Ночной санитар 2

Глава 1

Остров Сентоса.

Макс сидел в шезлонге и потягивал пинья - колада, а Нина смотрела на него свозь свою дайкири. Кубинские мотивы на крайнем южном кусочке материковой Азии. Они поработали на славу почти три недели с брокерами в Нью-Йорке через Сингапур. Вести о том, что СССР развалился биржа встретила паникой и суверенный долг СССР упал в цене до уровня плинтуса. Макс этого ожидал и концентрировал все возможные средства, для короткой игры на советских долгах. Его сингапурский брокер Лин Хо был в шоке. Учитывая, что этот громадный европеец свободно говорил на кантонском, он опасался разговоров по телефону с коллегами. Обычно они всегда обсуждали этих заказчиков из Европы и Америки на своем языке, но с этим он не осмелился. Этот был очень мощным и опасным. Как то он увидел, как этот Макс ломает пальцами связку палочек для еды. Этот шею переломит и не почешется, - подумал Лин Хо. Культ силы на Востоке был сильно развит. В результате они потратили почти 600 миллионов долларов на выкуп долгов СССР по бросовой цене – 5-7% от номинала и Макс стал заимодавцем родной страны. У них осталось миллионов 50, если вдруг замануха не сработает. Лин Хо советовал брать плечо 1 к 10 и увеличить сумму в 10 раз, но тогда бы Макса это выдало, а так сумма не очень большая для фонда инвестиций княжества Андорры. Через пару месяцев прибыль уже составляла 200 процентов, а после признания Россией всех долгов СССР цены вернулись к почти 100% стоимости. Итого потенциально у Макса на руках была сумма примерно в 10 миллиардов долларов. Такая возможность уже точно не произойдет в его жизни, кроме, наверное, биткоина или падение доткомов. Он раскидал потом аккуратно ярд на известные ему акции лет так на 10. Остальное держал как стратегический резерв, чтобы посмотреть рынок.

Макс иногда позванивал в Москву Давыдову и Хандамирову, чтобы узнать новости. Спутникового ТВ еще не было. В Сингапуре он нашел китайца, который убежал во время культурной революции от Мао, прежде преподававший иглотерапию в Шанхае. И они нашли друг друга. Он выдал ему сертификат от имени своей школы в знак признания его знаний. А иглы Макса привели его в восторг. Макс пообещал ему сделать комплект как приедет в Россию. Иногда Ло Юн приглашал его для консультаций и на вопросы пациентов господина Ло, тот неизменно отвечал, что Макс ученик очень старой тибетской школы, которую он очень почитает. И пациенты, услышав китайский Макса важно кивали головами. Он называл Макса - Ю Сон. А как известно у китайцев чем короче фамилия, тем древнее род. То есть он ставил Макса выше себя. Также Нину звал Ю Нин. Макс даже визитки себе сделал с английским и китайским шрифтами.

Как-то раз Макс с Ниной ужинали в ресторане отеля Шангри-Ла и их там увидел один из пациентов Ло Юна. Он послал официанта попросить разрешения поприветствовать уважаемого мастера тибетской школы иглотерапии. Макс ответил положительным кивком головы и уточнением, что перед десертом. Пожилой китаец подошел к их столу и поприветствовал по-китайски на мандарин. Макс привстал склонил слегка чуть высунув язык ответил также на мандарин. Китаец понятливо улыбнулся и попросил разрешения обратиться к нему в случае нужды. Макс вынул свою карточку и вручил ее двумя руками и согласился его принять. Тот глянув на китайскую сторону карточки согнулся в поклоне и медленно засеменил назад что-то бормоча про себя.

И что это значит? – спросила Нина, - имея ввиду поведение китайца. На что Макс усмехнулся. – Он понял, что попал. У меня в визитке по-китайски написана фамилия Ю. Чем короче фамилия – тем старее род. У него, скорее всего фамилия пишется двумя или даже тремя иероглифами. Это означает, что он не может меня ни о чем просить. Вот так-то любимая – в каждой избушке свои погремушки. И улыбнулся. Нина серьёзно посмотрела на него. Буду учить их погремушки, - вздохнула она. – Твоя тетушка просто кладезь мудрости.

- А что ты хотела? – сказал Макс, - в ней течет сразу три крови – Романовы, Шереметевы и Юсуповы. А кровь не водица.

- А ты зачем чуть подвысунул язык, когда здоровался, - спросила Нина.

