Ночная прогулка

11

Если у Корины и появились мысли задержаться в Расселл Даун, то Кайал Баллантайн быстро положил им конец. За ланчем он ненавязчиво и мягко, но ясно дал всем понять, что Корину ждет в Бал Бала работа, и немедленно.

Никому даже в голову не пришло спорить, тем более Корине. На лице Люка, когда он узнал эту новость, отразилось такое глубокое разочарование, что его даже стало жалко.

К большому удивлению девушки, Джилл, встав на цыпочки, демонстративно поцеловала Кайала в щеку. Она злорадно взглянула на Корину, но тон прощанья был мягкий и ласковый. Корина пожала руки Расселлам тепло и искренне их поблагодарила и попрощалась с Люком особой улыбкой.

Ли взяла подругу под руку и проводила до самолета.

— Не переживай, милая. Этот праздник не последний, — утешала она. — Никогда не думала, что Кайал может быть таким непреклонным. Хотя, наверное, мама обрадуется твоему приезду. А я чувствую, что мне нужно еще несколько дней, чтобы закрепить произведенное впечатление, сама знаешь, на кого.

Корина громко рассмеялась. В этот момент к ним подошел Кайал. Он обнял Ли и прижался щекой к ее кудряшкам.

— Возвращайся в джип, сестренка, нам пора лететь. Следи за фигурой и веди себя, как подобает истинным Баллантайнам, — последняя фраза была произнесена с насмешкой.

Ли с любовью улыбнулась им обоим.

— Счастливого пути!

Она пошла обратно к джипу, а Кайал помог Корине забраться в самолет. Повернувшись, он помахал рукой кучке провожающих и тоже залез в кабину. Корина выглянула в окно. Она улыбалась и махала оставшимся, пока не заработал мотор. Тогда она повернулась и стала смотреть, как Кайал вывел самолет на взлетную дорожку, готовясь к полету. Мышцы ее живота сжались в комок от боязни высоты. Никогда ей не преодолеть несчастных мыслей, связанных с полетами, горестно подумала она.

— Не бойся, — услышала она отрывистый голос Кайала. — Я знаю, как управляться с этой игрушкой.

Она передернула плечами и отвернулась.

— Как ты думаешь, можем мы стать друзьями? — спросил он.

Кора повернулась к нему.

— Я не хотела бы иметь друзей, у которых настроение меняется пять раз в день.

— Неужели мы должны быть врагами?

— Ну уж, и врагами!

— Я тебе говорил, что ты мне нравишься? — спросил Кайал, не поворачивая головы и глядя вперед.

— Неужели? Тогда, может быть, стоит прекратить нашу вечную перебранку, по крайней мере, пока мы в самолете? — предложила Корина.

— А мы разве ругаемся? Конечно, если бы я таращился на тебя с таким обожанием, как этот парень на вечере…

Она удивленно посмотрела на него.

— Ты имеешь в виду Люка?

— А что, были и другие? — Он великолепно воспроизвел слегка растянутую речь Люка Расселла.

Корина резко выпрямилась.

— Ты не очень-то добрый человек.

Он усмехнулся.

— А почему ты решила, что я обязательно должен быть добрым? Ну вот, мы опять цапаемся. Лучше закрой глаза и подремли, а то какая-то ты бледненькая. Я не буду мешать тебе разговорами.

— Ну, что ж. Я, пожалуй, последую твоему совету. — И она послушно подчинилась его приказу. Корина понимала, что с Кайалом Баллантайном это была единственно возможная линия поведения.

Конни очень обрадовалась их возвращению. Верная своему обещанию как следует поработать, она приготовила для Корины груды страниц для перепечатки. Корина с головой ушла в подготовку рукописи и трудилась каждый день до темноты. Вечерами она отдыхала. Состояние влюбленности заставляло ее беспричинно смеяться, глаза ее сияли, и двигалась она с мягкой грацией.

Те несколько вечеров, когда Ли и Джилл отсутствовали, Кайал проводил с Кориной и Конни, развлекая их разными историями, вычитанными из книг. Женщины наслаждались его обществом, и вечера проходили мирно и уютно.

