Новая война (Ураган над Колумбией)

Глава 9

Всю вторую половину дня ураган Фредерик продвигался вперед. Небо теперь было сплошь затянуто угрожающими черными тучами, и хотя дождь пока еще только слегка моросил, все вокруг уже разбухло от избытка влаги, насытившей атмосферу. К тому же, недавно поднявшийся ветер яростно трепал мокрую листву деревьев.

Девять часов. Палач приготовился к выходу: Для Мака Болана вновь пришло время ставить на карту свою жизнь... А ведь он мог выполнить задание, не подвергая жизнь опасности, — достаточно было принять решение ликвидировать Лаконию. Но сначала неосознанно, а затем вполне обдуманно Мак решил спасти тайного агента. А это значит, что ему снова придется бросить вызов сильному и беспощадному врагу.

Болан горько улыбнулся. Эта война — с новым противником — не очень-то отличалась от тех кровавых битв, в которых ему уже довелось до сих пор участвовать.

Он вышел из лачуги и растворился в непроглядной влажной темноте. На спине у него висел плотно подогнанный армейский рюкзак, а правую руку оттягивал потяжелевший «стоунер», снаряженный магазинами, связанными скотчем попарно и вмещавшими сто пятьдесят патронов с экспансивными утяжеленными пулями.

Мак глубоко вздохнул и посмотрел на компас, чтобы не сбиться с пути. Он хотел выйти на вершину горы в двух километрах отсюда. Болан быстро и бесшумно шел по лесу, изредка светя себе под ноги узким лучом карманного фонарика размером с обычную авторучку. Минут через сорок он уже сидел в траве метрах в пятнадцати от металлического ограждения лагеря. На этот раз его надежно укрывала ночная темень.

Перед выходом Мак одел черный боевой комбинезон и черные кроссовки, на лицо и руки нанес черную камуфляжную краску, которой обычно пользуются коммандос. Огромный «отомаг» занимал свое привычное место в кобуре на правом бедре, а «беретта-бригадир» с глушителем висела слева под мышкой. В специальном мешке на поясе лежали запасные обоймы для пистолетов, а по карманам комбинезона были рассованы всякие полезные штучки, вроде удавок, стилетов и прочего снаряжения.

Болан оставил рюкзак и «стоунер» под засохшим деревом метрах в пятидесяти от ограды. Он собирался проникнуть в лагерь, не поднимая лишнего шума, и вытащить оттуда Лаконию так, чтобы террористы не сразу заметили его исчезновение. Ибо, если начнется стрельба, все его шансы выбраться из лагеря живым растают, словно туман, а вместе с ними и надежды на спасение тайного агента.

Мак тщательно протер запотевшие стекла бинокля и принялся наблюдать за часовыми. Они стояли на тех же постах, что и утром, только теперь они промокли до нитки и ходили, отворачиваясь от яростных порывов ветра и втягивая головы в плечи.

И эти люди называли себя часовыми? Да они больше походили на несчастных жертвенных агнцев, ожидающих заклания...

Но не сейчас. Возможно, чуть позже...

Похожий на бесплотную тень в своем черном комбинезоне, Болан бесшумно обошел неприятельский лагерь, держась метрах в двадцати от металлической сетки ограждения. Минут через тридцать он оказался на склоне горы у тыльной стороны лагеря террористов.

Болан присел на корточки и, достав бинокль, навел его на заднюю стену бетонного бункера. Ту, на которой он видел утром распятого бандитами Лаконию.

Мак медленно обвел взглядом стену, недоуменно поднял брови и тронул верньер настройки резкости.

Черт побери! На стене никого не было!

Лакония исчез. Болан снова осмотрел бетонную стену и обнаружил на своем месте все четыре крюка, к которым несколькими часами раньше был привязан американец. Когда же его оттуда сняли и зачем?