- Это, считай тибетское приветствие, - ответил Макс. В его случае я обозначил принадлежность к тибетской школе иглотерапевтов. Не китайской. Тем более я не ханец и не могу принадлежать к китайской школе. Рылом не вышел.

Нина рассмеялась. – Зато к тибетской вышел, - особенно рылом.

- А им по барабану. Главное – я не лезу в их огород, - пояснил Макс, - я не могу быть ханьцем, а что делают тибетцы им поровну.

- Да, Восток дело тонкое, - глубокомысленно закруглила Нина.

- Точно, - таким же тоном ответил Макс.

И они рассмеялись.

По пути в Сингапур они залетели к графине Ксении в Грецию. Та была рада принять новую чету Юсуповых, тем более у нее было мало новостей. Графиня приняла их и устроила разнос, как так без нее такое событие. Макс повинился, но внял к логике.

- Ксения Николаевна! Дорогая! Ну как бы вы смогли приехать в Геленджик? – пытался внять к голосу разума Макс. – венчание проходило даже без родителей Нины. Правда в самом старом храме города. Фото мы вам привезли. Старый намоленный храм. Мы даже его открыли. Маман договорилась с местными властями и те не были против. Батюшку пригласили из другого храма – так у них там целая битва была, кто будет служить в старом храме, тем более венчание. Так что считайте мы сделали богоугодное дело. Открыли старый храм. И сейчас власти взялись его реставрировать. И даже деньги нашлись и прихожане помогают чем могут.

- Макс ты несносен, - надулась графиня. - Вот нечем крыть! – Графиня картинно фыркнула. – Но крестной вашего ребенка буду я – и это не обсуждается! – твердым голосом произнесла она.

- Кто может отказать в законном праве графине Шереметевой? – произнес Макс. – Ксения Николаевна мы с Ниной просим вас стать крестной нашего первого ребенка – склонил голову Макс.

- Макс – ты фигляр – рассмеялась графиня. Купил тетушку. Да?

- Я не покупаю тетушек, - честно сказал Макс, - я их люблю!

- Бонвиван! – хохотнула Ксения Николаевна. – Нина! Я тебя так понимаю. Такого мужа получить – многого стоит. Он за тебя всех порвет на кусочки, но вежливо и со вкусом. А потом закажет панихиду за спасение их падших душ.

Нина вежливо заметила, что такого мужа и хотела, просто пока не встретила его не понимала, как это жить за каменной стеной.

- Макс – это моя жизнь, - сказала Нина.

- А Нина – моя жизнь, - дополнил Макс.

У графини заблестели глаза. Она обняла их, перекрестила и хлюпнув сказала, - Как хорошо, что вы есть! – нам вас так не хватало. Мы все-таки одна кровь. И теперь всегда - я для вас ваша тетушка.

Неделя в Греции пролетела со свистом. Татьяна Ильинична с Ниной обошли все Афины. Ели в греческих тавернах, танцевали сиртаки на площади с греками. Фотографировались везде, где только можно. И подружились. Татьяна так и сказала матери, что у нее появилась настоящая подруга, которая её не предаст. На что мать ей сказала – Девочка моя, Нина Юрьевна Темирханова правнучка атамана Терско-Сунженского казачьего войска. Это казачье дворянство. Они воспитываются так, чтобы не терять лица. А предать – это не потеря лица – это смерть. Ты знаешь какие порядки были у сунженских казаков в период генерала Ермолова?

- Нет, я такого не читала, - стесняясь ответила Татьяна.

- Так вот, за любого убитого казака терский или гребенской казак должен был приволочь две головы обидчиков или убийц или их родственников, а сунженский три головы. И без этого их обратно в станицу не пускали. Тогда любого вышедшего за сунженскую линия просто убивали. И так они жили годами, при этом сеяли хлеб, выращивали фрукты и виноград и растили детей. И Нина впитала в себя все их качества. Она миниатюрная, как фарфоровая статуэтка, но когда какой-то гурон на нее напал вечером в Грозном – она ткнула его шилом в ногу и убежала. Так что хорошо, что у тебя появилась такая подруга. Тем более, что она жена твоего троюродного брата. А породниться с казачьим дворянством, не есть потеря лица. Тем более, что ее отец – главный инженер атомной станции, а не какой-то клерк. Юрий Григорьевич Темирханов – кровь от крови казак и нашел себя в такой редкой профессии. Кстати, как и твой брат. Они же не пошли улицы убирать метлой, а получили уважаемые профессии, которые смогут прокормить их семьи. Это значит, что служба у них в крови. Максимиан – твой дальний брат выдвинут на получение Нобелевской премии по физике. И если он её получит, то род Юсуповых возродится. А если нет, то просто возродится позже.

