Ночные ведьмы

Глава 7

С ролью почтальона Виолетта справилась на отлично. Она не только отыскала в Тэчче трактир с нужным окном, но и принесла следующим вечером ответ от моих сестер-колдуний. На крошечном листке бумаги почерком Литы было написано, что с Валерием Беллатором они связались и все ему рассказали. Также было добавлено, что через полторы недели верлионские войска собираются совершить массированный удар по Непробиваемому щиту, а потому было бы очень здорово, если б я сумела к этому времени раздобыть отпирающий артефакт.

Последнее, как и всегда, было проще сказать, чем сделать. Ключ хранился в кабинете Тиарана, и подобраться к нему по-прежнему казалось невозможным. Наместник никуда не выходил, артефакт лежал в ящике стола, а потому оставался для меня недоступным.

Весь вечер и всю ночь после получения записки я думала, как заставить авалейца вынести его из кабинета. Вариантов было много: начиная от крупной диверсии, призванной выманить Тиарана из Берга, и заканчивая мнимым согласием на беседу с господином Беллатором и требованием устроить нам личную встречу. Между тем, все эти варианты выглядели слишком ненадежными, чтобы браться за них всерьез.

Оставалось придерживаться прежнего плана: думать, наблюдать, дожидаться подходящего момента, чтобы раздобыть ключ и выбраться на свободу.

Так прошел день, потом второй и третий. Ничего нового они не принесли. Господа чародеи меня больше не навещали, дядюшка молчал, Тиаран занимался повседневными делами и не выказывал озабоченности ни тем, что ночные ведьмы снова притихли и, не высовываясь, сидят в лесу, ни тем, что мое пребывание в Берге не приносит желанных результатов.

Я бы на его месте уже начала как-нибудь шевелиться. Например, потребовала от Валерия немедленного ответа по поводу моего обмена на Ланур, или организовала еще одну публичную казнь со мной же в качестве главного действующего лица.

Тиаран шевелиться не спешил. Его будто бы устраивало текущее положение дел, и это наводило на мысль, что наместник задумал какую-то крупную гадость.

Теперь мы с наместником встречались каждый день. Виолетта вместе с завтраком передавала мне от него приглашение на обед, а иногда и на ужин. Эти трапезы, как правило, проходили в тишине. Мы изредка обмениваясь ничего не значащими фразами, ели суп и жаркое, а потом расходились по своим норкам. Несколько раз я пыталась вывести наместника на разговор, чтобы узнать, как идут дела за стенами Берга, но авалеец лишь коротко отвечал, что в Лануре не происходит ничего интересного.

Еще Тиаран все время меня рассматривал: бросал в мою сторону быстрые взоры или украдкой поглядывал из-под ресниц, когда думал, что я смотрю в другую сторону. Он будто хотел что-то сказать, но почему-то сдерживался. В какой-то момент мне надоело висевшее в воздухе напряжение, и я решила его развеять.

- Есть ли у вас семья, Марк? – спросила у него, когда мы в очередной раз сидели в малой столовой.

При звуке своего имени Тиаран встрепенулся и посмотрел на меня недоверчивым взглядом.

- Да, - ответил он. – У меня есть отец и двоюродный брат.

- А жена? Или невеста?

- Невеста была, но женой она мне так и не стала. Почему вы спрашиваете, Юна?

Я пожала плечами.

- Просто любопытно. Вы все время один, и мне подумалось: есть ли в Авалее люди, которые по вас скучают?

- По мне никто не скучает, - наместник поморщился.

Немного помолчал, а потом добавил:

- С отцом мы почти не общаемся. Он считает, что охотничьи собаки – компания более достойная и интересная, чем я. Наше общение ограничивается денежными переводами, которые он получает от меня каждый месяц. И его, и меня это вполне устраивает.

- А двоюродный брат?

- Брату я деньги не перевожу, он отлично зарабатывает их сам. Но мы очень разные люди, а потому встречаемся только во время семейных собраний. То есть почти никогда. С невестой та же история – у нас было так мало общего, что в браке мы наверняка бы испортили друг другу жизнь.

- Если вы делали ей предложение, значит, чем-то она вас все-таки привлекала.

- Да, одно привлекательное качество у нее имелось. Она была богата. В те времена я очень нуждался в деньгах, и таким образом хотел поправить свое финансовое положение. Тем не менее, мне хватило совести разорвать помолвку и дать ей возможность выбрать более достойного мужа. Это один из немногих случаев, когда я поступил, как честный человек.

Тиаран криво усмехнулся и сделал глоток чая.

- А вы, Юна? Много ли у вас родственников в Верлионе?

