Ни тени стыда. Часть первая

Глава вторая. Дурные предчувствия.

Первым, кого Найрус встретил во дворе дома Воина Чести, был Герт. Мальчишка, так и не ложивший с ночной битвы, вооружившись учебным мечом и самодельным щитом, истово тренировался. Он отрабатывал на фехтовальном столбе по кругу три приёма: укол из-за щита, блок щитом с контратакой, и атаку с помощью щита кувырком. Последний приём был очень сложным: атакующий нырял, прикрываясь щитом от возможного удара сверху, в ноги противника, переворачиваясь, тут же выпрямлялся и бил всей плоскостью щита. Столб трясся после каждого такого действия.

— Всё правильно, стражник!— оценил технику фехтовальщик Пера с повязкой на ноге. — Можешь сделать перерыв. Форму ты усвоил, и я поражён, как быстро — верно, способности врождённые. Можешь отрабатывать дальше без меня.

— Способности вряд ли, у меня нет предков-воинов. Но есть очень хороший стимул. — Герт похлопал по Знаку Тени, который нарисовал углём на столбе. — И я совсем не устал.

— Так, не хорохорься, парень. Я уже успел и поспать, и поесть и повязку сменить, а ты всё кружишься возле столба.

— Вы сказали, я должен научиться этим ударом выбивать столб из земли.

— Так это дело не одного дня. Полгода хотя бы тренировок.

— У меня нет полугода.

Герт продолжил отработку, а фехтовальщик только покачал головой. Заметив Найруса, он улыбнулся и сказал, показав на мальчишку:

— Упрямство юности, господин офицер. Скорее стену переспоришь.

— Все мы такими были, — вздохнул профессор. — Когда менял повязку, кровотечение не возобновилось?

— Нет, хвала Свету! Мальчишка меня, как вы ушли, начал осаждать вопросами, можно ли за несколько дней подготовиться к битве с опытным поединщиком. Я посоветовал не распыляться на множество приёмов, а наработать два-три.

— А ещё вы сказали, что чем рискованнее атака, тем меньше её ждут, — дополнил Герт, сделав паузу, чтобы выпить немного воды из фляги и перевести дыхание. — И что любого противника можно удивить.

— Ага, — вмешался в разговор Невилл. — И тогда ты, мальчик... вспомнил, что никогда не видел, чтобы твой враг бился со щитом?

— Именно! — Герт улыбнулся Невиллу так, как только один боец может улыбнуться другому бойцу. — Хотя, он и намекал, что был на войне, что воспитывался рыцарем.

— Если он и знает бой со щитом, но давно не применял. И очень давно с ним не сталкивался, — продолжил фехтовальщик. — Его стезя, как я понял, убийства, нападения с целью убийства и смертные поединки. На этом пути часто встречаешь вооружённых мечом, но сложно в наше время встретить человека, который носит по городу щит. Даже вы, стражники, отказались от щитов, правда, когда вам короткие копья сменили на алебарды.

— У братьев-фехтовальщиков с этим убийцей-мечником похожий путь, не в обиду будет сказано, — вежливо заметил Невилл. — Именно поэтому я удивлён, откуда ты знаешь бой со щитом, и даже взялся обучать ему.

— Да, ты прав. Я профессионал уличных клинков, а не военных битв, но ты явно никогда не был на тренировочном дворе братства. Мы изучаем любое фехтование. Просто не всякое потом оттачиваем.

Разговор, чувствовалось, начинает доставать фехтовальщика. Но Невилл словно не замечал этого.

— И, тем не менее, я никогда не видел в Блейроне вольного фехтовальщика со щитом, а вот сам пару лет побыл сержантом в знамени одного почтенного сеньора. Давно было, ещё до стражи. И даже в войне поучаствовал. И замена копий на алебарды в страже произошла на моих глазах. Поэтому есть пара... не то, чтобы замечаний, а вопросов.

Невилл одолжил у Герта щит. Пока старик возился с креплениями, подгоняя их под свою руку, едва ли не вдвое толще, чем у подростка, фехтовальщик Пера, уязвлённый сомнениями в своих познаниях, напомнил, что этот приём требует кувырка. В его возрасте, пусть он и здоровенный, как боров, кувырки не самое полезное занятие.

— Спасибо за беспокойство, господин фехтовальщик. Не скрою, мои колени не скажут мне спасибо, а в ушах будет шуметь. Но думаю, от пары-тройки кувырков я не умру. Итак, кувырком ты имеешь возможность сблизиться с более далёкого расстояния, чем шагом или выпадом. Но... но мне не нравится завершение приёма. Не проще ли будет...