Болан почувствовал, как его охватывает неистовая ярость: неужели он провалил задание? Дав волю своим чувствам, он, возможно, позволил врагу выбить из Лаконии ту информацию, которую так хотели сохранить в тайне политики из Вашингтона.

Жив ли еще Лакония или его сняли со стены как раз потому, что он умер?

Болан вполголоса выругался. Ему приходилось начинать все с самого начата: снова искать Лаконию!

Мак вложил бинокль в футляр, висевший у него на поясе, и бесшумно подобрался вплотную к ограде, предварительно убедившись, что часовой находится в отдаленном конце охраняемого участка.

Палач залег в траве и, вытащив кусачки, принялся проделывать брешь в сетке ограды. Действовал он решительно и уверенно, ибо еще утром убедился, что по проволоке не пропущен электроток.

Менее чем за три минуты он прорезал достаточно широкую брешь, чтобы ползком проникнуть на территорию лагеря.

Пробравшись за сетку, Мак встал и бегом преодолел открытый участок между ограждением и бетонным кубом. Он бежал со всех ног почти уверенный, что его никто не засек, как вдруг заметил в траве что-то блестящее. Мак быстро нагнулся и прощупал руками холодный металл. Два параллельных металлических бруса: да это же рельсы! Болан выпрямился и стал вглядываться в темноту, пытаясь определить, откуда и куда они вели.

Слева в метрах в двадцати от него возвышались два странных предмета неопределенной формы. В них было метров шесть-семь высоты, и их темная масса выделялась даже на фоне ночного неба, словно два расплывчатых и угрожающих тотема.

Порыв сырого ветра донес до Болана резкий запах промасленного брезента, которым были тщательно накрыты оба «столба», как назвал их про себя Мак. И вдруг у него в мозгу словно щелкнуло невидимое реле, ему все стало понятно: под брезентом, укрытые от непогоды и посторонних глаз, стояли два великолепных изделия, изящные и в то же время хищные в своей красоте — ракеты класса «земля-воздух»!

Чуть поодаль взгляд Болана различил еще несколько таких же зачехленных объектов: всего их было пять или шесть. Едкий запах ракетного топлива, к которому примешивался запах нитроглицерина, ясно указывал на то, что смертоносные изделия были готовы стартовать и поразить выбранную цель...

Судя по размерам, ракеты обладали огромной разрушительной силой и радиусом действия не менее трехсот километров. Маку пришла в голову мысль, что они выглядят как-то не совсем уместно в этом Богом забытом уголке колумбийских джунглей.

Практически незаметный в ночи, Болан скользнул к бетонному сооружению. Из окошка-бойницы, проделанного в монолите на уровне полутора метров от земли, выбивался неяркий луч желтого света. Палач присел под окном и, осторожно вытянув шею, заглянул внутрь бункера.

Открывавшееся его взору помещение было под завязку набито вычислительной техникой: вдоль двух стен тянулись большие металлические шкафы, выкрашенные в серый цвет. Там же располагались два лазерных принтера и пара вводных терминалов.

Вот так сюрприз! Этот лагерь все больше и больше напоминал Маку пещеру Али Бабы. Однако не успел Болан как следует проанализировать свою находку, как его чуткое ухо уловило шорох приближающихся шагов: часовой шел по назначенному ему маршруту.

«Беретта» с глушителем сама собой, появилась в руке Болана, и он машинально снял ее с предохранителя. Когда часовой появился из-за угла бункера, Болан был уже готов к встрече. Однако он не торопился нажимать на спусковой крючок, ибо с самого начала хотел, если позволят обстоятельства, обойтись без лишнего шума. А если часового быстро хватятся, то большого шума не миновать.

Однако событиям суждено было развиваться не совсем так, как предпочел бы Болан.

Часовой брел против ветра, низко опустив голову. Вдруг он остановился и, выпрямившись, посмотрел по сторонам, водя перед собой стволом автомата.

