Невинная для вампира

Глава 9

Рэмунас уже сутки находился в Петербурге. Однако две недели назад он в самом деле отправился по делам.

Тогда, выйдя из клиники, Рэм созвонился с главой своего отряда.

— Как он? — сказал Рэмунас в трубку.

— Чувствует себя не очень. Из-за глаз.

— Он дома?

— Да.

Рэмунас оскалился.

— Надеюсь, он знает, что я приду.

Вскоре водитель остановил машину у шикарного загородного дома. Особняк был огорожен высокой стеной и хорошо охранялся. Старший Вилкас еще десять лет назад купил землю и отстроил дом в соответствии с собственными вкусами, когда стало ясно, что новый клан обосновался в России прочно.

Охранник, стоявший у входа, попытался препятствовать, но Рэмунас приказал ему остановиться. Чистокровному ни один член клана не мог противостоять, даже если и хотел сделать это. Рэмунас планировал сегодня выбить дурь из фальшивого родственника, который и в этот раз оказался ненадежным партнером. Охранные системы младший Вилкас приказал отключить, поэтому перемещался по дому свободно.

Рэмунас распахнул украшенные резьбой двери, за которыми располагался кабинет. В комнате было темно, потому что опущены тяжелые шторы, но отсутствие яркого света не мешало чистокровному видеть. Леонас расположился у окна в высоком кожаном кресле, и сидел спиной, не желая демонстрировать увечье.

Рэмунас слышал, что сердце Леонаса билось слишком мерно для того, кто мог бы испытывать страх. Младший Вилкас прошагал к столу и взглянул на «дядю». Так и есть: на глазах повязка. Леонас улыбался, сложив руки перед собой на груди и соединив кончики пальцев. Потрясающий мерзавец! Рэмунас опять поймал названного родственника за шкирку, но тот не испытывал ни тени стыда, более того, он не боялся расплаты.

— Здравствуй, Рэм, — произнес «дядя». — Я ждал тебя с минуты на минуту.

Названный родственник сделал паузу и продолжил:

— Я оценил выпад.

Рэмунас встал у окна. Его разбирала ярость. Леонас напоминал сытого, наевшегося сметаны из хозяйского горшка кота. Но Рэм знал «дядю» — у него на каждый промах припасено по два запасных хода. Пускай сначала выложит все.

— Мои линзы, — Леонас коснулся повязки, — чем ты приказал их обработать? Ядом?

— Ты любишь намеки, дядя. Это был намек.

Леонас улыбнулся шире.

— Я понял, что ты зол, Рэм. Я бы тоже на твоем месте подумал…

— Хотел напомнить тебе… — чистокровный наклонился к уху «родственника», — о том, что у обоих нас есть секреты. У тебя не голубые глаза. Если об этом узнают благородные семьи, расплата будет гораздо хуже того, что могу устроить тебе я.

Улыбка Леонаса превратилась в оскал. Его губы шевельнулись почти беззвучно:

— Выродок…

Рэмунас расслышал. Он с силой сжал кисть на горле названного родственника. Леонас скорее инстинктивно потянул руки к шее, но сопротивляться силе чистокровного не мог. «Дядя» захрипел, тогда только Рэмунас отступил. Мерзавец был ему нужен.

Рэм швырнул его на пол. Леонас встал на колени, пытаясь отдышаться.

— Мы нужны друг другу, — прохрипел «дядя», — Ты…

Леонас поднял голову так, словно хотел заглянуть обидчику в глаза.

— Попадешь под трибунал, если все станет ясно… Рэймонд.

Рэмунас спрятал в карманы подрагивавшие от ярости руки. Леонас все время угрожал, что в случае предательства выдаст тайну. У него был доверенный человек и тайник, в котором хранились документы, говорившие об их общем прошлом. Поэтому Леонас звал Рэмунаса коротким именем. Очередной намек: Рэймонд, сын Виктории.

Виктория Уорд, дочь главы самого влиятельного из американских кланов, предательница, бунтарка. Ее отец потратил массу денег на эксперименты, которые должны были сделать детей ночи независимыми от более слабых собратьев. В итоге у Джонатана Уорда стали получаться ужасающе сильные упыри, которых, скорректировав формулу, он наделся использовать в новой войне. Джонатан мечтал запереть людей на особых фермах и править миром ночи.

