Ночные грезы

Глава 15

– Джордан!

Вздрогнув, Джордан вскинула голову и бросила удивленный взгляд на Джереми Ван Прага.

– Слушай, неужели же обязательно так кричать?! – недовольно поморщилась она.

– А что прикажешь делать? – возмутился он, качая головой. Волосы его были высветлены до такой степени, что казались почти белыми. – Пару раз я окликнул тебя нормальным голосом, так ты даже ухом не повела. Вот и пришлось орать! Где это ты витаешь, интересно знать?

Джордан неопределенно пожала плечами, не желая признаваться, какое направление то и дело принимают ее мысли. Все ее попытки вернуть их к действительности блистательно провалились одна за другой. Джордан пыталась думать о самых что ни на есть безопасных и приземленных вещах, снова вернуться в хорошо знакомый просторный, залитый солнцем офис фирмы на первом этаже очаровательного кирпичного особнячка, но все было напрасно.

Вместо объяснений она ткнула пальцем в стопку документов, лежавших на столе прямо перед ней. Хотя если признаться честно, то за последние четверть часа она ни разу не удостоила их даже взглядом.

– Пытаюсь подсчитать, сколько нужно купить клубники. Помнишь, что в конце этой недели у нас заказ на обслуживание свадьбы Мерфи? На десерт будет клубника в белом шоколаде. Да, так что ты хотел?

– День труда,[6] слава Богу, уже позади, – заявил Джереми, присев на краешек ее стола и забавно болтая в воздухе коротенькими ножками. Сейчас он был похож на мальчишку. – Кстати, ты не забыла, что Тремеллы решили устроить вечеринку на берегу? Этакий светский пикник. Сможешь управиться без меня?

– А пораньше ты не мог сказать?! – возмутилась Джордан, бросив недовольный взгляд на календарь. – Господи, Джереми, да ведь осталась всего лишь одна-единственная неделя!

– Знаю, дорогая. Но шеф Пола наконец разрешил ему привезти меня на ту кошмарную оргию, что он каждый год устраивает на побережье, – объяснил Джереми. – К тому же все складывается на редкость удачно. Пол сказал, что в этом году кое-кто из сенаторов-республиканцев решил отказаться от приглашения, а больше никаких шишек там не будет, так что никто не упадет в обморок от ужаса, если Пол привезет меня с собой в качестве своего приятеля.

– Я упаду в обморок – только не от ужаса, а от возмущения, – проворчала Джордан. – Между прочим, я очень рассчитывала, что ты поможешь мне с организацией этого проклятого пикника у Тремеллов!

– Ну, ну, не сердись. Даю слово, что мы с Полом взамен взвалим на свои сильные плечи все хлопоты по организации банкета Мерфи, даже официантов сами наймем, – торжественно пообещал Джереми. – А ты подыщи парочку дюжих парней помогать на кухне и вывозить всю грязь, хорошо, дорогая? Только обязательно! Я ведь давно твержу, что тебе нужно поскорее найти кого-то взамен Эми и Роба.

Эми и Роб были старшеклассниками, которых они наняли на лето в качестве помощников, – дел на фирме было невпроворот, и людей постоянно не хватало. Но лето закончилось, начались занятия в школе, и оба пару дней назад уволились. Джордан и сама уже несколько раз напоминала себе, что надо наконец подыскать кого-то им на смену. Но потом на нее наваливалась очередная проблема, и она каждый раз благополучно забывала об этом.

Теперь такое происходило с ней постоянно.

И хотя, когда речь заходила о работе, Джордан по-прежнему работала, как прекрасно отлаженный механизм, за последние два месяца она то и дело ловила себя па том, что грезит наяву.

Два месяца…

Достаточно долгий срок, во всяком случае, вполне достаточный, чтобы убедиться, что она не носит под сердцем ребенка Бо.

Поначалу Джордан вообще ни о чем другом не могла и думать. Мысль о том, что такое возможно, преследовала ее постоянно. Она никак не могла взять в толк, что это на нее нашло – как вообще можно было свалять такого дурака, чтобы забыть о возможных последствиях?! Почему-то в тот момент ей даже не пришло в голову подумать об этом… а когда она спохватилась, было уже поздно. И только уже сидя в такси, увозившем ее в аэропорт, Джордан похолодела от ужаса, сообразив, что произошло.

Следующие несколько недель она только и делала, что молилась…

Молилась, чтобы ее женский цикл не прервался.

Но иной раз, поздно ночью, когда в темноте одиночество и тоска становились нестерпимыми, она тоже принималась молиться. Только тогда она молилась о другом – чтобы под сердцем у нее зародилась новая жизнь.

Однако этого не случилось.

С тех пор как два месяца назад она практически сбежала от него, они с Бо не встречались. Он не появлялся и не звонил. «Возможно, – грустно думала Джордан, – это был последний раз, когда я видела его». Время шло, а тоска по нему, как ни странно, не утихала. Мало того, с каждым днем она все сильнее и сильнее одолевала Джордан.

