Ночь Перехода

24

Нас проводили к небольшой открытой повозке, запряженной парой белоснежных лошадей. Мы с Ридом сели рядом, Мародрен напротив. Светлые чистые домики эльфов стояли аккуратными рядами, сами эльфы с удивлением выглядывали в окошки, провожая нас любопытным взглядами. Рассмотреть город я не успела, по белокаменной мостовой мы довольно скоро подъехали к мраморным ступеням, ведущих во дворец. Мародрен молча начал подниматься, жестом позвав следовать за ним. Дворец эльфов был очень светлым, даже сияющим. Проходя мимо больших окон, видно было пролетающих мимо островки зелени. На одном островке в изящной беседке сидела красивая девушка, выводя нежную мелодию на небольшой арфе. Я невольно замедлила шаг, заслушавшись.

— Анариэль, сестра нашего короля, — заносчиво бросил Мародрен, увидев мой интерес.

— Очень красивая мелодия!

— Анариэль лучшая по игре на арфе, — снисходительно улыбнулся эльф, продолжая идти вперёд.

Я почему-то думала, нам дадут немного времени отдохнуть перед встречей с королём, но сопровождающий, остановившись перед высокими дверьми, торжественно провозгласил:

— Его Светлейшее Величество король Аналэас Творящий Огонь.

Просторный тронный зал был наполнен солнечным светом, изливавшимся из многочисленных окон. Он был полон эльфов. Высокие, худощавые, с бледными лицами и вытянутыми остроконечными ушами они высокомерно поглядывали на нас, вполголоса обсуждая что-то меж собой. Но разом наступила полная тишина, стоило нам приблизиться к высокому резному трону, на котором скучающе восседал их правитель. Длинные белоснежные волосы спадали до самого пола, пряча богатые светлые одежды, расшитые золотом.

— Ваше величество, благодарю вас за возможность принять нас. Мое имя Рид Данкор, моя спутница — Нира Шеррис, — коротко поклонился Рид.

— Приветствую вас в Золотой Долине, в моем городе Лиударде, — лениво озвучил правитель стандартую фразу. — Ваш император прислал мне письмо, где изложил ваш план, по спасению миров. Но скажи мне, почему, когда мы говорили о будущем нашего мира, нас никто не хотел слушать? Почему ваши жалкие людские правители только смеялись последние пару сотен лет над нашими предсказаниями? И почему, именно сейчас мы должны пойти вам навстречу?

— Пару сотен лет вы говорите о слиянии миров, но какое же решение вы предложили? — Рид раздраженно смотрел на правителя, не опуская глаз. — Как именно вы хотите это предотвратить?

— Как ты смеешь говорить со мной подобным образом? — правитель подался вперёд, яростно смотря на мага. — Иногда, вместо того, чтобы бороться, нужно довериться Жизни!

— Я слышал ваши предсказания. Именно они, побудили меня искать способы сохранить пространство.

— Рид Данкор? — эльф откинулся на спинку трона, насмешливо улыбаясь, — не ты ли это скрылся от всех в Вечном Лесу?

— Так было нужно, — коротко ответил маг.

— В письме был указан способ, что ты нашёл. Но почему же ты решил, что это сработает?

— Вариантов больше нет. Необходимо пробовать.

— Есть ещё вариант. Мы ничего не предпринимаем, и ожидаем неизбежное. Если сама Жизнь решила, что будет лучше объединить миры, значит, не стоит этому препятствовать.

— Вы считаете от вас, эльфов, что-то останется?

— Ункар населяют в основном люди, и когда магии не останется, что сможет вас защитить?

— Сама природа на нашей стороне, — высокомерно вскинул голову Аналэас. Не важно, в каком мире, мы любимые дети Жизни, и мы получим своё.

— Едва ли вы останетесь живы перед перепуганной взбешенной толпой людей, посчитавших иномирян приспешниками тьмы. Не лучше ли использовать все шансы, для предотвращения слияния миров?