Виктория связалась с британским и американским аналогом отдела «к». Так сильнейший из кланов мира пал, лаборатория Уордов была разрушена, а огромное состояние отошло правительству. Виктория в качестве мести получила от отца единственную дозу нового препарата. Говорят, после этого ее схватили люди. Виктория Уорд стала первой из чистокровных женщин, которая смогла победить жажду, родить сына и дочь.

В детстве Рэмунасу рассказывали, что Виктория погибла в лаборатории в ходе эксперимента, который довел ее сына до клинической смерти. Мальчишку, признанного безнадежным, выкрал литовский клан. Леонас ничего не утверждал, но и не отрицал того, что в истории Рэма было много белых пятен. Он помог выродку бежать из Литвы и обрести нормальную жизнь. В этом и заключалась полезность мерзавца.

— Остыл? — Леонас выдержал паузу, дав противнику все осмыслить, — а теперь послушай меня, Рэймонд. Я всегда был на твоей стороне.

С этими словами Леонас поднялся, наощупь нашел кресло и сел. Рэмунас наблюдал за ним с отвращением.

— Тебя интересуют привилегии чистокровного, — выплюнул он, — кровавые оргии, вседозволенность…

— От которых ты страдаешь, — продолжил Леонас, — Рэм, но ведь жажда сильнее меня…

— Твоя жажда не больше, чем у других! У тебя мерзкий характер.

Рэмунас схватил «дядю» за шиворот и рванул к себе.

— Хватит заговаривать мне зубы, — прошипел он. — Дина Романова, ты знал о ней?

Леонас улыбнулся.

— Да.

Старый мерзавец планировал похитить Дину и жить за счет ее ребенка. Малыша можно было бы спрятать в подвале и брать его кровь, как некогда поступили с самим Рэмом.

— Я пытался защитить тебя.

Рэмунас единым жестом опрокинул стол.

— Нет! — ему нужно было что-то разрушить, чтобы заглушить неприятные воспоминания.

Вот теперь, кажется, Леонас испугался.

— Это Микаэль, — так звали главу карельского клана.

— Зачем подставлять меня после всех тех сделок, которые ты с ним заключил?! — взревел Рэмунас.

— У него есть женщина, — бормотал Леонас, — и будет ребенок.

Рэмунас отступил. Найти женщину, которая родит чистокровному ребенка было непростым делом. Но и права завести наследника нужно было просить у благородных семей. Новые чистокровные появлялись только в виде огромного исключения. На каждую территорию было обговорено строго определенное количество детей ночи. Поэтому в случае гибели одного из чистокровных можно было не дожидаясь разрешений продолжить род.

— Ты лжешь, — выдохнул Рэмунас.

— Думаешь, я не уничтожил бы тебя в клинике, а еще раньше позволил бы довезти до нее, если бы мне нужен был только ребенок Романовой? Я заботился о тебе!

— Хотел поквитаться за то, что случилось на дне рождения, — отчеканил Рэм.

Рэмунас стал практически владеть всем, что было у клана, наладил связи с правительством. Случай на празднике, видимо, стал последней каплей. Леонас не терпел унижений. Без чистокровного бы этот притворщик не прожил, но как только он вынюхал про ребенка у него появилась альтернатива.

— Рэм, ты всегда решал мои проблемы, — сказал названный дядя. — Остальное мелочи. Я хочу построить сильнейший клан. Здесь, в России, Рэм, мы обретем все. Ты мне нужен. Чем больше чистокровных у нас будет…

С бегства из Литвы они притворялись добрыми друзьями, однако Рэмунас никогда фальшивому родственнику не доверял. Это было лучшее, на что он мог рассчитывать.

Рэм снова отошел к окну и оперся о подоконник руками.

— Так что с Микаэлем?

Леонас, вероятно, начал подсиживать главу северного клана уже на празднике, не сказав об этом Рэмунасу, потому что тот не любил схем, ставивших его доброе имя в опасность. Рэмунас, кажется, за годы так к этому привык, что воспринимал неизбежным злом. Но в этот раз, когда Леонас замахнулся на него самого. Он за это ответит — решил Рэм. Но прежде нужно было сделать вид, что он принимает правила игры.