Иногда они пили кофе на прохладной веранде, наблюдая за работой туземцев и прислушиваясь к их речи. Слова у них были очень мелодичны, они разговаривали и смеялись высокими сильными голосами. Странный неровный ритм их речей сильно отличался от мягкого нечеткого произношения, когда они говорили по-английски. Костры из сухого кустарника освещали загадочную лиловую ночь и запомнились Корине как символ жизни древних людей.

Она полюбила песни аборигенов. Строго в унисон множество голосов пели короткую песню, потом повторяли ее снова и снова, то тише, то громче. Песни эти были примитивны по рисунку мелодии, но несли такой эмоциональный заряд, что вошли в сознание Корины, и она уже не представляла здешней жизни без этих песен.

Однажды Кайал показал ей пустыню — эту безводную, раскаленную плоскость, окаймленную огненно-красными песчаными холмами, которую до последнего времени не удавалось исследовать. Попытки изучить сердце пустыни окончились для великого путешественника Стерта крахом, и он отступился от этих безжизненных пустых пространств. Немецкий исследователь Лейхардт пропал в этом заколдованном месте, и до сих пор никто не знает, что с ним случилось. В пустыне пропадали скотоводы, бурильщики скважин, геологи, некоторые исчезали без следа. Дикая природа свято охраняла свою тайну.

Корина была хорошей слушательницей и задавала кучу вопросов. Все, что интересовало его, было для нее крайне важно.

Утром, ожидая возвращения Ли и Джилл, Корина меняла в вазах цветы. Конни, одарив ее ободряющей улыбкой, ушла работать в свой кабинет. В тот момент, когда девушка ставила в хрустальную вазу прекрасные белые розы, она увидела в окно быстро идущего к дому Кайала. Было странно видеть его в этот час. Она поставила вазу и вышла на веранду. Он шел очень быстро, прижимая руки к груди. Увидев, что вся левая сторона его рубашки разорвана и залита кровью, Корина побледнела и схватилась за столбик веранды.

— Господь Всемогущий! Что с тобой случилось?

— Ничего особенного, просто очень много крови, вот и все. Двое ребятишек тыкали палками в быков, и одному из них это очень не понравилось. Хорошо, что я услышал шум, иначе детей не было бы в живых. — Он хотел пройти мимо нее, снимая на ходу рубашку и прижимая комком к ране.

Корина не в силах отвести глаз от его груди, закусила губу.

— С тобой все в порядке? — отрывисто спросил он, увидев, что она побледнела. — Я пойду смою кровь. Мы все сделали противостолбнячные прививки, так что паниковать незачем. — Он говорил быстро и как будто слегка раздраженным тоном.

Корине удалось взять себя в руки, и она вошла в дом вслед за ним.

— Позволь мне помочь тебе, Кайал. Пожалуйста, я прошу тебя. — Она не отставала от него. Он прошел прямо в маленькую туалетную комнату, из которой дверь вела в ванную.

Голос ее молил.

— Не будь так суров, Кайал. Я умею оказывать первую медицинскую помощь.

Он взял из аптечки лекарство и вату и, пока Корина мыла руки, быстро наполнил водой раковину. Корина решительно подошла и осмотрела рану — след бычьего рога, а затем обработала ее лекарством. Кайалу было больно, но он не моргнул глазом. Она нежно промокнула рану насухо, раздумывая, как ей лучше перевязать его. Видя ее нерешительность, Кайал посоветовал.

— Отрежь полоску пластыря. Он лежит вон в той коробке. Пластырь стянет края гораздо лучше, чем нитка.

Корина тщательно отрезала нужной ширины полоску и прижала ее к коже, крепко придерживая пальцами края раны. Затем она положила все оставшиеся медикаменты обратно в аптечку. Он улыбнулся ей беззаботной обаятельной улыбкой.

— Да ты просто молодец! У тебя золотые руки.

— Ты очень добр, Кайал, — робко улыбнулась она, румянец снова заиграл на ее щеках. — Но без моей помощи тебе было бы труднее?

