Ночные ведьмы

Глава 5

Утром меня разбудил дождь. Его тяжелые крупные капли стучали по оконным карнизам так яростно, что в постепенно проходящей дреме я приняла их за грохот авалейских снарядов.

В комнате царил полумрак. Судя по ощущениям, сейчас было примерно семь часов утра. Это подтвердил далекий звон колокола, отсчитавший ровно семь гулких ударов.

Я осторожно потянулась и села на кровати. Тело слушалось беспрекословно, зрение и слух по-прежнему были обострены, магический фон от зачарованного окна тоже ощущался без каких-либо искажений. При этом попытка создать в ладони хотя бы крошечную искру огня ожидаемо обернулась провалом.

Я глубоко вздохнула и огляделась по сторонам. Спальня, в которую меня поместили, явно находилась на одном из верхних этажей замка. Кажется, я даже бывала тут, когда изображала одну из служанок Берга. В комнатке нстояла широкая удобная кровать, сундук с тяжелой кованой крышкой и крепкий деревянный стол, на который кто-то поставил круглое зеркало и кувшин с водой. Рядом со столом находилось кресло, а с его спинки свешивался кусок дорогой серой ткани, подозрительно напоминающий женскую юбку.

Я откинула укрывавшее меня покрывало и вздохнула еще раз. Пока я спала, некто неизвестный потрудился снять с меня штаны и рубаху, и теперь, помимо нижнего белья, на мне была только короткая спальная сорочка. Разглядывая свои голые ноги, я искренне надеялась, что меня раздевала горничная, а не Марк Тиаран или Карл Деамоний собственной персоной.

Тяжелые кожаные ботинки, бывшие последние несколько месяцев моей единственной обувью, тоже исчезли. Вместо них у кровати стояли изящные бархатные туфельки.

Я спрыгнула на холодный каменный пол и, немного подумав, сунула в них ступни. Лодочки были чуть широковаты, однако для ходьбы вполне годились. Юбка, свисавшая со спинки кресла, оказалась подолом строго платья с длинными рукавами и крошечными жемчужными пуговицами. Поверх платья лежала тонкая серебристая шаль с затейливыми геометрическими узорами.

Забавно. Если мне не изменяет память, в Берге нет ни одной женщины, которая могла бы одолжить наместнику столь дорогие и красивые вещи. Более того, и платье, и туфли совершенно определенно куплены недавно, и, судя по размеру, приобретались именно для меня. Это несколько сбивало с толку. Для чего покупать наряды женщине, которой вынесен смертный приговор? Какая разница, в какой одежде она проведет свои последние дни, прежде чем ее повесят или расстреляют?

Возникала закономерная мысль, что наместник имеет на меня долгосрочные планы, которые мне самой пока непонятны. Что ж. Раз убивать меня пока не планируют, в темницу не заключают и пытать (судя по всему) не собираются, есть хороший шанс подобраться к ключу прямо тут, в тылу врага. Например, украсть. Магии меня, конечно, лишили, но ведь руки, ноги и голова пока на месте.

Дальнейший осмотр спальни показал, что Тиаран постарался разместить меня с комфортом: в комнате обнаружилась дверь, ведущая в ванную, где имелся умывальник, отхожее место и большая бочка для купания, предусмотрительно наполненная хоть и остывшей, но чистой водой. Рядом с бочкой лежал кусок душистого мыла и стопка полотенец, а на стене висело еще одно зеркало.

Я вернулась в спальню, взяла зеркало, стоявшее на столе, и, встав между ними, принялась рассматривать артефакт, скреплявший мои волосы. Он выглядел, как заколка-спица, вроде той, что я всегда носила с собой. При этом был так мощно и надежно зачарован, что начинал бешено фонить волшебством, едва я подносила к нему руку.

Интересно, как он поведет себя в воде? Лита рассказывала, что некоторые магические вещи после соприкосновения с жидкостью на короткое время меняют свойства.

Я скинула сорочку и белье, забралась в бочку и с головой погрузилась в ее прохладную глубину. Осторожно поднесла руку к волосам и замерла. Трогать заколку было опасно – если она снова меня парализует, я попросту захлебнусь. Трогать, впрочем, ничего не пришлось. Вода действительно изменила магию артефакта, правда, в другую сторону – многократно ее усилив. В результате мои пальцы пронзила такая резкая боль, что я подпрыгнула на месте.

Что ж, придется избавляться от этой дряни каким-нибудь другим способом, самой мне ее точно не снять.