— Я уже связался с советом семей и мне разрешили требовать удовлетворения.

Еще бы! Леонас наверняка продумал всю схему еще до того как Рэмунас стал подозревать о ней. Единственным плюсом знакомства с ним кроме защиты было то, что Леонас свою выгоду никогда бы не упустил, а Рэм был залогом его шикарной жизни.

— Я это решу, — сказал Рэмунас.

Если глава клана покушался на чистокровного, значит, он должен был заплатить своей жизнью.

— Видишь, я подумал о твоем ребенке, — всплеснул руками Леонас, — когда твоя милая блондинка произведет его на свет, нам не придется избавляться от обоих. Твой малыш останется в клане.

Названный дядя понизил голос почти до шепота.

— Наследник Виктории. Только подумай, в этой стране однажды мы сможем стать так же сильны, как и Уорды в Америке когда-то, — после падения клана там все подмяли под себя люди как знал Рэм. — Мы дадим новый рассвет детям ночи, перепишем историю, и ты больше не будешь выродком, Рэймонд…

Рэмунас фыркнул. Леонас опасный маньяк и он пожалеет, когда Рэм доберется до Микаэля. Чистокровный развернулся и зашагал прочь, однако притормозил в дверях.

— Если ты прикоснешься к Дине Романовой, я тебе голову оторву. А если я еще буду в отъезде — прикажу кому-нибудь это сделать.

С этими словами он вышел. Леонас будет сидеть ровно. Сейчас он хотел придушить Микаэля и получить чудесного ребенка Дины. Леонаса интересовала только власть пути ее достижения его не беспокоили.

На то чтобы получить разрешение на отъезд от отдела «к» для себя и бойцов клана у Рэма ушли сутки, и он тут же отправился с отрядом в Карелию. Намедни, когда чистокровный ездил за Диной, он сильно рисковал, но в России деньги решали если не все, то многое. Однако жалко было тратить столько средств на новый незапланированный выезд.

Сейчас, когда Рэмунас предоставил в мэрию запрос от совета благородных семей, выезд разрешили, потому что дела мести в мире ночи были неотъемлемой частью жизни. Семейный уклад тут не изменился со средневековья.

За это время Рэмунас навел справки о женщине Микаэля. Леонас был слишком умен, чтобы не подтасовывать в таких вещах факты. Микаэль официально подчинялся властям соседнего государства, но когда Карелия перестала справляться с натиском диких, он любезно оказал помощь и с тех пор не покидал этих земель. Микаэль мечтал развернуться в России.

Вилкасы для совета благородных семей были отщепенцами. Они с Леонасом оба вели свою игру пытаясь облапошить друг друга. Это злило Рэмунаса быть может потому, что он, как и мать, не нуждался в человеческой крови и не испытывал желания владеть как можно большими ресурсами.

В Карелии было еще холодно, след привел членов питерского клана в одинокую, запрятанную в лесах избушку. Рэмунас испытал дежавю: все почти так же, как и когда он выслеживал мстителя. Он приказал отряду быть аккуратней и на сей раз машину покидать не стал.

Вскоре к нему приблизился командир.

— Она мертва.

Рэм единым движением выскочил наружу. Ему нужно было видеть труп, чтобы понимать, неужели длинные лапы дяди добрались и сюда? Он шагал к худому покосившемуся жилью.

— Господин! — донесся в спину голос телохранителя.

Но Рэмунас уже распахнул дверь. Распластанное на полу тело со следами пулевых ранений. У убийцы было больше времени. Рэм испытал ярость. Это потому что он в Питере застрял.

— Господин, — Рэмунас обернулся.

Соклановцы кольцом обступили дом.

— Здесь Микаэль.

Рэм вышел наружу.

— Урод! — заявил финн, едва выбравшись из автомобиля. — Ты за это ответишь!

Названный дядя так удачно свел всех действующих лиц в одном месте, что явление Рэма выглядело как провокация. Девушку еще вчера из дома финского клана похитили. А теперь она лежала с простреленной головой. Утром Микаэль получил от совета благородных уведомление, что он уличен в попытке получить нового чистокровного и покушении на соседа с целью обеспечить ребенку право на жизнь.

