Новый Мир ( № 6 2004)

Периодика

“Вестник Европы”, “Время новостей”, “Вышгород”, “Газета”, “Гражданинъ”, “GlobalRus.ru”, “День литературы”, “Дон”, “Завтра”, “Знание — сила”, “Известия”, “Иностранная литература” , “Искусство кино”, “Книжное обозрение”, “Космополис”, “Лебедь”, “Левая Россия”, “Литература”, “Литературная газета”,

“Литературная Россия”, “LiveJournal”, “Мемориал”, “Московские новости”,

“Наш современник”, “Наша страна”, “НГ-Религии”, “НГ Ex libris”, “Нева”,

“Независимая газета”, “Новая газета”, “Новая Польша”, “Новая Юность”,

“Новое время”, “Новые Известия”, “Новый Журнал”, “Огонек”, “Октябрь”,

“Политический журнал”, “ПОЛИТ.РУ”, “Посев”, “Российская газета”,

“Русский Журнал”, “Русский курьер”, “Спецназ России”, “Топос”, “Труд”,

“Toronto Slavic Quarterly”, “Урал”, “Фома”

Владимир Алейников. Свидание с Фурцевой. — “Литературная Россия”, 2004, № 7, 20 февраля .

Как художник (А. Зверев) к министру культуры ходил.

См. также: Владимир Алейников, “Нет ни участья, ни вести благой” — “Литературная Россия”, 2003, № 19-20, 16 мая; “Самиздат моей эпохи” — “Литературная Россия”, 2003, № 34, 22 августа; “Белая ворона” — “Литературная Россия”, 2003, № 45, 7 ноября; “Артур Фонвизин” — “Литературная Россия”, 2003, № 52, 26 декабря.

Марк Альтшуллер. Двести лет споров о русском языке. — “Новый Журнал”, Нью-Йорк, 2004, № 234 .

К 200-летию “Рассуждений о старом и новом слоге Российского языка” А. С. Шишкова (СПб., 1803). Среди прочего: “<…> большинство из словечек подобного рода, приписывавшихся Шишкову и его последователям, выдуманы противниками адмирала (биллиард — шарокат, кий — шаропех, луза — прорездырие) и часто принадлежат к историко-литературному фольклору. Такова, например, знаменитая фраза: „Хорошилище грядет по топталищу на позорище в мокроступах” (то есть франт идет по тротуару в театр в галошах)…”

Максим Амелин. Поверх молчания и говорения. Олег Чухонцев как продолжатель “умного делания” древнерусских исихастов. — “НГ Ex libris”, 2004, № 8, 4 марта .

“Чухонцев, преодолев сопротивление материала, нашел некую альтернативу — стих, обладающий безграничными возможностями, промежуточный между белым (с иногда проявляемой рифмой) ритмическим стихом и верлибром западноевропейского разлива, чуждым свойствам русского языка, имеющего помимо фразового ударения сильнейшее словесное”.

См. также рецензии Дмитрия Полищука и Ирины Роднянской на новую книгу Олега Чухонцева “Фифиа” (СПб., “Пушкинский фонд”, 2003) в настоящем номере “Нового мира”.

Юлий Андреев. В мире биологически мотивированной этнической вражды. — “Лебедь”. Независимый альманах. Бостон, 2004, № 367, 21 марта .

“Слабоумие Горбачева в данном случае не может служить смягчающим обстоятельством”.

Ольга Арефьева. “Господь на небе замечает, какие у певца глаза…” Беседовала Анастасия Франтова. — “Фома”. Православный журнал для сомневающихся. 2004, № 1 (18) .

На вопрос о религиозных метаниях Бориса Гребенщикова: “А кто знает, может, он вглубь растет, мы же не видим его душу. <…> Кто знает, какие у человека отношения с Богом, какой у него путь? Мы видим, как он грешит, но не видим, как он кается”.

Ольга Балла. Обнаженное тело в культурных пространствах. — “Знание — сила”, 2004, № 2 .

“Нагота всецело культурна и социальна”.

Павел Басинский. Так и надо. Два завещания Льва Толстого. — “НГ Ex libris”, 2004, № 10, 18 марта.