Татьяна была ошарашена. Как так. Он же спортсмен. Какая физика? Какая нобелевская премия?

Под конец визита Макс преподнес Татьяне подарок – щенка черного русского терьера. С книжкой как его дрессировать и ухаживать. Идеальный сторож и охранник. Бесстрашный и злой для врагов. И абсолютно лоялен к хозяевам. И они не умеют предавать. А графине Ксении сделал сеанс иглоукалывания.

- Мы никак его не назвали и надеюсь при выборе имени, вы учтете его качества. Уверяю вас, что это будет ваш страж на всю его собачью жизнь. Любите его и он будет любить вас. Но не доверяйте его другим. Занимайтесь с ним сами и вы увидите, что такое преданность. – закончил Макс. На следующий день они улетели в Сингапур.

Поиск.

После окончании ажиотажа Макс с Ниной уехали в Таиланд отдохнуть. Каких-то интересных событий не ожидается, так что можно немного расслабиться. Заодно подобрать партнера кошке, а то маман все время ожидает приплода, а найти тайца в России 91 года просто нереально.

После этого Макс решил вернуться в Россию, но не через Москву, а кружным путем. Ему сделали паспорт моряка в Сингапуре и с ним он и проделает этот фокус. Отвезя Нину в Андорру, он через Одессу въехал в бывший Союз. Потом поездами в Новороссийск. Дома он торжественно передал будущего партнера Тэссы маман в переноске (которые сами по себе были чем-то удивительным), поехал к Шефу. Он решил , пока нет каких-то событий порешать вопрос с дронами. А это значит, что у него есть процессоры, но нет оптики, аккумуляторов и небольших и мощных электродвигателей, что в свою очередь тянет тему мощных магнитов. Неодимовые магниты уже придуманы, но там амеры судятся с японцами и оба их патента не работают. России плевать на их патенты и выложив формулу неодимового магнита Макс озадачил Шефа как улучшить его формулу или предложить другую. Шеф выкатил такую забористую формулу и технологию, что Макс ее тут же отверг. Не время для такого извращения. Это надо спецпроизводство запускать. Такое на принтере не напечатать. Тогда он предложил включить в формулу пластификатор, улучшающий магнитные свойства сплава неодим-бор-железо. Во первых на спектрометре его фиг определишь, во вторых повторить его формулу будет невероятно трудно в нынешних условиях и в третьих – через поставку пластификатора можно размещать производство на любом продвинутом предприятии с нормальной литейкой. Где брать неодим Макс не знал. В его мире 90% неодима поставлял Китай. Но у нас он точно есть. А вот где точно знают на ЧМЗ. Удовлетворенно кивнув про себя головой Макс взялся за обсуждение аккумуляторов.

Тут было проще. Можно дать для массового производства литий-ионные и литий-полимерные аккумуляторы, а для своих нужд печатать на принтере те, что предложил Шеф – твердотельные ячеистые со сложной технологией, которые сегодняшние заводы просто не потянут. Надо будет все заново проектировать и ставить роботизированную линию под управлением мощного компа. Это лет через двадцать, наверное будет возможно для массового производства. Оптика – самое простое. Ее напечатать легко и дешево. Сырья полно.

На ЧМЗ Зусманович подтвердил, что неодим есть и добывают его на Кольском полуострове. Просто им он не был нужен. Макс расписал перспективы завода без заказов и они решили производить неодимовые магниты, чтобы хоть как то протянуть невеселые годы. Под это дело Макс отыскал предприятие выпускающие электродвигатели и попросту купив директора наладил там производство небольших двигателей под использование на дронах. Двигатели он забирал все и потом планировал перенести все в тоннели и собирать дроны уже там. Это все пойдет на экспорт. Из наших, наверное немногие смогут такое купить. На внутренний спрос Макс не рассчитывал. Он хотел сделать прототипы трех типов дронов. Но одноразовый дрон типа ему известного ланцета из фанеры и с простейшей оптикой с головной частью в 5 и 10 кг морской смеси с двухтактным движком, простейшим чипом и управлением на плавающей частоте при помощи простейшего джойстика с очками визуального контроля у военных не вызвал энтузиазма и он свернул работы – военным ничего этого не надо. Им бы ноги не протянуть от голода. И тогда он принял соломоново решение – все отложить и оставить только неодимовые магниты и электродвигатели. Потом директор с ним приватизируют завод и Макс просто расширит выпускаемый ряд моторов на экспорт. Для своих экспериментов он сделал прототипы разведывательного дрона с хорошей оптикой и мощным зумом из стеклопластика с пропеллером и электроприводом на батарее тащившей весь этот комплекс в течении 24 часов. И типа известного ему ФПВ-дрона с захватами для шести минометных мин калибра 81 мм. С расчётной дальностью в 30 километров. Пока этого хватит. Все остальные проекты положил пол сукно до лучших времен.

