НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 6

Илья Варшавский ЛАВКА СНОВИДЕНИЙ

Если вы когда-нибудь бывали на Венере, то вам, может быть, удалось заглянуть в лавку У-И. Я говорю «может быть», потому что эта лавка не занесена в справочники для туристов. Так что, если вам придет в голову, воспользовавшись минутной передышкой в скоропалительной речи гида из Всемирного бюро путешествий, задать ему вопрос о Лавке Сновидений, то в ответ он недоуменно пожмет плечами.

И все же эта лавка существует. Больше того: было время, когда вокруг покосившегося маленького домика, напоминающего избушку на курьих ножках, велись ожесточенные дебаты во многих комиссиях КОСМОЮНЕСКО. Да и не только там. Однажды вопрос о деятельности Комитета по освоению природных богатств солнечной системы был поставлен на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН именно в связи с лавкой У-И. Однако, по рекомендации большинства делегаций, этот тонкий и деликатный вопрос передали на дополнительную проработку в одну из комиссий, где он, по-видимому, пребывает до сих пор.

Так что, если вы когда-нибудь и бывали на Венере, то это вовсе не означает, что вы знакомы с У-И и с его лавкой. Это могло случиться только если вам посчастливилось в развалинах Старого Города повстречать Ю-А и если в это время у вас в руках была книжка с картинками.

Если же вы вообще так и не удосужились слетать на Планету Чудес, как ее именуют в проспектах, то история, которую я собираюсь вам поведать, нуждается в предварительных пояснениях.

К тому времени, к которому относится наше повествование, население Земли уже было в неоплатном долгу перед венерианами. Этот маленький деликатный народец не проявлял никакого интереса к несметным богатствам, которыми обладал.

Все усилия человечества рассчитаться с аборигенами за эксплуатацию недр планеты материальными или духовными ценностями ни к чему не приводили.

Венериане питали непонятное отвращение к жизни в каменных домах, к одежде, изготовленной искусственным путем, а не выросшей на болотах родной планеты, и к земной пище. Казалось, ничто не могло победить их страх перед механизированным транспортом, радио и телевидением.

Их певучая речь, бесконечно богатая интонациями, не могла быть выражена в письменной форме, все попытки создать венерианскую письменность неизменно кончались неудачей. Ею могли пользоваться все, кроме тех, для кого она создавалась.

Но самый большой конфуз постиг современных миссионеров, пытавшихся привить соплеменникам У-И дух здорового атеизма. Решив, что их культовые обряды, кстати очень красочные, чем-то оскорбляют религиозное чувство странных существ, прилетающих с неба в ореоле огня, коренное население планеты откочевало в болота, предоставив пришельцам полную свободу поведения.

Я не знаю, почему У-И не последовал за своими сородичами. Он удивительно ловко умел уклоняться от недостаточно деликатных расспросов. Мне кажется, что искусство, которым владел У-И, играло немаловажную роль в религиозных обрядах венериан. Во всяком случае, я не раз видел посланцев из болот, нагруженных плетеными мешками с волшебным товаром, когда они, озираясь по сторонам, выходили поздно вечером из лавки У-И.

Как-то У-И мне сказал, что умение находить нужные листья для сигар передается в их роду от отца к сыну. На мой вопрос, сколько же поколений владеет этим секретом, последовал лаконичный ответ: «много».

Сам У-И не был женат. Уже много позднее я понял, что это была одна из причин, заставившая его остаться в романтических развалинах Старого Города, служившего приманкой для туристов. Ибо душу У-И, заключенную в крохотное тельце лилипута, непреодолимо влекли большие, румяные женщины Земли.

Второй страстью У-И были книжки с картинками. Отчаявшись приучить жителей Венеры к письменности, Комитет по культурным связям в космосе попытался привлечь их внимание к земной жизни при помощи картинок. Эффект превзошел все ожидания, особенно после того, как в ход были пущены складные иллюстрации. Хотя адаптированные издания Шекспира и Достоевского особого успеха не имели, спрос на сказки трудно было удовлетворить.