Рэмунас прикрыл веки. Он не исключал того, что двое мерзавцев могли недавно сговориться на счет его собственной смерти, но Леонас опять переиграл партнера. Рэмунас еще в подземельях литовского особняка, в свою бытность игрушкой для ныне покойного главы клана, понял: если тебя затянуло в грязный водоворот, нужно сделать вид, что все идет по плану, выждать момент и выпустить врагу кишки.

Он расправил плечи.

— Я требую удовлетворения! — орал Микаэль.

Для финского клана остаться без единственного чистокровного означало, что придется искать новых господ или сходить с ума от жажды крови. Поэтому с Микаэлем сейчас были лучшие бойцы.

Рэмунас сбросил на снег пальто чтобы одежда не стесняла движения.

— Хорошо.

Девушка Микаэля была на ранних сроках беременности. Чтобы получить в свое распоряжение жизнь врага, Рэмунас должен был предоставить благородным доказательство того, что она носила ребенка. До тех пор Микаэль оставался бы в Петербурге под охраной. Но сейчас все выглядело так, будто это Рэмунас без спроса замахнулся на чужую собственность. Тот, кто убил ее, хотел не довести до разбирательства в совете, и Рэм готов был поклясться, что это Леонас.

Микаэль не знал кое-чего. То, что сделал с матерью Рэмунаса дед, удвоило ее способности. Рэм, ее сын, тоже был сильнее прочих чистокровных.

Микаэль размотал шарф, отдал помощнику куртку и встал напротив.

— Поединок решит все претензии, — выдохнул он. — Согласен?

Рэмунас кивнул.

— Я не мой дядя, — произнес он, медленно закатывая рукава. — Я за открытую схватку.

Первый удар противника пришелся ему в плечо, и Рэм понял, что, пожалуй, переоценил свои силы. Альбина подлатала его в клинике, но не до конца. Рэмунас пошатнулся и отбросил нападавшего в кустарник. По физической силе дети ночи во много раз превосходили простых людей. Удар был таким, что Микаэль смел ветки и кубарем прокатился дальше, остановившись лишь у мощного ствола ели.

«Еще не время» — напомнил себе Рэмунас. Главной особенностью чистокровных была способность приказывать другим, сила взгляда и голоса. Она зависела от силы духа обоих соперников. Смысл поединка — сломать и подчинить своей воле противника.

Микаэль вскочил и бросился к Рэму как взбесившийся бык. Рэмунас не успел увернуться и выставил вперед руки, сдерживая удар. Мышцы спины полыхнули острой болью — раны, оставшиеся от нападения, затянулись не до конца. Рэм крепко обхватил противника, оторвав от земли. Где-то он заприметил удачно торчавший из земли сук. Микаэль успел вывернуться и ткнуть Рэмунасу локтем в глаз.

Рэм взвыл, отступая. Последовал удар. Рэмунас скользнул назад и ощутил, как наткнулся спиной на что-то твердое, должно быть, ствол. Звуки на миг пропали, сменившись монотонным звоном.

Рэмунас был не в форме. Перед глазами висела кровавая пелена. Если он тут погибнет… Рэм вспомнил о Дине Романовой, о ребенке и представил, что сын будет обречен пройти через то же, что и некогда он сам.

Он сфокусировался на лице Микаэля. Чистокровным нужно сначала обезоружить соперника, потом подчинить. Рэм чувствовал, как его ярость с легкостью прогибает сопротивление Микаэля. Еще мгновение и рука противника дрогнула.

Микаэль с совершенно потрясенным лицом потянулся к поясу, вынул из кобуры пистолет и приставил к своему виску.

— Положи этому конец, — скомандовал Рэмунас.

Прогремел выстрел.

Он мог с самого начала убить главу клана, но это вызвало бы слишком много вопросов. Сейчас финны почувствовали в его голосе небывалую власть. Парадокс был в том, что Рэм мог выстоять против кучки подобных себе, но не против могущественного объединения благородных семей. Поэтому ему приходилось притворяться, что он обычный. До этого момента.

