Старые лица, древние корни.
Местная память.
Плоские кепки, темные трости,
Блестящие кругляши набалдашников.
А над ними жаворонок в бескрайней голубизне.
Карта их жизни, как равнинный пейзаж,
Уходит в седую даль.
Их беседа струится словно река,
Медленно текущая вспять.
Церкви и фабрики на ее берегах
Одна за другой исчезают.
И только их родовая память
Неподвластна всесильному разрушителю.
Арфисты умолкшего царства —
Мощи их ссохшихся ликов,
Созвучные друг другу, как струны,
Завораживают, словно древняя музыка.
Дикарские, прихотливые вариации,
Отзвуки позабытых мелодий,
Доставшихся им по наследству, —
Песнопения здешних земель,
Озвученных их праотцами.
Трудно струится ручей.
Дремотно ткет паутинку
Летящий в Америку самолет.
Беседу лелеет ветер.