Невилл довольно резво для своих лет кувырнулся и, не вставая, обозначил удар по ногам.

— Или уколоть в пах, — продолжил перебирать версии Тяжёлая Рука. — Или, пусть встать, но с уколом, а не ударом щитом?

Фехтовальщик покачал головой, встал с плаща, прихрамывая, подошёл к Невиллу и показал наглядно, чем вариант братства Пера лучше. Свои действия он сопровождал подробным рассказом.

— Конечно, проще всего ему отпрыгнуть, ну, тогда всё понятно: сход провален, переходим к следующему. Поэтому сразу рассматриваем другие действия. От его удара сверху тебя до определённой степени прикрывает при правильном входе щит. Но он может понять, что ты атакуешь ноги и поступить так.... Видишь, как я делаю мечом? Дальше. Хорошо, ты встаёшь с уколом. И? Если колоть из-за щита, пропадает энергия кувырка, ты притормаживаешь, чтобы обрести равновесие. Если делать полноценный глубокий укол, ты раскрываешься. А мой вариант... Первое, ты работаешь с непривычной дистанции, где вход обычно делают выпадом, а не кувырком. Второе, с акробатических входов ты не можешь выходить с прицельным ударом. Твой укол будет, по сути, наобум. А неприцельные удары лучше бить большой плоскостью по большим площадям. И, наконец, здесь неважно в латах противник или нет. Ты его просто сносишь. При правильном исполнении субчик падает, ломая себе кости. Как вариант, просто оглушён, есть возможность или взять в плен или добить. Всё понятно?

Невилл немного помолчал, а потом признал:

— Да. Отличный приём, хоть и не для моих лет. Ты великолепный боец.

— А ты просто невероятный старик, — ответил похвалой на похвалу фехтовальщик. — Выносливость возраст не пощадил, но силушка и скорость, чувствуется, остались. Готов забиться на любую сумму, что ты крутишь одноручным восьмёрку быстрее половины наших, и можешь развалить чучело с первого удара.

— А я готов спорить, что ты не одного и даже не двоих бандитов прикончил этой ночью.

— Четверых. Впервые видел такие доспехи, с цепями на наплечниках. Кстати, эффективная штука, чуть не потерял клинок, случайно за них зацепившись.

— Это была Атаманова Гвардия. С ними сложно биться. Дай что ли лапу, герой.

Ветеран-стражник и фехтовальщик с чувством пожали друг другу руки. Первый после нескольких кувырков подряд покраснел, как варёный рак, у второго открылось кровотечение, но оба выглядели счастливыми и довольными.

Найрус всплеснул руками.

— Как дети, честное слово, как дети! Невилл, я дам тебе сейчас одно снадобье, поможет с давлением и уймёт сердце. А вы, господин фехтовальщик, идите сюда, придётся менять вам повязку.

Пока Найрус занимался раной фехтовальщика, Герт уменьшил крепления щита и возобновил тренировки. Закончив с перевязкой, профессор заметил измученный вид мальчишки, и сказал, что если он по своей воле не прекратит себя истязать, то сделает это по приказу начальства. Герт словно не услышал. Повторяя как заклинание «За Фейли! За мастера Гулле!», он долбил последний приём. Найрус уже намеревался попросить Невилла заставить силой подростка сделать перерыв, как вдруг раздался треск, и столб пошатнулся. Воодушевлённый успехом мальчик издал яростный крик и повторил удар щитом на выходе с кувырка. И... столб вылетел из земли.

Герт поднял руки в упоении триумфом и упал на колени.

— Ты меня ещё будешь жалеть... ты себя пожалей, проклятый мечник!

А затем мальчик со стоном схватился за голову.

— Это не от усталости, Герт! — сурово крикнул Найрус, осмотрев мальчика. — Ты ещё не отошёл от сотрясения мозга, которое получил ночью. Ты вообще в своём уме, так рисковать здоровьем? Как я, дурак старый, сразу не понял! Столб не гнётся! И ты сотрясаешь его ударами, и он тебя.

— А я ему говорил о специальном шлеме для отработки таких приёмов, но он лишь отмахнулся. Поверить не могу... — в тоне фехтовальщика появилось глубокое уважение. — В первый же день тренировок выбить столб. Ты и, правда, горишь желанием убить этого человека.

Найрус поднял Герта и отвёл вместе с Невиллом в дом, где помог раздеться, уложил в кровать, дал снадобий, положенных в подобных случаях, и сказал, что на три дня ему прописывает постельный режим. Не как врач, а как командир. Если Герт ослушается, то получит взыскание по всей форме.

