Ночь на острове

11

Мэтью стремительно вошел в кабинет и застыл в дверях, увидев за своим столом человека, откинувшегося в кресле.

— Дед! — воскликнул он, стараясь за любезной улыбкой скрыть свое раздражение. — Я и не подозревал, что ты в Лондоне.

— Я знаю, — его дед вдруг заговорил по-английски. — Я просил твою мать не говорить тебе о моем приезде.

— В самом деле? — Мэтью вопросительно поднял брови. — Наверное, у тебя были на то основания?

— Да. Я хотел быть уверен, что ты не успеешь найти предлог, чтобы улизнуть у меня из-под носа, — мягко ответил Аристотель. В его темных глазах, так похожих на глаза внука, светилось злорадное удовольствие. — Я также, хотел удостовериться, что твоя мать ничего не преувеличивает.

Лицо Мэтью помрачнело.

— Моя мать?

— Ты не думал, что она поделится со мной своими переживаниями относительно тебя? — спросил старик, несколько оживляясь. — Мэтью, прошло полгода после моего дня рождения! Шесть месяцев с того момента, как ты сказал мне, что не хочешь больше видеть эту Мейнверинг!

— Ну и что? — пожал плечами Мэтью.

— Так почему же тогда Каролина жалуется, что ты днюешь и ночуешь в своем офисе? — Аристотель взглянул на массивные золотые часы, украшавшие его запястье. — Тебе известно, что уже десятый час вечера? Что ты здесь делаешь? Пытаешься уморить себя работой?

Мэтью сжал губы.

— Не будь смешным!

— Что ты находишь смешным? — рассерженный старик резко наклонился вперед. Ты давно не смотрел на себя в зеркало? У тебя больной вид!

— Я не болен. — Мэтью, вздохнув, опустился на стул напротив деда. — Я просто устал, вот и все.

— Устал!

— Да. — Мэтью закинул ногу на ногу. — Если хочешь, я могу рассказать тебе, чем сейчас занимаюсь. Но ведь ты обычно говоришь, что тебя не интересуют дела «Джей Пи Софтвэр».

— Не интересуют.

— Ну вот. — Мэтью распрямил плечи. — Ты не желаешь слушать, а то бы я рассказал тебе о том, как я усовершенствую программу перевода с английского на любой иностранный язык и наоборот. И не только это. Я сейчас экспериментирую…

Сердитым жестом старик прервал его.

— Ты прав. Я действительно не желаю слушать о том, как ты преуспеваешь в сведении на нет всех усилий по обеспечению будущего моей корпорации. Не сомневаюсь, что, будь твоя воля, ты заставил бы меня продать все авуары и оставить без работы тысячи людей. Но я не могу так поступить, и меня бесит, что ты не хочешь понять мои мотивы.

— Это не так, — тихо пробормотал Мэтью, но старик все же услышал его слова. — Конечно, я понимаю, что ты чувствуешь, дед. Что бы ты ни думал, я знаю свои обязанности. Но я уже не мальчик, и могу сам о себе позаботиться.

— Ты так думаешь? — теперь в голосе деда звучало не раздражение, а обеспокоенность. — Мэтью, твоя мать очень волнуется. Честно говоря, увидев все своими глазами, я тоже обеспокоен. Каролина сказала, что ты ничего не ешь и заметно похудел. Уж не начал ли ты снова пить? До такого состояния, как у тебя, одной работой себя не доведешь.

Мэтью откинул голову назад.

— Перестань, дед. Я в порядке, честно. И я не пью — во всяком случае, не злоупотребляю спиртным. Всем нам, и даже тебе, иногда требуется легкий допинг.

Дед покачал головой.

— Все дело в той женщине, — с горечью вымолвил он.

— В какой женщине? — Мэтью снова подался вперед, его темные глаза смотрели настороженно.