Рэмунас поднялся, опираясь на ствол. Никто не решался приблизится. Они чувствуют его силу. Ни один чистокровный, проиграв в битве, не смог бы использовать голос или взгляд.

«Дядя», — вспыхнуло в голове: «Мерзавец за это заплатит».

Рэмунас старался не смотреть на кровавое пятно, оставшееся от головы Микаэля.

— Кажется, мой дядя доставил проблемы не только мне, — сказал он, обращаясь к членам финского клана. — Я знаю, как их решить, если вы позволите мне говорить с советом благородных в Финляндии.

Ремунасу не отказали. Карельский клан остался без лидера. Они могли либо убраться обратно в Финляндию, потеряв все, что нажили на территории России, либо заключить союз с петербуржцами, чего и добивался Леонас поставив в незавидную ситуацию названного племянника. Однако Рэмунасу надоело играть в поддавки.

Рэм решился говорить с благородными, теневым правительством мира ночи. После того как он продемонстрировал собственные возможности осторожничать дальше не было смысла. Либо благородные не уделят внимания его силе, либо станут изучать ее. Пути назад не было.

Далеко не все главы кланов входили в совет, но все ему подчинялись. Вилкасы считались кем-то вроде мелкой швали. С их существованием мирились, потому что Леонас умудрился проникнуть в Россию, но его не любили и ему завидовали.

Рэмунас остался в Петрозаводске и, как это принято было, отправил одному из членов совета, проживавшему в Финляндии, письмо. Вскоре Рэм встретился один на один с этим главой клана в Хельсинки. О силе его никто так и не спросил. Потому что говорили о «дяде». Все ненавидели Леонаса, а точнее тот способ, которым он обычно вел дела. Благородные хотели иметь надежного партнера в России, Рэм пообещал им золотые горы, а его репутация их устраивала.

Следующей ночью Рэмунас вернулся в Петербург и снова посетил особняк Леонаса. За время его отсутствия «дядя» успел подлечить глаза. Белки у него были все еще красными, но теперь Леонас, похоже, худо-бедно мог видеть.

— Что это? — Леонас коснулся документов, которые Рэмунас швырнул на стол перед ним.

— Подписывай! — приказал Рэм.

Леонас взялся за ручку и взглянул на гостя так, будто ничего особенного не происходило.

— Мальчик мой, — улыбнулся «дядя», — ты прекрасно справился. Теперь мы в России единственный клан. У тебя талант, Рэм…

— Подпись, — прошипел Рэмунас, — иначе я выпущу тебе кишки и благородные закроют на это глаза в виде исключения. Я доложил им о части твоих дел.

Леонас провел по подбородку кончиком ручки.

— Ты заключил опасный союз. Еще более опасный, Рэм, чем со мной, — произнес он, ставя закорючку в документах. — Итак. Я отдал все наше имущество тебе и твоему сыну в случае твоей смерти. Очень мило, что у тебя есть отцовские чувства, Рэм.

— Тебя лишили права обращаться к совету, Леонас, и права представлять клан, — отчеканил Рэмунас, — благородные не хотят, чтобы единственный в России клан находился в руках зарвавшегося ублюдка. Я оставил им ключ от банковской ячейки, где будут договоры с российским правительством и документы на имущество. Они заберут это в случае моей смерти. Знаешь, что они там найдут еще, Леонас? Кое-что о том, кто ты на самом деле.

Леонас откинулся на спинку кресла.

— Теперь я глава клана, — прошипел Рэмунас. — Ты сообщишь своим шестеркам.

Собеседник оскалился.

— А если кто-нибудь узнает, что сын Виктории вовсе не мертв и у него скоро родится внук?

— Официально это будет не мой сын, — Рэмунас наклонился к собеседнику. — Карельский клан пошел на объединение, когда я согласился усыновить ребенка Микаэля.

— Подменишь его подстилку своей? — Леонас ухмыльнулся, демонстративно перебирая бумаги.

— Даже если попробуешь убрать меня, пока я не передал в банк бумаги, — озвучил свой последний козырь Рэм. — Ребенок, все имущество и права достанутся финнам. Я об этом уже позаботился.