— Но Фейли... Фейли в плену, а я буду в кровати лежать и ничего не делать?

— Лежать и восстанавливаться перед главным боем за неё! — топнул ногой Найрус.

— А будет ли главный бой? Может её уже и мастера Гулле...

Герт всхлипнул. Но Невилл легко его успокоил. По дороге от Купеческого моста Найрус успел ввести в курс дела, поэтому ветеран знал о чувствах мальчика к племяннице Воина Чести

— Нет, дядя ещё жив, а твоей любимой пока не причинили никакого вреда. О любом насилии над ней уже бы писали на стенах. Не на Едином или блейронском, а на особом символическом языке ночной армии. А голову Гулле подбросили бы нам для устрашения. Вначале Воина Чести попытаются склонить к сотрудничеству или, хотя бы, выведать какие-нибудь секреты. Нынешние атаманы последние твари, гораздо хуже тех, которых я когда-то сажал за решётку или приводил на виселицу, но, поверь, они не дураки. Получить в свои руки предводителя Герцогова Ока только для того, чтобы убить, а его племянницу подвергнуть насилию... Это всё равно, что поймать золотую рыбку — слышал такую сказку? — только ради наваристой ухи.

Герт спросил Невилла, как его имя, сказал спасибо, повернулся на бок и, пару раз всхлипнув, заснул. Профессор и ветеран вышли в коридор, где сновали туда-сюда бойцы Герцогова Ока, на время превратившиеся в ремонтных рабочих. На добровольных началах, без приказа. А другие бойцы заканчивали для них обед на кухне. Найрус попросил накормить Невилла, а сам пошёл проведать, как там Морэ и Лигер Барьер. В тайны бесов и народа Теней профессор ветерана решил не посвящать, представив Олэ простым маньяком на службе у атаманов.

Морэ всё так же лежал недвижно и просил есть. Ещё он звал Фейли, — девочку, которая несколько дней заменяла мать, — а родного отца даже не вспоминал. Найрус проверил пульс и температуру и, убедившись, что мальчик хоть и страдает, но ещё далёк от смертного одра, громко пожелал Олэ всех несчастий и пошёл искать Лигера.

Серый маг пребывал в отчаянии. Он истратил всю ману, которая успела вернуться, но ничего не добился.

— Вы понимаете, чтобы найти архив магией, мне нужен хоть какой-то листок из него.

— Вы маг или охотничья собака? — фыркнул профессор.

— Давайте обойдёмся без ёрничанья, раз уж начали сотрудничать. Я пытался протянуть ниточку поиска от ваших перьев и чернильницы, но только зря потратил ману. Вероятно, это совсем новая чернильница и неиспользованные перья. С их помощью вы не успели написать ни строки.

— Верно.

Лигер начал нервно теребить несуществующую бороду.

— Успокойтесь, господин колдун. Мы, первый в истории пример союзничества учёных и магов, обязательно найдём выход, даже если не отыщем архив. Много всего я знаю на память.

— Но не эту же книгу! Скажите, что там хотя бы примерно было?

— Я прочёл только вступление и первую главу и ничего не понял, кроме того, что Чума теней уже посещала человечество.

— Что?!

Маг чуть не подпрыгнул от такой новости. Учёный его понимал. Сам испытывал схожие эмоции, даже отказывался верить, что правильно дешифровал язык.

— Это было задолго до завоевания Долины Теней и... и не уверен, но вроде как даже Долины Теней не существовало. Люди-тени жили свободно среди нас. И никто не слышал об их Чуме до одного дня.

— Какого именно? Что спровоцировало первую вспышку эпидемии?

— Этого я не понял, но раз человечество выжило... просилась версия, что Чума сама собой начинается и прекращается циклами с промежутком в сотни или тысяч лет. Но предположение, сразу скажу, из головы — никаких подтверждений. И да, в первую пандемию народ Теней люди так же задумали истребить, увидев в этом самый лёгкий способ избавиться от угрозы. И были так же наказаны Бешенством теней.

— Странно, что об этих событиях нет ничего в книгах магов. Наши архивы полнее, чем человеческие. И мы не искажаем историю, в отличие от ваших летописцев, по велению королей. Кроме одного единственного случая, но... это было исключение и для вашей же пользы.