Болан услышал щелчок предохранителя. Теперь у него не оставалось выбора: либо он, либо часовой. И счет уже шел на доли секунды.

«Беретта» чуть слышно кашлянула, и 9-миллиметровая разрывная пуля выписала арабскому террористу путевку в царство вечного блаженства. Наконец-то он получил возможность проверить, на самом ли деле рай населяли гурии, как это рассказывали ему в детстве муллы.

Болан устремился вперед и, прежде чем араб упал на землю, подхватил его автомат. Часовой мягко осел, затем вытянулся на спине, запрокинув голову и раскинув в стороны руки.

Мак склонился над трупом: у того прямо посреди лба зияло небольшое аккуратное отверстие, зато сзади отсутствовала большая часть черепной коробки. Что касается мозга, то серо-фиолетовые кляксы щедро заляпали траву вокруг тела убитого.

За свою жизнь Болан повидал немало смертей, все они были чем-то схожи, и Мак не стал терять драгоценное время на рассуждения об ущербе, который наносит девятимиллиметровая пуля, попав человеку в голову. Он ограничился тем, что оттащил труп с тропы к подножию бетонной стены, чтобы его не сразу обнаружили другие бандиты.

Теперь, не теряя ни минуты, нужно было разыскать Лаконию. Ведь кто-нибудь да заметит, что не хватает одного часового! Во всяком случае, его хватятся при смене караула.

Так где же арабы спрятали тайного агента?

Естественно, не в двух похожих на казармы бараках. Для этой цели больше подходила бы одна из хижин, стоявших поодаль. В двух из них, впрочем, горел свет, а вот третья была погружена в темноту.

Болан осмотрелся вокруг и направился к той, что была ближе и где горел свет.

Подобравшись к хижине, Мак спиной прислонился к стене и заглянул в маленькое окно. И тут же отпрянул назад.

Вот уже второй раз за эти сутки он сталкивался с Хатибом аль-Сулейманом, человеком, фотографию которого ему показывал Броньола, объясняя суть предстоящего задания.

Араб в одиночестве сидел за импровизированным столом и что-то сосредоточенно писал.

У Болана появилась прекрасная возможность навсегда избавить человечество от этого кровожадного типа. Достаточно было легкого нажатия на спусковой крючок «беретты». Вот только цель его задания заключалась вовсе не в этом. Во что бы то ни стало нужно было отыскать и спасти Лаконию.

Вашингтону требовались сведения, которыми располагал Лакония. И немедленно. Так что с убийством Хатиба аль-Сулеймана можно было повременить.

Кроме того, если Болан убьет главаря арабских террористов, то первый, кто войдет в хижину, тотчас же поднимет тревогу, и тогда шансы Палача выбраться из лагеря живым да еще с израненным человеком на плечах сведутся практически к нулю.

К тому же, Болану очень хотелось поближе познакомиться с Хатибом аль-Сулейманом и его бандой. Он всегда считал, что знание — это сила. А уничтожить боевиков никогда не поздно.

С какой именно террористической группой он имел сейчас дело? И откуда у них такие деньги, чтобы создать в сердце Колумбии тайную базу, оснащенную несколькими ракетами класса «земля-воздух», станцией слежения за искусственными спутниками земли, мощной вычислительной техникой и генератором, способным обеспечить электроэнергией целый поселок?

Планировка лагеря напоминала Маку планировку некоторых станций спутниковой связи. Эти станции с начала семидесятых годов стали объектом самого пристального внимания разведок как восточного, так и западного блоков.

Для команды «Каменный человек» эти станции давно уже не составляли секрета. Они были главными козырями в играх великих держав, и поэтому люди Болана в свое время проявляли к ним большой интерес. Но обнаружить подобную станцию в самом центре Колумбии да еще созданную и бесконтрольно эксплуатируемую группой террористов!.. Тут было над чем задуматься.