Она надеялась забыть Бо. А вместо этого лицо его почему-то все время стояло у нее перед глазами.

В конце концов ей пришлось сознаться, что Бо не выходит у нее из головы. Джордан думала о нем почти постоянно. Она отдала бы все на свете, лишь бы узнать, как он…

Можно было, конечно, улучив подходящий момент, как бы случайно спросить о нем у Андреа Макдафф. Но той, как на грех, не было в городе. Как обычно, Андреа, прихватив супруга, на все лето укатила в Луизиану. Все ее знакомые знали, что она возвращается в Вашингтон не раньше того дня, когда в сенате начинаются слушания.

Что же касается Спенсера, то и о нем она вспоминала не реже, чем о Бо. Вначале они звонили друг другу раз в неделю, но постепенно как-то так получилось, что еженедельные звонки сменились ежедневными, и теперь, пожалуй, не было дня, чтобы она не слышала в трубке его звонкого голоска.

Как ни странно, Спенсер все это время жил в Питсбурге с дядей и теткой. От Курта Джордан знала, что они со Сью договорились сделать еще одну попытку наладить совместную жизнь. До конца лета они решили оставаться вместе, в том доме, где родились и выросли их дети. Джордан сильно подозревала, что они сделали это не столько ради спокойствия детей, сколько ради Спенсера.

Но вчера Курт признался ей по секрету, что из этого ничего не получилось. И когда пару дней назад его жена и дети отправились в свои колледжи, они со Спенсером перебрались в новую двухкомнатную квартиру. Район ему нравится – это недалеко от его прежнего дома. Для Спенсера он подыскал чудесный садик, где за ним станут присматривать целый день.

Джордан подумала, что нужно будет непременно позвонить Курту – узнать, как они привыкают к новому месту. За эти два месяца она, наверное, уже до смерти надоела Курту своими просьбами хоть ненадолго привезти к ней малыша. Курт был настолько занят устройством своих семейных дел, что каждый раз отнекивался, объясняя это тем, что у него и так минуты свободной нет, а тут еще приходится улаживать дела покойной сестры.

Джордан знала, что Спенсер перезванивается не только с ней, но и с Бо. Судя по тому, что малыш то и дело упоминал о нем, случалось это достаточно часто. Одному Богу известно, сколько сил ей стоило сдержаться и не спросить Спенсера о Бо. Иной раз Джордан становилось до такой степени тоскливо, что она уже готова была забыть о гордости и умолять Спенсера рассказать ей хоть что-нибудь о Бо.

– Э-эй, прекрасная мечтательница, а ну, приди в себя! Проснись, спящая красавица! – пропел Джереми. Все так же сидя у нее на столе, он по-детски болтал ногами, не сводя с нее глаз.

– А? Что? – всполошилась Джордан и, хлопая глазами, растерянно уставилась на него. Она настолько задумалась, что совершенно забыла о Джереми.

– В десятый раз тебя спрашиваю: хочешь кофе? Я как раз собирался спуститься за кофе. Только представь себе – восхитительный, ароматный кофе, с жирными сливками, с густой пенкой, сладкий, полный бодрящего кофеина! М-м, могу и тебе принести! Хочешь?

– Нет, спасибо, Джереми, – пробормотала Джордан, с отсутствующим видом покусывая кончик карандаша, и скова принялась делать какие-то пометки.

Но ее мысли опять были далеко…

Сначала она подумала о вещах, которые риэлтерское агентство переслало ей в Джорджтаун в прошлом месяце. Внутри аккуратно упакованной коробки были все ее вещи. Впрочем, их было не особенно много – в основном какие-то мелочи да стоявшая в ванной косметика.

Повинуясь какому-то безотчетному импульсу, Джордан выкинула бутылочку с шампунем. Никакой жимолостью от него, конечно же, не пахло, но даже если бы и так, это ничего бы не изменило. Джордан прекрасно знала, что больше не станет им пользоваться – иначе всякий раз, намыливая голову, она будет вспоминать эти его слова… или как он, спрятав лицо в ее волосы, с наслаждением вдыхал исходивший от них аромат.

– Джордан, ты меня слышишь? Эй, Джордан! – Лицо Джереми было теперь почти вплотную с ее собственным. Его голубые глаза, сквозь стекла очков казавшиеся огромными, с тревогой вглядывались в ее лицо. – Послушай, с тобой все в порядке?

– Конечно. Все нормально.

– Да уж, так я и поверил! – проворчал он, качая головой. – Ты мечтаешь об этих мистере Совершенство Старшем и мистере Совершенство Младшем. Что, разве не так?

– Вовсе нет. С чего ты взял?

– Будто это не заметно! Видела бы ты сейчас свои глаза! Кого ты хочешь обмануть, Джордан? Ради всего святого, глупышка, ну почему бы тебе просто не позвонить ему? Ей-богу, все лучше, чем так изводить себя!