Я видел на священном столике в лавке У-И роскошно изданные сказки «Тысячи и одной ночи», которые он почитал не менее божков, вылепленных из синей глины.

Особенный восторг вызывала у него одна из книжек, в которой вы могли, открыв окованные медью двери, попасть во дворец Гарун-Аль-Рашида.

В этом увлекательном и опасном путешествии вас на каждом шагу подстерегали чудеса. То в устланной коврами прихожей вам преграждал путь обнаженный до пояса великан-нубиец, то среди карликовых деревьев важно прохаживались цветастые павлины, то вы попадали в зал без окон, освещаемый брызгами фосфоресцирующего фонтана.

Но вот открыта последняя дверь, охраняемая вооруженным до зубов евнухом, и взору смельчака предстал гарем великого султана. Полные томной неги красавицы в полупрозрачных одеждах, лежащие в соблазнительных позах у ног своего владыки, и, наконец, он, царь царей, великий шах, чернобородый красавец Гарун-Аль-Рашид.

Последнюю картинку У-И рассматривал часами, погруженный в какой-то благоговейный экстаз, что вызывало вполне законное недовольство его клиентов, ибо звук маленького гонга, которым обычно пользовались курильщики, чтобы получить разрешение войти в лавку, не мог пробудить хозяина от сладостных грез наяву Согласитесь сами, что не очень приятно проделать весь путь от болот до Старого Города и, вместо вожделенной сигары проторчав полдня у заветных дверей, ни с чем вернуться восвояси.

Назревавший конфликт между У-И и его соплеменниками был улажен, со свойственным венерианам тактом, специальной делегацией, возглавляемой Ю-А.

Выполнив весь сложный ритуал, принятый в подобных случаях, и выкурив по толстой «оки-оки», высокие договаривающиеся стороны пришли к следующему соглашению:

1. Лавка У-И будет открыта для всех желающих от восхода до заката Солнца.

2. У-И предоставляется право вести коммерческие операции с землянами, отпуская им сигары в обмен на книжки с картинками.

Этот договор был дополнен региональным соглашением между У-И и Ю-А, по которому последний брался находить соответствующую клиентуру среди туристов, получая в качестве комиссионного вознаграждения по одной сигаре за каждый проданный десяток.

Первым результатом заключенного договора было то, что на следующий день У-И вышел из универмага Дома Дружбы, держа в руке красочно оформленную картонную коробку со звонком «Прошу повернуть!».

Через два часа после того как приобретение У-И было занесено в книгу взаимных расчетов двух планет, шеф-инженер Управления по Внеземным Контактам установил этот звонок на дверях Лавки Сновидений.

Я не берусь утверждать, что установка обычного звонка была единственной услугой, непосредственно оказанной земной цивилизацией малоразвитому населению Венеры, но все же сведения о ней фигурировали в отчетах всех тридцати двух комитетов, связанных с проблемой освоения планет Солнечной системы.

Очевидно, отчеты, в которых упоминалась курильня У-И, и привлекли к ней внимание КОСМОЮНЕСКО.

Для расследования беспрецедентного случая торговли наркотиками на глазах у международной администрации было создано множество комиссий. Их заключения с ответами на поставленные вопросы сброшюрованы в двенадцати объемистых книгах.

Наркотики? Да, сигары, изготовляемые У-И, представляют собой сильное наркотическое средство, вызывающее глубокий сон с яркими сновидениями. Химическая формула этого наркотика окончательно еще не установлена. Однако наркотические средства, входящие в состав листьев, из которых изготовлены сигары, не содержат вредных для организма веществ. Более того, на основании проведенных клинических исследований можно утверждать, что систематическое курение сигар, изготовляемых У-И, благотворно сказывается на течении таких заболеваний, как ранняя стадия рака легких, острые приступы стенокардии, а также при обострении различных колитов. Опыты были проведены в клиниках Земли. Среди населения Венеры желающих подвергнуться соответствующим исследованиям равно как и больных указанными болезнями не оказалось.