“Это он в „Обращении” [1908 года] завещает не какой-то конкретный опыт проживания жизни, а тотальное отрицание несомненно несовершенного устройства мира во имя абстрактного блага и любви. И затем уже предчувствуется, быть может, самый страшный тоталитаризм ХХ века — постоянное выхолащивание всяческой жизненной органики, всяческих жизненных мелочей ради главного — несомненно правильного, но пустого и жуткого в своей безличности”. Под вторым завещанием автор статьи подразумевает “Хаджи-Мурата”.

Здесь же: Василий Шевцов, “Механика свиной жизни. Зачем нам сегодня „Крейцерова соната”?”; “<…> эмпирический секс всегда сопряжен с душевными муками, со стыдом — отзвуком первородного греха. <…> А у героев порнофильмов, порнорассказов нет психики, они совокупляются радостно, самозабвенно, экстатически, заставляя нас заново поверить, что есть, есть он — секс нашей мечты, где мы возвращаемся в райское состояние неразличения зла и добра. <…> Это чистая механика, где нет соблазна, где нет страсти и угрызений совести, где нет голодных детей, абортов и поломанных судеб”.

Антон Баумгартен. Несколько мыслей в защиту патриота Пушкина. — “Левая Россия”, 2004, № 4 (103), 8 марта .

“Да, он [Пушкин] не мыслил в категориях классовой борьбы, по крайней мере как центральных для исторического понимания. Пушкин размышлял об истории „наивно”, как об истории наций, государств, человека. Но ведь отношения между этими реалиями если и подчиняются „законам” классовой борьбы <…> то ведь не напрямую подчиняются, а только в конечном счете (то есть в последнем счете Апокалипсиса, как мог бы сказать Вальтер Беньямин). Кроме того, признаем, что марксизм не имеет убедительной теории наций, этносов и отношений между ними. <…> Так вот, мне представляется, что Пушкин удивительно верно предсказал последствия для России такого развития истории, при котором Польша восстановит свою государственность…”

Владимир Богомяков. Лаборатория бытийной ориентации № 85. Там, где ворота не запираются. — “Топос”, 2004, 17 февраля .

“Посмертные записки Сергея Залыгина [„Октябрь”, 2003, № 9, 10, 11] действительно очень интересны. <…> Конечно, может случиться так, что лет через 100 все то, что пишет Залыгин, покажется смешной и ненужной чепухой: настолько другая наступит жизнь, что и книг-то читать никто не будет, кроме нескольких чудаков, да и те — для понта. Чтобы понимать Элиота, нужно знать маршруты лондонских трамваев, а чтобы понимать Залыгина — нужно пожить в России (перестроечной и доперестроечной), в Сибири, в деревне”.

Владимир Бондаренко. Ненасытное время умирания. О поэзии Геннадия Русакова. — “День литературы”, 2004, № 2 .

“<…> смерть жены и смерть державы. Имперский поэт не предает своей империи. Любимый не хочет забыть о своей любимой. <…> Несомненно, „Разговоры с богом” — главная книга его жизни. Это новая победа нашей классической поэзии, победа чистого, емкого русского языка. Для меня книга Геннадия Русакова стала одной из событийных поэтических книг ХХ века”.

См. также: Владимир Славецкий, “Голошение” — “Новый мир”, 1998, № 1.

См. также: Владимир Цивунин, “Горькая дерзость Геннадия Русакова” — “Новый мир”, 2003, № 3.

См. также: Геннадий Русаков, “Горло дней” — “Новый мир”, 2004, № 6.

Владимир Бондаренко. Лирический жест Владимира Соколова. — “День литературы”, 2004, № 3.

“Разве приверженность к прозрачности, к простоте слов, к идентичности слов и самой жизни обозначает какую-то групповую идеологическую узость? Тогда уж вся классическая русская литература является некой тенденциозной группой, с которой надо бороться. Что и делают в наше время”. Эту же статью см.: “Завтра”, 2004, № 12, 16 марта.

Владимир Бондаренко. В рубищах великих слов. — “НГ Ex libris”, 2004, № 10, 18 марта.

“Я считаю Леонида Губанова — одним из поэтических классиков русского ХХ века”.

См. также: Юрий Кублановский, “На свету и в темнотах лирической самобытности” — “Новый мир”, 2004, № 1.

“…быть дочерью трудной матери”. Письма Ариадны Эфрон Маргарите Алигер. Вступление, публикация и комментарии Натальи Громовой. — “Октябрь”, 2004, № 2 .

