Нин-дзютсу 4. Завещание воинов-невидимок.

Послесловие Интервью со Стивеном К. Хайесом

Следующее интервью с Шидоши Хайесом было включено в эту книгу, чтобы читателю дать представление о работе автора и о значении его искусства. Некоторые очень критические вопросы и его ответы взяты из различных дискуссий, которые Шидоши вел во время своих регулярных тренировочных семинаров и курсов на Западе.

Вопрос: Почему Вы поселились в такой отдаленной сельской местности, как здесь в Огайо или в Кумамото в Японии? Разве не способствовало бы интересам Вашего искусства, если бы Вы поселились где-либо на восточном или западном густонаселенном побережье?

Хайес: Я хотел бы жить в здоровом окружении. Здесь у меня свое собственное водоснабжение, земля плодородная, мы выращиваем свои собственные овощи, и имеется много дерева для топки зимой. Связь с природой всегда была основным пунктом образа жизни ниндзя, и это относится также и к нашему времени.

Вопрос: Не трудно ли находить учеников в таком отдаленном месте?

Хайес: Ученики должны находить нас, а не наоборот. Если это и связано с некоторыми трудностями — то это дополнительное преимущество, так как таким образом к нам приходят те, кто обосновывает свой выбор. Наше боевое искусство — слишком ценно для того, чтобы делать его массовым. Я бы не стал обучать Нин-дзютсу того, кто пришел бы ко мне лишь потому, что, мол, местность для тренировки чисто случайно находится поблизости от его места жительства.

Вопрос: Как много людей согласны принять эти дополнительные трудности, чтобы отправиться к Вам и изучать Ваше искусство?

Хайес: Здесь не важны цифры, особенно если учесть усилившуюся с 1980 г. рекламу. Могу только заверить вас, что учеников у нас всегда более чем достаточно, чтобы заполнить наш зал для тренировок. Они приходят отовсюду, из всех штатов и из других стран.

Вопрос: Все ли ученики живут вместе с Вами в школе?

Хайес: Нет. Это было бы не в созвучии с духом подлинных традиций. Мы не культурное общество и не коммуна, где ученики могут найти защиту от действительности реального мира. Я уверен, что ведение успешной жизни является частью тренировки ниндзя.

Мне кажется, я должен сказать, что я традиционен, так как мое боевое искусство преследуется более чем 1300 лет японской истории.

Вопрос: Так ли это, что сегодня Нин-дзютсу сильно коммерциализировано?

Хайес: По-моему, это как раз наоборот: несмотря на многообразие возможности купли-продажи, которым располагает Нин-дзютсу, все еще трудно найти мое искусство и стать в нем мастером. Ученик должен завоевать себе дорогу в жизнь Нин-по.

Что действительно на Западе чрезмерно коммерциализировано, — так это не слишком важные побочные аспекты искусства: все те элементы, которые лишь слегка относятся к истинному духу военных традиций ниндзя, — глуповатые игры, изобретенное оружие, фантастические костюмы, а также ужасно преувеличенные сплошь нереалистические фильмы, в которых ложно представляется красота и сила моего искусства. Многочисленные книги и статьи, часто написанные людьми, которые только воображают себя учителями, наводнили рынок. Но в действительности они не имеют понятия об истинном Нин-дзютсу.

Возможно, Вы имели в виду эти вещи, когда спрашивали о чрезмерном рынке. Как я уже сказал, это вообще не имеет ничего общего с подлинным Нин-дзютсу.

Вопрос: Несмотря на Ваше актерское образование, Вашу работу каскадером в Японии и Вашу очевидную славу — быть единственным американцем, который имеет достаточно опыта, чтобы стать техническим директором ниндзя-фильма, Вас напрасно до сих пор искали в многочисленных кинофильмах о ниндзя. Почему?