Аналэас задумчиво постукивал кончстиками пальцев по подлокотникам, и немного хмурясь, окидывал нас размышляющем взглядом.

— Ваше величество, я из Ункара. Разрывом меня забросило в ваш мир ещё до Ночи Перехода. Поверьте, у нас эльфы, русалки, драконы живут только в сказках, в реальности ничего подобного нет! И если ункарцы увидят жителей вашего мира, многие из которых действительно опасны, они не будут раздумывать!

Король перевёл на меня задумчивый взгляд, после опять повернулся к Риду

— Зачем привёл иномирянку с собой?

— Оба мира заинтересованы в разделении. Разрыв пространства принесёт много смертей и страданий.

— Эльфы не меняют предначертанное. Мы принимаем нашу Судьбу с гордостью. Но мы наполним камень Светом Своих Воспоминаний. Даже если у тебя ничего не выйдет, и даже если эльфы не уцелеют после слияния, в мире останется наше величие, запечатленное в камне.

— Благодарю вас, ваше величество, — коротко склонил голову Рид. — Мы сделаем все, что сможем.

— Не сомневаюсь, — надменно кивнул Аналэас. — Мародрен, проводи гостей в их комнаты. Вечером проведем обряд.

Мародрен поклонился королю и кивнув нам, вышел из зала. Наши с Ридом спальни располагались рядом. Высокие окна, пропускающие яркий солнечный свет, золотистое покрывало на высокой резной кровати, множество таких же золотых подушечек. С любопытством высунулась в окно, разглядывая город эльфов и проплывающие мимо островки. Мне было немного жаль, что я пропустила церемонию у людей, зато сейчас вечер ожидала в радостном предвкушении.

Мы стояли на высоком резном балконе, а внизу, на площади, на нас с любопытством взирала толпа эльфов. Толпа гудела, галдела, где-то слышались выкрики, музыка, но все это враз стихло, стоило Анаэласу появиться рядом. Теперь не нашлось ни одного эльфа, который бы не смотрел с благоговением на своего правителя. Анаэлас, горделиво вздернув голову, молчал долгих несколько минут, после над площадью раздался его надменный голос, с подготовленной пафосной речью:

— Мои верные подданные! Мы эльфы, свободные и гордые дети своих великих отцов! Все мы помним наши предсказания о слиянии миров, те предсказания, что для всего мира звучали просто сказками. Это время пришло! Больше не будет Ночей Переходов, эта ночь будет последней! Миры соединятся! Но все это не принесёт нам, последним жителям Золотой Долины мира и счастья! Волна боли и страданий изольется на ныне живущих! Я нашёл способ спасти всех нас! Создать артефакт, наполненный высшими чувствами, который поможет сохранить пространство между мирами! Ведь только эльфы умеют любить так, как никто! Только эльфы умеют видеть красоту и гармонию мира! Только эльфы едины с самой природой, с самой Жизнью! Он протянул руку, с лежащим на нем изумрудом, наполним же Светом Воспоминаний этот драгоценный камень!

— Свет Воспоминаний, — красиво звучит, шепнула Риду. Он кивнул, улыбнувшись и тихонько сжав мою ладонь.

Лица всех эльфов постепенно светлели, когда те вспоминали любимых. Вспоминали минуты радости и победы, минуты счастья и любви. Вспоминали родителей, друзей, первую любовь, а для большинства и единственную, вспоминали первые шаги и первые успехи своих детей. От каждого присутствующего полились тонкие лёгкие струйки света, они бережно сплетались друг с другом, соединялись, образуя причудливые узоры, и наполняли камень, сияющий все ярче. Лицо короля было задумчиво, губы тронула нежная улыбка, из сердца ровным потоком воспоминания наполняли изумруд. Его сестра стоящая неподалёку, склонив голову набок, заиграла лёгкую мелодию на неразлучной арфе, наполняя музыкой не только площадь, но и проникая в сердца, усиливая идущий от них свет. Почувствовав мой взгляд, взглянула в ответ, на красивом лице появилась чистая улыбка, она дружелюбно кивнула, не прерывая своей волшебной мелодии.