“Аня Саакянц пишет, что Секретариат наконец разрешил мамин вечер в Союзе. <…> Главное и единственное мое пожелание и просьба, относящаяся к вечеру, — чтобы ни в коем случае не участвовал Асеев. Остальное — на волю Божью и Вашу. <…> Слуцкий мне понравился очень, хорошо, если бы он выступил. Эренбург, конечно. Кого-нибудь из молодых. Только бы не Вознесенского! <…> Ваша Аля” (из письма от 14 ноября 1962 года, Таруса).

Вдарьте по мячику! Беседу вел Сергей Шаргунов. — “НГ Ex libris”, 2004, № 8, 4 марта.

Говорит Владимир Новиков: “Попробую обозначить некоторые мертвые зоны, где накопились завалы штампованной продукции. Это прежде всего антиутопическая традиция, объективно исчерпанная и закрытая еще „Москвой 2042” Войновича. Начинают также надоедать фантастически-альтернативные версии российской истории (уже жаргонно именуемые „альтернативками”). Сколько можно тянуть постсоветскую резину, искусственно продлевая девяностые годы! Не вижу проку в реабилитации и эстетизации наркомании: потребители „наркоты” вообще читать не любят, а запойные читатели — это люди в основном здоровые. Наконец — грязно-грубая эротика: зачем о телесной любви писать так, чтобы при чтении приходилось зажимать нос? <…> А в реальной жизни я вижу нарождающуюся молодую интеллигенцию, грамотную, трудолюбивую, не склонную ни к идеологическому, ни к сексуальному разврату. Воссоздать эту новую среду сюжетно — интересная творческая задача”.

Игумен Вениамин (Санкт-Петербург). “Эти китайцы не настоящие…” — “Литературная газета”, 2004, № 9, 3 — 9 марта .

Полемика: прогрессивный игумен против писательницы-реакционерки. “<…> автор [Олеся Николаева] страшно не любит католичество (как, похоже, и Запад в целом), даже более, чем некоторые не запрещенные в служении священнослужители. Не любит автор католичество от всей души, причем не объясняя ни одним словом за что, очевидно, полагая, что это и так должно быть ясно. Именно этой симпатии к католичеству (прозападного увлечения) автор не может простить своему духовнику игумену Ерму (прообраз, вероятнее всего, архим. Зинон; прототипы многих персонажей „конспекта” вообще легко узнаваемы). И тут овца взбунтовалась! Католичество настолько невыносимо, что после пережитого антикатарсиса („сделалось невыносимо тревожно, душно”) немедленно подключаются и природные силы: хляби небесные разверзаются, и огромные градины падают с неба, как в русской былине”.

Здесь же другое мнение — Павла Басинского (“Самые искушаемые”): “<…> удивительно, что игумен Вениамин именно светский, именно открытый для простых людей, написанный на понятном им языке роман Олеси Николаевой [„Мене, текел, фарес”] обвиняет в „ортодоксии” и сопротивлении [церковным] реформам. Да уже одно то, что монастырские проблемы описаны в светском журнале, но описаны человеком, знающим монастырскую жизнь изнутри, само по себе есть факт религиозной свободы. Может быть, опасной, не знаю”.

“Вера и святыни — самое дорогое, что есть у истинного христианина”. Заявление Службы коммуникации Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. — Официальный сайт Русской Православной Церкви, 2004, март .

“<…> осквернение священных изображений, символов и икон должно решительно осуждаться и отвергаться обществом, кто бы такое осквернение ни совершал — художник, писатель или журналист, чиновник или торговец, „народный лекарь” или простой обыватель. <…> Церковь настаивает на том, что любое публичное осквернение иконографических изображений Господа Иисуса Христа, Божией Матери и святых — то есть совмещение их с чуждыми изображениями, помещение в ненадлежащий контекст, употребление в книгах, фильмах и постановках, пропагандирующих человеческие страсти, использование в рекламе, в объявлениях колдунов и знахарей, на этикетках бытовых товаров — оскорбляет чувства верующих”.

Егор Гайдар. I. Богатые и бедные. II. История пенсий. — “Вестник Европы”. Журнал европейской культуры. 2003, № 10 .

“Когда Ю. Цезарь ввел систему военных пенсий в Риме, он вряд ли отдавал себе отчет в том, что создает прецедент, который серьезно усугубит финансовые трудности Римской империи несколько столетий спустя”. Начало цикла историко-экономических очерков Е. Т. Гайдара — “Вестник Европы”, 2003, № 9.

