Новая теория происхождения человека и его вырождения

17. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РАЗЛИЧНЫХ ФОРМ БРАКА

Моногамия. Полигамия. Следы моногамии в полигамии. Полиандрия. Беспорядочное смещение полов.

У разных народов земного шара существуют, как известно, три главные формы брака: 1) Одноженство или Моногамия, 2) Многоженство или Полигамия и 3) Многомужество или Полиандрия.

У исследователя этих трех форм прежде всего является вопрос: которая из них самая древняя? Для разъяснения его мы обратимся к животному царству. Дарвин, рассматривая формы брака у разных животных, вовсе не нашел многоженства у низших классов, в остальных же классах нашел и одноженство и многоженство, но заметил некоторую связь между многоженством и вторичными половыми признаками. А именно, полигамия преобладает у животных диморфных, т.е. у таких, у которых существуют вторичные половые признаки, а у остальных животных, не обладающих такими признаками, наоборот, преобладает моногамия. Так, в числе полигамов, у которых существуют ясные половые различия, автор перечисляет кроме птиц: тюленей, львов, диких лошадей с Фольклендских островов, кабана, антилопу, сайгу и индейского слона, а из обезьян: гориллу, шимпанзе и некоторых американских обезьян. В числе же животных, не имеющих вторичных половых признаков и в то же время моногамов, он отмечает толстокожих (кроме индийского слона) и оранга.

Следовательно, если прилагать законы, наблюдаемые у животных, к людям, то у дилювиального человека, не имевшего вторичных половых признаков, мы вправе ожидать моногамию, а у позднейшего человека, гибридного – многоженство. И действительно, одноженство, как предполагающее равноправность супругов, более гармонирует с равенством между мужчиной и женщиной в физическом и умственном отношении, каковое предполагается у дилювиального человека. Наоборот, когда женщины после смешения стали ниже мужчины во всех отношениях, естественнее бьио для мужчины составлять из таких женщин гаремы, в которых всегда предполагается некоторое подчинение жен мужу.

В настоящее время строго моногамных народов сравнительно немного. К ним принадлежат европейские христиане, берберы, евреи и некоторые из магометан, сохранившие свой древний обычай одноженства, несмотря на принадлежность к полигамной религии, как например, горцы у подножия Эльбруса, кабардинцы и туареги (в Сахаре), т.е. вероятно, такие народы, которые или не вышли из своей первобытной прародины Европы, или сравнительно недалеко от нее отошли. Что в Европе моногамия обычаи не новый, видно из слов Тацита, по свидетельству которого, в его время у германцев существовала очень строгая моногамия.

Кроме того, моногамия существует у самых низших дикарей: у лесных веддов Индии, у бушменов, у обитателей Порт-Дори на Новой Гвинее, у даяков острова Борнео и у лесных племен Бразилии.

Возможно, что европейцы имели более шансов остаться моногамами, хотя бы потому, что для них труднее было доставать жен, чем для их собратьев, переселившихся в другие части света, изобиловавшие питекантропами. Но, впрочем, и у европейцев в древности некоторое время существовала полигамия. Тацит допускает, что между германскими вождями встречалось многоженство. Адам Бременский говорит о многоженстве у шведов. Кроме того, многоженство было у меровингских королей, а также в каролингском периоде и у славян до введения христианства.

Что касается дикарей, сохранивших моногамию, то вероятно, этот обычай вызывался у них недостатком излишних женщин. Низшие дикари народ очень бедный, а многоженство требует материальных средств. По словам Герберта Спенсера: «Многочисленные свидетельства показывают нам прямо или косвенно, что в полигамических обществах многоженство преобладает только между более богатыми или более знатными из их членов. Мы имеем право, – говорит автор, – заключить, что в большинстве случае, где существует многоженство, одновременно с ним существует и моногамия и притом в более сильной степени. Менее состоятельные люди, которые повсюду должны составлять большинство населения, или вовсе не имеют жен, или имеют каждый лишь по одной жене».

Если мы затем обратимся к многоженству, то увидим, что у человека эта форма брака более новая, чем одноженство, во-первых, потому, что от одноженства к многоженству есть переходные формы, а во-вторых, в многоженстве всегда сохраняются следы более раннего одноженства.

Одной из переходных форм от моногамии к полигамии можно считать брак, принятый в настоящее время в Японии, но некогда известный и в Европе. По законам японец может иметь только одну жену, которая должна быть с ним одного сословия, и, сверх того, ему дозволяется приобретать сколько угодно наложниц. Такие же обычаи существуют и в Китае. У атланта (в Африке) одна жена считается «законной», а все остальные – «наложницами». У древних персов, цари которых кроме наложниц имели трех или четырех жен, лишь одна из них была королевою и считалась женою в отличном смысле от других. У ассириян царь имел только одну жену и несколько наложниц. То же было у древних египтян и до сих пор у повелителей Абиссинии.