Я взяла мыло и принялась тщательно натирать им тело. Помыться определенно стоило, однако долго засиживаться в ванной не было ни желания, ни смысла. Есть вариант, что с минуты на минуту придут мои тюремщики, будет очень неудобно, если я встречу их обнаженной.

Стоило подумать, как из спальни послышался звук шагов. Я быстро смыла с себя пену, выбралась из бочки, и, закутавшись в полотенце, заглянула в комнату. Там было пусто, зато на столе стоял поднос, накрытый металлическим колпаком.

Похоже, мне принесли завтрак.

Ну да, так и есть. Овсяная каша, вареное яйцо, чашка с кофе и бутерброд с сыром. Как, однако, сытно и вкусно кормят в этом замке арестантов!

Я скинула полотенце и нарядилась в висевшее на кресле платье. Как и туфли, оно было мне чуть велико, но в целом на фигуре смотрелось неплохо. Затем я села за стол и приступила к трапезе. Ела быстро и без всякой опаски. Если уж мне не перерезали горло, пока я была без сознания, то кашей травить точно не станут.

Когда с завтраком было покончено, тихонько скрипнула дверь, и на пороге комнаты появился худенький веснушчатый парень-колдун, тот самый, который несколько недель назад вручил мне в ткарском перелеске волшебную искру. Кажется, его звали Такером.

- Доброе утро, - сказала ему, поднимаясь с кресла.

Глаза чародея удивленно расширились. Видимо, он меня тоже узнал.

- Здравствуйте, госпожа Беллатор, - пробормотал парень, вежливо склонив голову. – Мне велено проводить вас к наместнику Тиарану. Он желает с вами побеседовать.

О, за мной прислали конвоира. Забавно. Господа авалейцы опасаются, что лишенная магической силы ночная ведьма устроит дебош, а потому отправляют за ней не лакея, а боевого мага из отряда придворного колдуна. Смешно. Но приятно.

Такер открыл дверь, посторонился. Когда я вышла в коридор, он жестом предложил следовать за ним, после чего повел меня вперед. Через несколько минут мы остановились перед большой деревянной дверью, инкрустированной разноцветными кристаллами. Очевидно, там располагался кабинет Марка Тиарана.

Чародей постучал, и дверь неслышно приоткрылась. Такер снова склонил голову.

- Прошу вас, госпожа Беллатор.

Я сделала шаг вперед, но потом замешкалась и повернулась к парню.

- Твою искру я отдала пожилой портнихе из Ткарки, - тихо сказала ему. – Старушка ей очень обрадовалась.

Уголки его губ дрогнули в неуверенной улыбке. Я же открыла дверь шире и ступила в кабинет.

Тиаран был один. При моем появлении в его глазах вспыхнули огоньки.

- Доброе утро, госпожа Беллатор, - сказал мне наместник. – Как вы себя чувствуете?

- Благодарю, - холодно ответила я, внимательно разглядывая ворот его камзола. Цепочки с ключом-артефактом видно не было. – Сносно.

- Я рад, - кивнул Тиаран. – Прошу вас, присаживайтесь.

В кабинете наместника имелись три кресла. Одно у письменного стола, что стоял рядом с большим книжным шкафом, два других, предназначенные для посетителей, – в стороне, у холодного камина. Я приблизилась к камину и опустилась в одно из них. Тиаран уселся напротив.

- Не могу сдержать своего восхищения, - сказал он. – Я взял на себя смелость отправить в огонь плебейские лохмотья, в которые вы были одеты вчера, и заменил их одеждой, соответствующей вашему статусу благородной дамы. И теперь вижу, что мое решение было правильным. Вы прелестны, госпожа Беллатор.

- Не ждите от меня благодарности, господин Тиаран. Меня вполне устраивал мой прежний наряд.

Мужчина пожал плечами.

- Буду признателен, если вы станете звать меня Марком. Могу я называть вас Юной?

- Нет.

Тиаран коротко усмехнулся.

- И все же я настаиваю. Юна.

Он улыбнулся. И в этой улыбке, и в сопутствующем ей взгляде неожиданно промелькнул целый калейдоскоп эмоций. Горечь. Нежность. Презрение. Злость.

- У Августа был отличный вкус, - тихо сказал Тиаран. – Особенно в отношении женщин. Неудивительно, что он выбрал в жены именно вас.

Мои руки сами собой сжались в кулаки. Как смеет этот гадкий человек так запросто вспоминать при мне о моем покойном супруге? Как смеет он говорить о нем таким тоном, будто они до сих остаются близкими друзьями? Господи, какая же он все-таки мразь.