— Не думаю, чтобы я смог справиться без тебя. — Он взял ее за подбородок и приподнял лицо. — Но ты слишком впечатлительна, чтобы стать хорошей медсестрой. Пойду переодену рубашку, и снова за работу.

По дороге он на минутку остановился.

— Забыл тебе сказать. С нашими девушками приезжают Люк Расселл и его отец. Покататься верхом. Они останутся на ланч, а потом улетят обратно. Вот на ком ты можешь оттачивать глазки, зубки и коготки. Люк — легкая добыча.

Корина с удивлением спросила:

— И вы с миссис Баллантайн об этом знали, и ничего мне не сказали?

— А что тут собственно такого необычного? — Он замолчал, а потом желчно добавил. — Если Люк ищет предмет для романтического приключения, то, мне кажется, ему надо поискать в другом месте.

Корину задел его тон, и она вспыхнула.

— А если у меня на этот счет другие мысли, о повелитель Бал Бала?

— Может быть, ты поделишься ими со мной? — спросил он и сжал холодными пальцами ее руку.

— Если прикажешь, то обязательно. — Она смиренно опустила глазки.

Внезапно он отпустил ее и пошел к двери, бросив ей на прощанье:

— Может быть, и прикажу…

Корина отвернулась и невидящим взглядом стала смотреть на розы. Почему она так легко подчиняется ему? А ведь возможно, что легкий флирт только повысит интерес Люка.

В конце концов Корина решила пустить все на волю случая.

За столом было весело и шумно. Корина оказалась самой тихой. Пока Люк собирался отозвать ее в сторону для разговора наедине, Кайал пригласил его посмотреть хозяйственные новинки, которые он ввел в своем хозяйстве, а после этого Расселлам было пора улетать.

Люк только и успел, что пожать Корине руку и пригласить навестить их поскорее.

Вечером, болтая за кофе, Ли рассказывала матери новости, а Джилл перебирала свои рисунки. Повернувшись к Конни, она протянула ей папку.

— Я сделала серию новых зарисовок и хочу, чтобы вы их посмотрели. Они предназначены для главы, в которой вы рассказываете о больших овцеводческих станциях.

Конни Баллантайн с благодарностью поглядела на нее.

— О, как это мило, дорогая… Да, и пока я не забыла, как вы полагаете, нельзя ли сделать рисунок, изображающий Бога пустыни Мункабилласа? По поверью, этот Бог нагоняет страх странным вибрирующим звуком, который иногда слышится в пустыне. Звук этот считается голосом Бога. Можно сделать прекрасную иллюстрацию.

Джилл тут же отправилась искать свой старый альбом, где она уже пыталась изобразить этого Бога. Тетя последовала за ней.

Ли поглядела на Корину.

— Ну, выкладывай. Я вижу, что с тобой что-то происходит. Я, как только приехала, сразу поняла, что твои мысли чем-то заняты.

— Тебе показалось, — улыбнулась Корина, стараясь говорить непринужденно. — Возможно, мне было немного неловко за ланчем. Твой сводный брат неодобрительно отозвался о моей дружбе с Люком Расселлом.

— Кто бы мог подумать! — огорчилась Ли. — Странно, почему его это волнует?

— Кайал — лидер. В любом обществе должен царить только он, — ответила Корина. — Он не выносит другого самца в своей стае!

Ли кинулась в защиту.

— Может быть, он считает, что должен тебя оберегать. Ты же гостья. У тебя здесь никого нет, и он чувствует свою ответственность. — Ли растерянно замолчала, не найдя лучшего объяснения.

Корина улыбнулась.

— Давай лучше поговорим о тебе. Ты добилась успехов в борьбе за любовь Гэвина Расселла?

— Определенно сказать не могу. Но я приложила все усилия, — просто призналась Ли. — Миссис Расселл хочет, чтобы мы приехали к ним в один из ближайших выходных дней. Лучше поехать в следующем месяце, тогда станет попрохладнее.

Конни Баллантайн вернулась в комнату в сопровождении Джилл.

— Девочки, подойдите поближе, я хочу знать ваше мнение.