— Ну, в этой Мейнверинг, естественно, — раздраженно посетовал дед. — Я только не понимаю, почему ты не женишься на ней, чтобы покончить со всем этим? Ты же знаешь, она обручилась с Ивановым только потому, что хотела вернуть тебя, ты же сам мне об этом говорил! Она все еще в Лондоне. Мне это известно от Каролины. На днях твоя мать встретила ее на каком-то благотворительном приеме. Может быть, эта женщина глупа, но она любит тебя, это несомненно.

— Дед! — Мэтью резко оборвал монолог старика. — Сколько раз говорить тебе, что меня больше не интересует эта… — он нетерпеливо хрустнул пальцами. — Меня больше не волнуют чувства Мелиссы. Я знаю, почему она устроила этот спектакль с таблетками. Ей донесли, что на Дельфосе я не один, но она рассчитывала, что я послушно побегу к ней, как собачонка, стоит только позвать. Правда, это не сработало. Нет, я не отрицаю, что поехал к ней. Но разве можно было поступить иначе — ведь я не знал, насколько серьезно ее состояние. Однако не могло быть и речи о том, чтобы возобновить наши отношения. Поверь, дед, все мои чувства к Мелиссе умерли!

— Тогда почему…

— Что почему? — Мэтью смотрел на него устало и безучастно. — Ради всего святого, дед, неужели вам с матерью нечем больше заняться?

Старик нахмурился. Его седые брови почти сомкнулись. Дед и внук были очень похожи. Старик пристально смотрел на Мэтью, как бы пытаясь проникнуть в его душу. И когда его внук отвел глаза, он ахнул, не веря, что его догадка верна.

— Ну конечно! — воскликнул он, хлопнув себя ладонью по лбу, как бы в наказание за то, что не сразу догадался. — Я был глупцом! Я же видел все своими глазами! Это она, не так ли? — та, другая, хозяйка кафе!

— О, ради Бога! — Мэтью вскочил на ноги. — Дед, прекрати! Почему ты не хочешь поверить, что я просто очень много работаю? И часто забываю поесть, признаю и это. Но я не один такой. Много людей работает так же напряженно. Из-за того, что я немного сбавил в весе, ты позволил матери притащить тебя сюда, чтобы разыгрывать роль строгого папаши? Так вот, я не нуждаюсь в том, чтобы меня водили за ручку!

Эта вспышка ничуть не вывела из себя Аристотеля.

— И поэтому в твоей жизни нет места женщине? — мягко спросил он. — Напряженная работа предполагает обет безбрачия?

— Возможно. — Мэтью, поборов раздражение, попытался улыбнуться. — Возможно, — повторил он, подойдя к окну. За окном мерцали огни большого города. Он засунул руки в карманы и, глядя на свое отражение в темном стекле, мечтал о том, чтобы дед ушел. Хватит с него причитаний по поводу того, что он похудел. С этой проблемой он как-нибудь справится. Он боялся другого — как бы крыша не поехала.

— Так твоя связь с мисс Максвелл оказалась не слишком удачной? — услышал он за своей спиной голос деда и сжал кулаки.

— Смотря что ты имеешь в виду, — ответил Мэтью. На него снова нахлынули мучительные воспоминания о Саманте, особенно сильно терзавшие его с наступлением темноты, и пальцы словно ощутили ее нежную кожу… Отчаянно пытаясь избавиться от наваждения, он, утратив бдительность, заговорил: — Если ты хочешь узнать, оставил ли я заметный след в ее жизни, тебе лучше спросить об этом у ее мужа.

— У мужа? — переспросил Аристотель. — Когда ты привозил ее на Дельфос, она не была замужем.

Мэтью искоса взглянул на него.

— Почему это должно тебя волновать? Помнится, ты сам не раз, приводил в этот лом замужних женщин.

— Это не относится к делу, — неожиданно устало приговорил старик. Женщины, которых я знал, были искушенными. Они знали, на что идут, и были старше. А эта девушка, Максвелл, она молода и, как мне кажется, невинна.

