НОВАЯ ИСТОРИЯ ДРЕВНИХ ЕВРЕЕВ

Предисловие

Весьма экспрессивно, не правда ли? Вот вам Моше, он же Моисей — и знамения, и чудеса, и диво великое и сам Господь знал его лицом к лицу!

Беда в том, что оборотная сторона чудес и великого дива — скудные факты, намекающие на совсем другую историю. Намекающие, например, на то, что Ветхозаветная история евреев, а именно главы о праотцах и об Исходе, всего лишь народный эпос, причем скомпилированный, скорее всего, в седьмом веке до н. э. еврейскими Коэнами-книжниками. Благодаря этим гениальным литераторам История Еврейского народа насыщена изысканными литературными сюжетами, красивыми легендами, неразрешимыми парадоксами и загадками.

Очарованные древними преданиями серьезные ученые мужи посвятили свои жизни поискам доказательств Исхода, или Дворца Соломона, или Ковчега Завета. И книг по Истории Евреев написано десятки.

Тут резонно может возникнуть вопрос:

— А зачем нам еще одна книга?

Ответы есть у меня! Во-первых, эта тема, при всей географической ограниченности региона, воистину объемиста и весьма. На всех хватит. Во-вторых, прошлое постоянно меняется, и книга по истории, написанная десять лет назад, уже не отражает современных взглядов. В-третьих, большинство серьёзных исторических работ тяжеловаты для чтения, а есть и такие, которые нормальный человек прочитать не в состоянии из-за обилия ссылок, терминов, и убийственной глубины аналитической мысли авторов.

Я же решил изложить эту самую историю в удобоваримой форме и с учетом последних на 2024 год археологических находок.

Новейшие открытия археологии подвергают сомнению абсолютную историческую достоверность Ветхого Завета (здесь автор рискует навлечь на себя гнев сразу трех богов, а с ними и гнев представителей т. н. Максималистской Школы). Но будь что будет!

Кстати, о максималистах: на смехотворно маленьком клочке земли, всего каких-то 470 км в длину и 135 в ширину с незапамятных времен не прекращаются войны, смуты и бардак. А в параллельном мире кипит беспощадная война между темпераментными археологами. Максималисты свято верят в каждую запятую Ветхого Завета, минималисты же считают всю Библию сборником сказок. И конечно же, есть те, кто пытается лавировать и балансировать.

Беда в том, что записей с камер наблюдения не сохранилось, да и сами камеры куда-то подевались. Вот и приходится бедным археологам ковыряться в горячем песочке, собирая разбитые черепки и из этих черепков попытаться склеить более — менее убедительный гештальт давно ушедших дней. Кроме черепков, проводились сложнейшие анализы состава пыльцы из ила со дна водоемов, анализ пищевых отходов (оливковых косточек и свиных костей), спектрографический и радиоуглеродный анализ окаменевших экскрементов, анализ химического состава глиняных табличек из древних библиотек, и анализ ДНК доисторических скелетов. Каждое из упомянутых выше исследований отдельная тема, а я обещал не лезть в дебри.

Автор лишен политических мотивов и равно не верит в как Международный Еврейский Заговор, так и в Божественную Избранность еврейского народа.

При написании книги ни одно живое существо, кроме автора, не пострадало.

Разные палестины

Немножко терминологии: кусочек суши, о котором пойдет речь, называется на иврите «Кнаан», русскоязычным читателям он известен как Ханаан.

Название «Палестина» произошло от ивритского же слова «плешет», обозначавшего территорию, занятую заморскими пришельцами, скорее всего европейского происхождения, судя по анализам ДНК. Скорее всего, из района Эгейского моря.

Русскоязычным читателям эти путешественники известны как филистимляне.

Кое-кто считает, что филистимляне эти на самом деле осколки какой-нибудь Микенской цивилизации. Не исключено, что речь идет о пеласгах и тевкрах, которых очень жестко и брутально прогнали с насиженных мест древние греки-дорийцы. Есть и другая теория, которая утверждает, что греки-дорийцы никого ниоткуда не прогоняли, но это к истории Ханаана не имеет отношения.

Случился этот наплыв чужеземных моряков, вероятно, в 1300-х 1200-х годах до н. э.

Некоторые историки считают, что египетские фараоны поколение за поколением пытались отгонять от своих границ этих нелегальных мигрантов, пока некий фараон не выдал предкам нашим филистимлянам вид на ПМЖ и заселение определенных городов в Ханаане. Так на юге Ханаана образовался конгломерат греческих городов-государств: Газа, Ашкелон, Ашдод, Экрон и Гат — Пентаполис или Плешет.

Как выяснилось, потусовавшись в наших палестинах, филистимляне практически полностью перемешались с местными ханаанцами. По крайней мере, с генетической точки зрения. Вот так неожиданно история сексуальных отношений Самсона и Далилы нашла научное обоснование.

Относительно недавно оказалось, что древнее государство Палестина существовало некоторое время на севере современной Сирии. Связь Сирийской Палестины с более поздней, так сказать, римской, наверное, такая же как связь библейского города Сохо с одноименным районом Лондона. Объясню: много позже описываемых событий, в 135 н. э. римский император Адриан, осерчав на еврейских смутьянов, повелел переименовать Иудею в Палестину, а Иерусалим называть впредь Элия Капитолина. Думаю, он даже не представлял, как здорово и крепко он всем подгадил. Маэстро!

Все против всех

Чтобы понять, что здесь было раньше, нужно понять, что происходило до появления на сцене еврейских племен.

Ближний Восток вообще и восточное побережье Средиземного моря, Левант и Ханаан, были заселены с незапамятных времен, многие десятки тысячелетий. Я говорю «Левант и Ханаан» Потому что, грубо говоря, Левант это северная часть Ханаана, а Ханаан южная часть Леванта. В то же время, есть в Израиле серьезные историки, которые считают древний Ханаан, скорее, южной частью Сирии.

Сами же жители региона вообще вряд ли себя идентифицировали с Ханааном или Левантом, не будем забывать, что эти название всего лишь выдуманные нами условности. Древние ханаанцы могли гонять слонов (или ослов) по горам, не подозревая, что через десять тысяч лет на месте их ночной стоянки появится город Иерусалим. В голодный год уходили на юго-запад, в плодородную дельту Нила или на северо-восток, в Месопотамию.

Раскопки показывают, что население определенного древнего поселка то возрастало, а то исчезало совершенно и место пустовало иногда по несколько сотен лет. Кто уходил? Кто приходил? Откуда, и главное — зачем? Наш дьявольски проницательный соколиный взор не в состоянии разглядеть лица и имена в такой туманной дали. Поэтому, подберемся поближе, в 15 век до н. э., туда, где из тьмы веков можно разглядеть штрих-код и надпись: «Изготовлено в Египте».

Каким был Ближний Восток в 15-м веке до нашей эры, 3.5 тысяч лет тому назад?

На юго-западе Ханаана древний и могучий Египет.

На севере от Леванта расположено мощное Хеттское царство. К Юго-Востоку от Хеттов — Митанни (хуриты), Ассирия (Ашур) и Вавилон.

Еще южнее, между севером Ханаана и югом Митанни, семитско-хурритское царство с романтическим названием Амурру. Кое-кто считает хурритов предками армян. С семитами все понятно. Семитские кочевники бродили по Месопотамии с незапамятных времен с востока на запад и с севера на юг в поисках счастья.

Основатели Амурру, амореи, пытались маневрировать между сверхдержавами, присягая на верность то Хеттам, то Миттани.

Города побережья Леванта основаны и заняты другими семитами — финикийцами. Это, видимо, те же ханаанцы, но с навыками навигаторов, мореходов и пламенным мотором в ж вместо сердца.

Южнее Амурру, в земле Кнаан (или Ханаан), мелкие города-государства, где правят местные царьки по милости Великого и Ужасного фараона египетского из 18 династии.

Все воюют со всеми. На нейтральной территории, в горах, кустарниках и на свалках шляются шайки разбойников, которых местные называют хабиру или апиру. Есть исследователи, которые уверены, что именно апиру дали начало еврейским племенам.

Никаких евреев или арабов в доисторический период в Ханаане не было.

Арабские племена сидели себе на Аравийском полуострове. Ханаан же населяли предки библейских евреев.

Дотошные генетики сравнили ДНК из древних захоронений с ДНК современных жителей региона. И вот что выяснилось: самые древние образцы, 2400 до н. э., содержали исконно Ханаанское «ядро» и 30–40 % ДНК Кавказского или Северо Иранского происхождения (район гор Загрос). Получается, что ранее 2400 г. до н. э., в до библейский период, на землю Ханаанскую нахлынули переселенцы с Кавказа или серверного Ирана и смешались с местным населением.

Кое-кто уверяет, что ДНК ханаанцев очень близко к ДНК древних армян, что довольно логично.

Оказалось, кстати, что это самое «ханаанское ядро» сохранилось как у современных местных арабоязычных граждан Ближнего Востока (палестинцев, иорданцев, ливанцев, сирийцев, бедуинов), так и у друзов и евреев независимо от их места обитания. Естественно, за прошедшие тысячелетия у всех персонажей появились в ДНК разные примеси. (Ох, кто только в этом регионе не пытался к нам, ханаанцам, примешаться за последние 4 тысячи лет!). У европейских евреев, как это не удивительно, появилась примесь европейских генов, у марокканских, соответственно, африканских и т. п. Ближе всего к древним ханаанцам генетически стоят жители современного Ливана, потомки финикийцев. Недружелюбные они, что ли? Совсем недавно появилось исследование, утверждающее, что древние финикийцы были генетически неоднородны и весьма. Правда доказать, что проверенные образцы взяты действительно у древних финикийцев — увы, невозможно.

Ещё один любопытный факт: Y Гаплогруппы (или Y хромосомы) евреев и нееврейских жителей Леванта (сирийцев, ливанцев, иорданцев, палестинцев, друзов и т. д.) часто совпадают или оказываются близко родственными. Получается, что и история о происхождении евреев и арабов от одного праотца подтвердилась на генетическом уровне. Есть исследователи, которые утверждают что судя по ДНК, евреи и арабы разделились (точнее, отделились от своих общих праотцов) примерно в 2200–2400 году до н. э. Кое-кто считает, что еще раньше, но не суть. И бродил этот арабо-еврейский дедушка по южной части Ханаана, известной в Библии как Эдом.

Раз уж речь зашла о генетике, добавлю, что анализ некоторых мумий древних египтян показал их близость к европейскому населению древнего Леванта и древней Анатолии. Я уже не говорю про фараонов-гиксосов, явных семитов. Одного из них звали Якобхер, то есть Яков, извините, хер. Даже не знаю, что тут сказать. Может быть, у этого Якова была тяга к немецкому, и вообще-то, он был герр Яков? Кроме того, известны фараоны с ливийскими и даже нумидийскими корнями (Нумидия в будущем станет Тунисом и Алжиром).

Что же касается Якова, то и имена Яков и Авраам, Лаван и Биньямин встречаются в аморейских записях еще в 19 веке до н. э. Для справки — амореи, западно-семитские племена, известны аж с 4 тысячелетия до н. э., кое-кто называет их предками евреев.

Кроме того, что все люди братья, какие еще мысли возникают? Мне, например, кажется, что библейская история с завоеванием Ханаана выглядит теперь как-то не особенно убедительно. Мы не знаем, как называли себя предки древних евреев, но получается, что они уже жили — не тужили в Ханаане как минимум в 2400 до н. э., вместе с предками остальных аборигенов. И тогда, кто кого завоевывал?

Любовь и коварство

В 15 веке до н. э. Египет уже расправился с иноземными завоевателями (гиксосами) и фараон Тутмос III собрался отмстить неразумным Ханаанцам. Почему непременно ханаанцам и зачем понесло Тутмоса в такую даль, да еще по пустыне? Есть версия, согласно которой остатки недобитых Гиксосов, которые были семитами, якшались с Ханаанцами, и убежали от мстительных фараонов в Ханаан. Кое-кто считает, что Египтяне решили ввести в Ханаан экспедиционный корпус и создать буферную зону на своей восточной границе.

По другой версии, в тот момент, когда ты создаешь Империю, то сама Империя вынуждает тебя двигаться дальше и дальше, покуда не упрешься в гору с горцами, реку или столь же пассионарного соседа, который поможет тебе остановиться.

И так, с незапамятных времен неугомонные египтяне топтали окрестные пески со своими армиями и как результат, даже в далеком Библосе, что недалеко от современного Бейрута, фараонов почитали как партнеров по бизнесу и как покровителей.

Время от времени Ханаан переживал периоды засухи и голода, и тогда Ханаанские племена откочевывали на территорию Египта, получая покровительство фараона и признавая его своим Отцом, Солнцем Народов и Другом Физкультурников. Как известно, за любовь нужно платить. Хананцы платили оливковым маслом, древесиной, текстилем и вином. Но, время от времени бунтовали. Есть мнение, что и до Тутмоса-3 многим фараонам приходилось наносить Ханаанцам визиты вежливости. Но не будем слишком углубляться, ибо есть риск не вернуться.

Фараоном до Тутмоса-3 была Хатшепсуп. Статуи изображают ее стройной красоткой, иногда, правда, с накладной бородой. Ну что поделаешь статус обязывает. Как гласит народная египетская поговорка: Назвался фараоном наклеивай бороду!

Так вот, и этой бородатой женщине тоже приходилось усмирять ханаанцев.

Исследование мумии Хатшепсуп показало, что наша красотка умерла в возрасте 50 лет, страдала ожирением, диабетом, артритом, возможно, раком печени и гнилыми зубами. И вот в момент смены власти, когда старушка Хатшетсуп уже проходила мед комиссию перед поступлением в мир иной, а новым фараоном признали Тутмоса-3, ханаанцы снова взбунтовались. Очевидно, они посчитали, что новоиспеченный фараон молод и зелен, да и сидит далеко, а безумству храбрых поем мы песню.

Думаю, что не обошлось без имперских амбиций и интриг. Наверняка агенты Митанни или Хеттов соблазняли темпераментных Ханнанских царьков мечтами о свободе и независимости, сулили отмену ипотек, хлеб голодным и землю крестьянам. Главным же зачинщиком считается почему-то царь города Кадеш, что на территории современной Сирии. Царь Кадеша в ходе последующих безобразий был убит, и в силу вышеуказанного факта высказаться в свою защиту, увы, не может.

Теперь представьте себе на минуточку 20-ти тысячную армию бесштанных и босоногих египтян, топающую пешкодралом из Африки, через Синайскую пустыню, через Газу (которая египтянам полюбилась и стала на века их опорной базой). И далее, по древнему торговому пути через весь Ханаан. Без кондиционеров, без холодильников, без цистерн с водой, без консервов и даже без туалетной бумаги. Это жесть.

Считается, что стратегическим пунктом на пути из Египта в Азию был город-герой Мегидо, более известный под названием Армагеддон. Археологи уверяют, что люди обосновались в Мегиддо более 5000 лет до н. э. и контролировали этот самый торговый путь.

Именно в Мегиддо поджидала неутомимого Тутмоса сборная команда армия ханаанских и азиатских феодалов. Кое-кто уверяет, что было этих князьков 330. Цифра эта вызывает сомнение: если предположить, что каждый выставил всего сотню воинов, уже получается 33 тысячи штыков, или сабель. Или мотыг. В любом случае, это должно было значительно превысить численность египтян.

В общем, или коалиция была намного меньше, или цари ханаанские были вообще марионеточные и бутафорские. Что это за царь, если не может выставить хотя бы тысячу бойцов? Ну вот, разве что, Ханаанский.

Не знаю, как наши революционеры коротали время, поджидая фараона: смаковали кофе, любуясь закатом. Играли в футбол или в лапту или устраивали балы и парады. Возможно, у них действительно было значительное численное преимущество в живой силе, и они позволили себе расслабиться. И напрасно. Вот вам парадокс: все они собрались в Мегиддо именно затем, чтобы сразиться с Тутмосом, сидели на поле, ожидая Тутмоса, а когда долгожданный Тутмос возник перед ними, вдруг все разом поняли: «Не готовы!..».

Как бы то ни было, войска коалиции успешно проворонили хитрый маневр смышленого Тутмоса и обнаружили его, когда лишь когда египтяне неожиданно вклинились в самый центр сборной армии и оная армия тут же успешно развалилась. Тогда и родилась пословица:

В рассекреченных египетских архивах содержится подробный перечень захваченных при Мегиддо трофеев и пленных. Недобитые царьки Ханаанские ползли к ногам победителя на пузе, пуская сопли и моля о пощаде.

С того момента наступил период египетской метрополии в Ханаане. И длился этот период триста лет, до 12 века до нашей эры. Но и значительно позже, вплоть до Вавилонского периода, Египет считал Ханаан зоной своих жизненных интересов и египетское влияние — экономическое, политическое и культурное было в Ханаане весьма ощутимо.

Под дланью фараона

И так, с 15 по 12 век до н. э, весь Ханаан (включая современную Иорданию, Ливан и Сирию) находился в вассальной зависимости от Египта. Сами египтяне, по своей сирости, назвали Ханаан странным словом Ретену.

Военные комиссариаты фараона были открыты в Газе, Яффе, в Бейт-Шеане и в городах Ливана. Туда свозили дань товарами и рабами, оттуда служки фараона отправляли оперативные донесения Хозяину.

Интересно, что фараон не особенно вмешивался во внутренние разборки ханаанцев лишь бы бакшиш поступал исправно. В общем-то, понятно, почему фараон не торопился окончательно разбираться с ханаанцами: разделяй и властвуй!

В каждом жалком городишке с сотней жителей появлялся местный Царь-батюшка, а таких мелких городов-государств были в Ханаане десятки. Библос, Тир, Акко, Хацор, Мегидо, Таанах, Гезер, Иерусалим, Лахиш, Яффа, Шхем и Хеврон уже были относительно крупными городами. Города в долинах были плотно заселены и квартирный вопрос там стоял остро, а вот города в горах почему — то не особенно привлекали местных жителей. Та же тенденция сохраняется в современном Израиле и до сих пор.

Вокруг каждого города были подчиненные местному феодалу деревни.

А по дорогам бродили шайки ханаанских робингудов, которых местные называли Апиру или Хабиру. На бездорожье мельтешили Шосу кочевники. В египетских документах упоминаются также некие Соту. Кое-кто считает, что Соту это те же самые Шосу, призванные в армию по контракту. Вопрос: в какую армию? Ответ: в любую! Ханаанские феодалы неутомимо боролись друг с другом, постоянно интригуя и заключая союзы друг с другом и против друг друга, иногда призывая на помощь фараона. Заключать союзы с Апиру и с Шосу считалось дурным тоном, полной аморалкой и изменой фараону но многие это делали.

При этом, местные царьки наперегонки строчили доносы фараону, что-то вроде:

«О Великий Фараон, отец и защитник, Солнце Народов (далее десять табличек перечисления титулов). Я, Мелкилу, милостью твоей правитель города Гезер, твой верный раб, семь раз по семь падаю к ногам твоим, и довожу до твоего сведения, что гнусный вор и тать Лабайя, правитель города Шхема, говорил давеча недостойные слова о твоем небесном сиятельстве, разные хулиганства безобразил и даже вступил в преступный сговор с подлыми разбойниками Апиру! Они называли тебя желтым земляным червяком! Умоляю, пришли к нам пятьдесят своих солдат и пусть они наведут здесь порядок!».

Доносы царапали на глиняных табличках на аккадском языке (дикари — английского не разумели!).

Могу себе представить, сколь могущественны были цари ханаанские и сколь свирепы были безжалостные разбойники апиру, если пятьдесят египетских солдат это все, что было нужно для всеобщего умиротворения.

По рассекреченным в начале 20 века (нашей эры) Египетским документам 20 века до н. э., сами египтяне делили Ханаан на Шхемский округ и Иерусалимский округ.

Это особенно интересно, потому что полярность Шхем-Иерусалим или Север-Юг, стала позже полярностью Израиль-Иудея и сохранилась вплоть до уничтожения Израильского царства Ассирийцами.

Оба города в тот период напоминали скорее аулы, или поселки городского типа. Причем правители Шхема отличались особенной пассионарностью (или это горный воздух так действует?). В какой-то момент правителю Шхема удалось даже подчинить своему влиянию весь центр Ханаана, но, как говорили древние египтяне — недолго музыка играла. Обеспокоенные безобразиями шхемцев, ответственные граждане окрестных деревень сигнализировали Хозяину, то есть фараону, отправляя почтового голубя с глиняной табличкой. Думаю, табличка все-таки для голубя тяжеловата значит, отправляли почтового индюка. Или страуса, они же быстрые. Фараон высылал карательный взвод спецназа на самокатах, то есть на колесницах, смутьянов показательно наказывали, а оливковое масло продолжало течь в Египет.

И вот представьте себе, под гнетом проклятых египетских оккупантов жизнь в Ханаане кипела и население продолжало расти.

Бедным фараонам не было ни минуты покоя: нужно было следить за внутренними врагами (родственники, жрецы и знатные египтяне то и дело интриговали), охранять западную, северную и южную границы, постоянно приходилось снаряжать экспедиции то в Африку то в Ханаан и даже севернее Ханаана. Многие исторические статьи упоминают походы фараонов в Сирию и Палестину, что довольно смешно, потому что никаких Сирий и Палестин еще не было. С таким же успехом можно сказать, что Египет воевал с Турцией, хотя на самом деле, армия египетского фараона воевала с армией хеттов. Все так запутано на Ближнем Востоке! Чтобы еще более все запутать, фараоны брали в жены (точнее, милостиво принимали в свой гарем) дочерей всех окрестных правителей не делая никакой дискриминации. Похоже, это абсолютно не мешало им позже воевать со своими любимыми свекрами, при необходимости конечно. Не исключено, что кое-кто из фараонов был сыном какой-ни будь ханаанской или хеттской мамы и египетского папы (мать фараона 19 династии Саптаха, например, была ханаанкой).

В общем, войска фараонов доходили до территории хеттов и Митанни.

Доброй традицией считалось приплыть обратно на корабле, увешанным трупами невезучих ханаанских царей. Особым шиком считалось развешивать государей на бортах вверх ногами.

После каждого победоносного похода писцы оставляли описание захваченных трофеев, пленных, отрубленных голов и т. д.

Аменхотеп, например, за 25 лет своего правления совершил 3 похода в Азию и правители Хеттов и Митанни спешили к нему на поклон с дарами и покаянием. Стоило осесть дорожной пыли за арьергардом египетского войска, как коварные азиаты тут же забывали свои клятвы и снова начинали бесчинствовать.

Представляю, как устало чертыхался Аменхотеп, услышав об очередном бунте.

— Ну блин, ну ведь только что они мне мамой клялись! На брюхе передо мной ползали! Дочерей своих предлагали, японский бог!

Надо сказать, что у смутьянов были шансы, потому что поворачивать обратно всю многотысячную армию и снова топать по загаженному тракту, вдоль которого уже выпили всю воду и сожрали все, что возвышается на сантиметр над поверхностью земли — это не шутка. И возможно, иной раз, вдоволь почертыхавшись и выпустив пар, фараон просто двигался дальше, туда, где еще осталась вода и еда.

Понятно, что нам известно лишь о тех походах, которые завершились удачно и о которых была оставлена хвалебная надпись. Мало того, эту надпись еще нужно было найти и расшифровать. Истории известны случаи, когда некая древняя плита с высеченным на ней текстом, использовалась как подпорка в хлеву, пока случайно не попала к археологам.

Надо сказать, что и у хеттов хлопот хватало. То им приходилось воевать с Митанни, то вместе с Митанни отбиваться от Вавилона, то от египтян. Параллельно, в каждом из перечисленных государств не утихали внутренние волнения, заговоры, интриги. Традиционным сценарием был брутальный захват власти дядей или племянником царя, с одномоментным физическим устранением всех родственников мужского пола. Береженого — бог бережет!

Для царства Митанни уже начался обратный отсчет, уже скоро оно будет раздавлено между хеттами и ассирийцами. Ассирийцами — теми самыми, которые вот только что находились в вассальной зависимости от Митанни.

Но вернемся к хеттам. А хетты обнаглели настолько, что заявили о своих претензиях на подвластные фараону азиатские территории. Тем более, что сами хетты на этих же территориях и засели. Беспредельщики хетты захапали даже Амурру, который фараон считал сферой жизненных интересов Египта.

Нахальство хеттов, честно говоря, имело кое-какие основания. Например, они ударно трудились и уже научились ковать железные доспехи и железное оружие, в то время как их соседи воевали камнями и палками, и даже продвинутые египтяне все еще пользовались бронзовым оружием. Как это уже бывало ранее, к армии хеттов примкнули многочисленные местные царьки, в том числе и сопредельных Ханаану территорий.

И снова пришлось солдатам фараону глотать пыль на хорошо протоптанной дорожке из Египта, да через Ханаан, да на север, до славного города Кадеш, что на территории современной Сирии. В сводках новостей того времени присутствует некий намек на участие в кампании ограниченного интернационального контингента завербованного в Ханаане. На стороне фараона, между прочим. Фараоном, кстати, по чистой случайности оказался Рамзес — 2. Очень деятельный был мужчина, эдакий египетский Петр Великий.

Говорят, у царя Хеттов были организационные трудности. Понятно, чем больше в армии иностранцев, тем труднее им договориться и тем ниже дисциплина.

Кроме того, если армия фараона была профессиональной, то хетты набирали на службу немножко наемников и, по мере надобности, просто крестьян. По непроверенным данным, Рамзеса этот факт особенно злил:

— Деревенщина! Мужичье! На кого руку подняли?!

Преисполненный праведного гнева, фараон всю дорогу подгонял кучера и грыз свой золотой скипетр.

Вот из-за такой своей поспешности он чуть не пропал. Планировалось ли изначально устраивать генеральное сражение у Кадеша, или же оппоненты столкнулись там по чистой случайности — не ведаю. Но именно у Кадеша передовой отряд Рамзеса вместе со своим пылким предводителем наткнулся на двух мирных пастухов.

Начальник разведки лично допросил простолюдинов, собственноручно притащил их за шиворот пред светлые очи фараона и швырнул их в пыль.

— Где тут армия хеттов?! Говорите! — повелел Рамзес. — Коли правду скажете — награжу, а коли нет мой меч — ваши головы с плеч!

— Правду скажем, батюшка, не вели казнить! — загнусили сиволапые. — Дык, хетты-то далече! Отсель и не видать!

Получив в награду собственные жизни и мощный пинок под зад от начальника разведки лично, крестьяне, почесываясь, посмеиваясь и похрюкивая, заковыляли прочь.

— Прекрасно! — объявил фараон. — Трусливый враг бежал от нас на север! Приказываю подавать обед! Музыку!

Но вместо поваров с яствами, на сцене появился сильный отряд коалиции. Впереди скакали в боевых доспехах только что побитые сиволапые пастухи.

Хетты проявили такую прыть, что им удалось окружить отряд, в котором находился наш любимый Рамзес, и они чуть было не устроили фараону полную зачистку. Варфоломеевскую ночь, так сказать.

— Я уже начал готовиться к встрече с Анубисом — признался фараон позже в своих мемуарах.

Но Рамзес не растерялся. Одним мощным прыжком вскочил он на колесницу, красиво вскинул вверх руку со скипетром, а второй рукой ткнул в южном направлении и прогремел:

— Не робей, робяты! Велик Египет, а отступать некуда! Позади — Иерусалим!

Представьте, это сработало! И бесстрашно отряд поскакал на врага, завязалась кровавая битва. Окончилась она сокрушительной победой Египтян — если верить египетской пропаганде.

А вот по донесениям информбюро хеттов, войска коалиции полностью разгромили армию фараона. То есть, полностью разгромили бы. Если бы в решающий момент основная масса хеттов не бросилась бы грабить повозки обоза, вместо того чтобы продолжить атаку и таки помочь Рамзесу встретиться с Анубисом.

Пока хеттские крестьяне мародерствовали, дисциплинированные египтяне перегруппировались и вернулись, и многие мародеры остались между повозками навечно.

Как бы то ни было, поле боя осталось за хеттами, Рамзес отступил к Дамаску, где, говорят, заказал себе новый скипетр.

В итоге, однако, согласились на ничью. Подписали мирный договор и хеттская принцесса стала миссис Рамзес.

Договор, как утверждают историки, был нацарапан на двух серебряных пластинах — одна копия иероглифами, вторая — клинописью. Обе копии были отправлены ханаанской заказной почтой и более их никто не видел. Знакомая, до боли знакомая ситуация.

Еще один любопытный нюанс: говорят, что в разгаре битвы Рамзес приказал отдельной группе лучников валить всех отступающих египтян. Так впервые были введены заградотряды.

Ханаанские боги

Кому звонить-куда бежать?

В те далекие времена туризм был преимущественно целевым, т. е. с конкретной целью завоевать кого-то или что-то или купить-продать. Занимаясь торговлей и войной люди не только передают товары и поведенческие модели.

Яша, ты же таки воспитанный мальчик, откуда вдруг у тебя такие манеры?!.

Люди передают друг другу не только грипп или КОВИД, но еще и идеи.

Многочисленные племена ханаанцев нахватались идей от всех соседей — египтян, финикийцев, хуритов, амореев, хеттов, шумеров и вавилонцев. В результате у них создался сложный пантеон, очень напоминавший древнегреческий (или шумерский?). Имена и служебные обязанности богов могли изменяться у разных племен Ханаана, но вот вам главные из них.

Главным богом считался хорошо знакомый тем, кто читал Тору в оригинале, бог Эль. Для современных евреев понятия Эль и бог абсолютно идентичны. Эль был воплощением силы, чистой энергии и плодовитости. Написав эти строки я вдруг сообразил, что напутствуя Люка Скайуокера, Оби Ван, собственно, говорил ему: Бог с тобой! или Эль с тобой!. Минутку, а что с одноименным напитком кельтов?

Супругой Эля была Ашра (Ашера), богиня плодородия, мать-земля, министр сельского хозяйства.

Эль и Ашра произвели на свет богов второго поколения: Бааль (или Ваал), Аштарит (похоже на Иштар, правда?), Анат, Ям и Мот, Шемеш и прочих.

Бааль был рыцарем без страха и упрека, альфа-самец, вечно рвался с кем-то воевать, бог бури и дождя, метал громы и молнии и мочился на всех с небес. Эдакий терминатор. Баалю, кстати, поклонялись карфагенцы, и имя Ганнибал можно перевести с финикийского как милость Бааля или как дар Бааля. В общем, дар божий, особенно для римлян. Это я о Ганнибале.

Анат нравом и повадками напоминала Афину, Ям (на иврите — море) был богом моря и рек, Мот (на иврите — смерть) был богом смерти. Шемеш (на иврите — солнце) была богиней солнца.

Кроме многих прочих второстепенных божков, у древних ханаанцев был бог Бес. Просто Бес, покровитель беременных женщин и домашнего очага. Кто-то считает, что Бес — египетский бог, позаимствованный ханаанцами, кто-то утверждает обратное ну, да бес с ними. Где — то я прочитал, что Бес в самых ранних его версиях изображался в виде льва на задних лапах, с поднятыми передними где-то я такого льва видел.

Всех богов перечислять не будем, эдак нам не управиться.

Как это бывает в больших семьях, между богами были сложные и нестабильные отношения. Доходило даже даже драк и поножовщины. От Анатолии и до Египта боги были примерно одни и те же, хотя их имена и функции могли варьировать от племени к племени. Например, ханаанская богиня солнца Шемеш чуть севернее, в Угарите называлась Шапаш.

Бааль просочился в христианский эпос как демон Вельзевул (Бааль-Звув, отсюда красивое имя — Изабель), и как Баал Пеор (у моавитян), Бааль Хамон в Пальмире, Хубал у древних арабов, Бел в армянском эпосе. В Карфагене Бааль из бога грома и бури переквалифицировался в бога солнца.

Есть исследователи, которые считают, что бог Яхвэ, появился в Ханаане относительно поздно, где-то на рубеже 10 — 9 веков до н. э. и был занесен иудейскими жрецами с юга, откуда-то из района северной Аравии.

В период Аменхотепа, в 14 веке до н. э., в одной из записей упоминается племя шосу-яхвэ. Шосу — это кочевники. Что означала добавка Яхвэ никто точно сказать не может, но напрашивается мысль, что речь идет о кочевниках, поклоняющимся богу Яхвэ.

Довольно длительный период Яхвэ сосуществовал с другими ханаанскими богами (например, с Баалем и Элем), ему также ставили статуи и приносили жертвы.

Фото из открытых источников: Найденные при раскопках в Тель-Маца головы статуй бога Яхвэ. Предположительно, бог восседал на коне, а в отверстия вставляли украшения. Неспроста он в начальных главах Писания именовался Яхвэ Армий, то есть бог-милитарист.

Ханаанцы приносили своим богам человеческие жертвы, которые позже заменили на животных, а еще позже модерные жрецы посчитали что жертвы должны быть юзер-френдли: достаточно плеснуть на жертвенник немножко вина или масла. В иудаизме жертвоприношения животных сохранялись довольно долго, пока держался Храм, а возлияния вином и маслом проникли даже в христианство, в замаскированной форме (куличи и яйца, причастие святым крекером и вином и тп). Христианская традиция оставлять на могилке хлеб и водку ни что иное как остаток древнего языческого жертвоприношения богу подземного мира или духам предков.

Раз уж мы заговорили о подземном мире, самые древние ханаанцы, обитавшие здесь уже за двести тысяч лет до н. э. имели милый обычай хоронить любимых родичей прямо у себя дома. Жили они в природных пещерах, усопшего закапывали в гостиной. В позднем каменном веке, появились новые веяния: покойничка выкладывали где-нибудь на горе, а когда беззаботные птички и трудолюбивые муравьишки очищали скелет, то белые косточки собирали в контейнер (глиняный горшок) и хранили на полке в секретере. В бронзовом веке ханаанцы почему-то начали чураться своих покойников. Тогда древние представители ритуальных услуг начали выдалбливать ниши в стенах специальных погребальных пещер, и там покойничков раскладывали по полочкам. Оттуда и пошло выражение — разложить по полочкам. Параллельно возникла новая опасная ересь — похороны в могилах.

Капитан ушел обедать, заправляет матросня

В 13 веке до н. э. в Ханаане происходит резкий спад численности населения.

Многие некогда могущественные царства сразу и вдруг исчезают с исторической арены. Кое-кто уверяет, что упадок охватил не только Ханаан, и не только Азию, но все существовавшие на тот момент культуры и отбросил цивилизацию на сотни лет назад. Эдакий зомби-апокалипсис, не приведи господь!

Египет еще хорохорился но уже терял авторитет неумолимо.

Вот вам реалии жизни — еще вчера ты был грозным и всемогущим фараоном, к ногам которого царьки ханаанские подползали исключительно на брюхе, а сегодня ты — ничто и имя тебе — никто.

Можно предположить, что весь район поразила некая экологическая катастрофа. Вот вам несколько вариантов по т. н. Американской системе:

Что привело к падению численности населения в Ханаане в 13–12 вв до н. э.:

1. Длительные заморозки и снег.

2. Длительная засуха и голод.

3. Прилетели инопланетяне и похитили всех.

4. Отключили интернет и народ сам ушел.

5. Длительная засуха, голод и население откочевало в Египет.

Археологи ломают копья, пытаясь доказать, свою правоту.

— Вот вам доказательство завоевания Иисуса Навина! — вопят одни.

— Чушь! Налицо последствия засухи! — рычат другие.

Казалось бы, именно в этот период должен был проникнуть в Ханаан Иисус Навин с армией голодных евреев и предать огню и мечу города местных язычников. Раскопки ханаанских городов действительно показывают разрушения, пожары и запустение. С разницей в десятки лет, а иногда и в сто лет, однако. И вот получается, что если Иисус Навин, чуть ему перерезали пуповину при рождении, сразу бросился жечь и крушить, то и тогда бы вряд ли он успел бы все пожечь и поломать. А если мы еще припомним результаты анализов ДНК, то получается, что пожары и разбой устраивали, скорее всего сами ханаанцы, как это случалось и ранее. Какие-нибудь местные хулиганы, шосу и апиру. Только раньше можно было позвать на помощь злодея-фараона, эксплуататора проклятого, а теперь уж и звать-то некого. Египет ослаб.

В 12131203 годах до н. э. фараон Мернептах еще как-то пытался поддерживать порядок, метался со своей армией то на север, проучить взбунтовавшихся ханаанцев, то отбивался от сборной армии Народов Моря в сговоре с Ливийцами. Нет, не завидую я фараону — очень хлопотная должность.

Тот же Мернептах пытался поддержать слабеющую хеттскую империю, где началась засуха и голод. Фараон организовал хеттам гуманитарную помощь — посылки зерна, но все напрасно, не в коня корм, как говорили древние египтяне.

Именно Мернептаху, блаженной памяти, мы обязаны первому официальному упоминанию о народе Израиля. А именно, после очередного победоносного похода в Ханаан, была установлена Стена Памяти с высеченными на ней списками поверженных врагов, и в их числе — народ Израиля, который, судя по каменным документам, был истреблен фараоном полностью и семени его не осталось.

После Мернептаха в Египте началась смута, интриги, междуусобица, которые продолжались почти двадцать лет, пока не воцарился Рамзес третий. Рамзес-3 царствовал тридцать лет и все время был занят войнами с соседями и ликвидацией заговоров.

Империя Хеттов развалилась примерно в 1190 году до н. э. Где-то в этот же период начала приходить в упадок и Микенская цивилизация.

Зомби-апокалипсис

Считается, что последним фараоном, пытавшемся поддержать египетское влияние в Ханаане на рубеже бронзового и железного веков, был Рамзес-6. Кажется, он не особенно преуспел, много сил и ресурсов уходило на оборону против ливийских гегемонистов. Во всяком случае, после правления Рамзеса-шестерки в 11431135 годах до н. э. в Ханаане о египтянах забыли лет на пятьдесят, а то и все сто.

Ослабление Египетского влияния в Ханаане привело к тому, что местные города-государства потеряли арбитра и покровителя, некому стало отпугивать шосу и апиру от стен зажиточных горожан. Говорят, что именно с шайкой таких хулиганов — апиру и начал свою политическую карьеру будущий царь Давид. Но, не будем забегать вперед.

Многие Ханаанские города были полностью разрушены, но далеко не все, а в основном крупные и расположенные на горах.

В 11 веке до н. э. наблюдалось восстановление разрушенных поселений, население Ханаана выросло чуть ли не в четыре раза и количество поселений увеличилось значительно. То ли отсутствие египтян подстегнуло рождаемость, то ли разбежавшиеся по соседним горам чабаны вернулись все разом.

