Никого над нами

Алексей Пехов, Елена Бычкова, Наталья Турчанинова Ночь летнего солнцестояния

Эрин, 9 век н. э.

Старое кладбище выглядело устрашающе.

Поле боя мастера Смерти и заклинателя лудэра отметили развороченные могилы, разбитые каменные кресты, опрокинутые статуи…

Черная пыль медленно оседала на треснувшие надгробия. На выжженных в траве серых проплешинах валялись истлевшие трупы. Возле одной из расколотых плит бесформенной грудой были свалены окровавленные кости — жалкие остатки умкову,[2] на скорую руку собранного некромантом. Чудовище рассыпалось, но успело защитить хозяина.

Кристоф стоял, навалившись на перекошенный крест. В одной его руке все еще горело зеленое пламя, другую сводило от мучительной боли. Прежде чем злобное создание некроманта сразило лудэра, тому удалось приблизиться на достаточное расстояние и швырнуть в кадаверциана «Могильной гнилью».

Теперь мертвый заклинатель лежал на земле, уткнувшись лицом в крошево каменных обломков, но колдун знал, что скоро присоединится к нему. Смертельно ядовитая пыль задела лишь кончики его пальцев, однако неудержимая зараза распространится дальше, вверх по руке… Кристоф чувствовал, как съеживается его плоть. Он уже видел такие раны. Последним от них умер Герберт. Три недели назад.

От «гнили» не спасала ни магия, ни сталь, ни огонь.

Колдун зажал запястье и посмотрел на восток. Небо угрожающе светлело.

«Дождаться восхода, чтобы умереть мгновенно, а не подыхать, сутками мучаясь от боли и вони собственного разлагающегося тела?» Достойный выбор в духе благородных старых кадаверциан. Поступок, о котором неофиты будут рассказывать друг другу благоговейным шепотом. Кристоф выругался, сжал зубы и, хромая, пошел прочь от кладбища. Он всегда цеплялся за жизнь с неприличным для клана Смерти упорством и не мог расстаться с ней даже сейчас, зная, что надежды спастись нет.

За кладбищенской рощей начиналась обширная вересковая пустошь. Над низкими кустами клубился фиолетовый дым цветов. Ветерок принес едва заметную прохладу и запах человеческого жилья. Но некромант не пошел к деревне.

На краю поля стояла старая усадьба с черными провалами окон и серыми, медленно разрушающимися стенами. Таких разоренных замков после набегов викингов было разбросано по всей Ирландии много. Колдун нередко останавливался в них на день-другой.

«Похоже, этот будет моим последним», — подумал он.

Щурясь от льющегося с неба света, Кристоф поднялся на крыльцо и вошел внутрь. Сквозь окно под потолком в помещение вползало бледное утро, ложась на грязные каменные плиты неровным кругом. Неспешно начинался Лугнасад — день летнего солнцестояния. Праздник, который в изумрудной Эрине[3] отмечали наравне с осенним Самхейном и мартовским Белтэйном.

Некромант пересек холл, мельком почувствовав запах давней смерти. Под наполовину обрушенной лестницей сохранилась ночная темнота. Сев на пол, в самую густую тень, кадаверциан наконец позволил себе расслабиться. Но тут же пожалел об этом — руку обожгло болью до самого плеча.

Выругавшись сквозь зубы, недобрым словом помянув Кромм Круаха, а также всех остальных двенадцать идолов Эрины, Кристоф попытался мысленно отсечь боль. Потом осмотрел кисть. Первая фаланга пальцев казалась высохшей и растрескавшейся, ладонь не сжималась. «Трое суток», — определил он свое оставшееся время, рассматривая рану с профессиональным интересом лекаря.

На улице запели птицы. Солнечный свет прополз совсем близко от убежища кадаверциана, и тот отодвинулся глубже в тень. Лудэр, оставшийся на кладбище, уже должен быть испепелен.

Солнце поднималось все выше. На расстоянии вытянутой руки от мастера Смерти встала стена белого света. На нее можно было смотреть сквозь прищуренные веки не больше секунды…

Впервые за сотню лет Кристоф видел день, и это сияние притягивало его неудержимо. Говорят, то же самое испытывает человек, глядя в ночную темноту за окном.

Колдун с ненавистью посмотрел на искалеченную кисть и внезапно понял, что надо делать. Закатав рукав рубашки, он несколько раз глубоко вдохнул, наклонился вперед и резко погрузил руку в солнечный свет.

Теперь асиманская огненная магия казалась некроманту нежным поцелуем по сравнению с обрушившимся на его плоть адским пламенем. Кристоф рухнул обратно в тень, чувствуя во рту вкус собственной крови. Воняло обугленной плотью. Под закрытыми веками пульсировала алая пелена. Он поднес ладонь ближе к глазам. Пальцы были полностью уничтожены, кожа покрылась жуткими ожогами до самого плеча…

Когда боль немного отступила и у кадаверциана появилась возможность нормально мыслить, он осмотрел рану и остался удовлетворен результатом. Солнце полностью выжгло заразу, оставив на ее месте здоровую, медленно регенерирующую плоть…

Путь от замка до деревни занял несколько минут.

Первыми Кристофа поприветствовали собаки и овцы. Они почувствовали некроманта, едва он вышел из рощи. Разноголосый лай, злобное рычание и испуганное блеяние провожали его до самой таверны. «Они называют это пуб[4]», — мельком подумал колдун, рассматривая приземистое одноэтажное строение, покрытое ярко-зеленым мхом.

Из маленьких круглых окошек лился веселый желтый свет, слышалась музыка и громкие голоса. Кадаверциан толкнул рассохшуюся дверь и вошел, наклонив голову, чтобы не удариться о низкую притолоку. Вольфгер говорил, что гомон, который производят эти люди, когда их собирается больше десятка, можно выметать, как сор, несколько часов. В маленькой таверне, где оказался сейчас ученик мэтра, нашумели не меньше чем на неделю вперед.

Толпа ирландцев, сидящих за длинным дубовым столом, раскатисто рыча букву «р», дружно горланила песню про Мак-Куйлла, Мак-Кехта и Мак-Грене, которым повезло жить в зеленой Ирландии:

По пубу, разнося глиняные кружки, бегали конопатые красавицы в длинных льняных платьях. На столах горели масляные светильники. В одном из углов, взяв в обнимку топор, мирно похрапывал рыжеволосый великан. Пахло перегаром, элем, свежими опилками, устилающими пол, прогорклым маслом и цветком клевера в медных волосах девушки, которая с улыбкой проскользнула мимо колдуна.

«Люблю Ирландию…» — рассеянно подумал некромант, пробираясь к дальнему и самому темному углу стола. Он поймал несколько любопытных взглядов, но, прежде чем был схвачен за рукав и притянут в дружескую компанию, набросил на себя легкое магическое облако. Это позволяло избавиться от ненужных вопросов. Как, например: «Откуда ты прибыл?», «где поранил руку?» и «клянусь святым Патриком, никогда еще овцы не блеяли так жалобно. С чего бы это?»…

Кадаверциан сел за стол. Кисть, замотанную тряпкой, нестерпимо жгла мучительная регенерация. Но это пустяки, главное — он выжил.

Девчонка с клевером за ухом поставила на столешницу кружку эля, сверкнула белозубой улыбкой, и колдун едва сдержался, чтобы не схватить ее и не посадить к себе на колени. Но предаваться радостям жизни можно было позволить себе только позже. Сначала — дело.

