Ничего личного...-4

8 Джекпот

— Да, господин Мартинес, я чувствую себя хорошо, благодарю вас, — Амадео улыбался в трубку, вычерчивая карандашом круги в раскрытом блокноте. — Как насчет вечера четверга? Отлично, буду вас ждать.

— Пора принять лекарство, ваше высочество, — прошелестел над ухом ехидный голос, и Амадео едва не выронил телефон.

Наскоро попрощавшись, он повернул кресло к стройному китайцу лет тридцати, который протягивал большую кружку какого-то варева.

— Что это? — он подозрительно принюхался. Пахло приятно.

Цзинь Тао выпрямился, улыбнулся уголками губ и довольно сощурился.

— Отрава. Чтобы ты долго не мучился. Мне, знаешь ли, надоело ухаживать за таким неблагодарным пациентом. Во сколько ты вчера лег спать?

Амадео едва не соврал, но пронизывающий взгляд предупредил его этого не делать.

— Около двух ночи. Но…

Улыбка стала шире. Тонкая рука нырнула за пояс белоснежного ханьфу — национального китайского костюма, другой одежды Цзинь Тао не признавал — и достала прямоугольную лакированную коробочку.

— Знаешь, что это, принц? — ласково проговорил он, поглаживая узорчатую крышку длинными пальцами.

Амадео сглотнул невесть откуда взявшийся в горле ком.

— Иглы.

— Верно, — Цзинь продолжал улыбаться. — А знаешь, куда я их тебе загоню, если продолжишь вести себя, как непослушный ребенок?

Амадео замотал головой. Он не знал и знать не хотел.

— Если не хочешь узнать, то немедленно выпей лекарство и топай в постель. Или я сделаю так, что до полного выздоровления ты не сможешь подняться с кровати вообще, и Мартинесу, или как его там, придется увидеть тебя слабым и беспомощным. Представляешь, как это уронит твой авторитет?

Амадео послушно выпил содержимое кружки (на вкус оно было похоже на жасминовый чай с добавлением лайма) и счел за лучшее последовать приказу врача.

Несмотря на то, что "Азар" все еще находилась в руках Нико Мариано, Ксавьер совершенно справедливо предположил, что неугомонный принц не станет отдыхать и маяться от безделья и тем самым отсрочит выздоровление на неопределенный срок. Поэтому, еще до того, как Амадео выписали из больницы, он нанял молодого энергичного врача — китайца по имени Цзинь Тао. Это был красивый, улыбчивый человек, однако и Амадео, и Ксавьер сразу поняли — шутить он не любит, особенно с тем, что касается здоровья его пациентов. Наибольшее впечатление произвели иглы, которыми он владел в совершенстве, что и продемонстрировал на несчастном Йохане, который имел неосторожность пожаловаться на боли в спине.

Цзинь Тао ревностно следил за тем, чтобы Амадео неукоснительно соблюдал установленный им режим. Вчерашнее неповиновение могло дорого обойтись принцу, но он предпочел не заострять на этом внимание и покорно принять наказание, если таковое последует. В конце концов, Цзинь заботился о нем.

Тео снова начал улыбаться. Он не отходил от Амадео ни на шаг, спал в его кровати, каждый день помогал спускаться к завтраку, перед сном сам читал ему свои любимые книжки. Но иногда в глазах мальчика проскакивала тень прежнего испуга, страх снова потерять отца, и Амадео готов был воскресить Викторию и убить снова за все страдания, что она причинила его семье.

Роза тоже шла на поправку — в первый же день после выписки она устроила разнос охране. Амадео дорого бы отдал за то, чтобы посмотреть на толпу здоровенных быков, виновато потупивших глаза перед старушкой, но на тот момент ему предстояло еще неделю находиться под наблюдением врачей. С Дэвидом все обошлось, повторного приступа не последовало, но он на чем свет стоит костерил Киана, впустившего Викторию в кабинет.

Киан. Амадео часто думал о нем. Куда он пошел, когда Амадео развязал веревки? Он поднялся с такой легкостью, будто был связан всего несколько минут, а не почти две недели. Отменная выносливость, тренированное тело, отточенные навыки — и все для работы на теневую организацию, в существовании которой многие сомневались. Вернулся ли он туда? Жив ли вообще? Вряд ли "Апани" оставила его в живых — предатели долго не живут. Но может, он сумел скрыться?

Амадео сомневался, что когда-нибудь сможет получить ответы на эти вопросы.

Не успел он добраться до кровати, как зазвонил мобильник.

— Да, мсье Бенуа, — ответил он, устраиваясь на подушках. Тео тут же нырнул под одеяло и прижался к отцу.

— Называйте меня просто Реми, мсье Амадео, — ответил приятный мужской голос. — У меня для вас две новости: хорошая и плохая.

— Начните с плохой.

— "Азар" потеряла сразу десять пунктов на рынке акций. Это полнейший крах. Из списка "голубых фишек" ее исключили сегодня утром.

Неутешительная новость, однако, Амадео нисколько не обеспокоила.

— А хорошая?

— Через три дня состоится первое слушание по делу о неуплате налогов. Обвиняемый — Нико Мариано. Мне удалось добиться срочного заседания, так что через пару недель он отправится туда, куда заслужил. На оправдательный приговор можно не рассчитывать.

— Великолепно. Реми, не знаю, как выразить вам свою благодарность.