При оценке социологического аспекта проблемы комиссии единодушно отмечали отрицательное влияние курения сигар, поскольку это препятствует успешному распространению среди аборигенов таких прогрессивных методов передачи информации, как кино и телевидение, которые упорно отвергаются венерианами, предпочитающими красочные сновидения, вызванные дымом сигар. Поэтому комиссии рекомендуют КОСМОЮНЕСКО создать организацию, которая юридически была бы правомочна наложить запрет на изготовление, сбыт и курение наркотических сигар а пределах всей Солнечной системы.

Что же касается лечебного использования сигар, изготовляемых венерианином У-И, то эта проблема осложняется нежеланием изобретателя открывать кому бы то ни было секрет их изготовления. Пока необходимые для дальнейших опытов сигары могут быть получены только в обмен на адаптированные сказки с картинками, Как бы то ни было, но весь шум, поднятый комиссиями, в общем мало коснулся самого У-И, разве что только увеличил сбыт сигар.

Ю-А исправно выполнял принятые на себя обязательства, и редко выпадал такой день, когда в Лавке Сновидений не появлялся вновь завербованный клиент.

Особенным успехом у туристов пользовались маленькие черные сигарки «изи-изи», дым которых вызывает видение венерианских джунглей. За час, проведенный на жесткой лежанке, курильщик переживал больше приключений, чем иной исследователь планет за всю свою жизнь.

Что ни говори, а У-И был мастером своего дела!

Теперь он мог спокойно предаваться созерцанию гарема, не рискуя вызвать этим чьи-либо нарекания. Новый звонок был способен пробудить к действительности самого заядлого фантазера.

И все же У-И нарушал заключенный договор. Часто с утра, намалевав углем на дверях лавки изображение венерианина, шествующего под нависшими кронами деревьев, что в переводе на обычный язык означало «ушел за товаром», он уединялся в маленькой комнатке, расположенной за кабинками для курения.

Характер тайных занятий хозяина лавки оставался для всех секретом, потому что У-И решил ни больше, ни меньше как изобрести новый сорт сигар, способный перенести его душу из сонного тела прямо во дворец Гарун-Аль-Рашида.

Можете не сомневаться, это ему удалось, ибо У-И был не только великим мечтателем, но и великим магом снов.

Однако между великим и смешным всего один шаг, и измерить это расстояние было суждено У-И.

Каким смешным и жалким должен был показаться обитательницам гарема маленький, кривоногий, пузатый венерианин по сравнению с владыкой всего мусульманского мира, сказочным Гарун-Аль-Рашидом!

Бедный У-И! Он сам это понял, притаившись за ширмой, расписанной диковинными птицами, и подглядывая исподтишка за сыном пророка, сидящим на диване. В одной руке шаха был мундштук драгоценного кальяна, другой он небрежно перебирал волосы прекраснейшей Гаянэ, жемчужины гарема.

Бедный У-И! Самые дерзкие, самые потаенные мечты его таяли, как струйки табачного дыма, выходящие из янтарного мундштука.

Несчастный маленький уродец У-И! Целый день шагал он по своей лавке, не отзываясь на пронзительные звонки. Страсть, ревность и отчаяние терзали его подобно чудовищам венерианских лесов в кошмаре начинающего курильщика.

Обливаясь слезами, незадачливый влюбленный то прижимал к груди заветную книжку, то топтал ее ногами, проклиная того, кто выдумал эту обольстительную и злую сказку.

Все же у сказки есть свои законы, и там, где бессильна Любовь, ей помогает Дружба.

Ю-А был преданным другом, и план, который родился в его голове, был дерзостно смел и до гениальности прост.

На следующий день вечером верный Ю-А уложил У-И на лежанку для курения и сам сунул ему в рот толстую сигару, длиной в локоть. Вторая такая же сигара, накрошенная маленькими кусочками, хранилась в карманах У-И.