— Кристоф? — прозвучало сквозь смех, пение и оглушительный гомон.

Подняв голову, мастер Смерти увидел стоящего рядом молодого человека. Его бледное сосредоточенное лицо выделялось среди красных от пива и общего жизнелюбия физиономий ирландцев. На парне был длинный шерстяной плащ, из-под капюшона выбивались рыжие пряди волос, светло-ореховые глаза смотрели настороженно и устало.

— Бран? — в свою очередь осведомился некромант, рассматривая незнакомца.

Тот кивнул, садясь рядом. Под его плащом Кристоф успел заметить бледно-зеленые одежды и серпообразный чехол, висящий на поясе.

Ор вокруг усилился, и кадаверциану пришлось тихо пробормотать заклинание, отчего шум немедленно отдалился и стих. Теперь можно было говорить спокойно. Парень ничем не показал, что удивлен, облегченно вздохнул, откинул капюшон и кивнул на кружку, стоящую перед колдуном:

— Можно?

Дождался короткого утвердительного кивка и с жадностью припал к элю. «Голоден, устал, шел несколько дней», — понял Кристоф. Он поднял руку. Девчонка тут же поймала его взгляд, понимающе улыбнулась и уже через несколько минут поставила перед гостями две дымящиеся миски.

Пока парень ел, кадаверциан поглядывал по сторонам. Он тоже проголодался и смотрел на девушку, крутящуюся вокруг стола, с не меньшим вожделением, чем его рыжеволосый сосед на кусок баранины. Но заставлял себя не обращать внимания на голод.

— Я опоздал, — сказал наконец Бран, отодвигая пустую миску. — Не думал, что дождешься.

— Как ты меня узнал?

— Аура. — Парень обвел кружкой в воздухе невидимый силуэт.

— Темная? — понимающе усмехнулся некромант.

— Нет. Пустая. Холодная. — Бран снова приложился к элю. — И глаза чересчур зелены.

— Ты слишком молод для друида.

— Я не друид. — Парень помолчал, пристально глядя на собеседника поверх кружки. — Я — оват, предсказатель… один из последних.

— Тогда почему ты носишь серп?

Бран покраснел, непроизвольно потянувшись за священным орудием, убранным в чехол.

— Он не мой… друга.

— Где твой друг?

— Не твое дело, — огрызнулся прорицатель, с громким стуком ставя пустую кружку на стол.

Его физиономия стала такого же цвета, как и лицо сидящего неподалеку веселого ирландца.

Кристоф выразительно приподнял брови, и Бран отвел взгляд в сторону.

— Ладно, — пробормотал он хмуро. — Балор пропал. Исчез, как и многие другие до него. Ты слышал о святом Патрике?

— Да.

— А о том, что новая вера, которую он принес, принимается в Ирландии абсолютно бескровно и без сопротивления? — Светло-карие очи овата блеснули, колдун увидел в них ярость и отчаяние.

— Слышал.

— Так вот, это не так! — свирепо выпалил он. Потом справился с возмущением и добавил спокойнее: — Не совсем так. Друидов уничтожают, но делают это тихо, тайно, не оставляя следов. Святилища пустеют, а на их местах возводятся аббатства. И после распускаются слухи, что мы якобы уходим в далекую прекрасную землю Маг Мелл,[6] где уже заперты наши боги.

— Может быть, так и есть. — Кристоф смел крошки со столешницы и оперся на нее локтями. — Вы уходите за своими богами. Время жертвоприношений прошло. Люди хотят молиться другим святым.

Бран презрительно фыркнул:

— Что ты можешь знать об этом?! Ты видел, как армии, готовые броситься друг на друга, складывали оружие при виде друида, одетого в белые одежды?! Или как одним движением мысли вызывается небесный огонь? Как исцеляются неизлечимые болезни и смертельные раны?.. Но скоро наши знания исчезнут вместе с теми, кто их хранит. Тысячелетняя мудрость будет развеяна по ветру. География, физические науки, естественная теология, астрология! Мы понимаем законы Природы и можем лечить травами, магнетизмом, флюидами амулетов и хирургией!

— Поэтому я здесь. — Некромант глянул по сторонам. Шумная компания перестала петь и теперь была занята громким разговором. На собеседников по-прежнему никто не обращал внимания, но Кристоф усилил заклинание, защищающее от подслушивания. — Мы хотим, чтобы ваши знания были сохранены. Единственная возможность для тебя — присоединиться к нам.

— К вам? — Бран насупился, глядя в стол.

— Стать одним из кадаверциан. Так ты сохранишь свою жизнь и память.

Оват усмехнулся в ответ, глянув на колдуна из-под рыжих волос.

— Ты не понимаешь. Ваш клан управляет смертью, а мы — жизнью. Вы несете мертвое… Две слишком разные стороны.

— Бран, я не могу настаивать. Но обращение — единственный выход для тебя. Ты сохранишь и преумножишь свои знания. Получишь силу и магию гораздо более мощную, чем ваша. Мне очень жаль, что мы не пришли к вам с этим предложением раньше. Поверь, если бы это было возможно, я бы уже давно встретился с тобой.

— Я не друид. Я еще не прошел посвящение, — Юноша не поднимал взгляд от дубовой столешницы.

— Ты последний из предсказателей. И я не хочу, чтобы ты стал самым последним из друидов…

— Хорошо, я подумаю.

— Мне нужно где-то переждать день. — Кадаверциан бросил на стол несколько монет и поднялся.

— Можешь быть моим гостем. — Бран встал следом. — Здесь недалеко. Дубовая роща за деревней.

— Хорошо. Иди вперед. — Кристоф нашел взглядом девушку с цветком в волосах и улыбнулся ей. — Я догоню.

Оват ждал его под раскидистым вековым деревом. Кристоф, стараниями Герберта посвященный в некоторые детали друидизма, знал, что дуб символизирует Верховное божество и все, что растет на нем, священно.

— От тебя пахнет кровью, — заметил предсказатель, рассматривая маленькие зеленые желуди, уже виднеющиеся среди листьев. — Кого убил?

— Я не убиваю для еды. — Некромант провел ладонью по губам, проверяя, не осталось ли на них красных пятен. — В отличие от тебя.

Бран усмехнулся, оценив шутку, и углубился в густую прохладную темноту между гигантских стволов. Днем тень от крон здесь была такой густой, что у корней не росла трава, лишь мягкий мох, похожий на зеленый бархат.

— Какое посвящение ты должен был пройти? — спросил Кристоф, шагая рядом.

— Отправиться на лодке в открытое море. Возле скал Мохер. Тот, кто выживает, считается достойным… Что у тебя с рукой? — внезапно спросил Бран.

— Настойкой из омелы здесь не поможешь.

Впереди показался просвет. Колдун разглядел грубую каменную постройку с круглой крышей. Как и все в Ирландии, она тоже поросла мхом. Кое-где в трещинах между камнями стелились тонкие веточки камнеломки.

— Это одно из старых святилищ, там…

Оват не договорил. Кристоф резким взмахом руки заставил его замолчать, почувствовав чужое присутствие.

— Держись за моей спиной, — приказал кадаверциан.

Ладони его загорелись зеленым светом, заклинание уничтожения змеилось по кисти здоровой руки и оплело запястье раненой. Бран резко выдохнул и достал из складок плаща короткий клинок.