Хайес: Производители фильмов неоднократно предлагали мне участвовать в так называемых «ниндзя-фильмах». Но когда я смотрел киносценарий, каждый раз мне быстро становилось понятным, что то, что я должен делать в этом фильме, имело мало общего с искусством, которому я здесь обучаю. Как ученику, мне было бы стыдно, если бы я видел, как мой учитель перед камерой унижает свое драгоценное искусство во второклассном фильме. Таким образом, до сих пор я отклонил все предложения.

Но фильм, который описывал бы истинную суть Нин-дзютсу, я жду напрасно до сегодняшнего дня.

Вопрос: Будете ли Вы все-таки участвовать в фильме, если, как Вы говорите, будет показана истинная суть Нин-дзютсу?

Хайес: Если мне позволяет время — да! Я надеюсь что-либо исправить, если там будет сделана попытка исказить картину моего искусства. Однажды появится режиссер, который не пожелает делать глуповатый, стереотипный ниндзя-фильм и выпустит фильм, соответствующий всем пунктам нашей традиции воинов.

Вопрос: Какое у Вас представление о себе как о мастере боевого искусства? Чувствуете ли Вы себя обязанным традициям или современности?

Хайес: Собственно, я хотел бы избежать такого ограниченного, снабженного ярлыком образа мышления. Если вы вынуждаете меня к одной из двух точек зрения, то мне кажется, я должен сказать, что я традиционен, так как мое боевое искусство преследуется более чем 1300 лет японской истории. Действительно, традиционнее не бывает.

С другой стороны, меня можно считать поборником современных идей, так как один из важнейших принципов Нин-no основывается на том, чтобы всегда быть на высоте развития и совершенствовать сознание для новых нетрадиционных идей.

Это предохраняет Нин-дзютсу от того, чтобы стать отжившим старинным искусством. Поэтому я, в созвучии с истинной сутью искусства, могу тренироваться в современной одежде, при естественном окружении и в современных условиях, и все же быть сторонником традиции.

Вопрос: Почему Вы все время указываете на то, что Ваше боевое искусство касается столь многих поколений? Это так важно?

Хайес: История узаконивает искусство, подвергая его многим испытаниям. Только успешное преодоление этих препятствий гарантирует выживание Рю.

Предшествующие поколения нашей школы из-за экономического, политического и военного давления вынуждены были развивать реалистическую, многообещающую боевую систему, чтобы обеспечить выживание. Эффективность системы решает жизнь или смерть своих сторонников. Неэффективная техника умерла на поле битвы; таким образом, все лишнее безжалостно исключено из долго накапливающейся сокровищницы знаний членов Рю.

Вопрос: Могут ли современные мастера боевого искусства проводить исследования и таким образом развивать свою собственную систему Нин-дзютсу?

Хайес: Нет, это невозможно. Где бы вы имели возможность испытывать мучительные или смертельные приемы вновь изобретенной теоретической системы? По окончании серии испытаний для перепроверки эффективности ваших ударов кулаком, ударов палкой или уколов ножом перед вами лежала бы целая гора трупов!

Ясно, что такое смелое предприятие сегодня запрещено морально и законом. Но так как этот путь закрыт, нам не остается ничего другого, как отказаться от результатов испытаний, которые оставили нам наши предшественники. Наши Рю-предки вынуждены были браться за оружие против агрессоров, которые угрожали их жизни.

Мы, их последователи, можем только изучать их опыт и выводы.

Вопрос: Не может ли новое искусство проводить испытания защитного снаряжения на полный контакт? Какие относительно надежные условия все же гарантировали бы эффективность этого искусства — и таким образом его признание? Если бы техника не обещала успех, то она определеннонедолго оставалась бы в арсенале воина.

Хайес: Ринг — неподходящее место для испытания ориентированного на борьбу искусства самозащиты. Для этого есть много причин. «Относительно надежные условия», которые, с одной стороны, морально оправдывают все в целом и удерживаются в пределах легальности, с другой стороны — препятствуют полному использованию сил бойца.