Леонас оттолкнулся от стола. Рэмунас читал в его глазах бессильную ярость. «Теперь понимаешь, каково было мне, «дядя»?», — вертелось в голове. Леонас проиграл и это было самое приятное событие со времени бегства в Россию. Рэмунас торжествовал.

— Если не хочешь, чтобы я задумался о том, как от тебя избавиться, сиди тихо и наслаждайся тем, что я тебе оставил, — оскалился он, протягивая Леонасу телефон. — Скажи своему управляющему о чем мы договорились.

Леонас послушался.

Того, что Рэмунас мог без риска для себя открыть благородным, не хватило бы на смертный приговор Леонасу. Большее поставило бы под угрозу его самого. «Дядя» был всего лишь телохранителем настоящего Вилкаса. Он убил чистокровного и взял себе имя его давно потерянного брата, заручившись поддержкой Рэймонда Уорда, потерянного наследника Виктории, который на тот момент был тщательно охраняемым пленником литовского особняка.

Леонас приложил к уху телефон и сказал своему юристу чтобы подготовил все для того чтобы оформить главой клана Рэмунаса.

— Остальным скажешь сам, — распорядился Рэм и вышел.

Сейчас все было позади: годы паранойи, когда Рэмунас думал, что кто-нибудь откроет благородным его настоящее имя и просыпался от кошмаров по ночам. Выродок в конечном счете выиграл в схватке за жизнь. Пора было вкусить плоды победы.

Весь день он занимался тем, что принимал дела. У Леонаса была огромная подпольная сеть поставщиков и заказчиков. Рэм многого не знал о настоящих делах «дяди», даже управляя легальными активами. Леонас на сей раз он действительно отдал все. И вот сейчас Рэм почувствовал себя главарем мафии.

Вечером он повстречался с врачом. Офис компании был расположен в центре города и занимал два верхних этажа. На нижних этажах Рэмунас устроил поликлинику для членов клана. Таким как они время от времени требовалось вводить препарат.

Рэм и вовсе мог прожить без инъекций сколько угодно, если бы не получал травмы. О его особенностях знала Альбина и несколько ее доверенных сотрудников. Рэмунасу ввели строго рассчитанную дозу под присмотром врача, и он ощутил, как от ран не осталось и следа. Склонность к невероятно быстрой регенерации, то, за чем так гнался его дед.

Этажом выше Рэмунас приказал оборудовать зал. Когда он бывал там, обычных посетителей выпроваживали. Его привычки и распорядок местные служащие вызубрили как Отче наш и выполняли без лишних вопросов. Все как обычно: массажистка и бассейн чтобы взбодриться. Рэм выбрался из воды, обернул вокруг бедер полотенце, и прошагал к специально отведенной зоне, где миленькая официантка уже расставляла посуду.

Рэмунас практически не ощущал жажды и поэтому его вполне удовлетворяла человеческая еда. Для детей ночи это было редким признаком самоконтроля. Не успел Рэм приступить к трапезе, как его внимание отвлекла охрана. Доложили, что приехал Радик, управляющий ночных клубов и просил о встрече. Этот парень также занимался поиском девушек для Леонаса, которые были готовы продать по договору свою кровь или что-нибудь еще.

Сегодня Рэмунас Радика не звал. Нарушать покой чистокровного запрещено. Радик склонил голову.

— Я приготовил вам подарок, — расплылся в улыбке он.

— В честь чего? — Рэмунас чувствовал себя отлично после того как боль от полученных травм полностью прошла и ему не хотелось сердиться.

— Вашего возвращения. И… ваших приобретений. Она, — глаза Радика хитро сверкнули, — ждет. Вам должно очень понравиться.

Рэм надкусил сочное яблоко, которое до этого перекатывал в руке. Радик кое-что делал и для него. Рэмунасу как любому мужчине время от времени требовались женщины, но еще в Литве на он усек, что привязанности делают детей ночи слабее, притупляют осторожность и в конце концов сводят в могилу. Рэмунас покупал себе ночи, как какие-нибудь редкие вина. Главным условием было то, чтобы девушки никогда не повторялись и дорого стоили.

Радик постарался угадать его желания. Рэмунас оскалился. Это значило, что стая приняла его как нового вожака. Он сделал жест, который гость понял без слов. Радик протянул фотографию.