— Не берите в голову. Для меня это чрезвычайно интересный случай. Как ваше самочувствие?

— Гораздо лучше. Но Цзинь Тао каждые полчаса клянется вытрясти из меня душу, так что даже не знаю, удастся ли мне выжить.

Реми рассмеялся.

Доусон уже второй час пялился на свое отражение в отполированной до блеска барной стойке. Крайне любезный бармен по малейшему знаку подливал еще и еще, блики ламп периодически сливались в одно большое пятно. Затем он вскидывал голову, и все проходило.

Этот пацан! Уже в сотый раз Доусон мыслями возвращался к ссоре, произошедшей в кабинете генерального директора. Дурные воспоминания заставляли щеки и уши краснеть, грудь теснило. Он понятия не имел, кто разболтал Солитарио обо всем, но теперь ему было стыдно. Да! Стыдно! Хотелось уйти в подполье и не возвращаться, пока все не забудут этот позор.

— Налей еще, — потребовал он.

Джо тут же исполнил просьбу. В прошлый раз этот тип много чего интересного выболтал, красавчику крайне пригодилась эта информация. Может, еще что расскажет? Но сегодня посетитель был не склонен болтать, разве что бурчать себе под нос одно и то же вот уже на протяжении двух часов.

Все время, прошедшее с той ссоры, Доусон не находил себе места. Он убеждал себя, что поступил, как должно, иного выхода не было, но не мог прекратить прокручивать в голове возможные варианты выхода из той поганой ситуации. Как можно было избежать позора? Как можно было сохранить "Токен", не прибегая к такой низости как шантаж? Как?..

Еще и чертово покушение только усугубляло чувство вины, несмотря на то, что Доусон был к нему непричастен, с какой стороны ни глянь. Но почему он уже которую неделю напивается в этом чертовом баре, и еще в паре десятков таких же? Почему никак не может смириться со своим предательством?

— Ты сделал все, что мог, — пробулькал он, намочив губы виски. — Все.

— Лучше подумайте о том, чего вы не сделали, Роберт, — прозвучал рядом мягкий голос.

Доусон вздрогнул и облился напитком.

— Вот же, — поморщился он. Жена снова устроит скандал, что от него воняет спиртным, но чья эта вина?

Амадео неловко забрался на высокий табурет и, пристроив трость рядом, оперся локтями на стойку. Джо моментально материализовал перед ним стакан и с напряженной улыбкой осведомился:

— Вам как всегда?

— Мой врач убьет меня, но да, — едва заметно улыбнулся Амадео. — И не смотри на меня так, Джо, я в порядке.

— Я бы обнял тебя, парень, да боюсь, переломаю кости, — проворчал бармен и украдкой вытер глаза. Вид Амадео совершенно выбил его из колеи: бледное лицо, темные тени под глазами. Рубашка была застегнута наглухо, но даже так из-под нее виднелись бинты, белыми змеями обвивающие шею. Каждое движение давалось ему с трудом, однако он сохранял непроницаемое выражение лица, и только одному Богу было известно, какую боль он испытывал.

— Хуже, чем есть, ты все равно не сделаешь, Джо, — ответил ему Амадео с той же призрачной улыбкой.

Доусон слушал этот диалог с недоумением, а затем и с яростью. Так вот кто выболтал Солитарио всю исповедь!

— Похоже, вы с этим барменом неплохие друзья, — в голос выплеснулся весь яд, на который он был способен.

— У меня много друзей, Роберт.

Сочетание вежливого тона и обращения по имени еще больше взбесили бывшего директора "Токена".

— Зачем вы пришли? — с вызовом спросил он. — Мы расстались на ужасной ноте, и…

— Вот именно, — Амадео глотнул чистого виски и поставил стакан на салфетку. — Но я не искал вас, Роберт — просто это один из моих любимых баров.

Все трое понимали, что это заведомая ложь. Джо невзначай похлопал себя по карману фартука и поймал ответную улыбку Амадео.

— Ладно, — Доусон с такой силой оттолкнул от себя стакан, что тот едва не соскользнул со стойки. — Так зачем же вы случайно пришли сегодня в этот бар?

— Я хочу, чтобы вы снова стали акционером "Азар", — негромко произнес Амадео. — И одним из директоров в совете.

Доусон опешил. Он ждал чего угодно: продолжения скандала, может быть, даже извинений, но только не этого.

— Позвольте, — фыркнул он. — Помнится, пару недель тому назад "Азар" перешла под управление Мариано. Так куда же мне возвращаться?

Амадео искоса глянул на него, бинты на шее едва заметно натянулись. Доусона снова кольнула вина — но он же здесь ни при чем! Что за идиотское чувство, будто он тоже участвовал в этом кошмаре?

— Вы и правда считали, что я так просто расстанусь с компанией Кристофа Солитарио?

Доусону послышался скрытый упрек — он-то пустил все на самотек, в результате чего великий "Токен" рухнул в пыль да там и остался. Это его разозлило. Как смеет этот напыщенный мальчишка тыкать его носом в ошибки прошлого?

— Предлагаешь мне вернуться? — вскинулся Доусон. — Унижаться, прося принять меня обратно, как блудного сына?

— Никто не говорил об унижении, Роберт.

— И на основании чего мне возвращаться?! "Токен" уничтожен, а я…

— "Токен" в скором времени к вам вернется.