Однако ж, довольно разводить политесы. Пора поговорить серьезно.

- Что случилось с ночными ведьмами, которые пришли вчера к замку вместе со мной?

- Откуда мне знать? – пожал плечами наместник. – Надо полагать, они вернулись в лес. Правда, не все. Наши солдаты подстрелили одну из ваших подруг. Темноволосую, с большой родинкой на щеке.

Сердце пропустило удар.

Ирма.

- Ее уже похоронили?

- Да, сегодня на рассвете. Никто не знал, откуда она родом, поэтому было решено разместить ее тело на новом кладбище неподалеку от Берга.

Что ж, не самое плохое решение. С авалейцев сталось бы прикопать ее прямо на том месте, где она умерла. Впрочем, доставить Ирму на родину никому бы не удалось. Насколько я знаю, она родилась где-то на севере Верлиона, а в Ланур переехала пять или шесть лет назад, после того, как вышла замуж за одного из местных торговцев.

В наш отряд Ирму привела Лита. Она нашла ее на лесной опушке восемь месяцев назад - та сидела на стволе упавшего дерева и выла на звезды, как дикий зверь.

После начала оккупации Ирма и ее муж прятали в подвале своего дома двоих чародеев. Так как у авалейцев был приказ в короткий срок уничтожить всех местных колдунов, такое деяние захватчики считали серьезным преступлением. Каким-то немыслимым образом о скрываемых магах стало известно, и в дом Ирмы пришел карательный отряд.

Ее супруга авалейские солдаты повесили на потолочной балке, а потом вырвали из рук Ирмы двухлетнюю дочь и свернули ей шею.

В тот день каратели в свой гарнизон не вернулись. В городке, где раньше проживала наша сестра, до сих пор помнят страшный взрыв, который разнес до основания ее дом, повалил заборы и выбил стекла во всех соседних коттеджах и магазинах.

Ирма после инициации на удивление быстро пришла в себя. В отличие от других сестер, которым на адаптацию к новому состоянию требовалось семь-десять дней, она поняла и приняла новую себя всего за трое суток. Во время вылазок она всегда была и отчаянна, и осторожна. Как и все мы, Ирма спокойно относилась к тому, что каждая ее диверсия может стать последней. Как-то раз она сказала, что смерть даст ей возможность воссоединиться с погибшей семьей, а потому бояться ее глупо и бессмысленно.

Покойся с миром, дорогая сестра. Я искренне надеюсь, что там, в далеком справедливом мире ты, наконец, встретила тех, кого так сильно любила, и вместе вам теперь радостно и тепло.

- Ваша авантюра была эффектной, но заведомо неудачной, - серьезно сказал Тиаран. – Вы надеялись застать меня врасплох, Юна? Возможно, вам бы это удалось, если бы не моя давняя привычка постоянно носить при себе защитные побрякушки. Они при мне всегда – и на торжественных приемах, и во время сна, и даже во время ночных переполохов.

- Сейчас на вас артефактов нет, - заметила я.

- Ошибаетесь, - ласково улыбнулся наместник. – Мой главный защитный артефакт теперь скрепляет ваши локоны. Знаете, в чем особенность этой заколки, Юна? Ее может вынуть из вашей прически только мужчина, наделенный магической силой. Это направленные чары – новая разработка наших чародеев. Господин Деамоний был так любезен, что лично зачаровал для вас это украшение в своей авалейской лаборатории. Дабы вы не питали ложных надежд, сразу поясню: все колдуны Берга принесли кровную клятву никогда не прикасаться к этому артефакту, вольно или не вольно. Тот из них, кто попытается избавить вас от заколки, получит сильнейший приступ удушья, от которого рискует умереть. Искренне рекомендую вам, Юна, не искать среди здешних мужчин помощника и защитника, потому как ни помочь, ни защитить никто из них вас не только не сможет, но и не захочет. А коль так, мы с вами сейчас находимся почти на равных. Впрочем, нет. Я, как и раньше, гораздо сильнее вас.

Я мысленно закатила глаза.

- Хорошо, - кивнула в ответ. – Я вас поняла. Однако у меня есть еще один вопрос. К чему все эти хлопоты, господин Тиаран? Ванная, платье, заколка с новейшими чарами… Не проще ли было убить меня вчера вместе с Ирмой и не тратить время и силы на всю эту чепуху?

Тиаран посмотрел мне в глаза. И улыбнулся.