Мэтью уставился на него.

— Откуда ты знаешь? Ведь ты даже не поговорил с ней!

— Ошибаешься. — Старик назидательно поднял руку. — В тот вечер, когда ты уехал к Мелиссе, мы с ней беседовали на террасе. Она чувствовала себя такой несчастной — я видел это. Думаю, это оттого, что твоя мать была более чем бестактна.

Мэтью вспомнил, как бросился к матери после того, как побывал у Саманты в кафе. Он был тогда в отчаянии, и Каролине пришлось принять на себя главный удар. Но даже она не поняла тогда, как глубоко он задет.

— Ведь ты не объяснился с ней сам, прежде чем улететь в Лондон, — с нажимом произнес старик, и Мэтью, который ни с кем ни разу не обсуждал эту тему, покачал головой.

— Нет. Она заперла дверь и не слышала, как я стучал…

— А Спиро, конечно, уже ждал тебя…

— Конечно.

— Но потом, вернувшись в Англию, ты видел ее?

Мэтью помедлил с ответом.

— Мельком. Минут пятнадцать, если быть точным.

Дед нахмурился.

— Ты не извинился?

Мэтью вздохнул.

— Конечно, извинился! — воскликнул он. Рассказывать кому-то о своих переживаниях было слишком тяжело, и Мэтью устало добавил: — Я набрался храбрости и сказал, как я к ней отношусь. И попросил ее жить со мной, а она меня отвергла.

— Ты попросил ее выйти за тебя замуж?

— Нет, не замуж. — Голос Мэтью звучал бесстрастно. — Она ведь все же была помолвлена с другим.

— А, ну да. — Дед кивнул. — Но ведь помолвку можно расторгнуть, не так ли?

— Возможно, — Мэтью тяжело вздохнул. — Может быть, я не хотел жениться. Может, боялся, что вы не допустите этого брака. Может, думал, что, женившись, потеряю себя и превращусь в истукана, какого вы с матерью хотите из меня сделать. И давай посмотрим правде в лицо — я не знаю о браке ничего хорошего…

— И я виноват в этом, — резко закончил дед. — Все эти женщины, о которых ты говорил… Ты, наверное, считаешь, что я должен был с большим уважением относиться к твоей бабушке?

— А ты сам так не считаешь? — сухо спросил Мэтью, и старик рассмеялся.

— Возможно, ты прав. Но твоя бабушка была совсем не такой, как мисс Максвелл. Она вышла за меня замуж не по любви. Ариадна стала моей женой, потому что этого хотел ее отец. Он желал слияния его компании с моей. Лицо старика исказила гримаса. — Это было началом «Аполлониус Корпорейшн», понятно? Как далеко мы продвинулись с тех пор!

Мэтью пожал плечами.

— Действительно.

— Итак… — старик помедлил. — Мисс Максвелл теперь миссис?..

— Вебстер, — мрачно ответил Мэтью. — Ее жениха звали Пол Вебстер, я просил Виктора это выяснить.

— Серьезно? — на старика это произвело впечатление. — А когда состоялась свадьба?

Мэтью отвернулся.

— В июне, в июле — не знаю. Какая разница? Разве это имеет значение?

— Имеет, если это не дает тебе покоя, — нетерпеливо ответил старик. — Не хочешь ли ты сказать, что не знаешь наверняка, поженились они или нет? Как не стыдно, Мэт! Разве этому я тебя учил?

Мэтью прошел к своему столу.

— Ты забыл, что я ей не нужен, дед. Я узнал об этом в тот день, когда пришел к ней извиняться. Стоило только появиться ее жениху, она не знала, как от меня избавиться.

— Ну, хорошо, — старик, повернувшись, смотрел на него, явно стараясь найти какой-нибудь выход. — Ты говоришь, тогда они еще были помолвлены?

На лице Мэтью отразились все чувства, которые он испытывал.