— …я просто позволил ему забрать мое детище, мое создание, мое… — медленно, очень медленно до разума Доусона дошел смысл слов Амадео. Замолчав, он уставился на него, пьяно моргая. — Что?

— "Токен" скоро к вам вернется, — повторил Амадео. — До того времени постарайтесь привести в порядок все дела, связанные с ним. Как-никак вы все еще управляющий директор. Насчет вашего возвращения — я слов на ветер не бросаю. Я очень дорожил нашими отношениями и готов их возобновить. Не торопитесь, — он поднялся, едва не зацепив неловким движением стакан с недопитым виски, и положил на стойку несколько купюр. — Подумайте на трезвую голову. Уверен, решение вы примете верное.

Йохан то и дело бросал взгляд, полный боли, в зеркало заднего вида. Лицо Амадео было спокойно, но в глазах застыло страдание — после памятной прогулки до склада Ксавьера врачи категорически запретили ему вставать, но Амадео сей запрет регулярно нарушал, за что теперь расплачивался. Визит в бар даром не прошел — теперь движениями он больше походил на деревянную куклу, чем на человека.

Разве кто-то в состоянии остановить этого упертого принца? Йохан подавил вздох. Еще в тюрьме он изучил друга и знал, что спорить бесполезно. Только Санторо мог бы его остановить, но почему-то не стал. Напротив, сидел рядом и с задумчивым видом глядел на проносящееся за окном автомобиля море — они ехали вдоль набережной.

Вскоре Йохан нажал на тормоз и вышел из машины. Со всей осторожностью помог выбраться Амадео — лицо друга на мгновение исказилось от боли, но тут же вернулось к непроницаемой маске. Он оперся на трость, которую вложил ему в руку Ксавьер, и медленно, но уверенно пошагал к гостинице. Йохан так и порывался помочь, но Ксавьер бросил на него предостерегающий взгляд.

Стеклянные двери разъехались в стороны, и жизнь "Азарино" на несколько мгновений остановилась.

Все до единого взгляды персонала устремились на Амадео. Он же, словно не замечая их, вошел в холл. Трость с резиновым наконечником мягко постукивала по мраморному полу. Служащий осторожно снял с его плеч плащ, и Амадео приветливо кивнул ему и улыбнулся.

Эта улыбка разбила оцепенение. Снова застрекотали девушки на ресепшене, носильщики подхватили забытые чемоданы. Жизнь гостиницы, замершая при появлении вернувшегося короля, забурлила с новой силой, на всех без исключения лицах засияли улыбки.

— Ты произвел фурор, принц, — шепнул Ксавьер. — Только посмотри, будто все страдали от жажды, а ты дал им воды.

— Я сейчас хлопнусь в обморок, и весь эффект сойдет на нет, — Амадео так же невозмутимо прошествовал к лифту, сопровождаемый радостными взглядами, и только когда дверцы закрылись и кабина заскользила вверх, позволил себе привалиться к плечу Йохана. Лицо заблестело от выступившего пота.

— Не успел получить нагоняй за распитие алкоголя в захолустном баре, как снова сбегаешь из дома, — Ксавьер следил за красным огоньком сменяющихся этажей. — Если хоть одна из ран откроется, твой врач с меня шкуру спустит.

— Я в порядке, — Амадео выпрямился. Он заметно побледнел, но держался твердо.

Чилли расхаживала туда-сюда у номера люкс на седьмом этаже. В движениях чувствовалась нервозность, и при виде Амадео она на мгновение потеряла самообладание — в глазах блеснули слезы, нижняя губа дрогнула. Впрочем, она тут же справилась с собой, и Амадео мысленно восхитился. Что бы ни случилось, Чилли всегда сохраняла хладнокровие и ясность мышления.

— Нико Мариано здесь, — доложила она ровным, без намека на дрожь голосом. — Не выходит уже несколько дней, только заказывает еду. Как вы? — спросила она уже тише.

— Все хорошо, — он тепло улыбнулся. — Болит ужасно, но самое страшное уже позади.

— Я бы обняла вас, да боюсь сделать еще больнее, — она едва сдерживала слезы, но на улыбку ответила. — Поэтому терпите до вашего выздоровления.

Она вставила карточку в прорезь у двери, и та, пиликнув, открылась. Амадео шагнул в номер. Ксавьер, Йохан и Чилли остались снаружи.

В номере царил полумрак. Свет проникал только сквозь неплотно задернутые шторы, в углах собрались тени. Журнальный столик был завален мятыми конвертами, рваными бумагами и остатками трапезы — судя по всему, не единственной. Похоже, что Мариано забился в номер люкс, как крыса в нору, как только узнал, что Амадео жив.

В кресле рядом со столиком еле уместился светлый ком. Лишь несколько прядей волос высовывалось из-под одеяла, все остальное скрывалось внутри самодельного кокона.

Амадео прошел к окну и отодвинул штору, пусть это и стоило ему взрыва боли. В комнату хлынул дневной свет, кокон зашевелился и пробурчал что-то, наверняка требовал закрыть обратно. Амадео отвернулся от окна.

— Здравствуйте, Нико.

Тот поднял голову и заморгал, силясь разглядеть Амадео, черным силуэтом застывшего в прямоугольнике света. Как только он понял, кто перед ним, в водянистых глазах мелькнул страх. Нет, даже не страх, а животный ужас. Впрочем, Мариано тут же совладал с собой и выпрямился в кресле. На губах заиграла самодовольная усмешка.

