Незримая (СИ)

Глава 9 Осознавший

Я перешёл на лёгкий бег, смертоносной тенью скользя сквозь лес. Скалистая стена сбоку не кончалась, но мне было всё равно. Сейчас я полностью доверился интуиции, и она говорила, что впереди будет проход.

Где-то там, справа на высоком плато, меня звал своей огненной песней Красный Вертун. Мои чакры потихоньку подсасывались к источнику энергии, и этого хватало уже на простейшую магию.

Вертун был слабенький, совсем карлик, ведь Южные Острова никогда и не были сильны огненными Вертунами. Острова славились магами земли, а значит, здесь в изобилии водились Жёлтые Вертуны.

Как же я был зол. Даже магия чернолунников, а именно она была в тех стрелах, обнулилась, когда я увидел череп ребёнка на груди аборигена. Эта культура не имела права существовать — это решал я, солдат Свободной Федерации, и больше мне не нужно было причин.

Злость и ярость распирали меня, и они бы мешали думать, если бы я не опустил эти эмоции в самую глубину души. Стихия огня подкручивалась в энергоконтурах, но я специально гасил эмоции, охлаждая ярость.

И ярость уходила в подсознание. Я аккумулировал её, собирая и охлаждая, превращая в ледяную и твёрдую решимость. Я не тратил времени, не убеждал себя, что могу быть более милосердным к дикарям. Ко мне движутся орды островитян, одержимых ненавистью к магам, но вершить суд буду именно я.

Те кровавые и людоедские обряды, которые проводили здесь туземцы над магами, родили своеобразную магию. И мне на миг показалось, что это имеет отношение к природе духов — крики и тени, которые отвлекали меня в момент атаки аборигенов, были не просто галлюцинацией.

Как будто бы магия и вправду воскрешала души убитых дикарями магов. И это делало эту технику ещё более жестокой — мало того, мучительная смерть, так и потом душа человека не находит покоя, оставаясь в плену.

Поэтому, взглянув на череп, я и ощутил острые эмоции, которые испытала женщина на краю гибели — своей и ребёнка. Возможно, я слишком сильно сопротивлялся магии чернолунников из стрелы, но делал это по-своему, как учили в Корпусе Псиоников. Вот и подключился к каналу духов, услышал вопли мучеников.

Боль несчастной матери, которую не спасла её магия земли, попала мне в самое сердце. До этого только Эвелина смогла пробить меня своей чернолунной магией эмоций, да и то не так глубоко. Теперь это была моя боль, и единственный способ заглушить её — дать показать аборигенам, как они не правы.

Вот только дикари этого не поймут… А значит, они просто перестанут быть.

Между мной и Перволунником Драгошем, сидящем в Закрытом Городе, орды аборигенов. Это просто препятствие. И я знал, что у меня достаточно сил, чтобы убрать его.

Сил не просто достаточно… Кажется, их даже чуть больше, чем должно быть. Кто это у нас такой поднимается из глубины души?

Я уже ощутил, что эта грёбанная магия вуду пробудила того, кто, как я думал, уже давно был уничтожен. Магия вуду и вправду воскрешала, казалось бы, давно ушедших призраков.

«О, ты стал сильнее, Иной».

Голос Одержимого, который внезапно возник в голове, даже не удивил меня. Я вроде бы давно избавился от него, но в моём состоянии невозможно было удивиться.

— Жив ещё? — усмехнулся я.

Вроде бы этот хмырь тогда радовался, взяв себе тело оракула духов… Правда, за несколько секунд до того, как это тело сгорело от защитного пламени перед Усыпальницей Рюревских.

«Не все ушли. Так даже лучше — твоё тело покинули не самые сообразительные».

— Остались, значит, самые умные?

«Я понял, что в тебе потенциал. Я использовал все силы, чтобы уцепиться за тебя. Если бы не вторая душа, сидящая в тебе, я бы и не смог скрыться».

Вот оно значит как. Сознание Василия послужило убежищем для Одержимого, а я на магию вуду грешил…

«Я уже почти исчез. Легион сжигает тысячи душ, поддерживая жизнь, как огонь в костре. Я почти потух, но вдруг меня что-то выбросило в твоё сознание, вдохнуло жизнь. Интересная магия, и такая знакомая».

А, нет, твою псину, и вправду виновата грёбаная магия вуду.

Тут я едва не споткнулся, и застыл, опираясь рукой на покрытый мхом валун. Даже воскрешение Одержимого меня так не удивило, как то, что он сказал. А ведь до меня не сразу дошло, что изменилось в его речи.