— Даже не вздумай. С этим тебе не справиться.

Из-за постройки медленно вышли трое. Их длинные черно-красные одежды вызывающе ярко выделялись на фоне серого камня. Бледные лица искажали одинаково высокомерные ухмылки. Асиманы. Двое магов, один неофит.

— А вот и наш друг, — негромко произнес стоящий справа, и по его расслабленно опущенным пальцам пробежала огненная искра.

— Пожиратель падали? — Молодой ученик с красивым злобным лицом перебросил из ладони в ладонь огненный шарик. — То-то я чую, завоняло мертвечиной.

Бран за плечом невозмутимого некроманта снова выдохнул и зашептал что-то едва слышно.

— Повежливее, Дерги, — с притворной суровостью осадил сородича третий огнепоклонник. Самый старший. — Мое почтение, Кристоф. А где же сам уважаемый Вольфгер Владислав? Неужели мы не будем иметь удовольствия видеть его?

— А он занят, — хихикнул тот, кого по недоразумению в детстве назвали древним благородным ирландским именем. — Выгребает помои, которые остались от его ученичков после «Могильной гнили».

Юнец снова перебросил сгусток огня из руки в руку и сделал вид, что собирается бросить его в Кристофа. Тот даже не пошевелился, пристально глядя на главного в этой компании.

— Что тебе здесь нужно, Варрон?

— То же, что и тебе. — Римлянин улыбнулся и широко развел руками. — Все это. Вижу, жалеешь, что не успел первым. Пока вы разбирались с Лудэром, мы выхватывали самые жирные куски из-под вашего носа. Некроманты ведь уже давно нацелились на друидскую магию… Но мы прибыли раньше.

Он щелкнул пальцами. Из-за святилища вышел еще один асиман. От него на милю несло копотью и безумием. Когда-то белая одежда свисала с мускулистого тела рваными обгоревшими клочьями. Кристоф сразу узнал длинное копье в его руке. Это был Га-Болг,[7] легендарное оружие одного из древних героев Эрины. Бран отшатнулся. А потом крикнул:

— Балор?!

Асиманы дружно рассмеялись.

— Какой наблюдательный мальчик! — воскликнул Дерги. — Узнал друга…

— Это больше не Балор, — тихо сказал Кристоф прорицателю, вцепившемуся в его локоть. — Это пирит. Асиман, недавно прошедший ритуал огненного посвящения. Он безумен и очень опасен.

— Ты, оказывается, разбираешься в тонкостях жизни нашего клана. — Варрон одобрительно покачал головой и оглянулся на остальных. — Мы польщены.

— Значит, это вы приложили руку к исчезновению друидов?

— Скажем так, — улыбнулся маг, — мы этому в некоторой степени поспособствовали. Ты должен нас понять. Асиман не меньше кадаверциан стремятся к сохранению знаний.

— Так что можешь оставить нам этого смертного, — снова влез Дерги. — О нем есть кому позаботиться. И проваливай, пока мы не подпалили твои красивые штаны.

Кристоф медленно перевел на него взгляд, и глумливая улыбочка мгновенно сползла с лица ирландца. Он громко втянул воздух, схватился за горло и стал стремительно синеть. Маг с молнией в руке дернулся, но римлянин остался спокоен.

— Варрон, будь добр, заставь своего младшего брата держать язык за зубами, иначе рано или поздно он им подавится. — Некромант усилил давление на шею асиман — ского сопляка, и тот захрипел, падая на колени.

— Отпусти его, — добродушно отозвался Варрон. — Он больше не будет.

Мастер Смерти еще пару секунд подержал наглеца, затем снял «удавку» с его шеи. Дерги с ненавистью глянул на некроманта, задыхаясь от кашля и пытаясь подняться.

— Он выразился немного грубо. — Асиман, не спеша, наклонился, взял ученика за шиворот и рывком поставил на ноги. — Но суть передал правильно. Тебе лучше уйти. Оставь овата и передай Вольфгеру, что мы займемся Эри-ной и ее друидами сами… Хотя вижу по твоему лицу, ты не согласен с этим разумным предложением.

— Когда будете расчленять его на куски, — прохрипел Дерги, растирая шею, — мне отдайте голову, глаза я хочу вырезать сам.

Огненная молния сорвалась с пальцев огнепоклонника и полетела в Кристофа. Однако тот с легкостью отразил удар зеленым щитом, возникшим в руке. Закрыв собой Брана, некромант стал медленно отступать…

После первого пробного удара маги-асиман не спешили нападать. Похоже, они сами до конца не желали открытой схватки. Но Дерги снова все испортил. Вместо того чтобы держаться за спинами старших, он бросился вперед и швырнул клубок пламени.

— Назад! — рявкнул Варрон, но было уже поздно.

Пущенная рукой Кристофа зеленая стрела вонзилась в молодого ирландца, и он, даже не успев сообразить, в чем дело, на мгновение вскинувшись, медленно осел на землю. Но прежде, чем труп упал, колдун вызвал бетайласа. Злобный дух с воплем ворвался в тело чужого ученика, полностью подчинив его себе.

— Уничтожь нападающих! — приказал некромант.

И тот, кто еще недавно был асиманом, устремился к Варрону.

Бран продолжал шептать что-то за спиной Кристофа, а потом голос его возвысился до громкого крика. Стоящее рядом дерево, протяжно застонав, рухнуло, погребая под горой сучьев мага, имени которого Кристоф так и не успел узнать.

Некромант оттолкнул овата в сторону, принимая на изумрудный щит копье, которое метнул Балор. Он не ожидал такого удара. Кадаверциана швырнуло на землю. Га-Болг пробил защиту и едва не вонзился в шею колдуна, но тот успел перехватить древко. Оно оказалось горячим, а красный наконечник вдруг превратился в оскаленную пасть угря, наполненную острыми, как бритвы, зубами, — она тянулась к лицу мастера Смерти, громко шипя.

Отшвырнув копье в сторону, Кристоф вскочил, краем глаза замечая, как Варрон, изрыгая проклятья, поливает огнем своего бывшего ученика, а тот, не чувствуя боли, пытается дотянуться до него. Второй маг выбирался из-под дуба…

И в ту же секунду на кадаверциана бросился Балор.

Обезумевший друид подхватил свое оружие. Угорь дохнул на Кристофа жаром, и левую половину лица колдуна обожгло болью. В ответ он швырнул в пирита заклинание уничтожения, но зеленая стрела скользнула мимо. Над головой некроманта сверкнула молния — маг-аси-ман тоже вступил в схватку. Га-Болг снова раскрыл алую пасть, но Балор неожиданно остановился… Его глаза остекленели, в центре груди появилось черное пятно, которое стремительно расширялось. Бывший друид сдавленно вскрикнул, и его плоть разлетелась сухими хлопьями пепла.

Огонь в руках магов погас. Кристоф выпустил бетайласа из тела Дерги, и мертвый асиман упал на земли. Бран удивленно крутил головой, не понимая, что происходит. А потом увидел то, что уже несколько секунд назад заметили остальные. К ним медленно шла сгорбленная фигура, закутанная в плащ. Ее голова казалась непропорционально большой, а руки, затянутые в черные перчатки, — слишком тонкими.

— Нософорос, — прошептал Кристоф, пряча зеленый огонь в ладони.