Это была шикарная длинноногая блондинка с маленькой аккуратной грудью — в точности то, что Рэмунас любил. Что-то кольнуло под ребром. С той самой ночи в особняке Рэм лишь пару раз устраивал себе встречи. Это не вызывало у него того же азарта, что обычно. Рэм списывал на усталость и обилие дел, а еще на лишние расходы.

Рэмунас кивнул, не желая и дальше раздумывать об этом.

— Она ждет вас в отеле, в той самой комнате, — Радик чуть наклонился вперед и протянул Рэму ключ.

Это был своеобразный ритуал. В отеле был оборудован шикарный номер для встреч. Если она соглашалась, то, пройдя медицинское обследование, подписывала контракт о неразглашении, получала деньги и Радик ее запирал, оставив наедине с шикарным платьем, дорогим бельем, бутылкой вина и десертами.

Рэмунасу хотелось чтобы женщина чувствовала себя комфортно. Радик ушел. Прокручивая в голове фото блондинки, Рэмунас отправился в душ и там наконец к своему облегчению почувствовал знакомый азарт охотника. Рэм неспешно привел себя в порядок. Ему нравилось растягивать предвкушение долгой ночи. От женщин, которые соглашались продать свое тело, он предпочитал брать все.

Она была не такая.

Рэмунас вышел на улицу и запахнул пальто. Откуда эта мысль?

Водитель доставил его до знакомого ювелира, и Рэм еще какое-то время выбирал украшение для сегодняшней подруги. Это тоже была часть ритуала. Дорогой подарок словно заменял собой извинения за то, что Рэмунас не собирался быть нежным. Как и то, что он не останется наутро.

Добравшись до отеля, Рэм почти вытеснил из головы воспоминания о сентябре. Сейчас мысли о какой-то другой женщине будут лишними. Он зашел с заднего двора. Апартаменты были расположены практически под крышей, на чердаке. Туда вела лестница, скрытая от посетителей. Ход назывался пожарным и персонал отеля строго следил за тем, чтобы никто из постояльцев не бывал там.

Рэмунас остановился перед дверью и повернул ключ. Девушки обычно думали, что их покупает старый извращенец. Каково же было их удивление, когда они узнавали правду. Некоторые уговаривали его остаться и со временем Рэмунас приказал Радику платить им больше, только бы они вообще с ним не заговаривали.

А еще они придумали это. Она стояла у окна. Рэмунас с удовольствием разглядывал ее спину, видневшуюся в глубоком вырезе платья. Глаза завязаны шелковым шарфом. В тусклом свете бра она выглядела очень соблазнительно. На миг в изгибе ее талии Рэмунасу почудился знакомый силуэт. Воспоминание его разозлило. На ходу Рэм скинул пальто и приблизился к незнакомке.

Провел по бедру, собирая в складку ее тонкое платье. Вдохнул запах. Она вздрогнула. Радик всегда подбирал правильных женщин: эскортниц, моделей, готовых на все. Он еще ни разу не промахнулся. Это Рэмунас в сентябре сплоховал. Обычно он предпочитал играть с такими же как, и он, тигрицами. Но та девчонка его растрогала. Ему хотелось быть с ней нежным. Воспоминания о ней гасили азарт, и Рэм почувствовал досаду.

Он повалил гостью на стол, задрав платье, но все это было не то. Ему больше не хотелось ее так, как когда он сюда ехал, предвкушая встречу. Она словно была чужая. Рэм злился на себя и на ту девчонку. Может, дело в свете?

Расстегивая рубашку, Рэмунас прошагал к выключателю и погасил бра. За панорамными окнами теперь ярко светился город. Она обернулась. Шелковый шарф нужен был затем, чтобы она не смогла в деталях разглядеть любовника — пусть лучше думает, что он старик, уродлив или слишком известен. Пусть что-нибудь воображает, лишь бы не захотела, чтобы наутро он остался с ней.

Но очертания она видела. Поэтому посмотрела назад.

— Все хорошо, милый? — она, очевидно, была напугана, поэтому забыла об условии не говорить.

Рэмунас приблизился и убрал локоны с ее шеи.

— Не беспокойся.