Но уже в 10 веке, как поется в одной песне — И — налетели ветры злые. И настолько злые, что многие городишки были сожжены до тла. Например, несчастный Мегидо жгли так увлеченно, что плавились кирпичи.

Вполне возможно, что мелкие поселения и фермы не особо пострадали. Кто разрушал города и почему — четкого ответа у археологов нет.

Может быть, это были мстительные соседи, а может быть, беспредельщики-апиру. Кое-кто обвиняет Народы моря, то есть филистимлян.

Четкий ответ на все вопросы дает Ветхий Завет: пришел Иисус Навин и начал активно выполнять завет божий по зачистке ханаанцев. Господь милосердный снабдил Иисуса списком обреченных в процессе реализации, так сказать, жилищной программы. В процессе участвовали сам Господь Бог и его уполномоченные представители в Ханаане — парочка ангелов, что подробно описывается в Библии.

Но тут, как мы уже говорили, наблюдается нестыковка: во первых, процесс разрушения был очень уж неоднородным и территориально и хронологически. Во вторых, данные раскопок показывают что некоторые упомянутые в Библии захваченные с боем города были в тот период вообще пусты и безлюдны, как, например, Иерихон (ну вот и почему бы их тогда не захватить лихим наскоком?).

В третьих, кое-кто задает неудобный вопрос:

— А вот чисто технически, как после 40-ка лет шатания по пустыне толпа оборванцев без оружия, без военного опыта, без подготовки, без всякой логистики, смогла захватить хотя бы один укрепленный город с хорошо вооруженным гарнизоном?

Ответ: — С божьей помощью!

В четвертых, сама же Библия кое-где упоминает незавоеванных коренных ханаанцев, живших бок о бок с правоверными евреями, причем в значительно более поздние времена.

В пятых, у нас есть результаты анализа ДНК, которые подтверждают точку зрения критически настроенных археологов: города Ханаана были захвачены самими ханаанцами. То есть, население уходило и возвращалось, но это были все те же ханаанцы.

Все эти нестыковки объясняются довольно просто: составители Ветхого Завета занимались своей литературной деятельностью на несколько сотен лет позднее описываемых событий и подробностей знать не могли. Например, что Ханаан контролировался Египтом. Например, что Иерихон в описываемый ими период был заброшен. И сравнительный анализ ДНК своим собратьям сделать не догадались.

Героические истории из Книги Судей (Самсон-Богатырь и компания — помните?) основаны, скорее всего на народном фольклоре, возможно, имеют под собой какую-то реальную основу, но какую?

Есть мнение, что именно сухие факты составителей Ветхого Завета не особенно интересовали. А тогда что и зачем? Исследователи Святого Писания давно пришли к выводу, что все Библейские истории, даже если и имели под собой реальную основу, служили одной высокой цели: объяснить читателю, что есть только один Бог, а все, кто с этим не согласен — их дела плохи. Даже если это евреи. И сценарий в большинстве библейских сюжетов очень простой: пока соблюдаешь заповеди — все ок. Согрешил — получай наказание! Покаялся — получай избавление. Просто сплошная поведенческая терапия какая-то.

Вернемся к истории. И все же, даже археологи-скептики согласны, что эпические боевые легенды из Книги Судей возможно, имеют под собой некую историческую основу. Возможно, что схватки народных еврейских героев с врагами еврейского народа как раз таки и отражают борьбу за территории и постепенное расширение границ ареала обитания еврейских племен. Тем более, что хотя археологи не могут установить, кто именно безобразничал и жег Ханаанские города, но раскопки более поздних слоев дают результаты типичные для ранней еврейской культуры.

Не знаю, нашли ли они там тарелки с гифильтефиш или упаковки с мацой, но все вдруг поняли — речь идет о евреях. Тех самых, которых еще в 1200-х годах до н. э. полностью истребил Мернептах.

Преступления и наказания

Раз уж мы упомянули о героическом эпосе, коротко вспомним и ветхозаветных героев. Как-ни как они стали частью истории, хотя, как вы можете догадаться, абсолютно никаких фактических доказательств их существования нет. Самсон к сожалению не нацарапал на стене своей темницы надпись Здесь сидел Самсон, 1100 год до н. э… Атаман Барак не воздвиг мемориальную доску на поле битвы и Двора-пророчица не оставила нам свиток стихов с автографом.

Тем не менее, даже критически настроенные археологи, считают всех персонажей из Книги Судей историческими фигурами. Кстати, есть мнение, что судья в понимании древних евреев означал правителя или вождя.

За неимением исторических документов, исследователи перечитывают Святое писание вдоль и поперек, пытаясь выудить из Книги крупицы правдоподобной информации. И вот что им удалось понять. Библия, или Святое Писание, это не книга, а сборник текстов. Тора или Пятикнижие — 5 книг, Пророки (Навиим) — 8 книг, Писания (Ктувим) — 12 книг.

Тексты когда-то были записаны на свитках, в 8 веке до н. э. некий смышленый малый, Шафан (Шафан бен Ацелияху бен Мешулем), придворный писарь из рода жрецов (коаним), сочинил первый текст, известный как Второзаконие или сэфер Дварим.

И с 8 века до н. э. происходили редакции текста, добавления, устранения неудобных отрезков, правки в соответствии с политическим моментом или с личными предпочтениями редактора. Очень четко это удалось понять, когда были обнаружены Кумранские свитки и на свет божий всплыли неотредактированные тексты.

Когда же появилась возможность собрать свитки в одну книгу, кто-то проделал большую работу во — первых, выбирая тексты, во-вторых упорядочивая их в соответствии со своей логикой, в-третьих, отбрасывая то, что считал нецелесообразным.

Библия на не-еврейских языках, к сожалению, является еще более искаженным текстом, поскольку текст этот переводился с ивритской редакции (видимо, еще до нашей эры, в Александрии) на греческий, а уж потом редактировался и переводился на другие языки. И как вы можете догадаться, даже без умышленных злодеяний, каждый перевод добавлял искажения.

Вернемся к самым первым текстам, 8 век до н. э. Исторический момент был такой: Ашур, или Ассирийская армия разгромила Израильское царство, т. е. Еврейское царство, которое контролировало территории, грубо говоря, между Шомроном и современным Ливаном и Сирией. Справедливости ради, нужно отметить, что границы менялись и иногда южная граница Израильского царства подбиралась к Иерусалиму, а северная сдвигалась еще севернее, или же, наоборот, перемещалась южнее, в зависимости от военных талантов того или иного царя. Тут следует отметить, что часть серьезных археологов (на основании данных раскопок) убеждены, что Объединенного Еврейского царства, с границами от Дамаска до Эйлата никогда не существовало. Что Израильское царство было в 3–4 раза больше и сильнее южного соседа — Иудейского царства. Что частенько израильтяне притесняли иудеев, взымая с них дань или пытаясь отобрать какие-то спорные деревушки или вынуждая вступать в коалицию против очередного врага. Никакого четкого единоверия нет, есть разнообразие богов и культов. В каждом приличном городе свой храм. Более того, если у иудеев своя история с праотцем Авраамом, то у израильтян — своя, с праотцем Яаковом, который Аврааму не друг и не родственник. И народные герои у израильтян свои, северные.

Так вот, это самое Израильское царство уничтожено ассирийцами, и часть уцелевшего населения приходит в Иудею. Археологи уверяют, что в этот период население Иерусалима вырастает в пять раз. И цари и жрецы иудейские получают сразу и подарок и непростую задачу: с одной стороны, у них нет больше пассионарных северных конкурентов, с другой — как перекроить историю и, раз уж израильтяне и иудеи теперь физически стали одним народом, как продать этому народу идею один народ, один Иерусалим, один Храм и один царь — Давид?. Речь идет конечно не о самом Давиде, а о династии. Проблема была в том, что видимо, и часть коэнов проникла с севера, и им-то невозможно продать полную отсебятину. Вот и пришлось нашему Шафану компилировать тексты, вставляя объяснения, ссылки на Божественное вмешательство (и конечно, это всегда Яхвэ), изменяя или сочиняя хронологию, родословные героев, сочиняя целые события, подтверждающие силу единого бога и избранность еврейского народа.

Так например, родословная Яакова была заново сконструирована и он стал внуком Авраама. В этих текстах исследователи находят большое количество чисто исторических несоответствий, как например, упоминание верблюдов, которые были одомашнены не ранее 10 века до н. э. и стало быть, праотцы пользоваться ими не могли. Или упоминание города Ур касдим, когда Ур был, но касдим еще не было, а в Уре правили шумеры, аккадцы, эламцы, кто угодно, а касдим пришли намного позже. Понятно, что касдим, современники автора, были ему известны, а вот шумеры — вообще нет.

Тоже самое можно сказать и об истории Исхода, когда есть масса доказательств о тесных контактах ханаанцев с Египтом, и никаких археологических доказательств того, что огромная толпа людей вышла из Египта и вошла в Ханаан. Кроме того, совершенно очевидно, что авторам Книги было неведомо о египетском имперском правлении в Ханаане в бронзовом веке, именно тогда, когда происходит как бы действие первых книг Ветхого Завета и начинается захват Ханаана евреями. Получается полный абсурд — евреи вырвались на свободу из Египта — куда? В Ханаан, который находится под контролем Египта.

Про завоевание Ханаана я уже говорил, и поскольку история эта очень темная и очень спорная, повторяться не будем.

Книга Судей, скорее всего, сборник народных легенд, преимущественно израильских. Исследователи Библии считают, что самые первые главы, где упоминается племя/клан Иуды, как раз-таки более поздняя вставка. Книга также насыщена божественными вмешательствами, которые являются просто политической агитацией иудейских жрецов, поскольку довольно точно известно, что еще в период написания первых текстов в Ханаане распространено было либеральное и свободное многобожие, а кое-кто утверждает, что статуи Яхвэ стояли себе спокойненько в Иерусалимском храме рядом со статуями других богов.

Еще интересное наблюдение — в Книге Судей нет и намека на вертикаль власти среди Иудеев, никакого тебе маршала Иисуса Навина и никакого Моисея. Авторы Книги Судей таких персонажей не знали.

Вот вам адаптированный обзор книги.

Гоп-стоп, кончай ее, Семен!

Маршал Иисус Навин благополучно почил, овеянный славой. И тут оказалось, что евреям осталось таки еще много чего захватывать.

Первым делом, Иуда и Семен (на иврите Юда и ШимЪон, речь идет видимо о племенах, а не об отдельных личностях) собрали пацанов, и договорились напасть на городок под названием Бэзек, что был где-то к северу от Иерусалима. Иерусалим, кстати говоря, также еще не был захвачен и в нем жили-не тужили евусеи и хетты. Есть мнение, что евусеи — это просто название жителей Иерусалима. Другие же уверяют, что евусеи — это те же хетты. Что тут скажешь? Далековато их, горемычных, занесло.

И с Иерусалимом опять же, в Библии некоторая путаница. Сейчас увидите.

Ну вот, значит, Иуда и Семен ополчились на Бэзек, царь которого имел добрую традицию — отрубать у побежденных врагов большие пальцы на руках и на ногах. По тем временам относительно гуманно. Все лучше, чем сажать на кол, смею предположить. Царь Бэзека выставил 10 тысяч бойцов, часть из которых Библия называет Призы или, в славянском переводе с греческого перевода, Ферезеи. Но солдаты Бэзека и призы, завидев толпу немытых иудеев и семеновцев, бросились бежать. А впереди всех бежал царь Бэзека. Да только далеко убежать ему не удалось. Иуда и Семен схватили несчастного царя и отрубили ему большие пальцы на руках и на ногах. После экзекуции, царь Бэзека был отправлен по этапу в Иерусалим без права переписки. И что получается? Иуда и Семен отправляют своего пленника зачем-то в Иерусалим и лишь потом вдруг спохватились. Вдруг переглянулись:

— Сема, а мы ведь Иерусалим-то еще не захватили!

— Иуда, ты таки прав!

… и захватили они город и предали его мечу и огню. Но неразбериха с Иерусалимом продолжается, потому что, судя по Библии, где-то через сто лет Иерусалим опять был зачем-то завоеван, на этот раз — царем Давидом. Возможно, разграбленный и сожженный городишко не приглянулся Семену и Иуде, и они оставилили его, так и быть, евусеям.

— Сема, я таки не возьму в толк — чего такого они в этом Иерусалиме нашли? Дыра — дырой. Моря нет, порта нет, пляжа — нет. Ни одного приличного ресторана. Колодец с водой — черт-те где. Шоссе Мемфис — Дамаск — вообще далеко. Валим отсюда!

Иерусалим остался ничейной территорией и заселили его евусеи и почему-то евреи из племени Беньямина. Хотя, по логике, там должны бы были поселиться потомки захватчиков из клана Иуды и ШимЪона.

Но, судя по Библии, дел у Иуды и Семы было еще по горло. Составитель Святой Книги отправляет их воевать на всех фронтах — в долину, на гору и в пустыню (Негев). Удар растопыренной пятерней, так сказать. Та самая стратегия, которая сильно подвела Адольфа Г., не к ночи будет сказано.

Оставив Иерусалим, для которого приключения только начинались, Иуда отправился в Хеврон, где его встретили (видимо) представители местной общины: Шишай, Ахиман и Тальмай. Триумвират, так сказать. Библия называет их сыновья великана. Наверное, их отец был баскетболистом или же страдал опухолью гипофиза и акромегалией. Возможно и то и другое.

Библия зачем-то уточняет, что прежнее название Хеврона было Кирият-Арба. Отметим, что и в настоящее время рядом с Хевроном находится Израильский городок Кирият-Арба. Говорят, что раскопки в Кирьят-Арба подтверждают версию военных действий в указанный период времени.

Так или иначе, разделавшись с Кирият-Арбатским триумвиратом, Иуда устремил свой незамутненный взор на юг, на поселение Двир, известное в добиблейские времена как Кирият-Сэфер.

Точное расположение К.С. нам не известно, предполагают, что поселение находилось южнее Хеврона, в месте, известном как Хирбет Рабуд, на территории Палестинской Автономии. Похоже, что израильским археологам в обозримом будущем покопать там не удастся.

Отметим, что кирия на иврите значит деревня, а сэфер — книга. Была ли в деревне библиотека или книжный магазин, науке неизвестно. Тут видимо у иудеев произошла техническая заминка, так как, судя по тексту, армия, только что взявшая труднодоступный Иерусалим, вдруг забуксовала. По другой версии, некто, видимо, один из полевых командиров по имени Калев решил с помощью военной операции свои семейные проблемы.

Дела семейные

Видимо, жители Кирият-Сэфер предусмотрительно спрятались за стенами и заперли ворота, предоставив иудеям грабить окрестности и наблюдать за тем как растет трава. Трава в этой местности, скажем прямо — так себе.

Поэтому, взгромоздившись на броневик, то есть, на колесницу, полевой командир Калев обвел толпу воинов тяжелым взглядом и веско произнес:

— Кто захватит для нас Двир — тот получит в жены принцессу!

Воодушевленные иудеи бросились на штурм и вскоре Атниэль Бен-Кназ (а по-нашему просто: Князев), потребовал обещанный приз.

Окзалось, что папа героя, Кназ, является младшим братом Калева, но это никого не смутило. Атниэль женился на кузине и еще подговорил ее выпросить у папки, Калева, еще участок земли с водными ресурсами.

— Клевый у тебя папка! — говаривал Атниэль супруге.

А папка Калев получил в вотчину Хеврон.

Продолжение марлезонского балета

Нам все еще рассказывают о похождениях кланов Иуда и ШимЪон. И вот здесь опять непонятно — а чем занимались в то время другие кланы (которых было еще 10)?

На сцене появляются загадочные персонажи: потомки Кейни, из города Иерихона. Кое-кто считает, что кейни это даже не имя, а название группы бродячих кузнецов. Странствующих штангистов. Как они странствовали со всем своим инвентарем история умалчивает. Кузнецы-штангисты присоединились к Иуде. Все вместе, дружно, отправились они в пустыню Иудейскую и поселились к югу от города Арада. Отделавшись от кузнецов-штангистов иудеи преисполнились такого облегчения, что уже в следующий строке мы видим их у стен города Цфат, который на минуточку, отстоит от Арада километров на 200 к северу. Археологи, правда, уверяют, что современный Цфат — он тут не причем. А вот древний Цфат находился действительно где-то южнее Арада, что оставляет нам примерно половину глобуса.

Как бы то ни было, разрушив, и зачем-то прокляв бедный Цфат, иудеи взяли Газу, Ашкелон и Экрон. Древний Экрон видимо располагался рядом с современным киббуцем Равадим, а вот Газа и Ашкелон, насколько мне известно, своего месторасположения не изменили.

Тут особенно отмечают, что хотя иудеи и завоевали горные поселки, с жителями долин им справится не удалось — те гоняли на железных колесницах и делали неприличные жесты.

Отряды клана Иосифа незаметно подтянулись к городку Бей-Эль, который ханаанцы назвали Люз. Люз на местном диалекте означал миндаль. Говорят, что в центре города росло миндальное дерево, посвященное ханаанской богине Ашира. Недолго оставалось миндалю цвести.

Еврейский разъезд взял местного языка.

— Как нам пробраться в город? Не заговоришь по плохому — по хорошему будет еще хуже! И сразу предупреждаю — постройку фанерного коня не предлагать! Тут дерева нет, одни камни да песок!

Напуганный абориген провел хитрых евреев в город и, натурально, город был предан мечу. Но, ради разнообразия, не огню. Или же и впрямь с дровами было туго. Аборигену вручили жетон внештатного сотрудника Моссада и заслали в пределы Хеттов. А там его так заела тоска по родине, что основал он, не много не мало, новый город и назвал его очень оригинально — Люз (а мог бы — Блюз).

Отпраздновав Великую Победу, провели торжественный митинг, быстренько раздали штабистам и интендантам глиняные медали За взятие Бейт-Эля, но здесь оказалось, что таки осталось еще немножко вражеских сил и территорий для завоевания.

А именно: Цидон, Хиви, гора Ливанская, гора Хермон, Хамат, Хетты ханаанские, Амори, Призи, Евуси.

И снова возникает вопрос: а чем же занимался наш любимый маршал — Иисус Навин? Смотрите, сколько еще бедным евреям приходится топтаться в пересеченной местности туда — сюда и завоевывать, жечь, разрушать!

Руководство евреев было особенно встревожено падением морали и разложением населения. Дело в том, что некоторые морально нестойкие евреи начали жениться на хеттках и всяких разных евусейках. Были зарегистрированы даже случаи поклонения Баалю и Ашера.

Дальше было хуже. Амореи, или северные ханаанцы, обитали на территории современной южной Сирии, если память мне не изменяет. Вождь амореев, месопотамец Кушан (Боже, как все запутано!) подтасовал результаты выборов в местные органы власти и весь народ еврейский начал пахать на дядю Кушана аж два срока подряд, восемь лет. — Товарищи! С этим же нужно же что-то решать! — как сказал бы первый и предпоследний президент СССР, товарищ Горбачев.

После секретного военного совета был отправлен гонец, майор морской пехоты, на самом быстром ишаке. На рассвете майор доскакал до хижины уже известного нам Атниэля Князева, того самого, который вооруженный двумя собственными кулаками захватил для евреев Двир и получил в жены принцессу, а в приданое дачу, пять соток земли и два колодца. Атниэль давно разочаровался в Системе и полностью посвятил себя садоводству.

— Ты нужен Армии, сынок! — проникновенно прошептал майор, наблюдая как Атниэль разбрасывает козий навоз под финиковыми пальмами.

— У меня коза крынку молока в день дает! — ответил Атинэль не оборачиваясь.

— Кушан — беспредельщик, всю нашу капусту отжимает!

— У меня своя капуста — кивнул Атниэль на ровные грядки.

— Сыны еврейские возлежат с девами хетскими! — страстно вскричал майор, вращая очами.

Атниэль лишь тряхнул длинными черными волосами с вертикальной завивкой.

— Дщери еврейские возлежат с мужами хивийскими!

Атниэль лишь пожал могучими загорелыми плечами, с шарообразными дельтовидными мышцами, каждая как футбольный мяч.

— Народ еврейский поклоняется Баалю!

Атниэль отшатнулся, как будто в него выстрелили в упор из магнума 45 калибра.

— Я иду с тобой! — прорычал майору Атниэль и начал гневно зашнуровывать высокие армейские сандалии.

— Доспехи захвати — посоветовал майор.

Но Атниэль лишь презрительно фыркнул, разорвал на себе полинялый хитон и повязал свою черную гриву широкой бело-синей лентой, украшенной золотыми буквами.

Что было потом? Здесь уже сомнений нет — театр боевых действий сместился на север Ханаана. Говорят, что Атниэль разгромил армию Кушана в пух и прах и это настолько шокировало несчастных кушанцев, что они отправились бродить по Месопотамии кругами и бродили так 800 лет, пока не осели в Бактрии и основали там царство Кушан[1].

А в Ханаане воцарился мир и покой на долгие годы.

На южной границе Ханаана некогда могучий Египет переживает период упадка. Идет борьба между жрецами и фараоном. Скоро к власти придут фараоны из династии ливийских генералов.

Еврейский левша

Может быть, дорогие читатели, бесконечный поток медии еще не смыл из вашей перегруженной рекламой памяти уральского левшу. Того, который занимался микромеханикой. Сегодня он занимался бы нанотехнологиями, или ремонтом мобильников, в худшем случае. Если не припоминаете, то — хэштэг Лесков. «Левша».

В Библии же описан другой левша и его таланты заключались в несколько иной сфере.

Дело было так. Спасенные от арамеев Атниэлем неразумные евреи расслабились и совершенно никаких выводов для себя не сделали. Причинно-следственная связь событий плохо просматривалась. И вот представьте себе, опять они начинают жениться, брататься и якшаться с еретиками-ханаанцами и поклоняться неправильным богам. В Ханаане воцарился мир, гармония и глобализация. А Господь — он все видит, и как я заметил, именно гармония мир и покой почему-то очень не нравятся всевышнему. Ну что тут поделаешь? Всевышний натренировал и экипировал армию моавитян (ханаанцев с восточного берега Иордана) и тут, куда деваться, пришлось хочешь-не хочешь евреям капитулировать. Тем более, что к царю Моава, Эглона, присоединились враждебные евреям племена — Амон и Амалек. Моав находился, скорее всего, юго-восточнее Иерусалима, за Мертвым морем, Амон — севернее Моава, а Амалек, видимо, были эдакими басмачами, кочевниками — бомжами.

Эглон, царь Моава, видимо был неким харизматичным лидером, эдаким Робертом Артуа (или Робертом Баратеоном, если угодно) — пассионарным, буйным и очень толстым.

Совершенно неясно, была ли победа моавитян достигнута в результате некой решающей битвы или же пришлось повозиться, но только город Иерихон был захвачен, а евреи все сразу вдруг оказались у моавитян в подчинении на целых восемнадцать лет. И тут, видимо, в новогоднюю ночь с восемнадцатого на девятнадцатый год моавитянской диктатуры, на сцене появляется наш левша, по имени Эуд, сын Гера из племени Бениамина.

Как и многие поколения разведчиков после него, Эуд воспользовался дипломатическим прикрытием. Прибыв с дипломатической миссией в столицу Моава (мы не знаем куда именно), Эуд напросился на аудиенцию к царю Эглону. В донесении особенно отмечено, что Эуд заблаговременно привязал к правому бедру обоюдоострый меч. Видимо, потому что нормальные воины, убийцы и террористы — правши и носят меч на левом бедре. Долго ли коротко ли, пришел Эуд на аудиенцию. Охранники-то левое бедро Эуда щупали-щупали. Один говорит: — Сосиска! Другой: — Сарделька! Дело, видать, к обеду было. Так они спорили, пока начальник охраны не рассердился и не провел Эуда с подарками прямо к Эглону в прохладную комнату, как особо отмечает рассказчик.

Толстый и румяный Эглон восседал на троне и милостиво поглядывал на Эуда и на подарки.

— Не гневайся, великий государь! — вскричал Эуд и шмыгнув носом добавил:

— Перетереть надо, дискретно. У меня для вашего величества есть горячая инфа!

— Горячая? — обрадовался Эглон.

— Аж жжет!

— Все вон! — завопил доверчивый Эглон. — Подойди-ка ко мне, мальчик! — ласково приказал он Эуду.

И мальчик подошел. И выхватил обоюдоострый меч с правого бедра и всадил этот меч Эглону прямо в пузо, аж по самую рукоятку.

Ну а тут, как вы понимаете — внутреннее кровотечение, давление падает, начинается шок и коллапс. Или наоборот. Библия особо отмечает, что у бедного Эглона вылезла прямая кишка. Кто это установил, где зафиксировано, кто протокол суд. мед. экспертизы подписывал — не ведаю.

А наш мальчик вышел себе спокойненько из царской палаты, дверь за собой запер на ключ (где он его успел прибрать?) и слугам-то царским и говорит важным таким манером:

— Его царское величество почивать желают! Беспокоить не велено!

И ходу.

А слуги-то, лопухи, ждут час, ждут два, ждут три. Уже ужинать пора. Тут они заволновались, потому как царь Эглон ужина никогда не пропускал. Ни в жисть.

Постучались слуги потихоньку — ан никто не отвечает. Постучались громко — ноль эффекта. Ну давай они тогда бить-колотить да орать изо всех сил. Тишина. Сломали они двери и видят — прямая кишка снаружи. Дело плохо.

Начальник стражи прибежал:

— Вот это геморрой! — говорит.

Стали звать проктолога, но тут спохватились, что проктологов еще не изобрели, 11 век до н. э. всеж таки.

А левша Эуд побежал, побежал и прибежал в Сеир (где это место точно никто не знает). Поднялся Эуд на гору Эфраим и протрубил в трубу. Хорошо-ли, плохо-ли трубил на левша — неизвестно, а только сбежались к нему евреи (в гору пришлось бежать, не завидую), и прежде чем евреи начали делиться с Эудом впечатлениями от его музыки, он закричал страшным голосом:

— Мочи Моав, спасай евреев!

Евреи устроили засады на переправах через Иордан и из засады перебили десять тысяч молодых и здоровых моавитян, как сообщает Библия. А уж сколько слабых и больных — не счесть.

И наступил мир на целых восемьдесят лет.

Казалось бы.

Параллельно выясняется, что враг не дремлет! И во время этого как бы мира Филистимляне замышляют какую — то поганку.

Так или иначе, а враждебную активность филистимлянских инсургентов нужно было как-то пресечь. И появился на сцене новый герой, простой крестьянский паренек, эдакий Илья Муромец по имени Шамгар, сын Анат. Анат, вообще-то, женское имя и это одна из древних Ханаанских богинь, нравом и повадками идентична богине Афине. Получается, что Шамгар как бы был сыном Ханаанской Афины. А почему бы и нет? Геракл был сыном Зевса, да и не он один. Христос тоже, как уверяют, был сыном бога.

Так вот, пока филистимляне замышляли недоброе, Шамгар налетел на них в лучших традициях жанра экшн, из-за кадра и перебил заточенным колом аж 600 человек. Направо махнет — улица ляжет. Налево — переулочек. Так он махал и махал, махал и махал, пока не позвали ужинать.

Тут, вне всякой связи с Шамгаром Библия вдруг отмечает, что Атниэль — то волею божией помре. Случайность? Или же бедняга дачник Атниэль стал случайной жертвой неистового Шамгара?

Килл Билл — или баллада о пчелке

Как вы уже поняли, годы мира и спокойствия не проходят бесследно и Всевышний не терпит такого пустого времяпровождения.

Усыпленные миром евреи снова начали совершать святотатства — собирать хворост и заниматься уборкой по субботам и другие страшные преступления. Ну и как тут не рассердиться? Тогда Господь подстроил так, что выборы выиграл Явин, царь Хацора. Явин на иврите звучит как понимающий. Возможно, Явин хорошо понимал в лошадях или в женщинах, но очевидно, что в истории не понимал он ничего. Иначе он сообразил бы, что Господь возвышает его над евреями лишь затем, чтобы круто подставить. Устроить гранд-финале.

Начальником ВС Хацора был некий маршал Сисра. Сисра, хотя и перешел в Минобороны из Министерства чрезвычайных ситуаций, но понимал, что будущее — за бронетехникой. Библия подчеркивает, что Хацорские ВС насчитывали 900 железных колесниц. 901 — ая колесница была на педальном ходу, называлась борт 01 и ездил на ней лично товарищ маршал Сисра.

Так много железяк — очень подозрительное явление для 11 века до н. э., ну да ладно.

И вот, царь Явин с помощью Божьей (и с помощью 900 БМП) прессовал евреев целых 20 лет. В Новогоднюю ночь с 20 на 21 год хацорской оккупации возопили изможденные евреи и побежали искать спасения. Бегут они и видят — кто-то добрый, как Айболит, и под деревом сидит Это, натурально, была Двора-пророчица, которая по совместительству получила еще статус судьи, то есть вождя. И таки да, Бибилия особо отмечает, что сидела наша Двора под финиковой пальмой. Кстати, Будда тоже просветлялся и принимал посетителей под неким особенным деревом, но не под пальмой, конечно.

В греции Двору бы называли Мелисса, что означает пчелка.

Пчелка выслушала евреев и задумалась, зажмурив глаза и приставив указательный палец ко лбу. Посидев так с минуту она встрепенулась и вскрикнула:

— Эврика!

— Что?! Говори! — обрадовались евреи.

— Я вспомнила куда притырила заначку! — заявила Двора.

Пошарив в траве, она вытащила на свет плоскую амфору с пальмовым пивом и долго смаковала пиво из горлышка, причмокивая и томно постанывая.

— Пчелки любят сладкое! — объяснила она приунывшим евреям.

— А что нам с Явином делать прикажешь? — спросили евреи, с трудом сдерживая раздражение.

— А позовите ко мне Барака, сына Авиноама из клана Нафтали, из города Кадеш[2]!

Пока гонцы мчались на поиски Барака, спотыкаясь на валунах и оставляя клочья хитонов на колючих кустах, Двора вытащила откуда — то вторую амфору.

— Щас запою! — сообщила она.

Именно так и появилась в Библии Песнь Дворы.

А что Барак? Барак пришел и выслушал Двору, но без особого восторга.

— Собери десять тысяч бойцов, нафталийцев и звулонцев и спрячьтесь в засаде на горе Тавор! — призывала Двора.

Барак озадаченно почесал затылок:

— Ну, допустим, мне удастся спрятать десять тысяч человек в засаде на горе, где от силы несколько сотен могут разместиться Даже не представляю, как это возможно, чисто технически ну, допустим спрячемся, а дальше что?

— А дальше — понадейся на Господа всемогущего и на пророчицу Двору! Я приведу армию Сисра к ручью Кишон. А тебе останется только всех перебить. Ты из засады ка-ак выскочишь! Полетят клочки по закоулочкам!

Но Барак лишь сопел, хмурился и продолжал чесать затылок.

— Ты вот что — наконец сказал он — ты со мной пойдешь.

— Ты что — не доверяешь пророкам?! — возмутилась Двора. — Если я пойду с тобой, то вся слава мне достанется! Я буду как Жанна Д'Арк, а про тебя никто и не вспомнит!

На Барака эта риторика не произвела впечатления, осторожность — мать мудрости! — напомнил он себе.

— Или ты идешь со мной — или никто никуда не пойдет! — отрезал Барак.

Но пчелка все еще пыталась сопротивляться:

— Сисра доверяет только мне! Никто кроме меня не сможет заманить его в ловушку!

А я вот доверяю тебе все меньше и меньше доведешь ты меня до цугундера — подумал Барак и повторил:- Пойдешь со мной и баста!

На самом деле, Барак прекрасно знал, что у Сисра в штабе Барака был свой агент. Все, что оставалось сделать, это слить дезу. И на заседании штаба Барак, приняв самый озабоченный вид, заявил громко:

— Через три дня наш штаб будет проводить разведку местности у ручья Кишон, в районе горы Тавор.

— Да что там разведывать?! — возмутился кто-то.

— Военная тайна! Будет только штаб и взвод разведки! — заявил Барак еще громче. Все свободны!

Первым выскочил на улицу начальник штаба и бросился седлать самого быстрого ишака.

Библия не сообщает подробностей битвы. Известно лишь, что Сисра страшно обрадовался возможности изловить Барака и прибыл к ручью Кишон со всеми своими 900 БМП. Бойцы Барака поджидали на горе Тавор, все десять тысяч. Каждый взводный был замаскирован под пастуха, рядовые — под овец. Старшины и прапорщики — под баранов.

И когда вся эта орда овец бросилась с горы на войско Сисра, у того случился нервный срыв, который перешел в приступ паники после того, как на его педальной колеснице слетела цепь. Сисра бросился бежать, бросив вверенное ему подразделение, личное оружие и уничтожив на бегу военный билет. Только вот бежал он не на север, а на юг. Остановился Сисра, увидав перед собой богатый шатер с вывеской Хевер Кейни.

— Ба, это же Хевер Кейни! Наш друг и союзник! — обрадовался Сисра.

И действительно, некто Хевер Кейни[3] из клана Нафтали считался другом и союзником царя Явина, и вроде бы, в спецоперации участвовать отказался.

Жена Хевера Кейни, Яэль, сидела у входа в шатер и затачивала кухонным ножом длинный кол.

— Бог в помощь! — приветствовал ее Сисра. — И не найдется ли водицы испить? А то так есть хочется, что и переночевать негде!

— Милости прошу! — скромно потупившись, Яэль радушно пригласила гостя в шатер. — Я вам молочка налью, а вы укройтесь ковром, мой господин!

Чем мне нравится Восток — думал Сисра засыпая — так это тем, что здесь еще не забыты такие понятия, как Уважение, Честь и законы гостеприимства!.

— Если кто спросит — здесь ли я, скажи, что скоро вернусь: мол, к умирающей тетке в Воронеж поехал — пробормотал Сисра засыпая.

— Постарайтесь выспаться, мой господин, — прошептала Яэль и заботливо поправила ковер, — а я скоро вернусь!

И действительно, она скоро вернулась, неся с собой тяжелый молот и хорошо отточенный кол. Далее случилось такое, что заставило бы покраснеть самого Тарантино. Вот как описано это в Библии:

…и подошла к нему тихонько, и вонзила кол в висок его так, что приколола к земле; а он спал от усталости — и умер.

Лишившись армии, 900 едениц бронетехники и маршала, Явин, говорят, совсем перестал играть в теннис, ушел в запой и умер от белой горячки. А поскольку История не терпит пустот, Хацор перешел под еврейское управление.

Чета Хевера Кейни дожила свой век мирно и счастливо, соседи удивлялись их семейной идиллии. Они никогда не спорили. Яэль тихо отдавала приказания, Хевер быстро и четко их исполнял. Легендарный заточенный кол всегда лежал под кроватью. Так, на всякий случай..

Сардины и сардинцы

Эль-Ауат (стены или ограды на арабском языке) название места, расположенного между Кациром и Нахаль-Ирон (Вади-Ара) на северо-западе Самарии. Или, по другой ориентировке, точно на середине прямой линии, соединяющей приморскую Нетанию с Афулой.

В 19932000 годах раскопки обнаружили маленький город, датируемый 12501000 гг. до н. э. Городок имел некоторые уникальные особенности: необычные для Ханаана укрепления, необычно широкую внешнюю стену, проходы через стены и круглые сооружения внутри. Археологи обнаружили девять египетских скарабеев (один из которых носил имя фараона Рамзеса III), печь для плавки железной руды и другие артефакты. Маловероятно, что жители были израильтянами, поскольку в их рацион входили дикие кабаны.

Городок просуществовал всего 50 лет, после чего был заброшен. Его здания могли вмещать небольшой гарнизон, а четыре квартала, на которые он был разделен, могли быть зарезервированы для скота или для колесниц.

Один из ведущих израильских археологов утверждает, что подобная архитектура встречается только в постройках доисторической Сардинии. Стоит отметить, что раскопки он проводил совместно с сардинскими коллегами.

Тут же оказалось, что одно из географических мест в Сардинии звучит очень похоже на Сисра.

А вот в московской области есть река Сестра. На мой взгляд тоже звучит очень похоже. Может быть, Сисра был москвичом?

Да, навряд ли, конечно.

Но у профессора есть еще аргументы. В древних не-библейских записях упоминается племя шарданим, которое в составе народов моря пришло откуда — то из района Эгейского моря вместе с плиштим (филистимлянами) и сильно безобразничало на побережье от Египта до Ливана.

Многие археологи склоняются к тому, что шарданим были сардинцами, основываясь, опять же, на сходном звучании. Археологических находок связанных с шарданим прямо скажем не густо. Я очень надеюсь, что сардинцам не придет в голову принять Закон о возвращении и предъявить права на историческую Родину в Эль-Ауат.

Так возникла теория, что Эль-Ауат это был город Сисры (Харошет ха-Гойим), который находился между древними Таанах и Мегиддо, и что именно отсюда колесницы отправились в путь на битву с израильскими племенами. А когда археологи выкопали в Эль-Ауат гвоздь от колесницы развеялись последние сомнения. Этот гвоздь стал последним гвоздем, вбитым в крышку гроба минималистов.

Ну подумайте, в Писание написано, что Сисра ездил на железной колеснице, так?

Так.

Вот вам гвоздь от колесницы! Значит, была и колесница! Значит, был и Сисра!

В психологии это называется эмоциональной логикой. Нам очень хочется найти доказательства, а когда их нет, то не беда! Все, что удастся найти сойдет за доказательства, если очень хочется.

С точки зрения формальной логики мы имеем:

1. Маленькое укрепление, нетипичное для Ханаана и напоминающее (по мнению воодушевленного археолога) постройки древней Сардинии.

2. В поселении, скорее всего, жило нееврейское поселение (и таких поселений в Ханаане того периода времени было предостаточно).

3. В поселении была плавильная печь.

4. В поселении обнаружен гвоздь от колесницы.

Бинго! Гвоздь мог быть выкован местным кузнецом или же мог вывалиться из транзитной колесницы какого-ни будь египетского туриста. Жаль, что археологам не удалось найти банку сардин или бутылку Шардонэ и тогда связь с шарданами или сардинцами невозможно было бы отрицать.

Кстати, египетские скарабеи в теорию Сардинского поселения не вписываются, поэтому теоретики обходят их молчанием. На самом, есть информация, что шарданим нанимались египтянами для службы в армии, и тогда получается, что в Эль Ауат стоял гарнизон египетской армии, а служили в нем сардинцы или московиты или японцы не меняет того факта, что гарнизон и форпост по-прежнему оставался египетским.