— Здравствуйте, Солитарио. Рад видеть вас в здравии, пусть и не совсем добром.

Амадео пропустил приветствие мимо ушей. При виде Мариано в душе моментально поднялась злость. Одновременно с этим он испытал странное чувство дежа вю: несколько лет назад Лукас точно так же скрывался от мира в своей комнате, только повсюду валялись пустые бутылки из-под спиртного, и запах стоял ужасный. И, несмотря на то, что Мариано был трезв, в глазах его застыло то же самое выражение.

Безысходность.

Теперь все встало на свои места. Амадео с трудом подавил усмешку, злость мгновенно утихла.

— Смею думать, вы надеялись на летальный исход, — он переложил трость из одной руки в другую.

— Не буду скрывать, — Мариано тоже окончательно пришел в себя и вспомнил, что "Азар" принадлежит ему. — Ваша смерть решила бы многие проблемы, пусть я и не намеревался избавляться от вас.

Амадео осторожно опустился в пустующее кресло. Тело взвыло от боли, но на лице не отразилось ни малейшей муки.

— Вы играете? — спросил он, кивнул на аккуратно сложенную колоду карт. В окружающем хаосе она выглядела неуместной.

— Покер — моя жизнь, — на мгновение лицо Мариано просветлело.

— Тогда вы не будете возражать против одной партии?

Тот хмыкнул, всем своим видом показывая, что всегда об этом мечтал.

— О вас ходят слухи как о непревзойденном игроке. Не могу отказаться, — он выпростал из-под одеяла руку и схватил колоду. — Я раздам, если вы не против.

Амадео едва заметно кивнул.

— Так кто же вы, Нико? — спросил он. — Почему целью жизни выбрали меня?

— Не вас, — возразил Мариано, раздавая карты. — Точнее, не только вас. Личных врагов у меня никогда не было, но вы и ваше казино сумели пробиться очень близко к тому, чтобы ими стать.

— Почему?

Мариано взял свои карты и долго всматривался в них. На лице мелькали самые разные эмоции, но понять, что за ними кроется, было невозможно.

— Что для вас родственные связи, Солитарио? — наконец нарушил он молчание. Затем потянулся к колоде. — Можете не отвечать, я знаю, что с кровным родством у вас не заладилось. Приемный отец, приемный сын, названый брат — вся ваша большая и дружная семья всего лишь фикция.

— Не вам судить о моей семье, — Амадео слишком устал, чтобы злиться. В свои карты он даже не заглянул.

— А я буду судить. Потому что вы лишили меня единственного человека, которого я мог бы назвать семьей.

Обезболивающие препараты постепенно прекращали действовать, и сознание начал заволакивать туман, но Амадео заставил себя сосредоточиться на Мариано, чтобы отвлечься от боли. И выложил первую карту.

— Я знаю, о ком вы. Заключенный Кристофер Уильямс. Вас же зовут Брайан Уильямс, и Крис — ваш брат, верно?

Мариано замер. Он и понятия не имел, что Солитарио копнул так глубоко. Как он вообще сумел вытащить на свет имя, которым Нико не пользовался уже несколько лет и считал уничтоженным?

Накатившая паника мешала думать. Где он прокололся? Как позволил раскрыть себя? Только "Апани" была известна настоящая личность Нико, но они скорее убьют себя, чем раскроют правду. Так откуда произошла утечка?

— Как много вам известно? — наконец решился спросить он, тем самым признавая достоверность информации.

Амадео медленно кивнул, будто ожидал этого вопроса. В тот день, когда Мариано пришел навестить его, Киан упомянул имя журналиста Криса Уильямса. И от глаз Амадео не укрылась неоднозначная реакция Нико — тот до чертиков перепугался. Разумеется, никакого журналиста не существовало и в помине, он оказался выдумкой Киана, чтобы привлечь внимание Амадео к забытому имени. Это сработало, Амадео вспомнил о злополучном заключенном, из-за которого едва не получил дополнительный срок. Звонок надзирателю Роджерсу, с которым они стали добрыми друзьями, подтвердил его догадку.

Оставалось выяснить, каким боком причастен к нему Нико Мариано. Роджерс раскопал в архиве журнал посетителей и выяснил, что единственным, кто приходил к Уильямсу, был некий Брайан Уильямс. Амадео не составило труда сложить два и два. Однако это оставалось лишь теорией, пока уже после покушения Ребекка, которая с пинка Ксавьера прибежала мириться, не отыскала информацию об этой семье.

— Заключенного Криса Уильямса убили в камере остро заточенным карандашом, чтобы подставить меня и упечь на более долгий срок. Подстава не удалась, я доказал свою невиновность, и заключенного Уильямса сожгли в тюремном крематории — никто из родственников не объявился, чтобы забрать тело.

— И это все? — с губ Нико сорвался смешок. — Вы знали его?

Амадео покачал головой, превозмогая боль.

— Лично не знал, — сказал он правду.

— Разумеется, — Нико состроил презрительную мину. — Куда черни до аристократов. Никому нет дела, когда букашки вроде моего брата дохнут.

— Ладно, — Амадео на мгновение прикрыл глаза. Он позволил себе небольшую слабость, осознавая, что он в номере наедине с врагом — он еще не до конца понимал, что на уме у Мариано, и осторожность была не лишней. — Чем вам не угодил я, разобрались. Моя компания. Она была средством, чтобы уничтожить меня, или у вас и с ней личные счеты?