Но, увы, времени на раздумья не оставалось. Болан осторожно обошел хижину и очутился на куче строительного мусора, за которой стоял небольшой, скудно освещенный сборно-щитовой домик с маленьким окошком.

Соблюдая крайнюю осторожность, Мак заглянул внутрь. Слабая лампочка отбрасывала тусклый свет на тюки камуфлированной полевой формы, картонные ящики, коробки, объемные пакеты, завернутые в пластик. Мак понял, что наткнулся на склад террористов, и решил осмотреть его более внимательно.

Плохо подогнанная дверь открылась на удивление тихо. Войдя в каптерку, Болан быстро обшарил все полки и к своему удивлению обнаружил неожиданные для колумбийских джунглей предметы: электронный эхолот, оборудование для гидролокатора, надувные резиновые лодки и ящик с восемью донными минами...

Короче говоря, на дощатых стеллажах лежало современное снаряжение боевых пловцов-диверсантов.

Что касается униформы, то она, похоже, попала сюда прямо со складов советских вооруженных сил. Однако обитатели этого лагеря вовсе не были коммунистами. У Болана не было и тени сомнений в том, что они являлись независимыми арабскими террористами. Тогда откуда здесь эта форма? Нет, все это, по меньшей мере, странно!

Впрочем, само существование этой базы было невероятным и, надо признать, неприятным фактором. Вот уж действительно, ищешь одно, а находишь другое! В джунглях Колумбии тикала, ожидая своего часа, настоящая бомба, которая не преминет взорваться, как только кому-то покажется, что для этого пришло время. Болан предпочел бы ее немедленно уничтожить, стереть с лица земли еще до того, как она накроет своими смертоносными осколками ни в чем не повинных людей...

Спокойствие! Не надо поддаваться эмоциям, сказал себе Мак. Все следует продумать, предупредить, спланировать... и только затем переходить к решительным действиям.

Палач вышел из каптерки и вернулся к хижине Хатиба аль-Сулеймана. Он выудил из кармана миниатюрный радиопередатчик — последнюю разработку Гаджета Шварца, называвшего свои «произведения» размером с пуговицу от пиджака «тараканами». Это электронное чудо прилипало к любой поверхности и передавало сигнал на дальность до тысячи метров.

Болан приклеил «таракана» в нижнем углу оконной рамы. Стекло не должно было сильно повлиять на качество звукового сигнала.

Палач снова осмотрел видимую ему территорию лагеря. Часовых поблизости не было, и он подумал, что противник ведет себя опрометчиво, не выставив постов у объектов базы. Стараясь не выходить из глубокой тени, Болан подобрался к освещенному окну второй такой же хижины. Заглянув в окно, он увидел двух человек. Одного из них он видел сегодня утром в компании Хатиба аль-Сулеймана, второй был ему незнаком. Арабы что-то оживленно обсуждали.

Болану понадобилась только пара секунд, чтобы установить второго «таракана» на окне хижины. После этого он достал из нагрудного кармана мини-наушник, соединенный с приемным устройством, не превышавшим размерами пачки сигарет, и вставил его в ухо.

Действительно, мужчины в хижине оживленно беседовали, но... на арабском языке! Болан разочарованно хмыкнул: а чего он еще ожидал? Чтобы они разговаривали по-английски?

Во всяком случае, и в этой хижине Лаконии не было. Для того чтобы в этом убедиться, Болану хватило одного беглого взгляда.

Оставалась погруженная во мрак хижина.

Времени оставалось в обрез, тем более что вскоре должны были хватиться отсутствующего часового.

Болан в третий раз внимательно осмотрел центральную часть лагеря. Неосвещенная хижина находилась на противоположной стороне. Значит, ему снова придется перебегать в открытое, пространство уповая на то, что его никто не заметит.

Но Мак не хотел бессмысленно рисковать. Сначала он убедился, что тело часового по-прежнему лежит там, где он его оставил, и только после этого, сделав глубокий вдох, со всех ног бросился в сторону хижины, надеясь, что завывания разбушевавшегося ветра заглушат топот ног.

