Новый год с его братом

Глава 18. Настя

Вчера вареники встали поперёк горла. После столкновения с Алексом есть перехотелось. Напрочь отбил желание притрагиваться к еде. Сидела и молча глядела как Андрей за двоих уминает всю тарелку, пускай и без особого энтузиазма с подпорченным, непонятно чем, настроением. Однако съесть всё подчистую это ему не помешало. А затем и вовсе без улыбки побрёл прямым ходом в комнату и за пару минут уснул. Наша длительная прогулка прекрасно сморила одного человека, а я же в свою очередь ни на секунду не сомкнула глаз.

Сказал чушь Алекс, а заморочилась почему-то я. Его слова не отпускали вплоть до утра. Ночь была затянута моими бесконечно посещающими мыслями. Говорил про ноги, а закончил философским суждением. Что к чему?

Умываюсь холодной водой и спускаюсь на первый этаж. Буду, наверное, первой, кто сегодня отведает завтрак. Если он, конечно, уже приготовлен. Иначе придётся наворачивать круги вокруг дома, только бы завлечь себя каким-нибудь полезным делом. А спорт, кажется, вроде из тех родов занятий, которые должны приносить пользу. Вот, пару сотен грамм жира и сожгу. Кто-то за новогодние каникулы их наберёт, я же напротив от них избавлюсь. Может с ними и весь скопленный стресс сгинет с меня.

— Ты чего так рано встала? — Вся в хозяйстве мать Андрея встречает меня у порога кухни. — Плохо спалось? — Обеспокоенно спрашивает. — Холодно? Может вам в комнату обогреватель принести?

— Нет, не беспокойтесь. В доме очень тепло, даже жарко я вам скажу.

— Тогда я не понимаю, чего ты доченька, так рано встала. Спала бы ещё.

— А вы чего не спите? — Перевожу разговор. Как этой женщине объяснить, что спать не могу из-за её двух сыновей. Разве поймёт? Разве не осудит?

Да кто вообще сможет меня понять? Я сама ничего не смыслю в том, что творю. Для чего свои мысли мусором забиваю. Почему к его словам вес прибавляю. Зачем вешаю на Андрея непонятные и недоказанные никем и ничем ярлыки? Всегда был идеален для меня, а сейчас с чего-то решила минусы в нём отыскивать. Все мы со своими тараканами. И до этих каникул, уничтожать тараканы Андрея не спешила, дружно и мирно жила в одной квартире.

— Кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Мою мать так растили, а она меня. Если надо что-то делать, то лучше это делать спозаранку.

— Хотите я вам помогу в готовке? — Заглядываю за спину Нины Степановны, и вижу выложенные на столешницу продукты.

— Умеешь? — На её лице появляется удивление. Неужели с виду я совсем не похожа на ту, что сотни кулинарных книг перечитала? Да ещё и как — взахлёб, с интересом. Ведь всегда хотелось быть Андрею ровней.

— А то. Любое блюдо смастерю, — с блеском в глаза принимаюсь надевать фартук на себя. — Только успевайте заказывать.

— Сегодня у меня по плану сырники, круассаны и оладьи со шпинатом. Осилим?

— Ещё как, — настроение поднимается вверх.

И даже на улице мёрзнуть не пришлось. Тётя Нина украла всё моё внимание своими весёлыми рассказами про проказы Андрея. Я и не заметила, как кухню заполонил аромат готовых круассанов с миндальной и фисташковой начинками.

— А я и не знала, что Андрей был таким трудным ребёнком.

— Трудным? Напротив, с ним было легче всего. Ты просто про двух моих остальных отпрысков не слышала. Те двое кому угодно дадут просраться. До сих пор с одним ношусь как пчёлка. Спасибо, Андрею, что хотя бы за ней изредка приглядывает.

— Да, он безмерно счастлив этому, — ладонью прикрываю рот, чтобы сдержать свой хохот на весь дом.

— Сильно ругается? — Лицо тёти Нины смешно морщится.

— Нет, вы что, так иногда поворчит немного, — приуменьшаю. Ну не расстраивать же эту милую женщину правдой о том, что Андрей бы с радостью сбросил вызов от Алекс, но долг брата зовёт спасать сестрицу от передряг.

— Это хорошо. Эта девчонка никого не хочет слушать. Для неё только один авторитет.

— Виктор Анатольевич? — Тут я с ней соглашусь, с виду дядька серьёзный и сильно подавляющий, хотя по общению довольно приятный.

— Ни капли. Для неё он не авторитет, а диктатор, которому нужно вечно противостоять. — И тут спорить не буду.

— Тогда кого же она слушает? — Следом за Ниной Степановной усаживаюсь за стол и подпираю подбородок рукой. Вся во внимании.