– А я и звонила ему – только вчера вечером. И сегодня снова позвоню – узнать, как ему в этом детском садике.

– Послушай, я ведь не о малыше говорю. И ты это отлично знаешь, так что хватит прикидываться! – возмутился Джереми.

Джордан бросила на него свирепый взгляд. Он ответил ей таким же.

Естественно, Джереми было известно все – вся ее печальная история. Едва переступив порог офиса, Джордан выложила ему все, что произошло с ней за эти несколько дней. Она просто должна была это сделать. Как только она увидела его, в душе ее словно прорвалась какая-то невидимая плотина, и Джордан, заливаясь слезами, бросилась Джереми на шею. Но одно дело рассказать ему все без утайки – в конце концов, это ведь был не какой-то там чужой человек, а Джереми, ее старый, верный друг и деловой партнер. И в том, чтобы выплакаться ему в жилетку, не было ничего унизительного. Но вот изо дня в день выслушивать его советы – это совсем другое. А уж последовать им было бы полным безумием. Конечно, он желал ей только добра… и однако… Джордан тяжело вздохнула – бедняга Джереми был неисправимым романтиком. Цветы, разбитые сердца, страдающие любовники – а потом неизменный хэппи-энд – вот чем в его понимании была настоящая любовь.

– Джереми, ну сколько раз можно повторять – я не собираюсь звонить Бо! Еще чего не хватало! Ты меня понял?

– Нет. Не понял. Ты должна ему позвонить!

– Ни за что! – От досады Джордан укусила карандаш. Да так сильно, что почувствовала во рту вкус дерева. Карандаш полетел в угол, а Джордан уставилась на Джереми с таким видом, будто раздумывала, не укусить ли заодно и его. – Ты вроде собирался сходить за кофе. Или мне показалось?

– Иду, уже иду, – проворчал он, спрыгнув со стола и укоризненно покачав головой. – И все равно… я уверен, что ты совершаешь большую ошибку. Очень большую, слышишь, Джордан? Потому что я готов прозакладывать собственную голову, что Сеньор Великолепный в эту самую минуту сидит в своем роскошном кабинете, смотрит с тоской на телефон и обливается горючими слезами. И все только потому, что ты не звонишь.

– Ладно, ладно, иди, – сердито пробормотала она себе под нос, подталкивая его к дверям. Пора было идти заниматься клубникой. Так и не дождавшись более вразумительного ответа, Джереми тихонько прикрыл за собой дверь.

– Ты видел записку, которую я тебе оставил? По поводу встречи с Лэндри на следующей неделе? – спросил Эд, просовывая голову в кабинет Бо.

– Хмм? – Вздрогнув от неожиданности, Бо вскинул голову и непонимающе уставился на своего партнера.

– С Лэндри, – терпеливо повторил Эд. – Помнишь такого? Записку мою видел? О том, что у нас с ним назначена встреча?

– Видел, видел, – буркнул Бо, очнувшись и с трудом заставив себя вернуться к действительности. Потом порылся в грудах бумаг у себя на столе, весьма напоминавших рождественские сугробы, отыскал записную книжку и с торжествующим видом продемонстрировал ее Эду. – Я даже сделал пометку, чтобы как-нибудь ненароком не забыть. Так что можешь не сомневаться, я в курсе.

– Вот и хорошо. – Эд, прищурившись, подозрительно разглядывал Бо. – С тобой все в порядке, старина?

– Само собой. Все отлично. – В качестве доказательства Бо энергично пошевелил «мышью», и на экране компьютера появилась шахта лифта для нового офисного комплекса, над проектом которого Бо трудился по заказу одного весьма высокопоставленного клиента. Впрочем, «трудился» было слишком сильно сказано, потому что злосчастный проект как-то удивительно туго продвигался вперед.

– Как поживает малыш? – поинтересовался Эд, привалившись плечом к кирпичной стене, и с выжидательным видом скрестил руки на груди, приготовившись слушать.

– Малыш? Спенсер-то? – Бо надул щеки и выразительно выдохнул. – Неплохо, насколько это вообще может быть при таких обстоятельствах. Я звонил ему только вчера вечером. С сегодняшнего дня парнишка начинает ходить в садик на полный день. Они с дядей уже обустраиваются на новой квартире.

– Ты мне говорил.

– Да? Неужели говорил? Извини.

На лице Эда мелькнула понимающая улыбка.

– Все в порядке. Я тоже наверняка по сто раз рассказываю тебе одно и то же о своих ребятах.

«Но ведь Спенсер-то не мой ребенок!» – подумал Бо.

Перед его глазами всплыло улыбающееся личико Тайлера. И, увидев знакомую улыбку сына, он вдруг почувствовал, что улыбается сам – просто потому, что вспоминает о сыне теперь уже не с мучительной болью и раскаянием, а радостно.

Внезапно личико Тайлера затуманилось, черты его стали расплываться, и перед глазами Бо встало другое, тоже детское лицо.

