Ночь без звезд

ГЛАВА 7 НЕЗАКОНЧЕННОЕ ДЕЛО

Бергинион Баэнре висел вниз головой на крыше гигантской пещеры, надежно привязанный к седлу своего верхового ящера. Молодому воину потребовалось время чтобы привыкнуть к такой позе, но как командующему наездниками ящеров Баэнре ему пришлось провести немало часов наблюдая город с этой великолепной позиции.

Движение сбоку, за скоплением сталактитов, заставило его встревожиться. Одной рукой он опустил десятифутовое копье смерти, другая держала уздечку ящера, находясь неподалеку от заряженного ручного арбалета.

«Я сын Дома Баэнре», громко произнес он, решив что этой угрозы достаточно для того чтобы исключить какие-либо неприятные неожиданности. Он огляделся вокруг в поисках подмоги, и двинул свободную руку к мешочку на поясе и сигнальному отражателю, металлической полоске нагретой с одной стороны и используемой для связи через инфразрение. Десятки всадников Дома Баэнре были поблизости, и примчались бы сюда по его сигналу.

«Я сын Дома Баэнре», повторил он.

Младший Баэнре расслабился почти немедленно, увидев что из-за сталактитов появился его старший брат Дантраг, оседлавший еще большего подземного ящера. Старший сын Дома выглядел весьма странно, учитывая что хвост его волос свисал вниз с макушки его головы.

«Как и я», ответил Дантраг, подводя своего липконогого скакуна к Бергиниону.

«Что ты здесь делаешь?» спросил Бергинион. «И как ты получил ящера без моего разрешения?»

Дантраг издевательски ухмыльнулся на этот вопрос. «Получил?» ответил он. «Я – мастер оружия Дома Баэнре. Я выбрал себе ящера не нуждаясь в разрешении Бергиниона.»

Младший Баэнре поднял сияющие красным глаза, но промолчал.

«Ты забыл, кто обучал тебя, братец», тихо заметил Дантраг.

Это было не так. Бергинион никогда не забудет, не сможет забыть, что его учителем был Дантраг.

«Готов ли ты вновь встретить Дриззта До’Урдена?» прямой вопрос чуть не выбил Бергиниона из седла.

«Это вполне возможно, учитывая, что мы отправляемся в Митриловый Зал», холодно прибавил Дантраг.

Бергинион издал долгий растеряный вздох. Он и Дриззт вместе обучались в Мели-Маджере, воинской школе в Академии. Бергинион, тренированный Дантрагом, отправлялся туда безо всяких сомнений зная, что окажется лучшим бойцом в группе. И тем не менее, Дриззт До’Урден, изменник, предатель, побеждал его каждый год в борьбе за эту честь. Бергинион хорошо проявил себя в Академии, по любым стандартам, – но только не для Дантрага.

«Готов ли ты к встрече с ним?», нажимал Дантраг, его тон стал еще жестче.

«Нет!» Бергинион злобно смотрел на своего брата, сидевшего на ящере с самодовольной ухмылкой на красивом лице. Дантраг не зря вынудил его отвечать, и Бергинион знал причину. Дантраг хотел быть уверен, что его младший брат знает свое место – место зрителя – если они встретятся с беглецом До’Урденом вместе.

Знал Бергинион и причину, заставлявшую брата желать схватки с Дриззтом. Дриззт был учеником Закнафейна, главного соперника Дантрага, единственного мастера оружия Мензоберранзана, чье искусство воина оценивалось выше, чем Дантрага. По слухам, Дриззт стал как минимум ровней своему учителю, и если Дантраг сможет победить его, он сможет наконец выйти из тени Закнафейна.

«Ты бился с нами обоими», заметил Дантраг лукаво. «Скажи мне, дорогой брат, кто лучше?»

Бергинион едва ли мог ответить на такой вопрос. В конце концов, он не сражался против Дриззта До’Урдена, или хотя бы рядом с ним, более тридцати лет. «Дриззт тебя на кусочки разрежет», сказал он тем не менее, просто чтобы позлить своего выскочку-родича.

Рука Дантрага мелькнула быстрее, чем мог уследить Бергинион. Мастер оружия направил свой заточенный меч на подпругу седла Бергиниона, легко перерезав ее, хоть она и была зачарована на прочность. Другая рука Дантрага, столь же быстрая, выдернула уздечку из губ ящера, и Бергинион вылетел из седла.

Падая, младщий брат смог перевернуться вверх головой в воздухе. Он призвал врожденную магию, которой владели все дроу, более сильную у благородных родов. Падение прекратилось, заклинание левитации медленно подняло Бергиниона, сжимавшего в руках копье смерти, вверх, к его смеющемуся братцу.

«Матрона Баэнре тебя убьет, если узнает что ты так опозорил меня перед солдатами», мысленно сказал ему Бергинион.

«Лучше разрушенная гордость, чем перерезанная глотка», ответили руки Дантрага, и старший Баэнре направил скакуна прочь, в сторону сталактитов.

Бергинион работал поправляя подпругу и подвязывая уздечку на своем ящере. Он объявил Дриззта лучшим, но теперь, увидев, на что способен Дантраг – превосходно нацеленная атака обеими руками, прежде чем он смог хотя бы среагировать, младший из братьев засомневался. Пожалуй, Дриззту До’Урдену не стоит искать встречи с Дантрагом.

Мысль эта понравилась юному Бергиниону. Со времен Академии он жил в тени Дриззта так же, как Дантраг жил в тени Закнафейна. Если бы Дантраг победил Дриззта, братья Баэнре доказали бы свое превосходство, и репутация Бергиниона взлетела бы просто благодаря его обучению у Дантрага. Бергиниону очень нравился подобный вариант, при котором он получал многое, без необходимости стоять один на один с этим проклятым лиловоглазым До’Урденом.

Быть может, у этой схватки будет еще более удачный финал, позволил себе помечтать Бергинион. Возможно, Дантрагу удастся убить Дриззта, но затем, усталый и вероятней всего израненный, он окажется легкой добычей для клинка Бергиниона. Репутация Бергиниона, равно как и его позиция, взлетят еще выше, поскольку именно он будет логическим выбором на замену мертвому брату на желанной позиции мастера оружия.

Молодой Баэнре поерзал в воздухе, отыскивая лучшую позицию на починенном седле, злобно улыбаясь при мысли о возможностях, которые открывало ему путешествие в Митриловый Зал.

«Джерлис», угрюмо прошептал дроу.

«Джерлис Хорлбар?» переспросил Джарлаксл , и облокотился на грубую стену сталагмитового столба, чтобы обдумать поразительные новости. Джерлис Хорлбар была матроной-матерью, одной из двух высших жриц управлявших Домом Хорлбар, двенадцатым Домом Мензоберранзана. Мертвая, она лежала под кучей камней, жезл ее разбит и захоронен рядышком.

«Хорошо, что мы следили за ним», просигнализировали пальцы солдата, больше чтобы успокоить вожака наемников чем, чтобы сообщить что-то новое. Само собой, хорошо, что Джарлаксл приказал следить за ним. Он был опасен, исключительно опасен, но теперь, видя мать-матрону, высшую жрицу Паучьей Королевы, лежавшую мертвой, пораженную смертоносным мечом, наемник начал размышлять, не недооценил ли он его.

«Можно сообщить об этом, и снять с себя ответственность», заметил еще один из Бреган Д’эрт.

Поначалу это показалось Джарлакслю разумным. Тело все равно будет найдено, и будет серьезное расследование, по крайней мере Дома Хорлбар, если и никого другого. Виновность по связям была вполне реальной вещью в Мензоберранзане, тем более для столь серьезного преступления, а Джарлакслю совершенно не нужна была скрытая война с двенадцатым домом, не сейчас, когда разыгрывалось столько важнейших событий.

Затем Джарлаксл позволил себе задуматься о других вероятностях. Как бы неудачно не выглядело происшедшее, наемник все же может еще использовать его с выгодой. Непредсказуемая карта в игре, разыгрываемой Матроной Баэнре, неизвестный фактор, который может поднять наступающий хаос на новые уровни.

«Похороните ее снова», приказал наемник, «и поглубже на сей раз, но не слишком. Я хочу, чтобы тело нашли, но не сразу».

Он отправился прочь из аллеи, его тяжелые ботинки и украшения не издавали ни звука.

«Встретимся?» просигналил один из солдат.

Джараксл тряхнул головой и продолжил свой путь. Он знал, где найти того, кто убил Джерлис Хорлбар, знал он и то, как использовать эту информацию против него, возможно чтобы утвердить его рабскую покорность Бреган Д’эрт, а может быть и для чего-нибудь другого. Он знал, что должен разыграть все очень осторожно. Необходимо пройти по тонкой линии между интригой и схваткой.

И никто в городе не умел делать это лучше него.

Утегенталь приобретет известность.

Дантраг Баэнре почувствовал как эта мысль вползает в его разум. Он понимал ее причину, и тонкий смысл. Он и мастер оружия Дома Барризон Дель’Армго, главного соперника Дома Баэнре, считались двумя лучшими бойцами города.

Матрона Баэнре использует его способности, предупредило следующее телепатическое послание. Дантраг обнажил свой взятый с поверхности клинок и посмотрел на него.

По его невозможной заточки лезвию шла тонкая линия красного сияния, а два рубина в глазах рукояти, выполненной в виде демона, сверкали внутренним огнем.

Ладонь Дантрага обняла рукоять, и потеплела, в то время как Кхазид’хиа продолжал разговор. Он силен и проявит себя в нападении на Митриловый Зал. Он жаждет крови молодого До’Урдена, наследника Закнафейна, так же страстно, как и ты – возможно даже больше.

Дантраг фыркнул в ответ на это замечание, сказанное только потому, что Кхазид’хиа желал держать его на грани гнева. Меч рассматривал Дантрага как партнера а не хозяина, и знал, что легче сможет управлять Дантрагом когда он в гневе.

После многих десятилетий владения Кхазид’хиа, Дантраг тоже знал все это, и усилием воли заставил себя успокоиться.

«Никто не желает смерти Дриззта До’Урдена больше меня», заверил Дантраг свой меч. «А Матрона Баэнре проследит чтобы именно я, а не Утегенталь, получил возможность прикончить изменника. Матроне Баэнре не захочется, чтобы почет, который достанется за такое деяние, ушел к воину второго дома».

Красная полоска на мече вновь засияла, отразившись в янтарных глазах Дантрага. Убей Утегенталя, и работа станет легче, предложил Кхазид’хиа.

Дантраг только засмеялся в ответ, и демонические глаза Кхазил’хиа опять сверкнули. «Убить его?» повторил Дантраг. «Убить того, кого считает для себя важным Матрона Баэнре? Она мне кожу с костей сдерет!»

Но ты можешь убить его?

Дантраг вновь рассмеялся, этот вопрос был задан только, чтобы подразнить его, подбить на бой которого так давно жаждал Кхазид’хиа. Меч был горд, по крайней мере столь же горд как Дантраг с Утегенталем, и намеревался оказаться в руках лучшего мастера оружия Мензоберранзана, кто бы из двоих не оказался таковым.

«Ты должен надеятся, что могу», ответил Дантраг своему буйному клинку. «Утегенталь предпочитает свой трезубец мечам. Если победителем окажется он, то Кхазид’хиа может оказаться в ножнах худшего бойца».

Он будет носить меня.

Дантраг отодвинул меч, не посчитав нужным отвечать на подобный абсурд. Кхазид’хиа, так же устав от бесполезного разговора, притих в раздумьях.

Меч напомнил кое о чем Дантрагу. Он знал важность предстоящего нападения. И если он сможет победить молодого До’Урдена, вся слава достанется ему, но если его опередит Утегенталь, то Дантраг будет считаться вторым бойцом города, и этот ранг он сможет изменить только убив Утегенталя. Мать никак не будет рада подобным событиям, это Дантраг хорошо понимал. Дантраг вел жалкую жизнь, когда еще не погиб Закнафейн До’Урден, Матрона Баэнре постоянно вынуждала его сразить легендарного мастера оружия.

Сейчас, пожалуй, Матрона Баэнре не даст ему и этого шанса. Теперь, когда Бергинион входит в возраст воина, Матрона Баэнре может просто принести Дантрага в жертву и отдать позицию мастера оружия своему младшему сыну. Если она сможет доказать, что это было сделано ввиду превосходства Бергиниона, это снова посеет сомнения, какому из Домов принадлежит лучший мастер оружия.

Решение было простым: Дантраг должен был добраться до Дриззта первым.