Маг сделал несколько шагов по комнате, приглаживая несуществующую бороду, постоял, подумал, и спросил:

— Вы не запомнили примерную дату? Если меньше, чем три тысячи лет назад, я бы мог попытаться отыскать среди наших свидетелей тех событий. А даже если и раньше! Можно по такому случаю унизиться и попросить освежить память кого-то из перворожденных.

— Нет, я не понял точной даты, но понял, что это было очень давно. В нашей памяти ничего не сохранилось о тех событиях, а вот в традициях народа Теней содержатся воспоминания. Люди-тени почти не путешествовали, и мой папа, когда посещал Долину, разговаривал с друзьями так, чтобы тени не пересекались. Да, что папа! Я половину, наверное, первых восемнадцати лет жизни, провёл в Долине. И помню, как один раз хотел обнять друга, с которым не виделся всё лето, а отец отругал. Нельзя, чтобы пересекались наши тени, и всё тут. Но когда друг отпустил свою тень, я обнял его так, что аж кости захрустели!

Найрус улыбнулся. Вспоминать Долину Теней ему было приятно.

— Теперь мне ещё больше хочется отыскать эту книгу! — воскликнул Лигер. — Уверен, там и есть ключ, который запрёт этот ящик Пандоры!

— Мы займёмся поисками книги. Но позже. Вначале надо решить кучу других проблем.

— Но мой брат...

— Ваш брат протянет не меньше полугода. А Фейли и Воина Чести мы или освободим в ближайшую неделю, или им конец.

Маг хотел что-то возразить, но передумал и согласился с Найрусом. И спросил, что же ему теперь делать.

— Отдохнуть денёк, ночь была жаркая. А потом... Лигер, я помогу вам, но вначале вы поможете мне с ночной армией.

— Что? Но я...

— Вы не дали нам выпустить беса. Из-за вас Фейли и мой друг в плену!

Найрус понимал, что, даже выпустив Морэ, они бы не выиграли сражение, раз атаку возглавлял его отец. Но давить на чувство вины казалось единственным способом заставить мага расширить сотрудничество.

— Зачем вам маги? — как-то растерянно сказал Лигер. — В ваших руках мощь столичной стражи и Герцогова Ока!

— Герцогово Око сильно пострадало, а прочая стража годится только для самых простых задач. И потом, рядовым стражникам нельзя доверять, среди них могут оказаться и шпионы атаманов — Гулле только в Око лично отбирал людей. Когда придёт момент решающей схватки, нам очень пригодится ваш белый, с мечом, видимо, волшебным.

— Не волшебным, а магическим.

— А есть разница?

— Огромная. Это как назвать заговорённый клинок зачарованным. Нет, хуже! Назвать демонический клинок стихийным.

— Хорошо. Обещаю подучить вашу терминологию, но сейчас не акцентируйте внимание на мелочах. Я запомнил главное. Белый он боевой маг. А бой нам предстоит суровый. Но вначале нужно отыскать логово Девяти. Кстати, скорее всего... как мне в голову не пришло! Да, бумаги там! Где ж им ещё быть?

Профессор хлопнул себя по лбу от досады. Лигер потребовал объяснений. Найрус извинился за нерасторопность и выдал простую логическую цепочку. Пропажу обнаружили утром после нападения бандитов. Кто взял, как не бандиты?

— Но зачем?

— Да ни зачем! Пока основная масса билась, не щадя живота своего, пара трусов под шумок пыталась поживиться. Опытному вору нет никакого труда найти, где в доме тайник. А там какие-то бумаги на непонятном языке — да, я шифровал записи, так что даже если бы ваши угрозы сработали, то вы бы всё равно ничего не прочли. И много схем и карт. Что решает вор?

— Что это карты кладов с сокровищами! А зашифрованные тексты — пояснения к картам!

— Вы правы, Лигер. Найдём, где укрывается ночная армия, отыщем и вора. И поможет нам... я знаю, что в город вошли три мага. Один в чёрной накидке. Чёрные маги ведь хорошие некроманты?

— Не все. Наш некромант так себе, хоть и получил стараниями родни высшую категорию. Например, недавно от него труп сбежал. Какой спрос? — сопляк ещё. И сейчас ранен.

— Но скоро же поправится? Я велел отвезти трупы бандитов в ледник. Если бы ваш мальчик смог их оживить и учинить допрос. Парни так разошлись, что добивали раненых. Так что у нас только мёртвые свидетели. Заставьте их говорить!

Лигер сел за стол и попросил самого крепкого вина. У Найруса засосало под ложечкой. Лицо серого мага не обещало немедленной помощи.

Выпив кружку, Лигер пообещал подумать.