Постепенно ручейки иссякли, а камень, лежавший в тонкой ладони Анаэласа, неярко сиял. Но вскоре сияние затихло и эльф, бережно поместив изумруд в небольшую шкатулку, передал Риду.

— Пусть этот день войдет в историю эльфов! — Анаэлас вновь обратился к народу. — Пусть каждый ребенок в Золотой Долине знает, кто и как спас Виятор от погибели!

Толпа взорвалась аплодисментами. Эльфы наперебой выкрикивали имя своего короля, желая ему долгих лет и цветущих светлых дней. Кивая и улыбаясь, Анаэлас не спеша скрылся с балкона.

— Мародрен, проводи наших гостей в главный зал, — кивнул Анаэлас эльфу и гостеприимно обратился к нам. — Будете моими гостями на нашем празднике.

— Следуйте за мной, — Мародрен пошел вперед.

Нас посадили на резную скамью около самого короля. Рассматривала сидящих за ломившемся от изобилия столом, эльфов. Те же, по большей части переговаривались меж собой изредка кидая на нас заинтересованные взгляды. С опаской оглядела разноцветные салаты и взглянула на мага. Тот увлеченно накладывал к себе в тарелку различных закусок, заметив мой взгляд, весело улыбнулся:

— Не бойся, еда не привычная, но вкусная. Ешь все, что захочешь. Камень получен, можно отпраздновать, — он отсалютовал мне бокалом вина.

Вскоре к пиршеству присоединился Анаэлас, величественно кивнув притихшим подданным, чтобы продолжали веселиться. Эльфы тут же оживленно продолжили беседовать. Вошли несколько эльфиек в струящихся платьях и с арфами — по залу полилась нежная музыка.

— Вы, я так понимаю, впервые в Лиударде? И как вам город? — повернулся ко мне король, пригубив вино из золоченого бокала на высокой ножке.

— Изумительно! Я подобного нигде раньше не встречала! — искренне восхитилась я.

Король польщено улыбнулся:

— Расскажите о своем мире. Давно не беседовал с ункарцами.

Я начала рассказывать, казалось бы, нашу обычную жизнь, совсем, как мне думалось в последнее время, скучную и не интересную. У нас не было ни магии, ни русалок, ни василисков, ни различных разумных рас, кроме людей, но эльфы, притихая, прислушивались к моему рассказу.

Когда я закончила, эльфы оживленно заговорили, обсуждая услышанное.

— И как тебе наш мир? Не желаешь вернуться домой?

— Мне здесь нравится, Ваше Величество. Непривычно, необычно, словно в сказку попала, — улыбнулась королю.

К Анаэласу подошел один из эльфов, наклонившис, что-то прошептал.

А я, улучив минутку, удержала девушку, прислуживающую нам, и прошептала:

— Мне нужно в уборную. — Та понимающе кивнула и жестом позвала за собой. Остановившись перед неприметной дверь, девушка так же молча указала на нее и улыбнувшись ушла. Вскоре выйдя из уборной, на миг остановилась в замешательстве, вспоминая, по каким коридорам вела меня эльфийка. Вспомнив направление, направилась в зал. Вдруг из-за угла меня кто-то резко дернул за локоть, не удержавшись, я ойкнула, и навалилась на стоящего впереди эльфа.

— Мародрен?

— Грязная иномирка! Ты думаешь, я не почувствовал твою грязную кровь? Это из-за вашего мира сейчас проблемы, угроза слияния из-за вас! — злобно шипел, такой ранее безэмоциональный эльф.

— Что вы делаете? Отпустите! — возмутилась я.

— Я не могу тебя убить, люди возмутятся, — будто не слыша, продолжал Мародрен, — а нам проблемы с людьми не нужны. Сама утонешь!

Я попыталась выдернуть руку, но с виду такой хрупкий эльф до синяков впивался мне в локоть. Он начал что-то злобно шептать, мир покачнулся.