Наконец, контрагенты на рынке знают, что речь идет не об их жизни, если они проиграют в борьбе. Уровень силы духа в соревновании, таким образом, существенно отличается от силы духа в борьбе не на жизнь, а на смерть.

Также следует учитывать, что защитное снаряжение позволяет ослабленное восприятие опасной техники с другой стороны, дает в распоряжение защищающемуся защиту, которой он обычно не имеет. Затем ученик может проигнорировать различные действенные в реальности виды техники только потому, что они не действуют с боксерскими рукавицами. Ринг и улица — два в корне различных мира, которые не имеют ни малейшего отношения друг к другу.

Вопрос: Нельзя ли создать новое практическое искусство, если взять только лучшие техники или приемы из целого ряда исторических боевых систем и составить единое целое?

Хайес: В отличие от бытующего мнения, сегодня только очень немногие подлинные боевые искусства ориентированы на борьбу. Большинство сегодняшних боевых систем превратились в виды спорта или развития физических способностей.

Еще далеко не определено, возможно ли вообще слить воедино техники из весьма различных искусств в единое целое. Всегда требуется какой-либо ясно осознанный ключевой элемент, фундаментальная сущность, вокруг которой обретает форму то или иное искусство.

В общем, не обязательно все военные искусства проходят один и тот же путь, чтобы достичь того же результата. Нужно только взглянуть на радикально различные движения и теории Дзю-дзютсу, отдельных стилей Каратэ, Кэн-дзютсу или Айкидо, не говоря уже о многочисленных китайских системах. Я не сторонник современных тенденций создавать новые синтетические боевые искусства.

Вопрос: Вы постоянно подчеркиваете важность наличия реальной боевой ситуации. Разве не следовало бы логике вещей, если бы вы испытали действенность своей системы в одной из многочисленных малых войн наших дней?

Хайес: Это только случай, когда вы собираетесь мириться с неизбежными фатальными выводами, которые представляет Вам Вселенная, когда вы без необходимости вмешиваетесь в бесполезное кровопролитие. Всегда имеются люди, которые свои теории с воодушевлением желают испытать в грозных малых войнах или уличных междоусобицах. Их недостаточная прозорливость разрушает и их жизнь, практически без исключения.

Подлинное боевое искусство состоит из чего-то более существенного, чем механическая техника. Нельзя игнорировать взаимосвязи, которые существуют между всеми элементами конкретной конфликтной ситуации. Обычные категории, такие, как «правильно» или «ложно», «превосходить» или «уступать», блекнут или исчезают слишком часто в свете космической истории.

К сожалению, такие понятия, как универсальный ход вещей или неизменное намерение Вселенной, при решении конфликтов чаще всего рассматривают слишком общо. Это происходит от того, что большинство людей, работая своими кулаками, даже не знают о существовании таких вещей и не верят в то, что опытные учителя мoгут помочь им в решении их проблем тогда, когда осознают смертельную опасность, в которой они находятся. Многие учителя вдалбливают своим ученикам техники, которые в случае реальной опасности не дают ни малейшего шанса выжить против настроенного всерьез противника. Они упорно продолжают цепляться за отжившие идеи и передают их своим ученикам, так, как было всегда, при этом они сознательно не обращают внимания на свои недостаточные познания в истории или в слабых местах своей системы. Это, по-моему, один из негативных аспектов современных боевых искусств.

Вопрос: Многие считают, что Нин-дзютсу — военное искусство 80-х годов точно так же, как дзюдо своей наивысшей точки достигло в 50-е годы, каратэ пережило бум в 60-е, а кунфу как искусство торжествовало в 70-е. Как могло возникнуть подобное предположение, учитывая незначительное количество черных поясов Нин-дзютсу?