- Не торопите смерть, Юна, - тихо сказал он. – Она придет за вами, когда будет нужно. Пока же вы немного погостите в моем замке. Я не вижу смысла скрывать свои планы, а потому скажу прямо: вы поможете мне поймать сразу двух зайцев. Я приехал в Ланур, чтобы навести здесь порядок, а также избавиться от ночных ведьм. Теперь, когда я сумел вас изловить, это будет не сложно. Я даже не буду спрашивать, где конкретно обитают ваши подруги. Во-первых, вы все равно мне этого не скажете, а во-вторых, в этом нет никакой нужны, поскольку они придут сюда сами. Без своей предводительницы ночные ведьмы – сборище агрессивных крестьянок. Логично предположить, что они попытаются вас освободить. Тут-то мы их и выловим – поодиночке или сразу всех. Как получится.

Нечто подобное я предполагала. Накануне налета на Берг мы с Литой обсудили такой вариант развития событий. Сестра получила четкое распоряжение: если я попаду в плен, ни в коем случае не брать замок штурмом. Это чистое самоубийство – у авалейцев численный перевес, куча оружия и несколько отрядов колдунов. Чтобы добиться моего освобождения (если, конечно, я к этому моменту буду жива), сестрам придется действовать не силой, а хитростью.

Итак, с первым зайцем разобрались. А что за второй?

- Вторая услуга, которую вы мне окажете, носит чисто научный характер, - продолжал между тем Тиаран. – Вы поможете подробно изучить феномен ночных ведьм. Обычно такие колдуньи быстро погибают, и ученые чародеи не успевают с ними… м-м… обстоятельно пообщаться. Теперь же они смогут описать механизмы вашего мышления и поведения, узнают, почему просыпается спящая искра волшебства, и, быть может, поймут, как разбудить ее искусственным путем. Конечно, никто не станет разбирать вас на органы, однако чародеям наверняка потребуется провести с вами несколько бесед и взять немного крови для исследования.

О!.. Значит, пытки все-таки будут. Но не сразу и в научных целях. Чудная перспектива.

- Что же касается ванны, платья и волшебной заколки – я считаю необходимым, чтобы вы находились в условиях, которые соответствуют вашему статусу. Авалейцы не собираются делать ланурцев рабами, Юна, а также угнетать или лишать благ, положенных им по праву. Вопреки всеобщему мнению, мы не злодеи и с уважением относимся к своим новым согражданам.

- Вы себя слышите, господин Тиаран? – холодно прервала я. – Отдаете отчет, что именно сейчас говорите? Авалейцы стерли с лица земли десять местных хуторов и деревень. Превратили в руины крупные районы главных ланурских городов. Расстреляли и заживо сожгли сотни мирных жителей, и столько же оставили сиротами. Благодаря авалейцам, женщины, которые всю жизнь занимались воспитанием детей и ведением домашнего хозяйства, были вынуждены уйти в леса, чтобы вести с вами, захватчиками, собственную войну. Говорите, авалейцы не собираются никого угнетать и ущемлять в правах? Что же тогда происходит сейчас в Лануре?

Наместник подался вперед. Его шейный платок немного сполз вниз, оголив широкую полоску кожи. Цепочки с отпирающим артефактом на ней действительно не было.

- Как интересно, - протянул Тиаран. - Вы все время смотрите собеседнику в глаза, Юна. Я обратил на это внимание еще во время нашей первой встречи. Сегодня вы тоже ни разу не отвели от меня взора. Неужели вы не ощущаете от этого дискомфорта? Неужели не боитесь?

- Стараниями ваших сограждан я больше ничего не боюсь, - криво усмехнулась в ответ. – Ничего и никого.

- Похвально, - Тиаран вновь откинулся на спинку кресла. – В таком случае, пребывание в Берге не принесет вам особенных неудобств. К слову сказать, вы вольны свободно передвигаться по этому крылу замка. Помимо вашей спальни и моего кабинета здесь есть библиотека, малая столовая и выход в круглую оранжерею. Во двор и в остальные помещения Берга вам путь закрыт, причем, в самом прямом смысле – вас не пропустят туда охранные кристаллы. Я надеюсь, вы достаточно благоразумны, чтобы не делать попыток суицида. Толку от них все равно не будет: на окна наложены чары, которые не позволят спрыгнуть вниз. Собственно, это все, что я собирался сегодня вам сообщить. У нас, без сомнения, будет еще немало интересных бесед, однако сейчас я вынужден вернуться к делам.

