Ночной санитар 2

Глава 6

Заказ.

На весенние каникулы Макс собрал своих и они на неделю вырвались на Остров. Когда Нина спросила его название, то Макс просто сказал, что он его зовет просто Остров. Так и порешили.

Все были в восторге. Остров обжили и Санька с Максом прошерстили весь остров, залезли на гору, посидели на скалах с подветренной стороны. Потом в лагуне Макс давал Сашке уроки задержки дыхания и плавания под водой. Потом Макса сменяла Нина, оставляя малыша Николя на отца. На пятый день вечером раздался звонок от Давыдова по спутнику. Макс взяв трубку ответил.

Давыдов доложил, что его тут ищут какие-то арабы на предмет заказа. Что за арабы он не знал, так как сам с ними не говорил, а от встречи с ним они отказались. Ну и пусть ждут, - ответил Макс, - через два дня вернусь и поговорим. Под занавес они с Сашкой загарпунили маленького тунца и поджарили стейки из него прямо на открытом огне. Наутро выдали остатки еды местным крабам и вся семья вылетела в Москву. Управляла Нина, а Сашка учился и смотрел. Сев в лесу они выбрались на трассу и остановив частника добрались до Москвы.

На следующий день к нему в контору заявились три араба в традиционной одежде. Один был явно старший, по виду лет за 70 и его сопровождали двое помоложе, но тоже не мальчики. Чинно поздоровавшись Макс предложил им не ломать их образ мыслей и говорить на родном языке. А то при переводе нюансы могут потеряться. Те удивились его знанию арабского. Пока они собирались с мыслями им принесли кофе по-арабски и сладости. Максу же поставили чайничек крепкого чая и изящный армуд с колотым сахаром на блюдечке.

Длинно представившись, старший пожелал всем родным Макса длинной и счастливой жизни и начал с того, что они посланцы наследного принца Саудовской Аравии и хотели бы разместить заказ на разработку мощной станции по опреснению воды.

Макс удивленно вскинул брови – этого он никак не ожидал. Его не интересовал этот аспект жизни, так как рынок был достаточно мал и его опреснители на подводных лодках хоть и были оригинальной конструкции, но рассчитаны только на нужды экипажа ПЛ, но никак не промышленной мощности. Принципы опреснения он помнил, но как проблему не рассматривал. Поинтересовавшись запрашиваемой мощностью он еще более удивился. Такого объема он даже не предполагал. Но вспомнив, что основной расход пресной воды у них уходит на закачку ее в скважины для выдавливания нефти из пласта, понял суть вопроса.

Деньги его интересовали, но были не главным фактором. Такой объем мог дать огромный завод по опреснению, по известным ныне технологиям, но ему требовался бы колоссальный объем энергии. Даже установки прямого и обратного осмоса не потянут – надо будет выстраивать целые линии с двойным резервированием на период обслуживания.

Гости добавили, что их интересует новейшая разработка и в деньгах у них нет ограничений. И еще они хотят, чтобы все права на такую разработку остались у них. Ну что ж – имеют право – их же заказ. И Макс вызвал Хандамирова.

Зеликович вошел как ледокол, расточая мужские запахи в дорогом костюме и планшетом в руках. Макс уже делал планшеты и тестовую серию опробовали все топовые работники компании. Макс коротко объяснил ему суть запроса гостей и Хандамиров предложил заключить предварительный договор на предпроектную проработку заказа. Ведь это не их стандартная продукция. Арабы согласились. Тогда Макс дал команду на подготовку договора на двух языках – арабском и английском и назначил подписание на послезавтра. Сумму они согласовали и Макса, как и гостей она устроила. Это было не дешево, но имя Нобелевского лауреата тоже кое-что значило.

Проводив гостей Макс остался с Хандамировым в кабинете один на один, что последнее время было редкостью. Они, несмотря на разницу в возрасте давно уже были на «ты».

- Слава! От тебя несет большими деньгами и важностью сановника, - улыбнулся Макс.

- Макс мои копейки по сравнению с твоими золотыми дукатами ничто, - спокойно произнес юрист.

- Слушай, а ты же крещеный! – констатировал Макс.

- Ну да. Мать у меня русская – она и крестила, пока папенька бегал по другим бабам, - мотнул головой визави.

- Тогда мы тебя хотим видеть крестным Николая Юсупова, - с женой я согласовал.

Хандамиров сразу подобрался. – Это честь для меня, - расправив плечи произнес он.

- Ты со мной еще с моей тюрьмы. Так что тебе я могу доверить крестника. Ты ведь знаешь его обязанности? —спросил Макс.

- Знаю! – твердо сказал Зеликович.

- Ну и ладушки, - кивнул головой Макс, - крестить будем в Геленджике после Пасхи. Крестной будет Татьяна Ильинична Шереметева-Юсупова-Романова и подруга Нины. Но ты там не потеряешься – слишком большой – хохотнул Макс, - и сшей себе фрак наконец или купи готовый. Не след с такой крестной в пиджачке фланировать. Ты большой юрист большой компании. Не побоюсь этого слова – законник. Так что соответствуй.

