Ночная прогулка

4

В ярком сверкании солнца недели в Бал Бала пролетали одна за другой. Повседневный ритм, нарушенный приездом Корины, восстановился. Дом принял ее, и жизнь потекла дальше.

Она старалась избегать встреч с Кайалом Баллантайном, но это было трудно, так как казалось, что все кругом носило отпечаток его личности, как клеймо Баллантайнов, двойное Б, впечатанное в тело каждого животного, находящегося в поместье. Все живущие и работающие в Бал Бала, будь то мужчина, женщина или ребенок, относились к Кайалу одновременно с робостью и восхищением. Но эти чувства Корина с первого же дня твердо решила не разделять.

И все-таки, в те редкие встречи, когда ей приходилось разговаривать с ним, оказывалось, что все ее попытки вести себя не так, как остальные, исчезают без следа. С горечью она наконец осознала, что Кайал Баллантайн не тот человек, которого можно не замечать. Она-то считала, что выбор за ней. Но это оказалось не совсем так.

Работа захватила ее. Ли была права, когда говорила, что ее подруга очень подходит для этого дела. У Корины были все данные: ясный ум, воображение и память.

Правда, все оказалось более трудоемким, чем она предполагала. У Конни Баллантайн скопились огромные сундуки, набитые документами, дневниками и письмами. Но Корина, засучив рукава, продумала всю систему сортировки и хранения материалов — к каждой папке делала краткую аннотацию, которую приклеивала сверху.

Работа успокаивала ее и давала смысл жизни. Выросшая в условиях комфорта, который может дать город, Корина только сейчас осознала, как мало знает она об Окраине, героической жизни австралийских первопроходцев. Их письма и дневники стали для нее откровением. Со все возрастающим интересом она изучала их отчеты о местных племенах аборигенов, священных ритуалах и легендах, о продвижении поселенцев в глубь страны.

Из книг она знала о путешественниках, о географах-исследователях, дневники же говорили о пионерах, которые со своими стадами прокладывали путь в глушь, чтобы создать там хозяйства. Они делали порой непосильную работу, обживали эту дикую местность. Своей книгой Конни Баллантайн хотела отдать долг хотя бы некоторым из скотоводческих семейств. Ее собственный дед пятьдесят лет своей жизни провел в странствиях по Окраине в поисках новых земель для выращивания скота.

Увлекшись одним из его писем к жене, Корина не заметила, как дверь кабинета открылась, и на пороге возник Кайал Баллантайн. Какое-то время Кайал подождал, надеясь, что она поднимет голову и посмотрит на него своим серьезным вопросительным взглядом, к которому он уже привык. Выражение полной поглощенности на юном лице так позабавило его, что он не смог удержаться от легкого смешка.

Корина вздрогнула от неожиданности и подняла глаза.

— Простите, я была за сотню миль отсюда… вернее лет!

Он прошел в комнату и сел в уютное кресло.

— Конни рассказала мне, что у вас оказался настоящий талант к этой работе.

— Надеюсь, — улыбнулась Корина. — Должна сказать, что мне это занятие по душе. Я всегда любила читать, но это все настолько настоящее, живое, понятное… я бесконечно восхищаюсь миссис Баллантайн, тем, что она предприняла. Вся эта борьба за выживание, и особенно ее победа, просто требует общего признания.

— Вы говорите об этом с таким азартом, с такой горячностью, чувствуется, что увлечены книгой по-настоящему.

— Да, это верно, — согласилась Корина, опустив ресницы.

Он посмотрел в открытое окно, потом снова перевел взгляд на ее лицо.

— Надо пошире распахнуть створки окна. В комнате тогда будет больше воздуха.

— А что, я выгляжу совсем поникшей? — поинтересовалась она.

— Да вроде нет, но в комнате душно. — Он прошел к окну и распахнул створки.

Корина смущенно пригладила двумя руками волосы. Из-за жары она зачесала их назад со лба, подняв греческим узлом на затылке. Этот суровый стиль подходил к тонким чертам ее прекрасного лица.

— Немногие женщины могут позволить себе такую прическу, — заметил он, невольно любуясь ею.

— Вы, наверное, находите ее чересчур строгой. — Она невольно покраснела.

— Вот уж нет. Вы ведь очень сексуальны, Корина, надеюсь, вы знаете об этом?

— Да? А где же тогда моя куча поклонников? — улыбаясь, спросила она.

— Ну, не притворяйтесь, пожалуйста! Что же, за вами в городе никто не ухаживал?

— Зачем вам это знать? — прервала она его с плохо скрываемым раздражением.

— А вот мне интересно! — просто ответил он. — Если сказать честно, то вы выглядите так, как будто вас ни разу не целовали… по-настоящему.

— Уверяю вас, это не так! — не сдержалась она. Его взгляд скользнул по ее чувственным, четко очерченным губам.

— И это был какой-нибудь почтительный молодой человек с перспективной работой и домом в предместье? — продолжил Кайал шутливым тоном, но смотрел серьезно и внимательно.