— Гораздо более личные, чем вы можете представить, — усмешка снова искривила губы Мариано. — Ваше казино повинно в смерти моего брата точно так же, как и вы.

— Я вас не понимаю, — Амадео уже устал от хождений вокруг да около. — Говорите прямо.

— Когда брат угодил в тюрьму, я тут же начал искать деньги, чтобы вытащить его под залог. Ему впаивали убийство, а если бы мне удалось его освободить, я сумел бы переправить его через границу морем — мой хороший знакомый служит моряком. Они часто перевозят контрабанду, и Криса без проблем удалось бы спрятать среди товара. Но мне банально не хватало денег. Я оббивал пороги всех знакомых, которых только мог вспомнить, но ни один не согласился помочь. Кредит мне не дали бы, да и времени на собирание бумажек не оставалось — вот-вот должен был состояться суд. Оставалось ограбить банк, но в случае неудачи я сел бы в соседний корпус.

— И вы нашли самый легкий способ, — догадался Амадео.

— Поначалу он и правда казался легким. Да что объяснять, вы лучше меня знаете, как работает психология азартных игр! У меня не было времени на мелкие ставки. И я рискнул всем.

Амадео слушал по инерции, только чтобы отвлечься от снедающей боли. Он слышал десятки, сотни подобных жалостливых историй, и ни одна из них не заканчивалась благополучно. Он мог с уверенностью сказать, что произойдет дальше, еще когда Мариано только-только начал свой рассказ.

— Я проиграл, — закончил Нико, воздев руки к потолку. — Во всем виноваты перенастроенные автоматы — казино не любит проигрывать. Если бы у меня было время на покер, я бы…

— Автоматы никто не перенастраивал, — перебил Амадео. — Вам просто не повезло. Было глупо ставить жизнь своего брата на кон с самого начала.

— Если бы ваш брат оказался в тюрьме…

Амадео не сдержал смеха.

— Я бы и пальцем не пошевелил ради него.

— Вы отвратительный человек.

— Не стану спорить. Степень отвратительности каждый определяет для себя сам, — Амадео поднялся, трость едва слышно скрипнула по полу. — Ваша месть абсолютно бессмысленна. Ваш брат умер не по моей прихоти. Он понес наказание за свое преступление и так или иначе оказался бы в тюрьме.

— Но убили его из-за тебя! — взвизгнул Мариано, брызжа слюной и забыв о всякой вежливости. — Из-за тебя я не смог спасти его, ты во всем виноват, ты и твое треклятое казино!!!

— И что вы доказали тем, что забрали его?

Мариано молчал. Так и не дождавшись ответа, Амадео бросил свои карты на стол.

— Ройял-флэш.

Мариано раскрыл рот.

— Ройял-флэш?! Но как… — он в замешательстве перебирал карты. — Вы и правда непревзойденный игрок… — он неожиданно расхохотался. — Да вы такой же, как я!

Трость снова скрипнула по паркету. До двери оставалась пара-тройка шагов, но Амадео все же остановился. И дело было вовсе не в вежливой форме обращения, к которой неожиданно вернулся Мариано.

— Что вы имеете в виду? — спросил он, не оборачиваясь.

— Я не верю в самоубийство вашего брата. Это вы убили его, чтобы отомстить за отца, — Мариано хихикнул. В смешке слышалась безумная нотка. — Может, вы и отца убили, чтобы завладеть компанией? А брата устранили как свидетеля, чтобы правда никогда не вышла наружу. Кое-кто ведь до сих пор думает, что вы невиновны.

Амадео сжал набалдашник трости так, что костяшки пальцев побелели. В висках застучало, взгляд подернулся красной пеленой. Он стиснул зубы, едва осознавая, что вспышка гнева будет стоить ему нескольких часов жуткой боли.

— "Апани" так и не нашла доказательств самоубийства Лукаса Солитарио. Но вы были там, с ним, и ваши слова — единственное тому свидетельство, — глаза Мариано безумно сверкали. — Так что…

— "Апани" следовало бы почитать отчет судмедэксперта, — голос прозвучал на удивление холодно, хотя внутри все кипело от злости. Так и тянуло развернуться и огреть Мариано тростью, и Амадео с трудом сдерживал это желание. — Можете возразить, что он сфальсифицирован. Ваше право. Но вы сейчас выглядите, как утопающий, хватающийся за соломинку. Вы проиграли, Мариано. Даже заполучив "Азар", проиграли, и осознаете это.

И он шагнул за дверь номера. За спиной послышался тихий всхлип.

Амадео спустился на первый этаж, попрощался с Чилли, которая пообещала вскорости навестить его, позволил служащему накинуть на плечи плащ и вышел на улицу.

Воздух пропитался запахом мокрого асфальта — пока Амадео играл в карты с Мариано, прошел дождь. Мраморные ступеньки казались ужасно скользкими, и Амадео с опаской потрогал поверхность тростью, прежде чем сделать шаг. Падение аукнется куда сильнее прогулки — Цзинь его попросту добьет, чтобы не мучился.

— Теперь-то вы наконец отправитесь домой? — ворчал Йохан, прыгая вокруг Амадео, как наседка над цыпленком. Подхватить его под руку он не решался — Ксавьер предупредил, что лишит месячного жалованья, если Йохан уронит авторитет принца перед бывшими подчиненными. — Вы же еле на ногах держитесь.