Я встала с кресла. Тиаран тоже поднялся на ноги и протянул мне руку, очевидно надеясь, что я вложу в нее свою ладонь для светского поцелуя. Мне стало смешно. Он правда думает, что я буду соблюдать правила этикета? В плену. С убийцей моего мужа и детей.

Впрочем, ему наверняка на это плевать.

Я убрала руки за спину.

- Не буду отвлекать вас, господин Тиаран.

На его губах вновь появилась улыбка. Я развернулась и вышла из кабинета.

***

До самого вечера я оставалась одна. Наместник заперся в своем кабинете и больше не выходил, чародеи разбирать меня на ингредиенты не торопились, и даже слуги, очевидно, получив соответствующий приказ, в этом крыле замка не появлялись.

Воспользовавшись относительной свободой, я внимательно изучила каждый уголок своего нового жилища. Оно было не так уж велико и в точности соответствовало описанию Тиарана.

Моя спальня и его кабинет были расположены в разных концах широкого коридора, а между ними находилась квадратная комната с широкими окнами, большим обеденным столом и красивым громоздким камином, кладовка, по периметру которой стояли стеллажи с книгами, очевидно, выселенными сюда из основной замковой библиотеки, и полукруглая остекленная лоджия, где в керамических горшках и огромных деревянных кадушках росли комнатные цветы и карликовые деревца. В оранжерее также имелась удобная деревянная скамейка и маленький кофейный столик на высоких кованых ножках.

А еще это было единственное помещение, в котором открывались окна. Стоило же мне распахнуть их створки и высунуть руку на улицу, как сработали защитные артефакты, и мои пальцы наткнулись на невидимое препятствие.

В коридоре находились три двери. Одна из них, большая, украшенная деревянной резьбой, вела на главную внутреннюю лестницу Берга, вторая, узкая и скромная, явно предназначалась для слуг, третья, случайно обнаруженная мною в темном углу, была замаскирована гобеленом, а ее назначение осталось для меня неизвестным. Наверное, она скрывала за собой тайный ход или запасную лестницу.

Впрочем, это не имело никакого значения. Я не только не могла открыть эти двери, у меня даже не было возможности подойти к ним вплотную. Когда до их порога оставался шаг, передо мной вставала невидимая стена – такая же, как в окнах оранжереи. Это было ожидаемо, но обидно. Особенно в отношении двери для прислуги: она стояла приоткрытой, и из-под нее ощутимо тянуло сквозняком.

Обедала я снова в одиночестве – пока изучала место своего заточения, кто-то поставил на мой стол тарелки с едой. Попробовав куриную лапшу (к слову, весьма недурно приготовленную), я решила, что подкараулю неведомого гостя и попытаюсь с ним познакомиться.

Знакомство состоялось вечером. Ровно в шесть часов пополудни в мою спальню проскользнула невысокая крепкая девушка с очередным подносом в руках. Не смея поднять на меня глаз, девушка сообщила: ее зовут Виолеттой, она горничная и приставлена ко мне, чтобы приносить еду и, в случае необходимости, передавать распоряжения господина наместника.

Когда же я попыталась завязать с ней беседу, горничная с явным сожалением в голосе ответила, что слугам строжайше запрещено со мной разговаривать. А потом, глубоко вздохнув, чуть слышно заявила: если госпоже колдунье что-нибудь понадобится, она, Виолетта, готова выполнить любую ее просьбу.

- Вообще любую, - твердо сказала девушка, все-таки подняв на меня взгляд. – Понимаете?

Я в ответ улыбнулась и кивнула.

Больше в этот день меня никто не беспокоил. От нечего делать я еще раз обошла комнаты. Кабинет Тиарана оставался закрытым, и из-за его двери не раздавалось ни звука. Это наводило на мысль, что наместник уже покинул свое рабочее место, причем не через главный выход, а каким-то другим способом, иначе я бы услышала его шаги. Очевидно, в кабинете имеется еще одна дверь, которая ведет в другую часть замка. При случае надо проверить, так это или нет.

Затем я вышла в оранжерею и до наступления темноты наблюдала за людьми, сновавшими по двору замка. А еще снова и снова прокручивала в голове разговор с Тиараном.

Лицемерие наместника вызывало восхищение. Я неоднократно встречала людей, которые, сделав гадость, вели себя, как ни в чем не бывало, улыбались и делали вид, будто ничего особенно не произошло. У Тиарана же сие качество достигло запредельных высот. Наверное, это связано с его профессией. Пока господин авалеец на службе, он не выйдет за рамки принятого образа, а потому будет разговаривать со мной, как с человеком, у которого нет к нему личной неприязни.