— Миротворцы козлоногие, — злобно, но тихо отозвался Варрон и почтительно склонился перед представителем одного из самых сильных и почтенных кланов.

То же самое сделал второй асиман.

Нософорос приблизился. Его лицо, скрытое тканью, повернулось к огненным магам.

— Уходите. — Казалось, речь дается ему с трудом, однако голос звучал внятно и чисто.

— Но, хранитель, — заговорил Варрон со всей возможной почтительностью. — Мы еще не закончили беседу и…

— Уходите, — повторил тот, и Кристоф почувствовал едва заметную вибрацию в воздухе, словно порыв ветра.

Пока только предупреждение.

Только безумец стал бы противиться хранителям, те могли уничтожить представителя любого клана одним движением пальцев, если бы захотели. Асиманы злобно оскалились. Однако подчинились. Тот, кто умел управлять огненной молнией, оглянулся через плечо с обманчиво приветливой улыбкой и произнес, обращаясь к некроманту:

— Меня зовут Эрнесто. Надеюсь еще увидеться с тобой, кадаверциан…

Как только пироманы удалились, Бран вскочил и подбежал к груде пепла, оставшейся от погибшего друида. Сгорбился, сунув руки в широкие рукава своего плаща.

— Ты должен пойти со мной, — произнес нософорос, и Кристоф почувствовал его пристальный взгляд, хотя лицо хранителя было скрыто темной тканью.

— Я не могу оставить его. — Колдун кивнул на овата.

— Он пойдет тоже.

— Бран, — окликнул Кристоф прорицателя.

Тот молча обвел взором поляну, наклонился, поднял копье, выпавшее из руки Балора, и, размахнувшись, метнул его. Послышался тихий свист, шелест листьев, шипение, затем далекий всплеск. Оват хмуро кивнул, подошел к кадаверциану и встал рядом, угрюмо глядя на загадочное существо, закутанное в темные одежды.

Подняв руку, нософорос начертал в воздухе сложный знак, и сейчас же прямо перед ним, в пустоте, возникла арка. Светящийся магический портал.

— Идите, — велел страж путей.

Кристоф хотел взять Брана за плечо, но тот резко отстранился:

— Не надо. Я не боюсь.

Оват не лгал. От него исходило спокойствие. В своем мире дубов и озер предсказатель повидал немало магии, и, похоже, собственная сила друида была не менее мощной, чем некромантия кадаверциан.

Бран шагнул вперед первым. Колдун последовал за ним…

Переход был коротким.

Ослепительная вспышка синего огня. Холод, окативший тело с ног до головы. Мгновение темноты, ощущение падения… И яркие лучи, брызнувшие в лицо.

Спутники стояли посреди великолепного огромного зала. Бирюзовые стены уходили вверх, выгибаясь полукруглыми арками на невероятной высоте. Из узких окон, прорезанных в куполе, лился свет. Он падал вниз, застывая полупрозрачными янтарными колоннами, которые отражались в зеркальном полу, и казалось, что плиты под ногами — всего лишь тонкое стекло между двумя бесконечностями. Кадаверциан почувствовал себя висящим в гигантских песочных часах, наполненных светом.

— Тир-нам-Бео… — прошептал потрясенный Бран. — Страна вечной жизни.

И колдун был готов согласиться с ним, когда за их спинами прозвучал певучий, смеющийся голос:

И лишь моя земля достойна восхищенья —

У нас не знают старости и смерти…[8]

Кристоф и оват обернулись одновременно. Медленно и величественно к ним шествовало существо, облаченное в темный плащ. Оно больше не казалось сгорбленным и низкорослым. Кадаверциан с изумлением понял, что нософорос почти на голову выше его, а темные одежды в янтарном свете зала светлеют на глазах, окрашиваясь бирюзой.

Тонкие руки неторопливо поднялись к голове, приспуская повязку на лице, и мастер Смерти увидел огромные глаза, светящиеся синим огнем. Невероятное пламя этого взгляда то мерцало едва заметно, то начинало кружить, словно водоворот, то застывало вокруг продолговатых зрачков холодно и неподвижно.

— Ты выглядишь удивленным, кадаверциан, — произнес нософорос своим волшебным голосом. — Я полагаю, тебе, некроманту, ученику главы клана, доводилось видеть более удивительные вещи.

— Нет, — ответил Кристоф, с трудом отводя взгляд от глаз хранителя. — Ничего более невероятного я не видел никогда в жизни. Что это за место?

— Маг Мелл, — с улыбкой в голосе отозвался тот, поворачиваясь к Брану. — Тир-на-Ог, Хай-Брезал.[9] Можно придумать много разных названий, но суть одна, не так ли, человек? Тебе нравится здесь?

Оват промолчал. Он чувствовал растерянность и смятение, но старался не показывать этого.

— Жилище богов? — Кристоф еще раз окинул взором стены, светящиеся всеми оттенками синевы. — Неужели нософорос тоже заинтересованы в друидической силе?

— У нас достаточно своей магии. — Глаза хранителя похолодели. Он отвернулся от колдуна и подошел ближе к Брану, глядя на того сверху вниз. — Ты хочешь сохранить свои знания, друид?

— Да.

— Ты готов ради этого стать одним из нас?

— Не знаю. — Бран угрюмо смотрел из-под рыжих волос — Я прорицатель. Я видел, что случится с моим миром. Он исчезнет. От него не останется ничего. И я не смогу это изменить, даже если стану таким, как ты. Да, я сохраню знания, но никогда не смогу использовать их…

— Есть другой путь, — медленно произнес нософорос — То, что тебе ведомо, не будет заключено в недрах одного клана. Не превратится в оружие в руках асиман или кипы пыльных свитков, доступных лишь единицам. Если ты доверишь их таким же, как ты сам. Людям.

— Что ты делаешь? — вмешался кадаверциан, не скрывая досады.

— Пытаюсь сохранить его мир! — резко ответил нософорос — Мы занимаемся этим уже много тысячелетий, поэтому нас называют хранителями.

— Мир меняется. Сохранить его невозможно.

— Он будет меняться всегда. Иначе быть не может.

— Если Бран не будет обращен — его убьют.

— Если он будет обращен — его мир действительно рухнет. Окажется заперт в норах тхорнисхов, некромантов или лудэров. Если оват останется человеком и пойдет к последователям Патрика — он сумеет удержать хотя бы часть своего мира от исчезновения. После него останутся легенды, сказания, саги…

— Искаженные!

— Измененные, как и весь мир.

Бран стоял неподвижно. Его глаза лихорадочно блестели, а руки вцепились в чехол с серпом. Кристоф покачал головой, признавая свое бессилие. Противоречить хранителю бесполезно, у него собственная логика. Но, мельком взглянув на овата, колдун все же продолжил спор, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и убедительно:

— Он не выживет. Ты видел, что происходит с друидами. Их обращают асиманы, а вы…

— Ты хочешь обвинить меня в том, что мы не препятствуем огнепоклонникам? — возразил нософорос с улыбкой. — Но ты заблуждаешься. Мы уничтожаем новообращенных пиритов.

— Тогда я понимаю только одно. Вы просто не хотите усиления кланов за счет друидической магии! И даже если Бран станет кадаверцианом, вы убьете его?

Хранитель не ответил…

Магический портал перенес их на то же место, откуда забрал. К святилищу.

