Он был в точности такой, как Мартын.
Он лежал у воды, загорал или просто спал. Мартыну было плохо видно, но он понял, что это именно Тот, кто ему нужен. Он посидел, долго. Совсем отдышался и опять надел протез.
Он еще зашел на почту и отправил оттуда длинную телеграмму.
— На бланке? — спросила почтальон.
— Да, обязательно.
— Рубль восемьдесят, — сказала почтальон.
Он опять забрался на гору, опять устал и опять сидел, отдыхая.
Тот, спавший, проснулся, потянулся. Его движения не были движениями Мартына, совсем. Он двигался плавнее, наверное, он уже был мужчиной, он был взрослый и сильный. Он зевнул, клацнул зубами и засмеялся от удовольствия, что так смачно клацнул. Уверенный и абсолютно голый.
Потом он купался в ручье, а Мартын смотрел на дом.
В доме, видно, никто не жил с тех пор. Дверь была заколочена. Он оглянулся и увидел столб, который они с Рыжим успели вкопать в тот раз.
Тот вылез из воды — и вдруг в доме неслышно почти, негромко брякнул аккордеон. Как будто кто-то двинул мехи.
Мартын вздрогнул всем телом — Тот обернулся рывком, и на лице его был оскал, как у животного, когда оно недовольно или готовится к прыжку. Мартын улучил эту секунду, чтобы внимательно и жадно рассмотреть Того еще раз.
Если бы оказалось, что в доме есть кто-то живой, Тот вцепился бы ему в горло и задавил… или выслеживал бы, а убил потом, с наслаждением. Он умел убивать!
Дом молчал.
Тот надел джинсы и пошел. Здоровый и сильный, на двух ногах. Свирепый и мстительный, как животное.
Мартын дождался, когда Тот скроется из виду, достал пистолет, прикрепленный к протезу, вложил дуло себе в ухо — и спустил курок.
Тот обернулся на звук выстрела — выстрелов он не боялся — и пошел дальше, с горы. В долину. К людям.