— Спасибо тебе, дед, но ничего из этого не выйдет. У Сэм был шанс, и она им не воспользовалась. Она попробовала яблоко, и оно пришлось ей не по вкусу.

На улице завывал ветер, что-то упало и покатилось по внутреннему дворику, который ее отец замостил в прошлом году. Было жутковато слышать, как неодушевленные предметы шевелились под порывами ветра, словно живые существа, хотя все окна и двери были заперты. Эту бурю метеослужба предсказывала заранее.

Саманта поежилась. Зря, наверное, она не послушалась матери и не поехала вместе со всеми в Тенерифе. Сидела бы сейчас в баре, потягивала коктейль и думала только о том, в каком купальнике пойти на пляж. Но в июле она подхватила грипп, проболела до сентября и теперь не рискнула снова закрыть кафе, чтобы не лишиться последних клиентов.

Хотя, по большому счету, никого это не волнует, подумала она тоскливо. Теперь на Хай-стрит у нее появились конкуренты, и удерживать клиентов становилось все трудней. Но самое главное — она охладела к своей работе. Саманта очень тяжело болела и после болезни потеряла интерес ко всему.

Нет, это не совсем так, подумала она, взяв газету и просматривая телепрограмму. Интерес ко всему она потеряла в тот день, когда Мэтью пришел к ней в кафе. Саманта смахнула слезы, которые в последнее время часто наворачивались у нее на глаза. Она не должна была его прогонять.

Она отбросив газету, потянулась к коробке с шоколадными конфетами и надкусила одну. С апельсиновым кремом, отметила она равнодушно. Эти конфеты она купила в тот злосчастный день, чтобы хоть чем-то порадовать себя, но было совсем не весело есть их в одиночестве.

Саманта окинула взглядом уютную гостиную и попыталась вспомнить, что хорошего было и есть в ее жизни. У нее хороший дом, хорошая семья и, хотя она с такой готовностью жалеет себя, все у нее в порядке. Дела в кафе наладятся, когда она подыщет новую помощницу. И как это Дебби угораздило так скоропалительно выйти замуж! Впрочем, для будущего ребенка, наверное, так будет лучше.

Ее глаза снова наполнились слезами, и она нетерпеливым движением смахнула их рукой. Казалось бы, ей повезло. Она могла оказаться в такой же ситуации, как Дебби. И что бы она делала с ребенком? Что подумал бы о ней ее отец? Саманта вспомнила свои переживания на протяжении той пары недель, пока не убедилась в том, что не беременна. Был момент, когда ей хотелось, чтобы у нее был ребенок — ребенок Мэтью. В память о нем и о том, что было между ними. Крошечное существо, нуждающееся в ее любви.

Какой-то шум на улице вывел ее из состояния задумчивости. А потом в пустом доме зазвенел резкий настойчивый звонок. Саманта посмотрела на часы. Половина десятого. Кто бы это мог быть, так поздно? Ее нервы напряглись. Кто мог знать, что она дома одна?

Пол!

Она неохотно поднялась с дивана. Только Пол знал, что все домашние уехали. Только Пол мог прийти так поздно. И хотя до нее дошли слухи, что Пол встречается с другой девушкой, отец мог попросить его зайти. Мистер Максвелл все еще надеялся, что дочь одумается. О том, что новой девушке Пола это вряд ли придется по душе, он не подумал.

В холле было темно, и Саманта, охваченная внезапным страхом, решила не зажигать свет. А вдруг эти не Пол? Сколько раз она слышала предостережения, что женщинам опасно открывать двери после наступления темноты. Она не хотела стать первой жертвой какого-нибудь убийцы — убийца же должен с кого-то начать!

В дверь больше не звонили, и она в нерешительности прислонилась к стене. Наверное тот, кто звонил, уже ушел. Может быть, в почтовый ящик бросили какой-нибудь рекламный проспект?