И Макс улетел в Геленджик обсудить проблему опреснителя с Шефом. Шеф спокойно уже сам рылся в интернете, хоть и еще не развитом. Через спутниковые протоколы его нельзя было отследить в сети. Он выдал два варианта решения вопроса. Первый – запитать ионизатор воздуха с антенного поля и вызвать дождь или дожди или выстроить ряд колонн на прямом и обратном осмосе, но с доведенными самоочищающимися мембранами. Причем осмос пойдет самотёком и насосы будут нужны только на закачку морского рассола вверх колонны. Потом, если нужно будет увеличить мощность – можно просто добавить колонн.

На управление климатом Макс пока не был готов, да и слишком это было заумно для арабов. Они тут же сольют это амерам, а нам это не надо. А тут только технология создания мембран, которая вовсе не сильно секретна, но приоткроет некоторые нюансы, которые потом лет 30 будут разгадывать умники из Штатов. На том и порешили. А антенное поле для ионизаторов воздуха он уже знает где применит. Только надо дождаться Земельного кодекса.

Вызвав заказчиков на встречу Макс приготовил визуальные материалы и встретил их сам, тем самым высказывая уважение. На Востоке это любят. Они платят деньги и имеют право на такое отношение.

Далее он описал, что они предлагают и что тут следует патентовать. Масштабировать проект они смогут и без разработчика, так как все подсчитано. В их патентном праве остаются мембраны и технология их производства, но только на его оборудовании. Другие производители могут напортачить и не выдать требуемых характеристик. Молекулярный уровень изготовления мембран пока не распространен. Сами мембраны может изготовлять он по их патенту или же он может им поставить роботизированную линию, но ее загрузка и отладка будет на их совести. Или же он сможет это сделать по договору подряда. В любом случае – это их технология и патент.

Гости покивали головами и спросили не было ли других идей решения вопроса, на что Макс спокойно сказал об идее ионизаторов в антенном поле, но там встали вопросы сбора дождевой воды, ее очистки и влияния на другие, соседние с ними регионы. Так он не готов гарантировать, что при дожде у них, они не лишат дождя соседей. И он не готов соперничать с Всевышним. Услышав такие аргументы, гости согласились, что соперничать с Всевышним не следует обычным смертным. Восток же. Дело тонкое.

После этого был подписан договор на передачу все рабочей документации по проекту и определена сумма. Подрядчиков им предстояло искать самим, кроме мембранной технологии. Но это после накрытия изобретения патентом.

Договор включал в себя поставку и наладку роботизированной линии по производству мембран. Сумма от этого только увеличилась, так что все прошло хорошо. Тут же, забыв об этом контракте Макс вернулся к космическому челноку и желанию напакостить амерам.

Задумка.

Начало югославской компании не за горами. Клинтон уже ведет свои шашни с Моникой, что всплывут совсем скоро. А что им вредит, то нам помогает. Не рассказывать же Президенту об этом – у него и так дел невпроворот. Для начала Макс решил нанести пару-тройку точечных уколов амерам. Пока они так строят планы надо бы им подкинуть проблем. Ну а чё? Нормальный дискурс они нам - а мы им.

И Макс решил ударить сначала по пиару. У него лежали запросы на интервью от крупнейших СМИ, начиная от ВВС и заканчивая испанской Эль Паис. Он решил им подпустить ежа в штаны.

Его пресс-атташе договорился о формате интервью с ВВС. Макс его дал в своей конторе, в пресс-холле. Интервьюер приперся весь такой британский и с розочкой мака в петлице. Настоящий «Бритиш», хотя ему на павших глубоко насрать. Отрабатывает имидж. То, что его дед был козопасом он благополучно забыл. Память коротка. И фамилия подкачала – какой-там Фархад ибн оглы. Старается скрыть свой акцент и говорит короткими фразами. Не тянет бывший бедуин на англо-сакса. Могли бы и кого-то посерьезней прислать. Но за неимением гербовой…далее все знают.

Сначала Макс закурил свою любимую сигариллу и предупредил, что на политические вопросы он не отвечает. Он не политик.

- Мистер Юсупов, сколько вы стоите?

- Каждый человек бесценен. Это аксиома.

- Про вас говорят, что вы самый богатый человек в России.

- Не знаю. На улице много чего говорят.

- Вам приписывают огромное количество изобретений. Как вам это удалось?

- Я хорошо учился.

- Но у вас образование спортивного тренера. Как получилось, что вы занялись физикой?

- У меня широкий круг интересов.

- А что еще входит в сферу ваших интересов?

- Медицина, инженерное дело, конструирование, программирование. Это основное.

- А как же плавание?

- Это хобби.

- Только плавание?

- Нет еще единоборства, но на них нет времени.

- Каратэ, бокс? Или еще что-нибудь?

- У вас нет аналога. Это русский стиль.

- На что он похож?

- Ни на что. У вас нет аналога.

- Сколько вы знаете языков?

- Шесть свободно и еще три так себе. Без русского. А нет – семь.

- Как вы относитесь к Западу?

- Я вас предупреждал насчет политических вопросов. Это в последний раз. А к Западу я никак не отношусь, также как к Востоку и Югу с Севером.