Операция Меч Гидеона

Вот только отбились евреи от врагов с севера, как тут же опять выявилась у них некая расхлябанность, безалаберность, понимаешь. Опять молитвы произносились небрежно и не тем богам. А бог (так уж по Библии получается, извините) так вот, а бог-то у евреев оказался очень обидчивый и мстительный. Вот и обиделся он и решил отомстить. И наслал на евреев рать иноземную, аж с юго-восточного зарубежья, из страны Мидян. Там сейчас, кажется, Саудовская Аравия. Тут выяснилось, что лет через 500 после этого обнаружились мидяне на севере современного Ирана, и основали государство Мидия, чем еще раз всех запутали.

А те, древние мидяне, не те, с севера, а эти, с юга, пришли к евреям и захватили их, с божьего соизволения ровно на семь лет.

Еще один интересный факт: по Святому Писанию получается, что евреи и мидяне как бы родственники. Потому что Моисей некогда ухитрился жениться аж на дочери верховного священника мидян, Этро, и от этой мидянки у Моисея были 2 сына. Но что более существенно, есть историки, которые считают, что именно от мидян евреи переняли культ Яхвэ. Случилось это правда несколько позже описываемых событий.

И чего только не предпринимали евреи чтобы от этих южных мидян отделаться: и окопы копали и крепости строили, и даже подземные тоннели долбили как последние хамасовцы. Все бесполезно. А вот просто сесть да помолиться — не додумались, простофили. Я имел ввиду встать, да помолиться, евреи же стоя молятся. Библия сообщает, что мидяне эти не просто прессовали евреев, но еще и собирали всяких архаровцев из Аравии, и с ними племя Амалек, и грабили еврейские поля и угоняли скот. Как водится, зареванные евреи побежали жаловаться богу. Господь их пожурил, и напрямую общаться с ними вдруг отказался, а выслал оперуполномоченного ангела. Ангел пришел почему-то не в Иерусалим, не в Бейт Эль и не в Шхем, а местечко Офра, что севернее Иерусалима. Пришел и уселся под дубом, изображая Людовика Святого, который, как известно, вершил суд сидя под дубом. — Где я? — спросил ангел первого попавшегося ему аборигена.

— Это поместье моего отца, Иоаша, а я — сын его, Гидеон. Очень приятно!

— А уж как мне-то приятно! — ответил ангел. — Тебе повезло, сынок! Из всего племени Менаше именно тебя выбрали Спасителем Нации! — Я так и знал! — ужаснулся Гидеон. — Из всего племени Менаше наша семья самая бедная, а я в ней самый младший вот батя меня отмазать-то и не смог.

Видимо, Гидеон настолько не поверил в свою удачу, что подверг Ангела разным испытаниям. Он, собственно говоря, сомневался в достоверности личности самого посланника божьего.

— Верно говоришь? Ты — ангел?! Тогда стой здесь, никуда не уходи!

История умалчивает, сколько Ангелу пришлось ждать Гидеона и как он коротал время — творил чудеса, играл звездами в Тетрис или искушал крестьянок.

Гидеон появился с горшком похлебки, котлетами и лепешками.

Похлебку Ангел понюхал и сразу приказал вылить, а котлеты и лепешки положил на скалу и испепелил с помощью портативного огнемета, замаскированного под жезл.

Обугленные котлеты настолько поразили Гидеона, что он сразу перестал перечить.

Тогда Ангел заставил Гидеона разрушить жертвенник Бааля и спилить тотемное дерево что были в центре деревни. Затем построить два новых жертвенника Единому Богу и спалить на этих новых жертвенниках 2 телят из стада отца Гидеона. Особым условием было использовать для жертвенного огня только поленья свежесрубленного тотемного дерева. Все знают как отлично горят сырые поленья, изобретательности Ангела можно позавидовать. — Да ты что, отец! — ужаснулся Гидеон. — Если я разрушу жертвенник и срублю тотемное дерево — деревенские меня порвут! Сожрут живьём! — Да не боись! — обнадежил Гидеона ангел. — С нами бог! Говорят, что Гидеон призвал на помощь десять рабов из своей самой бедной семьи. И когда оба жертвенника были разбиты, толпа деревенских жителей сбежалась на шум и окружила Гидеона. — Пустить ему кровь! — Пустить его на колбасу! Здесь Гидеон, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами.

— Что будем делать, Ангел?! — обернулся Гидеон к Ангелу. Но Ангел исчез, а на куче дров священного дерева лежала большая медная труба, а на трубе записка: это — тебе!.

Как говорили в таких случаях древние евреи: Дело — швах!.На первый взгляд, получалось, что Ангел подставил Гидеона и перед отцом и перед всей деревней, потому что после таких фокусов оставаться в деревне было невозможно. И кто-нибудь на месте Гидеона растерялся бы кто — нибудь, но не избранник божий! Схватив трубу, Гидеон затрубил во всю мощь молодых легких и перемахнув поленницу бросился бежать.

Сколько пришлось бежать и где Гидеон снова встретился с Ангелом — история умалчивает. Сообщается лишь, что встретившись с Ангелом вновь, Гидеон подверг посланника божия новым изощренным испытаниям.

— Если ты и впрямь ангел, тогда пусть я вечером постелю на землю шерсть и если утром увижу, что роса ее не покрыла — тогда уверую!

Гидеон заставил Ангела проделать трюк с шерстью несколько раз.

То роса утром должна была покрывать шерсть, то шерсть должна была покрыть росу. Исключительно убедительный метеорологический эксперимент.

Честно говоря, я так и не понял, в чем там фишка. Боюсь, не-крестьянам Ханаана 11 века до н. э. этого не понять. В конце концов, шерсть покрыла самого Гидеона и он уверовал в истинность Ангела, и операция Меч Гидеона перешла в фазу активного планирования. Срочными телеграммами были созваны бойцы из племен Ашера, Звулона и Нафтали. К ним присоединилось и семейство самого Иоаша Авиэзера, батьки Гидеона.

Тем временем, Мидяне с ордой Амалека и жителями востока уже поджидали Гидеона в Изреельской долине. Не иначе, их тоже созвали туда телеграммами.

Телеграфировал сам Ангел.

Сводная армия Гидеона расположилась у источника Харод, что чуть южнее Назарета.

— Давай уже, поскорее сделай какое-нибудь знамение! — обратился нетерпеливый Гидеон к Ангелу. — Ну, знаешь, типа комету или затмение солнца, и мы порвем этих подонков!

— Скоро только кошки рожают — сухо ответил Ангел. — Ты должен произнести мотивирующую речь перед войском. Как-ни как они идут на смерть. Многие будут ранены.

Гидеон вскочил на жертвенник Бааля, трижды протрубил в трубу сигнал обеда и воздел руки к небу. Все войско уставилось на своего молодого генерала.

— Други мои! Коварный враг ожидает нас! Мидянские либеро-нацисты и Амалек-фашисты собрались чтобы отнять и попрать наши сионистские ценности! Но мы монолитной стеной встанем у них на пути! Многие из нас не вернутся из этой битвы! Кому-то раскроят череп, отрубят руки-ноги, выпустят кишки! Кому-то в пылу сражения отрубят яйца — как знать! Но мы не отступим!

Гидеон еще продолжал мотивировать своих бойцов, когда некоторые из них начали двигаться, правда в противоположную от поля битвы сторону.

— Они что, дезертируют?! — возмутился Гидеон.

— Пускай — хладнокровно ответил Ангел. — Меньше народу — больше кислороду!

— Кислороду — это что, какое нибудь аккадское ругательство?

— Пусть проваливают! — повторил решительно Ангел.

Говорят, что пламенная речь Гидеона привела к тому, что из 30-ти тысячной армии осталось десять.

И тут озарение снизошло на Гидеона: чем меньше войско — тем больше славы! Тут Ангелу пришла в голову еще одна блестящая идея:

— Прикажи всей толпе спуститься к реке и по команде всем разом начать пить. Библия особенно отмечает: Только те, кто зачерпнул воду рукой и лакал воду из руки как собака удостоились чести остаться в строю. Таких набралось триста черепов.

— Все остальные — свободны! — объявил Ангел.

— Теперь прикажи им есть соленые огурцы прямо из банки! — продолжал фантазировать Ангел. — Тех, кто будет доставать огурец пальцами — гони к черту! А те, кто будет засовывать голову прямо в банку — Слушай, может быть хватит уже?! — возмутился Гидеон. — Так у меня даже роты не останется! И это еще до Великого Кровавого сражения! А я планировал грандиозную атаку кавалерийской лавы на ишаках!

— Остынь! — осадил горячего вояку ангел. — Атака на ишаках — это отстой. У меня есть план намного, намного круче! Но об этом — завтра. А сейчас — спать!

Ангел вдруг посмотрел Гидеону прямо в глаза — А когда ты проснешься, ощущение легкости и бодрости сохранится на весь день.

Гидеону снилось, что он взял своего оруженосца по кличке Фура, и они отправились прямо в лагерь Мидян. А лагерю мидян снилось, что Гидеон на горе, печет колобки и пускает их с горы в палатки мидян. Ангелы же, как чекисты, никогда не спят. Кроме того, ангелы четко знают будущее, прошлое и настоящее и это смертельно скучно. Может быть именно поэтому им иногда приходят в голову совершенно бизарные идеи.

— Вставай! Вставай! — Ангел тряс Гидеона за плечи. — В школу опоздаешь!

Гидеон проснулся в приступе паники и сразу бросился собирать сумку. Сумки не было. Школы не было. Была ночь, были звезды, сонные ишаки и десятки тысяч кровожадных врагов в долине.

— Слушай мою команду! — сурово приказал Ангел. — Нужно тихо разбудить твоих бойцов и двигайте прямиком в лагерь мидян. Ночная атака! Оружия не брать! Только ночные горшки и трубы!

— О боже! — простонал Гидеон — ты будишь меня среди ночи чтобы я слушал этот бред?!

— Не только слушал, но также и усваивал и беспрекословно выполнял! Слушай далее! Окружаете лагерь и начинаете бить в трубы и трубить в горшки.

— И?…

— И все. Это — приказ. — Ангел поднял очи к темному небу. — Выполняй!

Блин, я не верю, что это реально происходит! — думал Гидеон.

— Это реально происходит. — подтвердил ему Ангел. — Книга Судей, глава седьмая. Не веришь — проверь.

Сократим сказку. Триста воинов Гидеона, триста, я бы сказал, спартанцев, с горшками и трубами подняли шухер в лагере мидян, мидяне с перепугу начали выскакивать из палаток и рубить друг друга, амалек и восточные люди решили что мидяне их предали и получилась настоящая разборка в духе лихих девяностых.

…Между тем как триста человек трубили трубами, обратил Господь меч одного на другого во всем стане, и бежало ополчение.

Далеко оно не убежало, потому что, очевидно, наткнулось на забракованных Ангелом 29700 бойцов из кланов Ашер, Нафтали (и откуда — то вдруг появились и пацаны из клана Менаше), которые, совершенно логично, еще не успели уйти далеко и были еще полны боевого пыла.

Но Гидеону этого показалось мало. Библия пишет, что Гидеон отправил по всей горе Эфраим сообщения с приказом ловить мидян и мочить в сортире. Каким образом были посланы сообщения Библия не уточняет, но они явно обогнали бегущих мидян.

В итоге, головы мидянских генералов Орэва и Зеэва (Воронов и Волков в переводе с иврита) были присланы Гидеону в банках из-под соленых огурцов. Гидеон к тому времени оказался уже за рекой Иордан, видимо, в пределах клана Менаше. Довольно далеко от родных мест, смею заметить. И вот почему: Гидеон и триста спартанцев преследовали недобитых мидян, которых оставалось еще 15 тысяч, и с ними аж целых два принца — Зевах и Цальмуна.

Параллельно, у Гидеона возникли дипломатические осложнения сразу в трех направлениях:

Племя Эфраима как бы обиделось, что их не позвали на разборку с мидянами.

Правители городков Суккот и Пануэль и отказались снабжать отряд Гидеона провизией, когда он преследовал недобитых мидянских оккупантов.

С Эфраимовцами Гидеон легко помирился, а вот правителям Суккот и Пануэля отправил черную метку и заверил, что не забудет их подлого поведения.

— В общем, я не злопамятный — заявил Гидеон. — Но когда разберусь с мидянами, то я вернусь к вам И тогда те из вас, кто останется в живых, будут завидовать мертвым! Старейшины Суккот вообще повели себя нахально и заносчиво: Гидеону и его оборванным и голодным спартанцам не открыли ворота.

— Братцы-ханаанцы! — орал им снизу Гидеон. — Подайте хлебушка Христа ради! Мне Зеваха и Цальмуну ловить надо, а уж мочи нет!

— Три ха-ха! — спесиво отвечали ему с башни над воротами. — С какого перепуга мы должны кормить всяких голодранцев? Вот когда поймаешь Зеваха и Цальмуну тогда и поговорим. А сейчас — пшел прочь!

Тут, как поется в старинной еврейской песне, алой кровью налилися атамановы глаза.

— Когда я поймаю Зеваха и Цальмуну — я вернусь и спущу с вас шкуру!

И натяну вашу шкуру на барабаны.

Из костей ваших я сделаю дудки.

И когда буду дудеть в эти дудки и бить в барабаны — ваш дух будет плясать в преисподней! — А с мясом что? — спросили со стены.

— С каким мясом? — не понял Гидеон.

— Ну, кости — на дудки, шкуру — на барабаны а с мясом нашим ты что сделаешь?

— Мясо — на мыло! — решительно ответил Гидеон, хотя где-то в глубине души и чувствовал, что ответ он дал несколько неудачный. Неполиткорректный, что ли?

Со стены ему ответили хриплым противным смехом:

— Катись отсюда, фашист проклятый! — Вернусь, и мы посмотрим, кто из нас проклятый! — бормотал Гидеон, разворачивая ишака.

Мидяне во главе с принцами Цальмуна и Зэвах видимо уже расслабились, потому что расположились на привал рядом с какими-то бедуинами и даже не выставили часовых.

Библия рассказывает, что Гидеон и его триста голодранцев обошли лагерь врагов, прячась за бедуинскими палатками и налетели на врага, с уже известными нам горшками и трубами. Ошалевших Цальмуна и Зэвах натурально, повязали и отобрали у них деньги и сигареты.

— На Суккот! — приказал Гидеон. — Будем сук мочить!

На этот раз Гидеон проявил себя как опытный чекист. Он не стал наскакивать на городские стены и поднимать шум и пыль. Его лазутчики тихо взяли языка и убедили сотрудничать. Так у них появился полный список старейшин, 77 человек.

Библия умалчивает о подробностях взятия Суккот. Возможно, учитывая про-мидянскую политику города, Гидеон посадил пленных Цальмуна и Зэвах на повозку впереди своего отряда и таким образом проник в город без сопротивления. Сообщается лишь, что Гидеон привел в действие свои угрозы и наказал жителей Суккот, а вот жителей Пануэля наказывать не стал, а просто перебил их, ну и разрушил городскую башню. Ну да, ломать — не строить.

Археологи подтверждают, что оба упомянутых города имели место быть, располагались у переправы через реку Иордан и имели стратегическое значение.

Наказав несчастных суковчат и пануэльцев, Гидеон приказал привести пред свои светлые очи пленных Цальмуна и Зэвах. Те уже могли догадаться, что их ожидает.

— Вы помните, гады, молодых пацанов, что вы перебили у горы Тавор? — поинтересовался у них Гидеон, с загадочной улыбкой. Начиная с истории с горшками и трубами он не переставал удивлять мидян.

— Конечно помним! — промямлили Цальмуна и Зэвах.

— Так вот, то были дети моей матери!

— Дети твоей матери?!

— Племянники моего дяди! Внуки моего дедушки!

Заметив, что пленные окончательно стушевались, Гидеон выкрикнул:

— То были братья мои! И теперь, друзья мои, мой меч — ваши головы с плеч!

Тут нужно сделать еще одно лирическое отступление. Наш рассказ начинается в тот момент, когда Гидеон — младший сын самой бедной семьи в своей деревушке, работает в поле. А в конце Библейской истории он уже эдакий сатрап, богач и у него куча жен и толпа детей. Во истину — скоро сказка сказывается.

Вернемся к нашим пленникам, которым Гидеон пообещал отрубить головы. В свете последних его деяний это вполне может считаться актом милосердия. Но, как хороший отец, Гидеон решил, что его сыну нужно предоставить возможность поупражняться с мечом.

— Давай, сынку!

Но сынку стушевался и не обнажил меча. Да, сынок, это не в тик-токе сидеть.

Представив, как подросток трясущимися руками будет на них тренироваться, и Зевах и Цальмуна заорали в один голос:

— Гидеон, давай уже сам нас руби, ты что — не мужик что ли?!

И Гидеон дал.

Покончив с мидянами, народ еврейский засомневался — что делать и как жить далее? И сказали Гидеону:

— Рейтинг у тебя — зашкаливает! Будь у нас царем, пожалуйста!

Видимо, покомандовав еврями, Гидеон уже сообразил, что быть царем у такой темпераментной и скандальной публики — труд неблагодарный. И скромно отказался.

— Как ты можешь отказываться?! — возмутились евреи. — Мы же богом избранный народ!

— Вот пущай бог вами и командует! — нашелся Гидеон.

И попросил себе в награду скромно, всего по одной золотой серьге с каждого мидянина.

Мидян было, судя по Библейскому учету, 135 тысяч. Если предположить, что убили и ограбили всего 100 тысяч, и у каждого взяли по золотой маленькой сережке весом в один грамм, то Гидеон уволок домой центнер золота. Ну и на здоровье. Кроме того, он снял с обоих зарубленных принцев пурпурные штаны — новые, хорошие, без дырок.

И вернулся Гидеон в свою родную деревню Офра. Вышел на пенсию, перековал меч на мотыгу, а головы генералов Орива и Зива, тех, что прислали ему в банках, выставил в витрине в гостиной и уселся писать мемуары, весь тираж которых затем был конфискован и уничтожен военной цензурой.

Авимелех

Так бывает, что после смерти некой знаменитости, вдруг начинают всплывать дохлые кошки и грязное белье. Вот так и в нашей истории.

Умер Гидеон, сын Иоаша, из рода Аивиэзера, и оставил после себя 70 сыновей от своих многочисленных жен. Потом оказалось, что это еще не все, и вроде бы одна из наложниц Гидеона, имя которой Библия деликатно замалчивает, родила ему сына и назвала его скромно — Авимелех. В переводе с иврита — мой папа король. Надо отметить, что в тексте содержатся легкие намеки, что когда Гидеон отказался править евреями, тем не менее, фактически евреи ему подчинялись. То есть сидел он в своем скромном домике с 15-ю женами и 70 сыновьями, не считая слуг, на куче золота, а евреи как бы просто прислушивались к его вескому слову. Эдакий местный авторитет. И земля была спокойна 40 лет, но тут откуда не возьмись, стоило папке двинуть коня, появился Авимелех. Сюжет не новый, задумка не оригинальная. В смутные времена нередко появляются незаконнорожденные дети покойных правителей, и не просто появляются, а заявляют претензии на Трон. А папка то признать сыночка уже не может, но и отвергнуть — тоже не может! Очень удобный момент.

Так вот, по тексту, родился, значит, наш Авимелех, в Шхеме, и по тексту же, отправился в Шхем. И прямо к своему дяде, брату своей маман, старой куртизанки. Какой общественный пост занимал дядя куртизанки — мы не знаем. Но получилось так, что зашел Авимелех очень удачно. То ли прямо на день рождения, то ли на поминки, потому что застал всю семейку в сборе. Тут выясняется, что дядей у него было несколько.

— Слушайте все, и передайте от меня всем жителям Шхема! Что для вас лучше — чтобы правили вами 70 детей Гидеона или же один, но зато красивый, умный, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил?!

Авимелех заметил, что дядья начали переглядываться придирчиво и поспешил уточнить:

— То есть — я! Истинный сын Гидеона!

Кажется, дядьям эта идея пришлась по вкусу, потому что агиткампания в Шхеме прошла на-ура, собрали деньжат, наняли пацанов (тоже 70) и отправились в Офру, знакомиться с братьями.

Знакомство было очень близким и жарким, судя по Писанию:

И убил он братьев своих, 70 человек, на одном камне. То есть не устраивал какое-то кровавое хаотичное мочилово, а действовал продуманно и методично, как войска НКВД. Но тут как в сказке про семерых козлят — только самый младший брат, Йотам, спрятался под лавкой.

И остался в живых, объясняет нам Библия, потому что спрятался. Теперь я понимаю, почему игра в прятки стала настолько популярной — эволюционные механизмы, понимаете ли. Авимелех же или слаб был в арифметике, или же оказался не слишком педантичным, но этого 70 — го брата он проморгал, или решил оставить в покое и всего-то на 1/70 не довел дело до конца. И потом ему это аукнется.

Но пока что он был чертовски популярен, а все жители Шхема и Бейт Мило сразу поняли, что лучшего царя чем Авимелех им не найти. И собрались они у священного камня, под священным дубом на торжественную линейку а 70 архаровцев нанятых Авимелехом в Шхеме следили за порядком и всё было в порядке. Все чинно-благородно признали Авимелеха царём, единогласно. Говорят, он набрал 150 % процентов голосов.

Когда ловкий Йотам ознакомился с результатами выборов, он очень расстроился. Так расстроился, что пошёл и пошёл, и не заметил как оказался на вершине горы Гризим, и с вершиной горы закричал. Библия отмечает особо, что кричал он, повысив голос. И это очень справедливое замечание, потому что кричать, не повышая голоса — это совсем другой эффект. Просто беспонтово, мне кажется.

Ну так вот, что же прокричал Йотам с горы, повысив голос на целую октаву?

— Слушайте все!

Тут он прокричал целую притчу на на пол страницы из жизни деревьев, несколько неуместную, на мой взгляд. Но, может быть, его ботаническая притча была понятна древним ханаанцам. И прокричав эту притчу, Йотам задал вопрос: Хорошо ли поступили граждане, помогая Авимелеху устранять детей Гидеона на одном камне, 70 человек? (А на самом деле 69).

— И если поступили вы хорошо — истерил Гидеон — Ну тогда всё тип-топ. Живите! Совет да любовь! А если нет, не хорошо, то тогда выйдет огонь от Авимелеха и сожжёт вас и самого Авимелеха!

Закончив вопить, Йотам бросился бежать с горы, и бежал до самого города Бээр, а как прибежал, так снова спрятался под лавку. И жил себе под лавкой — не тужил, питался тем, что находил под лавкой и писал книгу-бестселлер Как быстро разбогатеть ничего не делая.

Но тут добрый и Милосердный Господь Бог послал Злого Духа. Куда послал? Самому Авимелеху и жителям Шхема. Библия намекает, что с помощью Злого Духа Милосердный и Всемогущий желал отомстить.

Видите, какие диалектические нюансы появляются в Книге — Милосердный и Всемогущий не брезгует использовать Силы Зла, если того требует исторический момент. Цель оправдывает средства. — говорит Всевышний. — Добро должно быть с кулаками, а Революцию не делают в белых перчатках.

…кто же ты, наконец? Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.

Одурманенные Злым Духом Шхемцы занялись грабежом на горных дорогах, играть в Орлянку на кладбище и организовывать финансовые пирамиды.

Видимо, всё-таки речь идёт о худо-бедно организованном государстве, потому что Авимелеху тут же доложили, и нужно было принимать какие-то меры.

А тут ещё возник из-за кадра некий Гааль, сын Эведа, со своими братанами и предложил жителям Шхема поставить у них службу безопасности за скромный откат. Гааль вел себя как гангстер, хотя в тексте есть намеки, что он был довольно сведущ в делах города. И имя его папы, кстати, на современном иврите означает раб, а во времена до исторического материализма означало помощник и часто означало просто приближенного царя.

Библия сообщает, что жители Шхема страшно обрадовались Гаалю и устроили банкет. Ели, пили и ругали правительство. И тогда Гааль, видимо в подпитии, начал хорохориться, бить себя пяткой в грудь и орать:

— Да кто такой Авимелех?! Да я его бушлатом по зоне гонял! Дайте мне надёжных пацанов и я наведу здесь порядок! Пусть Авимелех только рискнет здесь появиться — я ему сразу пасть порву, моргалы выколю, рога посшибаю!

Как выяснилось позже, бургомистр Шхема и протеже Авимелеха, некто Звуль, также присутствовал на банкете, и когда начался пьяный базар, нисколько не стушевался, а все старательно фиксировал. Информация сразу попала на стол начальнику канцелярии Авимелеха. Заметьте, кстати, что Звуль имя явно финикийского происхождения, из традиции Бааля, так сказать. И что еще интереснее, имеет общий корень с названием еврейского клана Звулон. Звуль — он, Звуль — офф. А племя Звулон по преданию занимало север Израиля, совсем рядом с финикийцами.

Так вот, Звуль все фиксировал и сигнализировал. И были приняты меры. И были переданы чёткие инструкции.

И вот мятежные жители Шхема проснулись, а в поле перед городскими воротами уже стоят правительственные войска.

Когда больной после вчерашнего Гааль выглянул в окно, то ужаснулся.

— А можно я еще посплю? — спросил он дрожащим голосом.

Но ему не дали — народ, распаленный мечтами о независимости, требовал крови.

Гааль не успел сказать черничный пирог как обнаружил себя в чистом поле, супротив войск Авимелеха. Бургомистр Звуль наблюдал за происходящим с крепостной башни, ехидно улыбаясь и потирая измазанные чернилами руки.

И видимо бойня была легендарная. Гааль позорно бежал и более в сценарии не появлялся. А многие из доверчивых Шхемцев народу остались лежать в поле удобряя землю. Город был захвачен, а кто успел, тот спрятался в башне, но совершенно напрасно.

Авимелех, похоже, любил доводить дела до конца. Поэтому, пока все войско переминалось с ноги на ногу и ковырялось вносу, Авимелех лично бросился рубить сухостой и деловито обкладывать башню дровишками. Ничего личного. Представьте себе, башню спалили вместе с жителями, просто выполняя приказ (или борясь за идею). Библия уточняет, что только в башне погибли тысяча мужчин и женщин. Что это за башня была такая вместительная? Я лично считаю, что это не принципиально, дело давнее, но автор легко мог поместить туда и 10.000. Бумага всё стерпит.

Покончив со Шхемом, царь отправился зачем-то на север, в город Тэвец. Считают, что Тэвец находится на пол-пути между Шхемом и Бейт-Шаан. То ли Тэветцы как-то прогневали Авимелеха, то ли у него проснулись имперские амбиции, Писание не уточняет. Известно лишь, что город был захвачен. Однако, внутри города обнаружилась ещё одна крепостная стена, а за ней — башня. И вот туда-то позорно убежали и трусливо спрятались все уцелевшие жители. Авимелех решил не заморачиваться и повторить Шхемский сценарий. Опять должен заметить, что судя по тексту, орагнизатор он был неважнецкий, потому что и здесь он пытался сжечь ворота башни лично. А некая дама, сидя на крыше башни, поприветствовала Авимелеха с помощью большого обломка жернова. Получив открытую черепно-мозговую травму, Авимелех, не доверяя искусству древнееврейских нейрохирургов, попросил своего оруженосца обнажить свой меч и прирезать их Царское Величество. В результате двух этих маленьких происшествий, государь совершенно логично скончался. Тут недобитые жители сразу успокоились и разошлись по домам. И жили они долго и счастливо целый год, пока их не спалил вместе с башней другой супостат (но об этом Библия умалчивает).

Так заканчивается история Авимелеха, и начинается другая история.

От рассказчика: судя по тексту, хотя и Гидеон и Авимелех относятся к так называемым судьям, похоже, что именно эти два персонажа и были первыми царями Израиля. Но это лишь мое личное предположение.

Hijo de puta[4]

После Авимелеха описываются два периода когда правили Тула и затем Яир. Каждому из них Библия посвятила ровно три строки из которых одна строка это его родословная. Про Яира сообщается также важнейшая информация, а именно, что было у него 30 сыновей и ездили они на 30 ослах.

Вау!!!

Это не семья а цирк какой-то. Еще сообщается, что правил Яир 30-ю городами. 30 городов, дорогие товарищи, в 11 веке до н. э. это наверное включает в себя и Северную Америку. Где они столько городов нашли? Хотя возможно, у меня неправильное представление о городе. Я слышал, что в Иерусалиме 12–11 вв до н. э. проживали не более 1000 жителей. (Это включая или не включая ослов?).

Вернемся к Туле и Яиру. Честно говоря, вполне возможно, что оба этих деятеля заслуживают большего внимания, поскольку, по логике вещей, чем меньше нам о них известно — тем тише было их правление. А это значит, что или они правили умело и разумно, или им просто повезло.

Далее, нам опять рассказывают о грехах и бесчинствах евреев. Причем, единственным грехом о котором идет речь, считается не убийство, не воровство или адюльтер, а поклонение Баалю и Астарте.

И опять Великий и Милосердный журит их за грехи, перечисляет все милости, которыми он осыпал недостойных, и указывает им на их неблагодарное поведение. В итоге Всевышний заявляет:

— Я не желаю быть капитаном у таких дураков.

И конечно, неблагодарные евреи незамедлительно получают своё наказание. Всевышний отдаёт их в руки филистимлян и омоновцев (царства Амон) на 18 лет. И это еще не все. Преследованием по национальному признаку подверглись евреи проживавшие на территории Аморейского царства, и евреи за рекой Иордан, на территории известной как Гильад.

Но и это ещё не всё!

Омоновцы разошлись не на шутку: переправились через Иордан и повели боевые действия против племен Биньямин, Иуда и Эфраим.

«И стало евреям очень плохо». - сообщает Писание.

Далее, совершенно естественно, начинается апологетика. Евреи бегут к богу на четвереньках и просят у него прощения. Бог долго ломается, но в конце концов соглашается их простить.

Сразу должен оговориться, Библейский сюжет не отличается логикой и последовательностью, и рассказчик легко и непринужденно переносит действие вперед-назад и в пространстве и во времени. Вот сейчас мы перенесемся в местность Гильад, что за рекой Иордан, и где-там есть некая возвышенность, которая называлась Мицпа. Где точно происходили изложенные ниже события науке неизвестно.

Армия омоновцев собирается в Гильад, а напротив них, в Мицпа, собирается толпа евреев. И тут только выясняется, что командовать — то евреями некому! Кто их тогда собрал — непонятно. Трудно представить, что огромная толпа народу собралась сама по себе и попёрла в гору, хотя массовые психозы истории известны. Библия невнятно упоминает старейшин, что видимо, собрали народ на битву, а кто будет командиром так и не решили.

— Таки придумаем что-нибудь по ходу дела!

Когда смятение достигло критической точки, а за кадром заиграла страшная музыка на сцене возник простой еврейский паренёк по имени Ифтах Гильади.

Что-то вроде Александра Невского — подумал я, отметив, что армия Омоновцев собралась в месте по названию Гильад, ну и наверное, там произошла знатная мясорубка, Ифтах победил и получил фамилию Гильади по названию поля боя.

Но тут оказалось, что по странному совпадению, папу Ифтаха звали Гильад, что и послужило основой для фамилии (или прозвища, если угодно). А вот мама нашего героя работала в сфере сексуальной индустрии.

Поскольку незаконнорожденному сыну никакого наследства не светило, а сводные братья относились к нему холодно, Ифтах решил бежать из отцовского дома. Очевидно, недолго думая, он отправился в землю которая называется Тов. В переводе с иврита тов — значит» хороший».

Хорошо представляю себе, как это произошло:

Садится наш юный герой на извозчика.

— Куда едем? В какую землю?

— В хорошую! — ответил Ифтах язвительно.

А извозчик воспринимал все конкретно и серьёзно. Считается, что Хорошая земля находилась на севере Израиля за Иорданом. Т. е., видимо, прилегала к южной границе современной Сирии.

Библия сообщает, что в хорошей земле ничего хорошего наш герой не совершил, а связался с шайкой каких-то обормотов и занимался какими-то темными делишками, скорее всего рэкетом и грабежом. Но и таланты такого рода бывают востребованы в правильный момент. Поэтому, когда пришло время разборок с омоновцами, старейшины вспомнили этого блядского сына и позвали его защищать историческую Родину.

— Ладно, ладно! — ответил старикам Ифтах. — А что я с этого буду иметь?

— Проси всего что пожелаешь!

— Желаю быть царем, жить во дворце, носить золотую корону! И чтобы пошили мне новые хорошие штаны, чтобы все меня величали ваше величество и чтобы в кабаках наливали мне пиво сколько захочу и бесплатно!

На том и порешили.

Казалось бы, раз армии собрались, кровопролитие неизбежно. Армии нужно кормить, солдатам нужно платить. Нет времени тянуть резину, крутить Динамо и бабушку лохматить.

Но разбойник Ифтах вдруг решил стать дипломатом и добрым словом вразумить омоновцев, что, понятно было обречено на провал. Трижды отправлял Ифтах послов к царю Амона пытаясь объяснить тому, что он не прав.

В процессе приведенных в Библии переговоров упоминаются география за-Иорданского ареала проживания евреев и разные исторические подробности. В частности, упоминается что евреи жили среди ханаанских народов (амореев и моавитян) уже 300 лет, т. е. с периода поздней Бронзы, что чудесным образом вдруг совпало с записью Мернептаха начала 13 в. до н. э., о том что он, Мернептах, уничтожил Израиль и нет семени его.

Но нас ждут армии омоновцев и евреев, они заскучали уже, пока Ифтах пытался вести переговоры с царем Амона.

Тут озарение господне снизошло на Ифтаха и он сообразил, что зря теряет время. Тогда он поднял армию и двинулся на юг, через территорию клана Менаше отмстить неразумным омоновцам.

В начале главы Писание четко указывает, что омоновцы и евреи уже собрались чуть ли друг против друга, но, видимо, пока суть да дело, загадочным образом вся диспозиция сместилась.

Библия отмечает, что дух Господень снизошел на Ифтаха. И это довольно печальный факт, граждане, потому надышавшись или нанюхавшись этого самого духа, Ифтах вдруг заявил:

— Если Господь даст нам победу, то я клянусь принести ему в жертву первое, что выйдет из ворот моего дома, когда я вернусь!

Очень любопытная клятва. Будь я богом, я бы сразу долбанул бы Ифтаха молнией в макушку. Ну неужели ты, олух, думаешь, что Всемогущий нуждается в чем-то? Или, по теории, может нуждаться в чем-то?! Это — раз.

Два — неужели Всемогущий не знает заранее что, где, с кем и когда случится? У него есть чит-коды на пространство и время и вообще на все. Хуже того, он и есть пространство-время. То есть, проще было бы спросить:

— Господи, что ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты заткнулся!

Скучно быть Богом.

Но, оставим философию. Пока Ифтах ехал на битву и клялся, все записывалось и фиксировалось.

Еще одно наблюдение — если вырезать из Библии все переговоры персонажей с Богом и прочий подобный порожняк, интересно, сколько текста останется? Это я к тому, что всю главу мы движемся к генеральному сражению евреев с омоновцами, а сражение само по себе не описывается вообще. Это сильно отличает Библию от мемуаров Юлия Цезаря или Ксенофонта. Сами догадайтесь, почему.

Итак, Ифтах принес клятву и нас сразу подводят к Гран-финале. Враг разбит, захвачено 20 городов. Десятки тысяч убиты, веселится и ликует весь народ, Гаагский трибунал молчит.

Ифтах на повозке нагруженной трофеями подъезжает к дому, а из ворот ему на встречу выбегает его единственный ребенок, женского полу. Особенно отмечается, что она еще девственница. Была бы не девственница — не так жалко.

Ну да, а что ты ожидал, что первым твой ишак тебя выйдет встречать? Привет хозяин, я так соскучился! Привез мне чертополоху?. И главное, Всевышний, как бы не знал, или знал, но молчал. Сделка есть сделка. Шулер.

Дочь приплясывая и выбивая Турецкий марш на бубне, движется к папочке. Папочка демонстрирует ужас и разрывает с треском свои новые штаны.

— Ты не соскучился, папочка? Почему у тебя такое кислое лицо?

— Ты понимаешь, дочурка, бывают в жизни моменты, когда нужно принимать непростые решения А я слово дал. Слово пацана. Пацан сказал — пацан сделал.

— Да что за слово-то?

— Да зарезать тебя, доченька.

Теперь, обратите внимание — вот что значит, воспитание! Дисциплина! Тут ребенка за хлебом не отправишь — Почему я? Почему сейчас?. А дочка Ифтаха только попросила отсрочку на два месяца. Но два месяца в перспективе Вечности ничего не меняют. И Всевышний легко согласился.

Мог вообще на нее скарлатину наслать, вот бы намучилась, бедняжка. Ничего, потерплю.

Два месяца пролетели, девчушку зарезали, клятва выполнена.

По сценарию, других детей у Ифтаха не было.

А сценарий, кстати, напоминают историю из Илиады, где Агамемнон приносит в жертву свою дочь, чтобы гарантировать благополучное прибытие флота ахейцев в Трою.

Кто у кого передрал?

Идем далее. Не успел Ифтах очухаться, как возникли совершенно неожиданные разборки с евреями. Да-да. Представители племени Эфраим вдруг спохватились и предъявили претензии, что их на войну не пригласили. — Я не пригласил?! Ну извиняйте! Я всех звал, кто пришел — тот пришел, кто не успел — тот опоздал!

Но эфраимовцы, очень уж разошлись и обещали сжечь дом Ифтаха вместе с хозяином. — На такое способны только фашисты! — возмутился Ифтах. — А с фашистами у нас разговор короткий!

Дело закончилось маленькой гражданской войной, Библия опускает подробности битвы, но с особенным удовольствием рассказывает, что разбитые эфраимцы пытались вернуться в свои пределы, западнее реки Иордан, а Ифтаховцы ловили их у переправы.

Видимо, униформа отстутсвовала, и так как и с той и с другой стороны были евреи, то как узнать — кого мочить а кого отпустить? Оказалось, что эфраимовцы не выговаривают букву ш. Из штаба Ифтаха пришла секретная директива: каждый, кто хочет переправиться через реку, должен сказать:

Шла Саша по шоссе и сосала сушку.

Писание сообщает, что таким образом было выявлено и ликвидировано 42 тысячи эфраимо-фашистов к великой радости прогрессивного человечества.

А Ифтах правил еще 6 лет, хотя не знаю, насколько это точно и насколько это важно.

Перемирие

После великой победы над эфраимо-фашистами (Кстати, когда это было? Ах, никто не помнит!) и после тихой смерти Ифтаха, нступило преремирие. Никто никому не бросал на голову кирпичи с башни, никого не сжигали заживо вместе с общественными постройками — скукотища Так вот, в те замечательные времена, когда в Израиле ничего замечательного не происходило, появился кекс по имени Ивцан из Вифлеема.