Саманта выпрямилась. Это просто смешно, подумала она. Она не сможет расслабиться, пока не убедится, что за дверью никого нет. А вдруг это вор, который хотел удостовериться, что хозяев нет дома? Саманта решилась. Она приоткрыла дверь и выглянула наружу. В лицо ей ударил порыв ветра, в холл залетели сухие листья. Незапертая калитка раскачивалась на петлях, но неожиданный посетитель, похоже, ушел.

Но тут она услышала стон и от испуга вскрикнула. На ступеньках, скрючившись, как от боли, сидел человек. Ее первой реакцией было поскорее захлопнуть дверь и позвонить в полицию. Но что-то знакомое было в его облике.

Боже! У нее пересохло во рту, и она опустилась на корточки рядом с ним. Голова его безвольно болталась, и ей нетрудно было повернуть ее лицом к свету.

— Мэтт! — выдохнула она, с тревогой подумав, что у нее начались галлюцинации. Как мог он оказаться здесь, на ступеньках ее дома? Ведь он не знал, где она живет!

Но это был он. На нее смотрели такие знакомые, слегка затуманенные, темные глаза.

— Сэм, — позвал Мэтью, и она была готова поклясться, что в его голосе прозвучало облегчение. — Черт, Сэм, вот проклятье — кажется, у меня отказали ноги.

Саманта все еще не могла поверить, что это действительно он. Казалось бы, сбылись ее мечты, и ей так захотелось обнять его. Но снова здравый смысл остановил ее.

— Ты болен? — спросила она, впиваясь ногтями в ладони, чтобы удержать себя и не прикоснуться к нему.

Мэтью покривился.

— Да нет, — ответил он. — Не думаю. Помоги подняться, хорошо? Вот что значит выпить виски на голодный желудок.

Саманта моргнула.

— Ты пьян? — Она выпрямилась, почувствовав презрение к себе. Ну конечно, он думает только о себе, а другие его мало волнуют. А она-то размечталась, увидев его у своих ног! Она пока не знала, что привело его сюда, но ясно одно: ей это не сулит ничего хорошего.

— Нет, я не пьян, — пробормотал Мэтью и, схватившись за дверной косяк, поднялся на ноги. — Просто мне нужно было съесть что-нибудь перед уходом из офиса… — Он устало откинул со лба отросшие волосы. — Я не помню, когда ел в последний раз.

Саманта посмотрела на него более внимательно. Не похоже, чтобы он был пьян — просто у него усталые глаза. Он был бледным и измученным, к тому же сильно похудел. Глядя на него, она вспомнила, что сама одета неподходящим для приема посетителей образом. Линялые полотняные брюки, старый свитер и вязаные тапочки не слишком красили ее. Кроме того, уже несколько недель она ничего не делала со своими волосами, только наспех расчесывала их. Ни стрижки, ни прически прямые пряди, разбросанные по плечам.

— Как ты сюда попал? — спросила Саманта. Она не могла заставить себя спросить, почему он явился.

— Приехал вот в этой машине, — сказал он, указывая на неприметный черный «Салун», припаркованный у обочины. — И, предваряя твой вопрос, отвечу: я немного выпил только здесь, в местном трактире. Мне нужно было хлебнуть для храбрости, но, боюсь, я хлебнул что-то не то.

— Хлебнуть для храбрости? — недоверчиво переспросила Саманта. — К чему тебе храбрость?

— А ты как думаешь? — устало спросил Мэтью, прислоняясь к двери. — Можно, я войду? Мне нужно поговорить с тобой.

Саманта не двинулась с места.

— Как ты узнал, где я живу?

— Я нашел твой адрес в телефонном справочнике.

— Нашего номера в телефонном справочнике нет.

— О Господи! — Покрасневшие глаза Мэтью смотрели в ее глаза. — О'кей. Я поручил кое-кому найти тебя. Могу я теперь войти? Или мне нужно попросить разрешения у твоего отца?