- Ваши диагностические капсулы сделали фурор во всем мире. Как удалось их создать?

- Там все просто. Мы делали эксперимент и хотели сделать рентгеновский томограф с большим разрешением и получили неожиданный эффект, который позволил создать прототип такой капсулы. Кстати и томограф мы тоже сделали, но капсула оказалась более востребована.

- Скажите почему у вас нет ни дворцов, ни поместья. А только квартира в Москве?

- Пока нет земельного кодекса, землю у нас купить нельзя. Это незаконно. Как только появится такая возможность, то поместье или что-то вроде этого будет.

Они так просидели полтора часа, но Макс не услышал ни одного интересного вопроса. Тогда он бросил пресс-атташе, что без перечня вопросов он давать интервью не будет, чтобы не терять время. На жаренные вопросы он намеренно не отвечал. О политике тоже.

Фархад Закария был в бешенстве. Этого сухаря он так и не разговорил, чем провалил свое задание. Типичный технократ, интересующийся только своим делом. Никаких эмоций и порывов. Застегнутый на все пуговицы, хотя внешне расслабленный вид говорил о другом. Но одет со вкусом и дорого. Часов не носит. На шее только крестик на шелковом шнурке и кожаная ладанка с какой-то надписью по-арабски. Туфли явно ручной работы, как и одежда. Не из бутика. На пальцах только обручальное кольцо, надетое по православному на правую руку. И крест почему-то кельтский (на самом деле новгородский – они похожи). Он так и остался для корреспондента загадкой. Только умные и пронзительные глаза, говорили, что он видит гораздо больше чем говорит.

Вопросов от других корреспондентов он так и не дождался. Да Макс - ты не гений пиара, - сказал себе он. Ну отрицательный результат – тоже результат. Кстати, его интервью так и не показали. Не формат видимо.

Помня о том, что в принципе любая ядерная технология имеет военное применение он изготовил компактный ускоритель от его реактора уже без всякого ограничения и узко направленным пучком заряженных частиц. В теории такой ускоритель должен вывести обычный ядерный реактор на запредельный режим в течении нескольких секунд, что система защиты не успеет сработать, так как она для этого не разрабатывалась. За этим должен последовать взрыв реактора с последующими радостями жизни.

Он выбрал шесть самых старых реакторов – по одному в Германии, Британии и Японии и два в США. На земле и один из четырех на старом авианосце. В течении месяца все облетев на челноке и потом добавил к ним один старый бридер во Франции. Разлет осколков был небольшой и загрязнение тоже, но шум стоял на всю Ивановскую.

Вся пресса только и писала, что об этих авариях. До всего остального дело миру не было. А Макс на ходу встретившись с Примаковым посоветовал побыстрее решать вопросы, пока все обсуждали аварии. У него было примерно полгода, когда до него никому не будет дела. В том числе и с Югославией. Аэропорт Приштины отдавать сербам было нельзя. Но тут как получится. Но можно им подкинуть что-то из ПВО старых серий. Также он отправил в Югославское посольство письмо с рекомендациями как использовать это время.

Примаков подозрительно посмотрел на Макса, но ничего не сказал. Только кивнул головой.

Вся Европа сошла с ума. Зеленые выиграли выборы и орали, что все станции надо закрывать. У амеров тоже самое, кроме зеленых. Расследование буксовало и все сходились на несовершенстве систем безопасности станций, так как тогда к ним относились не так строго, как после Чернобыля. Все грешили на старые проекты и старые корпуса станций, усталость металла и так далее. Только один человек точно знал причину, но он по понятным причинам молчал. За это время Примаков сотоварищи сняли основную нагрузку с экономики по ГКО и вышли на дорогу опережающего развития. Кризис 98 года вроде миновал. Но сторожиться надо.

Олигархов стали прижимать и те стали платить налоги. В бюджете появились деньги. Потом было объявлено о создании компании Газпром. Еще через три месяца родилась компания Росатом. Вовсю шла скупка долей в небольших нефтяных компаниях и готовилась почва под создания Роснефти. Фактически частными оставались Сургутнефтегаз и Лукойл. Магистральные газопроводы отходили компании Трансгаз, а нефтепроводы Транснефти. Росгидро уже получила под себя все гидростанции России, кроме локальных и горных маломощных.

Видя такое дело Макс засел с Шефом за проектирование космического челнока.

Николая крестили там же в Геленджике. Приехали все родные и заодно отдохнули. Отец пока еще в силах - покатал всех на яхте. Прошли до Сочи и обратно. В Крым не заходили. Ну его. Каждую зиму он вытаскивал ее на кренгование и обслуживание. Его яхта пользовалась бешеной популярностью у отдыхающих. Он вообще весь интерьер там переделал под старину. Рынду повесил, даже 2 пушки бронзовые ему притащили как реквизит. В команде у него было два матроса. Нормальная подработка для ребят.

Потом еще три недели Макс занимался со своими школярами. Им поступать в этом году в вузы. ЕГЭ еще нет и так должны пройти.