Хайес: Это утверждение относится к влиянию Нин-дзютсу на все сообщество боевых искусств. При этом не обязательно играет роль то, как много людей практикует Нин-дзютсу и имеется ли в каждом городе школа. Нин-дзютсу — одно из немногих оставшихся боевых искусств, которые концентрируются на чистую самозащиту, не жертвуя свои знания спортивной подготовке или методу физической подготовки.

Мы уже начинаем видеть предвестников нового сознания в литературе по боевым искусствам и средствам создания совершенного, превосходного борца. Это одно из прямых следствий, которые порождены Нин-дзютсу. Многих мастеров боевых искусств больше не устраивает грубость исключительно механической техники. С них достаточно поверхностных, усиливающих эгоизм соревнований или ложной славы, которая гарантирована владельцу черного пояса.

Аспектам тренировки личного осознания теперь уделяют усиленное внимание — это оружие, психология, помощь элементов природы и всех остальных факторов, которые могут гарантировать успех. Наконец, боевые искусства, кажется, должны возвратиться на путь «военных» искусств.

Второй аспект, который уже подробно обсуждался в данной книжной серии, а также во время многих семинаров — это прагматическая сторона духовной практики. Такая практика — необходимая весьма важная составная часть подлинного боевого искусства: ни в коем случае она не должна рассматриваться как второразрядная или оставлена из-за незначительных знаний учителя.

Ученики вынуждены постоянно слышать известные клише о «духовных аспектах» боевых искусств, но до сих пор только немногие учителя попытались передать эти знания своим ученикам в доступной форме.

Вопрос: Вы первый ниндзя не-японец, которому за все времена Великий Мастер Нин-дзютсу передал титул Шидоши. Как Вы себя чувствуете, когда слышите о внезапном появлении учителя-самозванца, который необоснованно утверждает, что распространяет то искусство, которое Вы принесли на Запад?

Хайес: Еще в июле 1980 г. в журнале «Черный пояс» я отмечал, что я удивлен, что еще нигде какая-либо предприимчивая особа не открыла школу ниндзя и там не выдает немного каратэ и тренировку с оружием за Нин-дзютсу. Тогда я действительно был удивлен, так как феномен раньше повторялся во всех других искусствах. К этому времени в Штатах еще не было никого, кто заявил бы официальное притязание обучать Нин-дзютсу.

К сожалению, теперь это полностью изменилось, и рынок сегодня перенасыщен потоком самозванных, абсолютно неквалифицированных учителей Нин-дзютсу. Их прельщает популярность искусства. При этом я не могу понять, почему ученики верят подобным «учителям», да еще и платят им, хотя те не располагают Верительной грамотой, не имеют никакой связи с признанным мастером Нин-дзютсу и являются не чем иным, как живой противоположностью компетентному учителю.

Вопрос: Не может ли потенциальный ученик спросить у своего мастера о полномочии на обучение до того, как решится на тренировку у него?

Хайес: Совершенно ясно, что каждый, кто обучает Нин-дзютсу без подлинной лицензии Великого Мастера, автоматически подозревается, что он хочет обмануть своих учеников. Эти лица часто рассказывают своим ученикам, что их мастер умер до того, как передал им документ на право обучения, что старый учитель был против традиции выдавать кому-либо письменное удостоверение. Другие же поступают еще проще: они идут в ближайшую типографию и заказывают там удостоверение мастера!

Вопрос: Ученики могут чувствовать себя уверенно, если только изучают Нин-no в Будзинкан-додзе доктора Хатсуми?

Хайес: К сожалению, в последнее время даже это больше не является гарантией: после появления моих книг некоторые американцы и европейцы сознательно избегали учителей с лицензиями Запада и обращались к Японии, к курсу у доктора Хатсуми или одного из его помощников. Там они достигали какой-либо низкой ступени ученика или даже просто делали моментальный снимок, который потом был доказательством, что данный «Мастер» был в Японии и там обучался Нин-дзютсу с мастером Хатсуми.