- Ни одного, - я поставила свою чашку на блюдце. – Разве что дядя Валерий. Однако, наше родство условно. Нас связывает не кровь, а общие воспоминания.

Тиаран немного помолчал, а потом тихо спросил:

- Вы думали, Юна, чем бы вам хотелось заниматься после войны?

- Не вижу смысла строить такие далекие планы, - я отодвинула стул и встала из-за стола. – Моя жизнь может оборваться в любую минуту. Я ей давно не хозяйка.

После обеда я пошла в оранжерею – там меня теперь поджидал новый приятель. Седрик прибегал каждый день. Он прятался в уголке между высоких кадушек и выходил, когда я его окликала. Я угощала мальчика булочкой, отложенной во время завтрака или обеда, а потом мы вместе поливали цветы, стряхивали с крупных листьев пыль, обрезали сухие ветки кустарников. Это занимало у нас час-полтора, и все это время Седрик развлекал меня беседой - артистично, в лицах и подробностях пересказывал местные сплетни.

Малыш обращал внимание на все – на разговоры горничных и кухарок, споры лакеев, ворчание дворецкого и даже чаяния авалейцев. Из его рассказов можно было почерпнуть немало интересного. Например, стало понятно, как во двор замка сумела пробраться Беата.

- У Такера появилась зазноба, - сказал как-то Седрик, собирая в корзину опавшие листья и веточки. – Горничная Лина говорит, что она пристала к нему на рынке в Тэчче, и теперь он постоянно о ней вздыхает. Представляете, Такер даже провел ее через боковую калитку, чтобы показать, где держат настоящую ночную ведьму. Тетенька Юна, а кто такая зазноба?

Его вопрос был так забавен, что я невольно хихикнула – впервые за весь этот долгий черный год. Лидия с Алисой тоже это умели - веселить меня, несмотря на проблемы и плохое настроение. Я поманила мальчонку к себе, а потом ласково поцеловала его в лоб. Седрик в ответ крепко обнял меня за шею.

- Когда вы уйдете, мне будет очень вас не хватать, - прошептал он мне на ухо.

- Почему ты думаешь, что я уйду?

- Ни почему. Я просто знаю.

- Просто знаешь?

- Да.

- И когда же это случится?

- Скоро. Примерно через неделю.

Я немного отстранилась и заглянула ему в глаза. В их прозрачной изумрудной глубине медленно шевелилось что-то большое, мощное, бесконечно древнее. И это что-то заставило мою кожу покрыться мурашками.

- Если я уйду отсюда живой, - произнесла, продолжая смотреть ему в лицо, - я заберу тебя с собой и сделаю так, чтобы у тебя снова была семья.

Седрик несколько секунд молчал, а потом робко улыбнулся.

***

Весь следующий день в Берге царила суета. Я видела из окна оранжереи, как по двору замка сновали солдаты, а группы чародеев открывали порталы и поспешно куда-то уходили.

По словам Виолетты, это было связано с активностью по ту сторону Непробиваемого щита.

- Король Дарий стягивает к Лануру войска, - сказала она в обед. – Говорят, он собирает всех верлионских чародеев и артиллеристов, чтобы они палили по куполу, пока тот не исчезнет. Видали, как забегали авалейские колдуны? Главный маг отправил их заново проверять и укреплять границу, а господин наместник отправился вместе с ними.

Тиарана в замке не было весь день. Я же, пользуясь всеобщим возбуждением, через горничную отправила сестрам еще одно письмо. В нем попросила их еще раз связаться с Валерием Беллатором и уточнить, в какой день планируется нанести по щиту обещанный удар. Наивные рассуждения Виолетты зародили во мне надежду, что верлионские чародеи придумали, как использовать нарисованную Беатой схему, а значит, у освободителей есть шанс прорваться сквозь защитный купол. Судя по всему, эта атака должна была стать кульминацией войны и окончательно решить, за каким королевством останется Ланур.

Эти мысли привели меня в состояние злого возбуждения. А если щит выдержит удар, и усилия верлионцев снова окажутся напрасными? Стоит ли вообще надеяться, что наши войска сумеют прорваться в регион?

Все. Ждать у моря погоды больше нельзя. Тиаран, несмотря на все свои охи и вздохи, ключ мне не отдаст, а удобного случая для грабежа я могу не дождаться. Значит, настала пора организовывать этот случай самостоятельно. У наших солдат должна быть поддержка изнутри, хотя бы в качестве подстраховки.