ГЛАВА 8 НЕ НА СВОЕМ МЕСТЕ

Беззвучно он шел по темным тоннелям, его глаза сияли, отслеживая изменения в палитре цветов пола и стен, что могло означать тупики – или врагов. Казалось, он находился в привычном окружении, создание Подземья, двигавшееся с характерной тихой легкостью и осторожностью.

Тем не менее, Дриззт совсем не чувствовал себя дома. Он уже спустился ниже самых глубоких тоннелей Митрилового Зала, и спертый воздух давил на него. Почти два десятилетия он провел на поверхности, изучая правила жизни внешнего мира. Эти правила отличались от законов Подземья, как лесной цветок от грибов глубинных пещер. Человек, гоблин, даже эльф с его обостренными чувствами, не заметили бы движущегося Дриззта даже в нескольких футах, но сам он чувствовал себя неуклюжим и чересчур громким.

Каждый шаг вызывал у рейнджера-дроу страх, что эхо его разнесется по голым каменным стенам на сотни ярдов. Это было Подземье, место где слух и обоняние были куда важнее зрения.

Дриззт провел две трети своей жизни в Подземье, и немалую часть из оставшихся двадцати лет под землей в пещерах клана Баттлхаммер. Однако сам он не считал себя более обитателем Подземья. Сердце его осталось позади, в горах, под звездами и луной, рассветом и закатом.

Здесь же была страна беззвездных ночей – нет, не ночей, одной единственной нескончаемой беззвездной ночи, решил Дриззт – страна застоявшегося воздуха и жутковатых сталактитов.

Ширина тоннеля постоянно изменялась, иногда приходилось с трудом протискиваться, иногда могла идти дюжина в ряд. Пол тоннеля имел легкий наклон, поэтому Дриззт постоянно спускался все глубже, но потолок шел почти параллельно, и высота оставалась примерно вдвое выше пяти с половиной футов дроу. Долгое время Дриззту не попадалось боковых пещер или коридоров, чему он был только рад, как потому, что он не желал пока принимать никаких решений по выбору направления, так и потому, что любой возможный противник в таких условиях должен будет подбираться к нему прямо спереди.

Дриззт считал, что пока еще не готов ни к каким сюрпризам. Даже инфравидение подводило его. В голове у него стучало от постояного напряжения, с которым он пытался разобраться в постоянно изменяющихся тепловых картинах. В прошлом, бывало, Дриззт ходил неделями, даже месяцами, с глазами настроенными исключительно на тепловое зрение. Теперь же глаза слишком привыкли к свету солнца и факелов в коридорах Митрилового Зала, и инфравидение раздражало его.

Наконец, он обнажил Мерцающего, и зачарованный скимитар засиял мягким голубоватым светом. Дриззт прислонился спиной к стене и позволил глазам вернуться к нормальному зрению, используя меч как факел. Вскоре после этого он наткнулся на пересечение шести дорог – два пересекающихся горизонтальных коридора, и вертикальный.

Дриззт спрятал Мерцающего и посмотрел вверх. Он не видел тепловых источников, но это не успокаивало. Многие хищники Подземья могли маскировать температуру тела, как тигр на поверхности использует свои полосы чтобы прокрасться сквозь толстые пучки высокой травы. Ловцы Ужаса, например, развили у себя экзоскелет, костяные пластины которого прятали тепло тела существа, позволяя ему казаться просто скалами для теплочувствительных глаз. Кроме того, многие опасные создания Подземья были рептилоидами, холоднокровными и трудно заметным„y.

Дриззт несколько раз принюхался к стоячему воздуху, потом замер и закрыл глаза, возложив все получение информации извне на уши. Он не услышал ничего, кроме биения собственного сердца, и, проверив свою поклажу и убедившись что все надежно закреплено, стал карабкаться вниз по шахте, осторожно цепляясь за ненадежные камни.

Ему почти удалось спуститься бесшумно на шестьдесят футов в нижний коридор, но один камень соскользнул, ударившись с резким треском об пол почти в то же мгновение, как мягкие башмаки Дриззта тихо опустились со стены.

Дриззт замер, прислушиваясь к этому звуку и его эху шедшему от стены к стене. Как лидер патрулей дроу, Дриззт когда-то мог точно следовать этим отзвукам, почти инстинктивно определять от каких стен отражается звук и с какого направления. Теперь же он с трудом различал отдельные звуки эхо. Вновь он почувствовал себя чужим здесь, в этой темноте. Вновь он почувствовал себя уязвимым, поскольку многие обитатели темных путей могли идти по следам эхо, а этот конкретный след вел прямиком к Дриззту.

Он быстро пошел по лабиринту взаимопересекающихся коридоров, некоторые из них резко поворачивали и опускались, проходя под другими, или поднимались вдоль природных лестниц к новым уровням кружащихся путей.

Дриззту не хватало Гвенвивар. Пантера могла найти путь в любом лабиринте.

Вновь он вспомнил о кошке позже, когда пройдя поворот наткнулся на свежий труп. Какой-то подземный ящер, слишком изуродованный чтобы Дриззт смог опознать точнее. Хвост его исчез, как и нижняя челюсть, живот был разорван и внутренности сожраны. Дриззт обнаружил длинные разрывы на коже, как будто его исполосовали когти, и тонкие и длинные полоски кровоподтеков, похожие на следы кнута. За лужей крови, в нескольких футах от тела, дроу нашел единственный след, отпечаток лапы очень похожий по размеру и форме на те, что оставляла Гвенвивар.

Но кошка Дриззта была в сотнях миль от него, а это убийство произошло, как оценил рейнджер, едва ли час назад. Учитывая, что жители Подземья предпочитали оставаться на одном месте в отличие от обитателей поверхности, опасный хищник, скорее всего, был неподалеку.

Бруенор Баттлхаммер несся по коридору, его горе на время было подавлено разраставшейся яростью. Тиббледорф в своей отвратительно дребежжащей броне следовал рядом со своим королем, с его губ слетал один вопрос за другим.

Бруенор притормозил и повернулся к заросшему лохматой бородой лицу дварфа-берсерка. «Вымойся ты наконец!» прорычал Бруенор.

Пвент удивленно и испуганно отшатнулся. С его точки зрения, король дварфов приказывающий подданным принять ванну это почти то же как человеческий король, указывающий своим рыцарям заняться убийствами детей. Есть все-таки границы, которые властитель не должен пересекать.

«Ха!» фыркнул Бруенор. «Ну ладно. Но, по крайней мере, иди-ка смажь свои проклятые доспехи! Как может король думать под такой скрип?»

Голова Пвента качнулась в согласии с компромиссом, и он поспешил удалиться, опасаясь что этот тиран, король Бруенор, вновь потребует от него вымыться.

Бруенору же просто надо было отослать берсерка подальше – любым способом. День выдался тяжелый. Дварф только что встречался с Берктгаром Храбрым, посланником из Сеттлстоуна, и узнал, что Кэтти-бри не появлялась в поселении варваров, хотя и покинула Митриловый Зал уже почти с неделю назад.

Мысли Бруенора вновь крутились вокруг событий той последней встречи с дочерью. Он воскрешал в памяти изображения молодой женщин„?, вспоминал каждое слово, сказанное ей, в поисках ключа к происходящему. Но в тот момент он был слишком поглощен собой. И если Кэтти-бри и намекала на что-то кроме своих намерений отправиться в Сеттлстоун, дварф просто пропустил их.

Первой мыслью его, еще при разговоре с Берктгаром, было что у дочери возникли какие-то трудности в горах. Он почти собрался послать дварфов разведать местность, но, повинуясь мгновенному импульсу, сначала спросил у посланника по поводу кургана, воздвигаемого в честь Вульфгара.

«Какой курган?» удивился Берктгар.

Бруенор знал теперь, что его провели, и если Кэтти-бри была не одинока в этом, то Бруенор мог легко предположить ее сообщника.

Он чуть не вынес с петель деревянную, окованную железом дверь Бастера Брейсера, высококлассного оружейника; дварф и его посетитель-халфлинг застыли от неожиданности. Регис стоял на маленькой платформе, оружейник измерял его, чтобы переделать броню увеличившегося в обхвате халфлинга.

Бруенор подошел к пьедесталу (и Бастер оказался достаточно мудр, чтобы отскочить от него), схватил халфлинга за тунику и поднял в воздух одной рукой.

«Где моя девочка?» проревел дварф.

«Сеттл…», пытался соврать Регис, но Бруенор начал яростно трясти его, мотая взад-вперед по воздуху словно куклу.

«Где девочка?» снова сказал дварф, теперь уже тише, с угрожающим ворчанием. «И не пытайся играть со мной, Грохочущий Живот!»

Регису, по правде сказать, уже порядком надоело, как обращаются с ним его предполагаемые друзья. Быстро соображающий халфлинг мгновенно состряпал историю о том, что Кэтти-бри отправилась в Сильверимун, в поисках Дриззта. В конце концов, это была не совсем ложь.

Глядя на покрытое шрамами лицо Бруенора, искаженное яростью, но также очевидно наполненное болью, халфлинг не смог заставить себя соврать.

«Опусти меня», тихо сказал он, и, наверное, Бруенор ощутил эмоции халфлинга, поскольку он мягко опустил его наземь.

Регис поправил тунику, и взмахнул кулаком перед носом короля дварфов. «Как ты посмел?» взвыл он.

Бруенор отшатнулся при этой неожиданной и необычной вспышке, но халфлинг не утихал.

«Сначала Дриззт приходит ко мне, и заставляет меня хранить секрет», бушевал Регис, «потом приходит Кэтти-бри и силой заставляет меня раскрыть его. Теперь еще ты… Хорошенькими же друзьями я окружил себя!»

Ядовитые слова успокоили гнев дварфа, но лишь ненамного. И что это за секрет, на который намекает Регис?

Тиббледорф Пвент ввалился в комнату, броня его все так же скрипела, но лицо, борода и руки были вымазаны в жире. Он остановился за спиной Бруенора, изучая неожиданно возникшую ситуацию.

Пвент энергично потер ладони в предвкушении, затем провел ими по своим усыпанным шипами доспехам. «Может, мне обнять его?» с надеждой в голосе спросил он короля.

Бруенор махнул ладонью удерживая берсерка. «Где моя девочка?», в третий раз повторил король дварфов, на сей раз тихо и спокойно, как подобает спрашивать у друга.

Регис поджал челюсть, затем кивнул и начал говорить. Он рассказал Бруенору все, включая и то, как помог Кэтти-бри, дав ей кинжал убийцы и магическую маску. Лицо Бруенора вновь стало наливаться яростью, но Регис стоял твердо, в полный рост (каким бы он не был), и слова его погасили поднимавшийся гнев.

«Должен ли я верить в Кэтти-бри меньше, чем ты?» просто спросил Регис, напоминая дварфу что его дочь уже не ребенок, и привычна к опасностям дороги.

Бруенор не знал, как ему реагировать на все это. Маленькая часть его мечтала придушить Региса, но он понимал, что это будет просто способом выплеснуть свое раздражение, и что халфлинга, собственно, не в чем обвинять. Но что еще он мог сделать? И Дриззт и Кэтти-бри исчезли давно, и Бруенор не знал как найти их!

И сил у израненного дварфа в этот момент уже не оставалось. Он опустил взгляд на каменный пол, гнев его утих, а горе вернулось; без единого слова он покинул комнату. Он должен был подумать, и, ради своего ближайшего друга и любимой дочери, думать он должен был быстро.

Пвент посмотрел на Региса и Бастера ища ответы, но они просто мотнули головами.

Легкий шорох, возможно мягкие шаги охотящейся кошки, было все, что мог различить Дриззт. Рейнджер-дроу был абсолютно неподвижен, всеми органами чувств наблюдая за окружающим. Если это действительно кошка, то она достаточно близко чтобы уловить его запах, и наверняка знает, что кто-то вторгся на ее территорию.

Дриззт огляделся вокруг. Туннель был очень неровным, где-то широким, где-то узким, в полу было полно выступов и дыр, а в стенах находились ниши и углубления. Потолок тоже постоянно изменял высоту. Дриззт видел неровности в тепловой картине высоких стен впереди, и знал, что эти стены усеяны множеством карнизов.

Огромная кошка может запрыгнуть туда, и наблюдать за намеченной добычей сверху.

Мысль была не слишком успокаивающей, но Дриззт должен был продолжать путь. Идти другой дорогой означало бы сначала вернуться назад до шахты, затем взобраться на верхний уровень и пытаться найти там другой путь вниз. У Дриззта и его друзей не было лишнего времени.

Он прижался спиной к стене и продолжил движение, крадучись, один скимитар обнажен, другой – Мерцающий – наготове. Дриззту не хотелось, чтобы сияние магического клинка еще точнее выдало его позицию, хотя он знал, что кошки-охотники Подземья не нуждаются в свете.