Я даже слышал, что есть люди после одного из моих курсов в Америке или Европе, которые снимались на память и это представляли как доказательство, дающее им право обучать на их родине искусству Будзинкан-додзе. Как видите, нужно всегда быть начеку и быть чертовски внимательным.

Вопрос: Вы ведете себя так, как будто Нин-дзютсу-рю Вашего учителя является единственным, которое еще имеется. Разве не возможно, что выжили еще и другие Рю?.

Хайес: Хотя различные писатели охотно хотели бы нас убедить, что в Японии имеются еще и некоторые активные Ниндзя-рю, но это печальная правда, что все они стали жертвами после самурайского века. Когда я жил в Японии, я посещал несколько додзе и многие говорят, что якобы обучают Нин-дзютсу. Каждый раз я был разочарован. Хэйшичиро Окусэ, находящийся на пенсии бюргермайстер города Ига-Иэно, является лишь стареющим исследователем исторических рукописей Нин-дзютсу и ни в коем случае не практиком, как это пытается заверить популярная англоязычная книга о ниндзя.

Тэншии Шодэн Катори Шинто Рю, изображенная двумя различными авторами ниндзя-романов как школа Нин-дзютсу, в действительности очень формальная, богатая традициями школа боевых искусств самураев. Когда учителя говорят там о ниндзя, то только затем, чтобы объяснить, как от него защищаться, но не о том, как им стать. Ученики Катори-Шинто воспринимали как дерзость и оскорбление, если бы они узнали, что их путают с ниндзя.

Юмио Нава, еще один учитель, который, как говорят, обучает Нин-дзютсу, — торговец старинными вещами, который выдает себя за Нин-дзюту-Кэнкука (исследователь Нин-дзютсу). Правда, действительно каждое субботнее утро в спортзале своего родного города он обучается обращению с короткой цепью и палкой дзо. Но он сам ни в коем случае не выдает эту классическую тренировку Будо за Нин-дзютсу.

Эти разочаровывающие открытия я сделал во время последних 10 лет, когда жил в Японии и имел возможность осмотреться в этой стране. Я уверен, что какой-либо американский мастер боевого искусства, мечтающий о том, чтобы открыть свою независимую школу ниндзя, опубликование этих фактов воспримет с недовольством, даже со злобой, но факты дают мне право говорить об этом. Каждый может слетать в Японию и убедиться в моей правоте.

Сам я отправился в Японию ни в коем случае не за тем, чтобы там, чего бы это ни стоило, тренироваться с Масааки Хатсуми, хотя, в конце концов, это произошло. Я отправился туда с простой мыслью, чтобы изучать это искусство у того или иного учителя. Многие разочарования привели меня наконец к доктору Хатсуми — единственному, кто имеет право быть учителем боевых искусств ниндзя, которые еще имеются в Японии. Как таковой он признается представителями местных боевых искусств, а также образовательными организациями и средствами массовой информации.

Я отправился в Японию, чтобы изучать Нин-дзютсу вообще… и вскоре оказалось, что Масааки Хатсуми — единственный, кто олицетворяет это искусство на своей родине. С момента этого открытия я стал верным сторонником этого человека.

Вопрос: Многие мастера боевых искусств считают, что вид ниндзя в маске оставляет крайне негативное впечатление. Маска предполагает, что ее носитель считает, что анонимность дает ему право действовать безнаказанно, как ему заблагорассудится. Какое влияние это имеет на детей, которых, как известно, Нин-дзютсу очаровывает?

Хайес: Это, пожалуй, точка зрения. Наши школьные учебники полны историй, которые рассказывают детям, как люди, которых мы чтим как героев, пользовались «масками анонимности», чтобы избежать преследования римской армии, ранние христиане проводили свои тайные собрания в катакомбах. Это знает каждый христианин. Вспомните также о том, что повстанцы Бостона по случаю своей известной «чайной партии» переодевались в индейцев. Из протеста против безудержного налогообложения вышла независимая нация США.