Воспитание и правила этикета предписывают нам одинаково вести себя и с праведниками, и с подлецами, однако во время беседы с Тиараном я с трудом сдерживала желание броситься на него с кулаками.

О, эта вежливость, граничащая с издевкой! Эти прекрасные глаза с хищным холодным прищуром! «…взял на себя смелость отправить в огонь ваши плебейские лохмотья…», «У Августа был отличный вкус… Не удивительно, что он взял в жены именно вас».

Будь ты проклят, авалейское отродье! Будь проклят тысячу и тысячу раз.

Я глубоко вздохнула, сжала и разжала кулаки.

Злость злостью, а после встречи с наместником у меня осталось липкое ощущение недосказанности. Словно Тиаран хотел сказать больше, чем сообщил во время беседы, однако решил выдавать информацию частями. Не случайно же он упомянул, что впереди нас ждет немало интересных разговоров.

Догадка оказалась верной. На следующее утро Виолетта вместе с завтраком принесла мне от Тиарана приглашение на обед.

- Велено передать, что господин наместник будет вас ждать в малой столовой в час пополудни, - объявила она. – Чего-нибудь желаете, госпожа?

- Да, - ответила я. - Принеси шпилек и заколку-спицу. Хочу сделать прическу.

Девушка кивнула и удалилась, а я подумала, что этой же ночью попытаюсь проникнуть в наместников кабинет. Защитных заклинаний на нем нет, а значит, можно попробовать вскрыть дверной замок (когда-то у меня это неплохо получалось) и посмотреть, что Тиаран там хранит. В частности, поискать ключ от Непробиваемого щита. Вчера авалеец был без него, а во время наших предыдущих встреч – с ним. Логично предположить, что Марк надевает артефакт, когда выходит из Берга на улицу. В замке ключ ему ни к чему.

Тиаран не дурак и, конечно же, защитил свои вещи от чужих рук – в кабинете наверняка есть оповещательные кристаллы или даже ловчие артефакты, однако разведать обстановку все равно стоит.

Эти мысли занимали меня все утро, с ними же я отправилась на обед. Когда вошла в малую столовую, авалеец уже сидел за накрытым столом. Увидев меня, он встал и вежливо склонил голову.

- Здравствуйте, Юна.

- Здравствуйте, господин Тиаран.

- Прошу вас, присаживайтесь.

В меню сегодня был сырный суп, овощной салат и жаркое из индейки. Все это выглядело очень вкусно, однако присутствие наместника мгновенно испортило мне аппетит. Тем не менее, я уселась за стол напротив него и даже ковырнула вилкой салат.

- Вчера был очень суматошный день, - сказал Тиаран, дав знак стоявшему у стола лакею выйти за дверь.

Я пожала плечами. У кого как.

- Ваши соотечественники трижды атаковали пограничный магический щит. Все три раза – безрезультатно, - продолжал Тиаран, отправив в рот первую ложку супа. – Да еще крестьяне из четырех восточных деревень подняли восстание. Оно, кстати, было подавлено уже к вечеру. В итоге – около сотни убитых и порядка десяти арестованных, которые после судебного заседания наверняка будут повешены. Вы ничего не едите, Юна. Попробуйте суп, он весьма неплох.

- Благодарю, - холодно отозвалась я, откладывая вилку. – Я не голодна.

- Понимаю, - кивнул мужчина. – Тут у любого пропадет аппетит.

Он тоже отложил ложку и внимательно посмотрел на меня.

- Война – это безумие, Юна. Смерть, горе, жизнь в постоянной тревоге... Мы с вами можем это остановить. Прямо сейчас, в самые ближайшие дни.

Вот мы и подошли к цели нашей встречи.

- Что вы имеете в виду?

- Вам довелось многое пережить, - взгляд Тиарана был прям и серьезен. – Но, несмотря на все произошедшие события, вы по-прежнему остаетесь представительницей знатного верлионского рода, чья судьба волнует первых лиц государства. Ваш родственник Валерий Беллатор имеет серьезное влияние на Дария I. Монарх искренне его уважает и всегда прислушивается к его советам. Если вы расскажете Валерию, как страдают от войны жители Ланура, он наверняка сумеет убедить своего короля прекратить боевые действия и сесть за стол переговоров с Филиппом Авалейским.

Мои брови медленно поползли вверх.

- Вы хотите, чтобы я уговорила господина Беллатора отдать Ланур вашему королю? – изумилась я.