Озадачив Шефа проектом большого реактора без указания мощности, Макс уехал таким же способом в Андорру, готовиться к выставке энергооборудования в Африке. Сингапурский офис работал. Заказы регулярно приходили и оплачивались. За счет этих заказов кое-как Гидропресс жил, так как чернобыльский угар еще не спал. И строить новые реакторы Росатом не намерен. Да и нет еще Росатома – есть Минатом.

В Найроби, где проходила выставка энергооборудования прошло все примерно по тому же сценарию, что и в Сингапуре. Набрав заказов они с Давыдовым уехали и решили офис в Африке не открывать, а открыли его в Дубае. Отсюда в Африку долететь было легко и полно рейсов.

Внезапно шеф сообщил, что у него получился расчет на компактный реактор для маломерных судов и им можно заменить дизеля на яхтах и небольших судах. Тогда Макс напряг Давыдова собрать малую команду и начать окучивать строителей яхт и ездить по выставкам. Самому мотаться по городам и весям нудно, а молодым ребятам будет в кайф. И тут на него, через сингапурский офис вышли корейцы. Южные. Очень-очень хотели встретиться. Нина была уже непраздна и Макс полетел в Гонконг сам. В Андорре ей будет лучше – там воздух другой.

Макс остановился на острове и на встрече, для которой была заказана переговорная в самом отеле, корейцы озвучили свои хотелки. На сегодня они занимают примерно 60% всего рынка строительства транспортных судов. От танкеров до контейнеровозов. И они хотят получить себе реакторы для этих судов. Потому как стоимость топлива все время растет и забирает огромную часть стоимости фрахта. Макс заметил, что параметры судов все разные и на все хотелки выстраивать разные проекты реакторов накладно – это не получится поточное производство и цена изделия сильно вырастет. Тогда корейцы выкатили их видение характеристик реакторов. Макс не согласился. Он предложил оставить два проекта и пока дальше не идти, а посмотреть как пойдут продажи судов и тогда уже принимать решение. Как говорил известный всем персонаж – «когда женишься – торопиться не надо».

В конце концов договорились и подписали меморандум и стали готовить контракт на 10 лет с пролонгацией. Так Макс вошел на рынок судовых двигателей. Только электрической части, электродвигатели будет делать Сименс, а механику сами корейцы.

В середине 92 года Макс встал в хвост Соросу с его операцией против английского фунта и немного подзаработал. Сорос засветился конечно конкретно, причем получив всего 1.4 миллиарда долларов, тогда как его вкладчики заработали почти 10. И их имена были неизвестны публике. Так что миллиард, полученный от сделки Сороса, Макса не засветил совсем.

В России царил полный бардак. Вклады населения сгорели синим пламенем. Цены подскочили в 25 раз. Егор Тимурыч отпустил их на свободу и они сразу убежали куда-то далеко. Максу все-таки удалось убедить своих бабушек свои вклады изъять, а то бы и они сгорели. И он в обмен каждой выдал по 20 тысяч долларов наличными, чтобы им было не обидно. А их деньги в общей массе ушли в оплату за производство реакторов. Всем родственникам он так и сделал. Потом дядька его так благодарил, потому как кто ему не поверил все пролетели мимо денег. Вообще с государством нельзя играть в азартные игры – оно все равно сильнее. И еще началась раздача приватизационных чеков.

Тут то Макс и задумался. Далее играть по их правилам и ждать очередных обвалов в 95 и в 98 годах. Или сыграть джокером с максимальным прикрытием и конспирацией? Сколько же народу помрет от таких реформ, пока эти козлы будут обворовывать страну. Он вспомнил всю эту Ельцинскую камарилью. Из 92 года почти никого не осталось у власти под конец века. Один рыжий продержался и потом свалил.

Сыграть против рыжего? И Макс решил просчитать варианты с участием Шефа. Шеф считал долго и исходя из информации Макса о будущих событиях выдал рекомендацию вмешиваться точечно и только после денежной реформы – она все равно нужна. Страна то уже другая.