— Я в порядке, — упрямо твердил Амадео, спускаясь по ступенькам. Трость стала скользкой от пота и норовила выскользнуть из пальцев.

— Скажешь это Цзиню Тао, принц, — Ксавьер достал сигарету. — И заодно объяснишь, почему ты опоздал к приему лекарств.

— Опоздал? О чем ты? — почти простонал Амадео — тело выло от боли. — Я не так уж долго там пробыл…

Вместо ответа Ксавьер указал вперед сигаретой.

Амадео споткнулся и едва не рухнул в лужу. У его машины стоял Линдон Стерлинг и, сунув руки в карманы, наблюдал за ним.

— Неожиданно получить от вас приглашение, — Амадео с помощью Йохана снял плащ и сел за столик. К меню, поданному расторопной официанткой, он даже не притронулся. — Горячий шоколад, пожалуйста.

— У меня есть на то причины, господин Солитарио, — Стерлинг заказал кофе и, сняв перчатки, переплел пальцы. — Мы с вами расстались на ужасной ноте, и я до сих пор разочарован.

— Ждете от меня оправданий? — Амадео устало улыбнулся. — Боюсь, их не будет.

— Не считаете себя виноватым?

— Считаю, вам они не нужны.

— Вы правы. Ненавижу, когда люди начинают мямлить и искать причины своим отвратительным поступкам, — Стерлинг сделал глоток кофе. — Как вы себя чувствуете?

— Сносно.

Глава Комиссии хмыкнул.

— По вам не скажешь, но я восхищен вашим мужеством. Ко мне приходил Роберт Доусон.

— Знаю, — Амадео с благодарностью принял чашку шоколада у официантки. — Он все мне рассказал — и о шантаже, и об игровых автоматах, но…

— Нет, не знаете. Компрометирующие фото, перенастройка автоматов — все это было несколько месяцев назад. Доусона я видел вчера.

Амадео не донес чашку до рта. Рука едва заметно дрогнула.

— Что?

— Он приходил ко мне вчера и во всем сознался. Рассказал, как отдал приказ техникам перенастроить ваши автоматы на проигрыш, как спровоцировал внеочередную проверку, как получил фото и приказ показать его мне от вашего имени. Убеждал меня в том, что вы — честный человек, а все, что происходило в последнее время — происки врагов, — Стерлинг усмехнулся. — Он не прав?

Амадео пораженно смотрел на него, не в силах сказать ни слова. Доусон покаялся перед Линдоном Стерлингом?

— Кто накачал главу "Токена" кокаином, чтобы он воспылал ко мне такой любовью? — он выдавил из себя улыбку. — Нет, право же, я удивлен. Доусон никогда не был ко мне расположен.

— Шутите? Значит, все еще верите, что "Азар" вернется к вам, — Стерлинг отставил чашку. — Дела компании под руководством нового директора совсем плохи, и об этом знают все. Акции значительно упали, их продают, играя на понижение, и зарабатывают огромные деньги. Как вы можете спокойно наблюдать за подобным беспределом?

— Я видел, что творилось перед самой продажей "Азар", — Амадео поставил чашку на блюдце и обхватил ладонями. Шоколад уже остыл. — И сделал все, чтобы удержать курс на прежнем месте, но безуспешно. Возможно, сделать "Азар" акционирующей компанией, было ошибкой, но в то время другого выхода не было, именно продажа акций помогла удержать компанию на плаву.

— Это решение принимал Ксавьер Санторо, насколько мне известно. Вы на тот момент…

— Находился в тюрьме, — закончил Амадео. Стерлингу понравилось, каким спокойным тоном он об этом сказал. — Я считаю, что Ксавьер все сделал верно, и только моя вина, что я не сумел правильно распорядиться тем, чего он достиг.

— Вы слишком принижаете свои достижения, господин Солитарио, — Стерлинг допил кофе и поднялся. — Желаю вам удачи. Искренне. "Азар" вам больше не принадлежит, но я не прочь встретиться с вами еще раз, если решите снова войти в игорный бизнес, — он положил перед Амадео визитку. — Буду ждать звонка.

Амадео провожал его полным изумления взглядом. Глава Комиссии по азартным играм сам предложил ему сотрудничество.

— Пора идти вниз, господин Амадео, гости уже заждались, — позвала Чилли.

За окном падал снег. Был канун Рождества. Для Амадео эта дата никогда больше не будет праздничной, но он знал, что дедушка бы не одобрил, если бы его внука лишили праздника.

Каждый год, на Рождество в "Азарино" собирались люди, которые работали вместе с Кристофом и помнили о нем. Эту традицию установил еще Ксавьер, и Амадео, разумеется, поддержал ее, когда вступил в права владения компанией. Среди собравшихся были и те, кто считал, что приемному сыну Солитарио не удастся удержать компанию на плаву, те, которые шептались за его спиной, и даже те, кто все еще не верил в его непричастность к смерти Кристофа. Но с каждым годом таких становилось все меньше. Кто-то разрывал все контакты с "Азар", а кто-то вынужден был признать, что Кристоф нашел достойного преемника. Но сегодня народу больше, чем обычно. Покушения делают бизнесменов популярней — горький факт.