— Алекс слушает только Алекса.

При упоминании его имени норовят сработать рефлексы и сбежать отсюда подальше. Однако любопытство побеждает, и я остаюсь на месте, и ко всему прочему включаюсь в дискуссию.

— Алекса? Но почему?

Безусловно, мимо меня не прошло то, что они в разы ближе друг к другу, чем с Андреем, и Алекс от нашего приезда, так не скакала как от его. Да прямо счастьем светилась.

— Он её слышит. Часто во всём поддерживает.

— Удивительно, мне казалось, что он отстранён от всей вашей семейной суеты.

— Быть вдали, не значит, быть равнодушным. Из всех троих, Алекс самый понимающий.

— Что? Ой, прошу прощения, мне просто так не показалось.

— Ты его плохо знаешь, малыш. Перед ним не надо распинаться, чтобы он понял, что тебе нужно. Он с первого взгляда поймёт, что тебе плохо и как тебе в этом помочь. Если тебе станет одиноко, он это обязательно почувствует.

Мне к каждой фразе хотелось противостоять, но всплывающие кадры прошлых дней ставили мне шах и мат. Ведь именно он был рядом, когда мне было больно и одиноко. Благодаря ему, я не рыдала в подушку, а от всей души, летая по льду, веселилась с ребятами.

— Я люблю своих детей, но по нему я сильно скучаю и мне его не хватает,

— Кого тебе там не хватает, а? — На мои плечи кладутся руки, и щёку обжигает поцелуй. — Доброе утро, ты сегодня рано.

— Выспалась. Наша прогулка оказалась очень продуктивной.

— Хочешь, можем повторить?

— Хочу, — с радостью в голосе мигом соглашаюсь.

— Сынок, — Нина Степановна рукой приглашает Андрея присоединиться, — садись с нами, отведай.

— Я не голоден. Я, наверно, к отцу поднимусь, кое-что обсудим.

— Ой, оставьте вы эту работу хоть на пару дней. Оба невыносимы.

— Мам…, — и наклоняется ко мне. — Я ненадолго, и мы можем сегодня сходить в боулинг или в бильярд сыграть?

— Какой бильярд? — С широкой улыбкой влетает на кухню Алекс. — Ты что забыл, на календаре 30 декабря, напоминаю тебе.

— Мы не пойдём с Настей.

— Куда это мы не пойдём? — Спрашиваю Андрея.

— Подожди Настюш, — останавливает меня и возвращает взгляд на брата. — В смысле ты не пойдёшь? Реванш года. Даже не думай туда не заявиться, я тебя…

— Алекс! — Вклинивается в перепалку Нина Степановна.

— Что Алекс? Я год этого ждала. Ждала мести и крови. Неизвестно, когда ещё такая возможность нам подвернётся. К тому же Алекс приехал, у нас есть все шансы снова надрать им зад.

— Алекс! — Смиряет дочь своим строжайшим взглядом.

— Алекс, да Алекс.

— Вот и надирайте им вдвоём, — слегка несдержанно проговаривает Андрей.

— Одного упрашивай, второй туда же. Как дети малые. Насть, одна надежда на тебя. Нас ждёт большая игра, Ханбековы против Климетьевых, последние сегодня должны проиграть любой ценой. Андрей на тебе, среднего я возьму на себя. Через два часа встречаемся в центральном домике на первом этаже.

— Кто такие Климентьевы? — Интересуюсь уже после её ухода у Андрея.

— Михаил Фёдорович и Валентина Григорьевна.

— То есть родители Лили?

— Да.

Ох, Алекс, я не уверена в том, что готова убеждать Андрея явиться на вашу семейную дружескую вечеринку.

Андрей молча встаёт изо стола и направляется в нашу комнату.

— Так мы пойдём?

— Нет. — Твёрдо заявляет мне.

— Почему? — Меня начинает напрягать его вновь резкое изменение настроения и избегание встреч с этим семейством. Он же избегает? Мне же не показалось?

— Нечего нам там делать. К тому же поверь, братец в два счёта их уделает.

— Мы пойдём, — обгоняю его и первой вхожу в нашу спальню. И начинаю подбирать наряд, не зная какой больше подойдёт. Речь о том, во что играть будем не шла. Буду значит выбирать на обум.

— Что ты делаешь?

— Думаю, в чём пойти на важнейшую игру. Буду за Ханбековых болеть.

— Если и планируешь пойти, то выбирай более закрытый вариант.

— Даже так? — Вопросительно выгибаю бровь.

— Чтобы не привлекать внимание.

— Чьё?

— Соперников. У Лили трое старших братьев, и все они не плохо играют.

— Во что?

— В пейнтбол детка, в пейнтбол. Поэтому готовься, будем защищать нашу крепость.