Она разложила на низеньком столике рисунки и отступила назад, давая им возможность подойти поближе.

Корине рисунки понравились. Девушка с искренним восхищением подняла глаза, чтобы похвалить Джилл, но та ответила ей взглядом, полным насмешливой иронии. Конни Баллантайн взяла рисунок, на котором был изображен вьючный верблюд. Было видно, что она обдумывает, в какой главе книги пристроить эту картинку. Она рассказала две забавные истории, услышанные от отца, который держал у себя верблюдов.

Корина слушала с большим вниманием. Ей все было в новинку, и она впитывала любые сведения, как губка. В истории Центра огромную роль играли лошади и верблюды, так что Конни Баллантайн понимала, что, не упомянув этих животных, она сделает свое описание неполным.

Когда все в доме уснули, в дверь к Корине постучали. Она распахнула ее, широко улыбаясь, потому что думала увидеть Ли. На пороге стоял Кайал Баллантайн. Окинув взглядом ее ночную рубашку, он попросил:

— Я хочу пригласить тебя на ночную прогулку. Пожалуйста, переоденься.

Корина открыла было рот, чтобы возразить, но он решительно вошел в комнату и прикрыл дверь.

— Не трать зря времени. Ночь коротка. Эта ночь принадлежит нам и только нам. Собирайся скорее, я жду.

Словно в тумане, Корина поспешила в спальню и переоделась.

Они вышли в душистую ночь. Кайал вскочил в седло и посадил ее впереди себя. Крепко обняв одной рукой и нежно поцеловав ее за ухом, он тронул жеребца.

Ночь залила всю равнину лунным светом, и было видно почти как днем. На черном бархате неба сверкали звезды, теплый ветерок овевал пылающие щеки Корины, нежно шевеля пряди ее распущенных волос. Очарованная и взволнованная, она чувствовала, как кровь стучит в висках, а сердце бьется часто и неровно. Чувствуя его горячую руку у себя под грудью, она захотела прижаться к нему всем телом. Сладкая истома охватила ее, губы пылали от желания.

Его пальцы гладили ее грудь сквозь тонкую кофточку, и эта ласка сильно возбудила Корину. Она попыталась отвести его руку, но он вернул ее и стал ласкать и целовать ее шею.

У излучины реки все замерло в тишине. Ветерок доносил отзвук песни аборигенов. Кайал спешился и протянул к ней руки. Она соскользнула в его объятия, и они прильнули друг к другу.

Привязав коня к цветущей дикой сливе, они пробирались сквозь прибрежные заросли к серебристому зеркалу воды. Кайал шел впереди, придерживая для нее ветки. Воздух был напоен сладким запахом неведомых ей цветов. От этого пряного, пьянящего запаха кружилась голова, и все казалось нереальным, как во сне. Лунный свет высветил на озере узкую мерцающую полоску.

Там призрачно бледные, зачарованные, танцевали странный танец четыре птицы, приседая и раскачиваясь в грациозном упоении, не замечая никого вокруг. Много раз она слышала о знаменитых птичьих танцах у реки, но увидеть их своими глазами даже не мечтала. Танцующие птицы отражались в зеркале воды, и это увеличивало призрачность происходящего.

Корина как зачарованная смотрела на них, забыв обо всем, как вдруг далекий жуткий вой динго, словно дьявольский плач, разрушил волшебную атмосферу этой сцены.

Скользнув по водной глади, птицы помчались прочь, быстро перебирая длинными ногами, набирая скорость для взлета. Широко расправив крылья, они взмыли в небо, с мягким шелестящим шумом, колыхнув листья акаций и наполнив воздух жалобным курлыканьем. Какое-то время Корина продолжала смотреть на опустевшую гладь воды, а потом слегка повернулась к Кайалу, молча стоявшему за ее плечом.

— Боже, как это прекрасно! Будто детский сон, чистый и светлый. Может быть, мне все это привиделось?

Он ничего не ответил, только крепко взял ее за руку и повел вверх по склону.