Однако надо быть честной: украсть артефакт незаметно я не смогу. Ловчие кристаллы, которые Тиаран разложил по своему кабинету, я, быть может, обойти и сумею, а вот сигнальные – увы. Без магической силы мне с ними не справиться. Магии у меня сейчас нет, зато есть помощники. Втягивать горничную и маленького садовника в это опасное дело, ужасно не хотелось, однако без их поддержки было не обойтись.

Итак, что я могу сделать? Я могу прорваться через охранные кристаллы к столу Тиарана, вынуть из него отпирающий артефакт и вручить его Седрику. На вой сигналок сбегутся авалейцы, и пока они будут выламывать мне руки, малыш успеет убежать и передать его Виолетте. Та, в свою очередь, свяжется с ночными ведьмами и отдаст им ключ, а сестры откроют верлионским войскам проход в Ланур.

Есть еще вариант: подобраться к столу наместника днем, в его присутствии, когда охранные кристаллы окажутся отключены. Но тогда я точно ничего не добьюсь. Тиаран не позволит мне подойти к своим вещам ближе, чем на два метра, а прорваться к ним силой я не сумею – с высоким, физически крепким мужчиной без помощи магии мне не совладать.

Что ж, значит, станем воровать ночью и большой компанией. Времени у нас будет немного – минута или даже меньше, поэтому нужно все хорошенько продумать и распланировать. Для этого надо еще раз пробраться в кабинет наместника и подробнее рассмотреть расположение охранных артефактов.

Днем взламывать кабинет я не рискнула. Туда в любой момент мог кто-нибудь зайти – сам Тиаран, неожиданно вернувшийся из своего рейда, или один из его подчиненных.

Весь день я бродила по коридору, прислушиваясь к каждому шороху. Там было тихо, как в могиле. Зато в десятом часу вечера неожиданно зазвучали голоса, я услышала их гул через приоткрытую дверь своей спальни. Голоса раздавались из кабинета Тиарана и принадлежали двоим мужчинам – Карлу Деамонию и самому наместнику.

Неслышно подкравшись к кабинету, я опустилась на корточки и заглянула в замочную скважину.

Авалейцы, судя по всему, вернулись в замок недавно. Марк сидел в кресле, устало вытянув ноги, а его приятель-колдун наливал коньяк в два широких хрустальных бокала.

- Ты уверен, что щит выстоит? – донесся до меня голос Тиарана.

- Разумеется, уверен, - ответил Деамоний, протягивая ему бокал. – Ты видел сам, он крепок, как скала. Верлионцы могут долбить по нему неделю напролет, и ничего не добьются. Ланур останется за Авалеей, и Дарию I придется это признать.

- Отличный тост, Карл, - улыбнулся Тиаран. – За это стоит выпить.

Они отсалютовали друг другу бокалами и сделали из них по глотку.

- Коль с куполом все понятно, давай обсудим еще один вопрос, - Деамоний опустился в соседнее кресло и тоже вытянул ноги. – Что ты намерен делать с ночной ведьмой?

- А что я должен с ней делать?

Чародей подался вперед.

- Ты приехал в Ланур, чтобы ее казнить, - мягко сказал он. – Смертный приговор был вынесен год назад, верно? Сейчас эта женщина в твоих руках. Почему же она до сих пор жива?

- Потому что так надо.

- Да неужто? – на лице Деамония появилась презрительная гримаса. – И для чего же, позволь узнать? Ведьмы ее освобождать не торопятся, а Валерий ясно дал понять, что политика ему важнее невестки. Юна Беллатор никому не нужна. Быть может, стоит привести ее приговор в исполнение?

Тиаран устало потер виски.

- Давай обсудим эту тему потом? Право, Карл, сегодня был долгий трудный день. Нам всем надо отдохнуть.

- Дело не в усталости, - голос колдуна стал холоден, как зимний ветер, – а в том, что казнить ведьму ты вовсе не собираешься. Знаешь, Марк, я в недоумении. Ты мог устроить ей публичную экзекуцию, чтобы ее крики выманили из леса остальных колдуний. Мог бросить в темницу, а потом, грязную и истерзанную, показать через переговорный артефакт Валерию Беллатору. Мог отправить к ней солдата, чтобы тот перерезал ей горло, а потом сжечь ее тело – в назидание прочим ланурским бунтовщикам. Мне ли рассказывать об этом, Марк? Вместо этого ты селишь ее в уютной теплой спальне, кормишь, как королеву, даришь ей наряды…

- Я хотел, чтобы Юна Беллатор послужила науке. Чтобы ты мог с ее помощью изучить феномен ночных ведьм.