Макс перед их отъездом собрал всех и сказал напутственную речь. Что мол вы вылетаете из гнезда, но всегда сможете прийти к нему и работать у него. Выбор за ними самими. Каждому открыл счет и скинул туда по пятерке долларов подъемных. Молодежь умчалась, а Нина даже слезу смахнула. Ну кто-то вернется, а кто-то сам найдет дорогу в жизни. Осенью предстоял очередной набор.

Теперь московская биржа имела свои голубые фишки на торгах. Росатом не торговался. Там котировались Газпром, Роснефть, Росгидро, Углепром, Русал, Норникель, Новолипецкий комбинат, Северсталь, Транснефть, Трансгаз, Севморпуть и так далее. За малым исключением у всех голубых фишек было госучастие с контрольным или блокирующим пакетом акций. Приватизация закончилась. На подходе был Аэрофлот, РЖД и Речфлот. Готовились акции на Уралвагонзавод, Уралмаш и Невская верфь. Северодвинск торговаться не будет – он на 100% в руках государства.

Макс получил заказы от Роснефти на реакторы для северных городов, но с тепловой составляющей. Надо было и тепло давать помимо электричества. А это все северные города, где не было трубы. Мурманск, Архангельск, Североморск, Кандалакша, Нарьян-Мар, Салехард, Воркута и далее по списку.

Сэкономленный мазут они продавали американцам. Чтобы те мешали его со своей легкой нефтью на переработку. И таким образом отбивали стоимость реакторов. Последующие расходы были несущественны по сравнению с экспортом. Это лет на 10 заказов. Гидропресс работал уже в две смены, чтобы строить корпуса реакторов.

От Росатома прилетел заказ на сжигание ОЯТ (отработанное ядерное топливо). В частности, реакторы в Якутске поставили со сжиганием ОЯТ вместо 238 урана – его лет на 200 хватит, если не больше. У Якутска стало много дешевого электричества и много тепла зимой. А Росатом стал завозить ОЯТ из Франции и Японии, где было много атомных станций.

Курс доллара Геращенко приспустил, чтобы выйти из аферы с ГКО и он стал около 10 рублей за доллар. Ну не 23 же как при покойнике. Тогда посчитали и получилась себестоимость электричества примерно 6 копеек за киловатт\час. При такой цене промышленность должна просто прыгнуть вверх, что и случилось. Чуть ли не четверть всего производства перенесли немцы из БАСФ. За ними потянулись французы. Химпроизводство чуть ли не удвоилось при таких ценах на газ и электричество.

ЦБ сделал специальную линию кредитования под развитие энергетики в регионах Крайнего Севера и Камчатки. Петропавловск-Камчатский наконец перестал зависеть от завоза мазута для ТЭС, как и Анадырь, и Магадан. Всю экономию продавали за рубеж и скомпенсировали расходы на реакторы.

Настала пора планировать уже на уровне государства и Макс попросил аудиенцию у Президента как его советник и получил ее через неделю.

Совещание.

Примаков созвал совещание по вопросам энергетики. Макс в нем числился выступающим. На совещании присутствовали все причастные к этому руководители компаний и Минэнерго с Минприроды, и Мингео, которое, все-таки сохранили.

Он начал с устройства электроснабжения городов Крайнего Севера и Дальнего Востока, как основы для освоения в полном объеме Севморпути, как альтернативы путей доставки товаров из Китая в Европу миную транспортные коридоры которые контролируют морские силы США. В список были включены коксующийся уголь Диксона, Нефтяные поля моря Лаптевых на шельфе, Баимский ГОК в Певеке, газовые поля на Ямале и переработке отвалов Норникеля. Все эти проекты нельзя осваивать без энергии дешевой и доступной. Угольная генерация не пляшет – там навигация всего три месяца. Нефтяная тем более. Остаётся атомная или его субатомные реакторы. Атомная дорогая и длинная в постройке и проблематичная в эксплуатации. Остаются его реакторы. Они стоят на потоке и их вполне можно масштабировать, тем более их можно сажать на баржи или суда и менять их дислокацию в зависимости от необходимости. Но все это возможно, когда будет план поставок, а не спорадические решения при наличии денег у той или иной компании. Тогда весь Север и Дальний Восток через 10 лет будут иметь устойчивое электроснабжение и теплоснабжение с приемлемой себестоимостью. Точно такая же задача виделась по течению сибирских рек. Тянуть ЛЭП к городам, по течению рек дорого и сопряжено с огромными потерями электроэнергии, но такие городки не смогут сами себе купить реакторы и их запустить. Чтобы задержать там народ – дать им электричество и поднять уровень жизни до почти городского. Тогда собираемые налоги все окупят лет через пять, а то и раньше. Жить там станет не в пример удобнее и если еще им подключить интернет и телевидение, то вообще от города не отличить. При наличии таких удобств многие захотят переехать в глубинку к свежему воздуху. Проблему школ можно решить дистанционным обучением посредством интернета через спутники. Также как проблему снабжения теми или иными товарами. Правде на экзамены надо будет ездить в райцентры, но это будет летом и не представляет проблему.