Легкими шагами он прошел рядом с одним широким альковом, подошел к другому, уже и глубже, затем, уверившись что и этот пуст, повернулся чтобы осмотреться вокруг.

Сияющие зеленые глаза, кошачьи глаза, уставились на него с карниза на противоположной стене.

Мерцающий выскочил из ножен, сердитое голубое сияние залило коридор. Глаза Дриззта, перестроившись с теплового зрения, обнаружили огромный темный силуэт прыгающего существа, он ловко уклонился. Кошка опустилась мягко – всеми шестью лапами! – и мгновенно повернулась, демонстрируя белые зубы и страшные глаза.

Она и вправду напоминала пантеру, черная шкура почти отсвечивала синевой, размерами почти с Гвенвивар. Дриззт не знал, что ему делать. Будь это нормальная пантера, он мог бы попытаться успокоить ее, показать, что он не враг, и сейчас покинет ее территорию. Но эта кошка, этот монстр – с шестью ногами! А на плечах угрожающе покачиваются длинные кнутоподобные выросты, снабженные на конце костяными остриями.

Рыкнув, зверь двинулся вперед, уши прижаты к голове, жуткие клыки обнажены. Дриззт пригнулся, выставил вперед скимитары, приготовившись в любой момент отпрыгнуть в сторону.

Зверь остановился. Дриззт осторожно наблюдал как сгибаются его средние и задние ноги.

Хищник прыгнул; Дриззт двинулся влево, но зверь резко затормозил, и Дриззт поступил также; он рванулся вперед, нанося прямой удар одним клинком. Точно нацеленный скимитар прошел прямо между глаз пантеры.

И поразил только воздух, заставив Дриззта опрокинуться вперед. Он инстинктивно нырнул на камень и откатился вправо, одно из щупалец пропороло воздух прямо над головой, а другое врезалось в бедро. Огромные лапы были прямо над ним, но беспорядочно размахивая скимитарами ему удалось держать их на расстоянии. Он быстро вскочил, и отбежал, оставив между собой и опасным кошачьим несколько футов.

Дроу вновь встал в защитную позицию, теперь уже менее самоуверенный. Зверь был явно смышлен – Дриззт не ожидал таких способностей от животного. Что хуже, дроу никак не мог понять, почему промахнулся. Удар был точен. Даже невероятная гибкость кошки не могла увести ее от опасности так быстро.

Щупальце атаковало его справа, и он ударил скимитаром, надеясь перерубить его.

Он промахнулся, и, несмотря на удивление, смог крутануться влево, получил еще один удар по бедру, теперь уже болезненный.

Зверь бросился вперед, одна лапа вытянутая вперед попыталась подцепить вертевшегося дроу. Дриззт приготовился парировать удар Мерцающим, но лапа врезалась в него почти на фут ниже выставленного под углом скимитара.

Вновь Дриззта выручила его мгновенная реакция, вместо того чтобы рваться прочь от загребавшей лапы (и получить длинные полосы ран на теле), он нырнул вместе с ней, вниз, проскакивая под захлопнувшейся пастью пантеры. Он почувствовал себя мышью, пытающейся пробежать под кошкой, только у этой кошки надо было пробраться еще через две дополнительные пары ног!

Дриззт нанес удар и попал. Он ничего не видел в диком беспорядке, и только после того, как он выбрался из-за спины пантеры, он понял, что слепота была его спасительной удачей. Он перешел на быстрый шаг, затем стремительно прокатился прямо рядом с двумя дергавшимися щупальцами.

Он не мог видеть – и нанес единственный точный удар.

Пантера вновь была рядом, рыча от ярости, зеленые глаза сияли как лампы освещая дроу.

Дриззт плюнул на них, проверяя свои предположения, и хотя целился он точно, а зверь не двигался с места, плевок упал на каменный пол. Кошка была не там, где казалась.

Дриззт пытался вспомнить обучение в Академии Мензоберранзана. Он слышал однажды о таких существах, но они были большой редкостью, и отдельных уроков по ним не было.

Кошка атаковала. Дриззт прыгнул вперед, прямо в опасные щупальца. Пытаясь угадать, он направил свой удар чуть вправо от места, в котором видел хищника.

Но кошка оказалась слева, и скимитар бесполезно разрубил воздух. Это было опасно. Дриззт попрыгнул вверх, почувствовал как резанул коготь по ноге – той же ноге, что была ранена в схватке с Артемисом Энтрери на обрыве у Митрилового Зала. Мерцающий понесся вниз, великолепный клинок рассек переднюю лапу, заставив кошку отступить. Дриззт приземлился почти прямиком в зверя, почувствовал горячее дыхание из пасти где-то у его предплечья, ударил, поворачивая клинок так, чтобы не дать монстру оторвать ему руку.

Закрыв глаза – они только путали – он ударил рукояткой Мерцающего по голове зверя. Освободился и побежал. Костяной наконечник щупальца понесся за ним, поймал его спину, и ему пришлось вытянуться в мгновенном броске, поглотившем часть удара.

Вскочив, Дриззт снова побежал. Добравшись до широкой неглубокой ниши он нырнул в нее, хищник был почти рядом.

Дриззт воззвал к своей внутренней магии, сотворив шар темноты. Свет Мерцающего погас, как и сияние глаз зверя.

Дриззт развернулся, прошел два шага и бросился вперед, не желая чтобы зверь покинул участок темноты. Он почувствовал как мимо, очень близко, пронеслось щупальце, затем ощутил, как оно возвращается назад, по другой траектории. Дроу удовлетворенно улыбнулся, его скимитар встретил щупальце и перерубил его.

Вой раненного зверя направлял Дриззта. Слишком близко подбираться нельзя, он знал это, но скимитары давали ему преимущество в дальности досягаемости. Готовясь отразить Мерцающим оставшееся щупальце, он колол другим клинком, нанеся несколько легких ран.

Разъяренная кошка прыгнула, но Дриззт почувствовал это, и кинулся на пол, развернулся на спину и направил оба клинка прямо вверх, оба вонзились в живот существу, нанеся тяжелые ранения.

Кошка приземлилась тяжело, прижалась к стене, и, прежде чем она могла опомниться, Дриззт был уже рядом. Скимитар обрушился на череп, залив кровью морду. Кошка извернулась и прыгнула вперед, выставив лапы и широко раскрыв пасть.

Мерцающий этого и ждал. Скимитар прошелся под пастью, перерезав шею. Лапа толкнула клинок, чуть не вырвав его, но Дриззт держался крепко, зная, что от этого зависит его жизнь.

И снова закружился яростный водоворот тел, из которого дроу сумел отпрыгнуть назад, удерживая животное на расстоянии.

Они выбрались из темноты, хищник все надвигался на него. Дриззт закрыл глаза. Почувствовав, что оставшееся щупальце сейчас рванется к нему, он изменил направление движения, перенеся всю тяжесть тела в сторону Мерцающего. Щупальце скользнуло по боку, дроу едва успел поднять локоть, чтобы спастись от удара по лицу.

Мерцающий вонзился в зверя почти на половину длины клинка. Хрип вырвался из горла зверя, но тяжелые когти врезались в бока Дриззта, разрывая плащ, царапая митриловую кольчугу. Кошка попыталась повернуть разодранную шею в сторону, чтобы укусить руку Дриззта.

Его свободная рука ожесточенно поднималась и опускалась, нанося скимитаром удары по голове.

Когти сомкнулись на нем, удерживая, пасть была в дюйме от его живота, один коготь прорвался сквозь кольцо брони, уколов его в бок.

Скимитар опускался снова и снова.

Они повалились вместе. Дриззт, лежа на боку и глядя в жестокие зеленые глаза решил, что обречен, и попытался выскользнуть. Но хватка кошки разжалась, и Дриззт понял, что хищник мертв. Сумев, наконец, выскользнуть из его объятий, он посмотрел на сраженное существо, зеленые глаза которого сияли даже в смерти.

«Не ходи туда», сказал Регису один из стражей около тронного зала Бруенора, когда он целеустремленно подошел к двери. Халфлинг решил, что что-то происходит, – он никогда не видел такого бледного дварфа!

Дверь распахнулась, и целый отряд дварфов, вооруженных и в доспехах, вылетел оттуда, они понеслись по коридору, постоянно натыкаясь друг на друга. Вслед им несся поток проклятий их короля.

Один из стражей собрался прикрыть дверь, но Регис успел скользнуть внутрь.

Бруенор расхаживал рядом с троном, то и дело толкая огромное сиденье. Генерал Дагна, военный лидер Митрилового Зала, сидел в своем кресле с постным видом, а Тиббледорф Пвент подпрыгивая следовал в тени Бруенора, осторожно уклоняясь в сторону когда тот поворачивал.

«Глупые жрецы!» прорычал Бруенор.

«Со смертью Коббла нет никого достаточно сильного…», попытался вмешаться Дагна, но Бруенор не слушал.

«Глупые жрецы!» сказал король дварфов с еще большим напором.

«Ага!» с готовностью согласился Пвент.

«Мой король, вы послали два патруля к Сильверимуну, еще один на север от города», пытался спорить Дагна. «И половина моих солдат исследует тоннели внизу…»

«И вторую половину пошлю туда же, если те не покажут мне пути!» прорычал Бруенор.

Регис, все еще незамеченным стоявший у дверей, начинал понимать, и его вовсе не огорчало происходящее. Бруенор – и это уже походило на старого Бруенора! – сдвигал небеса и землю, чтобы найти Дриззта и Кэтти-бри. Старый дварф вновь разжег свое внутреннее пламя!

«Но там тысячи расходящихся тоннелей,» спорил Дагна. «И по некоторым надо идти неделю, прежде чем поймешь, что это тупики».

«Так пошли вниз тысячу дварфов!» Бруенор вновь миновал свое кресло, остановился и резко повернулся, заметив халфлинга.

«На что это ты уставился?» потребовал Бруенор, заметив широко раскрытые глаза Региса.

Регис хотел бы ответить, «На моего давнего друга», но смог только пожать плечами. На мгновение он поймал искорку гнева в единственном сером глазу дварфа, и подумал, что Бруенор, возможно сейчас борется с внутренним стремлением придушить его. Но дварф успокоился, и опустился на трон.

Регис осторожно приблизился, изучая Бруенора, и не обращая внимания на заявления прагматичного Дагны о том, что нет никаких способов найти двух исчезнувших друзей. Регис слышал достаточно, чтобы понять, что Дагна не слишком беспокоится о Дриззте и Кэтти-бри, это не слишком-то удивляло его, если учитывать, что Дагне не мог быть симпатичен ни один не-дварф.

«Если бы у нас была проклятая кошка!», начал Бруенор, и в его взгляде вновь сверкнул гнев, когда он оглядел халфлинга. Регис убрал руки за спину, и опустил голову.

«Или мой проклятый медальон!» рыкнул Бруенор. «Где во имя Девяти Адов я мог посеять этот проклятый медальон?»

Регис моргал при каждом этом взрыве, но даже гнев Бруенора не изменил его ощущения, что он правильно поступил, помогая Кэтти-бри, и отправляя с ней Гвенвивар.

И хотя он ожидал, что в любой момент Бруенор может заехать ему по лицу, это не могло помешать халфлингу испытывать радость, вновь видя Бруенора полным жизни.

ГЛАВА 9 В КЛЕТКЕ

По каменистой тропе приходилось плестись, чаще ведя лошадей под уздцы, чем скача на них. Каждый дюйм пути был пыткой для Кэтти-бри. Предыдущей ночью она заметила свет костра, и сердце подсказывало ей, что это костер Дриззта. Она направилась к лошади, собираясь немедленно отправиться по этому ориентиру, но Фрет остановил ее, объяснив, что магические подковы не защищают их скакунов от истощения. Напомнил он ей и об опасностях, которые подстерегают ее ночью в горах.

Кэтти-бри вернулась к их собственному костру, чувствуя себя несчастной. Она раздумывала, не позвать ли ей Гвенвивар, чтобы пантера отыскала Дриззта, но отбросила эту мысль. Огонь был только точкой где-то выше, во многих милях отсюда, да и не было у нее никаких убедительных свидетельств, что это и в самом деле Дриззт.

Но теперь, уверенно, но так медленно двигаясь в том же направлении по высокогорным тропам, Кэтти-бри боялась что сделала ошибку. Она наблюдала за Фретом, который разглаживал свою бороду, и рассматривал непримечательный ландшафт, то в одном направлении, то в другом, и мечтала чтобы у них был свет костра, чтобы направлять их.