Лицо Спенсера.

И в сердце его вновь проснулась глухая тоска.

«Господи, как же я соскучился!» – вдруг подумал Бо. Как хорошо было бы крепко прижать малыша к себе, вдохнуть исходящий от него чистый детский аромат, а потом долго-долго сидеть с ним вместе, радуясь, что хоть немного облегчил его боль.

Конечно, они часто звонили друг другу. Но даже этих почти ежедневных разговоров со Спенсером – не считая, естественно, тех, когда Бо попадал на Курта, – было недостаточно, чтобы утолить постоянно грызущую его тоску.

Как ни странно, тоска эта с каждым днем становилась все глубже и острее, однако тосковал он не только по Спенсеру. Другое, куда более сложное и мучительное чувство, не покидавшее его ни на минуту, изводило Бо до такой степени, что жизнь становилась ему не в радость.

Джордан.

– Ну, может, скажешь все-таки, в чем дело? – не выдержал Эд, подозрительно вглядываясь в лицо своего партнера.

– Ни в чем, – буркнул в ответ Бо, изо всех сил стараясь сделать непроницаемое лицо. «Чертов Эд! – выругался он про себя. – Похоже, он видит меня насквозь!» – Просто соскучился по парнишке, вот и все. Ничего удивительного.

– Почему бы тебе тогда не слетать к нему на пару дней?

– Не думаю, что это такая уж хорошая идея, – покачал головой Бо. – Одним своим появлением я могу разрушить то, чего за это время удалось добиться его дяде. А что в этом хорошего, по-твоему?

– Тогда, может, тебе стоит взять его к себе на какое-то время? – посоветовал Эд. – Да и дядя передохнет.

– Да ты с ума сошел! Это невозможно! – запротестовал Бо. Однако сама мысль об этом привела его в страшное возбуждение. Воображение Бо разыгралось не на шутку. Он тут же представил себе, как они со Спенсером сначала пойдут гулять на детскую площадку, как потом он отведет его в магазин игрушек, а оттуда – в «Макдоналдс», где непременно купит малышу «хеппи мил». Он завалит Спенсера подарками, окружит его любовью и заботой, по которым тот наверняка истосковался. А как здорово будет самому укладывать его в постель, а потом вставать пораньше, чтобы приготовить ему завтрак! Он будет сажать его к себе на плечи, а потом, когда Спенсер подрастет, научит его управлять скутером.

– Но почему бы и нет, собственно говоря? А, Бо?

– Потому что… Господи, да кто я ему, в конце концов?! Совершенно посторонний человек. Это просто случайность, что судьба свела нас вместе, и притом не когда-нибудь, а как раз в самую тяжелую неделю его жизни! – раздраженно рявкнул Бо, с трудом заставив себя вернуться к реальности. – Я ведь, между прочим, ему даже не родственник! Я и с его родителями не был знаком. Его дядя является его официальным опекуном, а я… я никто! Зачем же я буду совать свой нос в чужую жизнь, не имея на это никакого права?

– Ну хорошо. А как насчет Джордан? – поинтересовался Эд.

– А что Джордан? – моментально ощетинился Бо. Одно лишь упоминание ее имени всколыхнуло в его душе чувство, о котором он изо всех сил старался не думать. – Вообще говоря, она в том же положении, что и я. Официально она Спенсеру никто. И не имеет никакого права вмешиваться в его жизнь.

– А как насчет твоей жизни? И твоего будущего? – вкрадчиво спросил Эд.

– Слушай, прекрати! Ты ведь знаешь, что я вовсе не ищу…

– А что, разве я сказал, что тебе нужно кого-то искать? – притворно удивился Эд. – Бо, мой мальчик, иной раз и не ищешь, а все равно находишь, вот так-то. Или, вернее, тебя находят, – наставительным тоном добавил он. – И вот тебе мой совет, старина: раз уж такое случилось и счастье само тебя нашло, так хватай его! Хватай его обеими руками и держи крепче!

– Сам хватай, если тебе так хочется, – брюзгливо проворчал Бо. – А я не собираюсь. Если хочешь знать, мне моя жизнь нравится такой, какая она есть, – упрямо добавил он.

– Да какая ж это жизнь?! – всплеснул руками Эд, – Работа, работа и одна лишь работа – это и есть твоя жизнь, да? – На лице его сейчас было точь-в-точь такое же упрямое выражение, как и у Бо. – Но пусть даже так, черт с тобой! Однако… Ты уж меня извини, старина, но в последние месяцы толку от тебя, как от козла молока! Не обижайся, Бо, но сейчас ты думаешь о чем угодно, только не о работе. И пока ты наконец не определишься, пока не решишь для себя, что…

– Да что ты на меня насел?! – возмутился Бо. – Чего ты от меня хочешь, в конце концов? – Он вдруг почувствовал, как горят у него щеки, и окончательно разозлился. – Чтобы я отправился к ней и уговорил ее прямо сейчас выйти за меня замуж?!