- Какой феномен, Марк?! – Деамоний раздраженно хлопнул ладонью по колену. – Нет здесь никакого феномена! Искра волшебства просыпается у женщин потому, что они от природы эмоциональнее мужчин, и сильнее переживают душевные потрясения. Их обостренное зрение и слух, способность летать, отсутствие страха – следствие того, что магические каналы в биополе открылись не естественным, а искусственным путем. Это как осложнение во время болезни, понимаешь? Или как побочное действие у лекарства. Я проверил ее волосы и кровь. С магической точки зрения они ни чем не отличаются от биоматериала любой другой чародейки. Все эти исследования – бред сивой кобылы. Ты нарочно их придумал, чтобы отсрочить казнь ночной ведьмы. Ты откладываешь ее всеми силами! Сочиняешь отговорки, которые хоть и кажутся обоснованными, но по факту являются сущей нелепицей. Тебе будто бы нравится держать ведьму возле себя. Ты, что же, влюблен в нее, Марк?

Тиаран не ответил. Его губы сжались в узкую полоску, а взгляд переместился на подлокотник кресла.

Я перестала дышать. Деамоний тоже.

- Погоди, - медленно произнес чародей. – Я угадал? Угадал, Марк? Ты влюбился в ночную ведьму?..

Наместник молча взял свой бокал и одним глотком осушил его до дна.

- Ты сумасшедший, - покачал головой Деамоний. – Еще больший псих, чем твоя драгоценная Юна. Но позволь, что же ты теперь намерен делать? Добьешься отмены ее приговора? После того, как сам же обрек ее на смерть? Ну, допустим. А потом? Увезешь ведьму в Авалею и сделаешь своей наложницей? Или женишься на ней? Свяжешь по рукам и ногам, закроешь рот кляпом и в таком виде поведешь под венец?

Тиаран, сидевший до этого в спокойной расслабленной позе, вдруг вскочил на ноги и с силой швырнул бокал об пол. Тот разлетелся во все стороны хрустальными брызгами.

- Довольно! – яростно воскликнул наместник. – Довольно, Карл!

- Юна никогда тебя не полюбит, Марк, - сказал чародей, поднимаясь из кресла вслед за ним. – И дело даже не в том, что ты виновен в гибели ее семьи, а в том, что она физически не способна на это чувство. Магия изменила ее психику, перестроила мозг. Ты видишь перед собой женщину – умную, красивую, бесстрашную. На самом же деле это кукла – человекообразное создание, которое может только мстить и воевать. Если бы Юна Беллатор могла колдовать, вела бы она с тобой светские беседы? Трапезничала? Играла бы в шахматы? Единственное, что удерживает ее от того, чтобы разнести этот замок к чертовой матери, - моя зачарованная заколка.

- Думаешь, ты меня удивил? - Тиаран сжал кулаки. – Карл, я не дурак и не слепой. Я все вижу и все понимаю. Добавь к тому, что ты сейчас сказал, еще и невозможность добиться ее помилования. Смертный приговор был вынесен Юне дважды, и во второй раз его подписал сам король. Я могу броситься его величеству в ноги, на коленях умолять его даровать ей жизнь, однако он не отменит своего решения, если на это не будет веских причин. Если бы Юна согласилась поговорить с Валерием, я мог бы выставить это в таком свете, что с нее сняли бы все обвинения, простили бы все налеты и грабежи. Но она отказалась. Все, что я могу теперь сделать – это придумывать нелепые отговорки и оттягивать ее казнь.

- Ты должен исполнить королевский приказ, - жестко сказал Деамоний. – Выполнить миссию, с которой прибыл в Ланур. Любовь застила тебе глаза и затуманила голову. Я повторю: Юна Беллатор – не благородная дама из древнего знатного рода. Она была ею раньше. Теперь эта женщина – ночная ведьма. Сильная беспринципная колдунья со сдвинутой психикой. Убей ведьму, Марк. Этим ты не только принесешь пользу стране, но и избавишься от своей зависимости. С глаз долой, из сердца вон.

Тиаран посмотрел ему в лицо и медленно покачал головой.

- Я не могу этого сделать.

- Что ж, - Деамоний допил свой коньяк и поставил бокал на каминную полку. – Не можешь? А я могу. И с радостью сделаю это вместо тебя.

Тиаран дернулся, как от удара, на его лице вздулись желваки. Мне показалось, что сейчас он схватит колдуна за грудки.

- Ты не посмеешь, - прошипел наместник.

- Посмею, не сомневайся, - холодно ответил маг. – Даю тебе неделю, чтобы собраться с мыслями. Если через семь дней ведьма все еще будет жива, я лично сверну ей шею. Попытаешься мне помешать – отправишься в Авалею в состоянии вареного овоща. А следом за тобой отправится рапорт королю, в котором я напишу, что ты подвергся чарам опасной преступницы, и не сумел самостоятельно выполнить свою задачу.