«Мы доберемся туда!», часто повторял прилизаный дварф, поворачиваясь и смотря в ее раздосадованное лицо.

Утро перешло в день; длинные тени скользили вокруг.

«Мы должны разбить лагерь», объявил Фрет на закате.

«Продолжаем путь»,– приказала Кэтти-бри. «Если это был огонь Дриззта, он на день опережает нас, даже с твоими магическими подковами!»

«Я не смогу в темноте найти пещеру!» возразил дварф. «Великана, может быть тролля, или, скажем, волков с легкостью – но пещеру?» Посмотрев на нахмурившуюся Кэтти-бри, Фрет начал сомневаться в мудрости своего сарказма.

«Ох, ну ладно!» закричал он. «Мы будем искать до полной темноты».

Они двигались вперед, до тех пор, пока Кэтти-бри не стала с трудом различать лошадь перед ней, а пони Фрета чуть не упало в ущелье. В конце концов, даже упрямой Кэтти-бри пришлось остановиться и согласиться разбить лагерь.

Когда они устроились, она отошла и найдя дерево, высокий кедр, вскарабкалась почти на самый верх, чтобы нести стражу. Если вновь загорится костер, она немедленно отправится туда, или, по крайней мере, пошлет пантеру.

Но никаких костров той ночью не было.

Ранним утром, при первом свете зари, они вновь отправились в путь. Примерно через час Фрет энергично хлопнул чистыми ладонями, решив что натолкнулся на знакомую тропу. «Мы уже недалеко», пообещал он.

Дорога вилась то вверх, то вниз, в скалистые, заросшие деревьями долины и опять ввысь по голому, обдуваемому ветрами камню. Фрет привязал пони к ветви дерева и повел Кэтти-бри вверх, к крутому подъему, говоря ей, что они достигли цели, только чтобы после двухчасового карабканья вверх обнаружить, что это не та гора.

После полудня они обнаружили, что заявление Фрета о том, что они «уже недалеко», было вполне верным. Когда он сказал, пещера которую искал дварф была меньше чем в полумиле от них. Но найти нужную пещеру в горах – задача нелегкая даже для дварфа, а Фрет был там только один раз, почти двадцать лет назад.

Нашел он ее уже когда тени вновь выросли и стали длинными. Кэтти-бри покачала головой, разглядывая вход и яму, где был разведен костер две ночи назад. С костром обращались очень аккуратно, как мог это делать только рейнджер.

«Он здесь был», сказала девушка дварфу, «за две ночи до нас». Кэтти-бри поднялась от пепелища, и, отбросив золотистые локоны с лица, смерила дварфа таким взглядом, как будто обвиняла его. Она посмотрела вдаль, туда, где они были, к месту, откуда они наблюдали этот костер.

«Мы не могли добраться сюда той же ночью», ответил дварф. «Ты могла бы конечно кинуться в темноту сломя голову, и…»

«Огонь указал бы нам путь», прервала его Кэтти-бри.

«И как долго? Мы нашли только одно хорошее место для наблюдения, один разрыв в горной цепи. Как только мы спустились бы в ущелье или повернули бы на склоне горы, свет бы пропал. Куда бы мы тогда направились, о упрямая дочь Бруенора?»

И снова нахмурившаяся Кэтти-бри оборвала речь дварфа. Он глубоко вздохнул и всплеснул руками.

Кэтти-бри понимала, что он прав. Хотя они и углубились в горы с той ночи всего на несколько миль, дорога была нелегкой, постоянные подъемы и спуски, постоянное виляние вокруг скалистых пиков. Она и дварф прошли больше десяти миль, и даже вызови она Гвенвивар, пантере не удалось бы догнать Дриззта.

Логика, впрочем, едва ли усмирила ее раздражение. Она поклялась последовать за Дриззтом, найти его и вернуть домой, но теперь, стоя у входа забытой пещеры в диком месте, она была лицом к лицу с входом в Подземье.

«Мы должны вернуться назад, к Леди Алустриэль», сказал ей Фрет. «Возможно, у нее есть такие друзья – у нее много разных союзников! – которые лучше нас смогут обнаружить дроу».

«Что это ты говоришь?»

«Это был мужественный поступок», ответил Фрет. «Отец твой может гордиться тобой, но…»

Кэтти-бри подскочила к дварфу, оттолкнула его в сторону и направилась в пещеру, к темноте уходившего в глубину тоннеля. Она сильно ударилась пальцами о выступ в полу, но подавила крик, не желая, чтобы дварф посмеялся над ней. Хотя роясь в своих вещах, пытаясь найти огниво, лампу и масло она сама размышляла о своей глупости.

«Ты знаешь, что ты ей понравилась?», осторожно спросил Фрет.

Вопрос остановил девушку. Она оглянулась на дварфа, темный низкий силуэт на сером фоне ночи снаружи.

«Я говорю о Алустриэль», разъяснил Фрет.

Кэтти-бри не находила ответа. Она не чувствовала себя спокойно рядом с великолепной Леди Сильверимуна. Намеренно или нет, Алустриэль заставляла ее чувствовать себя ничтожной, абсолютно незначительной.

«Это так», настаивал Фрет. «Она любит тебя и восхищается тобой».

«Орочья глупость!» фыркнула Кэтти-бри. Она решила, что над ней издеваются.

«Ты напоминаешь ей сестру», продолжал Фрет, «Дэйвв Фальконхэнд, одну из сильнейших женщин, что я видел».

Теперь Кэтти-бри не ответила. Она многое слышала о сестре Алустриэль, легендарном рейнджере, и пожалуй и впрямь немного подражала ей. Неожиданно заверения дварфа стали не такими уж бредовыми.

«Бедная Алустриэль», заметил Фрет. «Она хотела бы быть более похожей на тебя».

«Орочья глупость!» выпалила Кэтти-бри не успев остановиться. Мысль о том, что Алустриэль, знаменитая Леди Сильверимуна, может хоть немного завидовать ей, Кэтти-бри, казалась совершенным абсурдом.

«Я бы сказал, человеческая!», ответил Фрет. «Что, в самом деле, с вашей расой такое, почему никто из вас не может нормально оценить себя? Все люди думают о себе либо слишком высоко, либо слишком низко. Говорю тебе, Алустриэль любит тебя, даже восхищается тобой. Было бы это не так, считай она твои планы глупыми, зачем бы ей влезать в такие трудности? Зачем посылать с тобой ценного советника? И зачем, скажи, дочь Бруенора Баттлхаммер, отдавать тебе это?»

Он поднял руку, держа в ней что-то изящное, Кэтти-бри не сразу поняла что. На мгновение она застыла, разглядывая это, затем шагнула к нему.

Дварф держал в руке серебряный обруч для головы, с вставленным в него драгоценным камнем.

«Красиво», признала Кэтти-бри, глядя на бледно-зеленый камень, по центру которого пробегала черная линия.

«Не только красиво», сказал Фрет, и пригласил Кэтти-бри надеть обруч.

Она пристроила его на место, так что камень оказался посередине лба, и чуть не лишилась чувств, когда картина вокруг неожиданно расплылась и изменилась. Она видела дварфа – не просто силуэт, а различая его черты! Неверяще оглянувшись вокруг, она посмотрела вглубь пещеры. Ей показалась, будто там все залито звездным светом, не ярко, но позволяя ей хорошо видеть все неровности и закоулки.

Кэтти-бри не могла этого видеть, но тонкая черная линия на камне расширилась как зрачок.

«Отправляться в Подземье с факелом – не лучшая мысль», заметил Фрет. «Единственная свеча заставит тебя выделяться и сделает уязвимой. И сколько ты можешь унести масла? Лампа окажется бесполезной уже через день. Кошачий Глаз делает все это ненужным, как ты можешь видеть».

«Кошачий Глаз?»

«Агат Кошачий Глаз», объяснил Фрет указывая на драгоценность. «Алустриэль сама зачаровала его. Обычно такой камень может показать только тени серого, но леди предпочитает звездный свет. Немногие в мире могут гордиться таким даром».

Кэтти-бри кивнула, не зная что сказать. Она почувствовала себя виноватой, вновь обдумывая свои эмоции по отношению к Леди Сильверимун, и показалась себе глупой за свои сомнения – или за то, что позволила зависти затуманить свое отношение к ней.

«Меня проинструктировали попытаться отговорить тебя от этого опасного курса», продолжил дварф, «но Алустриэль знала, что мне это не удастся. Ты и в самом деле похожа на Дэйв, такая же упрямая и отважная. Она знала, что ты пойдешь даже в Подземье. И хотя она боится за тебя, Алустриэль понимает, ничто не может и не должно остановить тебя».

Тон дварфа не был ни саркастическим, ни издевательским, и опять его слова застали Кэтти-бри врасплох.

«Ты останешся на ночь в пещере?», спросил Фрет. «Я могу развести костер».

Кэтти-бри мотнула головой. Дриззт и так ушел слишком далеко.

«Конечно», тихо пробормотал дварф.

Кэтти-бри его не слышала: она уже направлялась вглубь пещеры, к тоннелю. Остановившись, она вызвала Гвенвивар, решив, что пантера поможет ей в начале пути. Когда кошка материализовалась, Кэтти-бри обернулась ко входу в пещеру, чтобы попросить дварфа передать ее благодарность Алустриэли, но Фрет уже исчез.

«Пошли, Гвен», сказала девушка, напряженно улыбаясь. «Нам надо найти Дриззта.» Пантера, посуетившись немного у входа в тоннель, направилась вниз, явно взяв след.Мгновение Кэтти-бри стояла неподвижно, глядя назад, на звездное небо вдали. Она не знала, сможет ли когда еще увидеть эти звезды.

ГЛАВА 10 СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Он проходил по узким тоннелям и через огромные пещеры, границы которых по сторонам и сверху были за пределами видимости. По грязи и голому камню – одинаково тихо, без единого всплеска, без единого звука. Каждый шаг Дриззта в глубинных тоннелях Подземья чуть приоткрывал забытые уголки его памяти, возвращая назад, к дням его одинокой жизни, к времени когда он был охотником.

Он должен был найти внутри себя это существо, дикаря, который так хорошо умел прислушиваться к своим инстинктам. В диких местах Подземья нет времени для рационального мышления – только время для действий.

Дриззт ненавидел необходимость вновь поддаться примитивной части себя, как ненавидел все это путешествие, но выбора у него не было; если он погибнет даже не добравшись до Мензоберранзана, все что он затеял пойдет только во вред его друзьям. Он пропадет, но темные эльфы не зная этого все равно атакуют Митриловый Зал. Ради Бруенора и Региса, и в особенности ради Кэтти-бри, Дриззт должен был вновь впустить в себя охотника.

Он передохнул, устроившись в узкой расщелине на потолке, сон его был неглубоким а пальцы постоянно держались около скимитаров.

Звук доносившийся издали разбудил его уже через час. Легкий звук, возможно кто-то наступил в липкую грязь, но он заставил Дриззта неподвижно застыть, ощущая движение воздуха, вслушиваясь в повторяющееся эхо, чтобы правильно определить направление.

Он вытянул ноги и спрыгнул с пятнадцатифутовой высоты, без единого шороха приземлившись на носки мягких башмаков. Он побежал от источника звуков, не желая больше никаких происшествий на пути к городу дроу.

С каждым шагом он чувствовал себя увереннее. Инстинкты возвращались к нему вместе с памятью о времени, проведенным им в одиночестве в Подземье. Вскоре он наткнулся на еще один участок грязи, где воздух был теплым и вокруг раздавалось шипение и свист горячей, насышенной воздухом воды. Влажные, отблескивающие сталагмиты и сталактиты сияли для теплочувствительных глаз дроу, загромождали место, превращая единственный тоннель почти в лабиринт.

Дриззт знал это место, помнил его со своего путешествия на поверхность. Эти воспоминания принесли дроу одновременно и облегчение, и трепет. Он был рад, что находится на верном пути, и не мог отрицать свой страх оттого, что должен продолжать этот путь. Теперь он использовал звуки воды как ориентир, зная, что найдет нужные тоннели прямо за горячими ключами.

Воздух становился все теплее, скоро это уже доставляло неудобство, но Дриззт не снимал плащ, оставляя руки свободными для скимитаров в этом опасном месте.

Дроу знал, что место это действительно опасно. Различные твари могли притаиться в любом укрытии, а бесшумно передвигаться через все более глубокий слой грязи становилось все труднее. Если он хоть недолго удерживал ногу неподвижно, она сразу же погружалась в грязь, и за любой попыткой поднять завязшую ногу неизбежно следовал хлюпающий звук. Однажды после такого случая Дриззт остановился, пытаясь разобраться в возникшем сочетании эхо. И ему понадобилось только мгновение, чтобы понять, что звуки, услышанные им, исходят не только от его собственной ноги.

