Ночной попутчик

Глава 2

Янгу снился все тот же жуткий сон. С того момента, когда он последний раз видел его, прошло уже много времени. Получалось, что он рано радовался, решив, что навсегда избавился от этого кошмара. Ему было известно, как будут развиваться события в этом сне, но, к своему ужасу, проснуться никак не мог.

Янг видел себя на военном корабле, который с потушенными огнями и на обычной скорости идет по почти спокойному морю. Неожиданно в их судно попадает вражеская торпеда. Он слышит приказы начальства и сам, стараясь перекричать страшный шум, отдает команды своим подчиненным. Корабль, потеряв управление, сильно кренится на левый борт. Янг находится на полетной палубе. По реву пламени и жару от него он догадывается, что это горит авиационное топливо. Теперь вокруг светло как днем. Раздаются приказы покинуть корабль. Судно трясет. Отовсюду слышатся отчаянные крики. Янг видит охваченных паникой матросов. Он прикрывает голову первым, что попадает под руку, и, думая, сколько у него осталось времени, бежит к борту. Все вокруг него движется удивительно медленно, словно в фильме, снятом методом рапидной съемки. В голове его только одна мысль: как бы успеть броситься за борт и отплыть подальше от тонущего корабля. Янг прыгает в море, по поверхности которого разлилась топливная нефть. Он отчаянно работает руками и ногами, но охваченное огнем судно неумолимо движется за ним...

Наконец лейтенант очнулся от страшного кошмара и увидел перед собой медсестру. Та изо всех сил пыталась удержать его на больничной койке. Янг замер. Боль, теплыми волнами накатывавшаяся на него, стала постепенно затихать. Сквозь узкую щель бинтов, полностью закрывавших его лицо, он в полумраке палаты сумел разглядеть белый потолок. Привезли его в больницу ночью. Затем был день, и снова наступила ночь. Потеря ощущения времени сильно встревожила его. Янг вспомнил, что где-то его ждут. В памяти его вперемешку всплывали картины давних событий и тех, что произошли с ним совсем недавно.

Страх от пережитого кошмара все еще не проходил.

– Простите, – понимая, что ему следует извиниться перед медсестрой, пролепетал Янг. – Я никого не хотел будить...

Губы его почти не слушались, и рта своего он не ощущал. Однако все зубы, похоже, были на месте. Грудь его горела, а кожа на лице сильно болела. Но зрение он, к счастью, не потерял. «Слава богу, что я могу видеть, говорить и есть, – подумал Янг. – Я жив! Руки, ноги и, самое главное, голова у меня целы!»

– Как вам не стыдно, мистер Уилсон! – укоризненно воскликнула медсестра. – Взрослый мужчина, а кричите, словно младенец!

Янг рассеянно посмотрел на нее. В палату вошел врач. Он ненадолго задержался у стола, а затем, держа в руке шприц, подошел к лежавшему на койке лейтенанту.

– Расслабьтесь, мистер Уилсон, и я введу вам лекарство, от которого вы сразу же уснете... Нет-нет, не пытайтесь говорить. Просто спокойно лежите. Сестра...

Из-за боли во всем теле Янг укола почти не почувствовал. В том месте, куда вошла игла, он ощущал только легкое жжение. Янг ждал, когда начнет действовать введенное доктором снотворное. «Ну и что из того, что меня называют чужим именем, – отходя ко сну, подумал он. – Я-то помню, как меня зовут...»

Лейтенант открыл глаза только утром. Та же медсестра сидела за столом и что-то на нем перебирала. Теперь уже Янг был в состоянии отличить прошлое от настоящего. Однажды ему удалось спастись с тонущего корабля, а совсем недавно он каким-то чудом сумел выбраться из горящего автомобиля. В первом случае все было ясно – после него Янг получил медаль, а вот во втором – многое для него оставалось не совсем понятным. Он не мог точно вспомнить, как это с ним произошло. Даже то, что приходило ему на память, противоречило друг другу. Лейтенант помнил мужчину в пальто и светлой шляпе, рассказавшего ему захватывающую историю, которая могла оказаться и чистым вымыслом. Он попытался представить себе его лицо, но сделать этого так и не смог. Затем Янг вспомнил, как, проснувшись от дикого крика, он услышал, что к нему обратились, назвав его чужим именем.

– Сестра, – прошептал он.

– Что, мистер Уилсон? Хотите знать, где вы? – смеясь, спросила медсестра. – В Мемориальном госпитале Роджерстауна. Вас это интересует?

Янг замер. Инстинкт подсказывал ему, что вести себя он должен осторожно.

– Что со мной произошло? – спросил он. – Что с моим лицом?

