Новый Мир ( № 3 2002)

Шаг влево, шаг вправо — и будет пиф-паф.

Не прав ты, начальник, ей-Богу, не прав:

Так целишься долго, мурыжишь давно,

Что нам уже стало почти все равно.

«Убью!» — говоришь. Отвечаем: «Убей!» —

Без страха гуляя по зоне твоей.

Опять невредимы, опять пронесло,

Опять не вошли в убиенных число.

А может, затем лишь грозишься убить,

Чтоб мы научились все это любить:

Весеннюю лужу, где рай воробью,

И небо, и зону с привычным: «Убью!»

Неуютное местечко.

Здесь почти не греет печка,

Вымирают печники.

Ветер с поля и с реки

Студит нам жилье земное,

А тепло здесь наживное:

Вот проснулись стылым днем,

Надышали и живем.

Господь посылает сырую погоду,

Чтоб вывести всех нас на чистую воду,

На чистую воду, что льется с небес…

Ютится ли ангел, ютится ли бес

В душе нашей призрачной? Что в ней ютится —

В душе, что в конце улетает, как птица?

В конце бытия улетает туда,

Откуда течет дождевая вода?

Все бессмысленно и плохо

С точки зрения травы,

Жизнь ее достойна вздоха

И печального «увы»,

Жгут ее, и рвут, и топчут,

И покоя не дают,

Поострей косу наточат —

И давай крушить уют,

Насекомую обитель,

Столь любимую жучком…

Не губи траву, воитель,

Лучше ляг в нее ничком.

На тебя здесь зла не держат

И тебе не отомстят…

Пощекочут и понежат,

На ушко прошелестят.

Где же все это — язвы, проказа?

Кто-то стер аккуратно с доски.

Существует лишь tabula rasa.

Нарисуй на ней, Боже, с тоски,

Нарисуй на ней снова со скуки

Рыбок, птиц, человечьи полки.

Вот тебе в Твои чуткие руки

Кисти, уголь, цветные мелки.

Стерто прошлое — как ни бывало,

Не кровила ранимая плоть,

Никого еще не убивало,

И доски не касался Господь.

Ну и как он в переводе

На земной и человечий?

Получилось что-то вроде

Бесконечно длинной речи.

Хоть бессмыслица сверкает

Тут и там и сям порою,

Но процесс нас увлекает,

Все мы заняты игрою:

Переводим, переводим

С языка оригинала,

Где-то возле смысла бродим,

Есть сюжет, а толку мало.

И пером не очень нежным

Божий замысел тревожим,

Окончанием падежным

Их скрепляя, строки множим.

Но в хорошую погоду

Свет такой ОТТУДА льется,

Что земному переводу

Ну никак не поддается.

Всё от лукавого, ей-ей…

Иначе как могло случиться,

Что дождь прошел, и сад лучится,

И белый день еще белей.

Всё от лукавого. В манок

Дни напролет свистит лукавый,

И листья ластятся, и травы,

Дрожит роса у самых ног.

И этот луч средь бела дня,

И миг стремительного лета

Стрижа — ловушка и тенета,

Силки, тенета, западня.

Увы, хлебаю, что дано.

Уже едва прикрыто дно,

Уже на донышке остатки,

Но, говорят, остатки сладки.

Пока июнь идет к концу,

Стекает дождик по лицу,

Водичку пьет из лужи птичка,

Пресна небесная водичка.

Стекает дождик по устам,

Пока шагаю по крестам,

По влажным крестикам сирени

Из света в тень, на свет из тени.

Вторник, пятница, среда…

Жить-то надо — вот беда,

Дни недели обилетить,

Проводить, потом приветить,

После снова проводить,

С ними есть и с ними пить,

В их дождях-лучах купаться,

В их подробностях копаться,

Их дарами дорожить…

Ну, короче, надо жить

От восхода до восхода

И в любое время года.

Звонят отсюда через ноль,

А также через боль и муку.

Коммуникации науку

Освоить просто. Уж не столь

Она немыслимо сложна:

Нажмете точку болевую —

И речь услышите живую,

Ту самую, что вам нужна.