Дриззт быстро осмотрелся, оценивая температуру воздуха и яркость сияния сталагмитов. Шаги стали громче, и Дриззт понял, что приближается довольно многочисленный отряд. Быстро оглядев все боковые тоннели он решил, что в этом отряде нет источников света.

Дриззт забрался под узкий шип сталактита, острие которого заканчивалось в четырех футах от земли. Он подобрал ноги под себя, и устроился под сталактитом. Плащ он расправил вокруг колен так чтобы он образовывал конус, и проверил, чтобы ничего не выделялось из под него; затем дроу посмотрел вверх на сталактит, изучая его форму. Поднял руки, дотронулся до острия, затем поднял их выше по сталактиту, сливаясь с ним, так что его острие оставалось самым узким участком.

Он закрыл глаза и спрятал голову между поднятыми руками. Несколько раз колыхнулся, проверяя свою устойчивость, разглаживая углы принятой им формы.

Дриззт стал сталагмитом.

Скоро он уже слышал вокруг себя всплески и скрипучие, хрипящие голоса, по которым опознал гоблинов. На мгновение приоткрыл глаз, удостоверяясь, что у них нет света. Любой факел мгновенно выдал бы его.

Но прятаться в лишенном света Подземье это совсем другое, чем прятаться в лесу, даже темной ночью. Здесь главное – размазать хорошо различимый тепловой контур тела, а Дриззт был уверен, что воздух вокруг и сталагмиты, как минимум столь же теплые, как и внешняя сторона его плаща.

Он услышал шаги гоблина, проходившего всего в нескольких футах от него, и знал, что большой отряд – Дриззт насчитал как минимум двадцать – совсем рядом. Он просчитал мгновенные движения рук к скимитаром. Если гоблин наткнется на него, обман раскроется, и он взорвется, прорубаясь через их ряды, пытаясь уйти далеко еще до того, как они начнут понимать что случилось.

До этого дело не дошло. Гоблины спокойно прошли через скопление сталагмитов, сталактитов и единственного дроу.

Дриззт открыл лиловые глаза, горевшие внутренним пламенем охотника. Еще немного помедлив, убедившись что никто не отстал от прошедшего отряда, он двинулся дальше, все так же бесшумно.

Кэтти-бри мгновенно поняла, что это Дриззт убил этого шестиногого зверя с щупальцами, напоминавшего пантеру. Склонившись над трупом, она хорошо видела резаные раны, и сомневалась, что это могла быть еще чья-то работа.

«Это Дриззт», прошептала она Гвенвивар, и пантера издала низкое рычание. «Не больше двух дней».

Мертвое существо напомнило ей о собственной уязвимости. Если даже Дриззт, со всем своим искусством оставаться невидимым, со всеми знаниями о Подземье, не смог избежать схватки, как сможет она пройти без неприятностей?

Кэтти-бри облокотилась на мускулистый бок черной пантеры, в поисках поддержки. Она понимала, что не сможет долго удерживать Гвенвивар при себе. Волшебная кошка была обитателем Астрального Плана, и ей надо было возвращаться туда для отдыха. Кэтти-бри хотела было провести свой первый одинокий час в тоннелях, собиралась идти дальше без пантеры, но решимость оставила ее после первых же шагов. Ей необходимо было ощущать присутствие и поддержку кошки в этом чужом для нее мире. В течении дня Кэтти-бри казалось немного освоилась с окружающем, и намеревалась отослать Гвенвивар как только дальнейший путь станет более четким, как только они выберутся в область где будет не так много ответвлений. И вот теперь они вроде бы нашли такую область, – но они также нашли и труп.

Кэтти-бри заторопилась вперед, указав Гвенвивар чтобы та держалась поближе. Она знала, что пора уже освободить Гвенвивар, не заставлять ее тратить свои силы, тем более, что помощь кошки могла понадобиться в случае какого-либо происшествия, но оправдывала эту задержку тем, что поблизости могли скопиться твари питающиеся падалью, или другие шестиногие кошки.

Через двадцать минут туннели вокруг были все так же темны и тихи, и девушка остановилась, собираясь с силами. Отослать Гвенвивар оказалось одним из самых храбрых поступков, который когда-либо приходилось совершать Кэтти-бри, и когда туман рассеялся и Кэтти-бри убрала статуэтку, она вновь почувствовала благодарность к Алустриэли за ее дар.

Одна в Подземье, одна в темных тоннелях наполненных страшными врагами. По крайней мере, она видела, и звездная иллюзия – прекрасная даже здесь, среди серого камня – поднимала ее дух.

Кэтти-бри глубоко вздохнула укрепляя свою решимость. Она вспоминала Вулфгара, и снова повторила свою клятву – ни один из ее друзей не будет потерян. Дриззт нуждался в ней; она не могла позволить страхам остановить себя.

Она достала медальон, выполненный в форме сердца, прижала его к себе, чтобы магическое тепло направляло ее по правильному пути. И отправилась дальше, заставляя себя двигать ногами, удаляясь все дальше от мира под солнцем.

Пройдя горячие источники Дриззт стал двигаться быстрее, теперь он помнил путь, как помнил он и многочисленные опасности, от которых надо было держаться подальше.

Шли дни, складываясь в неделю, затем две. В прошлый раз чтобы добраться до поверхности от Блингденстона, города гномов примерно в сорока – пятидесяти милях от Мензоберранзана, ему потребовалось больше месяца, и сейчас, будучи уверен что опасность угрожает Митриловому Залу, он намеревался пройти обратный путь быстрее.

Он добрался до узких кривых тоннелей, нашел знакомую развилку, один коридор поворачивал на север, другой продолжал путь на запад. Дриззт подозревал, что северный тоннель поможет ему добраться до города быстрее, но продолжил двигаться к западу, рассчитывая по этому, более знакомому, пути собрать побольше информации, и тайно надеясь встретить кого-нибудь из старых друзей.

Несколько дней спустя он все так же двигался бегом, но теперь все чаще останавливался, прикладывая ухо к камням, ища ритмичные стучащие звуки. Блингденстон недалеко, и тут могли быть рудокопы глубинных гномов. Однако все было тихо, и Дриззт начал понимать, что времени у него совсем немного. Он подумывал направиться прямиком в город гномов, но затем решил не делать этого. И так потрачено слишком много времени на дорогу. Время идти к Мензоберранзану.

Часом позже, когда он осторожно прошел за поворот низкого коридора, покрытого светящимся мхом, чуткие уши Дриззта уловили удаленный звук. Первоначальная улыбка дроу, при мысли о том, что он наткнулся-таки на рудокопов, вскоре резко пропала – он услышал звуки удара металла о металл, и чей-то вскрик.

Неподалеку кипел бой.

Дриззт бросился вперед, направляя свои шаги по все более громким звукам. Попав в тупик, он вынужден был вернуться назад, но вскоре опять бежал, обнажив скимитары. Затем он добрался до развилки, оба коридора шли в одном направлении, только один резко поднимался вверх, и в обоих отдавались боевые кличи.

Дриззт выбрал верхний, побежал пригибаясь. За поворотом он увидел, что коридор расширяется, и понял, что добрался до поля боя. Выбравшись из тоннеля он оказался на карнизе в двадцати футах над широкой пещерой, пол которой был усеян каменные столбы. Внизу метались свирфнебли и дроу.

Свирфнебли и дроу! Дриззт отшатнулся к спине, скимитары в его руках налились тяжестью. Он знал что свирфнебли, глубинные гномы, не злой народ, понимал что именно дроу начали эту схватку, вероятнее всего поймав в засаду отряд гномов-горняков. Сердце побуждало Дриззта спрыгнуть на помощь проигрывавшим бой гномам, но он не мог заставить себя. Он и раньше бился с дроу, убивал дроу, и всякий раз это стоило ему душевных мук. Это был его народ. Его кровь. Возможно, там, внизу, еще один Закнафейн? Еще один Дриззт?

Один из темных эльфов, гнавшийся за раненым гномом, полез по скалистому выступу, и неожиданно обнаружил что камень неожиданно ожил, превратившись в элементаль земли, пришедшую на помощь гномам. Огромные каменные руки обхватили дроу и раздавили его, оружие бесполезно отскакивало от каменной брони элементали.

Дриззт поморщился при виде этого, но почувствовал некоторое облегчение, видя что гномы могут постоять за себя. Элементаль медленно повернулась, проходя сшибив мешавший сталагмит, и отрывая огромные ступни от каменного пола.

Гномы сосредоточились за спиной своего гигантского союзника, пытаясь перестроиться к бою. Им это начало удаваться, многие из них зигзагами метались по каменному лабиринту, чтобы соединиться с собиравшимися основными силами, а темные эльфы отхлынули от опасного противника. Рослый гном, Страж Нор как решил Дриззт, приказал маршем пересечь пещеру.

Дриззт прижался к краю карниза. Со своего наблюдательного поста он видел как умелые воины дроу готовятся встретить гномов, обходя их с флангов, прячась за скалами. Еще одна группа отправилась к дальнему выходу из пещеры, цели гномов, и заняла стратегически важную позицию там. Хотя, если элементаль сделает свое дело, гномы скорее всего пробьются, а оказавшись в коридоре они могут оставить каменного союзника заблокировать путь, и отступать в Блингденстон.

Три женщины дроу направились к гиганту. Дриззт вздохнул, заметив что они одеты в безошибочно узнаваемые робы с изображениями пауков – знак поклоняющихся Лолт. Это были жрицы, возможно – высшие жрицы, и, понимая это, Дриззт понял и то, что вырваться гномам не удастся.

Одна за другой женщины заговорили и вытянули перед собой руки, послав перед собой тонкие нити тумана. Когда он коснулся элементали, гигант начал растворяться, камень потек струйками жидкости.

Жрицы продолжали атаковать, плетя заклинание. Покрытый мокрой грязью каменный гигант рванулся вперед с яростным ревом.

Прядь тумана попала прямиком в него, и корпус элементали прорезали новые линии, но одна из жриц слишком увлекшись нападением забыла про защиту. Каменная рука протянулась и обрушилась на нее, переломав кости; пролетев по воздуху она врезалась в сталагмит.

Оставшиеся две дроу вновь поразили элементаль, теперь в ноги, и та бессильно свалилась на пол. Она пыталась вновь сотворить себе конечности, но жрицы продолжали свою смертоносную молитву. Увидев, что союзник потерян, лидер гномов приказал броситься на прорыв, и свирфнебли кинулись вперед, добравшись до одной из жриц, прежде чем с флангов, как сжимающиеся челюсти, на них не накинулись дроу. Бой разгорелся вновь, теперь прямо под Дриззтом.

Задыхаясь он наблюдал за происходящим, увидел как гном, пораженный сразу тремя дроу, с криком упал на пол, умирая.

Дриззт обязан был вмешаться. Он мог различить добро и зло, и он знал, что значит появление жриц Лолт. Пламя вспыхнуло в его фиолетовых глазах; скимитары выскочили из ножен; Мерцающий сиял голубым огнем.

Он заметил внизу слева остававшуюся жрицу. Она стояла рядом в высоким, узким выступом, одна ее рука касалась свирфнебли. Гном не пытался двигаться, только стоял и стонал, содрогаясь под магическим ударом жрицы. Черная энергия окружала руку женщины, которая в буквальном смысле высасывала жизненную энергию своей несчастной жертвы.

Дриззт спрятал Мерцающего под другой рукой, и прыгнул, в падении обхватив выступ и поворачиваясь вокруг него. Он приземлился прямо за спиной жрицы, и быстро вернул оружие в руку.

Изумленная женщина бросила серию резких приказов, явно решив, что Дриззт на ее стороне. Мерцающий впился ей в сердце.

Истощенный гном удивленно посмотрел на Дриззта, и кинулся наутек. Дриззт побежал, выкрикивая на языке гномов предупреждение, что темные эльфы заняли позиции у дальнего выхода. При этом рейнджер старался удерживаться от открытых пространств, понимая, что любой встреченный гном наверняка попытается атаковать его, а любой дроу может узнать.

И еще он старался не думать о том, что сделал только что, старался не вспоминать о глазах женщины, так похожей на глаза его сестры, Вирны.

Он тяжело прижался к выступу, окруженный звуками боя. Гном выпрыгнул из-за другого сталагмита, размахивая молотом, и прежде чем Дриззт мог объяснить что он не враг, еще один дроу оказался плечом к плечу с Дриззтом.

Гном оглянулся в поисках пути для отступления, но появившийся противник кинулся на него.