План.

И тут у Макса возникло понимание, что делать. Вот что значит разогнать мозг до предела возможностей, когда древние центры забиваются работой коры.

Он с точностью вспомнил, как искал себе квартиру в Москве и как абсолютно случайно набрел на предложение старой квартиры в Филях. Тогда он и так предпочитал не высовываться. Не попадать на развороты массмедиа. Тут его дома не было. Его разбомбили в войну. Это точно знак, что отсидеться не удастся. Тогда это точно знак, что надо работать. Как там этот, якобы Семен говорил – вы вошли не на тот путь. Вы пропустили точку бифуркации. И Макс понял, что эта точка, которую он не пропустил - его не отпустит никогда. Он уже влез в эту действительность. Он уже скупил огромную часть долгов СССР. Он уже создал энергетический задел для России со своими реакторами. Он тут совсем не тот Юсупов и нельзя жить старыми понятиями из той жизни. Надо здесь и сейчас строить свою жизнь. И Нина не умрет молодой, и он не перенесется в былое в Суворовском парке. Тут жизнь конечна. Третьего шанса не будет. И еще он понял, что он станет санировать систему, которую он ненавидел. Он станет санитаром. Ночным ужасом системы. Ночным санитаром.

Московский Дом.

Приняв решение осталось только превратить его в жизнь. Макс Прилетел в Москву и сразу нашел людей, что дали ему информацию про дом по ему известному адресу. Ушлый народ тут же сделал внучке какого-то советского функционера предложение, от которого нельзя было отказаться. И отдельно стоящий деревянный дом 1830 года постройки с небольшим участком в 12 соток перешел под управление Макса. Он там прописался и заказал проект. И одноэтажная халупа которую трижды перестраивали и чуть два раза не спалили должна была превратиться в трехэтажный помпезный дом в стиле смеси мавританского зодчества, китайской пагоды и русского классицизма на 5 квартир. С парадным, двумя двориками по бокам и сервисными службами в цоколе. Демократические московские власти не имели ничего против того, чтобы богатый бизнесмен свил бы себе гнездышко в самом центре столицы по адресу Хлебный переулок, дом 6а. Что в километре от Кремля и пешей доступности от Калининского проспекта, который новые власти уже переименовали в Новый Арбат.

Пока шли работы Макс улетел на крестины родившегося сына – Александра. Лететь на самолете Макс категорически запретил и пришлось ехать в Ниццу на машине. Тетушка примчалась как подорванная с Татьяной вместе. Она подсуетилась и целая когорта прессы светских новостей ожидали их у храма. Во всяком случае он заметил, что были все бригады издания журнала «Hello!» - испанские, французские и английские. Макс во фраке и Нина в платье от какого-то там дома – этим занималась тетушка, вошли в храм. Фотографы постоянно щелкали камерами и вспышками, что батюшка попросил их все-таки выключить вспышки, чтобы не тревожить младенца. Крестным отцом был Юрий Алексеевич Рыжов – посол России во Франции. Сначала он думал, что это будет политический шаг, но узнав, кто отец он отбросил политику и сказал, что первооткрывателю искусственной гравитации он не может отказать. Сам большой ученый – он понимал важность открытия и то, что Макса номинировали на Нобеля давало ему еще один повод для гордости за страну. Тетушка – как крестная была довольна – она утерла нос всем этим выскочкам из под лавки. Крестить отпрыска Юсуповых! – они попадут на страницы всех светских новостей. Сашку окунули в купель и он только удивленно посмотрел на священника и передумал орать. Публика благосклонно оценила шаг родителей пригласить крестным не пропагандирующего коммуниста, а ученого с мировым именем, к тому же посла Новой России во Франции.

По истечении всех процедур, гостей пригласили в заранее заказанный ресторан на фуршет. Нина там блистала под шепотки, что правнучка казачьего атамана нашла себе пару. Её точёную фигурку нельзя было перепутать ни с кем. В её платье были китайские мотивы, что заинтересовало публику. Рыжов одел только лауреатские регалии, как и Макс прицепивший медальку госпремии на лацкан. Тем самым, не выпячивая остальные регалии, выделяя лишь научные. Родители потом тихо смылись, оставив публику наедине с фуршетным столом. Перед этим посол официально пригласил пару посетить посольство России во Франции. Нина мило улыбнулась и поцеловала кума в щеку. Тот обомлел – и точно – сказал он – я ж теперь ваш кум и рассмеялся.