Добравшись до маленького строения из гофрированного железа, Мак присел на корточки, чтобы перевести дыхание. Внутри было абсолютно темно, в окно даже не стоило заглядывать, но у Болана имелся другой способ получить интересующую его информацию: третий жучок немедленно занял свое место на стекле, а мини-наушник — в ухе высокого человека в черном.

Бормотание... Мягкий, нежный голос... Легкое позвякивание ложки в стакане воды. Голос принадлежал женщине, и она говорила по-английски:

— ...Я их ненавижу... Ни за что... я бы ни за что не поверила, что они так поступят... Успокойтесь... Отдыхайте... Я обмою вам лицо.

Болан услышал едва слышное бульканье воды. Послышался хриплый и слабый мужской голос:

— ...А что же вы думали?..

Говоривший чуть слышно застонал от боли, потом продолжил:

— Думали, все будет по-другому?..

— Не знаю. У меня голова была забита великими идеями... Революция. Справедливость. Свобода... Сплошная философия. Голая теория...

— Но, тем не менее, вы же знали, что будете... убивать.

— Это так легко на словах! О да! Смерть людей, угнетающих мой народ, меня не пугала. Но... до сих пор... я ни разу не видела...

— Пыток, вы хотите сказать?

Лакония! Сомнений быть не могло: это он!

— То... то, что они с вами сделали... это просто ужасно... бесчеловечно... Я пыталась заткнуть уши... но всему есть предел!

Девушка теперь почти плакала.

— Я... Я не знала, что я... ну, такая чувствительная. Мне за себя стыдно... Я думала, мы сражаемся за настоящую справедливость, за то, чтобы людей не пытала тайная полиция... Но мы не лучше, чем другие... Вы мне не верите?

Лакония снова застонал, и девушка печально сказала:

— Мне бы так хотелось облегчить ваши страдания!

— Вы и так уже столько для меня сделали... Спасибо...

Лакония с трудом ворочал языком. Что касается Болана, то он услышал достаточно, чтобы приступить к активным действиям.

Он быстро обогнул маленькую хижину и, неслышно переступив порог приоткрытой двери, очутился в кромешной тьме.

— Если хотите помочь этому человеку, — произнес он холодным, не терпящим возражения тоном, — помогите мне вынести его за пределы лагеря.

Он услышал, как девушка вскрикнула от удивления и испуга. Он тотчас же зажег фонарик, и тонкий луч света выхватил из темноты ошеломленное лицо арабки, которую он видел сегодня утром в компании с Хатибом аль-Сулейманом.

Она смотрела на него широко раскрытыми от испуга глазами, не отрывая взгляд от черного комбинезона, увешанного смертоносным арсеналом. Затем она открыла рот, словно собираясь закричать от ужаса, но Болан остановил ее властным жестом:

— Тихо, ни звука! Если хотите что-то сказать, говорите шепотом.

— Кто... кто вы такой? — пробормотала наконец Сорайя.

— Друг. Вы согласны помочь мне вынести этого человека из лагеря?

— Я...

Ясное дело, она колебалась. Говорить — это одно дело, а вот действовать — совершенно другое.

— Да или нет? — настаивал Болан.

В этот момент Лакония с трудом приподнялся на локте и, глядя на высокую фигуру в черном, чуть слышным голосом спросил:

— Кто... кто вы?

— Полковник Джон Феникс, — ответил Болан, не сводя с девушки жесткого взгляда.

— Имя... кодовое имя? — удалось выговорить раненому.

— "Каменный человек". Я — «Каменный человек-1».

Лакония бессильно откинулся на матрас.

— Благодарю тебя, Господи! — вздохнул он.

— Ну так что? — Болан продолжал пристально смотреть на девушку. — Я жду вашего ответа. Она печально покачала головой.