Рената Гальцева. Что делать? — “Русский Журнал”, 2004, 19 февраля .

“Два эти популярные понятия надо было бы поменять местами в плане сущего и должного — чтобы „административный ресурс” наконец вошел в силу, а „стабильность”, наоборот, уступила место сдвигам”.

См. также: Рената Гальцева, “Воздушные замки стабильности. И механизм бездействия вертикали власти” — “ GlobalRus.ru ”, 2004, 12 марта ; “Порвалась связь миров, горнего и дольнего. Колесики не зацепляют, приводные ремни истерлись. Сдвинешь камень с места, а он, как сизифов, тут же возвращается назад; вытащишь колеса из расхлябанной колеи, глядишь, а повозка опять въехала в нее. Не всегда тут вина центральной власти, чаще беда ее. Однако затянувшаяся беда становится виной”.

Голос Церкви. — “Завтра”, 2004, № 7, 11 февраля.

Против идентификационных номеров: “<…> любые, даже предвиденные, ограничения политических и хозяйственных прав и свобод граждан с помощью технических средств при христианском линейном восприятии времени, которое направлено к своему концу, приобретают эсхатологическое измерение и не могут не беспокоить совесть членов Церкви <…>. В религиозном контексте названные действия [украинской] власти приобретают апокалипсическую составляющую, что может расцениваться как сознательное или невольное содействие созданию технической базы, которая оказывает содействие воцарению антихриста” (из “Заявления Священного синода Украинской Православной Церкви”, Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 20 декабря 2003 года).

См. также: “Согласно статистике официальных государственных органов, на начало 2004 года по всей Украине в судах находится около 2000 (!) судебных дел православных христиан за право жить без идентификационных номеров. Каждое такое судебное дело насчитывает от 1 до 300 и более православных истцов, которые готовы до конца отстаивать свое право жить без личных антихристианских номеров-кодов. Вместе с прихожанами в суд подают и священнослужители. И сейчас уже почти все судебные инстанции выносят свои решения против налоговой администрации в пользу православных! <…> Таким образом, сейчас на Украине уже каждый православный христианин, имеющий соответствующие религиозные убеждения, имеет возможность в судебном порядке доказать свое право жить без диавольского кода, в соответствии с Законом Украины № 1003-XIV, принятие которого Верховной Радой 16 июля 1999 года было вымолено стараниями православного народа Украины, священнослужителей и архиереев Украинской Православной Церкви” (“Седмица. Православные новости за неделю”, 2004, № 138, 19 марта ).

Антон Громов. Трагический символ эпохи. — “Наша страна”. Орган русской монархической мысли. Основан И. Л. Солоневичем 18 сентября 1948 года. Редактор Н. Л. Казанцев. Буэнос-Айрес, 2004, № 2742, 10 января .

“Для миллионов читателей, благодаря средствам массовой информации, Лени Рифеншталь так навсегда и останется символом нацистского кино. Символом кино немецкого ей стать не дали. <…> Однако для людей, не искалеченных левацким воспитанием, она будет иным, трагическим символом. Ее судьба — это трагедия яркой личности в эпоху, когда независимый образ мысли, индивидуальность, талант, не пожелавшие служить „прогрессу”, влекли за собой приговор к гражданской смерти. <…> Раз она „сотрудничала с нацистами”, то обречена нести „клеймо позора”. Иное дело „прогрессисты”. Тысячи западных интеллектуалов сотрудничали с советской тиранией, пожравшей десятки миллионов жизней. <…> Похоже, что в мире демократии „заблуждаться” можно только налево. А иначе — тюрьма, психушка или, как в случае Лени Рифеншталь, — гражданская казнь. Хотя ей повезло больше, чем П. Н. Краснову, Кнуту Гамсуну или Эзре Паунду”.

Олег Давыдов. Не согрешишь — не покаешься… Синусоида русской истории как функция национальной идеи. — “Политический журнал”, 2004, № 7 (10), 1 марта .

“<…> основополагающий русский миф (не просто байки о деяниях богов и героев, но сценарий, определяющий ход исторической народной драмы, в которой мы все участвуем) сводится к необходимости создания условий для поражения, которое оборачивается победой и следующим за ней социальным, экономическим, политическим, культурным и каким еще угодно подъемом. Это, собственно, и есть русская идея. Она настолько повсеместно присутствует в русской культуре (функционировании социальных институтов, методах хозяйствования, политике, литературе, религиозных представлениях), что только диву даешься, почему ее еще надо искать”.