Мне нравится гугл-карты. Когда я нашел Вифлием и покрутил немножко зум.

То Вифлием съехал южнее, а рядом, к северу, появился Иерусалим. А потом я покрутил зум еще, и тогда Иерусалим и Вифлием слились в одну точку, а потом и весь Великий и пропитанный Сионизмом и пан-арабизмом Израиль слился в одну точку. Вот так и все мы сольемся когда нибудь в одну точку, с гугл картами или без.

Сказочник сообщает об Ивцане важнейшую информацию:

Не понятно за какие заслуги он стал судьей. Но поскольку у него было целых тридцать сыновей, и наверное они здорово его достали, и мешали ему судить Израиль, он их всех послал. Послал по свету в поисках невест. Был бы он чуть более эрудирован, послал бы их всех и сразу в Иваново, в город невест. А пока сыновья были заняты поисками партнеров, Ивцан спокойно себе судил Израиль целых семь лет. После Ивцана упоминаются судьи Эйлон и Авдон, и во время их каденций также ничего примечательного не произошло. Поэтому Библия описывает периоды их правления по формуле: Помер Максим — да и хуй с ним!.

Важный момент: Библия часто использует термин народ Израиля, а ученые люди утверждают, что это не совсем таки народ, а скорее элита древне-еврейского общества.

Сам же народ делился внутри себя на кланы, заключались военные союзы между собой и друг против друга, т. е. В тот период еще никакого особенного единства не отмечалось. Кроме того, Израиль как государственная территориальная единица образовался лет на 100 позже описываемых событий, со столицей в городе Шхем, а другое еврейское царство, Иудея, она же Иуда или Еуда, образовалось южнее, со столицей в Иерусалиме. И жители Израиля и жители Иудеи были ханаанцами и евреями. Поэтому, на данном этапе, я продолжу называть их общим именем евреи.

До сих пор истории о судьях затрагивали в основном северный Ханаан, т. е. территорию будущего Израильского царства. Дальнейшие события переносят нас на землю Иудеи.

Терминатор, бета-версия

Боги и истуканы

Следующая история из книги судей показалась мне сначала неинтересной, и я уже хотел пропустить ее. Какие-то шекели и какая-то Давид-копперфильдовская лабуда. Но дочитав до конца, я вдруг сообразил, что в истории этой есть два интересных момента. Начнем.

Жил-да был на горе Эфраим, чуть севернее Иерусалима, кекс по имени Микаяху.

— Стоп, Микаяху это же имя включающее в себя имя бога Яху, или Яхвэ! Микаяху = Тот, кто как Яху. Был ли в те времена Яхвэ в Ханаане или же еще не было его там — вопрос спорный.

Тут и рассказчик спохватился, и почти весь последующий рассказ Микаяху записан как Мика. Только самое первое упоминание Микаяху почему-то так и не отредактировали и еще один раз, где упоминается как Мика-яху построил храм. Едем далее. По тексту, Мика был сирота-безотцовщина, а с матерью у него были сложные отношения. Очевидно, в подростковом возрасте Мика потратил все семейные сбережения на сетевые игрушки, и мама его прокляла. Сейчас это ерунда, но в те времена, 11 век до н. э., люди подходили к проклятиям на членов семьи очень серьезно. Нам неизвестно, каким образом Мика отработал растраченные деньжата. Работал ли он на нефтяных платформах в Норвегии или спекулировал паленой водкой в Ростове. Но на сцене он возникает со словами:

— А помнишь ли, матушка, тысячу сто шекелей серебра, за которые ты меня прокляла?

— Еще бы не помнить, обормот проклятый! — старушка сокрушенно качает головой в черном вдовьем платке.

— Да, это я взял их! — произносит Мика с пафосом. — И я же их тебе возвращаю! Вот они! Ровно тысяча сто шекелей серебра!

— Да благослави тебя бог Яхвэ, родной! — радостно восклицает мать-старушка, прижимая к груди мешок с серебром и незаметно удаляясь со сцены.

Но рассказчик останавливает старушку, и она вдруг широким жестом возвращает серебро сыну с одним условием. С каким? А с таким, что сын должен посвятить серебро богу Яхвэ и отлить из серебра истукана.

Здесь опять остановимся. Ну, товарищи! Это же парадокс! Они что, Библию не читали?! Не сотвори себе кумира и все такое?! Нет, не читали. Они ее писали. Есть историки, которые утверждают, что когда бога Яхвэ импортировали в Ханаан из Аравии, в 10 веке до н. э., то вполне принято было поклоняться его статуям. И что в Иерусалимском храме была статуя Яхвэ. Теперь технические детали: монет в 11 веке до н. э. еще не придумали. Шекель был просто мерой веса, кто-то утверждает, что 11 грамм. То есть у Мики было 12 кило и 100 гр серебра. Можно отлить небольшого истуканчика. Ну, для сравнения, если у вас богатое воображение, то представьте себе пудовую гирю.

Теперь по тексту:

— Истукан кому нужен? Тебе? Вот ты и отливай! — гордо ответил Мика.

И старушка тащит 12 кило серебра ювелиру и получает статую Яхвэ и маску. В русском переводе маска почему-то стала кумиром, хотя и идол, и статуя, и изваяние, и кумир на русском одно и тоже. Ну да ладно. Старушка тащит все эти предметы культа обратно, чтобы передать их проклятому и благословенному сыночку, и исчезнуть со сцены.

А сынок-то Мика, по тексту уже и сам обзавелся детьми, и храм построил. В оригинале, буквально, не храм, однако, а Дом Богов. И этот термин, Дом Богов используется в оригинале довольно часто, тогда как на русском используется слово храм.

Идола и маску установили в храме, а Мика еще и скроил специальный жреческий передник (эфод) по типу того, который рассказчик, очевидно, видел у коэнов в Иерусалимском храме. Или одевал сам.

Нам сообщают, что Мика наделал еще более простеньких домашних идолов, трафим, и назначил священником в храме одного из своих сыновей.

Здесь заканчивается одна сюжетная линия и начинается вторая:

А в это время, в Бейт-Лехем (Вифлеем), жил да был паренек, Леви, из клана Иуды. Леви или Левиты были помощниками коэнов в храмах. Т. е. дьяками.

У нашего дьяка или в семье было все не слава богу или подростковый возраст протекал чересчур бурно. Нам сообщают, что пошел он из своего города куда глаза глядят, искать, где бы поселиться. В те времена бродяжничество или пеший туризм был занятием чрезвычайно опасным, отсюда я прихожу к заключению, что наш дьячок был парнем отчаянным. Говорят, что умный в гору не пойдет, но муза странствий и фантазия автора влекла дьячка именно в гору и так он добрался до дома Мики.

То ли проблемы с детьми передаются по наследству, то ли сын Мики плохо справлялся с обязанностями жреца, да только Мика загорелся, чтобы у него в храме служил настоящий дьяк из благородного племени Леви.

— Оставайся у меня, будь мне отцом и коэном!

Унизил сына, кажется, но это пустяк.

По тексту, дьяку предложили 10 серебра в год, харчи и достойную одежду. Тут, видимо, автор совершает экстраполяцию и устанавливает Левиту оклад, установленный во времена автора (6-5-4 века до н. э.). Как бы то ни было, дьячок соглашается и стали они жить-поживать, но недолго.

Здесь заканчивается вторая сюжетная линия и начинается третья:

Нам напоминают, что в те времена в Ханаане царила анархия. Никакой централизованной власти. Еврейское племя Дан еще не определилось с постоянным местом жительства, и с родины Шона-богатыря, Цроа и Эштоэль, были высланы 5 отважных разведчиков с заданием найти приличное место чтобы пустить там корни. Видать, филистимляне совсем достали.

И эти отважные разведчики повторяют, загадочным образом, маршрут дьячка-Леви и несет их нелегкая в гору Эфраим, и оказываются они прямо перед имением Мики. Очевидно, странникам предоставили место для ночлега, потому что им предоставилась возможность насладиться божественным пением дьячка, и разведка им сильно заинтересовалась. Поговорив с Леви о том-о сем, косясь на серебряные изделия, разведчики попросили у него выяснить у бога по поводу шансов на успех предприятия.

— А далеко ль пойдете?

— А мы пойдем на север!

— Ступайте, с вами бог! — быстро ответил Леви.

Разведчики ухитрились дойти почти до самой северной точки современного Израиля, чуточку южнее горы Хермон, где обнаружили городок Лиш, мирную и процветающую финикийскую колонию. Археологи утверждают, что городок Лиш реально существовал еще 2000 лет до н. э. И вел активную торговлю с греками и разумеется, финикийцами и наверняка с соседними областями.

Вернувшись на базу, в Цроа и Эштоэль, разведка отчиталась и на этот раз решено было выслать целый батальон.

Естественно, батальон движется строго по разведанному маршруту. Все снова прутся в гору Эфраим. У поместья Мики оказывается батальон голодных головорезов.

— А знаете ли вы, друзья мои, что в этом гостеприимном доме есть настоящий храм с серебряной статуей Яхвэ, маской и домашними богами? И что служит здесь настоящий дьячок, да еще в настоящем переднике коэна?!

Друзья не знали, но очень хотели узнать. Мику предупредили, что шуметь не нужно. Предметы культа рассовали по рюкзакам. Дьячка вместе с передником приписали к штабу писарем. И — вперед, на север!

На рассвете, пробежав легкой рысью сотню километров, батальон подошел к процветающему и беспечному финикийскому городу Лиш. К обеду от города остались лишь дымящиеся руины.

Но не грустите и не печальтесь, ведь вместо финикийского Лиша здесь будет построен еврейский Дан. И возведен будет храм со статуей Яхвэ. А похищенные у несчастного проклятого и благословенного Мики статуя, маска и божки были выставлены почему-то в храме в Шило. Как они там оказались — это уже другая история.

Автор зачем-то уточняет, что с тех пор в племени Дан совершали службу жрецы из рода Ионатана (сын Гершома, внук Менаше). Видимо, с целью обозначить некие иерархические границы, чрезвычайно важные для того времени. От себя добавлю, что ежели отыщутся прямые потомки Ионатана, сына Гершома, внука Менаше — место вакантно.

Секс, насилие и вертикаль власти

И не было в те дни царя в Израиле, и каждый делал, что считал нужным.

Поскольку нам известно, что главная масса Святого Писания сочинялась в период царей, то нам понятен реверанс сочинителя в сторону жесткой вертикали власти.

Напомню, что на дворе 11 век до н. э. и не только царя нет в Израиле, но и самого Израиля как государства еще нет. Пока что, есть Ханаан и населяющие эту территорию кланы, некоторые из которых идентифицируются, возможно, с Израилем, некоторые — с Иудеей, некоторые просто с городом или с родной деревней. Так, например, 12 еврейских племен далеки от единства и совсем недавно мы прочитали, как один еврейский герой воевал с племенем Эфраим и уничтожил тысячи пытающихся спасти от него бегством эфраимцев.

Поэтому, везде, где Библия пишет Израиль и израильтяне правильно писать Ханаан и евреи. Если угодно, что такое евреи в 11 веке до н. э. это также фундаментальный академический вопрос. По крайней мере, это определение точнее, чем израильтяне или иудеи. Но мы пока что эту тему оставим.

Вот и славно. Опять в Ханаане анархия и живут себе ханаанцы без царя в голове. А на самой-самой окраине горы Эфраим жил некий чел из клана Леви, типа жрец, типа духовная элита. И чтобы жилось веселей, взял он себе из Бейт Лехем (Вифлием) подругу для сексуальных утех. Подругу выбрал из клана Иуда. Но что-то пошло не так. То ли подруга слишком увлеклась и стала приобщать к своему хобби соседей, то ли Леви, этот святой человек со всеми удобствами, не выдерживал ритма и не попадал в такт. А только девица хлопнула дверью и отправилась откуда пришла. Видимо, мужчине трудно давались расставания, или же девица обладала особыми талантами, потому что, недолго думая, наш Леви отправился ее разыскивать. Для пущей представительности, взял с собой слугу и пару осликов. И вот он на пороге дома папы своей пассии.

Дальнейшие события напоминают комедию «День сурка». Папа девицы оказался таким любителем пожрать и выпить, что никак не хотел отпускать Леви обратно. Всякий раз, лишь Леви собирался уходить, папа предлагал выпить «на посошок», а потом — «после первой и второй промежуток небольшой» а потом еще по одной… Утром Леви просыпался и порывался уйти, но его заставляли сначала хорошенько опохмелиться, а там круг замыкался. В конце концов, нарушив законы вежливости, Леви оттолкнул очередную рюмку, опрокинул табуретку, вскочил на ослика, его наложница вскочила на ослика, слуга просто вскочил на ноги и все они помчались в направлении горы Эфраим. Но тут оказалось, что день уже клонится к вечеру.

— Права по борту город Иерусалим! — доложил ослик.

— Давайте заночуем в Иерусалиме! — взмолился слуга. — Всю жизнь мечтал! У меня уже и записочка для Стены Плача заготовлена!

— Тьфу ты, евусейское семя! — выругался Леви. — Стену Плача еще не построили, тундра! Не подобает мне, светлому Левиту, в вонючем евусейском городишке ночевать!

Справедливости ради нужно отметить, что кое в чем Леви был прав. Если верить археологам, Иерусалим в ту пору не слишком отличался от кишлака. И да, жили там разные персонажи, включая евусеев и хеттов и еще бог знает кто, но смею предположить, что не так уж радикально они отличались от нашего светлого Левита. Подозреваю, что я бы их точно не отличил.

Леви взглянул на дисплей индикатора топлива на ишаке.

— Дотянем до еврейского поселения. До Гива, например.

И дотянули.

Однако, стемнело. А родные-то евреи, жители Гива, окошки до окна позапирали и никаких гостей принимать не желают.

Ослы голодные, с пустым брюхом идти дальше отказываются. Слуга брюзжит, что-де в Иерусалиме они сейчас бы уже нажрались некошерных котлет по-киевски и сладко спали бы себе на перинах. Девица губки надула и намекала что не затем она отчий оставила, чтобы ночью на улице навоз месить.

И тут, откуда не возьмись, появляется добрый старичок. После длинного обмена любезностями и Леви, и наложница, и слуга оказались в гостях у старичка. Ели-пили-веселились… И вот вам поворот сюжета:

Как выяснилось, город Гива был населен джигитами из племени Беньямин. Очень боевые ребята. Уровень тестостерона у них был такой, что светлый Леви показался им привлекательнее любой местной красотки. Джигиты окружили дом старичка и стали очень настойчиво требовать выдачи тела Леви для публичных сексуальных экспериментов. Левит, как истинный джентльмен, решил сам выйти к хулиганам, но на выходе пропустил свою даму вперед, а затем передумал выходить и дверь запер изнутри. Святое писание сообщает, что местные парни обрабатывали несчастную девицу всю ночь до зари, а утром тело ее оказалось там, откуда взяли — на пороге дома в котором так удачно приняли Левита. Тело в смысле труп.

Значит, они еще и некрофилы — заметил слуга.

Автор неспроста в предыдущей главе и в начале этой главы отметил, что в Ханаане царит анархия. Что это значит? Госдумы нет, депутатов нет, правоохранительных органов нет и жаловаться некому, разве что собственным ослам. Но, как оказалось, наш светлый Леви был не лишен изобретательности и даже некой артистичности. Хладнокровно насвистывая арию Кармен из одноименной оперы, он погрузил покойницу на осла и отбыл к себе, на дальнюю-дальнюю окраину горы Эфраим. Дома же одел свою рабочую спецодежду, и как профессиональный жрец, спокойно разделал подругу на 12 частей большим патологоанатомическим ножом. И разослал готовый продукт во все еврейские кланы. Текст не уточняет ровные ли были части и какие именно. Какая — то часть по оплошности почтовых служащих попала в Геву, к тем самым хулиганам из племени Беньямин, была тут же зажарена и съедена с большим аппетитом.

Тем временем, поскольку человеческие жертвоприношения уже начали выходить из моды, народ заинтересовался — что это за антрикоты им прислали, почему и зачем. И без всяких там соцсетей начались стихийные митинги, забастовки и демонстранты перекрыли старую имперскую дорогу, хотя по ней уже давно никто не ездил.

Левит выступал с речами, художественными подробностями воспламенял умы и будоражил сердца (или наоборот). Известно, что темы секса очень близко связаны с темами насилия, и вот уже 400 тысяч отважных бойцов готовы выступить на Беньяминцев чтобы отомстить за поруганную честь проститутки. Пардон, за нанесение оскорбления и материального ущерба Левиту. Ну правда, некрасиво получилось.

Справедливости ради, нужно отметить, что с армией в 400 тысяч бойцов евреи могли завоевать в то время всю Европу, включая Восточную, Индию и Китай. Для сравнения, через 700 лет позже описываемых событий, Александр Македонский высадился в Персии с армией в 50 тысяч. А он готовился к войне, это не было спонтанное выступление. Так что, оценив армию еврейских мстителей в 400 тысяч воинов, автор явно погорячился.

На всякий случай, для галочки, к Беньяминцам было отправлено требование выдать насильников-некрофилов и предотвратить гражданскую войну. Хотя с самого начала было ясно, что ребята эти упертые, как бараны, и разговаривать с ними бесполезно. Или же, что более вероятно, Беньяминцы уже всех достали и братья-евреи только ждали повода, чтобы начать погромы.

Но сыны Вениаминовы не хотели послушать голоса братьев своих, сынов Израилевых; а собрались сыны Вениаминовы из городов в Гиву, чтобы пойти войною против сынов Израилевых. Тут, чтобы не унижать еврейское войско, автор сообщает, что и Беньяминцы собрали аж 26 тысяч человек и из них 700 — отряд сексуальных изращенцев из Гивы. Нам сообщают зачем-то, что все они были меткие пращники-левши.

Как полагается, перед боем евреи пошли в храм в Бейт-Эль, помолиться и попросить у Всевышнего инструкций. Как бы, еще у кого-то были сомнения — воевать с Беньяминцами или же плюнуть и забыть. Это после того, как армия уже собралась и уже распределили кто за что отвечает.

Господь Милосердный ответил кратко: — мочи козлов!

Не углубляясь в подробности, сообщу, что три дня подряд евреи атаковали Беньяминцев и несли жестокие потери. А каждую ночь шли в Бейт-Эль и молились Всевышнему, в тайной надежде, что он разрешит ретироваться, но приказ был один: В атаку!

Почему именно в Бейт-Эль нужно было идти молиться? Автор отмечает, что в те дни в Бейт-Эль находился Ковчег Завета. И только после второго дня позорных побоищ только после того, как один жрец, некто Пинхас, сын Элиейзера, внук Аарона, постучал костяшкой пальца по Ковчегу и спросил:

— Папа, папа, что делать дальше?

Из ящика послышались невыносимые для музыкального уха Пинхаса радиопомехи, а через несколько долгих минут вдруг раздался хриплый бас:

— В атаку!

Только после этого евреям удалось одолеть, проучить и наказать маньяков из клана Беньямин.

Два любопытных нюанса: известно, что до установления монополии Иерусалимского храма, в Ханаане в каждом уважающем себя городишке был свой храм. В Бейт-Эль и в Шило были храмы, которые пользовались особой популярностью и конкурировали между собой. Можно предположить, что автор явно продвигал храм в Бейт-Эль, и заодно потомков Пинхаса. Эх, где-то они теперь? Не удивлюсь, если заседают в Кнессете или руководят партией ШАС.

Но не все так сложно! Все намного сложнее. Бейт-Эль, как считают некоторые ученые, чисто Израильская, то есть Северная формация, в противоположность Южной, Иудейской. И переводится с иврита Бейт-Эль дословно как дом бога Эля. Бейт-Эль был заложен Яковом, праотцом израильтян (не иудеев, прошу отметить!) и Яков в Бейт-Эле совершил всяческие преступления против иудейской, яхвической веры. А именно, установил обелиск, что воспрещается, да еще освятил его маслом. Бандит, одно слово.

Раз уж мы здесь говорим о Ковчеге, то стоит упомянуть, что Ковчег потом переместился в Шило, где также был древний храм, разрушенный кем-то (уж не израильтянами ли?) в 10 веке, а оттуда переместился в Кирият Яарим, что совсем рядом с Иерусалимом, но относился этот городок к Израилю. И якобы из Кирият Яарим Давид переместил Ковчег в Иерусалим. Есть ученые, которые считают, что Ковчег, если таковой вообще существовал, переместили в Иерусалим намного позже, лет через 150 после Давида.

Но, вернемся к тексту.

Так вот, на третий день, с благословления Пинхаса, евреи снова выступили против Беньяминцев. Но на этот раз, решили воевать по-суворовски. Не числом, а умением. Один отряд как бы отступал, заманивая маньяков в глубь территории, а второй потихоньку зашел им в тыл, занял, вырезал и запалил Гиву.

Увидев дым за спиной у Беньяминцев, евреи ударили с фронта с флангов и с тыла и, если верить тексту, перебили практически всех. Но не всех. Шесть сотен ушли на рысях в пустыню и засели на скале Римон.

Далее изложение несколько сумбурно. Евреи продолжают немножко громить Беньяминцев, а в перерывах собираются в городе Мицпа (чуть севернее Иерусалима), молятся Яхвэ, приносят жертвы и клянуться разорвать все отношения с Беньминцами. Казалось бы — с какой стати? И так уже почти всех перебили.

Если предположить, что в дни написания этой главы, автору было известно, что после грандиозного побоища и геноцида, проклятый клан Беньямина живет себе и размножается, то как это можно объяснить?

Вот вам красивое литературное решение и одновременно пример, как сочинялась Мировая История.

Оказалось, что помимо того, что в городе Мицпа евреи построили алтарь Яхвэ и клялись не отдавать дочерей в жены как бы истребленным Беньяминцам, кроме того, во-первых, было решено проклясть всех и каждого кто не участвовал в публичных проклятиях в городе Мицпа. Во-вторых, все постоянно выражали страшные сожаления, что вот-де погибло целое колено еврейское. И тут вдруг оказалось, что из городишка Явеш, из района Гильад (что за Иорданом) никто в Мицпу не пришел! Ну, что теперь делать? А делать нечего, надо идти и наказывать их. Потрясающе! Только что лили слезы по истребленному еврейскому колену, а через секунду без страха и упрека, исполнены праведным гневом, мужественные еврейские воины идут зачищать еврейский Явеш.

— Вы там только, того, девственниц не убивайте! Захватите с собой бригаду гинекологов, для оперативного выявления девственности в полевых условиях! — Орали вслед старейшины. — Мужики, бабы, дети, пенсионеры и инвалиды — на мыло, а девственниц всех вести в штаб!

Параллельно, к уцелевшим Беньяминским моджахедам на горе Римон отправили специалистов по ведению переговоров.

— Каждый, кто сложит оружие, получит участок 5 соток в Гиве и девственницу в придачу!

Все сразу сдались, но оказалось, что девственниц из Явеш удалось наловить только 400.

— Как же так! — возмущался жрец Пинхас. — Вы же сказали, что поймали тысячу?!

— Дык, пока доехали испортились в дороге усушка, утруска — оправдывался командир зондеркоманды.

Простая математика: на скале сидели 600 басмачей. Девственниц доставили 400. Еврейских старейшин страшно волновала судьба оставшихся холостыми 200 беньяминовцев.

— Мы же поклялись страшной клятвой дочерей своих беньяминцам не давать!

В конце концов было принято гениальное решение. Безлошадным беньяминцам предложили:

— В Шило каждый год празднуют праздник Яхвэ и девы водят хороводы в виноградниках. Вот вы спрячьтесь заранее в винограднике, а когда они хороводы водить начнут — налетай, разбирай!

Вот так — было похищение сабинянок и похищение шилонянок. И тут снова нельзя не вспомнить конкуренцию храмов Бейт Эль и Шило. Если мне память не изменяет, судя по археологическим раскопкам, в 11 веке в Шило вообще никто не жил. А вот храмовые постройки были найдены.

— А если отцы и братья похищенных девиц придут требовать сатисфакции? — справедливо спросил автор сам себя, и тут же нашелся:

— А мы скажем им — сами виноваты, козлы! Нужно лучше за детьми смотреть!

Заканчивается глава тем, что все довольные и умиротворенные расходятся по домам. Но все еще нет царя в Ханаане и каждый сам себе режиссер.

Еврейский Мерлин

Сейчас, друзья мои, станет ясно, почему автор, чуть было не уничтоживший напрочь клан Беньямина, пожалел это хулиганское племя, да еще и выдал им на приплод девиц из городка Явеш, вырезав с этой целью всех их родственников.

Автор, как обычно, начинает издалека. Нам рассказывают про некоего пассажира, который жил на горе Эфраим и перечисляют нам его родословную до пятого колена, что уже подозрительно. Дело в том, что мы все еще в 11 веке до н. э, письменность среди евреев была не то, чтобы не принята, ее просто не было. По крайней мере, до сих пор не обнаружено ни одной еврейской записи этого периода. Если вы помните, ханаанские феодалы активно переписывались со своими покровителями из Египта на аккадском, а вот люмпены-евреи, захватившие их города, видимо, литературой интересовались слабо.

Вернемся к тексту. После перечисления всех дедушек, человека называют Эфрати. Это слово имеет несколько значений: представитель племени Эфраим, житель города Бейт-Лехем, знатный сеньор-помидор. Выбирайте сами. Я думаю, что автор хотел подчеркнуть знатность происхождения персонажа. Тем паче, что потом нам сообщают что у него было две жены. У одной — много детей, у второй — ноль. Бездетная жена, Хана, подвергалась насмешкам и издевательствам со стороны своей конкурентки, самооценка ее сильно страдала, и Хана ходила молиться в Шило, к алтарю Яхвэ-Цваот. Яхвэ-Цваот это как бы главный Яхвэ, как бы предводитель сонма других богов.

Здесь вводится еще один персонаж — жрец Яхвэ, коэн Эли. Есть мнение, что коэн Эли был египетского происхождения, а его дальние потомки через 300–400 лет будут служить придворными писарями и священниками в царстве Иудейском и сочинять нам Историю.

Коэн Эли пророчит Хане разродиться ребенком мужеского полу, и Хана на радостях обещает отдать долгожданного ребеночка в вечное служение богу. Кажется, у священников в то время обета безбрачия не было, поэтому решение не так драматично, как кажется на первый взгляд. Интересный нюанс: отданные богу, т. н. святые или монахи в Ханаане не должны были ни бриться не стричься, в полную противоположность своим поздним католическим коллегам, скорее напоминая дервишей и брахманов. Еще одно очко тем историкам, которые считают, что Библию в основном, для нас сочиняли еврейские жрецы в Вавилоне и Персии.

А как вам нравится сюжет с бездетной женой которая страдает от насмешек и в конце концов неожиданно рожает? Ничего не напоминает?

Это еще не все сюрпризы. Хана рожает, и ребеночка называют Шмоэль. На русском Самуил, а с иврита имя Шмоэль переводится буквально: его имя Эль. Не алкогольный ирландский напиток, а Эль, главный бог Ханаанского пантеона. Еще одно косвенное доказательство, что Яхвэ еще не появился на горизонте, ведь тогда по логике, ребеночка нужно было бы назвать Шмояху.

И кстати, на той же странице, где Хана возносит благодарственные молитвы, впервые появляется слово шауль — как бы испрошенный у бога. На русский шауль был переведен с греческого перевода как Саул. Да-да, первый официальный царь Израиля. И здесь будет уместно отметить, что Израилем в археологическом смысле считалась северная часть современного Израиля, столицей которого был сначала Шхем, а потом Шомрон, а кое-кто считает, что самая первая столица Израиля находилась вообще за Иорданом в районе Гильад.

Но, вернемся к нашему ангелочку. Автор старательно выстраивает ему идеализированную биографию. Шмоэль был старательным, аккуратным, услужливым и честным, в отличие от сыновей коэна Эли, которые изображаются редкими подонками.

Сыновья Эли также служили в храме. И мясо-то они у прихожан отбирали, и прихожан-то они обижали, и с девицами — то в храме они возлежали Тут попахивает храмовой проституцией, которая, как утверждают некоторые историки, имела место быть в еврейских храмах и до более поздних времен. И не забудьте, что автор описывает нам происходящее в одном из самых почитаемых храмов, того самого, где как бы хранился Ковчег Завета.

Вернемся к Шмоэлю. Тут выясняется, что наш отличник дорос до подросткового возраста и начал слышать голоса в голове. Психиатрам это явление хорошо известно. А вот коэн Эли решил, что просто мальчик стал пророком. На не сообщают, сколько времени пророчествовал Шмоэль пока ему не взбрело в голову (буквально) объявить войну нашим старым знакомым — филистимлянам. Но к тому времени, похоже, у него уже был приличный стаж и народ ему поверил и повелся.

Армии собрались где-то километров на 30 севернее Шило. И заметьте, речь идет о прямом расстоянии. С учетом гористо-каменистой местности, для пешехода это как все 40, а то и больше. Местечко называлось Эвен Эзер. Количество живой силы приводить не стану — все равно к цифрам автора доверия нет. Он легко бросается десятками тысяч.

Первый бой закончился для евреев плачевно. Тогда уселись старейшины и стали думать, как же быть?! И придумали — у нас же есть джокер в рукаве! Послали команду осликов, и к утру в лагерь евреев доставили Ковчег Завета. Одолжили на пару дней у коэна Эли, из Шило. С ковчегом приехали и мерзкие избалованные сыновья Эли. Опять удивляюсь я — Эли вырисован просто праведником, а вот сынки у него наверное в маму пошли.

Ну да ладно.

Евреи, заполучив Ковчег обрадовались так, как умеют радоваться только ханаанцы и арабы — с воплями, плясками и тому подобными шумовыми эффектами. Шуму было столько, что филистимляне, которые уже мирно спали, устав от побоища, перепугались и хотели было срочно бежать, но что-то их удержало. Не иначе Яхвэ, он же вездесущ. И когда рассвело, филистимляне, разозленные ночным шумом, всыпали евреям так, что армия разбежалась.

Сыновья коэна Эли были убиты, а Ковчег попал в лапы врагов.

Некий кекс из племени Беньямин, потомок некрофилов, прибежал прямо в Шило, став первым марафонцем. Прибежал и даже не попив водички предстал перед коэном Эли.

— Докладывайте! — властно приказал Эли.

— Армия разбита!

— Плевать! Что еще?

— Оба твоих сына погибли!

— Ерунда, они были полным дерьмом! Что-то еще?

— Ковчег потерян!

Автор сообщает, что при этих словах старичок Эли упал вместе со стулом замертво. Я было подумал, что его хватил инфаркт или инсульт. Но автор тут же уточнил, что причиной смерти послужил перелом основания черепа. Смешно. То есть, что получается — он намеренно, из всех сил на пол гикнулся, и немножко не рассчитал? Я понял — старичка коэна убрал автор. Просто, мавр сделал свое дело, вырастил пророка, и пора, брат, пора. Да и вообще, столько народу погибло, Ковчег захвачен, старичком больше-старичком меньше Кроме шуток, смерть Эли была разыграна как по нотам, чтобы дать понять, насколько драматична для евреев была потеря Ковчега. Это же был священный ящик, в котором как бы обитал сам Господь. Что-то вроде скворечника для Всевышнего.

Уже устранив коэна Эли, автор упоминает, что Эли-то оказывается считался еще и судьей и правил евреями двадцать лет. Так-так. Теперь что же получается? В доме правителя растет приемный ребенок. Родные дети правителя, которые, в общем-то, могут ему наследовать, всячески очерняются и затем вовсе устраняются, но только после того, как приемный ребенок начал набирать политическую силу. И сразу же после смерти обоих наследников с хозяином дома происходит несчастный случай. Ах да, и не забудьте — весь этот хаос начался с подачи нашего образцового пророка — Шмоэля. А по тексту, кстати, оказывается еще что и беременная жена одного из сыновей Эли сразу же умирает в страшных муках. Но младенец вроде бы выжил. Выжил и дал потомство, с которым мы встретимся много позже, в период ассирийской и вавилонской интервенции и разрушения Храма.

Ковчег Завета оказался в руках филистимлян, но тут с ними стали происходить всякие мистические страсти-мордасти, одна из которых особо вычурная: вспышка эпидемического геморроя. Несомненно, все эти ужасы изобретены человеком с развитой фантазией, главная цель которого была показать 2 вещи: 1. Яхвэ сильнее и лучше всех ханаанских богов. 2. Яхвэ это исключительно еврейский бог и неевреям от него только вред.

Филистимлянам пришлось вернуть Ковчег, да еще и заплатить приличный выкуп. Ковчег в конечном итоге оказался к Кирият Яарим, что неподалеку от Иерусалима.

Здесь нам сообщают, что Шмоэль официально принял на себя обязанности Судьи и перенес свой главный офис в Мицпа (эта Мицпа, говорят, находилась рядом с современной Рамаллой). Тут филистимляне снова нападают на евреев, но терпят поражение, и евреи гонят их, с божьей помощью, почти до современного Модиина, и там Шмоэль устанавливает новую границу. Нам сообщают, что с тех пор воцарился мир с филистимлянами и с Амореями. Амореи, это многочисленные семитские племена, захватившие Месопотамию, а позже занимавшие территорию современной Сирии. В книге судей они не упоминаются, видимо, по той простой причине, что с одной стороны, евреи еще не сформировались как государство и не продвинулись к их границам. Амореи были заняты точно такими же бесконечными внутренними разборками, как и евреи, а кое-кто считает, что евреи, собственно, это племена амореев. Что интересно, что в составе многочисленных аморейских племен еще 2000 лет до н. э. упоминалось племя Бин Ямин т. е. практически Беньямин.

Далее, выясняется, что хотя Шмоэль и был, по сути, правителем, но сыновья-то у него почему-то совершенно проф. непригодные оказались. Шмоэль, подобно древним славянским князьям, дал им в вотчину город Бээр-Шеву, но народу их правление не понравилось и поступали жалобы. Народ требовал царя. И как Шмоэль их не отговаривал, ничего не помогло. Уже престарелый Шмоэль жалобам внял и решил, что необходимо с кем-то посоветоваться. А с кем тут советоваться, если ты самый умный, да еще и пророк?! Только с Яхвэ. Установили беспроволочную связь. И Яхвэ, разумеется, ответил.

Здесь, как в хорошем фильме, картинка полностью меняется. Нам показывают гористую пасторальную местность, и простой паренек разыскивает пропавших осликов. У простого паренька родословная до 5 колена, чем не всякий может похвастаться и в наши просвященные времена. Рассказчик сообщает нам, что папу паренька звали Киш, сын Авиэля, внук Црора, правнук Бхорат, праправнук Афиах из семьи Матри, из племени Беньямин. Уверен, что сказочник знал, что делал и родословную предоставил не спроста. Для нас это уже не имеет значения, а вот для читателей-современников автора, это кое-что да значило, иначе он не стал бы тратить драгоценные чернила и пергамент. Далее, сообщается паренька звали Шауль и был он рослым богатырем, очень подходящим для хоккейной команды. Шауль, если вы помните, это тот, которого просили. Просили у богов, разумеется. Вот он, наш долгожданный герой. Автор отмечает, что несмотря на выдающиеся физические достоинства, Шауль был скромным и незаметным, младшим сыном самой малозначимой семьи самого маленького племени (почти всех Беньяминцев перебили за сексуальные извращения, как вы помните). И вот этот наш деревенщина ищет осликов, а находит Верховного Жреца, пророка и правителя де-факто — Шмоэля. Шмоэль, хищно раздувая ноздри, улавливает искрометное Моджо пастушка и вот уже Шауль сидит во главе обеденного стола с самыми знатными евреями (хотел было написать знатными гражданами, да спохватился — нет государства, нет и граждан). И вот уже Верховный Жрец приглашает пастушка побеседовать на крыше дома. Стенограмма их беседы на крыше, увы, не сохранилась. Известно, однако, что на следующий день Шмоэль совершил над Шаулем обряд помазания, использовав с той целью нерафинированное растительное масло.

Затем перед автором возникает непростая задача: как безвестного пастуха превратить в уважаемого лидера, в настоящего царя?

Вопрос решается просто — Шмоэль пророчествует и дает Шаулю всякие нелепые поручения, как на курсах молодого бойца. Шауль послушно выполняет инструкции пророка и все идет как по нерафинированному маслу.

Автор отмечает, что возвышение Шауля вызвало удивление народа, хотя, после книги Судей, им пора бы уже перестать удивляться. Погоняв Шауля хорошенька по городам и весям Ханаанским, Шмоэль провозглашает первый в истории Еврейский Конгресс в городе Мицпа. Разыгрывается настоящая театральная постановка:

С трибуны конгресса Шмоэль произносит пламенную речь, смысл которой сводится к известной фразе Джона Сильвера:

— Я не желаю быть капитаном у таких дураков, как вы!

Шмоэль перечисляет все блага, которыми Господь осыпал евреев и все проступки неблагодарных евреев перед Всевышним. Затем Шмоэль дает евреям понять, что сейчас Господь устами Шмоэля укажет кто станет еврейским царем. Все в страшном волнении. Клан за кланом, семья за семьей проходят на трясущихся ногах перед трибуной. Шмоэль молчит. И вот клан Беньямина, а с ним и семья Матри Шмоэль молчит. Молчит, потому что Шауль куда-то подевался. Инстинкт самосохранения сработал и Шауль пытается спрятаться от судьбы в подсобке за кухней.

Но Шауль видит его в инфракрасном спектре и посылает трусишке телепатический сигнал:

— Ты че, рамсы попутал?!

— Я это слова забыл — вяло отзывается Шауль.

Шмоэль громогласно хохочет и повелевает доставить смущенного кандидата пред свои ясны очи.

Представьте: ясный солнечный день. Площадь древнего города запружена народом. Народ на крышах. Все смотрят на трибуну. На трибуне пророк Шмоэль в эффектном пурпурном плаще театрально вскинул руку с посохом к небу. Тишина, что при таком скоплении евреев уже само по себе чудо. Приводят дылду Шауля в простой пастушеской одежде, он стоит перед трибуной, понурив голову.

— Вы хотели царя?! — исступленно ревет Шмоэль. Вот вам царь!

— Да здравствует царь!!! — ревет толпа.

Ну, чем не легенда о Короле Артуре? Ах да, легенда о Короле Артуре появилась на 2 тысячи лет позже описываемых событий.

Так у евреев появился царь Шауль.