Что на это ответил Тиаран, я слушать не стала. С гулко бьющимся сердцем отошла от двери кабинета и поспешно вернулась к себе. И вовремя. Спустя несколько минут из коридора послышался звук шагов, потом дверь моей комнаты распахнулась, и на пороге появился Тиаран.

Он находился в сильном нервном возбуждении. Его волосы были взлохмачены, шейный платок сдвинут набок, камзол наполовину расстегнут. Авалеец тяжело дышал, а в его глазах пылали огни.

Я медленно встала со стула. Мелькнула мысль, что за все время, что я нахожусь в Берге, он пришел в мою спальню впервые.

- Марк?..

Тиаран в секунду преодолел разделявшее нас расстояние, схватил меня за плечи, после чего толкнул к стене и, прижавшись всем телом, накрыл мои губы своими губами.

От неожиданности я опешила. Попыталась оттолкнуть его от себя, но предусмотрительный авалеец перехватил мои руки и так крепко вжал в стену, что я не могла пошевелиться.

Тиаран целовал меня, как перед смертью, - страстно, трепетно, самозабвенно. Его сердце так бешено колотилось в груди, что я ощущала каждый его удар. Оторвавшись, наконец, от губ, мужчина принялся покрывать поцелуями мое лицо – нос, щеки, глаза, лоб…

- Марк…

Он тихо застонал и, отстранив меня от стены, так крепко прижал к себе, что перехватило дыхание.

- Ненавижу войну, - глухо пробормотал Тиаран. – Господи, как я ее ненавижу! Будь она проклята!..

Я высвободила правую руку и осторожно коснулась его волос. Авалеец ослабил объятия, посмотрел мне в лицо. Теперь в глазах мужчины бушевал океан. В его ревущих волнах смешались нежность и боль, обожание и страх...

- Что мне делать, Юна? – прошептал Тиаран. – Что теперь мне делать?

Я невесомо провела пальцем по его щеке.

- Идите к себе, Марк, - тихо ответила я. – Так будет лучше всего.

Его плечи поникли. Наместник еще несколько мгновений смотрел мне в глаза, а потом медленно разжал кольцо своих рук. Я сделала шаг назад.

Тиаран грустно усмехнулся и вышел из спальни в коридор.

***

Утром в Берг стали прибывать авалейские солдаты. Топот лошадиных копыт, лязг металла и громкие людские голоса начали заполнять окрестности замка с самого рассвета. Очевидно, Филипп VI, получив сообщение о готовящейся атаке на Ланур, приказал отправить в регион дополнительный гарнизон, чтобы быть готовым к любому развитию событий.

Из окна моей спальни было видно, как за крепостной стеной строят отряды – им предстояло отправиться к Непробиваемому щиту и растянуться вдоль него цепочкой.

Я наблюдала за ними и с нетерпением ждала появления Виолетты. Нужно было срочно написать сестрам еще одно письмо – сообщить, что авалейцы тоже готовятся к верлионскому наступлению.

Горничная явилась точно по расписанию и вместе с завтраком принесла цветы – пятнадцать алых роз, перевязанных тонкой атласной ленточкой. При виде букета у меня вырвался невольный вздох.

Прошедшая ночь снова оказалась бессонной. Незадолго до рассвета, как и планировала, я пробралась в кабинет наместника и подробно изучила расположение охранных артефактов. А до этого сидела в комнате и снова прислушивалась к каждому шороху.

После своего вечернего порыва Тиаран ушел от меня не сразу. Выйдя из спальни, он долго стоял у закрытой двери. Я стояла с другой стороны и слышала его отрывистое дыхание, а потом шаги, будто мужчина несколько раз порывался уйти, но отчего-то возвращался обратно.

«Я бесконечно виноват перед вами, Юна… И теперь я горю в аду…»

Вот, значит, о какой геенне он говорил. Дело здесь вовсе не в угрызениях совести, а в других, не менее сильных чувствах. Что ж, если Марк действительно влюблен, сейчас ему и правда не сладко. Не то чтобы это так уж сильно меня радовало или волновало – моральные страдания наместника не идут ни в какое сравнение с тем, что по его милости пережили ночные ведьмы и прочие жители Ланура.

Тем не менее, это легкое проявление высшей справедливости было приятно. Хотя и могло быть чревато неоднозначными последствиями. Что, если Тиарану надоест изображать порядочного человека, и он попросту меня изнасилует? Эта мысль вызвала такую волну брезгливости и отвращения, что я подперла дверь стулом и на всякий случай придвинула к ней стол.