Чисто инстинктивно, Дриззт рубанул по руке дроу державшей оружие, оставив глубокую рану своим скимитаром. Темнокожий эльф выронил меч, и, полуобернувшись, с ужасом поглядел на дроу, оказавшегося врагом. Споткнувшись, он повернулся вперед – как раз вовремя, чтобы гномий молот попал ему прямо в лицо.

Гном, конечно, не понял что произошло, и, когда темный эльф упал, все о чем он думал было подготовить молот для второго врага. Но Дриззт уже был далеко.

Теперь, когда жрицы погибли, гномий шаман подбежал к павшей элементали. Он поместил камень на кучу обломков, и ударил по нему киркой, затем начал заклинание. Скоро элементаль вновь возвышалась над полем боя, и, как оживший горный обвал, отправилась на поиски врагов. Шаман наблюдал за ней, хотя ему стоило бы больше глядеть по сторонам: еще один темный эльф прокрался ему за спину, занес булаву для смертельного удара.

Шаман заметил опасность только когда булава уже обрушилась ему на голову… и наткнулась на скимитар.

Дриззт оттолкнул шамана, и встретился лицом к лицу с ошарашенным дроу.

«Друг?» быстро спросили пальцы свободной руки дроу.

Дриззт покачал головой, и ударил Мерцающим по булаве, отодвинув ее в сторону. Второй скимитар рейнджера проследовал за первым, громко прозвенев о металл булавы, отбросив ее далеко налево от Дриззта.

Однако его преимущество внезапности было не столь велико, как считал Дриззт, свободная левая рука уже скользнула к поясу, нащупав тонкий кинжал. Оружие вырвалось из складок плаща пивафви, прямо в сердце Дриззта, его противник ухмыльнулся неминуемой победе.

Дриззт уклонился от удара вправо. Ближний скимитар скользнул назад и вниз, зацепив рукоять кинжала и вытянув руку дроу. Он довершил разворот, тесно прижавшись спиной к боку противника, поймав его вытянутую руку прямо перед собой. Тот попытался вывернуть булаву в подходящий для удара угол, но Дриззт был в лучшей позиции – и он был быстрее. Он сделал шаг, потом отступил назад, локоть его взлетел, врезавшись в лицо противника – раз, два, и еще раз.

Дриззт заставил ладонь с кинжалом широко раскрыться, и мгновенно развернулся, выставив Мерцающего как раз вовремя, чтобы поймать опускающуюся булаву. Выбросив вперед другую руку, он ударил рукоятью скимитара в лицо дроу.

Тот пытался удержать равновесие, но был явно ошарашен. Быстрый поворот и рывок Мерцающего послал булаву высоко в воздух, а после удара левой рукоять Мерцающего нашла челюсть дроу, опрокинув его на пол.

Дриззт посмотрел на шамана, который стоял с раскрытым ртом, нервно сжимая молот. Вокруг них катилась к завершению битва, возрожденная элементаль вела свирфнебли к победе.

Два других гнома присоединились к шаману, подозрительно и со страхом оглядывая Дриззта. Дриззт постарался вспомнить язык свирфнебли, который использовал мелодичные оттенки похожие на эльфийский, одновременно с глухими звуками более характерными для речи дварфов.

«Я не враг», сказал он, и в подтверждение положил на пол скимитары.

Дроу, распростертый на полу застонал. Гном подскочил к нему, и примерился киркой к затылку темного эльфа.

«Нет!» закричал Дриззт, кидаясь вперед и вниз чтобы перехватить удар.

Неожиданно он выпрямился, огненная полоса боли прошлась по его позвоночнику. Он видел, как гном прикончил раненного дроу, но не мог уже размышлять над этим, серия маленьких взрывов разорвала его спину. На его позвоночник словно обрушилась тяжелая дубина.

И все закончилось, а Дриззт бездвижно стоял – как ему казалось, очень очень долго. Он чувствовал пощипывание в ногах, как будто они уснули, затем уже не чувствовал вообще ничего ниже пояса. Попытался удержаться в равновесии, но пошатнулся и упал, лежал на каменном полу и пытался восстановить дыхание.

Он знал, что быстро приближается к темноте бессознательности – или к еще более глубокой темноте, и с трудом мог вспомнить, кто он и что здесь делает.

Дриззту удалось услышать шамана, но тот маленький огонек сознания, что еще оставался в нем, не был обрадован его словами.

Убейте его.

ГЛАВА 11 БЕЗНАДЕЖНОСТЬ

«Мы на месте?» спросил дварф-берсерк, перекрикивая своим грубым голосом свист ветра. Он выбрался из Митрилового Зала вместе с Регисом и Бруенором – собственно, он заставил халфлинга захватить его с собой – в поисках тела Артемиса Энтрери. «Подсказки можно найти там, где они есть», сказал Пвент в своем обычном загадочном стиле.

Регис надвинул капюшон слишком большого для него плаща пониже, защищаясь от жалящего ветра. Они находились в узком ущелье, и стены его усиливали и без того сильный ветер. «Где-то здесь это было», сказал Регис, пожав плечами, чтобы продемонстрировать, что не может быть уверен. Когда он выходил на поиски раненого Энтрери, он шел выше, по краю обрыва и его уступов. То, что они находились примерно на том месте, он был уверен, но с этой точки обзора все выглядело совсем иначе.

«Мы найдем его, мой король», заверил Бруенора Тиббледорф.

«А толку то?» уныло проворчал Бруенор.

Регис отметил тон дварфа. Он ясно видел, что Бруенор опять погружается в отчаяние. Они не смогли найти путь сквозь тоннели под Митриловым Залом, хотя его искало не меньше тысячи дварфов, а вести с востока ничего не обещали – если Кэтти-бри и Дриззт отправились в Сильверимун, они уже давно покинули его. Бруенор приходил к выводу, что дальнейшие поиски безнадежны. Прошли недели, а он еще не нашел пути из Митрилового Зала, который мог бы направить его к друзьям. Дварф терял надежду.

«Но мой король!» проревел Пвент. «Он знает дорогу!»

«Он мертв», напомнил берсерку Бруенор.

«И что с того! Жрецы могут говорить и с мертвыми – а еще у него может быть карта. Говорю же – мы найдем дорогу к этому городу дроу, а потом я приду туда, мой король! Убью всех этих вонючих дроу – кроме этого парня-рейнджера», добавил он подмигнув Регису, «…и приведу твою девочку домой!»

Бруенор только вздохнул, и приказал Пвенту продолжать поиск. При всех своих высказанных сомнениях, король дварфов тайно надеялся, что вид мертвого Энтрери доставит ему некоторое удовлетворение.

Они шагали еще некоторое время, Регис постоянно высовывался из-под капюшона, чтобы свериться. Наконец, халфлинг заметил высокий выступ, напоминавшый ветвь."Нашел", сказал он указывая туда. «Вот это место».

Пвент посмотрел вверх, затем отследил прямую линию шедшую к дну ущелья. Он опустился на четвереньки и стал ползать, обнюхивая землю, будто пытаясь почуять запах трупа.

Регис удивленно наблюдал за ним, затем повернулся к Бруенору, который качая головой стоял у стены, положив руку на камень.

«Что такое?», спросил Регис подойдя. Услышав вопрос и заметив своего короля, Пвент поспешно приблизился к ним.

Теперь, вблизи, Регис заметил что-то на каменной стене, какие-то серые полоски. Бруенор снял немного этого вещества с камня и дал ему взглянуть поближе.

«Что это?» спросил Регис, посмев дотронуться. За его возвращавшимся пальцем потянулись прилипшие нити, и только с некоторыми усилиями удалось освободиться от них.

Бруенор несколько раз тяжело вздохнул. Пвент принюхался к стене и побежал осмотреть противоположную стену расселины.

«Это то, что осталось от паутины», хмуро сказал Бруенор. Бруенор и Регис одновременно подняли взгляд на выступ скалы, думая о том, что может означать оказавшаяся под падавшим убийцей паутина.

Пальцы мелькали слишком быстро, чтобы убийца мог понять смысл передаваемых ему указаний. Он непонимающе мотнул головой; дроу, всплеснув темными руками, пробормотал «иблит» и ушел.

«Иблит», про себя повторил Артемис Энтрери. Это слово обозначало отбросы, и именно это слово он слышал чаще всего с тех пор, как Джарлаксл затащил его в это проклятое место. Что этот солдат-дроу ожидал от него? Он только-только начал изучать сложный молчаливый язык дроу, в котором требовались точнейшие движения пальцев, заставлявшие Энтрери сомневаться, что хоть один из двадцати людей может освоить его даже на базовом уровне. И так же отчаянно он старался изучить разговорный язык дроу. Он уже знал несколько слов, и понимал основные грамматические правила, так что мог складывать простые фразы.

И еще он очень хорошо знал слово иблит.

Убийца облокотился спиной на стену маленькой пещеры, бывшей на этой неделе базой операций Бреган Д’эрт. Сам себе он казался маленьким и ничтожным. Когда Джарлаксл вернул его к жизни в ущелье около Митрилового Зала, он счел предложение наемника (как он понял позже, это был скорее приказ) отправиться с ним в Мензоберранзан чудесной идеей, великим приключением.

Только это было не приключение – это был ад. Энтрери был колнблут, не-дроу, живущий среди двадцати тысяч представителей не склонной к терпимости расы. Не то чтобы они особо ненавидели людей, не больше чем всех остальных, но из-за своего положения колнблут когда-то великий убийца обнаружил себя в самом низу иерархии Бреган Д'Эрт. Что бы он не сделал, кого бы он не убил – в Мензоберранзане Артемис Энтрери мог рассчитывать только на двадцать тысяч первую позицию.

А эти пауки! Энтрери ненавидел пауков, а эти твари ползают по всему городу. Из них выращивали разновидности большего размера и с более сильным ядом, их использовали как домашних животных. А убить паука – это было преступление, наказанием за которое была дживвин кви’эльгхинн – пытка до смерти. В огромных пещерах на востоке, в зарослях мха и грибной роще около озера Донигартен, где Энтрери часто приходилось пасти рабов-гоблинов, пауки водились тысячами. Они ползали вокруг, карабкались на него, свисали на своих нитях танцуя в дюймах от его лица – это было настоящей пыткой.

Убийца обнажил отблескивавший зеленым меч, держа его острие перед глазами. По крайней мере, теперь в городе куда светлее, причин этого Энтрери не знал, но магические огни и мигающие факелы стали куда более обычным делом в Мензоберранзане.

«Не слишком мудро пачкать такое великолепное оружие кровью дроу», раздался знакомый голос от дверей, правильно произнося слова Общего языка. Энтрери не отвел взгляда от клинка, чтобы посмотреть на вошедшего в комнатку Джарлаксля.

«Ты думаешь, я могу найти в себе силы причинить вред могучим дроу», ответил убийца. «Как могу я, иблит, …» начал он было, но Джарлаксл только рассмеялся при подобном самоунижении. Энтрери посмотрел на наемника, и увидел что дроу держит свою широкополую шляпу в руке, поигрывая пером диатримы.

«Я никогда не недооценивал твоего мастерства, убийца», сказал Джарлаксл . «Ты выжил в нескольких схватках против Дриззта До’Урдена, а немногие в Мензоберранзане могут этим похвастаться.»

«Я был ему ровней в бою», процедил Энтрери сквозь сжатые зубы. Произнесенные слова причиняли ему боль. Несколько раз он встречался с Дриззтом, но только дважды их бой не был прерван посторонним вмешательством. И оба раза Энтрери проиграл. Энтрери страстно желал сравнять счет, доказать свое превосходство. И все же, он должен был признаться себе, ему не слишком-то хотелось нового поединка с Дриззтом. После того, как он проиграл первую схватку, в канализации и на улицах Калимпорта, все свои силы, всю свою волю Энтрери посвятил мести, реваншу. Но после второго поражения, когда он, израненный, сломленный, остался на скале, на продуваемом ветрами обрыве…

Что с ним? раздумывал Энтрери. Почему он больше не хочет биться с этим предателем-дроу? Неужели все уже решено, состязание закончено? Или он просто боится? Эмоции были неприятны Артемису Энтрери, так же необычны для него, как сам он был чужд городу дроу.

«Я был равен ему», прошептал он вновь, пытаясь убедить сам себя.

«Ну, я бы не стал заявлять об этом открыто на твоем месте», ответил наемник. «Дантраг Баэнре и Утегенталь Армго передрались бы друг с другом, просто чтобы решить, кто из них первым убьет тебя».

Энтрери смотрел не мигая. Меч его сверкнул, будто отражая закипавшую в нем гордость и гнев.