— Чего тут думать! — чуть не ударил мага профессор.

— Покончить с преступностью, ведь вы же не оставите атаманов в живых после такого, в большом городе — это благое дело, но серьёзное вмешательство в ваш мир. Вы же знаете, что маги живут своей жизнью, люди — своей. В этом благо для обеих рас.

— Да что за лукавство! Вам перечислить сколько раз маги вмешивались только на моей памяти в людские дела?

— Эти вопросы решались на самом высоком уровне. И... назовите хоть один случай, чтобы вмешательство кончилось хорошо?

— Вижу, с Серой фракцией я общего языка не найду. Хорошо, поговорю сам с белым магом.

— Ошибаетесь, он первым бросится в бой, если вам будет угрожать какое-то чудовище. Больше, он уже бился несколько раз с чудовищами, угрожавшими людям. Но война людей с людьми — это дело людей. Белая фракция даже радикальней в подобных вопросах, чем Серая. Мы-то допускаем вмешательство в обмен на какие-то блага и привилегии, а белые... они неподкупны.

— Да какая к тёмным драконам война! Что вы несёте? Это не война, а обычная борьба с преступностью.

Бесполезно. Лигер не был дураком, а Найрус сам не верил в то, что только что сказал.

— Забываете? Я был свидетелем атаки на ваш дом. Это война. Я никогда не был на войне, но то, что я видел, война самая настоящая.

— Лигер, бумаги, которые у бандитов, могут спасти вашего брата!

— Но вы же сами говорили, что многое помните наизусть. И что расшифрованная книга вряд ли поможет. Вмешаться в войну людей с людьми? Без разрешения муниципалиев? На свой страх и риск? Я... я должен очень серьёзно подумать. Приходите через дня два или три в гостиницу, я сообщу вам решение. И пока, прошу, ни слова моим спутникам про моего чумного брата.

Лигер поклонился, тяжело вздохнул и направился к выходу. Профессор догнал его и дал пару бойцов в провожатые. Всё-таки он сейчас без маны, совсем беззащитен. Серый маг сказал «спасибо!», но сроков рассмотрения сложного вопроса не сократил.

Профессор вернулся в комнату и упал на подушки. Чтобы продолжить логически мыслить, он должен был хоть немного поспать.

Сон пришёл тяжёлый. Профессору снился Блич и какое-то чудовище. Мальчик со смехом спешил нырнуть в клыкастую пасть, принимая её за озеро в окружении скал. Найрус пытался предупредить об опасности, но Лигер Барьер вылез из темноты, кинул заклятие Немоты и укоризненно сказал:

— Нельзя вмешиваться. Это его жизнь. Его выбор. Только с разрешения муниципалиев!

Найрус проснулся в холодном поту и с трудом поднялся с кровати. Вид захлопывающейся над мальчиком пасти чудовища не шёл из головы. Что это? Дурные предчувствия или просто муки совести, что за целый день нашёл время для вопросов связанных с архивом и кузеном Ти, дядей Гулле и девочкой-тенью, даже для того, чтобы проверить, как переносит голод бесёнок, а по поиску Блича так ничего и не решил.

А ведь с мальчишкой ситуация обстояла, если рассудить здраво, чем-то гораздо хуже, чем с Фейли и Гулле. Те, хотя бы ясно где: в логове у атаманов. Найдёшь логово, отыщутся и пленники. А где искать Блича — опять оставалось только гадать.

Найрус поклялся допросить самым пристрастным образом владельца дома, где мальчика видели последний раз. И плевать, что он самый богатый человек в стране. Если Найрусу только покажется, что Ловило лжёт, Золотому Бочонку несдобровать.

* * *

— Что я вижу! Угрожать детям?! Никакого стыда! Вы праведные каторжане или кто? Совесть у вас есть, или продали стражникам на портянки?

Кем бы ни был старик, вставший между бесноватым любителем дурмана и Бличем, он был безумно храбр. На его поясе не замечалось никакого оружия.

И, тем не менее, бандиты старика испугались. Даже парня с пеной на губах прекратило ломать, а в глазах появилась осмысленность.

— Но Смотритель... этот мальчик...

И прежде чем он успел договорить, в его спину вонзился метко брошенный нож.

— Как ты смел, гнида, перечить Смотрителю?! Простите нас! И в мыслях не было перечить Смотрителю! Да будут благословенны дни его!

Блич от удивления чуть рот не открыл. Парни с грозными татуировками расстелились перед одетым чуть ли не в рубище стариком, раскинув руки и ноги, упёршись лицами в грязь, не смея головы поднять, пока Смотритель не разрешит.