К счастью, меры предосторожности оказались напрасными. Наместник потоптался на пороге и все-таки ушел, а я, выждав еще полтора часа, переставила мебель на место. Потом долго сидела на кровати и думала о том, что нам с Тиараном надо серьезно поговорить. Но не о его чувствах, а о моей дальнейшей судьбе. Если завтра он сделает вид, что ничего особенного сегодня не произошло, я выведу его на беседу сама.

Появление авалейских солдат оказалось во всех смыслах некстати. Виолетта не могла выйти из замка, чтобы отнести послание для ночных ведьм, а наместник снова был занят, и встретились мы только во время ужина.

Выглядел Тиаран не важно. Под его глазами залегли темные круги, а лоб пересекла глубокая морщина. Увидев меня, авалеец встрепенулся. Его взгляд стал горячим, почти обжигающим. Судя по всему, наместник больше не видел смысла скрывать свои чувства.

- Вы кажетесь усталым, господин Тиаран, - сказала я, когда мы сели за стол.

- Круговорот событий стал слишком стремительным, - он криво улыбнулся. – Это несколько выматывает.

- Мне передали сегодня цветы. Спасибо. Они прелестны.

- Рад, что они вам понравились.

- Могу я задать вопрос?

- Конечно.

- Что вы намерены со мной делать?

Во взгляде наместника появился лукавый огонек. Осознав двусмысленность своего вопроса, я решила уточнить:

- Я имею в виду, как долго мне предстоит ждать своей казни? Насколько я понимаю, обстоятельства сейчас изменились, а вместе с ними изменились и ваши прежние планы.

Лицо Тиарана окаменело. Он отложил вилку, которой намеревался подцепить кусочек мяса, выпрямил спину.

- Я не знаю, что вам ответить, - серьезно сказал наместник. – Да, обстоятельства изменились. Причем, не в лучшую сторону. Вы должны знать: я не желаю вашей смерти. Мне бы очень хотелось отменить приговор, но это, к сожалению, не в моих силах. Пока есть возможность оттягивать его исполнение, я буду это делать.

- Но зачем?

Тиаран немного помолчал.

- На моей совести много смертей, - тихо произнес он. – Я не хочу быть причастным еще и к вашей.

- Вместо вас приговор может исполнить кто-нибудь другой.

- Так и есть. И это приводит меня в ужас. Впервые в жизни я не знаю, как поступить, Юна.

Я тоже отложила вилку, подалась вперед.

- Отпустите меня, Марк. Дайте возможность сбежать. А дальше я позабочусь о себе сама.

Тиаран несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом отрицательно покачал головой.

Ну, конечно. Если он меня отпустит, то пострадает сам. Деамоний никогда не поверит, что при столь серьезном уровне магической охраны я сумела сбежать без посторонней помощи. Не мудрено, что между моим и своим благополучием Тиаран выбрал свое.

- Незаметно вывести вас из замка невозможно, - сказал наместник. – Для этого следовало бы отрастить крылья и улететь из Берга по воздуху. Но и это не слишком бы вам помогло. Видели, сколько здесь солдат? Их прислали, чтобы стеречь Непробиваемый щит, а заодно, чтобы прочесать окрестные леса и найти прячущихся в них партизан. Если вы сумеете сбежать, вас все равно найдут и уничтожат.

- Вы недооцениваете меня, Марк. Убить меня не так просто, как кажется.

- Не сомневаюсь, - усмехнулся он. – А вы недооцениваете авалейские войска. Нет, Юна, о побеге не может быть и речи. Рядом со мной вы в безопасности. По крайней мере, пока. У меня есть несколько дней, чтобы придумать, как уберечь вас от смерти. И я непременно это придумаю.

Что ж, попытаться стоило. Раз не вышло, будем придерживаться прежних планов.

- Хорошо, - кивнула я. – Допустим, у вас все получилось. Что дальше? Будете до скончания века держать меня в Берге под замком?

- Не знаю. Там будет видно.

Он подался вперед и, перегнувшись через стол, взял меня за руку.

- Я не могу вас отпустить, - негромко сказал авалеец. – Сейчас это выше моих сил. Простите, Юна.

***

Виолетта смогла отнести мое письмо только на следующий день. Это оказалось кстати, потому как послание сестрам я переписывала два раза – по мере того, как в голове появлялись те или иные идеи.

В целом моя стратегия оставалась прежней: проникнуть в кабинет Тиарана (не важно, днем или ночью, главное, чтобы наместника там не было), минуя ловчие кристаллы, добраться до письменного стола, вынуть из него ключ, передать ключ Седрику, а потом надеяться, что он успеет вручить его горничной, а та – ночным ведьмам.