Ведь это же Легион. И я слышал от Легиона только «мы»…

А он говорит: «Я».

«Я учусь с тобой. Я ощутил единство, хвала Незримой. Ну, и будем честны… Незримая ведь простила меня тогда, помнишь? У меня есть шанс выжить во всей этой заварухе, и ты мой шанс».

Хвала Незримой⁈ Да что, вашу псовую луну, здесь происходит⁈

«Она — богиня, хранитель этого мира. Источник жизни. Нельзя дать ей погибнуть».

— Да какого хрена? — я всё же вернул себе способность удивляться, — Ты вообще кто?

«Быть может, если мы спасём её, она сможет простить меня ещё раз?»

Пока я, поражённый, молча стоял у стены, мой усиленный слух принёс тихие звуки, которые напомнили, что время поджимает. Они уже в лесу, первая волна дикарей. Вот только бедняги не подозревают, что их ждёт.

— А твоя сила осталась при тебе? — спросил я, а потом, снова ощутив тот внутренний источник, ответил сам себе, — А, вижу.

«Ты снова дашь насладиться силой?»

— Хрен тебе, пёс толчковый.

Оказывается, источник силы Одержимого подзарядился даже больше, чем мой собственный. Эта зараза воровала мою энергию!

«Я всего лишь впитываю силу с большим умением. Ты делаешь это, как жалкий ноль».

— Ты немного не понимаешь, кому вешаешь лапшу на уши, — процедил я сквозь зубы.

«Какую лапшу⁈ Я — Легион! Я — сила! Что за лапша?»

Нахмурившись, я кинул внутренний взор на свои чакры. Сейчас я чувствовал тело как никогда острее, и каждый энергоконтур подсвечивался ещё ярче. Времени изучать открывшиеся мне цепи вокруг третьей чакры, где я только недавно сжёг сраный кирпич, у меня до этого не было. Но теперь я понял, что проблема требовала неотлагательного решения.

Проследив путь от источника силы Одержимого, я быстро нашёл то место, где он подключался. Тем более, я прекрасно помнил, как в прошлый раз Одержимый блокировал меня в своём же теле.

— Вот, значит, как…

«Вместе мы станем сильнее!»

Да, сожри меня Пробоина, искушение воспользоваться этим источником было велико. Я снял магию Вето, все мои контуры были под моим контролем, и сейчас я понял, что могу переварить даже Одержимого внутри себя. Мне это под силу.

«Иной, ты делаешь ошибку».

Снова он меня удивил. До этого Одержимый только умолял, обещал силу и могущество, вечность и бессмертие. Этот и вправду будто бы поумнел.

«Я достаточно времени провёл безвольной душонкой».

— У меня есть идея, — сказал я, поднимая руку.

Может ли получиться то, что я задумал. Внутреннее напряжение, соединяю чакры с источником Одержимого, собираю его энергию через контуры, выбрасываю в ладонь, и…

Вспыхнули ветки и трава, когда передо мной из огненного протуберанца выскочил «уголёк». Необыкновенно крупный, ростом со здоровенного быка, весь в костяных панцирных наростах, с рогом на безглазой морде, из рубленой пасти которого вырывались языки пламени.

А я снова почувствовал зияющую внутри пустоту. На это заклинание ушли даже мои, с таким трудом накопленные силы. Я снова был опустошён, как батарея дестроера после серии залпов.

Уголёк повёл головой влево, вправо, шумно втягивая пастью воздух. Он поиграл плечами, шлёпнул головой по собственному же боку, будто пробуя себя на крепость. Взрыл полуметровыми когтями землю, а потом уставился безглазой мордой на меня.

Я ощутил лютую и первобытную ярость. В метре от меня стоял самый опасный на этой планете хищник, а у меня даже не было сил остановить его. Вселив душу Одержимого в вызванного мною же элементаля, я потерял над ним контроль.

У меня в руках был заряженный магострел, хотя он против такой громады бесполезен. Так, пощекочет лишь. Вот только показать страх — значит, уже наполовину проиграть.

Этот эксперимент я устраивал впервые, поэтому спросил с лёгким недоверием:

— Такая сила тебя устроит?

Уголёк раскрыл пасть, изрыгая пламя, как сломанная конфорка, и прорычал:

— Вполне!

— За мной гонятся. Можешь никого не жалеть. Мне нужно время.

— Я помогу тебе, ты поможешь мне!

Я поджал губы, но ничего на это не ответил. Этот поумневший легионер тонко чувствует, когда может просить большего.