В Андорре Макс давно уже сдал купленную ради адреса квартиру и снял домик на четыре спальни. Прислуга только приходила убирать и ухаживать за садом. Готовили Нина сама. Выучив каталанский и испанский через мнемонику она договорилась, чтобы продукты ей привозил мальчишка на мотороллере из соседнего магазина. Макс поставил параболу на крышу, но она ловила только первый канал. Нина так устала от этих всех реклам на местном ТВ, что с удовольствием смотрела русское ТВ. Обрастать недвижимостью он не хотел.

Нина с ужасом смотрела репортажи с расстрелом Белого дома из танков, вспоминая, что говорил Макс про застарелые проблемы страны. Он всегда оказывался прав. И так хорошо, что мама с отцом в Курчатове, а не в Москве.

Макс же в Москве пробивал тему со строительством на территории бывшей фабрики Бадаева на набережной Москва-реки бизнес-комплекса. Тогда о Москва-Сити даже речи не было. Демократическим властям России нужны были инвестиции и показуха для привлечения оных в страну, поэтому мэрия, не долго думая, отдала всю территорию бывшего пивзавода им. Бадаева, что за гостиницей Украина компании Макса. Взамен Макс, помимо взяток, что нормально для демократического правительства, взялся что-то там обустроить для города. Тогда аппетиты еще были умеренные.

Он устроил конкурс среди известных и неизвестных архитекторов мира на этот проект. Как же – центр Москвы. Напротив здания правительства России. Все известные архитекторы ринулись на освоение нового рынка. Макс достал спецификации Трамп-тауэров, зная, что Трамп имел чуйку на вкусы богатой публики и примерно накатал свою спецификацию, но уйдя в зону минимализма, но богатого минимализма. Открытого конкурса не было. Все решал Макс. С его опытом и знаниями вариантов развития архитектуры он вычленил один проект одного сирийца, который что-то там проиграл в Сингапуре, но он точно помнил этот стиль. В результате он вспомнил – блин это же Моше Сафди – автор строенных башен Марина Бэй Сэндс. Но там он конечно размахнулся. Еле достроили. Нет нам поэкономнее надо. Но концепции такой еще точно в мире еще нет.. И он попросил о встрече с ним.

В результате родилась концепция трех башен вдоль Москва-реки с площадкой на крыше, соединяющей все три башни и повторяющие изгиб реки. Две башни будут чисто офисы, с ресторанами и кафе. По первому этажу шоппинг-молл. Третья - отель и апартаменты. Да и открытый бассейн наверху не делаем. А то зимой каток надо будет делать. Внизу оставим три старых здания и встраиваем их в комплекс. И назовем всю эту трихомудию -Yusupoff Triple Tower. Местные любят все иностранное, - подумал Макс. Хотя «Три тополя» тоже ничего, но не поймут-с. Наше посконное не в моде-с.

Тем временем дом в Хлебном достроили. Получилось нечто. Три этажа и все три разные. Высокий цоколь, потом первый этаж в классическом стиле, потом мавританский второй и китайский третий. Хоть Макс и видел проект, но наяву было еще красивее. Очень необычный дом. Но внутри все по уму сделано. Только его третий этаж был за бронированными стеклами и укрепленным потолком выше которого мезонин на полкрыши с хранилищем в оконечностях. В цоколе была баня с купальней, прачечная, пять боксов для жильцов, место под холодильники для каждой квартиры и чулан для хранения продуктов. Из цоколя был выход во внутренний дворик с мангалом, скамейками и к лифту с лестницей. Небольшой гараж. И под цоколем Макс установил мини-реактор. На всех этажах стояли камеры видеонаблюдения, также как и на входе и по всему периметру улицы. Теплоснабжение шло централизовано, как и горячая и холодная вода. На период межсезонья включался отдельный бойлер на отопление и водоснабжение. Уродовать фасада кондеями Макс не стал. Жара в Москве обычно держится пару недель и воздуховоды от центральной станции льда работать должна прекрасно. Зато все остальное время они просто так не болтались. Стекла на окнах были фотохромные и затенялись автоматически при ярком свете. Трехслойные рамы держали тепло. Палисандровые входные двери не тяжелили площадку, Система видеонаблюдения была встроена в косяк двери и еще одна камера смотрел на саму дверь от камеры напротив. Механические замки дополнял электронный замок с ключом, со встроенным чипом.