– Может быть, – хмыкнул, пожав плечами, Эд.

Бо едва удержался, чтобы не придушить его на месте.

С внезапной горечью Бо подумал, что это так похоже на Эда! Ну конечно, легко сидеть тут и рассуждать о том, что ему, мол, нужно жениться! Сам-то он женат! И женат счастливо, потому что женился на девушке, которую любил, можно сказать, с детства. У него три чудесные дочери, которых он обожает, да и они все просто души не чают в Эде. У него есть все, о чем только может мечтать человек. Все, что может составить счастье любого мужчины. Возможно, именно поэтому Эд искренне считает, что в этом нет ничего необычного. Что достаточно только протянуть руку, чтобы обрести свой собственный рай на земле.

Бо откашлялся, чтобы прочистить горло, но когда он заговорил, голос его был по-прежнему хриплым.

– Послушай, Эд. – Он устало покачал головой. – Ты прекрасно знаешь, что у меня и в мыслях нет жениться снова.

– Да? Не уверен, что ты сам-то это знаешь…

Сказав это, Эд сунул руки в карманы и, насвистывая, величественно выплыл из кабинета.

Бо растерянно смотрел ему вслед. Сердце его колотилось так, словно он только что пробежал марафон.

Джордан поежилась, спасаясь от вечернего холода, который уже пробирал до костей, и подняла стекло машины.

День труда только-только прошел, а до официального начала осеннего сезона оставался еще почти месяц. Но почему-то именно сегодня Джордан впервые с грустью почувствовала, что лето кончилось.

«Может быть, – вздохнула она, – теперь, когда дни станут короче, а зябкий утренний холодок станет напоминать о приближающихся праздниках, о зиме, о снеге, будет легче забыть Спенсера. А заодно и Бо».

Снег.

Ей вдруг вспомнилось, как Бо рассказывал Спенсеру, что он очень обрадовался, когда впервые в жизни увидел снег. Ведь он вырос на Юге, а там у них снега не бывает – даже на Рождество.

Бо.

Спенсер. Опять!

Разозлившись, Джордан протянула руку к приемнику и включила радио. Оно было настроено на ее любимую радиостанцию.

На нее сразу же обрушилась музыка. Мик Джаггер пел о том, как ждет возвращения друга.

Остановившись у светофора, Джордан прикрыла глаза и с наслаждением слушала знакомую мелодию.

Но солист «Роллинг стоунз» невольно заставил ее вновь вспомнить о Бо. В тот день, когда он вез их в Северную Каролину и дорога казалась им бесконечной, Бо, заметив, как нервничает Джордан, как то и дело оглядывается, чтобы проверить, нет ли за ними погони, поставил эту запись… Диск закончился, и тогда он поставил его снова… и еще раз, и еще. Конечно, там были другие песни, но сейчас это не имело для Джордан никакого значения.

Удивительно, но, казалось, любая мелочь упорно стремится вернуть ее в прошлое. К Бо.

Тяжело вздохнув, Джордан протянула руку и нажала кнопку «поиск». В эту минуту включился зеленый свет, и Джордан тронулась с места, рассеянно прислушиваясь к тому, как приемник перескакивает с одной волны на другую, ловя обрывки знакомых песен и ликующие вопли диджеев.

Наконец Джордан решила остановить свой выбор на какой-то новой для нее радиостанции: уж тут вряд ли что-нибудь сможет напомнить ей о Бо.

Передавали сводку погоды. И пока диктор озабоченным голосом читал прогноз на ближайшие сутки, Джордан незаметно для себя опять унеслась мыслями в прошлое.

Перебирая в памяти все, через что им пришлось пройти вместе с Бо и Спенсером, она пыталась ответить себе, могла ли она хоть в одном случае поступить по-другому. Может быть, был такой момент, когда она сделала что-то неправильно? Возможно, она сама виновата, что все закончилось именно так, а не иначе?

Потому что пока, как ни старалась Джордан забыть, выкинуть из памяти все, что произошло между ней и Бо, та упорно возвращала ее в прошлое. И бороться с этим было бесполезно…

Глупо было и дальше отрицать, что в ее жизни явно чего-то не хватает…

Нет, не чего-то. Кого-то…

Кого-то, с кем можно разделить ее – эту жизнь.

Бесконечные поиски все новых и новых изысканных рецептов, деловые совещания с Джереми, встречи с клиентами – вся эта безумная гонка, которая раньше заполняла жизнь Джордан и составляла ее смысл, теперь перестала доставлять ей удовольствие – потому что некому было об этом рассказать. Ей теперь было неинтересно самолично следить за тем, как в зале расставляют причудливой формы столы, в центре каждого из которых красуется пышный букет белой сирени, – для светского приема в честь шестнадцатилетия единственной дочки известного профсоюзного босса. Или лезть из кожи вон, чтобы добыть две сотни великолепных громадных яблок для приема в честь приезда мэра Нью-Йорка. Она до смерти устала вечно что-то добывать – то какие-то необыкновенные цветы, то экзотические закуски или скульптуры изо льда.