Потом я сказал:

— И ещё… Там в лесу может встретиться великолунец, Вячеслав Ключевец. Ты должен помнить его.

— Убить?

— Наоборот, не трогай, а защищай. Он мне нужен… Он нам с тобой нужен. Мне кажется, он себя переоценивает, — ровно сказал я, — Дикари попытаются убить и его.

— Я сделаю это сам, без твоего приказа! — прорычал уголёк, почуявший настоящую свободу.

Унижать гордого легионера я не собирался, да и на пустые препирательства времени не было.

— Знаю. Потом возвращайся к Вертуну.

— Это тоже приказ? — со злостью выдохнул, обдавая меня нестерпимым жаром, Одержимый.

— Тебя надолго не хватит, долболунь, — я улыбнулся уголком рта, — И ты сдохнешь в этом теле.

Уголёк взревел, обжигая деревья вокруг, и снёс ударом раскалённых когтей сразу несколько стволов. Мне пришлось отступить, чтобы меня не придавило.

— Понял! — недовольно рыкнул монстр, потом развернулся и, проламывая просеку в густом подлеске, унёсся в чащу. Грохот и хруст удалялись следом.

Я проводил его взглядом, потом двинулся вперёд. Вокруг разгорался пожар, сухие листья под деревьями уже занялись, и оставаться здесь было нельзя. Дышать и так уже было нечем.

Через несколько секунд грохот и треск снова появились. С недоверием я уставился на лес, который потихоньку заволакивало дымом. Несущуюся на меня громадину уголька, валящую деревья, я заметил сразу.

Да твою псину, тупорылый Одержимый! Он решил-таки убить меня!

Я успел только вскинуть магострел и выстрелить в раскрытую пасть, когда «уголёк» налетел. Как я и думал, пуля только царапнула по раскалённой морде, а сил взять под контроль элементаля у меня просто не было.

Клыки перехватили подставленный магострел, зашипели металл и дерево, мне в лицо ударили искры. Рог чуть не пропорол мне плечо.

— Ах ты, сраный предатель, — только и выдохнул я.

Молча уголёк припёр меня к стене, а затем, присев, рванул вверх. В два прыжка, взрезая нутро скалы огроменными когтями, он почти доскакал до вершины. Там, махнув башкой, он подбросил меня, перекидывая через край.

— Помогу тебе, поможешь мне! — взревел монстр, а потом спрыгнул вниз. Только было слышно, как удаляется треск валящихся деревьев.

— Да пёс ты толчковый, — выругался я, чувствуя, что он едва не сжёг мне плечо, где зияла прожжённая дыра и краснел свежий ожог. У меня и так с одеждой проблемы, «вытяжки» нет, а тут ещё этот, умный представитель Легиона.

От магострела вообще осталась полуобугленная и оплавленная палка, заодно треснувшая под напором клыков.

— Вот горелая ты псина! — встав, я с чувством пнул раскуроченную винтовку со скалы, отправив её вслед унёсшемуся монстру. Бывают же союзнички.

Впрочем, я быстро успокоился. Когда я выходил из себя, возникало чувство неудобства, ведь злость мешала думать, а у меня ещё были планы. Тем более, если не считать поломанного магострела и пустых чакр, Одержимый был прав — сейчас я оказался в гораздо более выгодной позиции.

Я обернулся. Здесь лес был пожиже, начинался в десятке метров от края обрыва. Над кронами деревьев возвышался пологий вулкан — зелёный лес карабкался по нему почти до самого жерла, но верхушка у вулкана была голой, и оттуда чадил сизый дым, поднимаясь высоко в небо. Курит гора потихоньку, и наверняка это происходит уже тысячи лет.

Где-то там Вертун. Выйдя на открытую местность, я ещё острее чуял его. Меня словно голод охватил, и я, бросив последний взгляд на лес, занимающийся пожаром, побежал в гору.

То, что Одержимый забросил меня на скалу, дало мне огромную фору. Я заметно обогнал опасность, о которой кричала интуиция. Значит, выходов на это плато было не так много, и аборигенам, чтоб угнаться за мной, тоже приходилось выбирать маршруты. Уголёк не убьёт всех, их слишком много, а весь лес держать под контролем одному трудно.

Уже надоевший мне лес, полный корявого сушняка, половина из которого была ещё и обуглена, закончился довольно скоро. Я заметно взмок, когда добрался до вершины вулкана.

Солнце исчезло, вокруг заметно потемнело. Отсюда сизый дымок казался огромной тучей, нависающей над серым и щербатым краем вершины. Воздух вонял гарью даже ещё гуще, чем внизу, в горящем лесу.