– Все будет хорошо, мистер Уилсон, – не отрываясь от стола, заверила его медсестра.

Это была женщина средних лет, одетая в белый накрахмаленный халат. Из-под шапочки на ее голове выбивались седеющие волосы.

– У вас легкая контузия, несколько порезов, синяков и ссадин, – благодушно сообщила она. – Только и всего. Через неделю, самое большее через две вы станете как новенький.

У Янга было подозрение, что нос его сломан. Грудь его болела так, словно его лягнул мул. Он уже бывал в госпиталях и знал, что возражать медперсоналу бесполезно – их профессиональный оптимизм все равно не развеять.

– Кто-нибудь еще пострадал? – тревожно прошептал Янг.

– Ну что вы! – бодро воскликнула медсестра, стараясь ободрить раненого. – Почему вы так спросили? Ведь вы же в машине были один. Когда подъехали полицейские, то они рядом с вами никого не обнаружили. Вашу горящую машину заметил фермер и тотчас вызвал полицию. Дорожный инспектор говорит, что вы, должно быть, заснули за рулем и на большой скорости съехали с шоссе. Вам необычайно повезло, мистер Уилсон. Если бы дверца сама не открылась и вы не выпали из переворачивающейся машины, то...

Янг насторожился. Он вспомнил, что видел водителя последний раз в момент, когда тот взмахнул железным прутом, который, видимо, лежал за его сиденьем. И даже теперь ему с трудом верилось, что мужчина, подобравший его ночью на дороге, собирался его убить. «Да, он все сделал так, чтобы я сгорел в машине! – с ужасом подумал Янг. – Этот Уилсон сначала оглушил меня, а потом устроил аварию! Представляю, что было бы со мной, если бы дверца седана не распахнулась...»

Медсестра повернулась к лейтенанту и, радостно улыбаясь, показала ему кувшин с цветами.

– Правда, чудесный букет, мистер Уилсон? – воскликнула она. – Все-таки гладиолусы – самые красивые цветы! А вот вам еще и открытка.

Еще раз взглянув на ярко-розовые гладиолусы, она вложила ему в руку открытку. Янг поднес ее к глазам. На ней была изображена смешная девчушка, стоявшая на яхте с трепетавшими на ветру парусами, а ниже располагалась надпись: «Узнав, что с тобой случилось, я затрепетала!, как эти паруса». Подобные открытки посылают попавшим в больницу родным или знакомым. Здесь же была и подпись: «Зайчик».

Прилагая огромные усилия, он протянул открытку медсестре. Янг очень устал, и мысли в его голове путались. Он никак не мог сообразить, почему лежит в больнице под именем человека, который, непонятно по какой причине, пытался его убить.

Наконец лейтенант догадался, что цветы и открытку принесла ему юная подруга Уилсона.

– Сестра, – выдавил из себя Янг.

– Да, мистер Уилсон.

– Мои вещи у вас?

Женщина в белом халате поставила кувшин на стол и прислонила к нему открытку.

– Ну, конечно, они у нас, – ответила она. – Все, кроме одежды. Боюсь, мистер Уилсон, что костюм, который на вас был, вы бы уже никогда не надели. Зато у нас ваши ключи, часы и бумажник. Деньги хранятся внизу, в больничном сейфе. Всего – сто пятьдесят шесть долларов плюс мелочь. Все правильно? О, вы, наверное, хотите посмотреть бумажник?

– Да, пожалуйста, – прошептал Янг.

Медсестра положила ему на ладонь портмоне Лоренса Уилсона. Да, это был тот самый бумажник, который держал Янг, когда получил удар по голове. «А где же мой?» – подумал лейтенант. Если с этим бумажником полицейские могли и ошибиться, то плоские овальной формы часы и связка ключей в чехле из свиной кожи, лежавшие на столе, случайно при нем оказаться никак не могли. Да и медсестра сказала ему, что в госпиталь его доставили не в военной форме, а в гражданском костюме. Теперь Янгу стало абсолютно ясно, что Лоренсом Уилсоном он стал не по ошибке полицейских. Разумеется, оглушив его, убийца перед тем, как пустить машину с обочины шоссе, переоделся в его униформу. Как ни пытался Янг понять причину, по которой Уилсон это сделал, он ни к какому решению так и не пришел.

Повертев в руках бумажник, он открыл его и дрожащими пальцами достал из него пакетик с документами Уилсона. Раскрыв его, Янг увидел знакомую фотографию стоявшей на яхте девушки. Снимок лежал в пластиковом конверте вместе с членским билетом какого-то яхт-клуба. Он рассеянно посмотрел на яхтсменку и подумал: «Это тот самый Зайчик, который принес мне в больницу цветы. Нет, она принесла их не мне, а Лоренсу Уилсону, – резко оборвал себя лейтенант. – Будем называть вещи своими именами».