Устала заниматься тем, что совсем недавно, казалось, было ее жизнью.

Работа перестала ее интересовать.

Но и сидеть дома ей тоже было невмоготу.

Ее городской дом в эти дни казался до ужаса пустым и тихим. «Как странно, – думала она, – ведь Спенсер прожил здесь всего несколько дней». И все-таки до сих пор, проходя мимо закрытой двери в его бывшую спальню, она всякий раз ловила себя на том, что прислушивается. Почему-то она никак не могла привыкнуть, что его уже давно там нет.

Он скучает по Спенсеру…

Она скучает по Бо…

И хотя такого ужаса, как в те дни, ей не приходилось переживать никогда в жизни, все же порой Джордан смущенно признавалась себе, что в глубине души испытывает нечто вроде тоски по тому, что уже никогда не вернется.

Нет, не то чтобы она была не прочь пережить все снова – упаси Бог! К тому же она не ребенок, чтобы мечтать вернуться назад, в прошлое.

Нет, у нее была совсем другая мечта…

Несбыточная, фантастическая мечта…

Она мечтала о будущем…

Вместе с Бо.

Вместе со Спенсером.

Мечтала о том, чтобы начать все сначала.

С того места, на котором им пришлось расстаться…

«Может, стоит вновь начать с кем-то встречаться? – без энтузиазма подумала она, уже заранее зная ответ. – В конце концов, не исключено, что когда-нибудь мне повезет и я встречу мужчину своей мечты. Кого-нибудь, кто подходит мне больше, чем Бо Сомервилл. Какого-нибудь славного, надежного человека, на которого всегда можно положиться…»

Но ведь именно это можно сказать и о Бо! Джордан нетерпеливо тряхнула головой, словно отгоняя назойливую муху. «Господи, да когда же кончится это наваждение! – с отчаянием подумала она. – Скорее всего я сама все это просто выдумала. Может быть, Бо совсем не тот, за кого я его приняла. Вполне возможно, он вообще не из тех, кому нравится семейная жизнь».

И однако Джордан была не в силах избавиться от мысли, что это не так. Что Бо давным-давно созрел для того, чтобы жениться…

На ней.

Да он просто создан для того, чтобы стать ее мужем.

«Как бы не так! – кисло усмехнулась она. – Скорее уж земля перестанет вращаться, чем Бо женится на мне».

Свернув на тихую улочку, что вела к ее дому, Джордан неимоверным усилием воли заставила себя переключиться на то, чем она заполнит предстоящий ей вечер, точнее, то, что от него еще осталось.

Итак, для начала она разогреет жареный красный перец с баклажанами, который приготовила еще накануне – Джордан решила, что стоит на всякий случай опробовать рецепт, придуманный ею специально для праздника урожая, заказ на организацию которого они с Джереми получили совсем недавно. К сожалению, для куриного бульона перец оказался немного тяжеловат, так что Джордан уже стала подумывать о том, что стоит от него отказаться. «Наверное, лучше добавить туда немного пряной зелени, – предположила она. – Может быть, стоит попробовать». Но все равно перец получился на славу. Особенно учитывая то, что в холодильнике у Джордан, что называется, шаром покати. Кроме этого перца, естественно.

Возможно, она поставит пластинку с классической музыкой, нальет себе бокал вина или почитает очередной номер «Гурмана».

«Да, – пообещала она себе, останавливая машину возле своего дома, – это будет самый настоящий тихий, приятный вечер».

Вечер, предназначенный для того, чтобы отдохнуть и набраться сил.

Чтобы хоть немного расслабиться.

А вовсе не для того, чтобы снова побыть в одиночестве. Но, захлопнув за собой дверцу машины, Джордан вдруг почувствовала какую-то странную неуверенность. В душе ее постепенно нарастала тревога. Вдоль улицы ярко горели фонари.

Полная луна, словно еще один фонарь, сияла прямо у нее над головой.

Высокие каблучки ее элегантных черных лодочек звонко зацокали по дорожке, когда она напряженно двинулась к дому. На ходу нащупывая в кармане ключи, Джордан на мгновение затаила дыхание – кругом стояла тишина, только неумолчно стрекотали цикады, да откуда-то издалека, со стороны дороги, доносился чуть слышный шум машин. Ничего нового.

И однако что-то явно было не так.

Джордан невольно замедлила шаги, подозрительно вглядываясь в темноту.

Она готова была поклясться, что чувствует это… Мысль о том, что она тут не одна, промелькнула у нее в голове даже раньше, чем она заметила темный силуэт, вдруг мелькнувший на фоне двери.

Джордан споткнулась и словно вросла в землю.

Сердце ее ушло в пятки.

«Но ведь Галаччи мертв», – с ужасом подумала она.