Михаэль Дорфман. Секс и еврейский город. — “Лебедь”. Независимый альманах. Бостон, 2004, № 364, 29 февраля .

“В воскресенье, 22 февраля 2004 завершился последний сезон сериала „Секс и Город”. В российском прокате его, как всегда неудачно, назвали „Секс в большом городе”. Американцам, особенно на Восточном побережье, не надо объяснять, какой Город. Город — он и есть город с большой буквы. Понятно, что Нью-Йорк — он и есть Город, Сити. <…> Наверное, только сериалы „Сейнфилд” и „Умерьте свой энтузиазм” более еврейские, чем „Секс и Город”. Еврейские не потому, что про евреев, и не потому, что в титрах огромное количество евреев, делавших сериал, а самим еврейским духом и темпом, неповторимой манерой рассказывать истории. <…> В фильме есть еще один, главный и, несомненно, еврейский герой — Город, Нью-Йорк, вот уже более ста лет — крупнейший еврейский город на планете”.

См. также: Евгений Берштейн, “Эпопея городской сексуальности” — “Критическая масса”, 2003, № 3 .

Денис Драгунский. Шлагбаум. “Михаэль Кольхаас”, новелла Генриха фон Клейста. Комментарий-2003. — “Космополис”. Журнал мировой политики. Выходит четыре раза в год. № 4 (6), зима 2003/2004 .

“Чувство справедливости — возмещения невозмещаемого — невозможно утолить”.

Денис Драгунский. Достигнутое торжество. — “Искусство кино”, 2004, № 2 .

Власть=волшебство, всегда выигрывает.

Юрий Дружников (Дейвис, Калифорния). “Закаляйтесь на брани критиков”. Беседу вел Александр Ананичев. — “Литературная Россия”, 2004, № 7, 20 февраля.

“Режиссер А. Сокуров в своем фильме „Русский ковчег” за свой выдал сюжет из моего романа „Ангелы на кончике иглы” — мистическое появление маркиза де Кюстина в России нашего времени. Теперь это не стыдно”.

Александр Дугин. Короли и жрецы. Беседовал Владимир Поляков. — “Литературная газета”, 2004, № 10, 17 — 23 марта.

“Путину нужен иной, свой, национальный Мерлин. И он его, я полагаю, ищет. <…> У него очень ограниченный выбор. Либо оборонное укрепление жесткого национального государства, либо наступательный вектор строительства новой демократической империи — Евразийского Союза”.

Евгений Евтушенко. Порядочный порядок. — “Литературная газета”, 2004, № 10, 17 — 23 марта.

“<…> однажды, выйдя на рассвете из дома Вильяма Голдинга в Южной Англии, я увидел очертания каких-то старинных полуразрушенных строений, поросших мхом.

— Это так похоже на древние акведуки, — заметил я.

— Это и есть акведуки Римской империи, — ответил Голдинг.

— А разве она здесь была? — бесхитростно спросил я.

Как мне потом передавали, Голдинг удивлялся моему чисто английскому чувству юмора. За юмор — на сей раз удачно — сошло мое невежество”. Здесь же — новые стихи Евтушенко.

Борис Егоров. Далекое-далекое детство. — “Вышгород”, Таллинн, 2003, № 6 .

Воспоминания петербургского профессора Б. Ф. Егорова. Сны. См. также: “Вышгород”, 2003, № 3, 4; там — про еду и питье 20 — 30-х.

Михаил Жванецкий. Верлибры. Предисловие Валерия Краснопольского. — “Октябрь”, 2004, № 3.

“И убедимся, что верлибр Жванецкого — это не парадокс” (В. Краснопольский). Убедились.

А вот что я писал в “Новом мире” (1997, № 7) о цикле Жванецкого “Простые вещи” (“Известия”, 1996 — 1997): “Неужели он не устал? Нескончаемый монолог, разрезанный на кусочки. Резать можно наугад, в любом месте. Заунывный, как бубен шамана, и невоспроизводимый, как бурятское горловое пение. Слушать Жванецкого не надоедает никогда. В любом месте можно забыться. Очнулся — все говорит. <…> Литература, как теперь говорят, существования . Сильно ритмизованная. Почти верлибр. Узкую газетную колонку хочется сделать еще уже.