А ведь многие из них когда-то желали ему если не смерти, то вечного тюремного заточения. Он усмехнулся и поправил волосы. Сейчас все эти люди явились пожелать дальнейшего процветания. Что Амадео ненавидел больше всего — лицемерие. Но приходилось мириться с ним, как бы ни было противно.

Чилли снова окликнула его.

— Да-да, иду, — он отвернулся от окна и закинул в рот обезболивающую таблетку — в такую погоду еще не до конца зажившие раны выли от боли. — Ох уж эти сборища…

— Знаю, вы не любите официальные мероприятия, но сегодня у нас особенные гости, — Чилли широко улыбнулась. — Думаю, их вы не сможете обвинить в натянутых улыбках.

Амадео внимательно посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказала. Вам нужно поспешить, нехорошо заставлять их ждать, — и, не дав Амадео времени на ответ, выскользнула за дверь.

Особенные гости? Кто?

Посреди вестибюля сверкала разноцветными огнями и блистала игрушками пушистая елка, колонны увивали гирлянды. Играла веселая музыка, люди шутили и смеялись. Амадео взглядом отыскал в толпе Тео — он со смехом носился вокруг елки, убегая от Кейси.

Амадео раздавал улыбки, рукопожатия и вежливые поклоны налево и направо. Народу собралось много — покушение активно обсуждали в прессе, не забывая упомянуть и недавний скандал с едва не случившимся крахом "Азар".

— Добрый вечер, Солитарио, — радушно приветствовал Бернард Мартинес, протягивая большую ладонь. — Знатную вы закатили вечеринку. Как здоровье?

— Спасибо, не жалуюсь, — улыбнулся Амадео, не упоминая, что во время снегопада шея ноет, как проклятая, а голову хочется оторвать вместе с болью.

— До сих пор гадаю, как вам удалось склонить Линдона Стерлинга на свою сторону. Рискнули и сорвали джек-пот! — продолжал расточать комплименты Мартинес. — Да вы азартный человек. Говорят, владельцы игорных заведений не имеют права быть азартными, но мы-то с вами знаем, что это не так.

— Как можно заниматься какой-либо деятельностью, не зная, что она собой представляет? Надеюсь, вы не забыли, что после праздников мы продлеваем контракт?

Мартинес басовито расхохотался, поглаживая седую бородку.

— А как же!

Чилли тронула его за плечо и протянула бокал шампанского.

— Вон там один из особенных гостей, — прошептала она, кивнув на подтянутого моложавого мужчину с начавшими седеть волосами. Он держал в руке стакан с апельсиновым соком и смеялся, похлопывая по плечу собеседника.

— Здравствуйте, господин Тевье, — произнес Амадео, подходя. — Какой приятный сюрприз!

Лоренс Тевье повернулся и наградил Амадео теплой улыбкой, чем сразу напомнил Кристофа. Глаза защипало от подступивших слез, но Амадео справился с собой и улыбнулся в ответ.

— Здравствуй, здравствуй, Амадео! Здоровье уже не то, чтобы появляться на всех приемах подряд, вот и приходится выбирать. Но твой я не мог не посетить, пусть для этого и пришлось ехать из Парижа, — в уголках глаз собрались морщинки. — Ты стал достойным преемником своего отца, он гордился бы тобой.

— Спасибо вам, господин Тевье, — Амадео, растроганный до глубины души, крепко пожал протянутую руку. — Но без вас мне пришлось бы тяжело. Я так и не успел поблагодарить вас за помощь…

— Не бери в голову, для сына Кристофа я сделаю что угодно.

— Как вы себя чувствуете? Слышал, вы недавно перенесли операцию.

— Это пустяки, — отмахнулся Тевье. — Поставили кардиостимулятор, и дело с концом. У тебя хороший мальчишка, — он с улыбкой кивнул на хохочущего Тео, которого Кейси все же сграбастал. — Отцовство — вещь непростая. Достижениям детей радуешься сильнее своих собственных, а за ошибки винишь себя. Но за Кристофа я спокоен — ему не в чем себя упрекнуть.

Амадео с благодарностью смотрел на человека, спасшего "Азар".

Когда Нико Мариано признали виновным в неуплате налогов и приговорили к двадцати годам лишения свободы, компанию выставили на продажу по смехотворно низкой цене. Этьен Тевье оказался первым среди желающих приобрести бывшего титана азартных игр, обойдя Бернарда Мартинеса и Эмилио Паэса. Последний вернул себе контроль над сетью игровых клубов "Слот" и не особо расстроился проигрышу. Разумеется, все было спланировано заранее — и сейчас, спустя несколько месяцев, Амадео отдал долг Этьену Тевье и снова заполучил компанию в свое владение.

— Здравствуйте, Реми, — он пожал руку молодому темноволосому человеку в строгом сером костюме.

— Добрый вечер, Амадео, — с улыбкой ответил адвокат. В голосе слышался легкий французский акцент, явно приобретенный — насколько Амадео знал, Реми Бенуа был родом из маленькой франкоязычной страны, а во Францию приехал семь лет назад ради учебы в университете. — Славную вы закатили вечеринку.

— Во многом благодаря вам, — парировал Амадео. — Позвольте еще раз поблагодарить вас.

— Пара пустяков, — отмахнулся Реми. — Думаю, вам будет небезынтересно узнать, что сделки, заключенные Мариано до вас, признаны мошенничеством, и все фирмы, большие и маленькие, вернулись к их владельцам.

— Рад это слышать.