Корина шла, словно в забытьи. Ее душа была околдована и смущена. Она чувствовала себя посвященной в красоту и тайну, имя которым было Бал Бала. Ночную тишь нарушали шуршание травы, в которой охотились мелкие зверьки, и доносившаяся от реки нежная и унылая песнь аборигенки. Черный бархат неба переливался яркими звездами. Корина рассмеялась, слегка задыхаясь от возбуждения.

— А ты не часть моего сна, Кайал? Может быть, ты черный колдун? Ответь мне, Кайал. Я немножко боюсь тебя.

Он посмотрел на нее и, улыбнувшись, промолчал.

— Нет, нет, я не позволю тебе говорить. Не позволю испортить такое чудо. Теперь ты не можешь быть недобрым ко мне.

Тень скрывала его лицо.

— Можно я поцелую тебя, моя лунная богиня?

Он прижал Корину к себе. Нежные поцелуи легко пробежали по ее лицу, оставляя огненный след. От этого прикосновения Корина дрогнула, как лист при первом порыве ветерка, предвестника бури. Затем, когда руки Кайала сомкнулись, крепко обхватив ее, Корина задрожала. Его губы дразняще, медленно блуждали по ее лицу, пока Корина в мучительной неудовлетворенности не поцеловала его сама.

Нежность к этому человеку, смятение и стыд разрывали ей душу. Она чувствовала желание Кайала, его руки сжимали ее крепче и крепче, и Корина в конце концов зашевелилась, протестуя против силы, которую он применял. Он мгновенно ослабил хватку, и его требовательные руки вновь стали гладить волосы, спину и бедра.

Корине потребовалось огромное усилие, чтобы подавить в себе желание также ласкать его. Она только кончиком языка нежно касалась его уха. Рука Кайала расстегнула ее кофточку и нащупала грудь, в ней вспыхнули неведомые доселе ощущения. И она почувствовала, как набухли и затвердели ее соски. Его рука двинулась дальше, ниже к животу, а затем еще ниже… Пальцы оказались между ее ног и вдруг вошли в нее. Она попыталась что-то сказать ему, но Кайал не отпускал ее губ.

Почувствовав ее мягкую незащищенность, он становился все настойчивей. Неожиданно он стал стягивать с нее одежду, пока не обнажились ее груди. Его рука сжимала их, а поцелуй становился все более глубоким, как будто он боялся, что новая ступень близости вызовет в ней гнев. Когда он оторвался от ее вспухших губ, она снова попыталась оттолкнуть его, но язык Кайала прикоснулся сначала к одной груди, а затем к другой, а когда он начал нежно покусывать и посасывать их, Корина застонала. Жар, возникающий в ее груди, охватывал все ее тело, вызывая томительное чувство вожделения.

Она выгнулась под ним, неосознанно требуя того, что желало все ее тело. Руки Кайала скользнули по ее обнаженным бедрам, отвечая на ее немой призыв самой чувственной из ласк. И тут она ощутила, как он прижался к ней твердым мужским естеством, и, сама не понимая отчего, подалась к нему всем телом. Он лег между ее раздвинутых ног, а затем стал осторожно входить в нее.

Корина больше не сопротивлялась, страсть овладела ей столь сильно, что она стала отвечать ему. Порвав девственную плеву, он ощутил ее на всей глубине, и удовольствие для них обоих было столь велико, что первое мгновение они не могли пошевелиться. Достигнув оргазма, он уронил голову ей на грудь, сердце его бешено колотилось. Одной рукой Корина гладила его по мокрым волосам, а другой по спине… Закрыв глаза, она расслабилась, и вскоре они оба крепко спали.

Эта ночь стала поворотным пунктом в бурных отношениях Корины и Кайала. Все в доме быстро почувствовали новую напряженность, хотя Ли и ее мать делали вид, что ничего не происходит.

Но не такова была Джилл. Она воспользовалась первой же возможностью, чтобы пройти в кабинет в то время, когда тетя отдыхала. Подойдя к письменному столу Корины, она начала дружеским тоном:

— Бедняжка, вы все усердно трудитесь? — Слова ее звучали многозначительно, и Корина не могла этого не заметить.