Второй вопрос это ледоколы. На атомной тяге делать их дорого и долго, поэтому их надо строить на субатомных технологиях, тем более, что сегодня уже почти 20 процентов всех флотов работают на них. Строят суда корейцы и сейчас подтянулись китайцы. Экономия сумасшедшая по топливу и сервису. Американцы и датчане плачут, что заказы их обходят. Пока держатся японцы, но у них уже перестали заказывать суда на углеводородном топливе. Дорого. А альтернативы нашим реакторам просто нет.

Третий вопрос это замена всех угольных ТЭС на субатомные ТЭС – вопрос длинный, но его надо включить в план. Уголь нам потом самим понадобится. А загрязнять воздух в городах и малых посёлках не дело.

И четвертый вопрос – он касается МИДа в том числе. У Северной Кореи есть приличные незамерзающие бухты для устройства порта и верфей. На правах экстерриториальности у них можно взять из в аренду на 100 лет и расплатиться нашими реакторами и устройством им нормального электроснабжения. При его недостатке у них. Будет база флота и верфи для строительства гражданских судов. Начиная с газовозов ледового класса. Считаю строительство новых газопроводов в Европу ненужным. Они нам не друзья и могут покупать сжиженный газ вместо трубопроводного. Тем более это дает нам доступ к глобальному рынку газа. Потому как любой конфликт может вызвать жгучее желание просто подорвать газопровод, идущий не по нашей территории или по дну моря в нейтральной юрисдикции.

До кучи тут же решили вопрос по закупке утилизаторов для Севера и Дальнего Востока. Там ничего не гниет и устраивать мусорные полигоны не айс. А так и нынешние свалки переработают во вторсырье.

По окончании совещания Примаков пригласил Макса к себе.

- Не перегнул ты палку то? – спросил Президент.

- Нет, Евгений Максимович, в самый раз. Нам сейчас нужно поворачиваться быстро. Там амеры задумали югославов нагнуть. Пока они будут разбираться мы и это провернем без шума. Клинтон то увяз в шашнях со своей стажеркой и республиканцы захотят импичмент ему объявить. Скандал он будет заминать, отвлекая всех на конфликт в Югославии. Классика жанра. Но пока они даже от аварий не отошли. Страшно подумать во сколько им обойдутся новые системы безопасности. Миллиарды долларов. Учитывая, что все станции в США частные – то полезут за кредитами. Кроме вояк, но им еще дороже встанет. Они то из бюджета будут брать деньги, а там очередь на распил как раньше к мавзолею.

- Нам бы сейчас аннулировать контракт Гор-Черномырдин по оружейному урану, - запустил мысль Макс. Нам уран в космосе пригодится. А амерам сливать новое обогащение. Они то все свои мощности по обогащению закрыли. Им только мы и французы поставляют, но и этого им мало. Слишком много блоков надо кормить. На всех не хватит. Восстановить же – пупок развяжется. Не смогут они. Дорого очень им встанет. Да и не делает больше никто.

- Подумаем, что можно сделать. Этот кретин Адамов взял откат и усвистал в Америку. Пока там его не достать. – вздохнул Президент.

- Да ладно я им еще пару ежей в штаны запущу, - покрутятся еще, - закончил Макс. – Нам время нужно и пока оно у нас есть. Потом будет много тяжелее, когда они очнутся.

- Так это ты что-ли по станциям?- спросил Примаков.

- Где я и где станции, - манул рукой Макс. – Там технологии шестидесятых годов. Тогда совсем другие требования были. Мне тесть целую лекцию прочитал по безопасности атомных станций. Их там все заставили переделать, а проектировщика уже нет на свете. Пришлось все заново делать. Да вы и так это знаете. Вам же доклад по Чернобылю предоставили. А у них даже сплавы не бьются для корпусов реакторов. На глазок делали. Сейчас уже и не узнаешь – сколько лет прошло. И парогенераторы все нестандартные.

- А ну да. Он же у тебя на Курской служит. – кивнул головой Примаков.

- Мне никогда не было это интересно. Дорогая станция. Правда я бы РБМК оставил. Она изотопы дешевые может делать – там физика простая. Это не кипятильники, как на Южно-русской. – ответил Макс.

После отъезда Макса примаков долго думал и понял, что все , что Макс выдает случается почти точь в точь. Наверняка у него есть свой инсайд. Про Клинтона он вот ничего не знал, а тут шашни со стажеркой. Да его женушка в говном съест за это. Макс непрост – далеко не прост. Ну простые Нобеля не получают. И чемпионами не становятся. Да и с Юсуповским дворцом надо что-то решать. Так ведь и стоит, и ветшает. И вызвал референта.

Дворец.

Министр культуры России Егоров Владимир Константинович никак не ожидал приглашения Президента. Но как чиновник высокого ранга быстро собрался и поехал в Кремль. В Сенатском дворце его проводили в приемную и Примаков принял его практически сразу.

Президент произнес дежурные фразы и поинтересовался проблемами. Потом сразу спросил о судьбе Юсуповского дворца в Петербурге. Егоров был не совсем в теме, но помнил, что там проблема с кадрами и содержанием объекта. Он висит гирями на бюджете Министерства Культуры и Минимущества полностью умыл руки по поводу культурного объекта Северной столицы. А у него таких объектов воз и маленькая тележка.