Парадное было помпезное, но не вычурное. Макс договорился с мэрией, что у дома четыре парковки принадлежали обитателям квартир еще одна, с торца – ему лично. В ГАИ выдали знаки запрещения остановки и стоянки и сделали официальную разметку на асфальте. Потом он уехал на встречу с начальником УПДК (Управление делами дипкорпуса) и предложил внести его квартиры в реестр объектов аренды для дипломатов в ранге посла для последующей аренды. Дом его частный – так, что УПДК получит свою комиссию за сдачу в аренду дипломатам. И у УПДК появится прекрасный объект в списке.

В Москве его дом сразу обозвали – Юсуповским. Достойно – подумал Макс. И стали водить к нему экскурсии, рассказывая историю дома. Макс нашел фактурного мужика с усами Буденного, только седыми, который встречал клиентов на аренду, показывал им квартиру. Для достоверности пошил ему мундир с фуражкой и позументами. Все квартиры были на три спальни и две ванные. Большая кухня, столовая-гостиная и кабинет. Все четыре квартиры имели свое лицо. Одна в стиле а-ля рюс, вторая – хайтек, третья – псевдо-японский и последняя – викторианский. После постановки на дипломатический рынок через месяц ушли все. Макс за них запросил не мало, но таких квартир в Москве тогда почти не было и даже пришлось устраивать маленький аукцион. А посольство США и Британии сразу подписали договор на 10 лет для своих дипломатов. Уже позже Макс узнал, что в дипкорпусе была целая драка за квартиры в его доме. Скоро можно будет писать вместо адреса – Москва, Юсуповский дом и имя. Точно дойдет. Он даже попел в какой-то там модный журнал по надвижимости, а у архитектора сразу появились заказы. А дипломаты тут же попросили охрану и у дома появись будка милиции из роты охраны диппредставительств. Потом Макс попросил ее убрать и поставил другую, чтобы не уродовать вид.

Свой пентхаус он разделил на хозяйскую зону и гостевую. В хозяйской было тоже три спальни, кухня, столовая, кабинет и в мезонине кабинет иглотерапии и спортзал с душем. В гостевой зоне две квартиры на две и одну спальню. Уже после этого он вызвал Нину с Сашкой обновить московскую квартиру.

Макс временно сел в старом офисе с Давыдовым и Хандамировым и пригласив туда Моше Сафди устроил совещание. Надо было выбирать подрядчика на строительство. Объявили конкурс и курировал его по архитектурной части Моше, а по юридической Зеликович. Запустив процесс Макс начал работу с банками на предмет финансирования строительства. Пока проект был готов только вчерне и конкретных спецификаций и полной стоимости проекта не было, но пул банков ему удалось собрать, особенно после того, как госбумаги СССР Россия признала за госдолг. И под залог этих бумаг банки готовы были предоставить финансирование проекта. И стройка началась.

Макс четко понимал, что закончить ему надо в 95 году, пока Геращенко сидит в ЦБ. Наконец он оформил право собственности на бывшие склады госрезерва и организовал там ЧОП с оружием. Периметр прикрыли секретами. Дорога там одна и та железная. Там сейчас складировались реакторы и утилизаторы. Охранникам выдал «птички» для контроля территории. Сделал шлюз на основных воротах. Внутри стояло три принтера разной мощности за специальной стеной. И сделал потайной выход на другой стороне горы.

Как раз в 95-м начнется и закончится опупея с МММ. И то как у него вывези 17 камазов наличных, которые потом пропали означало, что силовики пришли в себя и стали грести все что плохо лежит под свой контроль. А с начала операции по ГКО у этих людей появятся огромные деньги, на которые они тупо всех скупят на корню включая Президента. Так и появился список фигурантов.

Операция.

Макс начал с инструментария. На основе игольника Док ему сделал компактный игольник, который можно было разместить на мини-дрон вертолетного типа, с небольшим запасом игл. Иглы Док сделал растворимыми в теле человека или животного. Они разлагались в течении получаса выделив мощный токсин, парализующий дыхательный центр и запирающий нервную проводимость основных нервных узлов и фактически останавливающих сердце. Пробиваемость у них была так себе, но пальто с пиджаком точно пробьет метров так с 50. Дальше – лотерея.

Вторая позиция – устрашающая. Док замутил компактную и мощную термобарическую мину. Когда Макс взорвал ее в заброшенном карьере тут же примчались менты – такой мощности был взрыв. Хорошо Макс уехал другой дорогой на Ниве, которую прикупил на утерянный паспорт. Камер сейчас нет и следует только опасаться случайных свидетелей. И еще домашняя заготовка это мина-костыль, которая вбивается в полотно дороги по пути следования и активируется ультразвуковым сигналом и срабатывает на массу металла при проезде автомобиля.