Казалось бы, в этот момент должна закончиться эпоха смуты и разбойников но мне кажется, что эпоха смуты и разбойников длится и по сей день. Разбойники облачились в дорогие костюмы, пересели с ишаков на дорогие машины, отправляют детей учиться за границу. Смута же даже и не думала маскироваться. Вместо пророков народ одурачивают реалити-шоу и выпуски новостей. Что же, хоть какое-то постоянство.

В заключение добавлю, что археологи затрудняются отрицать или подтвердить исторические реалии, описанные в Книге Судей. Да, наблюдаются признаки разрушения некоторых населенных пунктов в период 11–10 веков до н. э. Кто их разрушил, зачем и когда точно — можно лишь предполагать. Часть указанных поселений находится ныне на территории Иордана и Палестинской Автономии и проводить там раскопки несколько затруднительно. Меня же, не скованного академическими рамками, Библейское объяснение изложенным событиям, вполне устраивает, за неимением ничего другого.

Шауль и его коммандо

Шауль, уже царь, отправился в местечко Гева. Автор отмечает, что только особо доблестные люди отправились с ним, а все остальные, недоблестные, рохли и пентюхи, маши-растеряши пошли по домам.

Часть присутствующих, кстати, как бы забыла принести Шаулю подобающие ему как царю дары, то есть как бы не признали его. Но Шауль сделал вид, что не заметил. Такой он был скромный и тактичный.

А в это время где-то на северо-востоке появилась новая угроза: неонацист и интервент, Нахаш из Амона. Нахаш на иврите значит змей, а по-нашему — Чингачгук. И вот, этот Чингачгук приполз к городу Явеш Гильад, что за Иорданом. Видимо, у него было вполне достаточно живой силы и техники, чтобы произвести впечатление на жителей Явеш Гильад и те сразу запросили мира.

Чингачгук, глумливо улыбаясь, пообещал заключить с ними мир, но при этом каждому из них выколоть один глаз.

Понятно, что по сценарию, наш герой неизбежно должен был включиться в действие. И он включился.

Когда до Шауля дошла информация об осаде Явеш Гильад, он очень рассердился, всплывал гневом и решил обратиться к народу. Чтобы сделать обращение как можно более доступным, он взял двух волов, разрубил их на части, и отправил эти запчасти своим подданным, добавив от себя, что так будет с каждым, кто попытается увильнуть от весеннего призыва.

Лишаться запчастей никто не хотел, поэтому явка была 100 %.

Сбор был назначен в местечке Безек. Здесь автор отмечает, что сынов Израиля пришло 300.000, а сынов Иуды 30.000. Что это значит? Это значит, что в представлении автора, в начале 10 века до н. э. еврейские племена уже чётко разделились на Израиль (северный Ханаан) и Иуда (южный Ханаан). А еще это значит, что если Израиль собрал 300 000 воинов, то собирал он их, очевидно, в Монголии. Потому что даже если соотношение сил Израиль/Иуда как 10/1 может быть верным, абсолютные цифры завышены нашим сказочником ровно в 30 раз. Для сравнения, через 150–200 лет, когда населения в Израиле должно было бы увеличится, а царство Израиль находилось на вершине своего могущества, в битве при Каркаре Израиль выставил десять тысяч штыков и две тысячи колесниц.

Как бы то ни было, Шауль пришел, увидел, победил.

После победы над Чингачгуком народ начал требовать смерти тем, кто не принес дары и не выражал восторга, когда Шауля выбрали на царство. Но Шауль всех помиловал. А Шмоэль зачем-то потребовал повторной коронации в городке Гильгаль. После коронации был праздник. Пока все пели, пили веселились и радостно резали жертвенных животных, Шмоэль не терял время и произносил проклятия и угрозы язычникам, отступникам и атеистам, и наговорил аж две страницы. Мы их пропустим.

Потом Шауль разбил филистимлян в городе Гева, но тут же новая армия филистимлян собралась в местечке Мехмас.

По данным разведки, филистимляне выставили 30.000 колесниц 6.000 конных и пеших видимо-невидимо. Тут, как вы понимаете, разведчики облажались, потому что с колесницами, очевидно, посчитали все телеги и лошадей, и овец, и поросят.

Автор пишет, что евреи дюже перепугались, кроме Шауля, конечно, и начали потихоньку расходиться. Как удержать слабонервных и слабоверных? Ответ: приносить жертвы! Вот Шауль начал было приносить жертвы и получил строгий выговор от Шмуэля. Трудно понять, в чем заключался проступок царя. Очевидно, начав приносить жертву он превысил свои полномочия.

Хорошенько отругав Шауля, Шмоэль ушёл. Хорош пророк — запахло жареным и сделал ноги. Тут по тексту возникает некоторая путаница с географией: Шауль по прихоти автора телепортируется из одного места в другое, а вместе с ним 600 воинов и сын Ионатан. И нам намекают, что они как бы в осаде и почему-то без оружия. Только Шаулю и Ионатану автор широким жестом оставил мечи.

Автор объясняет, что филистимляне запрещали евреям заниматься кузнечным ремеслом и поэтому-де у солдат Шауля не было ни мечей, ни копий. Но вот только что, страницей выше, Шауль одержал Великую Победу, не палками же он бил врагов? Куда подевалось оружие — непонятно. Не иначе прапорщики разворовали и распродали бандитам? Нда-а-а.

А филистимляне, те вообще распоясались и поделились на три ударные группы и начали двигаться в трёх разных направлениях.

Пока они двигаются, очевидно не спеша, Шауль сидит себе под гранатовым деревом в местечке Мигрон. И похоже, что один из филистимлянских отрядов блокировал силы Шауля, заняв господствующие высоты.

В осаде, рядом с Шаулем, автор помещает коэна по имени Ахия, правнука коэна Эли из первой главы. И это, товарищи, неспроста. Есть историки, которые считают, что автор самой первой книги Святого Писания, Шафан (сын Ацелияу, внук Мешулам) был потомком этой династии коэнов, потому-то он так хорошо ориентировался в родословной коэна Эли. Справедливости ради, нужно отметить, что если это так, то Шафан еще и самый читаемый автор в истории человечества. При этом членом Союза писателей не числился и литературных премий не получал.

Вернемся к нашим героям.

Сыну Шауля, Ионатану захотелось проявить удаль молодецкую и он, прихватив с собой только меч и оруженосца, решил сделать дерзкую вылазку навстречу отряду филистимлян.

— Ну вылезем мы к ним — а дальше что?! — хныкал оруженосец.

— А дальше — я им скажу: ребят, у вас закурить не найдется?. Если дадут закурить — закурим и пойдем дальше. А если нет — сам знаешь.

— Хальт! — окликнул их сверху грубый голос вражеского часового.

— Мы это, щас, мы мигом! — выкрикивал Ионатан, карабкаясь по почти отвесному склону. — Закурить не найдется? — весело выкрикнул он.

— Не курю — и тебе не советую! — веско ответил часовой.

И это были его последние слова.

Автор сообщает, что Ионатан косил врагов мечом-кладенцом, а оруженосец милосердно добивал раненых палкой — полевой госпиталь поставили очень уж далеко. И филистимляне позорно бежали.

— Не вели казнить — вели слово молвить! — еврейский дозорный упал на колени перед Шаулем, мирно дремавшим под гранатовым деревом.

— Чего тебе?

— Враг бежит! Кто — то напал на них — и погнали!

Не знаю как вы, а я бы сразу приказал бы атаковать. Во мне видимо сильны еще животные инстинкты, знаете ли. Но не таков был Шауль! Что же он приказал? Первым делом — пересчитать личный состав, чтобы узнать, кто это совершил вылазку без приказа. Сколько времени нужно чтобы пересчитать 600 человек это смотря кто и как считает. Как бы то ни было, пересчитав всех и недосчитавшись Ионатана, сколько бы времени это ни заняло, только тогда Шауль приказал принести Ковчег и позвать священника. И завел с коэном богоугодную беседу. Гениально! В процессе беседы вдруг спохватился:

— Там, в поле, ребенок один с филистимлянами воюет!

И тонко прочувствовав ситуацию, Шауль отдает приказ атаковать. Сабель, как мы уже сказали, не было. Поэтому команда прозвучала:

— Палки наголо!

Тут обнаруживается еще один любопытный факт: оказывается, в составе оккупационного корпуса филистимлян были еврейские подразделения.

То есть, как бы вскользь, автор упоминает евреев, которые воевали против Шауля за филистимлян. Антимонархисты — красноармейцы что ли? Интересный нюанс, не правда ли? Да. Так вот, эти-то оборотни без погон вдруг под шумок начали резать своих собратьев по оружию — филистимлян. Тут на сцене появляется отряд Шауля и начинается кровавая баня. Опасаясь, видимо, что если сбавить темп наступления, то филистимляне, чего доброго, перегруппируются и контратакуют, Шауль приказывает распространить в войске Приказ Номер Один: воспрещается под страхом смертной казни останавливаться с целью принятия пищи и отправления любых физиологических нужд. Посему, всякий, кто будет замечен за принятием пищи будет расстрелян из рогатки.

Естественно, как хороший романист, автор не доводит приказ до сына Шауля, Ионатана. А тот вообще-то еще и не обедал, и довольно устал колоть и рубить филистимлян, и остановился пожрать. Тут автор спохватился — чего же он жрать-то будет на поле боя? И тут же добавил — и был мед на поле. Да обычное дело. А Винни Пух с горшочком?

Ну, почти. Ионатан сообразил, что пора бы ему немного подкрепиться. И подкрепился. Однако, сознательные бойцы тут же сигнализировали. Кроме того, дурной пример заразителен, все бросились жрать и грабить обоз. Атака захлебнулась и вообще-то наступила ночь.

Сражение, героизм, слава, позор — все уходит на второй план. На первом плане Шауль пытается принять непростое административное решение — наказать героя-сына или казнить ослушника-сына. Шауль готов уже вынести смертный приговор, но автор выводит на сцену народ и народ уговаривает царя сжалиться и помиловать Ионатана. Филистимляне, облегченно вздохнув, расходятся по домам.

Далее по тексту Шауль победил в боях всех соседских Ханаанских вождей (кроме северных Амореев, про которых Книга не упоминает):

Моав, Аммон, Эдом, Цова.

Последней военной кампанией, описываемой в этой главе, стала война с Амалеком. Это, судя по всему, было какое-то бедуинское племя с юго-востока.

Тут он разочаровал Всевышнего, потому что Милосердный Господь посредством Шмоэля повелел уничтожить все живое, включая людей любого возраста и пола и домашних животных. Старательный, но хозяйственный Шауль (в прошлой жизни-то он был сыном фермера) все-таки не смог перебить хороших и упитанных домашних животных и был проклят. Еще бы — ослушался Всевышнего. Расстроенный таким нравственным падением Шауля, Шмоэль сообщает ему об увольнении, и чтобы выполнить миссию до конца собственноручно казнит пленного царя племени Амалек, Агата, причем автор прозрачно намекает, что, по сути, было совершено человеческое жертвоприношение: И рассек Шмуэль Агата пред Господом в Гильгале.

Что значит это пред господом? Это значит — в храме, на алтаре, перед статуей Яхвэ. Или какой-то другой статуей. Ленина, например.

В последних строках перечисляются дети Шауля: Ионатан, Ишви, Малькишуа, Мейрав и Михаль. Жену Шауля звали Ахиноам, дочь Ахимааца. Если увидите знакомые имена — срочно проверьте через 23-and-me, вдруг вы родственники!

А теперь маленькое, но существенное замечание. В оригинальном тексте писание как-то невнятно переходит с момента, где часть евреев отказались признать Шауля, к моменту, когда как-то внезапно появляется Нахаш Амони, Чингачгук. Переход между главой 10 и 11 как-то разорван. И представьте, умные люди докопались, что у Иосефа Флавия (он же коэн Мататияу) присутствует несколько иной вариант того же текста. А потом нашлась кумранская рукопись того же текста и оказалось, что на каком-то этапе часть текста была утеряна. Кумранский вариант объясняет события таким образом:

Амонитяне конфликтовали с племенами Гад и Рэувен. Их предводитель Чингачгук сильно прижал евреев, но 7 тысяч евреев бежали в Явеш Гильад. И вот тогда-то Чингачгук и осадил Явеш Гильад. А дальше вы знаете — пришел Шауль и победил. Некоторые исследователи считают, что именно битва Явеш Гильад является главным событием в истории о Шауле. Установление монархии обычно не такой уж быстрый процесс, и трудно представить себе, что никому не известный, даже очень рослый паренек будет признан монархом, даже с подачи местного авторитета. Поэтому логично предположить, что именно после победы над Чингачгуком Шауль получил поддержку и признание.

Рыжий с красивыми глазами

Вот мы, кажется, и подобрались к 10 веку. Шауль должен передать власть Давиду, Давид — Соломону. Но тут возникают некоторые трудности. Начнем с того, что есть историки, которые считают Шауля и Соломона вымышленными персонажами, а образ Давида сильно искаженным в политических целях того времени (времени сочинения Святого Писания). Давида тоже записали бы в вымышленные персонажи, если бы не некая арамейская надпись, в которой упоминается дом Давида т. е. династия Давида. Древних арамеев трудно заподозрить в попытке фальсифицировать еврейскую историю, поэтому, коль скоро была династия, был и основатель династии. Поэтому, хотя надпись была сделана лет через 200 после смерти Давида, давайте признаем Давида реальным и историческим. Что касается Соломона (он же Шломо), то о нем нет никаких вне-библейских свидетельств. Т. е. кроме как в Библии, нигде более не упоминается. Трудно представить, что такой яркий персонаж, такой государь-император не вызвал вообще никакого резонанса у соседей. А все библейское описание Шломо и его пышного правления напоминает больше всего персидских царей. Кроме того, археология не может представить никаких доказательств существования мощной империи со столицей в Иерусалиме в описываемый период времени.

Поэтому, если Шломо и существовал, вряд ли он был таким грозным и могущественным самодержцем, как его описывает Библия.

О Шауле также нет никаких упоминаний не у египтян ни у ассирийцев и, как уже упоминалось выше, в самом Ханаане нет никаких записей периода 11–10 веков до н. э. Вполне возможно, что такие записи еще найдутся где-ни будь когда ни будь, и тогда факт существования Шауля или Шломо будет подтвержден или окончательно отвергнут. Прошлое, видите ли, постоянно меняется.

На мой непросвещенный взгляд, Шауля вполне можно признать историческим, даже если его прототип носил другое имя, своим поведением он вполне вписывается в летопись Судей, связывая период анархии с периодом монархии.

Что же, вернемся к тексту.

Пока Шауль бился на всех фронтах, отгоняя врагов от еврейских поселений, Шмоэль, этот старый интриган, замыслил дворцовый переворот. Кто был его союзником и вдохновителем? Разумеется, Глас свыше!

На протяжении нескольких предыдущих глав нам намекают, что слишком уж часто Шауль не слушался Шмоэля, т. е. Всевышнего, и у них ну просто не оставалось выбора. Забавно, что, когда Господь направил Шмоэля в Бейт-Лехем выбирать Шаулю замену, старейшины города перепугались, начали паковать чемоданы, но прежде, чем убегать по канализации, на всякий случай вышли навстречу пророку и вопрошали: — С миром ли ты пришел к нам?. Хороша видать была репутация у нашего пророка, доброго дедушки Шмоэля. Не забудьте, что Шмоэль собственноручно казнил, когда того требовала ситуация.

Как в хорошей сказке, Шмоэль, хоть и ведомый Богом, не сразу нашел нового избранника. Ему пришлось устроить в Бейт-Лехем целый конкурс красоты и Господу нужно было то и дело успокаивать старика, напоминая ему:

— Да не смотри ты на внешность! Ты смотри, какой у него диплом! Кто его родители!

Автор закручивает сюжет: Давида, понятно, на смотрины не пригласили, и только когда все кандидаты были забракованы, то вспомнили, что есть еще паренек, которого отправили пасти овец. Позвали пастушка, как вы догадались, это был Давид, и он сразу Шмоэлю очень понравился. Библия отмечает, что был Давид рыжий и с красивыми глазами. Шмоэль выхватил бутылочку с конопляным маслом номер три и облил рыжего красавчика. Нам сообщают, что с этого момента Дух Господень обуял Давида. А ведь раньше, когда помазали Шауля, тот же дух обуял Шауля, но это как бы не помешало Шаулю стать грешником. Очень уж подозрительное и непостоянное получается это явление. Далее, оказывается, что Дух Господень не мог же разорваться между Шаулем и Давидом, и ему пришлось полностью и целиком переключиться на Давида, а Шауль остался бездушным. По закону сохранения энергии, когда Дух Господень Шауля оставил, им тут же овладел злой дух.

Потом становится ясно, что функция злого духа была заставить Шауля искать себе различных увеселений, и так он наткнулся на Давида, которого ему рекомендовали как искусного музыканта, стендаписта, мыслителя и отличного спортсмена, чемпиона по боям без правил. Давид, видимо, стал чем-то вроде придворного менестреля и фаворита. А чтобы предоставить Давиду возможность проявить свои боевые качества, автор тут же устраивает вторжение филистимлян. Про Шауля в предыдущих главах пишут, что он громил врагов и всегда побеждал, а тут что-то стушевался. Филистимляне спокойненько и без потерь собрались на еврейской территории. Армия Шауля и армия филистимлян стояли друг против друга не начиная боевых действий. Не описывается ни причин агрессии, ни попыток переговоров, не описывается, что собирался предпринять Шауль, никаких стратегических замыслов, полный блэк-аут. Почему? Потому, что все это неважно, вся сцена задумана и разыгрывается только лишь для одного маленького движения плечом, после которого Давид станет Великим Героем. Мне начинает нравится автор, он настоящий романист, сценарист, мастер пера.

Перед оробевшими евреями выходит Гальят, известный в нееврейских вариантах текста как Голиаф. Голиаф описан как настоящий богатырь, кремлевский курсант — и рост-то у него метр восемьдесят пять, и панцирь — то на нем медный, весит 55 кило. И шлем-то на нем тоже медный, тяжеленный. Идеально для рукопашного боя. Они бы еще водолазный скафандр со свинцовыми калошами на него надели. И описывают нам его как греческого гоплита 4–5 веков до н. э. Что соответствуют историческому периоду сочинения Святого Писания, но менее соответствует периоду 11–10 века до н. э. Ну да ладно. Вот ходит бедный Голиаф во всей своей тяжеленной медной сбруе и выпендривается перед евреями, вызывая их на бой. Потеет, наверное, теряет жидкость. Давид чисто случайно оказывается на театре военных действий. И старшие братья как бы гневаются на Давида, обвиняя его в нерадивом отношении к своим прямым обязанностям овцевода. Автор как бы забыл, что Давид уже придворный фаворит и причем тут овцы?

Нам опять показывают, как потный Голиаф глумится над евреями, унижая их национальное и мужское достоинство, а Шауль по-прежнему в прострации. Ни дать ни взять И.В. Сталин в первые дни Великой Отечественной Войны. В конце концов, Шауль, в мимолетном просветлении, выкрикивает:

— Кто злодея не боится и с чудовищем сразится, я тому богатырю полцарства и принцессу в жены!

Пол какого царства и какую принцессу оговорено не было и позже это создало дополнительные проблемы, поскольку и Давид не догадался потребовать контракт в письменном виде и нотариально заверенным. Хотя, как мы видим, сомнения у Давида были — он переспрашивает у разных людей, правильно ли он понял насчет награды за убийство. Далее, нам показывают Давида уже в шатре Шауля, применяющим царский доспех. И вот чудо — доспехи рослого Шауля, который выше всех на голову, пришлись мелкому Давиду в самый раз! Да вот только Давид, проделав несколько кат, заявил, что ботинки ему жмут, кольчужка коротка, в шлеме башка потеет и вообще, ему удобнее будет сражаться налегке. И отправляется на бой с пастушеской палкой, пращей и 5 гладкими камнями. Хотя, как мы увидим, и это был перебор, поскольку камень ему потребовался всего один. С момента появления на сцене и до убийства Голиафа Давид твердит, что побеждают врагов Верой в Яхвэ, а вовсе не копьем и мечом. Не мечом и не копьем спасает Господь!. При этом, Голиафа он убивает все-таки тупым твердым предметом, а не молитвой. Тут автор спохватывается: все-таки, не совсем логично, что какой-то мелкий пастушок завалит профессионального киллера, и сообщает нам, что подросток-пастушок на самом-то деле не такой уж и простофиля, и что немало львов и медведей он вырубил своим коронным апперкотом.

Автор очень детально описывает поединок, при этом остается все еще непонятно, как камень может вонзиться в лоб человеку, на голове у которого медный шлем? Ответ — с божьей помощью! Далее, столь благочестивый и уверенный в силе Яхвэ Давид подходит к поверженному врагу и на всякий случай отрубает ему голову его же вражеским мечом.

Не мечом и не копьем спасает Господь!

По идее, Давиду нужно было бы только молиться, до тех пор, пока голова у Голиафа не отвалится сама собой.

Нам сообщают, что тут филистимляне перепугались и бросились бежать, а евреи гнались за ними и резали на бегу. Перепуганные филистимляне бежали до своих городов Гата и Экрона. Гат, кстати, по уверениям археологов, был крупным и развитым городом, и создавал евреям проблемы еще лет эдак 200, пока его не разрушили арамеи.

Нам сообщают, что отрубленную голову Голиафа Давид отнес в Иерусалим. Не сообщают, как и главное — почему? Почему голова Голиафа отправлена в Иерусалим? Думаю, автор немножко забыл, что Иерусалим-то еще евусейский, незавоеванный, и отправлять/относить туда что-либо решительно некому. Еще один нюанс, представьте, что вы — Давид и у вас в руках трофей — отрубленная голова неприятельского богатыря. Кому бы вы ее отнесли?

А. Возлюбленной.

Б. Своим родителям.

В. Родителям жертвы.

Г. Начальству, особенно если оно обещало вам за убийство богатыря награду.

Кажется, ответ должен быть — начальству? Но начальство-то тут же, в лагере. Более того, у Шауля опять случается приступ деменции, и он как бы не узнает Давида. Наблюдая поединок в театральный бинокль, Шауль спрашивает своего маршала, Авнера:

— А кто этот способный юноша?

Мало того, когда после боя Авнер подводит Давида к Шаулю (и тут снова голова бедного Голиафа оказывается у Д. в руках), Шауль, как бы не узнавая своего придворного менестреля, спрашивает Давида:

— Простите, как ваше имя-отчество?

Поединок Д и Г вызывает до смешного отчаянные споры у исследователей. Есть археологи, которые считают всю историю Давида, по крайней мере, до момента смерти Шауля, вымыслом, литературно-теологической конструкцией, которая дает Давиду легитимацию на власть над царством Шауля, и продвигает идею Яхвэ как непобедимого бога. Не менее ученые археологи убеждены, что все изложенное в Книге — чистая правда, и даже готовы показать вам то самое место, где проходил поединок Д и Г., где стоял Давид, когда метнул свой гладкий камушек, где повалился пораженный Голиаф и где находился в этот момент Главный Персонаж — Яхвэ. Следующим шагом будет открытие мемориального комплекса, проведение экскурсий и торговля сувенирами — миниатюрные копии черепа Голиафа с камушком в лобной кости. От других ученых я слышал версию, что Голиафа убил вовсе не Давид, а некий Эльханан, и что Давида вставили в легенду позже, и что именно подтасовка фактов привела к такому относительно большому количеству логических несостыковок в такой относительно небольшой главе.

Поединок Д и Г вошел в Мировую Культуру и повторился в бесчисленных картинах, литературных произведениях и фильмах и напрямую, и метафорически. С тех пор прошло 3000 лет, но всякий раз, когда слабый и мелкий побеждает большого и сильного — отыгрывается сцена поединка Д и Г.

Лихие 90-е

Далее по тексту вопросов не становится меньше.

Шауль все еще царь Израиля. Книга намекает, что он по совместительству и царь Иудеи, хотя Иерусалим, столица Иудеи, все еще евусейский. Более того, если вы посмотрите на карту племен Израиля, то увидите, как красиво она поделена на кланы. Однако, внутри этой красоты существуют ханаанские города-государства, которые не считают себя иудейскими и вовсе не подчиняются еврейским вождям (будь то царь или судья). Азека, например. И не забывайте о наших старых друзьях — филистимлянах, которые тоже не догадываются о том, что как бы живут на завоеванной территории еврейского государства и иногда, по неведению, очень жестко прижимают своих соседей.

Что же, продолжим изложение с Книгой в руках.

Ионатан, сын Шауля, проникается самыми трепетными чувствами к Давиду и ведет себя так, как будто рассудок его помрачен любовью.

Весь народ славит Давида, не забывая при этом принизить Шауля и это странно, потому что, сколько бы раз командир (маршал, генерал) не выигрывал сражения, репутация монарха от этого обычно не страдает.

Но принижение Шауля необходимо автору по сюжету, иначе трудно потом обосновать права Давида на власть.

Шауль, по мнению автора, становится завистливым, подозрительным и даже пытается дважды собственноручно заколоть Давида копьем, но когда Давид ловко уворачивается, Шауль не поручает довести дело до конца своему начальнику стражу или придворному палачу, но совершенно парадоксально, назначает Давида своим офицером, одновременно планируя погубить его. Чудеса!

И чудеса продолжаются. Вот только что Шауль гонялся за Давидом с копьем — а вот Шауль уже хочет выдать за Давида свою дочь Мирав. Эх, был бы я царем, вряд ли какой-то пастух стал бы серьезным кандидатом в зятья. Разумные, не сказочные цари обычно используют дочерей как средство геополитики. Как например хеттские цари, когда отправляли своих дочерей в гарем фараонов. Или как царь Тира, Этбааль, который выдал свою дочь Изабель за царя Израиля, Ахава. То есть, вероятнее всего, Шауль постарался бы выдать дочь не за сапожника, а за равного ему по статусу правителя.

Так и произошло — Шауль в конце концов выдал Мирав за Адриэля из поселения Мехола. Предполагается, что этот Адриэль был из влиятельной семьи с за-Иорданских территорий. Вот вам косвенное свидетельство, на каком уровне было влияние Шауля. А именно — местный вождь, а вовсе не Государь-Император.

Позже Давид получает в жены младшую дочь Шауля, Михаль, но, чтобы не возникало вопросов о потомстве, автор отмечает, что у Михаль никогда в жизни не было детей.

Давид получает от Шауля разные невыполнимые квесты, как например доставить ему 100 филистимских пенисов, чтобы как бы погубить Давида. Но Давид доставляет ему 200 пенисов (как Шауль или Давид отличают пенис по нац. принадлежности догадайтесь сами). И Давид все время побеждает и побеждает филистимлян. Казалось бы, бедные филистимляне уже должны были физически, количественно закочниться, перевестись.

Шауль радовался бы, что у него появился такой способный зять, но он почему-то снова замышляет убить Давида. Причем замышляет видимо, вслух, так что все приближенные об этом знают. Ионатан, влюбленный в Давида, естественно предупреждает своего возлюбленного и Давид совершает побег, а для пущего драматизма его супруга, Михаль, подкладывает в его постель идолов домашних богов, накрывает их одеялом, чтобы как бы сбить с толку преследователей, хотя выглядит это все довольно наивно. Как она себе это представляла? Головорезы заглядывают в спальню Давида, видят на кровати кучу идолов, покрытых одеялом, переглядываются и говорят друг дружке:

— Тс-с-сон спит, не будем его беспокоить, зарежем его после того, как он проснется, а пока выпьем пивка и перекинемся в картишки!

Но тут еще одна интересная деталь: на протяжении всех глав о Давиде, в начале по крайней мере, пишут какой он был благочестивый и дух — то Господень все время с ним, и тут — опаньки, дома у него идолы! Ну да ладно, лично я ему это легко прощаю.

Беглый Давид скитается по Ханаану и фактически превращается в предводителя бандитов апиру.

Сказочник закручивает сюжет очень круто:

Сначала Давид отправляется в город Нов, который упоминается как город священников. Там его с трепетом встречает жрец Ахимелех и удивляется, почему Давид один и без подобающей зятю царя свиты. Давид объявляет Ахимелеху, что он на секретном задании и что Ахимелех, как добрый верноподданный, обязан снабдить Давида провизией и оружием. Совершенно случайно в храме Авимелеха завалялся меч-кладенец. Тот самый, которым Давид отрубил голову Гальяту. Тут кстати выясняется, что Давид — таки не совсем один, а с ним его пацаны. Выходя из храма с мечом подмышкой, с пацанами и с пакетами провианта, Давид сталкивается нос к носу с царским служкой, по имени Доэг Эдомянин. То есть, Доэг из Эдома. Давид сделал вид, что не узнал южанина, но Доэг его засек. Доэг, кстати, на иврите означает тот кто волнуется или тот, кто заботится. Вот этот Доэг впоследствии действительно позаботится кое-о чем.

Далее, нам намекают, что Давид пытается найти убежище у царя Ахиша, на минуточку, филистимлянина, правителя города Гат. Что-то там у них не склеивается, Давид выдает себя за шизофреника и гуманный Ахиш легко его отпускает.

Как видите, Давид обманул жреца Ахимелеха, обхитрил царя Ахиша, просто колобок какой-то. И покатился наш колобок к городу Адулам, что между Гат и Бейт Шемеш. А там к нему присоединилась вся его семья и 400 человек боевиков. Семью Давид передал на попечение другого заклятого врага евреев — царя Моава. Ас дипломатии, что тут скажешь. Передал и покатился в какую-то крепость. Долго ли-коротко ли сидел Давид в крепости, да видно надоел он смертельно местным жителям. Можно предположить, что кормить 400 головорезов — задача не простая, и что вряд ли наш колобок зарабатывал на жизнь уборкой офисов или укладкой асфальта. Скорее всего, пацаны занимались грабежами или рэкетом. В общем, местные подослали к Давиду пророка.

Пророк, как все пророки был косматый, немытый и дикой бородой. Он сверкал на Давида очами и потрясал крючковатым пальцем с длинным грязным ногтем:

— Ступай сейчас же из крепости, ступай в землю Иуда!!!

Пророк завывал страшным голосом, не давая Давиду и его команде спать по ночам. Убивать пророка на чужой территории считалось плохой приметой, поэтому Давиду пришлось паковать чемоданы. Вот только что он был у моавитян, за Иорданом, а вто уже он в лесу, к западу от Иерусалима, который, заметьте, по-прежнему евусейский.

Помните, я говорил про круто закрученный сюжет?

А в это время, во дворце Шауля разыгрывалась драма. Шаулю донесли, что Давид объявился на территории Иудеи.

— Раздолбаи! Шайка идиотов! — обращался Шауль к подчиненным. — Я же дал вам очень простое поручение, а вы опять облажались!

Тут Доэг Эдумянин деликатно покашлял.

— Говори! — прорычал Шауль.

— Осмелюсь доложить, ваше величество, имел счастье, то есть несчастье, видеть Вашего зятя лично, в городе Нов, в храме жреца Авимелеха!

Посылают мотоциклиста за Авимелехом, но тот появляется не один, а с целой толпой жрецов, и начинает учить Шауля жизни. Большая ошибка. У Шауля нет настроения выслушивать нравоучения, и он приказывает слугам зарезать всех жрецов. Слуги смущаются и тогда экзекуция поручается Доэгу. Думаю, автор неспроста ввел в повествование Эдомянина. Иностранцу проще выполнить грязную работу, у него нет сантиментов к местным служителям культа. Доэгу приходится хорошенько поработать — убиты все жрецы, 85 душ. А затем, зондеркоманда отправляется в город Нов и вырезают все население, включая женщин, детей, пенсионеров, инвалидов, домашний скот и птицу, кошек, собак, аквариумных рыбок и домашних тараканов. И представьте себе, как в истории про волка и семерых козлят, как в истории про Гидеона, один последний сын Ахимелеха спрятался под лавкой и остался жив.

И этот седьмой козленочек, естественно, убежал к Давиду. Зачем? Чтобы рассказать Давиду, что случилось с тему, кто помог ему. Но это еще не все, автор сохранил Авимелеху жизнь, чтобы вписать его в родословную семьи верховных коэнов.

Буря в пустыне

Давид получает оперативное донесение, что его бывшие друзья, филистимляне, напали на городок Кэиля. Кэиля скорее всего располагалась между современным Кирият-Гат и Бейт Шемеш, и была еще одним не завоеванным Хананским городком. Давид героически отбил городок у филистимлян. Точнее, отогнал филистимлян от городка и остался праздновать победу. Почему-то неблагодарные жители Кэиля были не рады Давиду и поспешили сигнализировать Шаулю. Шауль отправил экспедиционный корпус, совершенно уверенный, что теперь Давид не уйдет. Жители Кэиля однозначно не желали ссориться с Шаулем и, видимо, недвусмысленно дали понять, что подвергаться осаде ради Давида не собираются. Запахло жареным, и Давид оставил городок уже с шестью сотнями боевиков (а начинал, как вы помните, с четырьмя), двинулся на юг и засел в горах где-то чуть южнее Хеврона, в местечке Зиф. И видимо, спокойно ему не сиделось, потому что и жители Зиф поспешили сигнализировать Шаулю. Мало того, они таки выражали надежду, что Шауль наконец-то сможет поймать Давида. Видать, крепко Давид и его команда достали местных.

Тут сказочник добавляет соку: пока армия Шауля карабкается по горе Хеврон, сын Шауля Йонатан, влюбленный в Давида, скачет к своему возлюбленному предупредить об опасности и, между прочим, произносит такие слова:

… И ты будешь царствовать над Израилем, а я буду вторым после тебя. И Шауль, отец мой, знает это.

Нам сообщают, что Давид и Йонатан заключили они союз пред Господом, то есть как бы, создали правительство в изгнании.

Зачем нам рассказывают это? А затем, чтобы усилить легитимацию претензий Давида на трон. А то, что получается — Шауль, царь Израиля, у него сыновья и дочери. И тут его наследником становится какой-то Давид, главарь шайки гангстеров. И вот чтобы усилить легитимацию правления Давида нам рассказывают, что и Шауль-то Всевышнего разочаровал, и Шмоэль-то Давида тайком на трон помазал, и вражеского богатыря-то, Голиафа, Давид одним мизинчиком уложил, и старший — то сын Шауля в Давида влюблен и сам ему трон предложил. А старший сын, заметьте, это единственный законный наследник.

Кстати, Великое Царство Израиля, из-за которого весь сыр-бор, на тот момент всего лишь небольшая территория севернее Иерусалима западнее и восточнее реки Иордан, которая как бы объединяла куски территории вокруг Шхема, Шомрона, Гева, не включая Ханаанские города севера, такие как Хацор и Мегиддо, не включая Ханаанские города центра, без Иерусалима и не включая в себя прибрежную зону, и без городов под контролем филистимлян таких как Гат, Экрон, Ашкелон, Ашдод и Газа.

Вернемся к Давиду. Армия Шмоэля движется к городку Зиф, а Давид ускользает еще южнее, в безлюдную и пустынную местность Маон. Шауль движется к пустыне Маон, а Давид снова ускользает и кружит по пустыне, умело маневрируя, как генерал Роммель. Так бы они и кружили по пустыне, и добрались бы Судана.

В самый драматический момент, когда армия Шауля уже насела Давиду на пятки, из-за кадра появляется вестник и призывает Шауля на помощь еврейскому народу против филистимских оккупантов. В отличие от некоторых современных политиков, отверженный грешник Шауль был в состоянии свои личные эмоции отложить в сторону и сделать то, что требует от него исторический момент. И Шауль оставляет Давида в покое и уводит армию на север.

Давид остается в пустыне Маон в гордом одиночестве, но и там он не чувствует себя в безопасности и перемещается восточнее, в пустынную, скалистую и труднодоступную местность Эйн-Геди.

Что кушать и что пить, пока ты в пустыне, а с тобой шесть сотен головорезов? Видимо, басмачи Давида навещали местных бедуинов, а те опять же, сигнализировали Шаулю. Заметьте, где бы не появлялся наш прыткий герой, рыжий, с красивыми глазами, там людишки сразу стараются сдать его властям. Почему? Злые люди.

И опять Шауль гоняется по пустыне, по неприступным скалам, а Давид ловко ускользает. И тут сказочник вставляет в текст действительно художественный сюжет.

Шауль заходит в какую-то пещеру покакать. Присаживается на корточки, и оказывается, стало быть, в самом что ни на есть уязвимом положении. Древние скифы вряд ли были знакомы с Библией, но говорят, что у них в обычае было ходить по большой нужде парами: пока один облегчается, второй стоит у него за спиной с мечом наготове. И не зря, граждане!

Вот Шауль, уселся на корточки с газеткой Вести Эйн-Геди, а за спиной у него, в кустах рыжий, с красивыми глазами, наблюдает за процессом монаршей дефекации. И как бы, тут же притаились и другие бандиты. Между бандитами происходит спор, они предлагают Шауля зарезать, а Давид возмущенно отказывается. Причем и та и другая сторона свои предложения аргументируют. Шауль, очевидно, сидит в наушниках и слушает AC/DC, только так можно объяснить, что в пещере, в пустыне, в метре от него происходит спор, а он ничего не слышит. В конце концов, Давид, аккуратно отрезает от плаща Шауля кусок и опять, Шауль ничего не замечает. Просто отморозок какой-то. В сенсорно-эмоциональном смысле. Давид деликатно ждет, пока Шауль закончит свои дела, и только после того, как монаршая задница скрывается в монарших штанах, выходит и предъявляет царю отрезанный от его плаща кусок.

Шауль пристыжен, осознает всю свою ничтожность, он рыдает и сквозь слезы, дрожащим голосом публично объявляет, что Давид, конечно, лучший кандидат на трон, чем сам Шауль (про своего старшего сына, Йонатана вообще ни гу-гу, автор уже эту тему закрыл). Более того, Шауль вдруг пророчит Давиду, что Давид будет править Израилем.

Возникает вопрос — если Шауль так уверен, что Давид должен править Израилем, почему же Шауль просто не отрекся и не передал Давиду правление? Ответ: потому что такого разговора никогда не происходило и потому что в действительности вряд ли Шаулю приходили в голову такие бредовые идеи. Из всей истории тех бурных времен — войны, сражения, завоевания, поражения, автор не рассказывает нам в деталях о стратегии и тактике, не посвящает нас в подробности того или иного боя, но автор расписывает нам замечательные качества Давида, особенно много внимания уделяя всякой божественной пропаганде. Ты на меня с мечом — а я с Богом Яхвэ!.

Интересно, что после такой трогательной встречи, герои расходятся. Шауль едет домой, а Давид возвращается в свою душманскую крепость на скале. Опять же, по логике, казалось бы, Шауль должен был бы хотя бы забрать Давида во дворец, или хотя бы амнистировать его, но нет. Нет логики. Вскоре после этой встречи умирает еврейский Мерлин — Шмоэль и его хоронят в городке Рама, а Давид зачем-то уходит в пустыню Паран, которая сейчас называется Синайской пустыней.