Она перестала печатать и подняла глаза.

— Извините, я очень занята. У вас что-нибудь срочное?

Джилл уставилась на нее немигающим взглядом, как змея.

— Ваш деловой тон, моя милая, меня не обманет. Очень хорошо, что вы так увлечены работой. Но на минутку отвлекитесь. Я считаю, что нынешняя ситуация стала для вас очень неловкой. Уверена, что вы и сама это чувствуете.

Корина посмотрела ей прямо в глаза.

— Что вы имеете в виду?

— Ваше поведение, дорогая. Вы стали ужасно беспокойны и взвинчены. Вы должны понимать, что тетя Кон чувствует эту напряженность. Она не привыкла к неприятным ситуациям в своем доме.

— Я не понимаю, почему вы-то так обеспокоены? Лично вам какое дело? Кстати, а что там случилось у вас с мужем?

Хорошенькое личико Джилл вспыхнуло от злости.

— По-моему, это мое дело.

— Да, конечно, — успокаивающе произнесла Корина. — Но вы проявили такой интерес к моим делам, что я вежливо решила ответить тем же. — Она глубоко вздохнула. — Успокойтесь, Джилл. Еще один месяц, и я все здесь закончу.

— Приятно слышать, — просияла Джилл. — Я в любую минуту смогу вас заменить, когда вы сочтете, что больше не можете оставаться в этом доме. Я вас прекрасно понимаю. Вы и Кайал не пара, поверьте мне. Ему нужна совсем другая женщина. Кротость — главное оружие девушки. Нет мужчины, которому бы захотелось обидеть милое и ласковое создание.

— Вроде вас, Джилл? — осведомилась Корина.

Джилл вспыхнула.

— Не принимайте это так близко к сердцу. Ведь не каждая победа, это победа. Бывают и победы — поражения. Но не огорчайтесь, всех покорить невозможно.

— Мне кажется, что женщина, которая «покорит» мистера Баллантайна, будет связана с самим дьяволом! — вырвалось у Корины.

— Дорогая, не будьте такой циничной. Зелен виноград. Кайал — это мужчина не для вас. Я промахнулась в своей первой попытке завоевать его, но на ошибках учатся. Я уже сделала выводы.

Корина отвернулась. Каждое слово Джилл больно ранило ее.

— Что ж, Джилл, я могу только пожелать вам удачи. Сменить мужа — что может быть проще! Вы считаете, что Кайал будет сидеть и ждать, пока вы устроите себе развод? Мне кажется, что это не так, но, конечно, у меня нет вашего опыта.

Взгляд Джилл был тверд и холоден.

— Перестаньте перебегать мне дорогу, девочка! Это может плохо кончиться для вас. Вы многое не учли, но у меня нет желания учить вас.

Корина пристально посмотрела ей в глаза, осознав, наконец, что в лице Джилл имеет очень сильного противника.

— Может быть, вы и правы, — примирительно произнесла она. — А теперь извините меня, пожалуйста. Наш разговор закончен, мы все выяснили. Что касается меня, мне надо поскорее закончить свою работу. Думаю, что и вы желаете этого от всего сердца.

Джилл отступила назад, лицо ее было спокойно.

— Знаете, Корина, — сказала она беззлобно, — я приходила предупредить вас. У меня есть дар, которым обладают немногие. Я могу ждать столько, сколько потребуется для достижения цели.

Корина опустила глаза.

— Это очень любезно, Джилл, что вы предупреждаете меня. Думаю, что мы останемся друзьями.

Джилл коротко рассмеялась и вышла из комнаты.

Корина встала и подошла к окну. Теперь, оставшись одна, она могла расслабиться. Вскоре ей придется подумать о своем будущем. Наверное, ей придется оставить Бал Бала и навсегда забыть Кайала Баллантайна. Что она будет делать дальше, как жить, не видя его…

От звука голоса Кайала она вздрогнула, круто обернулась. Он вошел и прикрыл за собой дверь.

— Конни сказала мне, что ты не хочешь ехать с нами в Центр. Что случилось, малышка?

Корина слегка вздрогнула.