Я понимала, живой из этой заварушки мне в любом случае не выйти. Меня поймают и казнят, вне зависимости от того, сработает план или нет, и даже Тиаран со своей любовью не сможет на это повлиять.

Смерть меня не пугала. Как и другие сестры-колдуньи, я перестала ее бояться в тот момент, когда пришла в себя после инициации и увидела пепелище, оставшееся от моего дома. Опасение вызывало другое. На воплощение плана нам отводилось слишком мало времени. Вдруг Седрик или Виолетта замешкаются, растеряются, запаникуют и потеряют драгоценные минуты, которые я для них выиграю? Будет обидно и несправедливо, если их схватят и казнят вместе со мной.

Чтобы этого не случилось, нужно организовать событие, которое бы отвлекло внимание авалейцев. Отвлекло так, чтобы они не сразу отреагировали на вой сигналок из кабинета наместника.

Пожар? Потоп? Увы, устроить их будет непросто. К тому же, воевать с ними авалейцы не станут - чтобы справиться с этими бедствиями будет достаточно двоих-троих колдунов.

Нет, нужно что-то посерьезнее. Что-то масштабное, грандиозное. Такое, чтобы обитатели Берга бросили свои дела и забыли обо всем на свете.

Например, штурм замка. Предположим, ночным ведьмам надоело ждать у моря погоды, и они решили силой вызволить меня из плена. Если сестры атакуют Берг, и солдатам, и чародеям придется обратить на это все свое внимание. Возможно, Виолетте даже не придется нести отпирающий артефакт в Тэчч, и она сумеет передать его кому-нибудь из сестер прямо за крепостной стеной.

Да, так будет лучше всего.

Теперь, что касается времени штурма. И его, и похищение ключа нужно провести хотя бы за день до атаки верлионских войск, чтобы сестры успели добраться до волшебного купола и открыть нашим солдатам проход.

Я долго обдумывала свой план, а потом изложила его на бумаге. Когда Виолетта в очередной раз явилась в мою спальню, я попросила ее немного задержаться.

- Мне снова нужна твоя помощь, - сказала ей. – От нее будет зависеть благополучие всего нашего региона.

Пока я объясняла суть своей стратегии, в глазах девушки стоял откровенный ужас. Когда же я замолчала, горничная глубоко вздохнула и пообещала, что сделает зависящее от нее настолько хорошо, насколько сможет. После этого забрала письмо и ушла.

Следующем этапом было подготовить к операции Седрика. Однако тут случилась заминка – мальчик в моей оранжерее почему-то не появлялся. Я ждала его несколько дней подряд, но малыш все не приходил.

Виолетта же за это время успела не только отправить письмо, но и принести мне ответ. Очередной клочок бумаги, который девушка нашла в оконной раме старого трактира, сообщал: ведьмы поняли поставленную перед ними задачу. Штурмовать замок они отправятся через двое суток – в субботу, в три часа пополудни. А утром в воскресенье, по сообщению Валерия Беллатора, верлионские войска собираются открыть огонь по ланурским границам.

Читая послание, я чувствовала приятное возбуждения. По времени все выходило очень удобно. Тем не менее, меня по-прежнему смущало отсутствие Седрика. Все та же Виолетта рассказала, что малыш несколько дней пролежал больным, однако теперь здоров и помогает садовнику обрабатывать растущие возле замка деревья.

Я слушала горничную и понимала: план нужно пересмотреть и ребенка из него исключить. Я задумала слишком рискованное, опасное дело. Мальчика в него лучше не впутывать.

В Берге, между тем, ощутимо накалялась атмосфера. Тиаран, по-прежнему приглашавший меня на обеды и ужины, был мрачен и хмур. Время, отпущенное ему Деамонием для подготовки моей казни, заканчивалось, а наместник все еще и не решил, как именно будет меня спасать.

Он каждый день беседовал с кем-то через переговорный артефакт, несколько раз выезжал куда-то из замка. А еще постоянно присылал мне цветы и использовал любую возможность, чтобы дотронуться до моей руки, волос или плеча. Стремясь избежать его прикосновений, я выработала отличную реакцию, и успевала отойти в сторону каждый раз, когда он ко мне приближался.

Деамоний на мою территорию больше не заходил, однако его присутствие все равно ощущалось - как предчувствие опасности или беды.

Временами я думала, что именно чародей станет причиной моего провала или, наоборот, окажется невольным помощником. Самое забавное, что в конечном итоге я оказалась права.

Утром в субботу мы с Виолеттой окончательно решили, что воровать отпирающий артефакт будем вдвоем. Старт операции был назначен на три часа дня – сразу после того, как ночные ведьмы нападут на замок.