Закон и порядок

История эта уже напоминает известный мультсериал Том и Джерри, с бесконечным количеством серий. Шмоэль вот-вот поймает Давида, но тот лихо выпутывается из любых ловушек. Нам, кстати, не рассказывают, зачем Давида понесло в Синайскую Пустыню, возможно, мы узнаем об этом позже.

Далее, действие переносится на южную часть горы Хеврон. Нам сообщают, что Давид открыл секьюрити бизнес. Одно из отличий между обычным бандитом и рэкетиром заключается в том, бандит менее организован, импульсивен: схватил и убежал. Рэкетир же создает со своей жертвой длительные товарно-денежные отношения. Рэкетир выбирает жертву и продает ей ощущение безопасности. Он не торопится грабить, убивать, жечь, ему нужно создать ауру угрозы и тут же пообещать защиту. И постоянный доход гарантирован, без шума и пыли.

Нам рассказывают, что в местечке Кармель, но не рядом с Хайфой, а на горе Хеврон, жил-да-был успешный частный предприниматель, по имени Наваль. Слово наваль на иврите аналогично русскому редиска, нехороший человек. Сейчас сложно понять — действительно ли так звали этого горемыку, или же автор выбрал ему такое имя? В один прекрасный день, когда Наваль был занят стрижкой овец, в его офисе нарисовались пацаны и предъявили фермеру счет.

— Тебе привет от Давида! — криво улыбаясь сообщили они Навалю. — Пока ты здесь овечек стрижешь и капусту рубишь, наши пацаны твоих пастухов охраняли. Знаешь, как опасно бывает в горах: то камнепад, то волки, то разбойники А вот из твоего стада ни одна овечка не пропала, врубаешься? Полная безопасность! Ты вот у своих пастухов спроси. Но за безопасность, братан, надо платить.

— Я никого ни о чем не просил, и платить не собираюсь! — уперся фермер.

— Смотри, баклан, вот начнуть у тебя овцы пропадать, тогда сам будешь Давида умолять, но уже платить придется больше!

Наваль оказался жадным и упрямым. Так и вернулись пацаны к Давиду с пустыми руками. И мы уже понимаем, что должно последовать далее. Исполнившись праведным гневом на жадных и черствых людишек, Давид собрал братву и отправился лично нанести Навалю визит вежливости. Это, можно сказать, был его профессиональный долг. А иначе нельзя — один откажется платить, потом второй, а там все, придется менять специализацию. Пока наши бандиты, пардон, представители охранного бизнеса, двигались к фазенде Наваля, а он сам возился с овцами где-то-там-в другом месте, жена Наваля, умница-красавица Авигайль, получила оперативную информацию от одного из пастухов.

— Уж так нас ребята Давида охраняли, ни один волосок с овечек не упал! — восхищался пастух. — А Наваль, ну ничего не понимает, разве-ж так с людями-то можно? Они ж, по-доброму, от всего сердца! А он — эххх.

И Авигайль, тонко прочувствовав момент, сокрушаясь, что муж у нее жадина-говядина, нагружает обоз всякой жратвой и едет навстречу Давиду. А Давид едет грабить и жечь ее поместье. И где-то на склоне горы, повозка Авигайль попадает колесом в канаву и застревает. Тут из-за поворота показывается банда Давида. Давид легко соскакивает с коня, подставляет мускулистое плечо под край повозки и легко возвращает повозку на дорогу. Авигайль видит рыжие волосы, красивые глаза, шесть сотен конных головорезов на заднем плане, и падает без чувств, обмочившись, прямо в мощные объятия Давида. И падая, успевает прошептать:

— Там, в телегах, двести хлебов и два меха вина, и пять жареных овец, и пять мер сушеного зерна, и сто гроздей сушеного винограда, и двести блоков сушеного прессованного инжира — для тебя и для твоих храбрых парней, о мой господин!

— Ты смотри — замечает Давид, — А я-то уж собрался все ваше поместье запалить и всех мужиков перебить, а всех баб перетрахать! Или наоброт? Не помню.

Далее автор приводит длинный и витиеватый обмен любезностями и страшными клятвами с многочисленными апелляциями к Всевышнему, суть которых сводится к тому, что Наваль — скотина, Давид — само благородство, а Авигайль может ехать домой, погром отменяется, пока что. Далее, муж Авигайль, Наваль, умирает при невыясненных обстоятельствах, и Давид, как благородный человек, берет вдовушку под свою опеку, очевидно вместе с поместьем и обширными владениями покойного Наваля.

Нам сообщают, что Михаль, дочь Шауля и первая жена Давида, выдана замуж за некоего Пальти, сына Лаиша, из клана Беньямин. Ну, можно понять папку — зять убежал в пустыню, занялся рэкетом, подглядывает за людьми, когда они какают.

Чтобы компенсировать нарциссическую травму, Давид берет себе еще одну жену, Ахиноам, из Изриеля. Говорят, что при раскопках в Шомроне обнаружили некую надпись, содержащую имя Ахиноам. Есть мнение, что Ахиноам происходила из племени Иуда, из семьи Калева, дяди Отниэля, героя Израиля. Откуда все это взяли — только богу известно. После официальной регистрации первых свитков Святого Писания, многие поколения коэнов редактировали, трактовали, толковали и иногда могли дотолковать до абсолютной бестолковщины.

Вернемся к нашему рыжему рэкетиру. Как уже наблюдалось нашими современниками, вчерашние рэкетиры иногда чудесным образом превращаются в уважаемых бизнесменов, киноактеров, и даже депутатов. Я не верю конечно, но археологи утверждают, что если хорошенько покопаться в прошлом наших политиков, есть шанс найти много разбитых черепков. Не глиняных.

Автор постоянно напоминает нам, что Давид-то, в сущности, отличный парень, и если бы Шауль его не терроризировал, то все было бы тип-топ. Роль Всевышнего при этом заключается в том, чтобы не вмешиваться и время от времени, когда к нему обращаются за помощью (особенно Шауль) отгавкиваться:

— А-а-а! Не слушались меня! Царя захотели! Вот вам царь! А от меня теперь помощи не ждите!

Справедливости ради заметим, что Шауль царя не просил, что на царскую должность его выбрал пророк Шмоэль, по личному указу Всевышнего. То есть Всевышний, всевидящий, вездесущий и всезнающий выбрал Шауля лишь за тем, чтобы тот облажался. Это называется подстава. Ну да ладно, не впервой.

Так вот, наш отличный парень Давид пока что продолжал заниматься немножко охранным бизнесом. И жители городка Зиф снова прибежали к Шаулю и попросили избавить их от пылкой заботы Давида.

Начинается еще одна серия Том и Джерри.

Давид оказался в районе Хихля, что чуть северо-восточнее его новых владений в Кармель и чуть восточнее Зиф, совсем недалеко от южной части Мертвого моря. Жарковато там.

Снова армия Шауля безрезультатно ловит Давида, а когда все ложаться спать, то Давид со своим другом по имени Авишай (думаю, имена второстепенных персонажей добавлены для пущей достоверности) и каким-то хеттским воином-интернационалистом по имени Ахимелех, подбираются прямо к спящему Шаулю. Интересно, что на этот раз они не стали подкарауливать Шауля пока тот какает, а решили сменить тактику, хитрецы! Тут как в песне, все гусары спят беспробудным сном, а Давид и Авишай яростно спорят над телом Шауля: убить его или нарисовать ему усы зубной пастой?

При этом Давид довольно прозорливо замечает, что поднимать руку на помазанника божьего — большой грех, и друзья удаляются, прихватив с собой копье и флягу Шауля.

Сказочник, кстати, сообщает, что маршал Шауля, Авнер, спал рядом с Шаулем. Только сейчас я сообразил, что Авнер упоминается несколько раз, а на самом деле, имени его никто не знает. Потому что Авнер это в переводе означает сын человека по имени Нер. Ну да ладно. Даже если бы мы совершенно точно знали бы его имя, отчество, адрес и почтовый индекс, то это ничего не изменило бы.

Похитив копье и флягу Шауля, Давид отбежал подальше, забрался на гору и заорал с горы:

— Авнер, выходи, подлый трус!

Далее происходит короткий диалог, Авнер пристыжен и скомпрометирован, так как плохо охранял покой своего господина. Шауль пристыжен и скомпрометирован так как опять Давид утер ему нос.

Тут Шауль прямо-таки рассыпается в комплиментах Давиду, и называет его своим сыном, и пророчит ему всяческие успехи, но почему-то не спешит вернуть своего сына во дворец. И снова Давид и Шауль расходятся, причем Давид, обращаясь, так сказать, к читателю, выражает уверенность, что когда ни будь Шауль его все-таки достанет.

И решает наш герой еврейского народа податься на службу к филистимлянам.

Герой филистимского народа

Нам рассказывают, что Давид, а с ним обе его жены и шесть сотен басмачей, направились прямохонько к уже известному нам царю Ахишу, в город Гат. Есть информация, что в 10 веке до н. э. самым сильным филистимским городом был Экрон, ну да ладно. Гат располагался, скорее всего, где-то посередине между современными городами Реховот и Кирият-Гат.

— Если нравлюсь я тебе — начал Давид, сверкнув на Ахиша красивыми глазами — то дай мне какой-нибудь маленький город, и буду я там жить спокойно да примуса починять мемуары сочинятьгербарии собирать.

Очарованный Ахиш выделил Давиду город Циклаг. Вот так просто. Попросил город — на, получай! Три тысячи лет прошло, а система ничуть не изменилась. Если захотите какой-нибудь маленький город — просто попросите. Надо только знать у кого просить.

Циклаг скорее всего располагался на середине линии между городами Ашкелон и Бээр Шева.

Упоминая как Ахиш подарил Давиду Циклаг, автор пишет и поэтому до сих пор Циклаг собственность царей Иудеи. Вот вам прекрасное доказательство, что Писание сочинялось уже после падения Израиля, и как минимум, после смены нескольких Иудейских царей. Кроме того, можно предположить, что кто-то предъявлял территориальные претензии на Циклаг, поэтому автор и закрепляет права иудеев на город.

Далее, Давид описывается как вассал Ахиша, и ведет двойную игру. Ахиш уверен, что Давид совершает рейды на евреев, а Давид тем временем громит племя Амалек на пространстве между Иудей и Египтом. Ахиша рисуют нам как доверчивого и добродушного малого, к тому же слабо разбирающегося в географии. Давид доставлял Ахишу трофеи после своих набегов, но Ахиш не замечает, что барахлишко-то ему доставляют не еврейское. Хотя, вполне возможно, что в то время никакой разницы в одежде и утвари между разными племенами Ханаана не было. Чего не сказать о филистимлянах, поскольку их культурно материальные отличия от ханаанцев хорошо известны. Тут автор как бы сам удивляется наивности Ахиша и добавляет, что во время своих рейдов Давид не оставлял в живых ни мужчин, ни женщин, чтобы никто не мог проболтаться. Святой человек, наш любимый царь Давид, что тут скажешь. До этого, кстати, нам рассказывали, что Шауль перебил все племя Амалек, оставив только самых упитанных овец и коз. Вот от этих-то коз, видимо, и расплодились нынешние басмачи, которых громит Давид.

Далее, нам рассказывают, как Шауль идет на битву с филистимлянами, но Милосердный Всевышний уже отринул Шауля, поэтому филистимляне служат как бы орудием казни в руках Господа.

Давида освобождают от битвы по причине плоскостопия, и он остается в Циклаге.

Армия филистимлян собирается в городе Афек, чуть восточнее современного города Петах Тиква. Интересно, что Афек хорошо изучили и археологические находки в целом подтверждают библейское изложение событий — действительно, Афек был самым северным филистимским городом, действительно, есть следы разрушений, которые можно отнести к битвам 11–10 веков. Чего не знали авторы Библии, так это того, что в период до катастрофы бронзового века, Афек уже был древним ханаанским городом с более чем 2000-летней историей на тот момент, а в период бронзы это был настоящий египетский административный центр. Вернемся, однако, в 10 век. Филистимляне выходят из Афек и двигаются на север, где на горе Гильбоа их поджидает Шауль. Гора Гильбоа находится, грубо говоря, на середине расстояния между южным берегом Кинерет и Шхемом. То есть это уже вполне северный Ханаан. И возникает вопрос: за каким чертом понесло филистимлян в такую даль?

— Почему вы деретесь, Портос? — Я дерусь просто потому, что я дерусь!.

Очень подозрительно. На протяжении всей истории с тех пор, как филистимляне получили от Фараона свои вотчины в Ханаане, нет никаких свидетельств, что они совершали военные походы на такие расстояния.

Ну да ладно. Вернемся на гору Гильбоа, где кипит кровавая битва.

Шауль и все его сыновья погибают в сражении. Причем на Шауля автор повесил еще один последний грех — самоубийство. Нам рассказывают, что лучники филистимлян сильно прижали евреев и Шауль понял, что дело дрянь и попросил оруженосца прикончить его. Но оруженосец ответил, что не смеет поднять руку на помазанника божьего и тогда Шауль, бормоча под нос — Ну что за жизнь, все приходится делать самому! пронзает себя мечом.

Автор рассказывает, что филистимляне зачем-то отрубили мертвому Шаулю голову, а тело повесили на городской стене в Бейт Шаан, что неподалеку от места битвы, но благодарные жители Явеш Гильада похитили тело и кремировали его. Шаулю наверняка это доставило огромное удовольствие.

Бейт Шаан, кстати, был одним из центров египетской администрации в Ханаане. И вот что интересно: при раскопках Бейт-Шаан не обнаружено никаких признаков пребывания в городе филистимлян. Зато обнаружено немало предметов, свидетельствующих о связях с северными соседями и с Египтом. Тогда возникает еще один вопрос:

— А скакой стати филистимлянам понадобилось вывешивать что-либо на стене не захваченного ими города?

Тук-тук. Извините, мы тут проходили мимо и нам очень понравились ваши стеныВы не против, если мы у вас на стене разлагающийся и страшно вонючий труп повесим?

И возникает еще один вопрос:

— А были ли в битве на горе Гильбоа против Шауля филистимляне?

Империя наносит ответный удар

Катастрофа Бронзового века повлекла за собой смену декораций на мировой сцене, привела к исчезновению империй и появлению новых. Скорее всего, старые империи ослабли и из метрополии превратились в провинцию, а молодые и нахальные провинциалы превратились в грозных властителей, как это произошло с Митанни и Ассирией, например. Или (намного позднее) с Мидией и Персией.

Египет, однако, хотя и ослаб, от имперских амбиций не отказался. И хорошо весьма, потому что именно благодаря письменному отчету о походе очередного фараона в Ханаан, мы кое-что знаем о периоде пост-апокалипсиса в земле Ханаанской. И здесь археологи разных школ продолжают беспощадную борьбу за Истину. Кто размахивает Торой, выкрикивая что-то о великом царстве Израиля, от Красного моря до Дамаска, с царем Соломоном на троне, а кто пожимает плечами, ехидно вопрошая:

— Какие ваши доказательства?!

И тут, на помощь археологам (и на горе ханаанцам) возникает на сцене мистер Шишак. Или Шешонк, но лично мне Шишак нравится больше — очень колоритно!

Десятый век до н. э. на дворе, в Египте к власти пришла 22 династия, результат очередного дворцового переворота, потомки Ливийских генералов.

По поводу времени правления Шишака у археологов нет согласия, то ли 945–925 а может быть — 960–940.

Если верить Торе, то Шишак разграбил некогда Великое Еврейское Царство и даже сам Храм не помиловал, обобрав все сокровища подчистую. А все потому, что евреи обленились и заповедей не соблюдали. Бог — он все видит!

Сам же Шишак оставил после себя письменный отчет. Даже два — один на Памятной Плите в Мегиддо, другой — на своей исторической родине, в храме Амона в Карнаке. Представьте себе удивление археологов, когда обнаружилось, что в списках своих подвигов наш Шишак ни единым словом, ни намеком Иерусалим не упоминает. Казалось бы, Иерусалим это вам не какая — то Пырловка, а столица могучего государства! Раз уж захватил и разорил — увековечь для потомков! Сам бог (египетский) велел.

По официальной версии, в начале десятого возникла великолепная империя дома царя Давида (ему, как вы помните, предшествовал Шауль, который был ему вообще не родственник и даже не товарищ) и после сына Давида, царя Соломона, империя эта благополучно развалилась. На осколках империи Соломона Давидовича возникли сразу два еврейских царства: северное (Израиль) и Южное (Иудея). И вот, как бы, сразу примчался Шишак и давай ломать и крушить!

Довольный, что вернулся из похода своими ногами, Шишак повелел оставить надпись на стене храма Амона в Карнаке, которая провозглашала великую победу и захват городов: Бэр Шева, Арад, долина Изриэля, Мегидо, Таанах, Бет Хорон, Гивон, Цмараим, Пнуэль, Маханаим.

Почему-то сам Шишак ни словом не упомянул Иерусалим или Хеврон.

Ну, и в чем проблема?

Вызывает сомнение, что такой пассионарный завоеватель решил не захватывать Иерусалим. Лень было ему тащится в гору что ли? А если предположить, что в 10 веке до н. э. в Ханаане цвело и пахло Великое Еврейское Царство под чутким руководством царя Соломона Давидовича, можно ли допустить, что наш деятельный завоеватель, наш Шишачок, я бы сказал, захватил столицу такого великого царства — и ни гу-гу? Скорее всего, царство это было не таким уж великим, и Иерусалим захватывать не было необходимости. Вполне возможно, что Иерусалим все еще был евусейским на тот момент.

Еще одна странность, в поведении Шишака: в былые-то времена фараоны аж до Анатолии доходили. А Шишак почему-то не двинулся севернее Мегидо. Почему?

Самое логичное объяснение такой сдержанности Шишака — союзы с сопредельными Израилю царьками — Арамеи на севере Израиля и Иудеи на юге и конечно, филистимлянами внутри Ханаана.

Есть серьезные исследователи, лишенные божественных установок, которые считают, что именно Шишак послужил причиной падения дома Шауля и возвышению Давида. Предполагают, что Шауль начал политику экспансии и очевидно начал вмешиваться в коммерцию между Египтом и северными территориями, создавая помехи на торговых путях, возможно, требуя свои налоги с торговцев. С севера в Египет, как вы помните, поступала медь, древесина, ткани, оливковое масло, вино.

Проводят аналогию с ханаанским царем Шхема, Лабайя, который за четыре сотни лет до Шауля орудовал примерно на той же территории, сильно тревожил соседей, которые жаловались египтянам, и в результате был ликвидирован египтянами. Это чудесным образом объясняет почему и зачем Давида понесло в Синайскую пустыню, и даже наводит на мысли, что наш рыжий, с красивыми глазами, возможно, понравился Шишаку и получил от фараона лицензию на правление в Иудее. То есть, слабое Иудейское царство, скорее всего, горячо поддержало Шишака и посему осталось в стороне.

Тогда возможно, что беспокойный царь молодого Израильского царства Шауль пал жертвой первого жидомасонского заговора, а точнее, сговора между арамеями на севере, филистимлянами (побережье и центр Ханаана), иудеями во главе с Давидом (центр и юг Ханаана) и Шишаком.

Шишак, кстати, упоминает в списке побежденных городов Бейт Шаан, тот самый, на стене которого как бы вывесили труп Шауля.

При раскопках Бейт Шаан обнаружились признаки пожара и разрушения города в 10 веке до н. э., и вполне возможно, что именно израильтяне населяли Бейт Шаан, и именно египтяне разорили его.

Сочинитель Священного Писания скорее всего, не располагал информацией о роли Египта в истории Ханаана, а вот филистимляне были у него перед глазами. На них и упали все шишки.

Вторая битва на горе Гильбоа

Прочитав первую главу второй книги Шмоэля, я подумал, что правильнее было бы назвать ее не второй, а другой книгой Шмоэля.

Автор снова возвращает нас к событиям битвы на горе Гильбоа, но уже в ином ракурсе. Нам показывают город Давида, Циклаг. Давид только что вернулся из очередного рейда против несчастных недобитых амалекитян.

На сцену выбегает уставший юноша в грязной изодранной одежде и спешит сообщить Давиду важную новость.

Здесь вестник излагает чуточку иную версию смерти царя Шауля. Шауль, смертельно ранивший сам себя мечом, стоит на горе, опираясь на копье. Вражеские колесницы скачут к нему во весь опор, и никак не могут доскакать. На фоне играет зловещая музыка. Шауль замечает в кадре нашего мальчика, который, кстати, оказался амалекитянином. Докатились, уже амалекитян начали в армию призыватьнаши-то все больше отмазываются — мрачно размышляет Шауль.

— Подойди-ка ко мне, мальчик! — приказывает Шауль. — Кто таков? Из какого полка?

Мальчик подбегает к царю и докладывает по всей форме.

Вражеские колесницы продолжают описывать круги вокруг Шауля, воины злобно скалятся и размахивают оружием.

— Боюсь, скоро они меня догонят! — фаталистично замечает Шауль, не двигаясь с места. — Послушай-ка, сынок — начал Шауль поморщившись (то ли от боли, то ли от того, что назвал сынком амалекитянина) — рана моя смертельна, задеты жизненно важные органы и крупные сосуды Так что, добей-ка ты меня, уж больно не хочется мне живым попасть в лапы врага!

— Я только выполнял приказ! — скорбно закончил амалекитянин. — Взял я царский меч и пырнул Шауля в грудь, а потом, контрольный — в голову. А вот и царские шмотки, я для вашего благородия с собой прихватил. Все как в аптеке! Венец — 1 штука, запястье золотое (9 карат, 5 унций) — 1 штука, меч — 1 штука, портянки.

— Ну спасибо, родной, порадовал! Я хочу сказать — горе-то какое! — Давид осторожно рванул новую рубаху на груди. — А запястье-то не золотое! — вдруг едко заметил Давид. — Позолоченная бронза! Так ты, говоришь, амалекитянин?

Кончай его, Семен!

Теперь нам понятно, почему сказочник сделал вестника амалекитянином — такого и казнить не жалко, даже если он всего лишь выполнил приказ царя, а потом еще пробежал эдак 50 километров, чтобы доставить вещи Шауля в Циклаг Давиду.

Вскоре мы узнаем, что не все сыновья Шауля погибли. Так почему же царская бутафория передана Давиду?

Ответ: потому что сказочник наш — житель Иудеи, подданный иудейского царя. И венец, запястье и меч Шауля переданы Давиду не убиенным вестником, а самим сказочником, чтобы укрепить легитимацию претензий Давида на трон Объединенного Еврейского Королевства. Того самого, которое существовало лишь на страницах Библии и в воображении ее сочинителей.

Вернемся к тексту.

По просьбам зрителей, Давид провозглашен царем Иудеи. Мы помним, что помазал его на царство еврейский Мерлин, пророк Шмоэль. Но здесь автор, видимо, запамятовал, и сообщает нам, что Давида помазали на царство сами жители Иудеи. Ну пусть так.

Нам сообщают, что Авнер, маршал Шауля оказывается, выжил в битве. И не только он, но еще и один из сыновей Шауля. Этого выжившего сына авторы называют Иш Бошет, что, в принципе, скорее не имя, а некий псевдоним, означающий нехороший человек. И вот этот нехороший, с точки зрения авторов, человек, поселилися в городе Маханаим и стал править севером Ханаана включая за-иорданские территории. Город Маханаим, скорее всего, находился чуть восточнее Иордана, на одной широте с городом Шхем.

Нам сообщают, что нехорошему человеку было в то время 40 лет, а это значит, что Шаулю в момент его смерти было где-то 60. Эх, чуть-чуть не дотянул до пенсии!

В то же время, Давид правил Иудеей из Хеврона. Интересно, что если в предыдущих главах автор чаще всего называет евреев сыны Израиля, здесь он уже четко отделяет иудеев (южная часть центра Ханаана) и израильтян (северная часть центра Ханаана).

Нам сообщают, что Давид управлял Иудеей из Хеврона 7 лет, в то время как нехороший человек управлял Израилем всего два года. Здесь уместно будет вспомнить, что с датировками и хронологией в Библии, да и в Древней Истории вообще есть большие проблемы. Какие-то события, если даже и действительно имели место, вполне могут смещаться в диапазоне 50 лет плюс минус. Даже когда археологи находят очередное материальное подтверждение некоего события, например, мемориальную доску, проводят радиоуглеродный анализ, который, казалось бы, должен дать точный возраст этой самой доски, даже тогда археологи ухитряются оспаривать и опровергать, и каждый видит ту дату, которая лучше всего вписывается в его собственную концепцию. Я уже понял, что истина — где-то рядом, и там она останется.

Битва у пруда или хуй с горы.

Интересно, что Авнер привел Шаулевича, нехорошего человека, в Маханаим, хотя родиной Шауля считался Гивон и было бы логично, чтобы правление разместилось там. Ну да ладно. Гивон находился километров на 8-10 севернее Иерусалима, предполагают, что сейчас на этом месте находится палестинская деревня Эль-Джиб. До Маханаим далековато. Однако, именно к Гивону из Маханаим, непонятно зачем, отправилась израильская экспедиция под личным командованием маршала Авнера. Навстречу им выдвинулись войска иудеев, под командованием Йоава, сына Цруи. То есть, Йоава Цруевича.

Цель этих маневров авторы не указывают. Уж не хотел ли Нехороший Человек, Шаулевич, поквитаться с Давидом за то, что тот настучал Шишаку? И призвал египтян на голову Шауля?

Про маршала иудеев, Йоава Цруевича, нам известно, что Цруя, как ни странно, это имя матери, и что дедом Йоава, отцом Цруи был некто Нахаш. Уж не известный ли нам Нахаш из Амона? У толкователей Писания здесь царит путаница, и бытует мнение, будто Цруя была сестрой Давида, а стало быть, и отцом Давида должен быть Нахаш. Но место отца Давида уже прочно занято персонажем по имени Ишай из Вифлиема (Бейт Лехем). Путаница, натурально, произошла от того, что древние авторы добавляли отсебятину, не всегда обращая внимание на возникающие противоречия.

Зато нам сообщают, что Йоав Цруевич притащил с собой своих братанов:

Авишая Цруевича и Асаэля Цруевича. Затем, как бы, произошло кровопролитное сражение, в результате которого израильтяне были разбиты. Авнеру пришлось спасаться с поля боя на своих двоих. Удивительно, что маршалу не полагалось колесницы или хотя бы кобылы. Верно, всех лошадей египтяне реквизировали. Автор сообщает, что Авнером увязался Асаэль Цруевич, и как Авнер не пытался сбросить пылкого юнца с хвоста, тот не отставал. Автор представляет нам Авнера довольно порядочным мужиком. Авнер прямым текстом заявил, что не желает мараться с салагами и предложил Асаэлю разойтись по-хорошему. И разумеется, Асаэль уперся как баран:

— Ну, ударь меня, ударь!

Нам сообщают, что Авнер ударил не в меру настойчивого отрока всего один раз, тупым концом копья в живот и тот тут же умер. Если эта история правда, то можно предположить, что у Асаэль Цруевич страдал не диагностированной аневризмой брюшной аорты. (Поздравляю вас, доктор!).

Как уже не раз случалось в повествовании, на страницах Святого Писания, время и расстояние понятия о-о-очень относительные. Вот, казалось бы, человек убегает с поля боя, старается, понятно, бежать как можно быстрее. За ним погоня. Бегут, бегут и остаются на месте. Ну совсем как те филистимские колесницы, которые вот-вот настигнут стоящего на месте со смертельной раной Шауля.

Вот так и Авнер со своим пылким оппонентом. Очевидно, это был бег на месте, поскольку нам сообщают, что как только Асаэль упал замертво, так Йоав и Авишай погнались за Авнером. Как бы они узнали, что Асаэль убит, как бы они решили, что именно Авнер его убил если бы, наши бегуны действительно отдалились от поля боя? Ну да ладно. Теперь уже начинается другой сюжет.

Иудеи окружают недобитых израильтян на какой-то горе, а Авнер с горы толкает ленинскую речь — нет войне, мир, дружба, жвачка. Хорошая, мысля приходит опосля.

Йоав, у которого только что убили брата, проникается идеей братства народов и трубит отбой. Все уставшие, но счастливые расходятся по домам. Все кроме тех, кого уже успели укокошить. 360 израильтян и 20 иудеев, как уверяет нас автор. Впрочем, я бы за истинность цифр, да и самой истории не поручился бы.

Игра престолов

Далее начинается самый насыщенный как бы историческими подробностями кусок: воцарение Давида над всем Израилем. Зная, что ничего подобного скорее всего не происходило, что 200–250 лет отделяли писателя Шафана от описываемых им событий, а письменность в Иудее до 8 века до н. э. практически отсутствовала, и что даже если предположить, что на столе у Шафана находился абсолютно четкий и ясный отчет о событиях 11-9 веков до н. э., то и тогда он бы отредактировал бы текст в соответствии с требованием политического момента — зная все это, мне остается лишь повторить слова Сократа: я знаю только, что я ничего не знаю. Но выхода нет, история написана победителями или выжившими и нам остается только прочитать ее, не забывая кто ее писал и зачем.

Давид царствует в Хевроне, и у него рождаются сыновья: Амнон, Хиль-ав и Авшалом. Каждый сын родился от разных жен. Авшалом, как нас уверяют, родился от дочери царя Тальмая, правившего в Гшуре.

Для справки: предполагают, что маленькое царство Гшур находилось за озером Кинерет, в южной части Голанских высот и включало в себя 4–5 укрепленных городков, два из которых располагались на восточном берегу озера. Города эти существовали как коалиция в бронзовом веке. После катастрофы бронзового века, города Гшура то запустевали, то снова заселялись, иногда простаивая заброшенными по сотне лет. Так, например, городок Тель Адар, опустел в где-то в 13 веке до н. э., возродился в 11 веке до н. э., был разорен на рубеже 11–10 веков, возродился как рыбацкая деревушка в 9 веке до н. э. и был разорен окончательно в 8 веке до н. э. ассирийцами.

Четвертый сын — Адония, пятый — Шфатия, шестой — Итрэам.

То есть, пока Давид сидел в Хевроне он времени даром не терял и обзавелся как минимум шестью женами. Девочек вообще чаще всего не считали и упоминали только иногда, если удавалось удачно выдать замуж.

Позже, когда гарем Давида пополнился, родились еще сыновья: Шамуа, Шовав, Натан, Шломо, Йивхар, Элишуа, Нэфэг, Йафийа, Элишама, и Эльйада, и Элифэлет. Ага, очень любопытно. Благочестивый Давид, который еще, можно сказать, в детстве объявил: Ты на меня с мечом, а я на тебя — с Яхвэ! этот наш любимый праведник, бывший рэкетир и многоженец, раздает своим детям имена, посвященные вовсе не Яхвэ. Авшалом и Шломо, например, посвящены богу Шалем, местному богу Иерусалима, а все дети, имя которых начинается на Эл — верховному Ханаанскому богу Эль. Элишуа — Эль мой спаситель, Элишама — Эль услышал, Эльйада — Эль знал, Элифелет — Эль мое спасение. Просто супер.

Новых жен Давиду показалось мало, и он вдруг вспомнил про свою первую бывшую жену, Михаль, дочь Шауля. Как вы помните, пока Давид играл с Шаулем в прятки в пустыне, Михаль выдали замуж за Пальти, юношу из знатной семьи из племени Беньямин, сына Лаиша. В этой части Книги, которая, похоже, написана другим писателем, Пальти становится Пальтиэль а Лаиш Луш. Потом некий переписчик спохватился, и к Луш в скобках добавил Лаиш, стирать-то и вычеркивать из Книги решались далеко не все. И так с незапамятных времен, последняя редакция Священного Писания переписывалась, а потом и перепечатывалась с ошибками. Тот, кто читал ивритскую версию внимательно, мог бы заметить грубейшие ошибки — пропущенные кое-где буквы и просто неправильно написанные слова. Видимо, у авторов не хватало времени на корректировку, нужно было сочинять продолжение. Ну да ладно.

Нам рассказывают, что не кто иной, как маршал Шауля, Авнер, искал союза с Давидом, и как условие для такого союза, Давид потребовал не территорий и не каких-либо существенных гарантий, а только лишь Михаль, уже замужнюю и немолодую женщину. Авнер, должно быть, обрадовался такому, глупому, казалось бы, условию. Но.

Обратите внимание, сколько жен и детей на тот момент у Давида. Так зачем Давиду Михаль? Мне представляется это так:

Обратите внимание на исторический момент, когда сочинялась Книга:

Израиль, северное царство, разорен ассирийцами. Часть израильской знати и жрецов спаслась, смешавшись с населением Иерусалима (археология косвенно подтверждает это утверждение). Иудейские авторы пытаются продать народу версию Объединенного Королевства Израиль со столицей в Иерусалиме, между прочим, чтобы повысить значимость Иерусалимского Храма как единственного легитимного храма во всем Ханаане. Но возможно, что среди вновь прибывших израильтян своих умников хватает, и они не могут понять, как это так, что они никогда не слыхали о таком Королевстве, да еще с иудейским царем Давидом на троне, которого они, возможно, знали как настоящего гангстера и головореза. Поэтому, хотя все приключения и художества Давида вырезать нельзя, но по тексту вставляются отрывки о благочестии Давида, и раз за разом, нам капают на мозги маленькие установки о легитимации власти Давида над всем Ханааном. И пророк-то Шмуэль его избрал и помазал. И Голиафа-то Давид завалил. И Шауль-то его уж как страстно любил, и даже дважды публично заявил, что Давид лучше всех, и что царствовать должен именно Давид, и сын Шауля Йонатан сам признал первенство Давида, и даже царскую дочь, Михаль, за Давида отдали. И это далеко не полный список дифирамбов Давиду, но хватит, я думаю. И такое множество доказательств легитимности правления Давида означает лишь одно — его легитимность была очень сомнительна. Или же ее не было вообще. Как не было и Объединенного Королевства Израиль с царем Давидом на троне.

— Ах, так?! — возмутился автор — Тогда вот вам еще!

И царская дочь, Михаль, силой отторгается от законного супруга, Пальти, и маршал Авнер, выполняя заказ Давида, как бы уводит ее к Давиду в гарем. Пальти, с рыданиями плетется за Авнером, но тот останавливает его:

— Слушай, Пальти, ну че тебе надо?!

— Че-чежену забрал готовить некому жрать-то хочется.

— А. - понимающе отвечает Авнер. — Вчерашний борщ будешь?

— Буду конечно! — обрадовался Пальти.

— Ну тогда послезавтра приходи, а мы завтра сварим!

И Пальти исчезает со сцены навсегда.

А Давид как бы становится уже вполне серьезным претендентом на трон Шауля.

Ах да, в Израиле-то правит все еще нехороший человек, сын и законный наследник Шауля. Но незаконный, с точки зрения авторов Книги.

С какой стати маршал Авнер, верный слуга Давида, вдруг начал копать под своего законного правителя?

У автора есть ответ! Авнер поссорился с нехорошим человеком из-за наложницы. Из-за наложницы Авнер решил передать наследие царя Шауля Давиду. Как к этому отнесется законный правитель — над этим Авнер не заморачивался, да, как мы скоро увидим, ему и не нужно было. Автор избавил Авнер от нравственной дилеммы. Нам описывают, как обиженный Авнер ведет тайные сепаратные переговоры с одной стороны — с Давидом, а с другой стороны — со старейшинами Израиля.

— Помните, давеча вы просили, чтобы правил вами Давид?!

То есть, устами Авнера создается исторический факт: старейшины-то Израиля давно упрашивали Авнера сделать царем Давида!

Но видимо, первые писатели Книги знали и то, что знали первые читатели Книги, а именно: Авнер государственного переворота не совершал. Тайные интриги легко приписать покойному — они же тайные! И нам рассказывают, что Авнер тайно посещает Давида, и все у них на мази и пируют-то они вместе Но тут вдруг Йоав Цруевич, брат убиенного Авнером Асаэля и начальник спецназа Давида, решает отомстить. Помните Битву у пруда? Авнер укокошил Асаэля, Йоав погнался за Авнером, догнал, Авнер толкнул примирительную речь с горы, Йоав остыл и протрубил отбой. А тут вдруг он опять возбудился, и именно когда у ему сообщили, что Авнер пировал с Давидом, то есть именно тогда, когда как бы, Йоаву должно было быть понятно, Авнер — свой, именно тогда Йоав решил отомстить, заманил Авнера в ловушку и тайком от Давида зарезал.

Давид, наш праведник, громче всех скорбит и проклинает инициативного Йоава на чем свет стоит. Давид приказывает оплакивать и Авнера и похоронить с почестями почему-то в Хевроне. Причем Давид громко заявляет, что пал великий муж и что он, Давид, тут совершенно не причем, и говорит прямым текстом, что мафия детей Цруи, в том числе и Йоав, сильнее самого Давида, а он, Давид, бессилен перед ними. И рейтинг Давида растет.

Вел Авнер с Давидом тайные переговоры или нет, но видимо, его точечная ликвидация была историческим фактом, иначе авторам не нужно было бы сочинять для Давида такое множество отмазок и оправданий.

И нам сообщают, что как только в Израиле узнали об убийстве Авнера никто не собрался мстить или объявить войну, но два отщепенца из племени Беньямин (клан самого Шауля) зашли, между прочим, во дворец, в царские покои, где безмятежно дремал сын Шауля, Нехороший Человек да и зарезали его. Ну, обычное дело — шли два олуха мимо царского дома, ну как не заглянуть к царю и не зарезать?

Причем в одном и том же абзаце авторы предлагают нам две версии событий:

в одной версии говорится зарезали и убежали, а другой — зарезали, отрезали голову и доставили оную к Давиду. Но наш царь-праведник преисполнился священного гнева на убийц, которые можно сказать в руки ему передали Израильское царство, и приказал тут же казнить их четвертованием. Трудно поверить, что два случайных кекса провернули такую операцию. Но легко могу поверить, что события с убийствами Авнера и сына Шауля связаны. И скорее всего, речь идет о заказных политических убийствах. Два случайных человека вряд ли вошли бы с оружием к царю и вряд ли случайным персонажам вообще пришла бы в голову такая мысль, особенно в 10 веке до н. э.

Оба убийства выгодны только Давиду, поэтому неудивительно, что в одном случае он сетует на свою слабость, типа, дети Цруя — беспредельщики, что хотят то и воротят, а во втором случае моментально казнит исполнителей (понятно почему — чтобы не болтали, классика жанра). И голову сына Шауля почему-то хоронят в Хевроне с Авнером. И вот это тоже очень странно.