Саманта облизнула губы.

— Моего отца здесь нет.

— Но ведь это его дом? — осторожно произнес он, и она кивнула. — Ну что ж, — он вздохнул с облегчением, — тогда давай найдем другое уединенное место, где мы могли бы поговорить.

Саманта судорожно вздохнула.

— О чем?

— О нас с тобой.

Саманта невольно отпрянула. Воспользовавшись этим, Мэтью вошел в дом и, прислонясь к вешалке, чтобы удержаться на ногах, закрыл дверь. Затем обессиленно закрыл глаза и схватился за дверную ручку, чтобы снова не упасть.

— Прости, — проговорил он невнятно, открывая глаза, и Саманта, внезапно забыв о своих обидах, подставила ему плечо. Она помогла ему пройти через холл в гостиную. Мэтью опустился на диван. Саманта с тревогой смотрела на него.

При свете он выглядел еще хуже. Глаза были воспалены, а в лице не было ни кровинки. Он откинулся на подушки, как будто не отдыхал уже несколько дней. И хотя она уверяла себя, что все это не имеет к ней никакого отношения, ее сердце переполнило сострадание.

— Твоих родителей нет дома? — спросил он, явно пытаясь скрыть свою слабость, и Саманта решила, что лгать нет смысла.

— Да, — ответила она, — сегодня утром они уехали в отпуск. В Тенерифе.

— Надолго?

— Они уехали на две недели, — ответила она, по-прежнему в нерешительности стоя у двери. — Хочешь сандвич или что-нибудь еще? Ты же с обеда ничего не ел…

— Я ничего не ел уже Бог знает сколько времени, — резко ответил Мэтью. — Сэм… — Он помолчал. — Ты все еще собираешься замуж за Вебстера? Я должен это знать. Я должен знать свои шансы, хватит ли у меня сил вынести…

— Вынести — что?

— Сэм, ну ответь на мой вопрос! Ты еще помолвлена с Вебстером или нет?

Она шагнула к нему. Беспокойство о его здоровье отодвинуло все ее сомнения на второй план.

— Слушай, я приготовлю тебе сандвич, а потом поговорим.

— Ну уж нет! — прорычал он яростно и, опускаясь на диван, силой посадил ее рядом. — Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя. Можешь ты хотя бы не мучить меня?

Саманта не сводила с него глаз. Она ощущала у виска его теплое дыхание, от него исходил запах мыла, сигарет и терпкого осеннего воздуха. Она не видела его несколько месяцев и все же чувствовала, что ей знакома каждая его черточка. Ей нестерпимо хотелось прикоснуться к нему, убрать с его лба длинные непокорные волосы.

— Я расторгла помолвку с Полом, — ответила она. — Несколько месяцев назад… Сразу после той ночи на острове.

— Не может быть! — Мэтью сжал ладонями ее лицо, и она почувствовала, как дрожат его пальцы. — Значит в тот день, когда я приходил в кафе, вы уже не были помолвлены?

Она кивнула.

— Но почему тогда… — Он осекся, но потом все же продолжил: — Это из-за меня? Бог мой, я хочу сказать, я, наверное, разрушил твою жизнь?

Саманта вцепилась в отвороты его куртки. Ей не хотелось ни о чем думать, а только быть как можно ближе к нему.

— Моя жизнь кончилась после того, как ты ушел, — хрипло произнесла она, глядя на него мокрыми от слез глазами.

— Почему ты мне ничего не сказала? — спросил он, гладя ее волосы. — О, Сэм, я думал, что ты этого хотела…

— Я боялась, — призналась она, подняв руки к его лицу. — Я любила тебя… и боялась.

— Ох, Сэм!

С его губ сорвался стон, и он обнял ее. Он прижимал ее к себе так, будто собирался никогда не выпускать из своих объятий. Прошло несколько минут, прежде чем они снова заговорили. Это были минуты теплоты и ласки, от которой замирало сердце. И их поцелуи, поначалу такие нежные, закончились страстным поединком языков.