- Этот регион стал авалейским почти год назад. Чем скорее Верлион это признает, тем быстрее ланурцы вернутся к нормальной мирной жизни. Бунты, пожары, казни, грабежи – все это останется в прошлом. Более того, как только король Дарий подпишет соответствующие документы, вы, Юна, сможете вернуться в столицу к своим родственникам и друзьям. Я лично буду ходатайствовать о том, чтобы с вас сняли обвинения и разрешили выехать за пределы региона.

Мой взгляд упал на столовый нож, лежавший рядом с тарелкой. Интересно, можно ли им перерезать этому красавчику горло? Наверное, нет. Его лезвие слишком скруглено и для такого действия, к сожалению, не годится.

- А что остальные ночные ведьмы? - спросила я. – Их тоже реабилитируют?

- Сомневаюсь, - ответил наместник. – Но можно попытаться добиться оправдания и для них.

- Вчера вы говорили, что отдадите меня авалейским чародеям в качестве подопытной крысы.

Тиаран поморщился.

- Если вы поможете прекратить войну, ни о каких опытах не будет и речи. Хорошенько подумайте, Юна. Мы все устали от войны. Право, она слишком затянулась. Слезы, затравленные взгляды, весь этот ужас – вы способны все это прекратить. Я могу прямо сейчас принести переговорный артефакт и помочь связаться с Валерием Беллатором. Уверен, вы сумеете достойно обрисовать ситуацию в регионе и убедить Валерия принять правильно решение. Что скажете, Юна?

Я откинулась на спинку стула, покачала головой.

- Вы удивительный человек, господин Тиаран. Я видела немало змей, однако вы – самая юркая и ядовитая из всех. Вчера вы старались меня напугать, сегодня пытаетесь купить… Любопытно, что вы придумаете завтра?

Наместник коротко вздохнул.

- Вам неинтересно мое предложение. Я правильно понимаю, Юна?

- Вы всегда все понимаете правильно, - холодно улыбнулась ему. – Я не буду предавать своих сограждан и не стану уговаривать дядюшку отдать их на растерзание авалейскому королю. У меня не укладывается в голове, как вообще вы могли мне это предложить. Нет, не так. Как ВЫ могли предложить мне такое?

Тиаран пожал плечами.

- Ваше лицемерие приводит меня в восхищение, - честно призналась я. – Каково это, господин Тиаран, - сидеть рядом с женщиной, которая по вашей вине лишилась семьи, чудом осталась жива и почти год скиталась по ланурским лесам? Каково это - уговаривать ее помочь вашим грязным делам, в то время, как она прекрасно знает, что вы - гадкий гнилой человек, предавший и погубивший собственного друга!

- Сколько гневных слов, - наместник усмехнулся. – И сколько хладнокровия! Между тем, находиться рядом с вами мне очень даже комфортно. Это, знаете ли, моя профессия – разговаривать с людьми и влиять на их мнение. Поверьте, мне доводилось общаться с такими господами, что вы по сравнению с ними далеко не самая худшая компания. Что же касается вашего покойного мужа… С чего вы взяли, Юна, что Август Беллатор был моим другом?

Я растеряно моргнула.

- Август всегда хорошо о вас отзывался, - медленно произнесла в ответ. – Восхищался вашим умом, сообразительностью, умением нравиться окружающим. Он искренне считал вас самым близким своим приятелем и очень огорчался, что ему никак не удавалось познакомить с вами меня. Муж был уверен, что мы непременно понравились бы друг другу.

Тиаран поднялся со стула, сделал шаг к окну.

- О да, - тихо произнес он. – Если бы наше знакомство состоялось раньше, многое бы сложилось иначе. Знаете, Юна, я не буду вас обманывать. Как и вчера, я не вижу в этом смысла. Я никогда не любил Августа Беллатора. В моей памяти ваш супруг остался развязным баловнем судьбы, к ногам которого кидалось все, чего бы он ни захотел. Учеба в лучшем вузе Верлиона, нескончаемый денежный поток, престижная должность в дипмисии – все это досталось ему не за заслуги, не за старание, а за фамилию. За то, что он принадлежал к старинному знатному роду. За то, что его дядя – влиятельный богатей, которому благоволит король Дарий. У меня все было не так, Юна. Все, что у меня есть, я добыл собственным трудом. Собственным потом и кровью. Моя семья была слишком бедна, чтобы обеспечить мне достойное будущее, поэтому я обеспечил его себе сам. Сам добился стипендии в верлионском университете, сам завязал полезные знакомства, сам пробился на государственную службу. И да – я умею нравиться людям. В свое время богатеньким университетским мальчикам импонировало мое чувство юмора, забавлял мой авантюризм, поэтому они приняли меня в свою компанию. Как я их тогда презирал! Этих избалованных пустоголовых идиотов, уверенных, что все на свете решают деньги. Август Беллатор был не самым худшим из них, поэтому наше общение длилось несколько дольше, чем я рассчитывал.