Далее следует еще более странный и о-о-очень скупой рассказ о захвате Иерусалима.

С Иерусалимом, как вы помните, с самого начала Книги какая-то несуразица. То его Исус Навин его почему-то решил не захватывать, хотя армию Иерусалимского царя как бы разбил. Потом Шимъон и Иуда как бы захватили Иерусалим, но потом автор спохватился, и город евреями оставлен. Потом, по тексту раз за разом читателю напоминают, что в городе живут евусеи и хетты. Кто такие евусеи — и по сей день никто толком не знает. Одни считают, что евусеи это коренные Ханаанцы и коренные жители Иерусалима. Другие, утверждают, что евусеи это одна из семей в клане Иуды. Некоторые задают вопрос: ну хорошо, пусть евусеи и хетты. Куда они деваются после захвата Иерусалима? Об этом История молчит Но вдруг, когда Давид уже прочно обосновался и обстроился, и обжился, оказывается, что один из его командиров, Урия, житель Иерусалима и хетт. А его жена, Версавия, станет женой Давида и матерью Соломона. Минутку, если Урия — хетт, не логично ли предположить, что и его жена была той же национальности? А кем тогда был ее сын, великий царь Соломон? Евреем, конечно.

Что говорят археологи? Говорят, что вплоть до 8 века до н. э. Иерусалим был маленьким даже по Ханаанским масштабам, городишкой, что влияние его распространялось не далее ближайших окрестностей. Никаких признаков великой процветающей империи ни в 10, ни в 9 веке до н. э. до сих пор не обнаружено.

И вот, имея все это в виду, вернемся к тексту. Завоевание Иерусалима.

Многоречивый во всех случаях, когда нужно протолкнуть какую-нибудь религиозную идею (как в случае описания боя Давида с Голиафом), здесь автор явно потерял интерес к истории, и описание захвата Иерусалима просто отсутствует. А жаль, можно было бы назвать главу Избиение инвалидов. Отмечается, что слепые и хромые воспротивились вступлению Давида в Иерусалим и что Давид их возненавидел. И что уже после установления власти Давида в Иерусалиме царь приказал своим бойцам совершить обряд очищения каждому, кто убил евусея, слепого или хромого. То есть, запачкал руки убийством евусея или несчастного инвалида. Кое-кто считает, что слепые и хромые это жрецы Иерусалимского храма, которым, вопреки правилам еврейских жрецов, евусеи разрешали служить в храме. А вот еще одно интересное наблюдение: в предыдущей главе нам вдруг сообщают, что внук царя Шауля, сын Йонатана был хромым. Уж не зачистили ли и царского отпрыска вместе с прочими калеками? Через главу автор как бы спохватился и вспомнил про хромого ребенка.

Давид, поглаживая усы и покуривая трубку, интересуется у приближенных:

— А нэ осталось ли кого в живых от семени Шауля, дабы я его облагодэтэлтвовал?

Тут некий раб вспоминает про внука Шауля, причем здесь автор избегает называть его хромой, и формулировка изменяется:

— Как же, а сынок-то Йонатана больной на ноги.

Давид страшно возбуждается, и приказывает привести отрока пред свои ясны очи. Парнишка трясется от страха (знает, чем может закончится этот визит) и у него отказывают не только ноги, но и сфинктры. Давид убеждается, что перед ним и впрямь никуда не годный калека, и довольный, осыпает отрока милостями: назначает пожизненную пенсию и позволяет кормиться от царского стола.

Войны, ящики и праздники

Интересно, что как только Давид захватил Иерусалим, тут же активизировались филистимляне и пошли на Давида войной. Почему? Или потому, что сотрудничали каким-то образом с евусеями или же считали Иерусалим сферой своих интересов? Ведь пока Давид сидел в Хевроне, про филистимлян не было слышно. Если вы помните, Давид в молодости даже состоял на службе у филистимлян.

Про войну тоже автор не особенно распространяется, упоминая только лишь что с божьей помощью враг был побежден. С божьей помощью в прямом смысле. Давид как бы получал прямые инструкции сверху и филистимляне были разбиты до Гезера. Там божественное вмешательство резко потеряло силу, не иначе как Давид слишком далеко ушел от антенны или же связь была плохая. Помехи там разные и все такое. Автор упоминает, что победив филистимлян, Давид забрал статуи их богов. В Книге написано забрал а вот толкователи Книги, объясняют, что забрать-то он забрал, но тут же их и сжег.

Ну понятно, как же это, праведный царь и вдруг зачем-то забрал себе чужих идолов. Проблема, однако, в том, что именно сжег в Книге, увы, отсутствует.

Фиистимляне, видать, не особо пострадали, и жили себе поживали, добра наживали, иногда создавая своим соседям очень серьезные проблемы, аж до восьмого века до н. э. если не позже.

Давайте-ка остановимся на минутку и окинем орлиным взором горизонты.

Кажется, что точно так же, как и в центре Ханаана, то есть в будущих Иудее и Израиле, везде по периметру происходили очень похожие события. На севере Ханаана, Арамейские удалые джигиты, также как и евреи семиты, из разрозненных кланов и бандформирований, организовывались в будущее грозное царство Арам-Дамаск.

На востоке Ханаана, за рекой Иордан, Моав и Аммон, семиты, также как и евреи, образуют свои маленькие царства.

В самом Ханаане, наряду с уже ассимилированными и осемитившимися филистимлянами еще остаются кое-где условно-независимые Ханаанские города. На юге — Идумея, семиты, также как и евреи. Все говорят на семитских диалектах, все имеют схожую материальную культуру и если бы не скудные письменные свидетельства, такие, например, как стела Меша[6], нам ничего кроме библейских источников не досталось бы.

Понятно, что все эти молодые маленькие государства постоянно проверяли границы и пробовали силы на своих соседях.

С сожалением должен отметить, что при попытке проверить информацию о соседях наших евреев, обнаружил, что некоторые ученые ссылаются в своих работах на библейские источники. Ну, ребята, это же несерьезно!

Письмо в период Давида и даже более поздний период, было видимо, сведено к минимуму. До сих пор никаких внятных (вне-библейских) письменных свидетельств о ранних Израильских и Иудейских царях не обнаружено, а Библия поражает изобилием информации о каких-то мутных диалогах или о божественных вмешательствах с одной стороны, и отсутствием важной исторической информации с другой. Ну например, казалось бы, цари после Шломо (Соломона), более поздние и более хронологически близкие к автору, должны были оставить после себя тома свидетельств — ан нет. Или, например, такое знаковое событие как битва коалиции Ханаанских царей при Каркаре известна нам по записям ассирийцев, а в Библии об этом ни слова.

Поэтому, когда автор описывает великие победы Давида и на востоке и на севере и на юге — у меня вызывает это сильные сомнения. Где мемориальные доски, Давид?! Предъяви доски!

А описываемые в Книге Шмоэль-2 потрясающие в своем великолепии победы Давида, опять — таки напоминают поход нашего старого знакомого — Шишака. Он как раз аккуратно обошел Иудею, пришел в Мегиддо и двинул армии на юг, на север и на восток, как раз повторяя географию славных побед Давида.

Описываются просто-таки полчища врагов, и где наш любимый царь-праведник набрал армию, способную противостоять этим полчищам? Уж точно не в маленьком убогом Иерусалиме (если, конечно, люди не жили там в высотках по 30 этажей, потому что территория Иерусалима 10 века физически не могла вместить более тысячи воинов). Интересно, кстати, что и первая столица Израильского царя (после Шауля) город Тирца, отличается более чем скромными размерами и отсутствием монументальной архитектуры.

Одолев всех врагов, Давид вернулся в Иерусалим, и решил перенести Ковчег Завета туда же, что очень логично с точки зрения концентрации власти. Времена в общем-то были неспокойные, поэтому и врагов, и друзей нужно было держать как можно ближе к груди. А значит, и армию, и жрецов и предметы культа желательно было бы разместить где-нибудь рядышком с дворцом. Кстати, о дворце: до сих пор, насколько мне известно, никакого дворца 10 века в Иерусалиме не обнаружено. В книге упоминается царь Хирам, который страшно любил Давида (любовь зла) и прислал ему стройматериалы. Хирам правил в финикийском городе Цор (Тир), когда и как он успел полюбить Давида (а главное — за что) — История умалчивает. Кроме того, мне не удалось найти никаких вне-библейских упоминаний о Хираме, что очень подозрительно. А те исторические источники, которые пишут о нем, ссылаются опять же на Библию, что очень смешно.

Да, но мы начали рассказ о транспортировке Ковчега. Ковчег находился в Кирият-Яарим, недалеко от Иерусалима. При раскопках Кирият-Яарим, между прочим, обнаружена могила местного жителя библейских времен, и анализ ДНК показал Гаплогруппу J-2, общую для евреев и арабов. И для некоторых Коэнов. Могила Неизвестного Коэна. Надо бы похлопотать, чтобы поставили там газовую горелку и почетный караул из ешиботников. Зи-зи-топ.

Вернемся к Ковчегу.

Телегу с Ковчегом тащили быки, а быкам помогали жрецы. Время от времени из ящика раздавался хриплый бас: — Полегче на поворотах! Не дрова везешь!. Один из жрецов, желая смягчить вибрацию и улучшить юзер-экспириенс, решил придержать ящик на повороте голой рукой. Большая ошибка! В ящике что-то закоротило, и как поется в известной песне Коэнов: и боец молодой вдруг поник головой.

Не экономьте на безопасности! Всегда работайте в хороших фирменных перчатках!

В те времена еще не додумались по каждому поводу организовывать официальные комиссии, но Давид все же решил остановить перевозку, и Ковчег оставили на карантин в доме некоего Овед-Эдоми-а-Гити. Овед в принципе нередкое для Ханаана имя, Эдоми намекает на его происхождение из Эдома (Идумея), территории на юге Ханаана. И нельзя не заметить связь между Яхвэ и Эдомом. А вот третье наименование Оведа — а-Гити указывает на его происхождение из города Гат, который в то время был филистимским. Этот последний факт смущает исследователей, но ничего вразумительного по этому поводу я не нашел. Каким-то образом, народ решил, что Овед был из племени Леви, но никаких оснований этой версии также не обнаружено. Да и какая разница? Ясно одно — Давид решил оказать Оведу огромную честь и оставить Ковчег пока что в доме чужака.

— Идумей он или из Гата — да какая разница?! — размышлял Давид — Главное, посмотрим, если ящик его за три месяца не убьет, если Овед не облысеет и импотентом не станет, тогда можно будет Ковчег домой забрать.

Ковчег в конечном итоге, оказался в Иерусалиме, в шатре.

По этому поводу устроили грандиозный праздник, где каждый житель Иерусалима (которых в то время было не так уж много) получил: хлеб — 1 шт., мясная порция — 1 шт., булка с изюмом — 1 шт.

Да, что-то автор пожадничал. Похоже, что в его времена, через 200 лет после Давида, праздники проходили еще скромнее, ограничивались раздачей меню или что-то в этом роде.

Автор упоминает о неистовых плясках Давида перед лицом Яхвэ, а Михаль, дочь Шауля, наблюдая кривляния Давида во время праздника, разочаровалась в нем и высказала ему свое фи. Давид же недвусмысленно объяснил Михаль, что он — Великий Царь, а она — никто. И как бы этот инцидент объясняет то, что у Давида и Михаль не было детей. Потому что, если бы у них были дети, то они были бы сильными претендентами на трон и автору пришлось бы их как-то устранять. А у автора, как мы увидим далее, и так забот хватало.

Аргументы и факты

Здесь меня охватила амбиваленция: как быть? Продолжать в ногу с Писанием, к коему доверие мое уже иссякло? Обратиться к скудным археологическим источникам? Тогда вся действительно интересная фактическая информация о Древней Истории Ханаана уместится на десятке листов крупным шрифтом. На этом этапе мне осталось лишь обратиться к Богам — профессорам Гурфинкелю, Баркаи, Финкельштейну, Усишкину и Мазару. Ну и к Лифшицу, конечно. И это еще не полный список.

Слушая лекции уважаемых профессоров, не перестаешь удивляться, как люди трактуют одни и те же данные и приходят к диаметрально противоположным выводам. Например, уважаемый профессор сообщает, что по данным раскопок в Иерусалиме не обнаружено никаких монументальных зданий или укреплений 10 века до н. э., а значит, вся история о Великом Царстве Давида и Соломона — мягко говоря, преувеличение. И тут же другой, не менее уважаемый профессор, добавляет, что что по данным раскопок в Иерусалиме, обнаружено монументальное строение 10 века до н. э., а также и укрепления того же периода. И что в истинности Великого Царства у него, уважаемого профессора, нет сомнений. И что отсутствие письменных свидетельств того периода никого смущать не должно — климат в Ханаане влажный, бумага быстро портится или используется не по назначению — на самокрутки, ну и еще кое-куда, понимаете ли. И я не говорю о верующих, религиозных профессорах, которые вообще-то считают, что все, изложенное в Торе, есть Абсолютная Истина и никаким образом не обсуждается. Бумага, кстати, появилась только в 105 году Новой Эры, и только в Китае.

Кстати, в прениях уважаемых профессоров, наблюдается тенденция чуточку подтягивать факты под свою версию. Например, допустим, найдено крупное строение в Иерусалиме, ну скажем прямо, дворец. И датируют этот дворец 10 веком до н. э. Ну, что — съели?! Раз был дворец значит, был и тот, кто построил этот дворец, парень при деньгах. Нет, не Березовский, но тепло. Кто мог бы быть настолько богатым в 10 веке до н. э.?

Но тут оказывается, что где-то, в какой-то трухе под дворцом, найден какой-то глиняный черепок явно 9 века. И возникает вопрос: раз дворец построен на обломках 9 века, значит он никак не может быть старше 9 века?

Но даже если проигнорировать подлый черепок, и допустить, что Дворец действительно был возведен в 10 веке, все равно, нет никаких доказательств или свидетельств — кто построил этот дворец. А может быть, фараон Шишак прислал бригаду каменщиков и оплатил строительные работы в награду за преданность Давида и за то, что он вовремя сигнализировал египтянам о беспределе Шауля? Кляузы Ханаанских царей, отравленные фараонам достоверно известны. Жалобы иудейских царей на северных соседей и попытки призвать египтян на помощь также известны. Так что, вполне логично предположить, что и Давид мог поступить таким же образом. Датировка похода Шишака также предмет споров — плюс минус 50 лет, и чья-то теория рушится.

Эх, ребята, да что такое 50 лет в Космическом Масштабе!

Но даже если предположить, что да, был дворец и был Давид, и была стена это не меняет того факта, что Иерусалим 10 века был маленьким городком, даже по Ханаанским масштабам.

В общем, я решил продолжить с Книгой и сверяться с археологией по мере возможности.

Союз меча и орала

Далее по тексту идет чисто теологический кусок, от которого, если выбросить слова Бог, Господь, Божий, раб, милость, благословление, то останется не более трети странички. Я уже хотел перескочить на следующую главу, да призадумался. Кроме божественной полемики в главе описывается как бы контракт между Давидом и Богом. События развиваются так:

Давид, отгрохал себе дворец, так называемый Кедровый Дом, а Яхвэ успокоил всех врагов. Скоро мы увидим, что ненадолго. Но Давид, наслаждаясь этим мимолетным покоем, вдруг вспоминает, что Ковчег-то, а соответственно и боги по-прежнему мучаются в палатке. В припадке угрызений совести, Давид обращается к пророку Натану (ага, новый персонаж!) и сообщает, что негоже богам прозябать в палатке и что пришло время выстроить им дом. (Да вот беда, все кедры уже израсходованы! — примечание переводчика). Натан демонстрирует себя мудрым политиком: важно пожевав бороду, поглазев на облака, поковыряв палкой песок, он сообщает Давиду, что ему, как царю, можно делать все, что его царской душе угодно.

Тут остановимся на минутку и поразмышляем о совести и о благости нашего любимого царя, нашего заслуженного святого, нашего народного артиста и арфиста, Героя Израиля — Давида. В числе его подвигов рэкет, бандитизм, убийство Наваля и присвоение его имущества вместе с женой, убийство 200 филистимлян и уродование их трупов (в те времена считалось особо тяжким преступлением) чтобы женится на Михаль, насильственное отторжение Михаль от законного мужа (лишь затем, чтобы показать всем кто здесь главный) и это далеко не полный список. Чуть позже к нему добавятся новые благодеяния, но мы до них пока что не дошли. Терпение. Но, быть может, Яхвэ сидит в своем ящике и знать не знает, с каким фруктом он связался. Очевидно, Мир из ящика видится совсем иначе.

Я думаю об авторе текста: перед ним нарисовалась дилемма.

С одной стороны, видимо, исторические реалии были таковы: Давид построил себе Кедровый Дом, а храм Яхвэ построить не додумался. Причем, в Иерусалиме наверняка уже был в то время действующий храм, но совсем другому богу — Шалему, и возможно не только ему. Так как же Давид мог смириться с этим?!

С другой стороны, видимо, современникам автора было известно, что Храм был построен не Давидом, а Шломо. Так как же быть? И как обычно, на помощь приходит солдатская, то есть, коэнская смекалка.

Утром Натан прибежал к Давиду и сообщил, что ночью Всевышний связался с ним по Скайпу и передал следующее:

— Я тебя из дерьма вытащил, и если бы не я — ты бы сейчас продолжал бегать за овцами по горам.

Далее близко к тексту с сокращениями:

И был Я с тобою везде, куда ни ходил ты, и истребил всех врагов твоих пред лицом твоим, и сделал имя твое великим И Я приготовлю место для народа Моего, для Исраэйля, и насажу его, и будет он жить на месте своем, и не будет тревожиться больше, и не станут больше злодеи притеснять его и дам Я тебе покой от всех врагов твоих престол твой прочен будет вовеки.

Как видите, много обещаний и беспочвенных утверждений. Враги никуда не делись и скоро мы это увидим. Народу на месте своем оставаться уже не долго, да и злодеи будут продолжать свои злодейства как минимум, до сего дня, 2024 года, примерно через 3000 лет после данных обещаний. Что-то мне подсказывает, что увы, на это дело не кончится.

Между прочим, Всевышний намекает Давиду, что храм должен строить не он, но его потомок. Я утвержу престол царства его навеки еще одно беспочвенное обещание. Впрочем, автор в своем 7 веке до н. э. не догадывался, что династия Давидовичей уже скоро прекратится.

Забавно, что Всевышний обещает неизвестному потомку:

Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном; и если он согрешит, то Я накажу его палкою по-человечески и наказанием людским.

Понимаете теперь, что значит относиться к кому-то по-человечески?

Еще одна интересная деталь: формула Будь мне отцом, а я тебе сыном встречается в вассальных договорах между древними правителями. Например, Ассирийский царь назывался отцом вассального финикийского или иудейского царя. Смею предположить, что формула сия была хорошо известна нашему автору и органично вписалась в текст. Есть исследователи, которые обратили внимания, что в ранних отрезках Писания содержатся намеки на то, что авторы не отрицают многобожия, но отмечают, что Яхвэ Армий, боевой Яхвэ, просто специфический бог евреев, в отличии от Яхвэ из Аравии или еще откуда-нибудь. Почему? А потому что вот, подписан вассальный договор между Еврейским Народом в лице Давида и Яхвэ. Все официально.

Дипломатия для чайников

Вы помните, что когда Давид скрывался от Шауля по горам да по долам, то в какой-то момент он отправил свою семью к заклятым врагам еврейского народа — амонитянам, по приглашению царя амонитян, если память мне не изменяет. Напомним, что лет эдак за 50-100 до Давида описывается первое нашествие амонитян, которых разогнал Народный Герой Ифтах. Затем второе нашествие амонитян в союзе с моавитянами, во главе с пузатым царем Эглоном, которых победил методом точечной ликвидации Народный Герой Эуд. А про войну Шауля с Чингачкуком, Змеем Амона, мы рассказывали совсем недавно.

И тут напрашивается такая логическая цепочка:

Шауль, царь Израиля, воюет с амонитянами. Давид, иудейский гангстер, враждует с Шаулем. Враг моего врага — мой друг. И Давид дружит с царем амонитян. И даже отправляет к нему свою семью, это несмотря на якобы бесконечные реверансы Шауля в сторону Давида и пламенную любовь между Давидом и Йонатаном, сыном Шауля. Старина Зигги сказал бы — очень интересная динамика.

Но вот Шауля уже нет, и нет царя амонитян (уж не устранил ли и его Шишак?). На троне Амона появляется новый персонаж, сын почившего царя амонитян, Ханун.

И в город Рабат отправляется дипломатическая миссия Давида, с целью как бы утешить сиротинушку. С какой целью Давид отправил посольство на самом деле — мы не знаем. Но похоже, и у амонитян были подозрения на этот счет. Или же, они хотели отомстить Давиду за смерть старого Царя (кто позвал Шишака на его седую голову?!). Возможен и другой вариант — кто-то, некая третья страна, уже побывала у Хануна с утешительной миссией, и уже настроила юного монарха в нужном ключе.

Писание сообщает об этом просто:

Давид сказал: Я буду так же добр к Хануну, сыну Нахаша, как его отец был добр ко мне. — Ага, Нахаш, тот самый Чингачгук, который прославился своими зверствами на Израильских за-иорданских территориях, и которого победил Шауль!

Читаем далее:

…Давид послал слуг утешить Хануна тогда Ханун схватил слуг Давида, обрил им половину бороды, отрезал одежду до половины ягодиц и отправил их обратно.

Это интересный момент, потому что, у древних наших предков была какая-то фишка с волосами и с одеждой. Например, так называемые пророки и праведники не стригли волосы и бороды, а частенько появлялись на публике голышом, как бы желая шокировать приличное общество.

Ухоженная борода считалась признаком статуса, достаточно посмотреть на барельефы, изображающие Ассирийских царей.

Египетские фараоны-женщины обязаны были носить накладную бороду. Ну какой ты фараон без бороды?! Мода резко поменялась с подъемом Римской культуры, когда наличие волос на теле (не только на подбородке) считалось признаком колхозника. (Да простят меня трудолюбивые и достойные всяческого уважения работники сферы сельского хозяйства!).

Кое-кто из уважаемых ученых считает, что и рабам полагалось носить определенную стрижку и одежду (помимо обязательного ошейника и браслета).

Об успехах дипломатической миссии доложили Давиду, и он запретил послам возвращаться в Иерусалим, отправив предписание: Оставайтесь в Иерихоне, пока у вас не отрастут бороды, а потом возвращайтесь. Насчет штанов никаких специальных указаний не поступило.

Иерихон, как и сегодня, видимо считался глухоманью, новости из которой никого не интересуют.

Любопытно, что узнав об унижении послов, Давид, судя по Книге, не предпринял никаких ответных действий, а дождался, что амонитяне соберут армию, позовут на помощь арамеев и еще парочку северных царьков, всего 33 тысячи копий только иностранного контингента. Сколько амонитяне выставили коренных (омоновцев) автор не указывает. Но все равно, цифры для начала 10 века очень внушительные и вызывают сомнения. Войска почему-то собрались на территории омоновцев, что сразу же ставит под сомнение агрессивный характер коалиции.

Давид, как бы случайно узнал о скоплении вражеской живой силы в Рабате, но отреагировал оперативно, послав своего бессменного маршала Йоава Цруевича с самыми сильными воинами. Были призваны все, кто мог отжаться 70 раз на кулаках и подтянуться на турнике 30 раз без рывка.

Сразу можно предположить, что часть событий автор или не знал или опустил. Потому что, как я уже отметил, между актом унижения послов и появлением иностранного контингента в Рабате должны были произойти разные действия, которые, в свою очередь, должны были занять время. Кроме того, северные армии должны были пройти через за-иорданскую территорию Израиля, если только они не сделали приличный крюк по восточным территориям, гористой и пустынной местности, и их не запускали попарно на дельтапланах.

Тут следует описание боя, щедро сдобренное призывами к Яхвэ. И снова неувязка: иностранный контингент разгромлен, омоновцы спрятались за стенами Рабата Йоав Цруевич возвращается в Иерусалим. То ли ему все надоело, то ли консервы закончились, то ли большевистская пропаганда Мир без аннексий и контрибуций! разлагала войска — непонятно.

Между прочим, авторы сообщают нам, что царь-то побитых арамеев — никто иной как Хададэйзер. И что он очень расстроился, узнав о победе евреев, и собрал вообще огромную армию, из которой воины Давида, как нам сообщают, уничтожили 40 тысяч пехоты и 700 колесниц. Сколько же было в этой армии изначально, по замыслу авторов — страшно подумать. Не иначе, опять монголов на помощь позвали. И как бы с этого момента арамейцы сообразили, что неправильно они себе друзей выбирали, и стали дружить с Давидом.

Я порылся в разных источниках. И тут, помимо смешной и досадной тенденции историков ссылаться на библейские тексты, оказалось, что обнаружился — таки коротенький, но вполне исторический список арамейских царей, высеченный на некоей каменной плите, найденной недалеко от нынешнего сирийского города Алеппо. И в соответствии с этим историческим списком, наш Хададэйзер, он же Хадад-идри жил-не тужил в 853845 до н. э. То есть, на 100–150 лет позже описываемых событий.

И значит, ни воевать и ни дружить с Давидом ну никак не мог, извините.

В описание войны с омоновцами автор, как опытный романист, вставляет историю запретной любви Давида к жене его офицера, Урии. Но мы поговорим об этом позже, а сейчас вернемся под стены осажденного города Рабат.

Маршал Йоав Цруевич захватывает источники водоснабжения и благородно призывает Давида дабы именно под его, Давида командованием Рабат был взят, и чтобы победа засчиталась Давиду. Победа над сыном его бывшего благодетеля, заметьте.

От царя Рабата Давиду досталась скромная золотая корона весом всего в 28 кило золота. Плюс-минус кило, не считается. Что вы об этом думаете? Такой короной хорошо прессовать помидоры при засолке в бочке, а вот носить на голове, кажется, не совсем удобно.

Легко захватив Рабат, наш Заслуженный Праведник уничтожает жителей разными изощренными пытками. Интересно, что в некоторых русских переводах события представлены в несколько ином свете, и православным рассказывают, что Давид заставлял амонитян работать пилами и топорами а вовсе не пилил и не рубил их при помощи упомянутых инструментов, как это записано в оригинале.

Царская милость

Я знаком с некоторыми типами, которые умильно вспоминают о монархии, убежденные, что при царе-батюшке был порядок! Если при царе-батюшке был порядок, откуда же произошел весь последующий бесконечный бардак и беспредел?

Ну да ладно, оставим пустую риторику, вот вам зарисовка из жизни августейшего государя, царя-праведника нашего Давида.

В предыдущей главе мы рассказывали об осаде Рабата, столицы омоновцев.

Давиду, после бурных приключений его молодости, захотелось, видимо, чуточку пожить комфортно. И пока его армия глотала пыль, скверно питалась и гадила в поле вокруг Рабата, наш праведник остался в Иерусалиме.

…Как-то вечером Давид встал с постели и вышел на крышу царского дома прогуляться.

Вечером — встал с постели! Красавчик!

…Оттуда он увидел, как моется очень красивая женщина. Давид послал разузнать о ней. Видите ли, женщины ему не хватало! Два десятка жен и наложниц — скукота!

Красотку звали Батшева, известная русскоязычному читателю как Вирсавия.

К сожалению, оказалось, что Батшева поселилась в приличном районе, в зоне видимости дворца, не за свой счет и не одна, а с мужем. Муж, Урия, был хеттом и служил офицером в армии Давида. Национальность Батшевы автор скромно замалчивает.

Давид отправил за ней людей. Она пришла к нему, и он лёг с ней.

Все очень просто: позвал, пришла, трах-трах. Автор тут же замечает, что Батшева сразу очистилась от скверны. Толкователи Писания полетели в дальние дали со своими фантазиями. Вот вам главные направления:

1. Батшева помылась перед тем, как Д. ее позвал, стало быть, никакой скверны на ней не было и Давиду, нашему праведнику, ничто не угрожало.

2. У Б. как раз были месячные, но она помылась, хотя Д., собственно, ничего особенного с ней и не делал, т. к. он — праведник (о да!), а праведник к женщинам во время месячных не прикасается, даже если это чужая жена.

3. Б. помылась после того, как покувыркалась с Д., и следовательно, смыла все грехи.

Есть еще толкователь, который почему-то решил, что еврейские воины, в том числе и хетт Урия, уходя на войну, подписывали жене согласие на развод, на тот случай, если их убьют, а жена останется как бы вдова, но не разведенная. То есть, как бы и ничего зазорного Д. и Б. не совершили, т. к. Урия как бы временно отказался от своих прав на супругу. Что вам сказать, толкователи вы мои? Откуда вы это такие тонкости раскопали? Но даже если это и было так, в чем я сильно сомневаюсь, Урия-то, однако же был еще жив.

Вернемся к нашим голубкам.

Затем Б., как порядочная жена, вернулась домой. И опля! Не успела дойти до дома, как забеременела.

Женщина забеременела и послала известить об этом Давида.

Ну, и что делать будем? Хоть ты и царь, но трахать жен своих офицеров, пока они воюют, рубятся, рискуют жизнью за тебя это как-то не очень практично, скажем так, не вдохновляет.

Воюйте, орлы, и не беспокойтесь о своих женах — царь Давид о них позаботится!.

И тогда Д. отправляет маршалу Йоаву депешу и срочно вызывает Урию в ставку Главнокомандующего, как бы для отчета. Подозреваю, однако, что слухи о приключениях Б. каким-то образом дошли до Урии.

…Когда Урия пришёл, Давид расспросил его об Йоаве, о войске и о ходе войны. После этого Давид сказал Урии: Иди домой и отдохни.

Замысел Д. нам ясен — он хотел сделать все по-хорошему. Изголодавшийся в ратных трудах Урия кончено же набросится на жену, и когда Б. разродится, то Урия будет уверен, что счастливый отец ребенка именно он.

Но тут возникает неожиданная проблема:…Урия вышел из царского дома, а следом за ним понесли подарок от царя. Но Урия не пошёл домой, а лёг спать у входа в царский дом со слугами своего господина.

Изумленный Д. снова вызывает Урию к себе:

— Урия, сладенький мой, что случилось? Я таки слышал шо ты уже решил ночевать у ворот моего дома? Шо же ты таки не пошел до своего дома?

К своей красавице-жене?!

Урия, стоя по стойке смирно и глядя оловянными глазами на египетские финтифлюшки за спиной у царя, отвечал хриплым надрывным тенором:

— Ковчег! Мужи Израиля и Иуды! Все сейчас в палатках, вокруг Рабата! И любимый маршал Йоав, и мои боевые товарищи срут в поле! Как же я пойду домой, чтобы есть и пить, и спать со своей женой?! Клянусь твоей жизнью и душой — не бывать этому!

Представляю, какое чувство облома испытал наш царь-праведник.

— Как быстро рушатся наши самые красивые планы, стоит нам только положится на них! — подумал он. Что наша жизнь? — Игра! Будем играть до конца!.

— Прекрасный ответ, корнет! — похвалил Д. Урию. — Что же, родной, делай так, как велит тебе твое (болезненное, извращенное, фанатичное) чувство долга! (Или дикая ревность). Дадим ему еще одни шанс — подумал Давид.

— Надеюсь, не откажешься присоединится к нам на торжественном ужине сегодня вечером? А уж завтра можешь вернуться в войска, (и дальше засирать поле вокруг Рабата), раз тебе это так нравится!

— Почту за честь! — отвечал Урия.

Но по — прежнему, и до банкета, и после остался во дворце.

…Давид пригласил его поесть и выпить с ним и напоил его. Но вечером Урия опять лёг спать со слугами своего господина, а к себе домой не пошёл.

Ну что же — подумал Д. — Ты сам себе враг, Буратино!.

И прощаясь с Урией, поинтересовался:

— Корнет! Грамоте обучен?

— Никак нет!

Прекрасно, прекрасно!!! — подумал Давид, а вслух добавил:

— Изволь передать маршалу Йоаву секретную депешу!

— Слушаюсь, ваше благородие!

Если бы бедный Урия умел читать, то он бы прочел в депеше следующее:

Йоаву от Царя Давида — физкультпривет! Корнет Урия зарекомендовал себя преданным воином и дорогим нашему сердцу человеком, достойным самой высочайшей чести — умереть за Бога, Царя и Отечество. Посему приказываю:

1. Корнету Урие возглавить разведотряд для разведки боем.

2. Во избежание несанкционированных действий, всему отряду приказываю выходить на боевые задания без оружия. Брошюра по самозащите без оружия (САМБО) прилагается.

3. Корнета Урию представляю к награде — ордену Золотая Звезда Давида посмертно.

Об исполнении доложить немедленно.

Маршал Йоав долго читал и перечитывал короткий приказ царя. В конце концов, приказ был подшит в секретную красную папку, хранившуюся отдельно от всей армейской канцелярии, в красивом позолоченном ящике, с двумя серафимами на крышке. К ящику, понятно, разрешалось прикасаться только персоналу с высочайшим уровнем допуска — Верховному Коэну и самому Давиду.

Йоав исподлобья взглянул на Урию.

— Успел передохнуть с дороги?

— Никак нет!

Вот и отлично! Слушай приказ: Оружие сдать, вместо меча получишь на складе большую трубу. В парадной форме, с трубой подойти вплотную к главным воротам Рабата и трубить сигнал обеда. Бери ложку-бери хлеб и так далее. По опыту взятия Иерихона, или ворота должны рухнуть, или враг отправится обедать, и мы возьмем город без шума и пыли. Без пыли вряд ли получится, пустыня все-таки, ну да ладно. Вопросы есть? Вопросов нет! Выполнять!

Через четверть часа от ворот Рабата донеслись звонкие звуки трубы. Через 20 минут к штабной палатке принесли что-то, что на первый взгляд показалось Йоаву гигантским дикобразом. Присмотревшись, он понял, что перед ним труп Урии утыканный стрелами.

— Гонца ко мне!

Через три дня Давиду передали депешу:

Сначала враги оказались сильнее нас и оттеснили нас в поле. Но потом мы отбросили их к воротам города. Твоих слуг обстреляли со стены, и некоторые из них погибли. Твой слуга, хетт Урия тоже погиб. Все погибшие представлены к наградам посмертно.

— Подойди! — приказал Давид трясущемуся от страха гонцу. — Не бойся! Передай Йоаву:

Пусть это не огорчает тебя. Дерьмо случается. Меч убивает то одного, то другого. Усиль натиск и захвати город.

Говорят, что Батшева старательно оплакивала погибшего мужа.

…Как только закончилось время траура, Давид послал за ней и привёл её к себе в дом. Она стала его женой и родила ему сына.

Нужно было бы с самого начала поделиться сомнениями насчет этих семейных драм царя Давида. Сомнения вот какие: с одной стороны, историческую достоверность этих мутных историй проверить невозможно (тоже самое касается и историй о царе Шломо), но с другой стороны, они выставляют нашего Праведника в не совсем мажорно-радужных тонах, и именно по этой причине, скорее всего, доля истины в них присутствует.

Представим себе, что в 7 веке, когда сочинялся Великий Бестселлер всех времен и народов, в Иудее присутствовали критические читатели, близко знакомые с источниками, и Писателю трудно было просто взять да и выбросить эти детали, столь неприятные и омрачающие Светлый Образ Царя нашего Давида.

Краткое содержание предыдущей серии: Давид воспламенился страстью к Батшеве, жене своего офицера, Урии. Когда красотка забеременела, Давид попытался перекинуть стрелки на Урию и с этой целью вызвал Урию с фронта. Но Урия принимает неожиданное и казалось бы, необъяснимое, решение — вообще не встречаться с женой. Тогда царь Давид награждает героя героической смертью, Батшева переселяется в гарем и рожает еще одного принца.

С момента событий до написания текста проходит лет 200–300. Сохранился ли эпос в устной традиции или же был нацарапан гвоздем на ночных горшках — мы не знаем, но видимо, образованные современники писателя знакомы с сюжетом. И какой-то мальчик вдруг спрашивает:

— А царь Соломон, он же Шломо, он ведь сын Батшевы и Давида?

— Да, сынок! (смышленый малыш!).

— А вдруг он, на самом деле, сын Урии?

Вот глупыш! Но мы же тебе только что объяснили — Давид умолял Урию пойти домой, помыться, шуры-муры, а Урия не пошел! Отказался! И все видели, как он у порога дворца ночевал!

— Кто видел?

— Да все!

А все, кто, казалось бы, видел, давным-давно умерли. И спросить не у кого. И единственным доказательством законности рождения Шломо является текст.

Минуточку, то есть, если Шломо был зачат от любовника при живом муже — то он законнорожденный? Да вовсе нет! А что же делать?

Но наш романист, наш виртуоз пера находит выход.

На сцене появляется пророк Натан. Вы уже поняли, что пророки в Писании это иногда — голос автора, с целью выправления сюжета, иногда просто идеологическая линия Партии.

И вот Натан стыдит Давида за ликвидацию Урии и обещает Давиду крупные неприятности, но потом в принципе прощает.

Продолжим по тексту:

…И сказал Давид Натану: согрешил я пред Господом… И сказал Натан Давиду: и Г-сподь снял грех твой ты не умрешь. Но так как ты дал повод врагам Г-спода хулить Его этим делом, то умрет сын, родившийся у тебя.

Всевышний на высоте — наказывает грешника убийством новорожденного и ни в чем неповинного ребенка.

Ребенок Давида и Батшевы заболевает, и Д. начинает поститься и молиться и пугает всех своей истовой праведностью а когда ребенок умирает, Давид приказывает подать обед, изумляя тем самым старейшин.

— Ему уже все равно — сообщает Давид старейшинам, чавкая борщом. — Слезами-то горю не поможешь, я правильно говорю?!

— Верно говоришь! — послушно подтвердили старейшины.

… И утешил Давид Батшеву, жену свою, и вошел к ней, и спал с нею; и родила она сына, и нарекла ему имя Шломо. И Г-сподь возлюбил его.

Батшева, кажется, вообще к рождению и смерти своего первенца отнеслась с олимпийским спокойствием. Автор на этом внимания не заостряет.

Детская смертность была высокой — да. Часто ли в Книге упоминают умерших во младенчестве царских детей — нет. Раз этому младенцу посвятили столько места в компактном тексте Библии значит, в этом была необходимость. А именно, ребенок, зачатый непонятно кем и вне брака, создает большую проблему в вопросе престолонаследия. Автору важно, во-первых, объяснить, что незаконнорожденный это вовсе не Шломо. Во-вторых, тот, незаконнорожденный, автором устраняется — умер чуть успев родиться.