Шел дождь. Теплые капли шелестели в листьях деревьев. Бран поднял капюшон, оглянулся на арку ворот, только что растаявшую за спиной, и передернул плечами.

Кристоф прошелся по поляне. Жалкие останки Дерги нельзя было назвать скелетом — Варрон почти полностью сжег ученика, пытаясь защититься от него. Пепел Балора смыло. На земле остался лежать лишь дуб, вырванный силой овата.

— Твое приглашение осталось в силе? — спросил кадаверциан.

Бран, глубоко погруженный в свои мысли, задумчиво посмотрел на него, кивнул и первым медленно побрел к низкому каменному строению. Кристоф направился следом, но не успел сделать и несколько шагов, как услышал зов. Негромкий и очень деликатный. Чувствовалось, что на его создание потрачено немало магической энергии, но кто-то очень хотел видеть колдуна. Причем немедленно.

— Бран, я ненадолго уйду, а тебе лучше зайти внутрь, — сказал некромант, накладывая на святилище мощное охранное заклинание.

Зов доносился от ручья, и послать его мог кто угодно. Медленно заживающая рука снова заныла, словно напоминая о недавней встрече с лудэром. Мастер Смерти произнес про себя несколько формул призыва и пошел на звук текущей воды.

На берегу, у зарослей орешника, стоял Эрнесто. Его черные волосы намокли от дождя, на кожаной куртке и штанах, сменивших красно-черные одежды огненного клана, виднелись пятна грязи, сапоги тоже были заляпаны глиной. На этот раз асиман выглядел гораздо дружелюбнее. Едва увидев колдуна, он с улыбкой поднял руки, демонстрируя добрую волю и отсутствие оружия. При этом старательно делал вид, что не замечает зеленый огонь в ладонях Кристофа.

— Я же говорил, что мы еще встретимся, кадаверциан, — воскликнул он радостно, как будто повстречал хорошего знакомого.

— Что тебе надо? — сухо поинтересовался некромант, медленно приближаясь.

— Просто поговорить. Давай забудем о нашем неприятном столкновении. Мы все немного погорячились, — примирительно произнес Эрнесто, не обращая внимания на скептический вид колдуна. — Ты видел но-софороса и теперь понимаешь, что происходит.

Кристоф молчал, ожидая продолжения.

— Вы ищете новую силу, способную помочь вам в борьбе против лудэра, — продолжил огнепоклонник, ободренный вниманием. — Нам тоже не помешает немного свежей магии. Но интересы обоих наших кланов под угрозой из-за этого обезумевшего сторожа. Думаю, Воль-фгер не похвалит тебя, если ты провалишь свое задание. Да и наш магистр не будет в восторге.

В последнем Кристоф был уверен. В отличие от главы кадаверциан, Амир Асиман имел привычку жестоко наказывать братьев за малейшую ошибку. Если им не удастся привести в клан друидов — неудачников ждет суровая расправа.

— Я хочу предложить тебе небольшое соглашение. — Эрнесто провел ладонью по мокрому рукаву куртки, и тот мгновенно высох. — Оно облегчит нашу работу и устроит всех.

— Так боишься магистра? — спросил мастер Смерти неожиданно для собеседника.

Тот удивленно приподнял брови:

— Не больше, чем ты своего, кадаверциан. Хоть я и слышал, что Вольфгер чрезвычайно снисходителен к своим воспитанникам. Но не сейчас. — Эрнесто ухмыльнулся ехидно, представляя, как, по его мнению, должен разъяриться мэтр. — Если ты провалишь дело, твоя семья лишится шанса на выживание. Как думаешь, что за это сделает с тобой старейшина? Живьем в землю закопает?

Кристоф с иронией смотрел на асимана, предвкушающего воображаемую расправу над соперником.

— По твоему мнению, все живут так же, как вы. В страхе и подчинении. Огненный клан — центр мира?.. Я рад, что пока это не так.

В черных глазах Эрнесто появилась злоба:

— Глупо плясать под дудку Нософорос!

— Что тебе надо от меня?

— Я предлагаю объединиться. Соединив силы двух наших кланов, мы сможем дать миротворцу достойный отпор! Если мы не остановим нософороса, он изведет всех друидов. Нам не достанется никого. Ты с этим согласен?

Кристоф неопределенно повел плечом, и Эрнесто продолжил воодушевлено:

— Я предлагаю вот что. — Он оглянулся по сторонам, словно опасаясь посторонних ушей, и заговорил тише. — Хранитель убивает всех новообращенных друидов. Не знаю, как он это чувствует, но приходит всегда очень быстро… Так вот, этот мальчишка, из-за которого мы все… так напрасно погорячились, может послужить хорошей приманкой. Ты обратишь его, как и собирался. Нософорос явится, чтобы покарать, и тут… — Асиман звучно стукнул себя кулаком по ладони. — Он попадет в ловушку. Мы втроем — ты, я и Варрон — прикончим его. Ты получишь ученика, клан Асиман избавится от врага, который давно намозолил всем глаза…

— А через несколько минут явятся его собратья, — усмехнулся Кристоф, — и прикончат нас.

— Нет! — громко воскликнул Эрнесто, пребывающий в полном восторге от собственной изобретательности. — В том-то и дело, что не явятся! Он здесь один! Я знаю. Просто с помощью своих порталов может контролировать всю Ирландию! Кристоф, у нас нет другого выхода. Иначе друиды перемрут от старости вместе со своими бесценными знаниями.

Колдун пристально смотрел на асимана, брызжущего слюной, и не мог решить — на самом деле маг сумасшедший, притворяется или считает самого некроманта ненормальным.

— Магия нософорос очень мощная.

— Объединив магию кадаверциан и асиман, мы справимся с ним!

«Видимо, он считает меня не умнее Дерги, ныне покойного», — подумал Кристоф. Впрочем, удивляться этому не приходилось. Наглость и презрение к остальным всегда были особенностью огненного клана.

— Когда у меня появится желание покончить жизнь самоубийством, я придумаю менее изощренный способ, чем нападение на хранителя.

Лицо Эрнесто красноречиво вытянулось. Он явно ожидал другого ответа, но попытки переубедить некроманта не оставил.

— Послушай, даже Обайфо был уничтожен объединенной силой всех кланов…

— Нософорос не Обайфо, — резко возразил Кристоф, которому стал надоедать бессмысленный разговор. — Асиман — не все кланы. А я — не идиот.

Глаза Эрнесто сузились, а губы презрительно выпяти_: лись.

— Да. Ты — трус.

— Ну давай. Попытайся сыграть на моем самолюбии, — рассмеялся Кристоф. — Еще припугни тем, что расскажешь всем о моем паническом ужасе перед стражем.

Маг нахмурился, его ноздри гневно дрогнули, казалось, еще немного, и он начнет выдыхать дым.

— Ты вынуждаешь меня обратиться к Лудэру.

— Да хоть к Господу Богу.

— Ты пожалеешь об этом. Асиманы ни к кому не приходят с предложением дружбы два раза.

— Это мне известно. Передай Варрону мое искреннее пожелание не связываться с нософоросом.