— Мне надо закончить работу.

— Пообещай, что больше не будешь возражать. Конни считает, что работа над книгой почти закончена. Твой предлог — простая уловка, чтобы улизнуть от поездки. Ты что, не желаешь меня видеть?

Она покачала головой.

— Да ничего подобного. Просто мне неловко в компании. Кажется, что все всё знают, и смотрят на меня так многозначительно… Я, конечно, поеду на эту экскурсию. — Она подошла и взяла его за руку. — Наверное, скоро мне придется уехать отсюда. Работа над рукописью подошла к концу.

— Уехать? Почему ты решила уехать? — Он почти выдернул свою руку. — Это просто каприз, или ты все хорошенько обдумала и решила? Прошу тебя — не торопись. — Повернувшись, он вышел.

Корина побежала к себе. В спальне она бросилась ничком на постель и дала волю слезам. Боже, ну почему ей так не везет! Невзгоды следуют одна за другой — сначала смерть отца, а теперь еще и это. Когда же это кончится?

Ей так хотелось хоть капельку счастья или, может быть, ей на роду написано переживать одни трагедии? Корина всхлипнула и потерлась носом о подушку, вытирая глаза. Ладно, надо успокоиться. Будь что будет, против судьбы не пойдешь.

В дверь постучали, но она лежала тихо, не желая никого видеть.

— Я знаю, что ты здесь. — Дверь открылась, и вошла Ли. Она молча остановилась у кровати, и ее синие глаза наполнились огорчением. — Рина, дорогая, что происходит? Ты так изменилась в последние дни. Это Кайал, да? Я уже давно догадалась. — Она обошла кровать и погладила Корину по волосам. — Не плачь, мне больно это видеть. — Корина невольно улыбнулась. Желание Ли помочь успокоило ее.

Она села на постели.

— Не придавай моему настроению большого значения. Через минуту я буду в порядке. Ты права, у меня сложности в отношениях с Кайалом. Я его просто не понимаю — то он очень внимателен и нежен, а иногда мне кажется, что я ужасно раздражаю его. И еще Джилл. Она просто охотится за ним, а ведь эта женщина замужем!

Ли подняла брови.

— Что ты удивляешься поведению Джилл? Кайал для нее лакомый кусочек. Мне кажется, она сама не отдает себе отчета в своих поступках. Просто делает, что ей хочется, и все. Что касается Кайала… Я хорошо его знаю — он просто вежлив с ней и все. Поверь, она не волнует его. Иногда мне кажется, что та женщина, которая научится выводить его из себя, и будет его избранницей.

— Он попросил, чтобы я согласилась поехать на экскурсию. Как ты думаешь, это тоже вежливость с его стороны?

— Вряд ли. Кайалом управляет рассудок, а не сердце. Если бы ты была ему не нужна, зачем звать тебя с собой? В нем происходит глубокая борьба, не обращай на него сейчас внимания, он может наговорить и сделать много глупостей.

Корина рассмеялась.

— Ладно, от судьбы не убежишь. Мне пора вернуться к работе. Меня ждет глава о тайных письменах и священных рисунках.

Жизнь Корины вошла в прежнее русло. Она старалась не вспоминать ту ночь на озере и не думать о случившемся. Кайала она видела только мельком. Казалось, он избегает ее, а может быть, действительно очень занят? Надо поскорей закончить работу над книгой, решила она, и уехать отсюда. Хватит мучений и сердечных ран. Вернется в свой опустевший дом и начнет жизнь сначала. Она запомнит этот дом и этого странного, любимого человека.

Эти долгие месяцы пребывания в Бал Бала были прекрасны, они дали ей новые ощущения, любовь, но ведь все когда-нибудь кончается. Вот и погода начала меняться, осень уступает место зиме. Никогда, до самой смерти, не забыть ей дрожащую голубизну миражей, красные песчаные холмы, дальние зубцы гор, жалобные и нежные песни аборигенов. Навсегда останется с ней огненное великолепие закатов на Дальнем Рубеже и утреннее пение птиц.

Что ждет ее в будущем? Ах, лучше об этом не думать…