Тогда Примаков посвятил его в тему встречи. – Тут к нам обратилась старая европейская аристократия в лице Короля Швеции. И попросили руководство новой России как-то порешать вопрос с реквизированной собственностью старой русской аристократии. Она ветшает и за ней нет пригляда. Нам с Европой не следует ссориться из-за какого-то дворца. Он в собственности государства и ею останется. Но Король предложил назначить директором сего объекта ближайшую родственницу князей Юсуповых – графиню Шереметеву-Юсупову. Ксения Николаевна восстановила свое гражданство и как российская гражданка имеет право занимать государственные должности. Король дал понять, что европейская аристократия не оставит это без внимания. А нам нечего с ними делить, но их влияние нельзя недооценивать. Надеюсь, вы меня понимаете, – произнес Президент.

Егоров вспотел и не знал, что ответить сразу, но быстро нашелся и согласился подготовить документы на назначение Ксении Николаевны Шереметевой-Юсуповой директором музея-дворца Юсуповых. С расширенными полномочиями. Только попросил визу премьера, на что тут же получил согласие.

Примаков особо подчеркнул, что надо подобрать флигель для проживания директора и ее семьи в здании дворца с оформлением прав собственности на него. Сам же объект остается в собственности государства. О реституции речи не идет. Она незаконна. При выборе помещения посоветуйтесь с её родственником Максимилианом Юсуповым. Он точно вам скажет, что графиню устроит. Контакты ее тоже предоставит вам он. И Президент закончил прием.

Владимир Константинович потом долго вспоминал детали приема, так как более таких вопросов у Президента не возникало.

На следующий день Макс был у Министра на приеме и передал папку с копиями документов Ксении Николаевны. И после этого сразу вылетел в Питер.

Макс подобрал помещения во флигеле дворца для тетушки и ее челяди с Татьяной Ильиничной вкупе. С отдельными апартаментами для гостей. Дав команду выделить указанные помещения в отдельный паспорт БТИ с дальнейшем передачи в собственность графини. Ремонт помещения был за счет бюджета и Макс назначил одного из своих подрядчиков на сопровождение подряда. Когда все было готово Макс позвонил тетушке в Грецию и пригласил ее в Петербург вместе с дочерью. Срочно.

В Пулково Макс их встретил на микроавтобусе Тойота. Он терпеть не мог эти чемоданы – Мерседесы. Особенно 140-й кузов. Они сразу поехали в управление культуры города Санкт - Петербурга. Там тетушке вручили удостоверение и документы на ее квартиру во дворце. Потом они поехали во дворец. Там его люди выстроили всех работников музея-дворца. Макс представил им нового директора объекта и попросил любить ее и жаловать. По его взгляду было понятно, что будет, если ее не будут любить. И жаловать.

Потом они поехали в ресторан отметить назначение. Макс произнес тост за нового директора и ангела-хранителя гнезда Юсуповых. Расцеловался с тетушкой и отбыл в Москву.

Космос.

Макс получил в секретариате копию Постановление Правительства России по развитию энергетической независимости страны и переправил ее всем своим руководителям с пояснительной запиской. Теперь они должны включиться в работу. А сам сконцентрировался на космическом ЛА (летательном аппарате).

Шеф просчитал много вариантов и ждал Макса, чтобы принять решение.

Наиболее продвинутой версией двигателей Шеф посчитал атомные движки на уране - 235. Там КПД был много выше и скорость истечения реактивной струи тоже. Следовательно, выше скорость. Единственное неудобство, то, что его у Макса не было, а просить его у властей он не хотел. Там столько заморочек по поводу ядерной безопасности, что замучаешься оформлять не светя аппаратом.

О чем он и поведал Шефу. Тот, не долго думая предложил применить реакцию трансмутации вещества превратив уран – 238 в 235-й. Без мучительной операции обогащения в центрифугах с дальнейшим разделением оксида урана.

Макс завис – а что так можно было? Шеф почти что хмыкнул. Он не задавал такого вопроса, а модулю все параллельно. Его не спрашивают – он не отвечает. Макс обругал себя, что забыл, что работает с машиной. Скрытые смыслы не ее конек. Понятие «имел ввиду» у нее не пашет.

Тогда решено. И Макс приступил к работе. Пахал он три месяца, изредка вылезая из своих пещер и проверяя работу системы. Пока все шло ровно.

Корпус был сформирован из титана с сапфировыми иллюминаторами. Наружные камеры и датчики прикрывались титановыми шторками. Сзади двигательный отсек с двумя атомными движками и дюзами наружу. Позади двигательного отсека реакторная с двумя реакторами на движки и одним на систему жизнеобеспечения и бытовые нужды. Далее установка искусственной гравитации и танк с водой и с антигравом для полетов в атмосфере и разгона.

Потом блок жизнеобеспечения и туалет с душем. Две каюты на двух человек каждая. Рубка с обзорным экраном и стеклом. В носу противометеоритный радар и гауссова пушка с генератором холодной плазмы. Макс все пытал Шефа на предмет силового поля или что-то в этом роде, но ничего не добился. Но дал ему базу на изучение физики полей. Мол, учись студент. Когда научишься прыгать воду в бассейн налью.