— Рид! — закричала я, куда-то проваливаясь.

Соленая вода обступила со всех сторон, хлынула в рот и в нос. Кашель рвался наружу, но я лишь больше глотала холодной воды, взмахнула руками, пытаясь выплыть, но напитавшее воду платье неумолимо тянуло ко дну. Попыталась нащупать портальный камень, но лишь запуталась в складках, плавающего вокруг меня платься. В темной воде мелькнул темно-зеленый хвост.

— Аэрвен! — из последних сил выдохнула я. Изо рта лишь вышли пузыри воздуха, легкие жгло, вокруг начало темнеть. Странно, но русалки меня услышали — погружаясь все глубже, краешком меркнувшего сознания услышала странные переливчатые голоса вокруг.

— Аэрвен… Аэрвен… хозяйка озера Лотор…Знает ее. Зовите сюда…

Меня подхватили сильные руки, резко дергая наверх. Вода отступила, свежий воздух ударил в лицо, закашляла, выплевывая воду. Разлепила глаза, мутный мир вокруг постепенно прояснялся.

Несколько русалок держали меня, плывя к нагромождению серых камней.

— Звала Аэрвен… Зачем?

— Не знаю. Если что, обратно в море скинем.

В бок ударил острый край камня. Цепляясь руками, с трудом выкарабкалась наверх. Огляделась. Маленький скалистый остров, одни камни, ничего более. И синее море со всех сторон до самого горизонта. Рука потянулась к кармашку с портальным камнем, про который вспомнила только что. «Я вам скину меня обратно в море», хмуро подумала, помня их слова.

Эти русалки были не похожи на Аэрвен и ее подруг. Длинные волосы яркими разноцветными прядями прикрывали обнаженную грудь. Русалки обступили камни, с любопытством смотря на меня большими темными, почти черными, глазами. Внешне они казались более яркими и живыми. Может, дело было в эмоциях, то и дело меняющихся на их лицах?

По воде пошли круги, и показалась зеленая, все также украшенная жемчугом и цветами, голова Аэрвен.

— Кто ты? — нахмурилась она, подплывая ближе.

Остальные русалки тот час зашипели, с хищными лицами приближаясь ко мне. Подбирая мокрое платье, торопливо отползла вверх по камню, подальше от кромки воды.

— Я была на озере Лотор! С Ридом! Мы приходили за цветами лилий!

— Да, я помню, — лицо русалки разгладилось, она равнодушно смотрела на меня. — Я не разрешала тебе пользоваться моим именем.

— Но… Я не думала, что на это требуется разрешение…

— Никто не знает наших имен.

— Рид знает, — нахмурилась на ее слова, ничего не понимая.

— Риду я должна. Спас нас. Давно. И пообещал озеро наше спасти, — скучающе пояснила Аэрвен. — Я думала вас убили василиски. Видели, как они напали.

Сирены захихикали, переглядываясь.

— Нет, мы спаслись.

— Это хорошо. Иначе он бы не выполнил обещания.

— Он этим и занимается… — проговорила, вспоминая, что камень у русалок маги взять были не против. Мой задумчивый взгляд заскользил по все еще русалкам, расслаблено сидящим вокруг меня на камнях. Мелкая сине-зеленая чешуя на хвостах ярко блестела на солнце. Здесь было тепло, даже жарко. Ветерок ласково овевал еще непросохшие волосы, мокрое платье неприятно липло к телу, но холодно мне не было. — Собирает силу всех рас, чтобы создать артефакт, способный исцелить пространство.

— Это как? Как? — оживленно потянулись ко мне русалки.

— Светом радостных воспоминаний наполняет камни.

— Наполняется ткань миров

Пылью страданий и боли….

Теперь задумчивой была Аэрвен. — Какие расы участвую?

— Драконы, люди. Оборотни нам отказали. Еще церемонию провели эльфы, но они меня сюда и скинули. Надеюсь, хоть с камнем все в порядке будет.