В многочисленных войнах действовавшие в подполье черные рынки были единственным источником дохода, который был в распоряжении многих невинных людей. Французское движение сопротивления во время войны, побег Далай Ламы из захваченного коммунистами Тибета, бегство негров из рабства на Север перед гражданской войной — все это дополнительные примеры, которые ясно доказывают, что сохранение анонимности — нередко единственная возможность, чтобы сохранить собственную жизнь. Выживание семьи часто требует необычных методов: это единственная причина для масок в нашем образе жизни Нин-дзютсу.

Вопрос: Имеются ли в Вашей деятельности учителя Нин-дзютсу вопросы, которые Вас беспокоят? Каковы отрицательные стороны Вашего успеха?

Хайес: Во-первых, я действительно иногда не чувствую себя слишком успешным: когда я рассматриваю способности своего учителя, я при всем желании не могу так делать. Все равно, в какой бы ранг меня ни возвели, я постоянно должен считать себя ищущим в пути. Естественно, имеются и менее значительные обстоятельства, которые меня не слишком радуют, — частично это из-за рекламы, которая достается моему искусству и мне в последнее время. Я понимаю, что таких неудобств нельзя избежать. При изучении Нин-по следует привыкать к тому, что все следует рассматривать как часть тренировки.

К сожалению, случались некоторые курсы, из-за которых я в полном смысле слова должен был применять силу. При этом я был вынужден сразить не одного, а нескольких незрелых участников курса, так как эти люди своими негативными установками подстрекали к тому, чтобы испытать, действительно ли действует мое искусство. Совершенно ясно, что они делали это (но я этого терпеть не могу), чтобы причинить кому-либо боль только для доказательства действительности боевой системы Нин-дзютсу. Для наших методов надежный «спарринг» невозможен. Неизбежно будут переломы костей и другие ранения. Тренировка в боевых условиях — не игра.

Кроме того, я очень сожалею, что длительное время не могу ответить лично на письма, которые идут ко мне с пяти континентов, — каждый месяц мы получаем сотни писем. По этой причине мы создали команду сотрудников, чтобы отвечать на вопросы интересующихся Нин-дзютсу. Мне бы хотелось иметь возможность вникнуть в вопросы этих людей, но, к сожалению, мой график мне этого не позволяет. Мне остаются мои книги и личная тренировка для передачи моих взглядов.

Вопрос: Как бы Вы описали смысл тренировки Нин-дзютсу одним предложением?

Хайес: Нин-дзютсу ищет радость свободы и удовлетворение духа, которые достигаются тогда, когда понимают действие космических законов в природе.

Вопрос: Это современное определение или оно относится к историческому Нин-дзютсу?

Хайес: Это путь; он всегда так выглядел и не изменится в будущем. Искусство безвременно; только личности, которые олицетворяют его, приходят и уходят в течение времени.

Вопрос: Какой бы Вы дали совет читателям этой книги, которые хотели бы интенсивно заниматься практикой Нин-дзютсу?

Хайес: К сожалению, имеется очень немного способных учителей древнего Нин-дзютсу. Найти их-дело нелегкое, но нельзя отказываться от поиска. Подлинное искусство, которое успешно выдержало испытание временем, всегда готово; оно ожидает всех тех, кто хотел бы изучить образ жизни воинов ниндзя. Естественно, это означает, что следует отказаться от многих удобств и быть вынужденным изменить свой образ жизни, быть может, даже покинуть свой родной город или свою страну. Но это знание для всех тех, кто действительно хотел бы получить его. Каждый, кто интересуется практикой Нин-дзютсу, сперва должен вступить в общество «Тени Ига», основанное в 1975 г., — организацию, которая занимается распространением информации о подлинном японском Нин-дзютсу. Дальнейшие подробности можно получить непосредственно в обществе. Пишите нам:

В Германии и Австрии распространением Нин-дзютсу занимается INAG. Дополнительно информацию можно получить по следующему адресу