Последние метры мне пришлось преодолевать практически по вертикальной стене, но вскоре я смог зацепиться за горячий верх скалы и перекинуть себя через край. В лицо сразу же ударил жар, лёгкие надсадно взвыли, что они не хотят дальше.

Окружённая кольцом оплавленных скал, в центре жерла, всего в паре-тройке метров внизу, лежала идеально ровная, покрытая сетью глубоких трещин, площадка. Эти трещины-то и чадили дымом, через некоторые проглядывало раскалённое нутро горы, да искрились завалившиеся пирусные камни.

Трещины тянулись к середине пустыря, где из щелей валил более густой дым, и там, будто паук в центре паутины, подвывая и грохоча, лежал Вертун. Наполовину вплавленный в породу, он представлял собой всё тот же вихрь огня и дыма. Да ещё казалось, что вращающиеся потоки огня, ныряя под землю, вытягивали оттуда за собой тягучие потоки лавы, наматывая, как раскалённые сопли, на крутящуюся сферу.

Вот такой вот симбиоз магии и природы — кажется, вулкан и Вертун давно уже живут так, питая друг друга энергией и продлевая жизнь.

В меня ударило силой, такой первобытной и вкусной, что я даже на миг забыл, как тут тяжело дышать. Все мои чакры жадно раскрылись, глотая стихию огня, будто живительную влагу.

И почему я думал, что тут трудно дышать? Вполне терпимо… Я бы даже сказал, что этот воздух полезен. Каждая частица пепла, влетающая в мои лёгкие, несла в себе толику стихии огня, дарила ещё каплю энергии.

Я встал на скале, ощутив такой прилив бодрости, который до этого не испытывал. Несмотря на то, что это был Карлик, от Вертуна шёл дикий поток энергии — прости меня, Красная Луна, с тобой не сравнить. До этого, с магией Вето внутри, я не мог полностью использовать чакры и контуры. А теперь могу.

Говорят, Маг Первого Дня использует полностью весь поток энергии, который идёт от Вертуна…

Шагнув вперёд, я спрыгнул, не обращая внимания на высоту. Под ногами мягко хрустнула корочка, она чуть прогнулась — внизу текла тягучая толща вулканьей лавовой крови, скрытая потухшей магмой, будто скорлупой. Ноги даже сквозь подошву охватило жаром, который обжёг бы меня, если б это пекло не превратилось в энергию, которую я жадно поглощал.

Я спокойно пошёл вперёд, охватываясь едва заметным пламенем. Энергия огибала мои ноги и руки, всасываясь сразу в третью чакру в солнечном сплетении.

Маг Второго Дня, кроме внешнего потока энергии, может ещё и накапливать её. Это позволяет набирать гораздо больше силы, изучать более могучие и разрушительные заклинания. Внешняя энергия, закручиваясь внутри в тугую пружину, становится внутренней.

Я примерно представлял, что из себя представляет этот внутренний аккумулятор. Одержимый показал, и сейчас я попробовал сам создать такой же. Закрутить контуры, замкнуть в подходящее плетение…

Моё тело слушалось идеально. Надо раскрыть свой полный потенциал. Я не знал, чем отличается Маг Третьего Дня от Мага Второго… Мощь Царя я помню, но он, кажется, всю жизнь потратил на борьбу с Чёрной Хворью.

Послышалось рычание. В дыму показались горящие глаза, проступил контур крадущегося по хрустящей корке «уголька». В сравнении с тем монстром, которого я создал из Одержимого, этот казался щенком.

Уголёк рычал и скалился, припадал на лапы, готовясь к прыжку. Показался ещё один, с него как раз скатывались куски лавы и камней, будто он вылез из-под магмовой скорлупы.

Не останавливаясь, я протянул руку и просто потрепал «уголька» в том месте, где его грива колыхалась настоящим пламенем. Монстр вспыхнул ещё ярче, удивлённо зарычал. Подошёл и второй, недоверчиво нюхая.

Я сел, сложив ноги в позу лотоса. Покосился на «угольков». Там, по склону горы сюда лезут дикие черти, а вы тут прохлаждаетесь… Ну, то есть, греетесь.

Угольки, ни секунды не сомневаясь, сорвались с места. Проскакали по трещинам, оставляя за собой рваные следы, легко вспрыгнули на скалу и исчезли за краем.

Я закрыл глаза… Ну, попробуем. Возможно, даже получится устроить маленький армагеддон.