Наконец он оторвался от нее и прижался лбом к ее лбу.

— Ты же не прогонишь меня снова, правда? — хрипло спросил он. — Я бывал неправ, но ведь можно все исправить!

Да, ей будет нелегко убедить родителей, но она все равно будет с ним. Она не может жить без него.

— Ну, хорошо, — сказал Мэтью, и она почувствовала, что силы оставляют его. — Мы поженимся после того, как я посплю.

— Поженимся?

— Да, поженимся, — ответил он, выпуская ее из своих объятий. — Сэм, не спорь — пожалуйста! Во всяком случае, пока я не высплюсь.

Она так удивилась, что он недоуменно посмотрел на нее, но тут же, отключившись, повалился на диван.

Услышав шум воды, доносящийся из душа, Саманта поняла, что Мэтью проснулся. Она не заметила, когда он поднялся наверх, но дом всю ночь так сотрясался под порывами ветра, что уши уже не реагировали на скрипы и завывания. Она мало спала в эту ночь. Ее мозг лихорадочно работал. Кроме того, одной мысли, что Мэтью спит внизу на диване, было достаточно, чтобы сердце ее билось чаще.

Саманта взглянула на часы. Седьмой час. Не удивительно, что на улице еще совсем темно.

Интересно, заметил ли Мэтью сандвичи и термос с кофе, которые она ему принесла? Во всяком случае, у него хватило сил подняться наверх в душ. Было что-то умиротворяющее и вселяющее надежду в том, что он где-то рядом.

Она старалась не думать о том, что он наговорил накануне, до того, как усталость окончательно сморила его. Он просил ее выйти за него замуж. Казалось бы, она должна быть на седьмом небе от счастья! Но его предложение заставило ее вспомнить, кто он такой. Она любит его, но вряд ли этого достаточно.

Где-то неподалеку от ее двери скрипнул пол, и у Саманты перехватило дыхание. Но дверь не открылась. Она выскользнула из постели и пошла посмотреть, что он делает.

Мэтью выходил из комнаты ее родителей. На нем не было ничего, кроме полотенца вокруг бедер. Мокрые волосы прилипли к шее.

— Что ты тут делаешь? — спросила она шепотом, и тут же вспомнила, что нет никакой необходимости шептать. Однако было что-то волнующе-порочное в том, что они были вдвоем в доме ее родителей, и когда он, обернувшись, посмотрел на нее, Саманта почувствовала в ногах слабость.

— Я искал тебя, — просто ответил он, и она заметила, что он выглядит гораздо лучше. Он подошел к ней и оценивающим взглядом окинул ее скромную батистовую ночную рубашку. — Пойдем в постель, — проговорил он низким голосом, — еще ночь.

Когда несколькими часами позже Саманта проснулась, Мэтью уже не спал. Он молча любовался ею. Несмотря на их близость, Саманта все еще заливалась краской под его внимательным взглядом, и она инстинктивно потянула на себя одеяло, так что ему досталась только одна ее грудь.

— Я люблю тебя, — выдохнул он, лаская языком ее затвердевший сосок. — Я уже говорил тебе об этом?

— Неск-несколько раз, — заплетающимся языком выговорила она. Ее рука гладила его затылок. — Ох, Мэтт, я так рада, что ты пришел!

— И я тоже, — сказал он и подвинулся так, чтобы она могла почувствовать его желание. — Ну, так когда же ты собираешься сделать из меня добропорядочного семьянина?

— Ох, Мэтт! Ты не обязан жениться на мне! Я не ставлю тебе никаких условий. Во всяком случае, пока.

— А я ставлю условия. — Мэтью снова навалился на нее своим сильным мускулистым телом. — Ты что думаешь, я позволю тебе снова бросить меня? Ну, уж нет. Ты будешь миссис Мэтью Патнем. Я хочу, чтобы все четко знали, кто ты такая.