Когда Эрнесто в глубоком раздражении удалился вверх по ручью, некромант направился к святилищу, не обращая внимания на красоту зеленой ирландской ночи. «Что может быть желаннее, — думал он. — Убить нософороса, потом меня, ослабленного дракой, и сбежать с новообращенным друидом. А затем свалить на кадаверциан нападение на дружественный клан». Колдун подошел к святилищу, остановился, счищая глину, налипшую на подошвы сапог. «И что теперь делать с Браном?.. Слишком много появилось сов, охотящихся за одной мышью».

Оват сидел за круглым дубовым столом. Перед ним стояла плошка, наполненная маслом, в котором плавал фитиль с крошечным дрожащим огоньком на конце. Кристоф разглядел просторное помещение с закругленным потолком, в окна, прорезанные в камне гораздо выше человеческого роста, заглядывали ветви дубов. Возле одной из стен лежало несколько больших охапок душистой сухой травы. Конечно, здесь не было легендарной омелы. Она хранилась в другом месте, тщательно завернутая в белую ткань, чтобы тонкие стебли, выросшие «в воздухе», не соприкоснулись с эманациями земли.

Бран дремал, склонившись к столешнице. Его шерстяной плащ валялся на земляном полу, поверх него лежал чехол от серпа. Казалось, парень больше не собирается скрывать ни светлые одежды овата, ни ритуальное орудие.

— Похвально, — произнес Кристоф, глядя на прорицателя, вздрогнувшего спросонья. — Зажигательное стекло взять в руки не забудь. Оно тоже, если не ошибаюсь, является одним из ваших атрибутов.

— Не забуду, — ответил тот сиплым со сна голосом. — А тебе бы не помешал иодхан моран — нагрудник справедливости. Он душит всякого, кто лжет. Почему ты не сказал, что всем вам нужна наша сила, чтобы выиграть войну? Тот, с кем я встретился до тебя, Герберт, говорил, будто вас тревожит только то, что мир лишится наших знаний.

— Герберт мертв. — Кристоф прошел мимо сердитого овата, остановился возле стены, за которой должен был находиться ход в нижнюю часть святилища. — И, если ты забыл, кадаверциан не смогут воспользоваться магией друидов. Но дело даже не в этом.

— А в чем дело?! — Бран поднялся, едва не опрокинув светильник.

Его бледная физиономия покраснела от злости.

— Ты слышал, что говорил нософорос. Тебя убьют в любом случае. Но я попытаюсь, чтобы это не случилось как можно дольше.

Лицо прорицателя стало постепенно приобретать нормальный цвет. Похоже, он, как и многие ирландцы, переходил от состояния спокойствия к ярости и наоборот очень быстро.

— Открой мне дорогу вниз.

Оват поднялся, подошел к стене и с силой надавил на один из камней. Тот дрогнул, медленно отодвигаясь в сторону. В стене открылась черная дыра…

Внизу было прохладно, сухо, пахло травами и сырой землей. Абсолютная темнота не позволяла разглядеть ничего дальше собственной руки. Подземная часть святилища олицетворяла собой нижний предел друидического мироздания. Идеальное место для некроманта.

Колдун сел, вытянул из-под рубашки цепь с массивным деревянным крестом, снял и положил на камни. Затем написал на полу несколько символов, вспыхнувших зеленым пламенем. Размотал повязку на раненой руке, вынул из-за голенища нож и вскрыл вену.

Ленивые тяжелые капли крови упали на знак клана. Тьма в углах зашевелилась, сгустилась, приобретая материальную форму, и вот перед некромантом уже стоит существо с длинными крыльями, коренастым телом и вытянутой мордой.

Одно из воплощений Темного Охотника.

Если бы Вольфгер знал, насколько Кристоф усовершенствовал формулу вызова вечно голодной потусторонней сущности, он бы, наверное, гордился учеником.

— Мне нужна вся твоя сила, — медленно произнес некромант, глядя в морду твари, и существо шагнуло вперед, впиваясь в его запястье острыми зубами.

Стараясь не обращать внимания на боль, колдун наблюдал за стремительной трансформацией. На этот раз, чтобы полностью измениться, Охотнику понадобилось всего несколько минут. Вместо крылатой твари напротив кадаверциана встал его двойник, сотканный из тьмы.

Кристоф поднял крест:

— Ты должен охранять владельца этой вещи.

Темные глаза Охотника внимательно осмотрели знак клана и перевели взгляд на колдуна.

— Убей любого, кто нападет. Все жертвы — твои.

Дождавшись неторопливого утвердительного кивка, колдун обошел существо, стал подниматься в святилище и только на самом верху почувствовал легкое движение за спиной.

Бран встал ему навстречу. И тут же нахмурился, тревожно потянул носом. Парень не видел потустороннюю сущность, но ощущал ее. Наконец взгляд овата остановился на полу у ног кадаверциана.

— У тебя изменилась тень, — произнес он тусклым, ничего не выражающим голосом.

Это не было новостью для колдуна:

— Эта тень — твоя защита. — Кадаверциан протянул овату крест. — Надень, если не хочешь умереть до конца ночи.

— Дубовый крест — священный символ возрождения. Странно видеть его в твоих руках. — Бран взял знак клана, и тень некроманта, шевельнувшись, лениво поползла по полу, меняя хозяина. Оват стремительно шагнул в сторону, но густой черный силуэт неотступно следовал за ним. Бран схватился за серп и резко спросил:

— Кто это?!

— Темный Охотник. Одно из самых могущественных существ, которыми мы повелеваем. Пока ты носишь крест, он будет защищать тебя. От всех. Даже от меня. — Кристоф чувствовал легкую усталость, как будто сущность, перейдя к друиду, забрала с собой часть силы.

По-прежнему глядя себе под ноги, прорицатель прошелся от стола к двери, убедился, что тень следует за ним, и угрюмо взглянул на кадаверциана:

— Ну и что дальше?

— Это зависит от того, что ты решил. — Колдун опустился на стул и потер ноющее запястье.

— А что тут можно решить. — Бран запустил пальцы в рыжие волосы. — Асиман все равно будут охотиться за мной и обратят рано или поздно. Я превращусь в такое же чудовище, как Балор.

— После огненного обряда, который с ним провели, безумие скоро проходит.

— Не важно. — Оват снова покосился на Темного Охотника у своих ног. — Мы много разговаривали с Гербертом, и он показался мне действительно хорошим… — друид едва не сказал «человеком», но осекся. — Однако если я стану кадаверцианом, то потеряю свой дар.

— Возможно, и так. Наши магии слишком разные. Но то, что ты знаешь, бесценно. Если станешь одним из кадаверциан — ты сохранишь память.

— Да, ты говорил… Однако я все равно не понимаю, зачем тебе это надо? Какая польза?

— Нософорос хотят, чтобы мир менялся. Мы пытаемся сохранить все, что любили в нем.

В глазах прорицателя отразилось что-то вроде понимания. Бран встал у двери, посмотрел в темноту, где все еще шелестел дождь.

— Не знаю… может, ты и прав…

Кристоф поднялся, подошел к нему, стараясь не наступить на опасную тень.

— Я не могу провести обращение здесь, иначе хранитель почувствует это и убьет тебя. Нам придется покинуть Ирландию. — Брови овата удивленно приподнялись, но он промолчал, продолжая внимательно слушать. — Ты сможешь укрыться на время в убежище кадаверциан. Во Франции.