Он вспомнил, какое она произвела на него впечатление, когда ему впервые довелось увидеть ее фотографию. Если тогда эта девушка напоминала ему задиристого подростка, то теперь она казалась Янгу суровой и злой. И ничего удивительного в том не было: ведь это же была подружка того, кто пытался его убить, единственный человек, не отвернувшийся от Уилсона после того, как его выгнали с государственной службы.

Девушка с фотографии смотрела с гордым видом победителя. Она, похоже, радовалась тому, что сделал с Янгом ее дружок. Один глаз ее немного поблескивал. Янг был поражен: ему показалось, что снимок, на котором была запечатлена девушка в купальнике, неожиданно ожил. Руки его дрогнули, фотография изменила положение и уже не выглядела ожившей.

Янг нахмурился и тут же об этом пожалел – острая боль пронзила ему лоб. Он придал фотографии прежний угол наклона, и в левом глазу девушки вновь зажегся огонек. Всмотревшись в глянец фотобумаги, Янг понял причину такого феномена: на обороте снимка явно была сделана надпись, и ее выдавленный отпечаток на лицевой стороне как раз проходил по глазу девушки. Именно он и придавал ей сатанинский взгляд.

Оторвавшись от фотографии, Янг увидел, что в палате он один: медсестра куда-то вышла, оставив дверь открытой. Из коридора до него доносились ее шаги. Лейтенант перевернул фотографию, но обратная ее сторона оказалась абсолютно чистой. На ней даже не было видно следов подчистки.

Ощутив страшную слабость, Янг откинул голову на подушку и закрыл глаза. Лицо его под бинтами покрылось потом. Не выпуская из рук снимка, он водил по его глянцевой поверхности пальцами, и ему казалось, что он чувствует на ней рельеф. Его удивило, что фотобумага слишком толстая и жесткая. Одна обычная фотография такой быть не могла. Янг открыл глаза и, изучив ее край, понял, что она двухслойная. Зажав уголок снимка двумя пальцами, он гнул его из стороны в сторону до тех пор, пока тот не расслоился. Аккуратно, так, чтобы два листка фотобумаги оставались склеенными внизу, Янг разъединил их и прочитал внутри сделанную карандашом надпись:

"Шутинг Стар

Алоха

Марбет

Шантимэн

Элис К.

Босан Берд

Эстрелла".

Напротив каждого названия стояли какие-то буквы и цифры. Что они означали, Янг понять не мог. Он уже чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, когда в коридоре послышались легкие женские шаги. Крепко сжав пальцами оба листа фотобумаги, лейтенант снова склеил их, сунул снимок и членский билет обратно в прозрачный пакетик и убрал его в бумажник Уилсона. Едва его голова коснулась подушки, как в палату вошла медсестра. Она подошла к Янгу и забрала у него бумажник.

– Я его положу вот здесь, мистер Уилсон, – отходя от кровати, произнесла женщина.

Янг понимал, что пора действовать? пора убедить их, что он не Уилсон.

– Позовите врача, – не раскрывая глаз, шепотом попросил он.

– Доктор Питт обход уже закончил, – ответила сестра милосердия и с тревогой в голосе спросила: – А зачем он вам? У вас, мистер Уилсон, что-нибудь пропало? Но такого не может быть. На месте происшествия полицейские всегда составляют список...

– Нет, – прервав ее, чуть слышно возразил лейтенант, – не в этом дело. Все мои вещи на месте. Я просто хочу с ним поговорить. С доктором.

«Медсестре говорить о том, что меня здесь принимают за другого, бесполезно, – подумал он. – Она решит, что я не в своем уме или в бреду». Кроме того, если бы Янг рассказал ей, что с ним произошло, то сил на то, чтобы все это повторить врачу, у него уже не осталось бы.

– Пожалуйста! – умоляюще произнес он.

– Но доктор сейчас занят... Мистер Уилсон, вам плохо?

– Нет, хорошо, – съязвил Янг. – Даже очень. Прошу вас, пожалуйста...

Перед его глазами все поплыло. Он сомкнул веки и почувствовал, как под ним поехала кровать. Янг открыл глаза, и все встало на свои места.

– Черт возьми! – четко ругнулся он. – Неужели вы не можете...

– Хорошо. Как только закончится совещание, я попрошу доктора к вам зайти, – пообещала медсестра. – Не волнуйтесь, мистер Уилсон, я обязательно передам ему вашу просьбу. А теперь постарайтесь отдохнуть, вам нужно набраться сил. Кстати, вас ждет приятный сюрприз. Сегодня после полудня вас навестит супруга. Поэтому вы должны быть...