Джарлаксл опять засмеялся. «Что бы решить, кто из них первым будет драться с тобой», поправился наемник, склонившись в низком извиняющемся поклоне.

Убийца смотрел все так же внимательно. Может ли он вернуть себе свою гордость убив одного из этих легендарных воинов дроу? Или проиграет вновь, и, хуже даже чем смерть, будет жизнь с воспоминаниями об этом?

Энтрери опустил меч и вложил его в ножны. Никогда он не чувствовал себя таким нерешительным, не уверенным в себе. Даже мальчиком, когда он боролся за выживание на жестоких улицах огромных городов Калимшана, Энтрери источал уверенность, и использовал эту уверенность, чтобы получить преимущество. Но не теперь, не в этом месте.

«Твои солдаты издеваются надо мной», неожиданно бросил он, выплескивая свое раздражение на наемника.

Джарлаксл ухмыльнулся и одел шляпу на лысую голову. «Убей парочку», предложил он, и Энтрери не понял, серьезно ли говорит расчетливый дроу. «Остальные оставят тебя в покое».

Энтрери плюнул на пол. Оставят в покое? Дождутся, пока он уснет, и порежут на мелкие кусочки, покормят пауков Донигартена. Эти мысли прервали сосредоточенность убийцы, вынудив его моргнуть. Он убил женщину (что куда хуже в Мензоберранзане, чем убийство мужчины), и какой-то из Домов города уже сейчас держит своих пауков голодными, в ожидании человеческого мяса для них.

«Как грубо», сказал наемник, будто сожалея. Энтрери вздохнул и отвел взгляд, поднимая руку, чтобы отереть слюну с губ. Во что он превратился? В Калимпорте, в гильдиях или рядом с Пашой или любыми другими, звавшими себя его господами, он всегда управлял событиями. Он был убийцей, которого нанимали самые лживые и гнусные воры в мире, но никто и никогда не осмеливался предать его, Артемиса Энтрери. Как же он мечтал вновь увидеть бледное небо Калимшана!

«Не бойся, аббил», сказал Джарлаксл используя слово, обозначавшее у дроу близкого друга. «Ты еще увидишь рассвет». Наемник широко улыбнулся, глядя на лицо Энтрери, явно понимая, что только что угадал мысли убийцы. «Мы с тобой будем наблюдать зарю из дверей Митрилового Зала».

Они вновь охотятся за Дриззтом, понял Энтрери. И, как он неожиданно осознал, судя по огням Мензоберранзана, будет уничтожен весь клан Баттлхаммера!

«Но конечно», подразнил его Джарлаксл , «если Дом Хорлбар найдет время, чтобы узнать, что это ты убил одну из их матрон-матерей…»

Щелкнув башмаками и отсалютовав прикоснувшись к шляпе, Джарлаксл изчез из комнаты.

Джарлаксл знает! И женщина была матроной-матерью! Чувствуя себя полностью разбитым, Энтрери тяжело привалился к стене. Да как он мог знать, что та злобная тварь в аллее была проклятой матроной-матерью?

Стены, казалось, давили на него, лишая воздуха. Холодный пот заливал его обычно спокойное лицо, он с трудом дышал. Все мысли его были сосредоточены на возможности побега, и неизбежно разбивались о неприступные каменные стены. Сама дорога отсюда останавливала его так же надежно как клинки дроу.

Однажды он пытался бежать, удрал из Мензоберранзана через восточный выход, за Донигартен. Но куда он мог бежать? Подземье было лабиринтом опасных тоннелей и глубоких дыр, населенных монстрами, с которыми не умел бороться убийца. Энтрери был созданием совсем другого мира, поверхности. Подземье он не понимал, и продержаться в нем долго не мог. И уж конечно, не смог бы найти дорогу на поверхность. Он был пойман, посажен в клетку, лишен гордости и ощущения целостности, и, рано или поздно, его ожидала ужасная смерть.

ГЛАВА 12 ДЕЛО СЛУЧАЯ

«Мы можем обрушить весь этот участок», заметил генерал Дагна, ткнув пальцем в распростертую на столе карту.

«Обрушить?», пробурчал берсерк. «Если ее обрушить, как мы прибьем вонючих дроу?»

Регис, организовавший этот совет, недоверчиво покосился на Дагну и трех других военачальников дварфов, склонившихся над столом. Затем повернулся к Пвенту. «Вонючих дроу убьет потолок», объяснил он.

«Песчанник!» фыркнул берсерк. «Это по-твоему развлечение? Я собирался искупать свою броню в крови дроу, а из-за этого идиотского плана я месяц буду докапываться до тела!»

«Напади на них отсюда», предложил Дагна, указав на другую секцию открытых коридоров на карте. «А мы поможем тебе взять разбег».

Регис печально посмотрел на генерала, и перевел взгляд на остальных дварфов, дружно кивавших головами. Дагна шутил только наполовину. Многие в клане Баттлхаммер не стали бы плакать, если бы Пвент Тиббледорф пал в вероятной вскоре схватке с темными эльфами.

«Обвали тоннель», сказал Регис возвращая их к делу. «Нам понадобится хорошая защита здесь и здесь», добавил он указывая на два широких участка в нижних тоннелях. "Сегодня я встречаюсь с Берктгаром из Сеттлстоуна.

«Ты сюда еще и вонючих людей притащить хочешь?» спросил Пвент.

Даже дварфы, ничего не имевшие против сильных запахов пропыленных и потных тел, скривились при этом замечании. В Митриловом Зале бытовала поговорка, что подмышки Пвента могут заставить свернуться цветы за пятьдесят ярдов.

«Не знаю что я собираюсь делать с людьми», ответил Регис. «Я им еще и не говорил о моих подозрениях по поводу дроу. Если они согласятся на союз, а у меня нет причин считать что они откажутся, я думаю что нам лучше держать их подальше от нижних тоннелей – даже при том, что мы собираемся осветить их».

Дагна согласно кивнул. «Мудро. Эти высокорослые люди куда лучше дерутся на поверхности. И я думаю, дроу попытаются прийти сюда по горам, так же как и из под горы.»

«Люди Сеттлстоуна встретят их», – добавил другой дварф.

Бруенор Баттлхаммер с любопытством смотрел сквозь неплотно прикрытую дверь комнаты. Он был изумлен тем, как быстро взял ситуацию под контроль Регис, особенно учитывая, что халфлинг не носил свой гипнотический кулон. Обругав Бруенора за то, что тот не действует быстро и решительно, за то что он опять впал в болото отчаяния после того как путь к Кэтти-бри и Дриззту оказался потерянным, халфлинг, вместе со следовавшим за ним Пвентом, отправился прямиком к генералу Дагне и другим военачальникам.

Бруенора удивляло не то, с каким оживлением дварфы начали подготовку к войне, но то, что Регис, похоже, руководил ими. Конечно, халфлинг состряпал очередную историю, чтобы занять это место. Теперь, когда Бруенор опять стал безразличен ко всему, халфлинг изображал совещания с королем, затем отправлялся к Дагне и другим, говоря что принес указания от Бруенора.

Когда он впервые узнал об этом, Бруенору опять захотелось придушить халфлинга, но Регис – более чем искренне – сказал что он с удовольствием отступит в сторону, если Бруенор сам займется делом.

Хотелось бы Бруенору, чтобы он мог это сделать, чтобы он вновь обрел свою энергию, но всякая мысль о войне неизбежно направляла его к воспоминаниям о прошедших битвах, и в большинстве из них рядом были Дриззт, Кэтти-бри и Вульфгар. Парализованый этой болью, Бруенор отпустил Региса позволив ему делать, что вздумается.

Дагна был совсем неплохим стратегом, но познания его ограничивались в основном дварфами и тупыми гоблинами. А Регис, один из ближайших друзей Дриззта, сотни раз сидел и слушал истории дроу о его подземной родине и народе. Регис был также близким другом Вульфгара, и понимал варваров, в союзе с которыми нуждались дварфы, если и впрямь начнется война.

Но то, что Дагна, никогда не испытывавший теплых чувств к не-дварфам, столь благосклонно принимает совет халфлинга – да еще и не слишком известного своей храбростью – вот это немало удивляло Бруенора.

И заставляло его испытывать стыд. Бруенор знал темных эльфов и варваров по крайней мере не хуже Региса, а тактику дварфов лучше любого. Это он должен был быть за этим столом, указывая на участки карты. Он – и Регис рядом с ним – должен был встречаться с Берктгаром Храбрым.

Бруенор опустил взгляд на пол, потер ладонью по уродливому шраму. Он чувствовал боль в пустой глазнице. Так же пустой, как и его сердце, опустошенное потерей Вульфгара, разбивавшееся на части при мысли, что Дриззт и Кэтти-бри отправились навстречу опасности.

Происходившее с ним выходило за рамки его обязанностей как короля Митрилового Зала. Первейшая верность Бруенора принадлежала его детям – один мертв, другая исчезла, – и его друзьям. Но судьбы их теперь были вне его влияния, он мог только надеяться, что они справятся, выживут и вернутся к нему. Бруенор не мог добраться до Кэтти-бри и Дриззта.

И никогда не сможет увидеть Вулфгара.

Король дварфов вздохнул и повернулся, направляясь к своей пустой комнате, не обращая внимания даже на то, что совещание окончилось.

Регис тихо смотрел на Бруенора из дверей, думая, что если бы у него был магический кулон, он мог хотя бы попытаться вновь разжечь пепел души старого дварфа.

Кэтти-бри окинула подозрительным взглядом широкий коридор, пытаясь выделить знакомые фигуры затаившиеся среди сталагмитовых столбов. На этом участке каменный пол был перемешан с грязью, и следы были хорошо заметны – гоблинские следы, и совсем свежие.

Место впереди представляло идеальную позицию для засады. Кэтти-бри достала стрелу из колчана на бедре, и приготовила свой магический лук, Таулмарил. Статуэтку пантеры она держала под рукой, и думала, стоит ли ей вызывать Гвенвивар с Астрального Плана. Доказательств того, что гоблины рядом у нее не было – все столбы выглядели вполне естественно и невинно – но интуитивно она чувствовала угрозу.

Она решила пока подождать с вызовом, логика победила ее инстинкт. Прижавшись к левой стене, она медленно двинулась вперед, морщась каждый раз когда грязь плюхала под ее поднимающейся ногой.

Когда она, все так же держась около стены, прошла с дюжину сталагмитов, девушка приостановилась и прислушалась. Все вокруг казалось спокойным, но она не могла избавиться от ощущения, что за каждым ее шагом наблюдают, что какой-то монстр притаился поблизости, только и ожидая момента выпрыгнуть и наброситься на нее. Она размышляла, будет ли так по всему пути в Подземье? Выдуманные опасности могут свести ее с ума. Или, еще хуже, состояние постоянной ложной тревоги оставит ее неподготовленной к реальной угрозе.

Кэтти-бри тряхнула головой чтобы прогнать эти мысли, и прищурилась, вглядываясь в волшебное звездное сияние. Еще одним преимуществом дара ЛедиАлустриэль было то, что глаза Кэтти-бри не отсвечивали слишком заметным красным цветом инфравидения. Впрочем, девушка, не слишком опытная в подобных вещах, не подозревала об этом; зато видела она, что фигуры перед ней кажутся весьма зловещими. Пол и стены не были здесь так четко разделены как в большинстве тоннелей, вода и грязевые потоки текли в нескольких участках. Многие сталагмиты, казалось, имеют выступы – возможно, гоблинские лапы, держащие страшное оружие.

В очередной раз отогнав неприятные мысли, Кэтти-бри двинулась было вперед, но тут же застыла. Ей послышался звук, легкое царапанье, как будто оружие коснулось камня. Она ждала долго, но ничего больше не услышала, и снова приказала себе не позволять разыгрываться воображению.

Но разве и гоблинские следы были частью игры воображения? – спросила она себя делая еще шаг вперед.

Кэтти-бри бросила статуэтку и натянула лук. Из-за ближайшего сталагмита выскочил гоблин, уродливое плоское лицо казалось еще шире от широкой усмешки, с которой он занес над головой проржавевший иззубренный меч.

Кэтти-бри выстрелила в упор, отблескивавшая серебром стрела только вылетела из лука, как голова гоблина взорвалась дождем многоцветных искр. Стрела прошла насквозь, еще раз брызнув искрами из отколотого куска сталагмита.

«Гвенвивар!» позвала Кэтти-бри, вновь готовя лук. Она знала, что должна двигаться, искры вокруг сделали ее слишком хорошей мишенью. Поглядев на серый туман, клубящийся вокруг, и решив что вызов уже произошел, она подхватила статуэтку и отбежала от стены. Перепрыгнув мертвого гоблина она повернула за ближний сталагмит, пробежала между двумя другими. Уголком глаза заметила еще одну четырехфутовую фигуру. Стрела проследовала прямо в цель, разогнав тьму серебристым следом, но Кэтти-бри не улыбнулась, поскольку вспышка эта показала еще с десяток уродливых гуманоидов, крадущихся вдоль сталагмитовых столбов.