Джордан готова была поклясться, что это так.

Ведь она собственными глазами видела его труп.

К тому же детектив Роджерс по-прежнему держал ее в курсе того, как движется дело против Гизонни. Ей было известно, что один из ближайших подручных мафиози дал против него такие показания, которые гарантировали, что он еще много лет проведет за решеткой.

И все-таки…

Джордан замерла, не сводя глаз с темного силуэта мужчины на ступеньках крыльца. Ледяные пальцы страха стиснули ей горло, мысли ее бешено закружились, в мозгу вспыхивали картины одна ужаснее другой.

Что могло произойти?

Гизонни удалось бежать?

Может быть, ему удалось подослать к ней еще одного убийцу? Или…

– Джордан?

Видимо, услышав ее шаги, мужчина повернулся к ней.

Знакомый голос пригвоздил ее к месту.

Голос, который она не слышала вот уже почти два месяца.

– Бо! – выдохнула она. Он сделал шаг вперед, оказавшись в полосе света, падавшего на дорожку от висевшего над дверью фонаря, и Джордан, не помня себя от радости и облегчения, полетела к нему.

Она неслась к Бо со всех ног, веря и не веря тому, что это он. Все было похоже на чудесный сон. Словно самая безумная, фантастическая мечта ее вдруг обратилась в реальность.

Только действительность оказалась куда лучше, чем все ее сны. Он был так же хорош, как раньше, – широкие плечи, темные волосы, мужественные черты лица, – и все же было в нем что-то новое, незнакомое ей.

Теперь Бо был совсем рядом, и Джордан поймала себя на том, что внимательно вглядывается в его лицо, стараясь понять, в чем же дело. Что отличает его от прежнего Бо – такого, каким она его помнила. В свете уличных фонарей и серебристом сиянии луны она ясно видела его лицо и готова была поклясться, что заметила в нем какую-то необъяснимую перемену.

Глаза ее сузились. Конечно, она не могла бы точно сказать, что в нем изменилось… И однако…

«Нет, – с невольным страхом подумала Джордан, – я ошиблась». Еще мгновение назад она могла бы поклясться, что в лице Бо появилось что-то новое. Но сейчас она была уверена, что это не так. Скорее наоборот, правильнее было бы сказать, что теперь в нем чего-то не было… чего-то, что было раньше.

Черты его как будто разгладились. Словно дымка печали и страдания, окутывавшая его прежде, вдруг исчезла. Теперь, когда он смотрел ей в глаза, Джордан видела, что отчужденность, делавшая его лицо суровым и замкнутым, пропала.

– Что ты тут делаешь? – спросила она чуть слышно. Голос ее неуверенно дрогнул, и Бо, почувствовав это, замер в двух шагах от нее.

– Жду тебя, – последовал ответ.

Его появление было настолько неожиданным для Джордан, что она могла только растерянно моргать, по-прежнему разглядывая Бо. В голове у нее царила полная неразбериха.

– Зачем? – тупо спросила она наконец. – Что-нибудь случилось?

– Да.

– Что?.. – придушенно ахнула она. Сердце Джордан испуганно сжалось. Неужели что-то со Спенсером? Но что могло с ним случиться? Несчастье? Но тогда почему Бо узнал об этом раньше, чем она сама?

– Похоже, ко мне наконец вернулся рассудок, – тихо сказал он, подходя к ней. – Вот что случилось, Джордан.

Она даже не заметила, как он оказался совсем рядом. Как взял ее за руку. Джордан была как во сне.

– Что ты хочешь этим сказать, Бо? – нарочито равнодушно спросила Джордан, уже почти не сомневаясь, что догадывается, о чем идет речь. И в то же время она боялась, что ошибается, потому что такого просто не могло быть.

– Я хочу сказать, что понял, как пуста моя жизнь – без тебя, Джордан!

Смысл его слов не сразу дошел до ее сознания. Это было настолько невероятно, что Джордан не могла в это поверить. Ей показалось, что у нее остановилось сердце.

– Собственно говоря, она уже давно стала пустой и бессмысленной, – взволнованно продолжал Бо, – только я этого почему-то не замечал. И заметил только сейчас. Никогда мне еще не было так тоскливо, как в эти последние два месяца. Сам не понимаю, почему я сразу не сообразил, в чем дело.

Джордан смотрела на него во все глаза. Ей вдруг стало страшно. Она понимала, что именно он хочет ей сказать, но это было так невероятно, что она боялась поверить в свою догадку.

Сжав ее руки, Бо поднес их губам. Взгляды их встретились.

– Я тосковал по тебе, Джордан.

– Ах, Бо! – Она тихонько покачала головой. – Я тоже тосковала по тебе… очень. Сильнее, чем ты можешь себе представить.

«И куда сильнее, чем я решилась бы признаться – даже себе самой», – добавила она про себя.

Бо шумно выдохнул, словно от этих слов какая-то неимоверная тяжесть свалилась с его плеч.

