Ночь, которая решила все

ЭПИЛОГ

В конце апреля пейзаж Флагстаффа выглядел совсем иначе; всюду чувствовалась весна: зеленые листочки, земля, приготовившаяся к рождению новой жизни. Мим и Уатт уже несколько недель пытались выманить Лукаса и Оливию к себе в гости. В эти выходные, на ранчо, Лукас решил задать своей жене очень важный вопрос. И каким бы ни был ее ответ, он сделает так, как она захочет. Потому, что для него нет ничего важнее ее счастья… и счастья их ребенка.

Играя с тремя мальчиками в настольную игру, Лукас наблюдал, как Оливия, сидя у камина с Руссом на коленях, читает ему сказку. Лукас живо представил, как она читает их ребенку, свернувшемуся калачиком у ее груди. По его настоянию на этой неделе она еще раз прошла ультразвуковое обследование, и они выяснили, что никаких последствий ее падения нет. На этот раз их ожидал сюрприз: они увидели и услышали биение маленького сердечка. Лукас смотрел на это чудо, и его переполняла радость. Эта женщина принесла в его жизнь столько радости, сделала ее гораздо богаче и ярче.

Хотя Лукас и Оливия до сих пор предпочитали проводить все свободное время наедине, ее друзья, Синди и Кайл, однажды пригласили их на вечеринку. С тех пор ее друзья стали более дружелюбно относиться к Лукасу. Особенно после того, как они объявили, что Оливия беременна. К радости Оливии, Лукас даже провел пару вечеров со Стенли в тире!

Тревор сделал последний ход в игре и, довольный, объявил:

— Я выиграл!

Лукас похлопал его по плечу:

— Молодец, брат!

— Мы поедем завтра на прогулку, до того как вы уедете? — спросил Джерри.

— Посмотрим, ответил ему Лукас, подмигнув.

— Я хотел бы, чтобы Оливия поехала с нами. — Тревор оглянулся на нее. — Но так как она беременна и все такое, ей нужно быть осторожной.

Лукас кивнул:

— Ты совершенно прав.

И все же выбор оставался за ней. Она уже объявила Лукасу, что после рождения ребенка хочет взять отпуск как минимум на шесть недель, а затем, если получится, будет работать дома. Ему понравилась эта мысль, и он понял, поверил, что она вполне может быть одновременно и мамой и адвокатом.

Дверь на кухню распахнулась, и Уатт позвал:

— Время перекусить. Мим вынимает печенье из духовки.

Курт и Джерри вскочили на ноги. Русс соскользнул с колен Оливии и бросился за всеми на кухню.

Она засмеялась:

— Видимо, печенье Мим куда важнее, чем конец сказки.

Тревор остался, и Лукас понял: он хочет что-то сказать.

Уставившись в игральную доску, мальчик пробормотал:

— Мне, наверно, скоро придется отсюда уехать. Лукас и Оливия обменялись взглядами, и она поднялась со стула:

— Пойду посмотрю, не нужна ли моя помощь на кухне.

Но Тревор остановил ее:

— Подожди. Я хочу спросить вас обоих кое о чем. Она села рядом с ним на софу.

— После того, как у вас родится ребенок, вы будете приезжать сюда? — поинтересовался Тревор.

— Конечно, — ответила она с улыбкой.

— Мим сказала, что даже после того, как я вернусь к маме, я смогу приезжать сюда, когда захочу. И я хочу видеть вас тоже. И… я еще никогда в жизни не видел близко маленького ребенка.

Лукас усмехнулся:

— Мы тебе это обещаем. Тревор заулыбался:

— Клево! — Тут он вскочил и рванул на кухню за остальными.

Улыбаясь, Лукас заключил жену в объятия. Она поддразнила его:

— Если мы не присоединимся к ним в ближайшие минуты, печенья нам не достанется.

— Зато тебе достанется кое-что лучше печенья, заверил ее Лукас, даря ей долгий, нежный поцелуй, который тут же зажег в них страсть.

— Это действительно лучше печенья! — Ее сладкая и нежная улыбка манила Лукаса поцеловать ее еще раз.

Но он не уступил соблазну.

— Я хочу спросить тебя кое о чем, — сказал он. Склонив голову, она ждала.

— Перед тем, как Песня Ночи ожеребилась, ты слышала, как Уатт просил меня принять его завещание.

Она кивнула.

— Как ты относишься к этой идее, к тому, что, может быть, когда-нибудь нам придется жить здесь?

— А что ты думаешь по этому поводу?

Он знал, что она, как всегда, ждет от него честного ответа. Они обещали это друг другу.

— Я считаю, что это большая честь.

— Я тоже, — согласилась она, ее глаза сияли. — Почему же тогда ты сказал Уатту, что не можешь принять его предложение?

— Тогда я считал, что не заслуживаю этого, — тихо произнес он, не увиливая от прямого вопроса.

— А сейчас ты ведь так не думаешь? Он обнял ее.

— Я понял, что любовь не имеет ничего общего с тем, стоишь ты ее или нет. Это дар. И этому научила меня ты. — Он поцеловал ее в лоб. — Но ведь если я соглашусь принять щедрый дар Мим и Уатта, то когда-нибудь нам придется заботиться о детях, у которых нет крыши над головой. Ты готова к этому?

Она сжала его руку, и их пальцы переплелись.

— Я готова и хочу разделить с тобой все. И если мы сможем в один прекрасный день продолжить дело, которое начали Мим и Уатт, я буду счастлива. Я уже люблю это ранчо так же, как любишь его ты.

Глядя на нее с нежностью, он сказал:

— Кстати, почему бы нам не найти дом с просторным кабинетом, в котором ты смогла бы работать и в котором было бы достаточно места для нашего подрастающего ребенка?

Ее глаза заблестели:

— А может, и не для одного.

Лукас наклонился, чтобы поцеловать жену, и мысленно произнес молитву благодарности. Ему было ясно: он женился на женщине, которая подходит ему идеально. Она — настоящий друг. Родственная душа. Сейчас и навсегда.