Они закричали и рванулись к ней.

У стены серый туман сгустился, выпуская могучую пантеру. Гвенвивар чувствовала неотложность причины, по которой ее вызвали, и сразу же приготовилась к бою, уши прижались к голове, сияющие зеленые глаза мгновенно оценили ситуацию. Тихая как ночь, пантера скользнула вперед.

Кэтти-бри продолжала отходить от стены, двигаясь по дуге чтобы обогнуть приближающуюся группу. Каждый раз добираясь до очередного столба она спускала тетиву, поражая камень не реже чем гоблинов. Она понимала, что ее союзник здесь – беспорядок, и ей необходимо не дать врагам организоваться и окружить ее.

В свете очередной стрелы Кэтти-бри увидела цель вблизи, гоблин притаился прямо за столбом, к которому она направлялась. Она стала обходить столб с одной стороны, затем остановилась и повернула назад, отчаянно пристраивая стрелу на тетиве.

Гоблин выскочил из-за столба, размахивая мечом. Кэтти-бри отбила удар луком, с трудом отбросив оружие. Услышав хлюпанье и свистящий звук сзади она инстинктивно упала на колени.

Гоблин перескочил ее и врезался в своего удивленного союзника. Но поднялись они быстро, так же быстро, как и Кэтти-бри. Девушка выставила лук, пытаясь удержать их на расстоянии, одновременно лихорадочно шаря свободной рукой на поясе в поисках кинжала.

Видя свое преимущество, гоблины атаковали – и отлетели прочь, под тяжестью шести сотен футов прыгнувшей пантеры.

«Гвен», тихо поблагодарила ее Кэтти-бри, и развернулась, доставая новую стрелу. Как она и ожидала, гоблины пытались подобраться к ней сзади.

Трижды тренькнула тетива Таулмарила, оставляя прорехи в их рядах. Кэтти-бри использовала смертоносные всполохи как прикрытие, и побежала – не назад, что могли ожидать гоблины, а прямо вперед, возвращаясь по своим следам.

Ей удалось одурачить их, укрывшись за очередным столбом, она чуть не захихикала когда гоблин выскочил перед ней, потирая светящиеся глаза и усердно глядя совсем в другую сторону.

Она выстрелила с пяти футов, стрела вонзилась гоблину в бок, ударилась о кость и отбросила его в сторону.

Кэтти-бри повернулась, и побежала, огибая широкий сталагмит с другой стороны. Услышала рев Гвенвивар, и вслед за ним испуганные вопли нескольких гоблинов. Какая-то сгорбленная фигура побежала от нее, и она подняла лук, чтобы освободить дорогу.

Что-то ужалило ее в бедро. Тетива вырвалась, и стрела ушла далеко от цели, выбив дыру в полу.

Кэтти-бри потеряла равновесие от неожиданности и боли. Врезалась голенью в каменный выступ, и чуть не вскрикнула, остановившись и припав на колено. Потянувшись чтобы достать новую стрелу, она ощутила как из глубокой раны на бедре хлещет теплая жидкость. Только теперь она ощутила жаркие волны боли.

Собрав в кулак волю, она повернулась, приготавливая стрелу.

Гоблин был совсем рядом, жаркое вонючее дыхание вырывалось сквозь заостренные желтые зубы. Он занес над меч.

Кэтти-бри выстрелила. Гоблин взлетел в воздух, но приземлился на ноги. Другой гоблин, находившийся за ним, поймал стрелу прямо в подбородок, она буквально разнесла ему голову.

Кэтти-бри поняла, что погибла. Как она умудрилась промахнуться? Может быть, стрела прошла под рукой гоблина, подпрыгнувшего в испуге? Она не могла понять этого, и не могла перестать размышлять об этом. Смерть пришла к ней, она уже не успевает развернуть лук чтобы парировать удар гоблина. Не сможет отбить опускающийся меч.

Но меч так и не опустился. Гоблин просто остановился, постоял неподвижно, как показалось Кэтти-бри целую вечность. Затем меч его вывалился на пол, а из центра грудной клетки вырвался хрип, и густой поток крови. Мертвый гоблин упал.

Только теперь Кэтти-бри поняла, что ее стрела поразила цель, и прошла сквозь первого гоблина убив и второго.

Кэтти-бри заставила себя подняться. Она попробовала бежать, но все вокруг закружилось, и, прежде чем она поняла, что случилось, вновь была на полу, присев на одно колено. Она почувствовала как холодеет ее бок, боль в животе, и, к своему ужасу, увидела что еще один гоблин приближается к ней, размахивая заостренной дубиной.

Собрав все свои силы, Кэтти-бри выждала до последнего момента и хлестнула луком перед собой. Гоблин взвизгнул и отскочил, избежав удара, но это отступление дало Кэтти-бри время вытащить ее короткий меч и украшенный кинжал.

Она встала, прогоняя боль и неприятные ощущения.

Гоблин пробормотал что-то неприятным писклявым голосом, и хотя это и звучало как обычное гоблинское повизгивание, Кэтти-бри знала, что он угрожает ей. Неожиданно он кинулся вперед, широко размахивая дубиной и Кэтти-бри отпрыгнула назад.

Резкий удар боли в боку чуть не опрокинул ее. Гоблин подобрался поближе, предчувствуя победу.

Он продолжал говорить с ней, издеваться над ней, хотя она и не понимала языка. С ухмылкой он указал на ее раненую ногу.

Кэтти-бри была уверена, что может одолеть гоблина, но боялась, что это уже бесполезно. Даже если она и Гвенвивар убьют или рассеют гоблинов, что будет потом? Нога с трудом держит ее – она явно не может продолжить путешествие – и она сомневалась что сможет правильно обработать и перевязать рану. Пусть гоблины и не убьют ее, но они уже остановили ее. Волны боли продолжали катиться неослабно.

Глаза Кэтти-бри закатились, она начала шататься.

Гоблин, попавшийся на уловку, кинулся вперед, и она тут же выпрямилась. Он понял обман и попытался остановиться, но ноги скользнули по грязи.

Гоблин лихорадочно махнул дубиной, но меч Кэтти-бри перехватила ее, зацепившись за шип. Зная, что у нее не хватит сил отбросить дубину, она шагнула вперед, к гоблину, прижимая руку с мечом, и вынуждая руку гоблина проследовать за ее поворотом.

Кинжал направился в живот существу. Гоблин смог парировать его свободной рукой, и только кончик острия пробил кожу.

И тут же, к ее удивлению, гоблин завопил в агонии. Он мотал головой, содрогаясь всем телом. Кэтти-бри, с трудом удерживая опасную дубину, следовала за ним.

Поток энергии прошел через кинжал и влился в ее руку.

Девушка не понимала, что это значило, не понимала что происходит. Гоблин бился в судорогах и каждая из них посылала новую волну энергии в его противника.

Наконец существо опрокинулось на камень, блокирующая рука обмякла, и по инерции Кэтти-бри оказалась ближе, а жуткий кинжал вонзился по самую рукоять. Следующая волна чуть не отбросила Кэтти-бри назад, и ее глаза расширились в ужасе, когда она поняла что оружие Артемиса Энтрери в буквальном смысле выпивает жизненную силу гоблина, передавая ее ей!

Гоблин распростерся на склоне сталагмитовой колонны, немигающие глаза открылись, тело было скручено спазмами смерти.

Кэтти-бри отшатнулась, забрав с собой окровавленный кинжал. С трудом восстановив дыхание она с отвращением разглядывала клинок.

Рев Гвенвивар напомнил ей, что бой еще не окончен. Вернув кинжал на пояс она повернулась, ища свой лук. Только пробежав пару шагов она поняла, что нога отлично поддерживает ее.

Откуда-то из теней гоблин метнул копье, ударившееся в камень прямо рядом с девушкой, и прервав нить ее размышлений. Кэтти-бри скользнула в грязи, подобрав лук. Она посмотрела на колчан, могучая магия которого уже работала, восстанавливая потраченные стрелы.

Увидела она и то, что кровь из ее раны больше не льется. Девушка осторожно пробежалась по ней рукой, почувствовала что рана уже покрылась толстой коркой. Изумленно покачав головой, она приготовила лук и открыла огонь.

Только один гоблин смог еще подобраться близко к Кэтти-бри. Он прокрался с другой стороны широкого сталагмита. Девушка хотела уже отбросить лук и приготовиться к ближнему бою, но остановилась (как и гоблин!) когда лапа огромной пантеры прошлась по голове существа, и длинные когти впились в лоб гоблину.

Гвенвивар яростно отбросила его назад, так что один из уродливых башмаков остался лежать там, где он стоял. Увидев, что челюсти Гвенвивар сомкнулись на шее гоблина, Кэтти-бри повернулась, вглядываясь в противоположную сторону.

Целей она не увидела, но на всякий случай пустила стрелу, чтобы осветить конец коридора. С полдюжины гоблинов бросились наутек, вслед им, догоняя и впиваясь в них, понеслись стрелы Кэтти-бри.

Она продолжала стрелять еще минуту – с волшебным колчаном не было нужды беспокоится о недостатке стрел – но Гвенвивар подошла к ней, потерлась о нее, требуя внимания. Кэтти-бри глубоко вздохнула, опустив руку на бок пантеры, глаза ее упали на украшенный кинжал, спокойно устроившийся у нее на поясе.

Она видела Энтрери с этим кинжалом, как-то раз этот клинок был прямо напротив ее горла. Молодая женщина вздрогнула, вновь вспоминая этот ужасный момент – еще более ужасный теперь, когда она понимала все возможности этого страшного оружия.

Гвенвивар заворчала и толкнула ее, побуждая двигаться. Кэтти-бри понимала беспокойство пантеры: по рассказам Дриззта, гоблины редко перемещались в Подземье маленькими отрядами. Если здесь было два десятка, поблизости вполне могут оказаться две сотни.

Кэтти-бри взглянула на тоннель позади них, из которого она вышла, и в который ретировались гоблины. На мгновение, она обдумывала вариант пойти этим путем, пробиться сквозь несколько удравших гоблинов и вернуться на поверхность, в мир, которому она принадлежала.

Впрочем, это была лишь мгновенно промелькнувшая мысль, простительный момент слабости. Кэтти-бри знала, что должна двигаться дальше, но как? Кэтти-бри снова опустила взгляд на пояс и улыбнулась, отвязывая магическую маску. Она подняла е к лицу, неуверенная в том, как это должно работать.

Пожав плечами, девушка прижала маску к лицу.

Ничего не произошло.

Удерживая ее плотно прижатой, она подумала о Дриззте, представив себя с темной кожей и тонкими чертами дроу.

Покалывание магии разлилось по всему ее телу. Она убрала руки от лица, но маска держалась сама. Кэтти-бри несколько раз моргнула, видя в магическом звездном свете свою черную ладонь, пальцы ее были тоньше и изящнее чем она помнила их.

Дело оказалось совсем простым!

Кэтти-бри пожалела что у нее нет зеркала, так что она не сможет проверить маскировку, хотя она и так была уверена, что все сработало отлично. Она вспомнила, как идеально имитировал Региса Энтрери, вплоть до вещей халфлинга. Подумав об этом, девушка осмотрела собственную, довольно ободранную, одежду. Она вспоминала истории Дриззта, его рассказы о роскошных и злобных жрицах Лолт.

Ободранный походный плащ Кэтти-бри превратился в богатое облачение, отблескивающее пурпурным и черным. Башмаки также почернели, а кончики их загнулись вверх. Оружие, впрочем, осталось как и было, но, как подумала Кэтти-бри, в этом наряде украшенный кинжал Энтрери выглядел как раз на месте.

Опять ее мысли вернулись к этому клинку. Часть ее хотела запрятать его глубоко в грязи, чтобы никто никогда не нашел его. Эта мысль зашла так далеко, что пальцы ее сомкнулись на рукояти.

Но она тут же оставила кинжал в покое, собрала свою решимость и разгладила свое одеяние дроу. Клинок спас ее; без него она бы осталась израненной, а то и мертвой. Это всего лишь оружие, как и ее лук, и хотя подобная тактика оскорбляла ее чувства, Кэтти-бри вынуждена была на время примириться с ней. С течением дней она все более спокойно несла кинжал, а дни растягивались в неделю, затем в две…

Это было Подземье, место где выживал самый жестокий.