Тиаран глубоко вздохнул.

- Вы наверняка помните его другим, Юна. Я не знаю, каким он был в семье. Рискну предположить, что мужем и отцом Август оказался отличным. А вот дипломатом он был никчемным. Сослуживцы ценили его дружелюбие и легкий нрав, и одновременно считали поломанным сундуком, который совершенно бесполезен, но который нельзя выбросить на помойку. Августу почти никогда не поручали важных дел. Понимали: он обязательно наделает кучу ошибок, которые им же придется исправлять. Ему и меня-то раскрыли только из-за того, что мы когда-то учились на одном факультете. Знаете, Юна, с течением лет мое презрение к Беллатору достигло апогея. Меня бесило, что люди – умные, грамотные, отлично знающие и выполняющие свое дело – вынуждены пресмыкаться перед этим легкомысленным недалеким человеком, только потому, что он «племянник того самого Валерия».

- И поэтому вы приказали его казнить? – негромко уточнила я.

- Нет, - наместник дернул плечом. – Конечно, нет. Я не желал ему смерти. По крайней мере, поначалу. Однако незадолго до войны Август совершил большую ошибку – сунул нос, куда не следовало, узнал то, что его совершенно не касалось, да еще разболтал об этом всем встречным и поперечным. Этим он подписал смертный приговор и себе, и своим подчиненным, и даже своей семье. У нас была информация, что Беллатор скопировал обнаруженные документы и спрятал дубликаты в ланурском поместье. Также было известно, что Август систематически рассказывает о работе дипмиссии своей супруге. Это давало повод заподозрить, что вы, дорогая Юна, вместе со своими домочадцами находитесь в курсе таких важных сведений, которые можно сохранить только в могиле. Именно поэтому был казнен ваш муж, а в ваше поместье направлен отряд карателей. Это исключительно государственное дело. Ничего личного.

Я встала со стула, подошла к окну. Теперь мы с наместником стояли друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки.

- Вы сказали, что не видите смысла меня обманывать, - сказала мужчине, - а все-таки лжете. Ничего личного? Только государственные интриги и военная мясорубка? Сдается мне, господин Тиаран, что личное в этом деле все-таки было. И имя ему – зависть. Черная, грубая, выворачивающая наизнанку. Именно так вы завидовали, Августу, верно? Он действительно был любимцем судьбы. Мой муж родился и вырос в достатке, получил прекрасное воспитание и образование. Выбрал дело по душе, сумел создать крепкую дружную семью. У него было то, чего не имели вы, и это вас жутко раздражало, правда? Август Беллатор являлся добрым, заботливым, отзывчивым человеком. Его все любили, все уважали. Я не знаю, каким он был дипломатом, да это и не важно, господин Тиаран. Быть может, мой муж действительно узнал что-то чрезвычайно секретное, однако мне он ничего об этом не говорил и в нашей усадьбе ничего не прятал. Я знаю это наверняка. Август всеми силами старался уберечь свою семью от политической грязи. Наш дом был для него отдушиной, где он занимался, чем угодно, только не служебными делами. Вы напрасно пытаетесь очернить его в моих глазах. Вам это не удастся. Знаете, почему? Потому что я его любила, а вы ненавидели. Ненавидели так сильно, что, как только появилась возможность, уничтожили и его самого, и все, что ему было дорого. Не пощадили даже детей – двух маленьких девочек, которых ни разу не видели и которые ни в чем перед вами не провинились. Я презираю вас, господин Тиаран. Презираю и проклинаю, искренне, всей душой. А еще желаю понести наказание – самое строгое и справедливое, на какое способны небеса.

Он сделал ко мне шаг, быстрый и плавный.

- Я уже наказан, Юна, - сказал, глядя мне прямо в глаза. – Вы даже представить себе не можете, как я наказан…

Его взгляд был острым, требовательным. В нем пылали огни и взрывались вулканы, выли демоны и сверкали звезды. Мы смотрели друг на друга несколько бесконечно долгих секунд, после чего Тиаран развернулся и молча вышел из комнаты.