Кто он? Святой местной церкви? Или жрец какого-нибудь особо почитаемого у ночной армии культа?

— Чтоб духу вашего через минуту здесь не было!

Когда лодка с бандитами уплыла, старик пощупал пульс у дурманщика с ножом в спине, и, убедившись, что он мёртв, покачал головой и горько произнёс:

— Мне хватило бы и простого извинения. Убивать товарища не было необходимости. Что вы творите, дети мои, что вы творите?

Затем старик, которого бандиты называли Смотритель, обернулся к Бличу, и приветливая улыбка озарила его лицо.

— Ну, мальчик, я тебя спас от большой беды. Паренька ломало. В такие моменты любители дурмана очень опасны. Я живу недалеко. Приглашаю тебя и твою спутницу ко мне. Она твоя сестрёнка, да?

— Ты чего, старый? — малышка Лу показала кольцо. — Я ему жена.

Добрый старик засмеялся. Блич одёрнул жену за платье и шепнул, что она ведёт себя по-хамски. Девочка надула губы и пообещала, что теперь она слова не скажет. Блич попытался своей вежливостью компенсировать её манеры. Он в самых красивых выражениях поблагодарил за помощь, но отказался от приглашения. Объяснил, что они очень спешат, их родственники попали в беду.

— И что? Если вы не опоздаете на пару часов, им это поможет?

Блич честно ответил, что, скорее всего, нет. Вряд ли они вообще смогут помочь им без помощи взрослых.

— И теперь, когда мы это выяснили, ты... как тебя?

— Блич. Меня зовут Блич.

— Так вот, Блич. И ты по-прежнему считаешь, что отказаться отобедать с тем, кто спас тебе жизнь, это хорошая идея?

Блича покоробило, как и любого бы на его месте, что старик попрекает услугой, которую только что оказал, тем более, по собственному капризу — ни о чём Блич не просил и даже не звал на помощь. Но с аргументом, что это будет невежливо, не мог не согласиться.

— Я не задержу вас надолго. Тем более, у меня дома для тебя и твоей спутницы, возможно, найдётся по целой паре башмаков.

Старик, его звали Бий, действительно жил совсем недалеко, в двухэтажном деревянном доме. Поднимаясь по лестнице, малышка Лу шепнула, что Бий очень ей не нравится. Он плохой, он неприлично посмотрел на Блича, когда тот наклонился выдернуть колючку из босой ноги. Блич попросил объяснить, как взгляд может быть неприличным и напомнил, что она обещалась больше ни слова не произнести. Малышка Лу ответила, что он дурак.

Бий жил очень просто, даже аскетично, комнату его вполне можно было назвать каморкой. В доме было много квартир, но все они, по непонятным причинам пустовали.

Огромное количество предметов религиозной тематики подтвердило мысли Блича, что старик считается у каторжан за святого.

Обед был простым, но сытным. Малышка Лу как всегда потребовала добавки. Бий засмеялся и сказал, что чревоугодие не способствует духовности, и привёл пару цитат из священных книг. Кроху не впечатлило. Она послала старику взгляд, который ясно говорил, что теперь они враги на всю жизнь.

Бий попросил подростка рассказать о себе. Обида, что старик попрекнул своим подвигом, отпустила, и сейчас Бличу Бий казался доброжелательным и умным человеком. Он почувствовал к нему странное доверие, и начал рассказ с того, что он не человек, а представитель иной расы. Кратко описав народ Теней, правда, без упоминания Чумы, он сразу перешёл к объявлениям на столбах и стенах, и как его приняли сразу и за какого-то маньяка и за курьера по дурману. И виной последнего — башмак. Башмак, который снял с ноги и утопил просто, чтоб поддержать одну девочку.

Старик смеялся до слёз.

— Нет, мальчик.... Так влипнуть... Это надо было умудриться... И именно ты попался, когда они собрались опознать курьера по одному башмаку! Ха-ха-ха!

Бий смеялся над Бличем, но без издевательства, без злобы. Бличу это понравилось. Он почувствовал к Бию ещё большее доверие и рассказал о других своих бедах. И радости его не было предела, когда выяснилось, что старик употребит весь свой авторитет перед ночной армией на то, чтобы мальчик получил обратно своих родственников.

Затем поступило предложение принять ванну, пока Бий ищет подходящую обувь. Блич после двадцати ныряний мягко говоря, не чувствовал себя грязным, но решил не обижать радушного хозяина отказом.