Виолетта заметно нервничала. Она была бледна, говорила короткими отрывистыми фразами, а в ее глазах постоянно мелькал страх. Это здорово меня беспокоило. Ее странное напряжение могли заметить, и тогда наш план рухнул бы, как карточный домик.

Когда девушка забрала поднос с оставшейся после завтрака грязной посудой, и ушла, в мою спальню кто-то постучал. Я открыла дверь и увидела Седрика.

- Тетенька Юна!

Мальчик перепрыгнул через порог и обхватил меня руками. Я обняла его в ответ и увлекла за собой в комнату.

- Где же ты был, малыш? – улыбнулась, опустившись перед ним на колени. – Я по тебе скучала.

- Я тоже очень-очень скучал, - выдохнул Седрик, утыкась носом мне в шею. – А прийти не мог – лежал в кровати и не шевелился. Тетушка Тата делала мне компрессы и поила ромашковым отваром. Я даже есть не мог, представляете?

Я поцеловала его в рыжую макушку. Боже мой, и эту кроху я собиралась сделать своим сообщником? Похоже, Деамоний прав, я действительно выжила из ума.

- Когда я выздоровел, дядюшка Рэм велел мне белить деревья и полоть сорняки, - продолжал Седрик. – Я хотел прибежать к вам, но так уставал, что после работы ложился и сразу засыпал. А еще я научился смешному фокусу. Хотите, покажу?

- Конечно, хочу, - кивнула я.

Мальчик сунул руку в карман и вынул из него маленькую веточку, явно оторванную от какого-то куста.

- Смотрите!

Седрик сжал веточку в кулаке. В тот же миг в воздухе запахло магией. Когда паренек разжал пальцы, веточка на его ладони была покрыта мелкими зелеными листочками.

- Здорово, правда? – улыбнулся малыш.

У меня перехватило дыхание, закружилась голова.

- Очень здорово, - ответила я внезапно осипшим голосом. – Скажи, Седрик, твой покойный отец не был ли, случайно, чародеем?

- Мой папа? – переспросил мальчик. – Нет, папа колдовать не умел. Мама умела. Она делала волшебные вещи: магические огоньки для плит и печей, колечки, приносящие удачу, кукол, которые умели танцевать, и много других интересных штук.

Мне захотелось удариться головой о стену. Господи, какая же я идиотка! Еще во время нашей первой встречи Седрик сказал, что его родных убила бомба, попавшая в их дом. Авалейцы же бомбили исключительно чародеев. Родители малыша тоже попали под удар, потому что его мать была магом-артефактором.

Мне стоило догадаться, что это не обычный ребенок. Странные блики во взгляде, потом короткая болезнь и быстрая утомляемость – разве не являются эти симптомы спутниками пробуждающихся магических способностей? У Седрика даже возраст для этого подходящий – если не ошибаюсь, ему уже исполнилось семь лет.

Боже мой! А ведь передо мной стоит не просто мальчик. Передо мной стоит чародей, не приносивший Тиарану клятву не прикасаться к волшебной спице, блокирующей мою магию!

- Седрик, - я осторожно сжала ладонями его плечи, – мне нужна твоя помощь.

- Какая, тетенька Юна?

- Видишь штуку, которая связывает мои кудри в пучок? Я никак не могу ее вынуть. Сними ее, пожалуйста.

Я наклонила голову и указала пальцем на артефакт Карла Деамония. Седрик встал на цыпочки, потом протянул руку и легко вытащил заколку из моих волос.

Освобожденные локоны рассыпались по плечам черным водопадом. По ним пробежала волна голубоватых искр, а кончики пальцев закололо от потоков магии, которые тут же заполнили собой все вокруг. Дышать неожиданно стало легче, словно с моего лица сняли широкую толстую повязку.

- Ух ты! – восхищенно прошептал Седрик, уронив зачарованную спицу на пол. – Какая вы красивая!

Я погладила его по щеке. Оставлять малыша в замке нельзя. Авалейцы быстро догадаются, что он колдун, и сразу же его убьют.

Что ж, план по захвату отпирающего артефакта можно отменять. Теперь у меня есть возможность импровизировать.

- Спасибо, мой дорогой, - я поцеловала мальчика в лоб. – Знаешь, у меня есть небольшое дело. Не мог бы ты подождать меня в оранжерее? Я скоро туда приду.

- Конечно, тетенька Юна.

Седрик улыбнулся и вышел за дверь. Я же вынула из ящика стола одну из заколок, ранее принесенных мне Виолеттой, скрепила ею волосы, а потом направилась в кабинет Марка Тиарана.