— Я... я не могу вам помочь. Если Хатибу станет известно, что я предала его, он меня убьет. Но я не стану ничего делать, чтобы вам помешать.

— Она... она говорит правду, — с трудом пробормотал Лакония.

— Но она может поднять тревогу, когда мы уйдем, — сухо заметил Болан.

— Обещаю, что не сделаю ничего такого, что могло бы поставить под сомнение вашу безопасность! — воскликнула девушка. — Могу поклясться в этом даже на Святом Коране!

Ее взгляд умолял Болана поверить ей и тем самым вверить свою жизнь и жизнь пленника в ее руки.

И все-таки она была революционеркой. Настоящей. Более того, она сражалась бок о бок с одним из самых беспощадных главарей террористов — Хатибом аль-Сулейманом. А Болану было известно, что женщины, участвующие в революционных движениях, бывают еще более фанатичными, чем мужчины.

И тем не менее...

Он был свидетелем того, как эта девушка открыто перечила самому аль-Сулейману, как она подносила воду изнуренному пытками американцу и как сегодня вечером она пыталась облегчить его страдания.

Но самым убедительным доводом стал подслушанный им разговор."

Ведь она не подозревала, что он слышит ее. А может, она была не такой закаленной революционеркой, как ей казалось? Впервые в жизни ей довелось присутствовать при пытках человека, и, вне всякого сомнения, это чудовищное зрелище перевернуло ее сознание.

Да, конечно, в свое время ее научили подкладывать бомбы в здания с ни в чем не повинными людьми. Но там все было гораздо проще. В момент совершения теракта она находилась далеко от места взрыва и никогда не видела, к каким ужасающим последствиям он приводил. Но наблюдать воочию за человеческими страданиями — это совсем другое дело. Смотреть не моргнув глазом, как режут человеческую плоть, как ее рвут на куски, жгут и увечат, видеть, как жертва постепенно сходит с ума от боли, способны немногие.

Сорайя, по всей видимости, не смогла остаться равнодушной к чужим страданиям.

В ее огромных черных глазах горел огонек надежды, и Болан внезапно понял, что если ей сейчас поверит, то это будет означать, что и она тоже вверяет ему свою жизнь.

Взаимное доверие. В конечном счете, почему бы и нет?

— Как вас зовут?

— Сорайя. Сорайя Насер.

— Ладно, Сорайя, я вам верю. Как по-вашему, пленника можно переносить?

Она пожала плечами.

— Ему очень досталось, а мне даже нечем его перевязать. Но я, тем не менее, сделала все, что было в моих силах. Теперь его жизнь зависит от Аллаха... и от вас.

Высокий человек в черном опустился на колени рядом с матрасом. Он осторожно поднял Лаконию и аккуратно взвалил его себе на плечо, как это делают пожарники, выносящие из огня пострадавшего.

Сорайя подошла к двери и в нерешительности остановилась. Затем, обернувшись к Болану, спросила:

— А как вы проникли в лагерь?

— Прорезал проход в ограждении позади бетонного бункера.

— И, я полагаю, вы хотели бы выбраться тем же путем?

— Точно.

— В таком случае, я выйду первой. Если я что-нибудь замечу, я подам голос, и вы поймете, что вам грозит опасность.

Не дожидаясь ответа, она исчезла в ночи.

Болан понял, что, несмотря на свои слова, она все же поможет им выбраться из лагеря. Если, конечно, не соврет.

Мак, в свою очередь, подошел к двери. Снаружи не было видно ни огонька. Шел косой дождь, продолжая поливать и без того раскисшую землю. Сорайи нигде не было видно. Она, скорее всего, скрылась за хижиной.

Настало время действовать, время выходить под Дождь, чтобы убедиться в правдивости или лживости ее слов...

Мак вынул из кобуры огромный серебристый «отомаг» и снял его с предохранителя, затем осторожно, стараясь не делать резких движений, выскользнул в чернильно-черную ночь.