Когда подросток закончил и уже вытирался полотенцем, он почувствовал на себе какой-то взгляд. Резко обернувшись, увидел Бия.

Сразу вспомнилось замечание крохи, что старик посмотрел неприлично, когда он наклонился. В сердце зашевелились какие-то очень неприятные, но ещё не осознаваемые, не конкретные подозрения. Но Бий легко их развеял.

— Извини моё любопытство. Просто ты сказал, что не человек. А я вот гляжу и... не вижу совсем никаких отличий. Кроме разве что грудной клетки... она достаточно широка.

— Нет, грудная клетка у меня такая от любви к плаванию. Я могу вам показать пару трюков с тенью, чтоб вы поняли лучше, чем мы отличаемся. А ещё у нас другого размера и формы сердце, немного иное кровообращение, нам сложнее жить без сладкого, чем вам, говорят, мы совсем не тлеем после смерти, и мы легче вашего переносим некоторые яды.

— И лекарства на вас тоже...

— Нет, насчёт лекарств мы с людьми в одной лодке.

— То есть, любые снадобья от желудочных до снотворных?

— Зачем вы спрашиваете? Разве я выгляжу больным?

Бий замахал руками и рассыпался в извинениях. Сказал, что просто у него стариковская привычка в любой теме касаться болезней. Что поделаешь, возраст. Блич искренне посочувствовал.

— Мальчик, я... осмелился выбросить твою одежду. Она роскошная, но пришла в полную негодность от ночных погонь и драк, о которых ты рассказывал. Разве что сорочка уцелела, её я бросил в стиральную корзину.

— Но как же...

— В одной из квартир на первом этаже, вот ключи, полно одежды и башмаков. Бери что хочешь.

— Спасибо. Я заплачу вам, когда...

— Обижаешь, Блич. Какая плата? Священные книги велят нам помогать ближнему своему просто так. Как оденешься, обсудим, чем тебе помочь с родичами. У меня есть пара идей.

В гардеробной, действительно оказался полный набор одежды самых разных оттенков и самого изысканного кроя. Блич выбрал несколько вещей белого и лазоревого цвета и стал их примерять перед большим зеркалом. Его застигла за этим занятием малышка Лу.

— К тёмным драконам такую бестактность! — возмутился, Блич, возвращая полотенце на бёдра. — Тебя стучаться не учили?

— Что за секреты? Там выросло что-то новое с того дня, когда я тебя впервые встретила, любитель купаться? — хихикнула наглая девочка, и это вышло у неё настолько гадко, что Блич решил поставить жену в угол, если подобное повториться.

— Лу... ты... ты...

— Я твоя супруга, если забыл. Супруги могут видеть друг друга голыми. Это нормально.

— Лу, да «ты» и «нормально» — это вообще несовместимые понятия!

Малышка Лу не ответила, а стала внимательно изучать гардероб, чем дала возможность Бличу одеться. Результаты осмотра ввергли кроху в ещё большее уныние.

— Блич, нам надо отсюда бежать.

— Ты в своём уме? Добрый старик мало того, что спас мне жизнь, так ещё и пообещал, что поможет вызволить дядю и Фейли.

— Да ничего он не поможет! Ты совсем не замечаешь странного?

— Постоянно! С тех пор, как познакомился с тобой, странно — это мой мир.

— Ты совсем дурак? Посмотри сколько здесь одежды!

— Ну, примерно четверть твоего гардероба. И только его летней половины.

— Да ты слепой, что ли, не видишь, что здесь Бию ничего не налезет? Он высокий человек, хоть и ходит, сгорбившись. И фасон, посмотри. Это всё модные у мальчишек фасоны! Старика засмеют, если он такое наденет. Откуда у него столько мальчиковой одежды, если он живёт один?

— И что? Может, к нему часто приезжают в гости внуки.

— Как можно быть таким глупым! Это мне или тебе шесть лет? Он плохой, Блич, я уверена. Ну, почему ты отличаешь драгоценные камни от подделок, но ничего не понимаешь в людях!

— Это ты меня будешь учить разбираться в людях? После того, как никто из друзей не встал на твою защиту? Он хороший, Лу, не спорь.

Малышка воздела руки к небу и запричитала с до противного взрослой интонацией:

— За что? Силы Света, за что? Ну, почему у всех нормальные мужья, а мне достался какой-то осёл?! Непроходимый болван! Круглый дурак!