На следующей ступени у полигамических народов одна жена считается «первой» или «главной» и пользуется разными отличиями и привилегиями. Например, у южно-американских индейцев такой главной женой считается или старейшая, или та, которая взята первой. У знатных таитян и чибчасов – главная жена – первая по времени. У дамаров и фиджийцев – первой женой становится самая любимая и т.д.

У властителей многих африканских народов право наследования престола принадлежит только главной жене. У южно-американских индейцев главная жена заведует всем домом, а у крусов (в Африке) только она имеет право обедать вместе с мужем и в знак своего отличия носит на шее нитку перлов.

Третья форма брака, полиандрия, распространена по земному шару менее, чем две остальные. Мак Ленан и Шарль Летурно считают полиандрическими народами: древних арабов, гаунчей Канарских островов, тибетцев, туземцев Кашмира и Гималайских областей, тодов, коргов, наиров, цейлонцев и другие племена Индии, новозеландцев, жителей одного или двух островов Тихого океана, алеутов, туземцев Ориноко и некоторых частей Африки. К ним присоединяют древних бретонцев, пиктов, готов, наших запорожских казаков (?) и находят следы полинадрии даже у древних германцев.

Хотя в настоящее время эта форма брака далеко не всегда вызывается необходимостью, т.е. недостатком женщин, но в древности возможно допустить такую необходимость. Например, на острове Цейлоне она господствует только между высшими классами, так как низшие живут в моногамии.

Действительно, отношение числа мужских рождений к женским далеко не одинаково не только в разных странах, но даже в одной и той же стране в разные времена. В Европе оно в среднем составляет 106 мальчиков на 100 девочек, причем избыток мужчин уравнивается их большей смертностью. Но в других странах перевес мужских рождений бывает гораздо более значительным. Например, на Сандвичевых островах в 1839 году на 100 взрослых женщин приходилось 125,08 мужчин, на Новой Зеландии в 1858 г. – 130,3. у тодов Индии в настоящее время – 133,3. От каких причин происходит такой перевес мужского пола, я еще не берусь решить, но он мог быть очень серьезной причиной появление полиандрии, вовсе не наблюдающейся у животных, за исключением пчел и муравьев, в особенности у народов эндогамных, которым обычай или религия не дозволяли брать жен из чуждого племени.

Что касается той формы брака, которая наблюдается в настоящее время у некоторых из самых низших племен, так называемое «полное смешение полов», принимаемое некоторыми современными этнологами за первобытную форму брака, то мне кажется, что оно явилось только как результат падения человека. Известно, что при своем падении человечество во многих отношениях становится ниже животных. Достаточно вспомнить противоестественные пороки человека, неизвестные животным, проституцию и проч.

Но, впрочем, есть авторы, которые отвергают даже возможность у людей такого брака, который мы в праве были бы назвать «общим беспорядочным смешением полов». «Распущенность многих дикарей, – говорит Дарвин, – без всякого сомнения, страшно велика, но, мне кажется, нужно иметь больше фактов, чтобы иметь право допустить, что между ними существует общее смешение полов… Покойный сэр А. Смит, много путешествовавший в Южной Африке и сделавший обширные наблюдения над нравами дикарей там и во многих других местностях, высказал самым положительным образом, что по его мнению, нет ни одной человеческой расы у которой существовал бы взгляд на женщину, как на собственность общины».

По тому же поводу Деникер высказывается следующим образом: «Гипотеза беспорядочных сношений между полами, или же «общинного брака», имеет теперь лишь очень немногих сторонников. Мы знаем, что в настоящее время нет на земном шаре ни одной народности, у которой практиковалось бы беспорядочное смешение полов. Что касается исторических данных, свидетельствующих о существовании такого обычая в давно минувшие времена, то они сводятся к трем или четырем выдержкам из Геродота, Страбона и Солона, истолкование которых весьма сомнительно». «Утверждали, – говорит автор, – что каждый мужчина мог сходиться с каждой женщиной; «на подобие того, как это делается у животных», присовокупляли некоторые исследователи, забывая, что среди животных, наиболее близких к человеку, состояние беспорядочного смешения полов представляет собою редкое, исключительное явление, между тем как у многих птиц и млекопитающих существуют семьи, в основе которых лежит многоженство или даже единобрачие».

Ш. Летурно выражается в том же духе: «Некоторые социологи принимали, – говорит он, – что общность жен представляла собою первую и необходимую стадию полового сожительства у человека. Но, конечно, у них было бы менее уверенности, если бы они, так же, как и мы, не принимались за социологию человечества, не познакомившись с социологией животных. Большая часть животных способна к сильной и ревнивой любви. Птицы могут служить образцом верности, постоянства, трогательной привязанности и скромности. Большинство млекопитающих уже достигло уровня нравственности, несовместимого со смешением полов. Человекообразные обезьяны тоже не придерживаются его. У человека смешение было и есть, о чем свидетельствует большое количество фактов древности и настоящего времени, но оно всегда было только исключением».