Бран посмотрел на деревья, мокнущие под дождем:

— Здесь мой дом…

— Послушай, — колдун постарался вложить в слова всю свою убежденность. — Я тоже очень люблю Ирландию. Но дубы растут не только на этой земле. Сейчас ты не найдешь здесь никого, кому сможешь передать свои знания… Пройдет какое-то время, и ты вернешься.

Оват глубоко вздохнул.

— Наверное, ты прав. Скажи, я сильно изменюсь после обращения? Ты очень изменился?

— Стал умнее, — колдун усмехнулся. — Собирайся, мы уходим прямо сейчас, пока не закончилась ночь.

— Чтобы попасть во Францию, надо найти корабль, а это…

— Нам не нужен корабль. Мы пойдем через туннель нософорос. Очень старый, мэтр рассказал мне о нем на случай бегства. Хранители не пользуются им уже много веков.

— Мне нужно немного времени, чтобы собраться.

— Не бери ничего лишнего.

Бран быстро оглядел святилище, достал из тайной ниши в стене толстую книгу и положил на край стола.

— Это я возьму с собой обязательно. И серп — тоже.

Колдун взял увесистый том, открыл его и увидел, знакомый размашистый почерк Герберта.

Мы видим обитателей земли,

А нас из них никто не может видеть… — прочитал кадаверциан и почувствовал странную тяжесть в душе.

— Что это?

— Скел.[10] Песня Мидхира. Я рассказывал, Герберт записывал. Его очень интересовало все о нас.

Кристоф перевернул несколько страниц:

— «Есть три вещи, которые постоянно уменьшаются, — темнота, ложь и смерть. Есть три вещи, которые постоянно увеличиваются, — свет, жизнь и истина. — Было видно, что Герберт торопится, записывая это. Почерк его был неровным. — … Друиды учат народы Ирландии бессмертию души. Они верят, что умерший в этой жизни может возродиться в другой, но многие должны возвращаться на землю неоднократно, пока не преодолеют в себе зло…»

Кристоф захлопнул фолиант и протянул его овату. Тот бережно завернул том в холстину и убрал в заплечный мешок.

— Герберт был твоим другом? Мне жаль, что он погиб.

— Герберт был моим учеником. Мне еще более жаль. Идем.

…Дождь перестал, но в воздухе продолжала висеть влажная дымка. Пахло цветущим клевером и сырой травой. Кое-где в разрывах туч поблескивали звезды. Бран шел, не оборачиваясь, но смотрел по сторонам с жадной тоской, словно старался запомнить все как можно лучше.

Скоро небо заволокло серой мглой, из низин пополз туман. Спутники молча обогнули кладбище, где некроманта подкараулил лудэр. По узкой каменистой тропинке, вьющейся между кустов, спустились с холма. Могучий Бойн неспешно нес свои воды между каменистых берегов, и в его волнах отражались тучи.

— Я знаю, куда мы идем, — тихо произнес Бран. — В Брук-на-Бойн. Подземное жилище бога Дагды. Значит, там находится твой потайной ход?

Кристоф молча кивнул.

Он знал, что ирландцы верят, будто ворота в рукотворных холмах, сидхах, ведут в земли богов, где те живут в наслаждении и невиданной роскоши. Доля истины в этом была. Одно из самых почитаемых мест Эрины действительно являлось дорогой для бессмертных.

— И что, он приведет нас прямо в Лютецию?[11]

— Он может привести куда угодно, если правильно об этом попросить.

В неровном склоне, поросшем кустарником, показался черный прямоугольный провал. Перед ним лежал продолговатый камень, разрисованный белыми спиралями.

Некромант первым шагнул в темноту. Чужая магия обожгла его лицо, и туннель с низким земляным потолком превратился в просторный коридор, освещенный зеленоватым светом.

— Я чувствую опасность… — хмуро произнес Бран, шагающий следом за колдуном.

— На тебе моя защита, — отозвался тот, удерживая в памяти сложную магическую формулу, чтобы в нужный момент успеть произнести ее.

Коридор казался бесконечно длинным. Любой, идущий по нему, рано или поздно расслаблялся, не видя ничего, кроме однообразных стен. И в этот самый момент из пустоты возникал Сепс.

Он бросался внезапно, давая путникам всего несколько мгновений, чтобы те успели доказать свое право на дальнейшее путешествие. И если нарушитель спокойствия оказывался чужаком, его дорога была завершена.

Оват замер, увидев в полутьме коридора широко раскрытую пасть. Продолговатая голова зубастой змеи, покрытая чешуей, приближалась стремительно, высокий костяной гребень встопорщился острыми иглами. Но Кристоф успел вскинуть руку перед созданием рода дипсов и начертать в воздухе знак повиновения. Сторож медленно опустил голову. Коснулся мордой ладони некроманта, уронив с клыков на пол несколько прозрачных капель. Между его зубов скользнул длинный раздвоенный язык.

Старший брат этой гигантской твари охранял убежище кадаверциан во Франции. Сепс был поселен здесь и тоже великолепно справлялся со своей задачей.

Кристофу было известно, что яд этого мифического змея настолько силен, что им пропитываются даже кости укушенного. Магия на аспида не действовала.

Сепс мазнул некроманта по ладони, оставив липкую полосу слизи. Почувствовал знакомый запах. Признал за своего.

— Что это за тварь? — спросил друид, после того как змей остался позади.

— Вольфгер говорит, будто вырастил Сепса из куриного яйца, высиженного жабой. — Кристоф вытер ладонь о куртку. — Но я не уверен, что это правда.

— Он огромный. — Бран все еще выглядел потрясенным.

Кадаверциан улыбнулся:

— Скоро ты увидишь его брата Гипнала. Вот тот — огромный. Больше твоих дубов.

Оват скептически хмыкнул и тут же застыл от изумления. Перед спутниками открылся просторный зал, сводчатый потолок которого поддерживали десятки прозрачных тонких колонн. Казалось, они выточены изо льда, но каждая лучилась тонкой дымкой магии.

— Это построил нософорос? — Бран с жадным любопытством оглядывался по сторонам.

Колдун кивнул, сосредоточенно ища нужный выход. Одна из колонн едва заметно покачнулась, медленно наливаясь бледно-зеленым светом. Стала таять, приобретая очертания арки.

— Вперед.

Кристоф направился в ворота. Бран шагнул за ним… и тут же оказался на узкой грязной улочке.

Впереди возвышалась глухая стена. Между крыш, почти касающихся друг друга, виднелась полоска неба. Из подворотни слева тянуло холодом. В щелях между камнями мостовой торчали тонкие травинки.

Издали приплыл гулкий удар колокола, и, словно отвечая ему, прямо за спинами спутников отозвалось звонкое эхо. Кадаверциан стремительно обернулся.

Асиман было семеро, включая Варрона и Эрнесто. И хотя последний выглядел гораздо менее развязно, чем во время предыдущей встречи, семь высших магов против одного некроманта — достаточное число, чтобы чувствовать себя уверенно.

— Рад вновь увидеть тебя, друг мой, — негромко произнес Варрон. — Вижу, ты не ожидал встретить нас. Удивлен, кто сообщил нам о тайном туннеле, известном лишь некромантам? — Он сделал эффектную паузу и воскликнул: — Твой друг Герберт! Конечно, сначала он противился. Но «Могильная Гниль» развязывала языки и не таким. Тот лудэр встретился нам очень кстати, — продолжил Варрон. — И он оказался гораздо более сговорчивым, чем ты. Сразу согласился на сотрудничество. Твой друг любил гулять по темным, тихим местам. Заклинатель дождался его и… пфф! — Маг сделал вид, будто бросает что-то в воздух. — А потом с ним поговорил я. Убедил, что смогу помочь. Ты ведь знаешь, асиман — великолепные алхимики, мы можем составить любое противоядие. А кадаверциан, как и все остальные, не хотят умирать.