Посередине рубки было кресло капитана, слева кресло навигатора или штурмана и справа кресло оператора радара и пушки. ЛА переправили в тоннели в Уральских горах, там был пункт контроля за спутниками.

При окончательной доводке изделия Шеф все-таки разродился формулой специального покрытия для нивелирования перегрева при входе в плотные слои атмосферы. По консистенции это была паста или мастика, которая при первом перегреве буквально прилипала к металлу и потом исправно служила теплоизолятором. По словам Шефа она могла служить несколько лет, а потом ее просто надо снимать обработав другим составом. И наконец Шеф все-таки выдал чертежи противометеоритного силового купола на нос корабля. Шеф объяснил, что сначала он просто не просчитал вероятности повреждения ЛА при столкновении с метеоритом. Но расчеты показали, что при таких скоростях радар мог просто не засечь микрометеорит, что грозит разрушением ЛА и смерти оператора. Ну еще сделали грузовой отсек для спутников с распахивающимся люком и манипулятором.

Управлялось это хозяйство при помощи большого сервера с сумасшедшей расчетной мощностью, которая и не снилась даже в конце его первой ипостаси.

Большой экран украсил рубку, а саму сборку поместили в отдельное небольшое помещение. Кухни как таковой не было. Было кухонное место, где можно было подогреть что-то из полуфабрикатов или консервов. Холодильник был и небольшой склад для продуктов. Там же был и утилизатор. Вся посуда была разовой. Мыть что-то в космосе это расход воды.

Специальный выход для ЛА был оборудован на не просматриваемом склоне горы в конце одного из тоннелей.

Скафандр Макс заказал в той же конторе, что делала их для наших космонавтов. На «Звезду» он передал чертежи и памятку по материалам. Начинку же сделал сам. Пока 4 скафандра заняли свои места в каютах экипажа.

Также Шеф настоял, чтобы там были и 4 высотных парашюта с НЗ комплектом выживания на случай аварии и короткие дробовики в качестве оружия последнего шанса. Игольники были как личное оружие.

Первый полет Макс начал глубокой ночью. Тихо открылись створки ворот тоннеля выпуская неведомую машину. Включив режим холодной плазмы и антиграв Макс отлетел поближе к полюсу и там разогнавшись включив атомные движки вышел на орбиту Земли. Антиграв первую космическую скорость бы не взял. А вот уже на орбите он отлично справлялся с маневрированием. Включив ИГ он встал с кресла отправился попить чаю. Потом полюбовавшись на смену дня и ночи на орбите сев кресло и развернул на экране изображение Земли с орбитами спутников. Он себе наметил десяток наиболее дорогих и важных спутников его любимых амеров и до кучи пару французских и японских. Для начала он потренировался и разнес в пыль пять мертвых аппаратов. Гауссова пушка стреляла урановыми шариками, которые их разносили на мелкие кусочки. Потом он выжег электронику на пяти крупных и дорогих амерских спутников, чтобы не возбуждать лишнего интереса. Так сломались и сломались. Орбиты они не меняли - так и поболтаются космическим мусором пока не упадут сами. Эти аппараты принадлежали АНБ и стоил каждый под миллиард долларов. И еще их сделать надо, а это нетривиальная задача. И время. Восстановить все это – не один год работы. Потом также поступил с пентагоновскими спутниками. Для сокрытия своих деяний сжег еще четыре спутника навигационной системы над Китаем и еще несколько метеоспутников, которые принадлежали китайцам, французам и японцам. Когда будут расследовать это будет завесой, что не они одни пострадали. Наверное, поток космических частиц вывел их из строя. Даже если шаттл свой поднимут, то кроме выжженой электроники ничего не найдут.

Ну вот сделал гадость – сердцу радость, подумал Макс. Сейчас у них там начнется разбор полетов. Это же коммуникационные спутники были. Репу начнут чесать, что бы сделать чтобы связь восстановить. Потом он отлетел и сжег еще три геостационара. Потом решил, что раз в плане полета стоит Луна, направился к ней. Шеф ему говорил, что там могут быть обломки их модуля, но координат у него нет. Вороненное тело его корабля скользило по низкой орбите Луны. Для лучшей маскировки Макс заворонил корабль и ночью его визуально было совсем не видно. Просто и со вкусом. Все равно днем на нем не полетаешь. На радарах его не видно, но обычным зрением или камеры его точно могут засечь. Сейчас у него работали сканеры на тепло, электромагнитное излучение и радиацию. Пока датчики молчали. Визуально все равно ничего не видно. Камеры работали и потом придется разбирать съемку самому. Земных спутников вокруг Луны пока не было.

Пообедав, Макс включил себе какую-то киношку и сидя в кресле пил кофе. Один из блоков компа считал его задумку. Поняв, что устал завалился спать. Вообще он тут стал жить по корабельному времени. Что не потерять режим сна и работы.