Первым стал рыжий. Макс всегда знал, что такие дела никому доверять нельзя. Знает только один и сам себя не выдашь.

Расположившись километрах в 20 от комплекса дач, где он жил, Макс подняд дрон в воздух и поднявшись метров на 300 полетел в ту сторону. Машину Макс загнал в подлесок , а сам удобно сев на развилке веток большого клена с пультом в руках одел очки виртуальной реальности с баллистическим вычислителем. Аккуратно подлетев к району дачи он увидел его машину, подъезжавшую к воротам дачи. Ворота стали автоматически открываться – это примерно 15 секунд – все это время машина стояла и сверив отметки и получив сигнал вычислителя он нажал кнопку сброса и тут же отвел дрон в сторону леска неподалеку. Зафиксировав на камеру вспышку взрыва Макс сделал облет места и убедившись, что клиент «каза болду» улетел обратно по другой дуге на высоте метров 500.

Вернувшийся дрон Макс разобрал и сложил по разным сумкам в багажнике и салоне машины. Грязная Нива выехала на грунтовку и поехала в другую сторону от направления дачного поселка. На ней были уже совсем другие номера.

Он намеренно провел операцию с таким шумом, чтобы фигуранты задумались. Но так как операция прошла после черного вторника, когда курс рубля эта шайка обвалила на 40%, то никто особо не удивился. Его и так ненавидели, а тут такое – ну и собаке – собачья смерть. И вообще народ уже не удивлялся взрывам и разборками на улицах.

Только вот следователя по этому делу все не устраивало. Не понятно как так получилось, что взрыв был внутри салона. Он что вез бомбу с собой что ли? Экспертизы, которые он назначил показали, что врыв был внутри салона и машину просто раскрыло как цветок и что состав смеси был понятен, но отличался от армейского боеприпаса. Такой на коленке не сделаешь. Осколки, собранные на месте происшествия показали обычный чугун – ничего выдающегося. Взрыватель не сохранился – он просто испарился от такой температуры. Все было непонятно. Можно было предположить, что кто-то просто положил бомбу в салон перед отъездом фигуранту. А вот это возможно, так как он уже многим отдавил пятки своей неуемной энергией разрушения. Свидетелей взрыва не было. Все уже потом прибежали. В салоне он был один. Труп идентификации не подлежал, но следак пробил оплату генетической экспертизы и она показала, что труп – это его труп, а не подставной фигуры. Опросив всех охранников. Следователь убедился, что кто угодно мог положить бомбу в салон. За машиной никто специально не следил. Камер нет. Свидетелей тоже. И он пошел на доклад к руководству.

Генерал, недавно созданной ФСБ из осколков КГБ заслушал доклад следователя закряхтел и закурил. - Ну и что будешь делать? – спросил он. - Ни свидетелей, ни подозреваемых – ничего. Только вот состав отличается от военного припаса. Откуда он?

Следак доложил, что состав отдали на растерзание химикам, а они пока не закончили экспертизу.

Когда экспертиза пришла он посмотрел выводы и совсем ничего не понял. Набрав номер он лично поговорил с руководителем отдела и тот подтвердил, что тот, кто этот состав делал намеренно его улучшил и увеличил бризантность смеси и мощность взрыва увеличилась на примерно 50%. За это можно премию давать. И диссертацию защищать. То есть у него нарисовался скрытый гениальный химик. Час от часу не легче, - подумал следак. И где его искать? Причем он явно не из аппарата Правительства, а работал по заказу. И он начал шерстить всех, кто был тогда в здании, их связи по школе, институту или просто друзья. Но ничего не нашел. Дело зависло. Больше идей у него не было.

Дело было приостановлено.

За полгода шесть самых оголтелых и суперактиввных деятелей почили в бозе от разных причин. Но никто не умер от объемного взрыва.

Макс спокойно, через пару прокладок сыграл против ЦБ и поднял приличную сумму на черном вторнике и МММ. Теперь, зная, что начнется чеченская компания он дума, что он мог бы сделать для смягчения ее последствий. Но пока ничего не придумал. Глава Минобороны – редкостный баран и никого не послушает. Денег у него на новые вооружения нет. Так и пошлет на убой ребят с одними автоматами. Тогда так ничего и не придумав он решил найти генерала Васина и как то через него предложить фанерные дешевые дроны с пунктом управления. Если он еще служит, - подумал Макс.