— Нормально? — Бличу стало так обидно, что он чуть было не выписал крохе нагоняй. — Значит, ты меня обманом заставила выйти за тебя замуж, а я же теперь тебе ещё и достался? Ещё скажи, на голову свалился! Знаешь, что, малышка Лу? Я, конечно, понимаю, господин Бий тебе в душу плюнул, когда не дал набить пузо до разрыва пупка, как ты привыкла. Но это не повод выдумывать про него небылицы.

У двери в каморку малышка Лу упала на колени и пустила слезу.

— Блич, Бличик, Бличушка, Бличчи. Любимый. Самый-самый лучший. Давай скорей убежим. С тобой может произойти что-то очень-очень плохое. Я это чувствую. Женским сердцем чувствую.

Первая часть речи была очень трогательной. Если бы малышка Лу этим и ограничилась, Блич бы пожалел её и поддался капризу. Но вот это «женским сердцем» настолько диким слышалось из уст маленькой девочки, что Блич взъярился. Он схватил малышку Лу за руку и затащил, не без труда, в гардеробную. Там поставил перед зеркалом и сказал:

— Лу, опомнись! Наш брак ненастоящий! Каким женским сердцем? Посмотри на себя. Какая ты к тёмным драконам женщина?! Ты де-во-чка. Очень маленькая девочка. А я уже не маленький. Мне уже шестнадцатый, вдумайся, год! Я практически взрослый. И Бий тоже взрослый. И мы сейчас будем как два взрослых обсуждать взрослые проблемы: план освобождения моего дяди и моей сестры. План, как вернуть мне доброе имя и помочь кузену Ти, которого, кстати, обвиняют в убийстве убийц, которых твой папа нанял. А ты всё это время будешь, как и положено капризным маленьким девочкам, стоять в углу и думать над своим поведением!

Для верности Блич запер гардеробную. Лу тут же принялась ломиться в дверь.

— Я же велел стоять в углу! Ослушалась? Неделю без сладкого! То есть, без прогулок, то есть.... В общем, ты будешь ещё сильнее наказана!

Блич шёл по лестнице, заткнув уши, чтобы не слышать визгов жены.

— Бличик, прости меня! Давай просто убежим! Обещаю тебя всегда слушаться! Обещаю не капризничать! Обещаю, что никогда не буду больше скандалить из-за еды! Обещаю вообще больше не есть! Никогда не есть, только убежим! Бличчи, скажи, что сделать, чтоб ты убежал? Какова цена вопроса?

В каморке эти реплики были ещё слышны, но уже так, что не разберёшь слов. Блич извинился за кроху, объяснил, что у неё просто было дурное воспитание. Он за несколько дней с мисс Каприз нервов больше, чем за всю прошлую жизнь потратил.

— Нервы хорошо успокаивает молодое вино. Пропустишь кружечку?

— Ну... давайте. Только половину кружки. Я почти не пью и поэтому чувствителен к хмелю.

Старик налил вина и спросил Блича, как ему одежда и башмаки. Блич сказал, что ботинки не жмут, а одежда весьма неплохая.

— Ну, да, тебе идёт. Ты вообще очень красивый молодой человек. Тебе когда-нибудь это говорили?

— Постоянно. А в детстве... стыжусь признаться, но мы никогда не врём... в общем, меня иногда принимали за сестру Фейли, а не за брата. И ещё порицали родителей, чего это они девочку старшую да наряжают в мужское.

— Занимательная история. Но у тебя в кружке хмельное стынет.

Блич выпил предложенное вино и начал излагать подробности, которые узнала тень из разговоров обывателей о ночной битве. Но уже через две минуты начал сбиваться.

— Что ж у вас за вино крепкое... Голова кружится... Ой... чуть не упал... да я, похоже, едва на ногах стою.

— Тебе надо прилечь. Прилечь и всё пройдёт.

Старик помог Бличу добраться до кровати.

— Не помогает... всё плывёт... я... кажется я засыпаю.

— Да, мальчик, засыпаешь. Пусть первый раз для тебя всё будет во сне. Не настолько болезненно.

— Что первый раз будет?

Старик вместо ответа очень глубоко задышал. Это было последнее, что Блич слышал перед тем как выйти из реальности. А последнее, что почувствовал, как дрожащие пальцы борются с застёжками на его одежде.

— Силы Света, как же он красив! Лучший экземпляр в коллекции! И после того, как сама судьба посылает тебе таких птенчиков, всякие недоумки навроде Ставрога ещё будут заверять, что чудо молитвы самообман, а священные книги набор сказок! Спокойно, Бий, он проспит не меньше сорока минут, полно времени. И будь нежным, хотя родственник поганого стражника этого не заслужил.