Корина вздохнула.

— А это так плохо?

— Вовсе нет. Но мне кажется, такая перспектива не для вас, Корина. Вся ваша невозмутимая холодность — всего лишь поза. Вы глубокая и страстная женщина.

Она захлопала ресницами, как беспокойный упрямый ребенок.

— Я терпеть не могу, когда меня дразнят, мистер Баллантайн.

— Вы сами меня дразните, — мягко заметил он, в глазах его светилась улыбка.

Корина почувствовала, как внутри у нее что-то дрогнуло, голова слегка закружилась.

— Ваши шутки для меня чересчур изощренны, мистер Баллантайн. — Щеки ее вспыхнули огнем.

— Мы договорились, что вы будете называть меня Кайал, не забыли? И берегитесь, Корина. Для меня вы становитесь опасной.

Корина, замирая, пыталась понять всю важность его слов.

— Вы себе не представляете, насколько осторожной я могу быть, — возразила она холодно и отрешенно.

— Вы меня предупреждаете или пытаетесь заинтересовать?

Корина выпрямилась и сделала вид, что углубилась в бумаги. Покусывая кончик ручки, она услышала его насмешливый голос.

— Не старайтесь казаться строже, чем на самом деле, Снежная Принцесса. — Он щелкнул пальцами и рассмеялся.

Корина не рискнула ответить, как хотела. Глаза ее не отрывались от документов, лицо пылало.

— Право, не стоит так стараться. Такой упорный труд дурно скажется на вашей красоте.

— Полагаю, у вас есть какая-то причина все время смеяться надо мной? — Она вызывающе посмотрела на него.

— А вы попробуйте догадаться сами! — Он глядел на нее и улыбался. — Эта задачка вам по зубам?

Она ответила сердитым взглядом. Что надо этому человеку? Почему он не желает оставить ее в покое?

— Я не желаю разгадывать ваши загадки. Извините, мистер Баллантайн, у меня много дел.

— Меня тревожит ваше присутствие в моем доме. — Он рассматривал ее в упор, пытаясь поймать взгляд Корины.

— В таком случае я постараюсь не попадаться вам на глаза.

— Я вижу, вы девушка, которая знает, как разыграть свою партию.

Корина прикусила губки. Ну что за человек! Обязательно выведет ее из себя. При взгляде на него сердце ее замирало, и она ждала подвоха.

После чая Конни Баллантайн вошла в кабинет с пачкой бумаг в руках. Она выглядела прелестно, бирюзовое прямое платье чудесно оттеняло ее золотые волосы и нежное лицо.

— Честное слово, дорогая, вы так энергично взялись за дело! Чем вы сейчас заняты?

Корина с улыбкой подняла голову.

— Эдвард Маршалл из Оверлэнд Телеграф.

Конни Баллантайн положила бумаги на стол и улыбнулась.

— О, он был очень храбрым человеком. Настоящий мужчина, суровый искатель приключений, ни от кого не зависящий… Он выжил и все это записал.

Корина заметила:

— Человек Окраины кажется каким-то особенным. Может быть, так на людей влияют огромные просторы? Представляю себе жизнь на скотоводческой ферме в те времена, когда единственная защита от врагов — это каменный дом. Полностью в изоляции посреди враждебных племен, — передернула плечиком девушка. — Я бы сошла с ума от страха!

— И все-таки знаете, дорогая моя, эти люди не желали возвращаться в города. Окраина входила в их плоть и кровь. Да вы скоро и сами это поймете. Мужчины, конечно, более приспособлены к этой полной опасности жизни. А мы, женщины, следуем за ними, и так распространяется цивилизация. Знаете ли вы, что этот самый Эдвард Маршалл пережил нападение целого отряда воинов, а помощники его были все убиты? Вы еще не смотрели документы, в которых говорилось об этом?

— Нет, но я прочитала письмо одного золотоискателя, в котором говорилось, как он вытаскивал копье из бока своего напарника. Помню его точные слова: Хотя боль была очень велика, Джордж переносил ее мужественно.

— Этот самый Джордж основал скотоводческую империю. Это Джордж Баллантайн, моя дорогая. Один из первых скотоводов, появившийся в этих краях. В этих бумагах вообще будет много материалов о Баллантайнах. Я собираюсь использовать необыкновенно захватывающие дневники Лоры Баллантайн. Боже мой, что только пришлось пережить этой замечательной женщине, и с чем ей пришлось столкнуться, просто уму непостижимо. Я не могу представить себя на ее месте. Ее первенец родился в повозке, которая стояла на берегу разлившейся от паводка реки Диамантины, через которую невозможно было перебраться. Если бы вы смогли увидеть разлившуюся Диамантину, вы бы поняли, какое это устрашающее зрелище.

Она помолчала.