Проснувшись и умывшись Макс сел завтракать. Порция каши с черным хлебом и маслом, дополнили джем и крепкий чай. Потом он сел в кресло и начал просматривать записи телеметрии с датчиков. Отметив две засветки датчиков радиационного фона и электромагнитного излучения, продолжил сканирование в автоматическом режиме решив проверить их позже. Все равно карта Луны нужна так или иначе, особенно ее обратная часть. Так что не горит пока. Потом принял звонок от Нины. Его там кто-то ищет, но она всех отшивала, говоря, что Макс на эксперименте под землей и там нет связи. Ничего срочного. Обычные вопросы подождут. А так все здоровы и слава Аллаху.

Неделя сканирования прошла незаметно. Блок еще раз пересчитал его задумку и дал положительное заключение. А Макс вернулся к той самой засветке, которую он отметил еще в первый день сканирования. На этот раз в визуальном режиме. Солнце подсвечивало указанное место и камеры отсняли какой=то искусственный объект, явно разрушенный. Увеличив зум он увидел останки корабля или зонда, который явно разбился то ли при посадке, то ли еще отчего. От него фонило радиацией и он явно еще не умер, так как засветка электромагнитного датчика давала картину работы каких то приборов.

Макс занялся расчетами посадки и выбрав площадку подвел к ней корабль. Выпустив три опорные лапы он сел. Вынув скафандр из шкафа он прошел в шлюзовую. Там переоделся и закрыв лицо светофильтром и проверив герметичность спустился по лесенке на поверхность. Отметил на механических часах время и двинулся в сторону обломков.

Обломки сильно не разбросало – аппарат упал в лощину – и лежали довольно кучно. Основной блок разломило пополам, открыв нутро корабля. Опасаясь острых краев Макс аккуратно проник внутрь и включив лампу на шлеме двинулся дальше. В головной части он увидел каюты, какие-то приборы, трубопроводы за сорванной обшивкой. Света не было. Дойдя до рубки он увидел, что дверь распахнута настежь и в рубке два трупа сильно измененных и мумифицированных. Это были мужчина и женщина. Они явно погибли при падении. На них были пилотские комбинезоны и странные ботинки. Сняв один ботинок он понял, что они были магнитными. Надписи в рубке на приборах были на неизвестном ему языке. Это не был язык Шефа. Его бы он понял. Хоть там и фонетика была странная, но читать он мог свободно. Обойдя каюты Макс отправился в хвостовую часть. Там он увидел знакомые реакторы, тело утилизатора. Склад стержней, танк для воды, которая замерзла и порвала все трубы от него. Склад продуктовых пайков в саморазогравающейся упаковке. Чулан со сменной одеждой, скафандры пустотные и для нахождения в рубке.

Ничего покажу Шефу, может он и поймет кого это к нам занесло. Камера то все пишет, плюс его комментарии. Это все надо отсюда убрать, - подумал Макс. Не гоже так все оставлять. Но одним рейсом тут не отделаешься. У него не грузовик. И грузовой отсек небольшой. Еще нужна гравиплатформа. Чтобы таскать все к его кораблю. На руках тут фиг чего утянешь.

Потом он увидел дверь на которой был нарисован человек с выделенной кровеносной системой, мозгом и сердцем. Расстопорив дверь с вращающейся ручкой на манер наших дверей с воротом в бомбоубежищах он вошел и увидел капсулу с прозрачной крышкой в которой лежало тело девочки лет так шести-семи по земному если считать. Она была явно жива. Капсула работала и поддерживала ее жизнь на автономном режиме или от отдельного мини реактора. На приборной панели мигали лампочки и экран что-то показывал, но прочитать он это не мог. Макс тщательно осмотрел капсулу. Все записалось и он остановил осмотр. Ему надо все сбросить Шефу, чтобы определиться как спасать девчонку. Пока это приоритет.

Выбравшись из разрушенного корабля он вернулся к себе. И переодевшись и приняв душ отправил все записи шефу на анализ. Разговаривать было не совсем удобно. Запаздывание сигнала все-таки чувствовалось. Хоть и небольшое.

Более-менее разъяснилось все часа через три. Шеф распознал в языке их соседей, которые откололись от их цивилизации давно, но поддерживали связи и торговлю. Реакторы так вообще были их производства. Он дал четкие инструкции по переносу капсулы на его борт и вскрывать ее надо будет только на Земле. Он все так и сделал. Заодно снял все данные с расчетного модуля и его тоже уволок с собой. Рассчитывая вернуться и доделать остальную работу.

Захватив с собой еще и детские и взрослые комбезы и скафандры, образцы пайков и стержней он полетел обратно. Садиться пришлось на острове, так как пока Макс не представлял себе дальнейшие действия. Нина уже примчалась на остров раньше него. Вытащив все из грузового отсека он присоединил капсулу к питанию отключив автономное, по указанию Шефа проделал нужные манипуляции включив вывод ребенка из сна. На это уйдет как минимум сутки. Это щадящий режим. Можно и быстрее, но сейчас нет аврала и все пройдет но нормальному протоколу.

А пока Шеф дал мнемокарту их языка и Нина и Макс прошли мнемонику, чтобы хоть как то общаться с девчонкой.

Крышка капсулы приподнялась и девочка открыла глаза. На нее смотрело лицо молодой женщины, которая улыбалась ей.

- Привет красавица! – сказала она. – Пора просыпаться! И опять улыбнулась.