— Скинули…чтобы утонула, — опять захихикали русалки. Почему их так веселит чья-то смерть?

— Русалок тоже хотели пригласить участвовать, но подумали, вы откажете.

— А мы не русалки, — теперь уже вовсю смеялись девушки, — и мы бы очень обрадовались, если бы кто-нибудь к нам приплыл!

Перевела недоуменный взгляд на Аэрвен.

— Сирены. Я русалка.

— Мужчины очень вкусные! — одна из них облизнулась, обнажив длинные, расположенные в несколько рядов, клыки. По спине прошел холодок. Все же, мне пора уходить.

— Не бойся, — холодно усмехнулась Аэрвен. — Мы поможем.

— Сирены? — засомневалась. Русалки да, но сирены?

— Дети моря умеют любить. Мы видим красоту и нежность. Своим пением очаруем, это ли не любовь? Мы примем в свои объятия любого, кто будет искать утешения в воде, спасаясь от боли жизни. Мы продолжение матери воды — с её всеобъемлющей нежностью, мягкостью и глубиной. Кому, как ни нам уметь любить? — певуче проговорила одна из сирен.

— Мы ушли из той жизни, спасаясь от боли. И спаслись. Здесь одна безмятежность. И наши игры. И надежда. Надежда, что всегда была с каждой из нас, выбравшей нырнуть в морскую пучину. Наш мир, там, в глубине прекрасен и удивителен.

Ближайшая ко мне сирена лукаво заглянула в глаза:

— Останься с нами, и ты все увидишь…

— Нет! Я не могу…

— Глупая, — меланхолично пожала плечами русалка. — Ни один мужчина не стоит того. Только захочу, к моим ногам упадут многие, стоит только запеть. Забудут жён, подруг, любимых. Твой такой же. Ничем не отличается.

— Я все же останусь на суше…

Аэрвэн равнодушно пожала плечами, а сирены опять захихикали: глупая, глупая.

— Пригласить Рида? — сожрать же могут здесь. — К озеру?

— Зачем? Камень отдашь ему. Или ты думаешь, мы не знаем, что делать? — ощерилась русалка. Поспешно заверила ее в обратном, но внутри себя, сомневаясь, вдруг правда не знают. Она удовлетворенно кивнула.

Сирены враз стали серьезными, одна из них закричала настолько пронзительно, что я прикрыла уши, одновременно наблюдая, как со всех сторон к нам сплывались сирены.

Подплывая, вложили в ладонь Аэрвен крупную жемчужину.

Одна из сирен начала петь. Чуть позже остальные сирены и Аэрвен подхватили и над морем полился нежный, тягучий голос, немного печальный, но от этого не менее прекрасный. Он куда-то звал, манил, обещал. Сердце сжалось от тоски и какого-то нежного очарования. Песня обещала любовь, ту, которой не хватило в прежней жизни. Ещё одна грань любви — надежда, заполнила все вокруг, и будто вместе с мелодией впитывалась в жемчуг. Песня сирен сходила на нет. Они замолчали. Прозрачные слёзы оставили дорожки на их бледных щеках, на губах появились тихие улыбки.

— Возьми его, — прошептала Аэрвен, держа на открытой ладони сияющий камень. — Каждая из нас искала выход, возможно, мы и ошибались, но по итогу мы там, где есть. И сейчас дети воды видят многое. Даже, если ничего у вас не получится, оставь камень себе. Он подсветит тебе Путь. Иди.

— Спасибо! — горячо прошептала, не сдерживая бегущих слез.

— Можешь произносить мое имя. Я приду везде, где будет вода, — благосклонно кивнула мне Аэрвен, скрываясь в водах.

Сирены, немного грустные и молчаливые, без прощания скрылись вслед за русалкой.

Я осталась одна, на прогретых солнцем серых камнях. Вокруг плескалось море. Задрала голову, поворачиваясь лицом к солнцу. Слезы потихоньку высохли, пару раз еще шмыгнула носом. На губах играла тихая улыбка. Думая о башне Сэдрина, нажала камень.