– Я дурак, что все это время старался держаться подальше.

– И я тоже.

– Поверь, больше всего на свете мне хотелось быть с тобой. И однако по какой-то идиотской причине я был уверен, что поступаю правильно. Я считал, что догадываюсь, почему меня с такой неудержимой силой потянуло к вам обоим – к тебе… и к Спенсеру. Решил, что это лишь потому, что я неосознанно искал, кем заменить тех, кого я потерял…

– Знаешь, я ведь тоже так думала. Даже почти не сомневалась, что так оно и есть, – внезапно решившись, призналась Джордан. Все, что так долго копилось в ее душе, не находя выхода, сейчас вырвалось наружу. – Особенно после того, что ты рассказал мне о той авиакатастрофе. Понимаешь, Бо, я ведь знала, что тебе до сих пор не дает покоя то, что случилось с твоей женой и сыном, вот я и подумала…

Она замолчала, так и не сказав того, что не раз приходило ей в голову. Даже сейчас Джордан поймала себя на том, что ей больно говорить об этом. К тому же она уже почти свыклась с тем выражением безысходной тоски на лице Бо, которое неизбежно появлялось, стоило только упомянуть о постигшей его утрате.

– Мне о многом нужно было подумать. И многое решить для себя, – сказал Бо. – Не стану обманывать тебя – это было нелегко. Глупо было бы притворяться, что я окончательно оправился от всего этого. Но теперь я знаю, что один я не справлюсь… просто не смогу. И только ты сможешь мне помочь, Джордан.

– Я помогу тебе, Бо, – прошептала она, стараясь не обращать внимания на острый привкус горечи, который ощутила, услышав его признание.

Стало быть, все, что нужно Бо, это чтобы было на кого опереться? Дружеское плечо, в которое всегда можно поплакаться? Человек, который всегда будет рядом, когда ему плохо? «Как же я ошиблась!» – с тоской подумала Джордан. Она старательно отвела глаза и сторону, чтобы не видеть, как он жадно вглядывается в ее лицо, пытаясь прочесть в нем ответ.

Но Бо нежно приподнял подбородок Джордан и повернул ее голову так, чтобы заставить смотреть ему в глаза.

– Похоже, ты так и не поняла, что я хочу сказать, – проговорил он низким, чуть хрипловатым от волнения голосом. – Мне не нужен ни врач, ни личный психоаналитик. И уж тем более я не собираюсь просить тебя остаться моим другом.

– Нет?

– Нет.

Джордан растерянно уставилась на него… снова попыталась убедить себя, что ошибается… что это совсем не то, что она прочла в его глазах. Но не смогла. Это было просто написано у него на лице.

Если бы он только решился сказать это вслух!

– Тогда… тогда кем же ты хотел бы меня видеть? – дрогнувшим голосом спросила она наконец.

– Моей женой.

Сердце Джордан на мгновение остановилось… а потом вдруг заколотилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Она вздрогнула, попытавшись отстраниться, чтобы собрать разбегавшиеся мысли. «Нет, это невозможно», – с отчаянием подумала она. Это ей снится. Он не мог это сказать! Он не мог просить ее… Во всяком случае, когда…

– Я люблю тебя, Джордан.

Джордан сдавленно ахнула. Вот оно! Он это сказал!

Замерев на месте, она с трудом пошевелила внезапно онемевшими губами.

– Ты любишь меня? – переспросила она.

Бо кивнул:

– Да. Я люблю тебя. Не знаю, почему мне понадобилось столько времени, чтобы это понять… Наверное, я дурак. И теперь мне остается только надеяться, что ты простишь меня. Мне кажется, что ты понимаешь – мне не так-то легко было решиться произнести эти слова.

– Да. – Она изумленно смотрела на него. – Ты меня любишь…

– Я люблю тебя, – повторил Бо с таким видом, словно рад был бы повторять это снова и снова.

И Джордан знала, что ей никогда не наскучит это слышать.

– Я тоже люблю тебя, Бо, – проговорила она, всем сердцем чувствуя, что так оно и есть.

Опустив голову, он мягко привлек ее к себе и очень нежно поцеловал в губы. И если у Джордан и были какие-то сомнения в искренности его слов, то с этим поцелуем все они развеялись окончательно. Казалось, они просто идеально подходят друг другу.

Оторвавшись наконец от ее губ, Бо поднял голову, посмотрел на Джордан, и они улыбнулись друг другу.

– Все правильно, – кивнул он. – Только так все и должно быть. Странно, как мы раньше этого не заметили, верно? Глупость какая-то… потеряли столько времени…

– Вот уж чего у нас с тобой в избытке, так это времени, – засмеялась Джордан, ласково погладив его по щеке.

– Да, тут ты права. – И он снова склонился к ней. Губы Бо прижались к ее губам, и весь мир перестал существовать для них обоих. – Ведь у нас с тобой в запасе целая жизнь, – прошептал он.