Она немного обернулась. Ей понравился его молодой голос.

Запах. С ним было что-то не то. Рэмунас подхватил ее на руки и положил на кровать, но желание провести здесь ночь не возвращалось. Рэм ясно ощутил, все больше приходя в ярость: она была не такая как нужно. С ним еще никогда такого не было!

Рэм порвал на ней платье, неосознанно повторяя события сентябрьской ночи, заставил перевернуться на живот. Сбросил свои брюки. Она выгнулась, ожидая его прикосновений. Нет, эта не испугана. Испытывает азарт, как того обычно и хотел Рэмунас. Она была слишком похожей на обычных его подруг. А сейчас ему требовалось другое.

Рэм смотрел на ее белую кожу и недоумевал: она ведь идеальна. В этот миг он почувствовал такую злость, он готов был взять эту женщину просто чтобы доказать себе, что ничего не произошло. Он прежний.

И тут зазвонил телефон. Рэм убрал руки с ее ягодиц.

— Что такое? — заговорила девушка.

Все это так сильно отдавало сделкой, что Рэму стало противно. Он отодвинулся и встал. Нашел на полу брюки и достал телефон. Звонила Альбина.

Рэмунас принял звонок, глядя на то, как его гостья устраивается удобней на кровати. У нее было идеальное тело и сейчас, освещенное тусклыми лучами фонаря, падавшими из окна, оно снова вызывало у него желание. Справа повязка чуть сползла с глаз. Гостья смотрела на него. Ротик немного округлился в удивлении. Она подглядывала. Рэм снова испытал негодование. Он прекрасно знал, что у него было красивое тело и смазливая мордашка. Все с этим подарком с самого начала пошло наперекосяк.

— Что случилось? — спросил он у врача. — Я сейчас… — он посмотрел на девушку. — Занят.

— Дело касается пациентки.

Сердце прибавило темп.

— Рэмунас, приезжайте.

— Что с ней? — Рэм отвернулся к стене, чтобы не смотреть на гостью.

— То, что вы велели передать, плохо на нее повлияло. Она и так находится в депрессии, а эти сведения… она требует поговорить с вами и будет лучше, если…

— Хорошо.

Рэм сбросил звонок, потом поднял с пола то, что осталось от платья и швырнул гостье.

— Одевайся.

— Я нарушила правила? — вырвалось у нее. — Я…

— Оплату можешь забрать полностью, — сказал Рэм, по пути в ванну, — как и это.

Кивком головы он указал на коробочку с подвеской, которую принес с собой.

— Больше мне сегодня ничего не понадобится.

Было уже одиннадцать, когда Рэмунас вышел из отеля. Холодный воздух ударил в лицо, как будто остужая мысли после неудавшегося свидания. Машина ждала у входа. Он впервые пренебрег развлечением, ради которого отдал столько денег. Рэмунас взял телефон. Ребенок. Да, все это было слишком важно.

Рэм снова набрал Альбине.

— Так что с ней? — без приветствия спросил он.

— Вы едете? — прозвучал удивленный немного заспанный голос.

Рэмунас знал, что нравится своему главному врачу, но у него было железное правило: не мешать личное и деловые отношения. Из-за этого она сейчас удивилась. Раньше его холодность распространялась на всех.

В клинике он был в полночь. После полумрака салона автомобиля в холле, пожалуй, через чур ярко светили лампы. Альбина встретила его на пороге. Поверх яркого офисного платья был накинут выглаженный белый халат.

— Я провожу, — сказала она.

Вскоре Альбина отворила перед ним дверь комнаты. Дина лежала на кровати лицом к окну и спиной к двери, притянув ноги к животу. Рэмунас прошагал внутрь и неожиданно почувствовал себя спокойно. Он был рядом, значит, ничего плохого не случится. Находясь здесь, он ощущал необходимость защищать.

Это было вопреки всему, что вбила в него жизнь! Жизнь в литовском особняке научила Реймонда Уорда сражаться всеми подручными средствами и не давать спуска ни себе, ни врагу, иначе он так и остался бы развлечением для тюремщиков. Источником чудесной крови. Воспоминания вызвали ярость, и Рэм крепко сжал кулаки.