— Одна посреди незнакомой местности, муж далеко, и рядом только верная девочка-аборигенка, помогавшая ей в родах. Она была совсем молоденькой девушкой, когда вышла замуж за Джорджа Баллантайна, который увез ее в эти края. Семья ее была очень обеспечена и жила в Мельбурне. Там Джордж Баллантайн повстречал Лору и женился на ней в течение трех недель. Для него это была любовь с первого взгляда, но с ее стороны все было сложнее. От ее дневников невозможно оторваться.

Конни Баллантайн подошла к старинному бюро из кедрового дерева, стоящего в глубине комнаты, открыла его и через плечо посмотрела на Корину.

— Хотите посмотреть мои камни? Я несколько дней все собираюсь показать их вам. Вот это опалы. Самые прелестные из драгоценных камней, вы не находите? Если внимательно посмотреть, то около Бал Бала можно заметить много вкраплений опаловой жильной породы. Мать Кайала унаследовала потрясающий по красоте гарнитур: ожерелье, серьги, и только из опалов с бриллиантами, камни для него подбирали более тридцати лет. Можно попросить Кайала показать нам это чудо. Этот гарнитур хранится для его будущей жены.

Она развернула длинный кусок темно-синей кожи, подбитый белым бархатом, и на его фоне брызнула разноцветная радуга отшлифованных, отполированных опалов различной формы. Чистая переливчатая красота оранжевого, красного, сине-зеленого и фиолетового.

Корина склонилась над ними.

— Какая прелесть! Какое удивительное смешение цвета и света.

— Ах, дорогая, эти камни не представляют собой ничего особенного. Здесь только то, что я сама собирала. Лучшая в мире коллекция опалов находится в Элис Спринге. Это частная коллекция жены одного из известных ювелиров. Вы увидите ее, если Кайал устроит экскурсию в Центральный район. — Она повернулась к Корине. — Вы были когда-нибудь в Центре? Видели Айерс Рок и Ольги?

— Нет, к сожалению, никогда. Я всю жизнь прожила на побережье Австралии. Центр всегда казался мне таким далеким. Но я помню все трагические истории о первых его исследователях…

— Да, я понимаю, — спокойно заметила Конни Баллантайн. — Еще не так уж много лет назад о поездке в Элис можно было долго рассказывать, развлекая гостей за обедом. А теперь это центр процветающего туризма. Вид с воздуха — просто чудо. В двадцати милях от Айерс Рок находятся Ольги, или как называют их аборигены, Катажута. Это удивительный памятник старины, оставшийся неизменным на протяжении тысячелетий. По-моему, Эрнест Джеймс, один из ранних путешественников, описал его лучше всего: «…округлые башни, гигантские купола и чудовищные своды». Это незабываемое впечатление. Пустыня обладает способностью завораживать странным притяжением. Не знаю никого, в том числе тех, кто много путешествовал и многое повидал, кто остался бы равнодушным к ней. Это вечное молчание! Чувствуешь себя карликом. Посмотрим, что скажет Кайал об этой поездке.

Она посмотрела на блестящую черную головку Корины.

— Ваше присутствие здесь, дорогая, просто утешение для меня. Нам так хорошо работается вместе, и вы с полуслова понимаете, что я хочу. Вся ваша подготовительная работа оказывает мне неоценимую помощь, ведь эту книгу с перерывами я пишу уже много лет. Теперь с вашей помощью я ее наконец закончу. — Она посмотрела на стенные часы. — Давайте через часок займемся сегодняшней почтой, а сейчас выпьем по чашечке чая. Ли присоединится к нам через минуту. Для нее ваше общество — такая радость! Кстати, к нам скоро приедет погостить моя племянница Джилл. У нее, бедняжки, сейчас трудное время.

Корина увидела, как по лицу Конни промелькнуло печальное выражение.

— Джилл — очень хорошенькая. Единственный ребенок моей сестры. К сожалению, она неудачно вышла замуж. Ее муж очень плохо к ней относится. Из писем Джилл я поняла, что он просто негодяй. Она подала на развод с ним. — Она печально вздохнула. — И подумать только, на свадьбе он показался мне таким приятным молодым человеком! Говорят ведь, нельзя полагаться на первое впечатление. — Она посмотрела на сочувственное лицо Корины. — Надеюсь, вы с Ли поможете ей пережить трудное время. Она так молода, и еще встретит со временем достойного человека.

В дверь постучали, и Ли просунула в комнату кудрявую светлую головку.

— Можно подавать чай, леди?

Мать улыбнулась ее шутке.

— Да, дорогая, спасибо. Завези сюда столик. Я сейчас рассказывала Корине о Джилл.

За спиной матери Ли скорчила рожицу. Корина удивилась, но не подала вида. Ее подруга явно не разделяла любви матери к бедной маленькой Джилл. Интересно, будет Ли добра к ней? — подумала Корина. Развод — это так неприятно, такое несчастье для женщины, что невольно приходится симпатизировать ее двоюродной сестре.

Запах ароматного чая и горячих пряных кексов наполнил комнату, когда Ли вкатила в нее сервировочный столик. Конни Баллантайн разлила чай, и женщины принялись непринужденно болтать.