Как видите, создается двойная гарантия законности рождения принца Шломо, и она ему в будущем еще как пригодится.

Рабыня Изаура

История о первенце Батшевы, рождении Соломона (Шломо) и последующие главы, как в общем-то вся книга Шмуэля, более напоминают сборник сказок, или исторические романы Дюма. Скажем так, в ней есть элементы реальных исторических событий, вперемешку с народными преданиями и с пропагандой авторов, выдерживающих Линию Партии. Что же, послушаем!

У сына Давида, Авшалома, была красивая сестра, Тамар. И полюбил ее Амнон, старший сын Давида. Это корявое изложение кажется странным, но оно подчеркивает, что Авшалом (Авессалом) и Тамар были от одной матери, а брат их Амнон — от другой. Кроме того, заметим, что Амнон был старшим сыном.

И так страдал Амнон, что выглядел больным из-за Тамар, сестры своей; ибо она была девицей, и Амнону казалось трудным сделать с нею что-нибудь.

Ибо она была девицей, и казалосьА если бы не была девицей — без вопросов!

На сцене появляется еще один персонаж — Йонадав, друг Амнона и он же кузен.

Йонадав, как вы понимаете, соответственно, кузен Тамар и Авшалома и всех остальных детей Давида.

И вот этот кузен, как бы придумывает коварный сценарий как заманить Тамар, свою кузину, в комнату кузена Амнона и там изнасиловать.

По сценарию, Амнон притворяется больным, Давид приходит навестить больного ребенка, Амнон просит папу, чтобы Тамар лично испекла ему лепешки и чтоб я видел, и буду есть из рук ее.

Тут возникают сразу два соображения:

Первое — О, Великая Империя Царя Давида, в которой принцесса сама стряпает лепешки!

Второе — Просьба Амнона, чтобы он видел, как ему будут готовить, никого не удивляет. Разумная предосторожность. И правильно, если брат замышляет изнасиловать сетренку, почему бы сестренке не подмешать братику в еду какой- нибудь секретный ингредиент?

Идем далее. Простодушный Давид охотно выполняет пожелание больного ребенка. Чтобы принцесса пришла и лепешек тебе нажарила? Обычное дело! Принцесса Тамар приходит, собственноручно стряпает брату лепешки, и оказывается в постели больного. Звучат речи о том, что такое хорошо, а что такое плохо.

Амнон насилует Тамар и что-то пошло не так, поскольку сразу после этого возненавидел ее Амнон чрезвычайною ненавистью. Амнон выгоняет опозоренную сестру, а так как она не хочет уходить, вызывают секьюрити, принцессу выводят силой и выставляют за дверь. Мне очень трудно представить себе такую ситуацию, когда какой-то охранник хватает принцессу за шиворот и выбрасывает с крыльца. Ну да ладно. Может быть, у них так было принято.

Опозоренная Тамар идет по улице, в разорванном цветном халатике, а навстречу ей Авшалом.

— Не Амнон ли, брат твой, был с тобою?

Логично. Видите на улице заплаканную женщину в разорванном халатике — она идет от Амнона.

А теперь, сестра моя, молчи; он брат твой, не принимай этого близко к сердцу.

Он был настоящим психологом, этот Авшалом.

Нам рассказывают, что Авшалом молчал, но царь Давид, услышал обо всем этом и очень разгневался. Какие последствия были у царского гнева? Самые страшные, но нам о них не сообщают. Возможно даже, Давид забрал у Амнона мобильник на две недели.

Нам сообщают, что проходит два года И пригласил принц Авшалом всех сыновей царя. Ну-ка, догадайтесь, на какое увеселительное и достойное царских отпрысков мероприятие пригласил принц Авшалом всех сыновей царя?

Не на пир, не на турнир и не на соколиную охоту. И даже не в баню с пивом и воблой. Принц Авшалом созвал других принцев на стрижку овец. Это также дает нам некоторое представление о Могучей Империи Давида.

Папа-император и его свита почему-то от этого развлечения отказались. Авшалом, однако, выпросил у папы, чтобы Амнону разрешили поучаствовать (в качестве овцы?).

Но Авшалом упросил его, и отпустил он с ним Амнона и всех сыновей царских. Интересно, если Шломо тоже участвовал?

В процессе стрижки Амнон скончался. Бывает. Говорят, что Авшалом не убивал брата, а только отдал приказ телохранителям. А те только выполняли приказ.

Экзекуция, видать, была довольно зрелищной, потому что все принцы сразу сели каждый на мула своего, и убежали.

Мне, честно говоря, немного стыдно за нашего государя-императора. Захватил, понимаешь, пол-мира, а дочь у него печет лепешки, сын стрижет овец, принцы крови разъезжают на мулах. А что же все эти россказни про Великую Армию, сотни боевых колесниц В колесницы они тоже мулов запрягали? Или же вот оно, историческое зерно?

Вернемся к тексту. Простое убийство это довольно будничная штука, и автор добавляет драматизма:

Перепуганные принцы еще не дотряслись на своих мулах до дворца, а Давид уже каким-то образом узнал, что все убиты, валяется на земле в разорванных одеждах и вся его свита также разорвала одежды в знак солидарности.

Бедняги. С хорошей одеждой была напряженка, а там, смею предположить, было настоящее соревнование — кто скорбит страшнее всех.

Тут на сцене появляется мастер-майнд всей этой драмы, Йонадав, и сообщает, что почикали только Амнона и поделом ему.

Давид сразу успокоился, встал, отряхнулся.

— Только Амнона? Уфф, какое облегчение! Какой все-таки прекрасный сегодня денек!

Авшалом тем временем попросил политического убежища у своего дедушки, царя Гшура, Тальмаи. Он же, как вы понимаете, тесть Давида.

Прошло три года, по мнению рассказчика, пока Давид соскучился по Авшалому и смирился со смертью Амнона. Умер Максим — ну и хуй с ним.

Но драма на этом не заканчивается, а только заходит на очередной виток. Продолжение следует.

По долинам и по взгорьям

Предыдущая глава начинается с рассказа о принцессе Тамар, но, как часто бывает в нашем политическом романе, на самом-то деле, речь идет о престолонаследии.

Старших детей у Давида слишком много, а мы уже знаем, что будущий царь Шломо далеко не первый и даже не пятый. Но вот, список кандидатов сокращается — первый царевич уже устранен вторым царевичем. Первый — труп, второй — братоубийца. Посмотрим, что будет дальше.

На сцене появляется наш старый знакомый — Йоав Цруевич. Этот парень как заряженное ружье в первом акте. Йоав, по идее, должен быть с армией, но тут он оказывается в курсе событий и каким-то образом понимает, что Давид уже дозрел, чтобы вернуть Авшалома, но ему нужен толчок извне. Йоав подсылает к Давиду какую-то артистку, которая разыгрывает скорбящую мать: надень наряд печали, и не мажься елеем. Актриса, по заданию Йоава, с охами, ахами, катанием по земле, стонами и многочисленными апелляциями к Богу, рассказывает Давиду личную историю, о том что один ее сын убил второго.

Размазывая сопли по грязным щекам, она умоляет царя помиловать единственного оставшегося у нее сына — убийцу.

Давид воодушевляется и объявляет:

— Как жив Господь, не падет и волос сына твоего на землю!

И вдруг соображает, что актриса-то — засланная!

Актриса сознается, что ее нанял Йоав. Йоав, возможно, набирает политические очки, а возможно, это лишь еще один оборот ключа, который закручивает пружину механизма игры престолов.

Давид разрешает Йоаву вернуть Авшалома в Иерусалим, но отказывается видеть его — интересное решение.

Тут автор вводит дополнительную информацию: оказывается, что Авшалом уже не мальчик, и что у него уже четверо детей, и что он — писаный красавец с пышной гривой густых волос. И что томится этот красавец в столице уже два года, но ко двору его не пущают. И вот почему-то захотелось Авшалому во чтобы то ни стало попасть ко двору. Он обратился к своему благодетелю — Йоаву. Но Йоав ведет себя крайне нелогично: то он делает все, чтобы вернуть Авшалома, то вдруг отказывается с ним контактировать.

Что же, Авшалом-то весь в папку пошел! Наш мальчик принимает гениальное решение и приказывает сжечь принадлежащее Йоаву поле ячменя. И оставляет Йоава без пива на год. Я знаю места, где за такие выходки убили бы сразу. Но Йоав тут же идет на контакт и устраивает Авшалому аудиенцию во дворце. Вот черт, сработало! Это я о методе Авшалома.

Что было дальше? Трогательная встреча двух убийц во дворце:

Авшалом склонился пред царем лицом до земли.

Царь поцеловал Авшалома. На фоне заиграли скрипочки. Камера берет крупным планом озаренные мягким солнечным светом одухотворенные лица отца и сына. Казалось бы, все налаживается! Но это лишь еще один виток пружины.

По тексту получается, что Авшалом сосредоточился на повышении своего рейтинга и проявлял подчеркнутую любезность ко всем посетителям дворца, каждому намекая на какие-то потенциальные блага в каком-то туманном будущем. И занимался Авшалом этой ерундой сорок лет. Сколько же лет стукнуло Давиду? И сколько самому Авшалому?

Отмечается, кстати, что царский сын обзавелся каретой, лошадьми и личной гвардией в составе 50 черепов. Утопал в роскоши не хуже иных Тамбовских помещиков.

… и завоевал Авшалом в сердца Израильтян.

А дальше интересный момент: Авшалом сообщает Давиду, что когда он, Авшалом, скрывался в Гшуре, в Араме, то пообещал что-то богу Яхвэ Хеврона и теперь должен вернуться в Хеврон, чтобы выполнить клятву.

С учетом славных боевых побед Давида, Гшур вообще — то никак не должен принадлежать Араму, но вот вам факт.

Ну и если бы реально в то время был бы монотеизм, то чем Иерусалимский Яхвэ отличается от Яхвэ Хеврона? (подсказка — статуи разные) Но ни у кого вопросов не возникает. Надо — иди.

Всем израильтянам сообщили по секрету, что когда протрубит труба, Авшалома провозгласят царем Хеврона. И как бы Авшалом ухитрился еще переманить к себе наивных советников Давида, 200 черепов…которые пошли без умысла, не зная, в чем дело. Нам, татарам — что Иерусалим, что Хеврон. Наступать — бежать, отступать бежать.

В общем, Авшалом провозгласил себя императором, а Давид поспешил смыться из Иерусалима. И это также интересный момент. Потому что в Иерусалиме, как минимум, должна быть городская стража на стенах и у ворот. И если ты сильный правитель, каким нам пытаются представить Давида, то с какой бы стати тебе бежать из столичного города от каких-то мятежников? Видимо Давид лучше других разбирался в защитных сооружениях и в гарнизоне Иерусалима, поэтому и выбрал бегство.

Видимо, правы минималисты, утверждая, что Иерусалим 10 века до н. э. был относительно маленьким и не укрепленным городом. То есть, без крепких ворот и без надежной крепостной стены. Иначе вряд ли Давид стал бы поспешно бежать со своей гвардией.

Нам сообщают, что Давид, покинул Иерусалим в сопровождении иностранных телохранителей, скорее всего греков. Часть исследователей считают, это вряд ли, что с какой бы стати победоносному Великому Монарху нанимать греков-то? Я считаю, что это не принципиально. Забавно, очень забавно, что десять наложниц были оставлены охранять дом царя. Очень интересное решение.

Далее, Давид бежит из Иерусалима по каменистой горной тропе пешком и почему-то босой. Так спешил, что не успел захватить ботинки. Рядом, охая и ахая, ковыляют коэны и волокут с собой Ковчег. В тексте фигурирует коэн Цадок, основатель известной династии жрецов. Думаю, автор отметил его рядом с Давидом в минуту смуты не случайно. Это — реверанс в сторону действующих во времена автора потомков Цадока.

На Масленичной Горе на Давида вдруг снисходит Просветление, и он отправляет коэнов обратно, тщательно инструктируя их как им шпионить за Авшаломом.

Давид продолжает спасаться бегством, но не слишком интенсивно, вот он добрался уже до местечка Бахурим, что на 3 км севернее горы Скопос (ар-Цофим). На горе Скопос чуть позже выстроили Иерусалимский Университет.

Там он претерпел страшные лишения. Сначала он экспроприировал продуктовый обоз, принадлежащий хромому сыну Шауля (Мефибошет). Сопровождавший обоз слуга почтительно передал Давиду, что его господин, Мефибошет, ждет-не дождется, что Давида скинут с престола. Какой удар!

Зря я пожалел гаденыша хромой-кривой, а туда же! надо было кончать его вместе со всеми. — мрачно размышляет Давид.

Усердный слуга получает от Давида Почетную Грамоту и посулы, что настоящей наградой будет ему все имущество его коварного господина, Мефибошета.

Потом на сцене появляется еще один персонаж, некто Шими, также родственник покойного царя Шауля. Шими обзывает Давида нехорошими словами, называет его почему-то кровопийцей и швыряет камни в царя и в его свиту. Давид, в приступе психопатического покаяния, не позволяет своим телохранителям прикончить охальника. Пока что. Покаяние Давида отнюдь не искреннее, а продиктовано надеждой: Может быть, увидит Г-сподь унижение мое и воздаст мне Г-сподь добром за нынешнее его злословие.

Авшалом и его революционеры уже в Иерусалиме и держат военный совет. Кто-то предлагает взять небольшой мобильный отряд в 12 тысяч сабель и немедленно преследовать Давида.

Вполне допускаю, что 12 тысяч бойцов в 10 веке можно было набрать если объединить разрозненные армии всего Ханаана: Израиль, Иудея, Плиштим и независимые Ханаанские города-государства.

Агенты Давида мутят воду, предлагая собрать всех Израильтян, от Дана до Беэр-Шэвы, бесчисленных, как морской песок. Заметим, что территория реального влияния Давида была много скромнее, ну и соответственно, Израиль тогда никак не доходил до Дана на севере, и точно не доходил даже до Иерусалима на юге. Точно, не в 10 веке до н. э. Иудейское царство, под властью Давида, также в 10 веке до н. э. на севере упиралось в Израиль, а на юге вряд ли доходило до Беэр Шевы.

Как бы то ни было, задурив Авшалома идиотскими советами, агенты Давида тянут время и ухитряются еще оправлять Давиду секретные донесения. Зашитые в голенища сандалий записки и запеченные в маце напильники. Авшалом подозревает нечистую игру, но коэны-резиденты неуловимы как Штирлиц. Все их знают, все их вот только что видели, а поймать не могут. Автор сообщает, что пока революционные солдаты и матросы рыскали по Иерусалиму в поисках контры, те сидели себе в колодце, в холодке, портили воду и посмеивались.

Кто-то из советников предлагает закрепить акт государственного переворота половым актом. По сценарию, Авшалому предлагается публично трахнуть 10 наложниц своего папы, тех самых, которых оставили охранять дом. Подобные публичные половые акты с целью закрепления власти известны Истории и не только из Писания. Насколько хорошо это закрепляло власть сказать трудно. В случае с Авшаломом это не очень сработало. Возможно, ему стоило ограничится пятью наложницами — полцарства тоже неплохо.

Тем временем Давид уже перебрался через Иордан, и остановился в городе Маханаим (чуть восточнее реки Иордан, на одной широте с городом Шхем), а за ним следом подтянулась и армия мятежников.

Здесь автор сообщает, между делом, интересные факты, прозрачно намекая, что в армию Давида влились филистимляне (некто Итай из филистимского города Гат) и амонитяне.

Кроме того, выясняется, что у Давида были тысячи бойцов и Йоав Цруевич командовал частью царской армии.

А армией Авшалома командовал некто Амаса. Амаса был сыном одного человека по имени Йитра Исраэйльтянин, который вошел к Авигаил, дочери Нахаша, сестре Цруи, матери Йоава.

Из этой фразы трудно понять, были ли Амаса сыном Авигаиль или же пасынком. То есть, тетя Йоава была или матерью Амаса или же мачехой.

Настоящая гражданская война.

Царь Давид по самым скромным подсчетам уже должен был быть пенсионного возраста, но как бы рвался в бой лично, а верноподданные с надрывными рыданиями хватали его за лодыжки, умоляя поберечь себя ради Отечества.

Давид нехотя смирился, и отправляя монархистов на бой умолял пощадить Авшалома. Впрочем, приказ взять живым ничего не объясняет нам о намерениях Давида. Даже более того это самый четкий показатель, что Авшалому конец.

Этот эпизод явно перекликается с историями, когда Давид как бы мог погубить, но пощадил Шауля. Мог погубить, но пощадил хромого сына Шауля. Как и все психопаты, Давид, видимо, имел склонность к приступам крайней сентиментальности. Или же это автор не отказался от попыток подретушировать портрет известного бандита и убийцы. В пользу последнего предположения указывает фраза: И весь народ слышал, что приказал царь всем начальникам об Авшаломе, а также то, что вся последующая глава крутится вокруг уже очень коротенькой жизни Авшалома.

А вот описание сражения занимает ровно две строчки:

И выступил народ в поле навстречу Израильтянам, и было сражение в лесу Эфраимовом. И разбит был там народ Израильский рабами Давида; и произошел там в тот день великий разгром пало двадцать тысяч. И распространилась битва по всей той местности; и лес погубил в тот день больше народу, чем меч….

Авшалом пытается спастись с поля сражения на муле. Уже смешно. Затем он запутывается волосами в ветвях дерева, мул предательски убегает, Авшалом остается висеть. А что, обычное дело. Каждый длинноволосый гражданин или гражданка, прогуливаясь по лесу, хоть раз в жизни да запутывались волосами в ветках и висели так, пока их не спасали пожарные. Да хоть прямо сейчас — пойдите в лес — все же увешано волосатыми придурками-любителями природы.

Солдаты докладывают Йоаву, маршалу Давида, что видели Авшалома (Но не сняли с дерева, что интересно. Почему?), Йоав требует, чтобы они вернулись и прикончили мятежника, те отнекиваются, ссылаясь на царский приказ. Возможно, Йоав Цруевич, видимо, уже очень хорошо научился понимать приказы царя — только умоляю пощадить означает нечто совсем другое. И он, ругая ленивых и трусливых солдат, лично разыскивает Авшалома и всаживает в него три стрелы.

Вот тебе — ячменное поле! Вот тебе — год без пива! Вот тебе — назначать моего кузена Главнокомандующим!.

После чего, десять (!) телохранителей Йоава также колят/рубят Авшалома. Зачем? Это же классика — теперь они все повязаны общим преступлением, меньше шансов, что кто-то проболтается. Авшалома закапывают прямо в лесу, а автор упоминает некий памятник, который Авшалом поставил себе при жизни, видимо, по египетскому обычаю. Что же, как видим, Трон пошатнулся, но устоял, а список наследников Давида сокращается и Шломо все ближе к отцовскому трону.

Давид против СС

Избавив Давида от неудобного сына, Йоав не торопится докладывать царю, но посылает некоего негра. В то же время, не в меру усердный молодой коэн рвется первым сообщить новость и обгоняет официального посланника. Очень драматично, аж на целую страницу, описывается скорбь Давида по Авшалому. Затем к Давиду прутся на поклон разные персонажи, включая хулигана Шими и неблагодарного Мефибошет. Последний, если вы помните, последний самец из дома Шауля. И автор вкладывает в уста этого несчастного такие слова:

Ведь был весь дом отца моего повинен смерти пред господином моим царем. Ну просто, ползает перед Давидом на брюхе.

И всех-то Давид благородно прощает. Всех, кроме 10 обслуженных Авшаломом наложниц. Их преступление состоит в том, что опальный царевич их поимел, а приговор — заточение на веки вечные. Оно понятно, попытка избежать династической неразберихи: а ну как одна из преступниц разродится ребенком от Авшалома? И будут утверждать, что ребенок — от Давида? Хотя, по самой простой арифметике, Давиду уже должно быть под семьдесят. Тут нужно оговориться, что Библейская арифметика штука зыбкая, и иногда год идет за два, а то и за четыре. Так что, сколько лет Давид правил в действительности — от означенных в Писании сорока до нуля — решайте сами.

Тут автор сообщает, что правитель за-Иорданской области Гильад, некто Барзилай, также оказывает Давиду всяческий почет и, хотя прямого признания подчинения Барзилая Давиду в тексте нет, но Барзилай постоянно называет себя рабом Давида — намек достаточно прозрачный.

Могу предположить, что в период написания этой части Книги, у Иудейского Правителя имелись виды на Гильад, поэтому было необходимо добавить в текст упоминание о большой любви, преданности и покорности Барзилая царю Давиду.

Добавим, что по поводу этого Барзилая никакой фактической информации нет, а мнения традиционных толкователей Писания разделились. Одни считают, что семья Барзилая были полными отморозками, что-то вроде Кнаанских Ланистеров, только хуже.

Другие, уверяют, что поскольку Давид оказал этим Барзилаям милость (поцеловал Барзилая и повелел, что Барзилаи-потомки всегда будут питаться с царского стола), решили, что Барзилай, несомненно, был праведник, а его потомки — коэны. Но тут сами коэны вдруг возмутились, и поставили под сомнение чистоту арийского, пардон, еврейского происхождения Барзилая. Хотя, с исторической точки зрения, никаких сомнений быть не может. Поскольку Иудаизм как религия сформировался на несколько сотен лет (а кто утверждает, что и на тысячу) позже описываемых событий, ни один из упоминаемых в Книге Шмоэля и даже в Книге Царей персонажей не может считаться евреем с точки зрения Иудаизма.

Да-да, особенно царь-праведник Давид, мама которого была, кажется, моавитянского происхождения. И естественно, царь Шломо (Соломон), мама которого с большой вероятностью была Хеттского племени. Видите, как интересно — эта склонность людей к бесконечному разделению и размежеванию. Вот вам люди, Земляне. И вот вам негроиды, монголоиды и европеоиды. И вот вам англичане, турки и евреи. И тут оказывается, что и евреи внутри себя быстро разделились на мифические 12 кланов, а внутри кланов — на рода и на семьи. И коаним презирают левитов, и выискивают среди своих коаним ненастоящих, тех, что можно отделить и отстранить. Я даже знаком с людьми которые ухитрились разделиться внутри себя.

Вернемся к переправе через Иордан, где Давид как раз целует Барзилая. У переправы вдруг возникает смута. Здесь, кажется, впервые автор сообщает нам, что есть оказывается племя Израиль и есть племя Иуда и что это не одно и тоже. Израильтяне вдруг возмущаются, что племя Иуда похитили у них Давида и начинается какой-то нелепый спор между Израилем и Иудеей непонятно за что, казалось бы. На самом деле, этот нелепый спор адресован Израильтянам-современникам Автора, и как бы служит доказательством претензий Давида на Трон Объединенного Царства.

Тут выясняется, что среди Израильтян затесались воры и мошенники, которые отказываются признать Давида и вспоминают, что Авшалом, упокой господи его душу, был официально помазан на царство. То есть, с точки зрения Израильтян, Авшалом был уже законным правителем, а Давид уже как бы узурпатор. Но не спешите радоваться, минималисты! Это, быть может, всего лишь хитрый ход Писателя, еще один слой маскировки, под которой он решил похоронить реальные события и косвенно закрепить права Давидовичей на Трон.

Главным мятежником авторы называют некоего кекса по имени Шева-бен-Бихри из племени Беньямин. Интересно, ведь и Шауль был из того же племени. Случайность? Или еще один последний потомок Шауля, замаскированный под унизительным именем? Шева-бен-Бихри можно при желании перевести как Седьмой сын верблюжонка. Этот Седьмой Сын (СС) оказался настоящим раскольником, который увел Израильтян у Давида и призывал к созданию Отдельного Независимого Государства Израиль со столицей в Неделимом Иерусалиме. Или в Шхеме? Автор, однако, не дает СС разобраться со своей новой политической географией и отправляет СС и его эсэсовцев к черту на куличики, в местечко Бейт Мааха, севернее современной Кирият-Шмоны. Есть сильные подозрения, что этот городок оставался Ханаанским до 9 века до н. э., когда его захватили Арамеи.

Пока эсэсовцы бежали на север, Давид вернулся в Иерусалим и оттуда послал Амасу (кузена или сводного брата Йоава Цруевича) собирать иудейское ополчение. Но этого ему показалось мало, и Давид отправляет в погоню Корпус Быстрого Реагирования: во-первых, своих личных телохранителей, так называемых крэти и плэти, которые, видимо, были наемниками с островов Эгейского бассейна. Во-вторых, уже известных нам братьев Цруевичей — Йоава и Авишая с их гвардией.

— Этот СС наделает нам бед больше, чем Авшалом! — сетует Давид.

Что заставило его так думать? Авшалом был реальным, с точки зрения Автора, претендентом на престол, принцем. Кем же на самом деле был наш Седьмой Сын? Ответа нет.

Где-то на большой дороге, Амаса, командир ополчения и маршал Йоав встречаются. Напомним, что это была встреча родственников — или сводных кузенов или настоящих кузенов через Авигаиль, тетку Йоава.

Встреча была коротка, как поется в песне Миллион алых роз.

И сказал Йоав Амасе: здоров ли ты, брат мой? И взял Йоав Амасу правою рукою за бороду, чтобы поцеловать, его. И Амаса не остерегся меча, бывшего в руке у Йоава, а тот поразил его им в пятое ребро, и выпали внутренности его на землю, и тот не повторил ему удара, и умер Амаса.

И все, как ни в чем не бывало, продолжаем дальше преследовать эсэсовцев.

Я сначала не поверил своим глазам и перечитал еще раз. Встречаются два генерала иудейской армии. Два брата. Один лезет целоваться, а второй по какой-то непонятной причине бьет своего любвеобильного родича и соратника мечом под ребра. Что это — приступ гомофобии?

Версия 1. Где-то лет за 30 до описываемых событий прямой предок Амаса по мужской линии (Йитро Израильтянин) изнасиловал (или женился насильно) на тетке Йоава, Авигаиль. Напомним, что Йоав был внуком Нахаша. Нахаш — отец матери Йоава, Цруи и матери Амаса, Авигаиль. Имя Нахаш нам известно, незадолго до описываемых событий аммонитяне во главе с царем Нахашем жестоко воевали с Шаулем, т. е. с израильтянами.

Был ли этот дедушка Йоава, Нахаш, аммонитянином? Был ли он тем самым Чингачкуком, с которым воевал Шауль? Версия интересная, но прямых улик не сохранилось. Зато это хорошо объясняет ненависть Йоава с Амаса, сыну израильтянина.

Версия 2. Амаса, который поначалу поддержал Авшалома, в душе остался оппозиционером, не слишком-то спешил преследовать бунтовщиков, и Йоав раскусил его оппортунистическую душонку или даже получил доказательства о неблагонадежности Амаса.

Версия 3. Двоюродные (или сводные) братья Амаса и Йоав с точки зрения происхождения и иерархии при дворе Давида были на равных. Возможно, Йоав чувствовал конкуренцию со стороны Амаса. Особенно после назначения Амаса командармом. И Йоав решает устранить братика.

Версия 4. Йоав имел обыкновение целоваться с родичами выставляя перед собой обнаженный меч, Амаса, как сообщает Писание, «не остерегся», ну и вот сам виноват.

Факт, что труп Амаса не похоронили и даже не присыпали дерном, свидетельствует о сильном эмоциональном (или даже идеологическом) компоненте всей этой в высшей степени поучительной истории.

Окровавленный труп был показательно брошен на дороге, а рядом поставили чела с агитплакатом Ты записался добровольцем?. Автор отмечает, что результаты такой агитации оказались неоднозначными, поэтому было решено труп с дороги убрать.

Йоав и его гвардия тем временем нагнали СС в городке Бейт Мааха и осадили город. Автор отмечает, что пылкие иудеи пытались разрушить стену, чем спровоцировали местных патриотов пойти на тайные переговоры. В кадре, на радость всем феминисткам, появляется мудрая женщина (МЖ) и происходит изумительный диалог:

МЖ: — Кто здесь главный?! Вы что, ироды бессовестные, портите общественные постройки?!

Йоав: — Я здесь главный! И никаких построек мы никогда не портили! А просто у вас за стеной, между прочим, скрываются эсэсовцы!

МЖ: — Мы мирные люди, но наш бронепоезд Эсэсовцы, говоришь? Да даже если и так, это не причина разрушать Израильский город, набитый коренными израильтянами!

Йоав: — По данным археологов, совсем не факт, что вы — израильтяне! Ханаанцы это да, но ханаанцы для нас — расхожий материал!

МЖ: — Ладно, ладно! Шибко грамотный! Если мы вам главного эсэсовца выдадим — вы нас в покое оставите?

Йоав: — Мамой клянусь! Святой истинный крест!

МЖ: — Жди здесь, никуда не уходи!

Долго ждать не пришлось. Из-за стены вдруг прилетел тупой твердый предмет. Экспертиза подтвердила сходство предмета с головой Шева-бен-Бихри, осаду сняли, иудеи заторопились в Иудею. Однако, еще долго ходили слухи, что на самом — то деле, Йоаву выбросили голову умершего накануне от цинги городского алкоголика, что Шева-бен-Бихри подался к Арамеям и собирает армию. Другие утверждали, что Шева-бен-Бихри успешно переправился на набитой золотыми слитками подводной лодке в Бразилию. После каждого нового всплеска таких сплетен Давид приходил в ужасное бешенство и вызывал к себе срочно Йоава Цруевича. Тот приносил с собой заспиртованную голову в склянке темного стекла и оба подолгу разглядывали экспонат, до тех пор, пока Давиду не начинало казаться, что он узнает главного эсэсовца, и тогда царь звал Йоава отужинать.

Светоч Израиля

Следующую главу начинают рассказом о голоде, который год за годом постигал царство Давида. Как ответственный человек, Давид повелел подчиненным во всем разобраться и скоро ему доложили, что во всем виноваты евреи!

А именно, покойный Шауль и его потомки. Стоп! В предыдущей главе была смута и охота на Седьмого сына. А после смуты, понятно, начинается искоренение смутьянов.

Царь-праведник приказывает казнить семерых оставшихся в живых потомков Шауля, в том числе, двух сыновей от наложницы и пятерых внуков, сыновей принцессы Михаль. Той самой, которую Давид насильно увел от мужа и которой с того момента перестал интересоваться. Нам объясняют, что сыновья-то у Михаль были не от Давида, поэтому все в порядке, казнить можно, без проблем.

— Таково было Требование Исторического Момента! — с грустной улыбкой добавил Давид, наш царь-праведник.

Кстати, одного из казненных детей Шауля звали Армони, чуть ли не Армани.

Автор затушевывает всю эту историю историей о голоде, чтобы рассказать нам, что Давид оказывается казнил потомков Шауля чтобы умилостивить Яхвэ, да и вообще казнил он их не сам, а руками жителей Гивона, перед которыми Шауль страшно согрешил когда-то. И как бы из-за грехов Шауля Милосердный Господь насылал голод на Избранный Народ. Год за годом. Насылал — и сидел себе тихо-тихо. Как бы, догадаются или нет? Три года заняло Давиду чтобы разобраться в причинах несчастья. Ну, и какой у Давида оставался выход?! Как еще, спрашивается, можно спасти страну от голода?! Спасал, как мог.

Казненных оставили висеть перед статуей Яхвэ на какой-то скале. Мать двоих из казненных осталась сидеть под виселицей, отгоняя от покойников птиц, пока Давид, месяца через три-четыре, не приказал захоронить останки. Заодно нам зачем-то сообщают что и Шауль с Йонатаном были перезахоронены. В общем, Давид никак не мог отвязаться от Шауля и его родни, даже после их смерти.

Далее повествование как-то скомкано. Нам сумбурно рассказывают о сражениях с друзьями Давида — плиштим, сообщая между прочим, что Давид уж не тот и что хотя он рвался в бой, но чуть не погиб в одном из сражений, и уж точно погиб бы, если бы не Авишай Цруевич.

Тогда люди Давида поклялись ему, сказав: не выйдешь ты больше с нами на войну, чтоб не погас ты, светоч Израиля. Это очень иронично, особенно в свете последней войны Иудеев с Израильтянами. Вот вам Светоч Израиля: гангстер и убийца.

Здесь задержимся на минутку и отметим, что на этот мутный и далекий период у археологов существует три точки зрения:

Максималисты верят в каждую точку и запятую Писания и у них нет ни малейшего сомнения — как написано, так и было. Даже не зная археологии, только поверхностно читая текст, мы видим тексте массу логических несостыковок и попытки объяснить и истолковать корявые моменты, что само по себе вызывает подозрения.

Минималисты сообщают нам с места раскопок, что нет никаких прямых доказательств Царствования Давида, ни одной находки. Что также ставит под сомнение позицию Писания. Про Шломо (Соломона) вообще говорить нечего.

Другими словами, если о факте существования Давида есть хотя бы косвенные свидетельства, то Шломо историчен в той же степени что Гильгамеш и Геракл.

Умеренные археологи пытаются балансировать между этими двумя полюсами, соглашаясь, что Писание нельзя слепо принимать на веру, но и не стоит отрицать. Как сказал один из таких умеренных, уважаемый профессор:

— В истории есть немало примеров, когда харизматичный лидер основывал великую империю с нуля. Чингиз-Хан, например. И нет у нас достоверных фактических находок, на 100 процентов подтверждающих существование Чингиз-Хана, но никому не приходит в голову отрицать факт его существования. Так почему бы не предположить, что и Давид и Шломо были историческими персонажами, хотя, возможно, совсем не такими, как их описывает Писание?

Ну, предположим, и вернемся к тексту.

Автор продолжает приводить отрывочные сообщения о сражениях с плиштим, добавляя имена отличившихся героев армии Давида. Имена эти ничего особо не говорят, разве что большинство этих имен не имеют ничего общего с культом Яхвэ, то есть, не содержат в себе Йо или ху (как Йоав и Бенаяху). Вот, например некоторые из них — Адино, Эльазар, Шама, Авишай, Асаэль, Элика, Майрай, Хэйлев ну и сам Давид.

В последней главе, непонятно для чего, автор снова сочиняет нам историю в стиле Книги Судей, по сценарию: 1. Все хорошо 2. Евреи грешат 3. Евреи наказаны 4. Евреи бегут к богу за спасением 5. Бог их спасает.

Только на этот раз все хорошо, но бог сам подбивает евреев на грех, сам наказывает и сам спасает. То есть, ведет себя как ребенок, который вынужден играть в свои игрушки в полном одиночестве.

Нам сообщают, что без всякой на то причины опять воспылал гнев Г-сподень на Израильтян, и подбивал Г-сподь Давида против них, чтобы приказать: пойди, пересчитай людей Израиля и Иуды.

Давид послушно выполняет волю Всевышнего и отправляет профессионального киллера Йоава Цруевича произвести перепись населения. И вроде бы Йоав пытался вяло сопротивляться, но Давид был тверд и суров — еще бы, воля Господня!

Население пересчитано, причем Йоав пересчитал заодно и ханаанцев и хивийцев. Хивийцы в принципе, те же ханаанцы, но автор почему-то упоминает их отдельно, желая, видимо подчеркнуть многочисленность населяющих царство Давида народов.

Когда же возвратился Йоав и доложил Давиду результаты переписи, то дрогнуло от раскаянья сердце Давида — не иначе как цифры были завышены в разы. Оно и понятно — налог собирали с города, поэтому чем больше налогоплательщиков, тем больше денежек потечет в казну. Налогоплательщиками считались мужи, способные держать меч. Интересно, вызовет ли этот отрывок возмущение у феминисток? Ну вот, у Давида дрогнуло сердце и он бросился к Господу, с подачи которого, в общем-то, и начали перепись. Бросился, стало быть, и давай просить прощения. Но в трубке раздались короткие гудки. Тут оказалось, что как идеи подавать — так господь общается напрямую, а как распутывать и разгребать — только через пророка. Пророком на этот раз оказался человек с благозвучным именем — Гад. И пришел этот Гад к Давиду и сообщил, что Господь его простит, но сперва — жестоко накажет. Давиду любезно предложили выбрать одно из трех наказаний, по американской системе.

1. Семь лет голода в Ханаане.

2. Давиду лично придется убегать и скрываться от врагов в течении трех месяцев.

3. Три дня эпидемии Испанского гриппа с особо повышенной смертностью по всему Ханаану.

Как благородный человек, праведник и Отец Нации, Давид выбрал эпидемию.

За три дня в Ханане померло семьдесят тысяч человек и некий Ангел уже простер свою руку чтобы уничтожить Иерусалим (рукой что ли?!), но тут Всевышний почему-то спохватился и шлепнул Ангела по руке.

Некоторые археологи минималистской школы, уверяют, что вообще-то, Ангел поднял руку чтобы просто почесать нос. И уж заодно, поскольку Ангел неоднократно встречается во многих письменных источниках, было решено считать его Исторической Фигурой.

Автор уточняет, что Ангел, когда замахнулся на весь Иерусалим, стоял прямо за сараем одного пассажира, жителя Иерусалима, недобитого, понимаешь, евусея по имени Аравна.

Ах, товарищи, а какой с этого места открывался вид на Иерусалим!

— Здесь должен быть мой алтарь! — решил Всевышний. — А кто у нас хозяин недвижимости?

Ответа не последовало. Хозяин сарая, Аравна, был явно встревожен присутствием незнакомцев за своим сараем и лихорадочно выбирал в поленнице подходящую для того случая дубину.

Вот как замахнусь на них дубиной, как зарычу: — Вам здесь не общественный туалет, гады! — фантазировал Аравна.

— Эге, да это Аравна! — обрадовался Всевышний. — Эй ты, Гад! — подозвал он пророка Гада. — Ступай к Давиду и скажи, чтобы вместо этого гнилого сарая здесь должен стоять алтарь Яхвэ!

Великий Царь Давид, повелитель Иудеи и Израиля, почему-то выкупает территорию сарая у Аравны, да еще за хорошую сумму в 50 шекелей. Несмотря на дороговизну, с учетом инфляции за 3 тысячи лет, отличное, казалось бы, вложение. Если бы мусульмане не выстроили потом прямо на этом самом месте мечеть Эль-Акса. Плакали твои денежки, Буратино.

Сам факт того, что Давид выкупает часть как бы захваченного им Иерусалима, наводит на мысль о том, что фактически, он Иерусалим не захватывал. И не надо пытаться объяснить поступок Давида благородными мотивами — благородства у Давида, как мы уже убедились из текста, было не больше, чем у гремучей змеи.

Сарай выкуплен, алтарь построен, ни в чем не повинные быки зарезаны и на алтаре зажарены. Довольный таким финалом Всевышний прекращает эпидемию. И Книга Шмоэля завершается Хэппи эндом, а с ней и наша Первая книга Новой Истории Древних Евреев.