— Беспризорной осталась только "Вентина", — на губах Бенуа заиграла озорная мальчишеская улыбка. — И вот вам любопытная информация к размышлению: наследников у Виктории Лаэрте не осталось, но развод с вашим братом так и не был официально оформлен. Следовательно, ближайшим родственником являетесь вы.

— Что? — в голосе Амадео явственно прозвучало недоумение.

— Поздравляю, — Реми Бенуа со смехом вручил ему документ о праве наследования. — Вы только что поглотили вашего главного конкурента.

Этьен Тевье расхохотался и, отставив бокал с соком, захлопал в ладоши.

— Вот это сюрприз! — он похлопал озадаченного Амадео по плечу. — Подумать только, несколько десятков лет противостояния, а в результате ты получаешь "Вентину" как законный наследник! Нет, право же, вот ирония судьбы!

Амадео улыбался, стараясь скрыть, насколько потрясен, но это не очень-то удавалось. Реми перекинулся несколькими словами с Тевье, затем отошел к Ребекке, которая горячо спорила о чем-то с Ксавьером.

— Кристоф тоже был бы шокирован таким поворотом, — протянул Тевье. — Но, безусловно, был бы рад, что его сын достиг высот, куда не смог забраться он. Повторюсь, успехам детей радуешься больше своих собственных. Кстати, где же мои мальчики? — он обернулся, выискивая кого-то в толпе. — Куда эти сорванцы запропастились… Анри! Эй, Анри!

— Иду, пап! — к ним подскочил паренек лет двадцати. Темные волосы аккуратно уложены, только на затылке торчал непокорный вихор. Светлый костюм сидел, как влитой, заметно, что парень отдувался за отца на всех приемах, которые Тевье не мог посетить из-за проблем со здоровьем.

— Ты наверняка помнишь Анри, — сказал Тевье. — Вот только он едва ли помнит тебя. Ему было всего-то три или четыре года, когда ты возился с ним.

— Все я помню! — возмутился Анри и схватил Амадео за руку. — Здрасьте, дядя Амадео! Давно не виделись, очень давно! Помнится, я как-то вылил суп на голову дяди Лукаса, вот была потеха!

— Помню, — Амадео широко улыбнулся. Лукас тогда сам напросился, отобрав у Анри любимую машинку и сломав ее, а тот в свою очередь испортил хулигану модную прическу. Любопытный бойкий мальчишка вырос в симпатичного юношу, а неуемная энергия никуда не делась.

— Ему двадцать один год, а ведет себя максимум на четырнадцать, — с деланным неудовольствием продолжил Тевье. — Сколько мороженого ты съел, пока я тебя не остановил?

— Немного, — хихикнул тот. — Братик ест куда больше меня. Вон, посмотри, только что стащил пирожное, — и гаркнул. — Я все видел!

— Анри, прекрати смущать брата, — смеясь, одернул сына Этьен. — Амадео, это — мой младший. Киан.

На губах, когда-то не знающих улыбки, остались крошки от пирожного. Темные глаза в ужасе смотрели на Амадео. Должно быть, он надеялся каким-то образом остаться незамеченным, но теперь ему уже не удастся. Не в этой жизни.

Амадео с улыбкой пожал руку перепуганному парню, отметив про себя, что его лицо больше не напоминает безжизненную маску.

— Рад с тобой познакомиться, Киан. Господин Тевье никогда не упоминал, что у него есть еще один замечательный сын.

— Д-да, — выдавил тот, с трудом заставляя себя не отводить взгляд. — Вообще я не…

— Папа, он опять начинает, — замогильным голосом прогудел Анри. — Что за нестерпимый пацан!

— Он просто растерялся, не вини его за это. Видите ли, Амадео, Киан — не мой родной сын, но разве это может помешать родительской любви?

— Вовсе нет, — Амадео разглядывал залившегося краской Киана и улыбался. — Мне ли не знать?

— Опять засмущался, ну что за дурачок, — Анри схватил брата за руку. — Простите его, дядя Амадео, он очень застенчивый, а в свет вышел вообще впервые в жизни. Пойдем, дуралей, покажу тебе, где еще есть еда.

— У вас замечательные дети, господин Тевье, — Амадео провожал их взглядом — Анри практически силой усадил Киана за стол и впихнул в руки тарелку с очередным пирожным. Тот ерзал, вытягивая шею в попытках разглядеть Амадео.

— Да. Анри непоседа, но обладает острым и живым умом. Без проблем схватывает на лету все премудрости моего бизнеса, в будущем из него выйдет отличный преемник.

— А Киан?

— Киан… — Этьен Тевье на мгновение прикрыл глаза. — Я только недавно понял, насколько он мне дорог. Нет, любил я его всегда, не меньше, чем Анри, но полное осознание моей любви пришло только сейчас. А я ведь почти потерял его, Амадео. По собственной глупости едва не лишился мальчика, который любит меня, как родного отца. Но сейчас все хорошо — мы снова вместе, и мне больше ничего не нужно.

Амадео слушал и вспоминал семью, которую ему когда-то дал Кристоф: любовь, заботу, искренность, тепло — все, чего он был лишен с рождения. Даже вечные ссоры с Лукасом не могли омрачить светлых и приятных воспоминаний о днях, проведенных с приемным, но не менее любимым отцом. И, наблюдая за поглощающими угощения мальчишками, Амадео искренне радовался, что Киан наконец нашел дорогу домой.