Теперь У-И, перенесенный во дворец восточного владыки, должен был улучить момент и подсыпать ему в кальян своего зелья, а Ю-А, выждав положенное время, — поднять такой трезвон при помощи «прошу повернуть!», который был бы способен пробудить и мертвого.

Да, в маленькой тощей груди Ю-А билось большое и отважное сердце! Честно говоря, я бы не хотел быть на его месте, когда из кабины для курения в лавке У-И вышел, волоча за собой потухший кальян и протирая заспанные глаза, не кто иной, как сам Гарун-АльРашид.

Мне неизвестны подробности этой ночи. Впрочем, важно лишь то, что, когда великий шах наконец опять уснул под утро в Лавке Сновидений с сигарой в зубах и адаптированной книжкой под боком, Ю-А деликатным и нежным звонком вызвал своего друга из небытия.

Очевидно, экспедиция удалась на славу, потому что У-И ходил важный, как павлин. Он поглаживал свой животик и так плутовски глядел на Ю-А, что тот изнывал от любопытства, но в отношении всего, что произошло во дворце, У-И хранил скромное молчание, подобающее истинному мужчине.

Вскоре У-И установил в своей лавке еженедельный выходной день, посвященный экспедициям во дворец.

В эти дни Ю-А вместо него безвыходно сидел в лавке, и редкие туристы, которым приходило в голову полюбоваться ночным видом Старого Города, слышали сквозь закрытые ставни громкую перебранку, причем один из голосов изъяснялся на певучем венерианском наречии, а другой — низкий гортанный баритон по-видимому, принадлежал землянину.

Так продолжалось около года, пока в одно прекрасное утро У-И вернулся из экспедиции с черноглазым младенцем, которого Ю-А немедленно переправил к кормилицам на болотах.

Всю эту историю мне рассказал У-И, когда я прилетел в длительную командировку.

Мы сидели вечером в Лавке Сновидений. Передо мной красовалась желтая «оки-оки», которой я собирался насладиться после нашей беседы, а У-И с Ю-А воздавали должное содержимому моего портсигара. На столе стояла уже наполовину пустая бутылка, из-за которой у меня были крупные неприятности с международной таможней, и три окаменевших цветка лилии, заменяющие на Венере стаканы.

Словом, все располагало к задушевному разговору, но мне почему-то казалось, что У-И что-то скрывает. Очень странным также было равнодушие, с которым он принял мой подарок — полную адаптированную серию «Похождений Буратино». Я знал, что эти книжки еще не были в киоске Дома Дружбы.

— Ну хорошо, — сказал я, — но мне все-таки непонятно, почему ты снял звонок.

— Звонок? — У-И ловко выпустил десять колец и нанизал их на тонкую струйку дыма. — Почему я снял звонок?

— Да, почему ты снял звонок, — подтвердил я.

— Видишь ли, — взор У-И был мечтательно устремлен в потолок, — сейчас много покупателей. Туристы. Снятся им всякие чудовища, а звонок очень громкий, вдруг он разбудит какое-нибудь страшило?

— У-И, — я вновь наполнил стаканы из пузатой бутылки, — ты меня давно знаешь, У-И?

— Давно.

— Может быть, ты тогда будешь со мной вполне откровенным? Я ведь прекрасно знаю, что чудовища не курят кальяны. Скажи мне лучше всю правду, а то ты меня очень обижаешь.

У-И пригубил стакан и, зажмурив один глаз, лизнул тыльную сторону руки, что по венерианскому этикету означало высшую степень признательности за угощение.

— Всю правду?.. Дело в том, что Гаянэ… Она была бы хорошей женой. Но там есть еще одна старуха… ее мать. Она вечно сует свой нос, куда не нужно… Кажется, уже все пронюхала. Боюсь, чтобы не заявилась сюда жить. Нет, — добавил он, помолчав, — пусть уж лучше малыша воспитывает венерианка.

— И он вырастет магом снов, — добавил верный Ю-А.