— Ты солгал ему, — холодно произнес Кристоф, хотя внутри у него все кипело от ярости.

— Я дал ему надежду, — улыбнулся римлянин. — В обмен на маленькую услугу. Информацию о месте выхода вашего тайного пути.

— Ни один из асиман никогда не сможет воспользоваться им.

— А зачем? — Варрон в показном изумлении развел руками. — Нософорос пропустил нас. Видишь ли, только ты такой несговорчивый, подозрительный и враждебный. Мы смиренны, доброжелательны, легко признаем свои ошибки. И не уводим тайком из страны самое ценное, что в ней есть… Однако у тебя по-прежнему имеется выбор. Признать поражение и вернуться домой живым. Или остаться здесь. Что скажешь, кадаверциан?

— Скажу, что ты, как все римляне, слишком много болтаешь.

Кристоф почти без размаха хлестнул ближайшего мага зеленым кнутом, возникшим из воздуха. Тот вскрикнул, бросился в сторону, но тут же, вскинув руку, швырнул в некроманта огненный шар. Кадаверциан увернулся и ударил снова, и еще… «Кнут Умертвия» стегал асиман, разбрызгивая кровь, выбивал каменную крошку из стены, «Спираль Геенны» вокруг тела колдуна не давала врагам приблизиться.

— Уводите овата! — закричал Эрнесто, взбешенный тем, что его заклятия не достают врага.

Двое магов бросились к Брану, и в это самое мгновение тень за спиной друида открыла глаза. Истошный вопль громким эхом отразился от стен переулка и сменился нарастающим голодным воем. Черная тварь, взмыв с пола, обрушилась на асиман. Подбросила в воздух, смяла и швырнула на землю уже мертвыми.

— Охотник! — заорал кто-то.

— Уходим!

— Варрон, уходим!

— Он сожрет всех.

— Оставьте мальчишку! — крикнул римлянин, залитый кровью. — Эта тварь — его защита! Убейте некроманта!

Кристоф заметил, как Эрнесто медленно отступил, явно не собираясь выполнять это распоряжение, затравленно оглянулся и бросился бежать.

Остальные наконец сообразили, в чем дело, и оставили Брана в покое. Парень, злой и одновременно растерянный, замер у стены. А над ним, как ангел-хранитель, парил Темный Охотник.

«Спираль Геенны» светилась все слабее, и колдун пропустил один из обжигающих ударов. Силы уходили слишком быстро, и того, что осталось, не хватало на достойное сопротивление четырем обозленным магам. Красный огонь разбился о стену рядом, лицо кадаверциана обожгло и посекло мелкими осколками, по шее потекла кровь.

— На этот раз я тебя убью! — рявкнул римлянин. — Ты мне еще в Галлии глаза намозолил… Бейте! — заорал он на своих осторожничающих братьев. — Он слабеет!

Колдуну показалось, что с разных сторон хлынули сразу несколько ручьев лавы. Асиман, объединив силы, обрушили на него всю доступную магию. Щит, который кадаверциан выхватил из воздуха, сдержал поток пламени, но, казалось, еще немного, и он, плавясь, потечет на раскаленную землю. Кожа на руках съеживалась от жара.

«Если позвать на помощь мэтра, он не успеет прийти… Дьявол, как глупо!»

Некромант почувствовал, что щит тает в ослабевшей руке, и вдруг услышал крик Брана:

— Кристоф, держи!

Кадаверциан увидел, что оват стаскивает крест с шеи.

— Нет!

Знак клана упал к его ногам, и тут же Темный Охотник бросился на защиту своего настоящего хозяина. Он расправился с асиманами за несколько секунд. Черная тень с воплем падала на магов, хватала, подбрасывала в воздух, словно играя, ловила на лету и проглатывала. Красные молнии и сгустки пламени пролетали сквозь тело твари, не причиняя вреда.

Когда с последним врагом было покончено, существо не спеша вернулось к Кристофу. Судя по выражению хищной морды, оно было не прочь сожрать и ослабевшего некроманта.

— Уходи, — твердо приказал кадаверциан, и Охотник ушел в тень, из которой явился.

…Бран лежал на земле, залитой кровью. В его груди зияла круглая дыра, прожженная огненной молнией. Широко распахнутые пустые глаза смотрели вверх. Оват был мертв. Убил его кто-то из асиман, чтобы последний из друидов не достался никому, или случайно попало шальное заклинание, уже не имело значения.

Кристоф медленно подошел к нему, устало опустился рядом. Иллюзия, что если он защитит Брана, то вина перед Гербертом уменьшится, рассеялась окончательно.

«Мы пытались спасти друидов от людей, от новой веры, а надо было — от самих себя…»

Из распоротого мешка, упавшего рядом с оватом, выглядывал обоженный угол книги. Колдун вытащил ее, открыл наугад и прочитал:

К дверям монастыря, стоящего неподалеку от деревушки Мобилл, Кристоф пришел поздним вечером, когда солнце уже село, и сумерки поползли по остывающей земле. Услышав громкий стук, старый монах торопливо перекрестился, пробормотал короткую молитву, помянув в ней святого Колумбу,[13] и опасливо покосился на вход. Однако открывать все же пошел. Неспокойное время, но викинги обычно не стучат, а сразу сносят ворота с петель.

— Что тебе, сын мой? — спросил он, сквозь крошечное зарешеченное оконце в двери пытаясь разглядеть лицо высокого человека в длинном темном плаще.

— Я хочу передать вам знания друидов, — произнес кадаверциан низким, звучным голосом. — Сказания, легенды, саги, рецепты врачевания, философские и мистические учения… Если последователям Патрика это нужно.

Привратник засуетился, открывая дверь:

— Конечно! Сейчас я скажу настоятелю. Весь день вчера он простоял у порога одного из вождей, хотел услышать хоть что-нибудь из ваших легенд, однако тот так ничего и не захотел рассказать. А эти бесценные сведения должны быть сохранены… Но ты сам кто? Бард?

— Я видел вашего аббата Финнена у дома Туана Мак-Кейрелла. Святой отец выглядел огорченным. Так что, думаю, ему будет интересно почитать это.

Мужчина вынул из-под плаща увесистую книгу.

— Здесь почти все знания друидов по медицине, географии, астрологии, истории, философии, сведения о выращивании и применении целебных растений…

Монах со все возрастающим интересом смотрел на фолиант в руке незнакомца. Если все сказанное было правдой, то монастырь получал возможность получить и сохранить воистину бесценные знания.

— Заходи. Не стой на пороге, — заторопил он.

Кадаверциан усмехнулся, окинул взглядом маленькое помещение, залитое теплым сиянием светильников. Но не вошел. Молча протянув книгу изумленному монаху, он шагнул обратно в темноту, где начинал тихо шелестеть теплый летний дождь. Снова накинул капюшон на голову, развернулся и неспешно направился в сторону холмов. Через несколько мгновений темный силуэт растворился в зеленом сумраке прохладной ирландской ночи…