– Моя супруга?

– Да. Она уже приходила несколько раз и справлялась о вашем состоянии. Она сказала, что приехала на машине и остановилась в гостинице. Вы от Роджерстауна, как я поняла, живете не так уж и далеко? Вам должно быть очень обидно: так долго ехали из Нью-Йорка и почти у самого дома попали в аварию. У вас чудесная жена, мистер Уилсон. Она мне очень понравилась. И это странно. Знаете почему? Те, что говорят с южным акцентом, меня, как правило, раздражают. Ну, хватит разговаривать. Вам надо приберечь силы для встречи с супругой. Но если вы, мистер Уилсон, не успокоитесь, то я вам дам лекарство!

Сестра вышла из палаты и плотно прикрыла за собой дверь. Янг вновь уронил голову на подушку и, чувствуя себя абсолютно беспомощным, уставился взглядом в белый потолок. Он долго думал над тем, что с ним произошло, и незаметно для себя заснул.

Его разбудил голос доктора Питта. Врач кому-то говорил, что у его пациента все признаки сотрясения мозга, но, как показал рентген, перелома черепа нет. Что раны на его лице и на голове заживают. Так что лицо, возможно, обезображенным не будет. Правда, есть вероятность того, что переносица у пострадавшего станет немного шире. В подобных случаях такое часто происходит. При ударе о руль он сильно ушиб грудную клетку. Однако похоже, что все ребра у него целы. Еще доктор сказал, что этому молодому человеку сильно повезло, поскольку тот, к счастью, обеими руками судорожно держался за баранку – иначе его бы нанизало на рулевую стойку, как муху на иглу. Такое ему уже доводилось видеть.

По шагам Янг понял, что доктор Питт отошел от его койки. Некоторое время в палате раздавались приглушенные голоса, затем дверь тихо скрипнула. Лейтенант открыл глаза и увидел, что остался один. Интересно, с кем это разговаривал доктор? По тону голоса и по медицинской терминологии, скорее всего, со своим коллегой.

Он дотянулся рукой до кнопки вызова, находившейся у него в изголовье, и позвонил.

– О, наконец-то вы соизволили проснуться! – входя в палату, радостно воскликнула сестра.

Она поправила Янгу постель, подошла к окну и раздвинула занавески. В комнату с улицы ворвался яркий солнечный свет. Затем женщина подошла к двери и громко сообщила:

– Доктор Хеншо, он проснулся.

В палату вошел средних лет лысоватый мужчина. Одет он был в коричневый костюм, и даже если бы медсестра не назвала его доктором, Янг легко догадался бы, что он тоже медик.

Доктор Хеншо решительным шагом подошел к лежавшему на койке лейтенанту.

– Ну, Ларри, что вы думаете о своем состоянии? – обратился он к Янгу и, не дожидаясь ответа, суровым голосом промолвил: – Мы с доктором Питтом только что пришли к заключению, что вы достаточно здоровы, чтобы вас выписать. Освободите больничное место для того, кто в нем больше нуждается. Ха-ха! Так что долечиваться будете дома. Сестра, организуйте, пожалуйста, носилки. Да, и попросите миссис Уилсон, чтобы она подогнала свой пикап к главному входу...

Ослабевший и напичканный лекарствами Янг плохо понимал, что вокруг него происходит. В голове его с шумом перекатывались тяжелые морские волны, раздавались крики...

У него даже не было времени, чтобы осознать, что его почти силком выпроваживают из больницы, и выразить свой протест. Его настолько охватила апатия, что ему уже не хотелось убеждать этих людей в том, что он вовсе не Ларри Уилсон. Через пару минут шансов остаться в госпитале у Янга не стало, и ему на себе пришлось испытать ту бесцеремонность, с которой местный персонал обращается со своими пациентами. Его, словно мешок с мукой, положили на носилки и быстро вынесли из палаты. Янг даже не успел заметить, как оказался в большом сверкающем пикапе. Из автомобиля, чтобы в него смогла поместиться низкая кушетка, были убраны все сиденья, кроме водительского.

Кто-то присел рядом с уложенным на кушетку Янгом и с ярко выраженным южным акцентом четко произнес:

– Все в порядке, доктор Хеншо.

Когда машина тронулась с места, в поле зрения Янга появилось лицо молодой особы.

– Уверена, мистер Янг, что вы чувствуете себя в положении заложника, – улыбаясь, произнесла женщина.

Лейтенант не сразу понял, что она назвала его собственное имя.