Саманта прикусила нижнюю губу.

— В том числе члены твоей семьи?

— Особенно члены моей семьи, — с нажимом произнес Мэтью и запечатлел продолжительный поцелуй в уголке ее рта.

— Чтобы твои дети знали, кто их отец? — мягко спросила она, и Мэтью застонал.

— Я действительно думал о том, что ты могла забеременеть. — Он провел пальцем по ее губам. — Ты ведь не принимала таблеток, правда? — И когда она отрицательно покачала головой, продолжил: — Хочешь верь, хочешь нет, но я надеялся, что ты забеременела. Я бы сделал тогда все, чтобы вернуть тебя.

Саманта нахмурилась.

— Однако ты же не вернулся ко мне.

— Нет, вернулся. — Он погладил ее плечо. — Я не мог прийти к тебе, потому что ты продолжала встречаться с этим Вебстером. Я не знал только одного: вышла ты за него замуж или нет. Но — спасибо деду — я все же набрался мужества выяснить и это.

— Что ты хочешь этим сказать? Откуда тебе известно, что я виделась с Полом?

Щеки Мэтью слегка порозовели.

— А ты как думаешь?

— Ты установил за мной слежку?

— Ну и что, — он нимало не смутился, — сначала я не мог поверить, что ты не расторгла этой помолвки. Но когда стали поступать отчеты о том, что ты…

— Для Пола не существует слова «нет». Я рассказала ему о тебе, но он все равно приходил ко мне. — Она помолчала. — Но теперь с этим покончено. У него новая девушка.

— Правда? А как ты к этому относишься?

— Я довольна. Чувствую облегчение. — Саманта зашевелилась под ним и взмолилась:

— Мэтт, я не могу дышать.

— Вот и прекрасно, — самодовольно заявил он, но все же подвинулся так, чтобы его бедро осталось у нее между ног. — Боже! Который час? В половине первого у меня деловой обед.

Саманта испуганно осмотрела на него.

— Ты пойдешь? — спросила она его.

Лукавая улыбка, появившаяся на лице Мэтью, сделала его еще более привлекательным.

— Но только вместе с тобой, — сказал он ласково. — Это будет весьма кстати: я обедаю с матерью в «Савое».

У Саманты пересохло во рту, и Мэтью засмеялся над произведенным эффектом.

— Ей уже пора познакомиться с будущей миссис Патнем, — твердо сказал он. Не волнуйся, она прекрасно знает, что уже потерпела поражение.

— Что ты имеешь в виду?

— Вчера дед доходчиво объяснил ей, что она разрушила мою жизнь. Он сказал, что если бы она не вмешалась и не отослала тебя в Англию, мы, скорее всего, уже были бы женаты.

— Я тебе не верю.

— Это правда, — Мэтью усмехнулся, — стал бы я лгать!

— Ты уже солгал однажды, между прочим, — сказала она строго, но Мэтью, пожав плечами, ответил:

— Только чтобы добиться того, что хотел. А я хотел тебя с той минуты, как только увидел впервые.

— Но… — Саманта сделала последнюю попытку остаться серьезной, — я не знаю, хочу ли я быть такой, как твоя мать. Она была богатой, но, по-моему, счастливой от этого не стала.

— Я тоже не хочу, чтобы ты была такой, как моя мать, — горячо откликнулся Мэтью. — Поэтому я убедил деда сделать ее номинальной главой «Аполлониус Корпорейшн», когда он отойдет от дел. Мы с тобой будем жить в Лондоне, и я буду по-прежнему руководить «Джей Пи Софтвэр». К тому времени, когда Каролина устанет отдавать распоряжения, мы уже будем нянчить наших внуков. — Он улыбнулся. — Ну, так как, выйдешь ты за меня замуж?

Саманта сказала «да» с таким чувством, будто перед ней распахнулись врата рая…