Выдох

чище вдоха.

Питьевая вода

из фенолов и нитратов

кипячению не подлежит.

Танка, однако”.

Женский логос Светланы Семеновой. Беседу вел Сергей Луконин. — “Литературная газета”, 2004, № 9, 3 — 9 марта.

Говорит Светлана Семенова: “В книге о [Николае] Федорове я обобщила свою многолетнюю работу над наследием великого отечественного мыслителя, Учителя и пророка, как его не раз называли. На взгляд многих, в том числе самых мощных умов и талантов России, он (а не Христос? — А. В .) открыл Земле полноту благого идеала, высшую цель, касающуюся буквально каждого жившего, живущего и кому еще предстоит жить <…>. <…> Именно активное христианство Федорова призывает всех на богочеловеческое дело выкорчевывания гнилого, но и упорного смертного корня зла, вводит вектор высшей цели в историю, созидательное действие землян, призванных к творческому стяжанию новой бессмертной природы — в полном составе всех поколений. При этом, искупляя зло и порок, спасаются все (и те, кто не хотят спасения? — А. В. )”.

Александр Жолковский. Новые виньетки. — “Toronto Slavic Quarterly”, 2004, № 7 .

“Хемингуэя спросили, как становятся писателем.

— Как становятся писателем? Я думаю, надо любить предложения. Вы любите предложения?

Я как раз люблю предложения”.

Юрий Жуков. Хозяин демократии. Первые альтернативные выборы в СССР должны были состояться в 1937 году. Но инициатива Сталина обернулась массовыми репрессиями. — “Политический журнал”, 2004, № 7 (10), 1 марта.

О том, что прямые, тайные, равные выборы (формула, введенная сталинской конституцией) будто бы предполагались Сталиным еще и как альтернативные (с несколькими кандидатами) — как средство мирного обновления политической элиты. Случилось иначе…

Заложничество: на весах — человеческая жизнь. — “Мемориал”. Информационный бюллетень. 2003, № 27, декабрь .

Двойной тематический номер — в специальной картонной папке: история, современность.

Алексей Иванов. “Все мы изнасилованы Голливудом”. Беседу вел Александр Гаврилов. — “Книжное обозрение”, 2004, № 9-10, 9 марта .

“— Когда я читал „Сердце Пармы”, было сильное ощущение, что эта история регионального барона в России вечна. Что ваш Михаил Пермский, что какой-нибудь Анатолий Быков...

— Да это же русский архетип! У нас что в XV веке, что в XX, что в XXI — всегда, по-моему, так...

— Насколько вы это в уме держали?

— На сто процентов.

— Какие-то реальные современные истории приходили при этом в голову?

— Да как... Любую газету открой — вся история повторяется. С другими именами, другими суммами, другими мотивировками, а основа та же самая”.

Из Ф. И. Тютчева. Перевод с французского. — “Вестник Европы”, 2003, № 10.

Несколько французских стихотворений Тютчева в переводе Арона Липовецкого. “Работа была сделана при постоянном обращении к подстрочникам К. В. Пигарева, настолько виртуозным и деликатным, что порой мне казалось, будто я просто подправляю их ритм”. Здесь же — французская статья Тютчева “Римский вопрос” в переводе Б. Н.Тарасова.

Из-под глыб. Беседу вел Павел Нуйкин. — “Литературная газета”, 2004, № 8.

Философ Григорий Померанц отвечает на вопрос собеседника, верит ли он в мировой прогресс: “Идет прогресс в частностях, и идет, все больше идет регресс в непосредственном чувстве целого”.

Отар Иоселиани. “Достойны ли люди сострадания?” Беседу вел Юрий Коваленко. — “Русский курьер”, 2004, № 45, 4 марта .

“Давно, еще при Николае I, у царской администрации грузины вызывали большое беспокойство своей неспособностью к торговле”.

Аркадий Ипполитов. Последний человек Серебряного века. Освобождение Аверинцева. — “ GlobalRus.ru ”. Информационно-аналитический портал Гражданского клуба. 2004, 27 февраля .

“История — удивительная гнусность. <…> Глупая история с рылом миргородского хряка была обманута, и нежнейшие слова Романа Сладкопевца вливали в душу уверенность, что ничто не потеряно и что ни осквернение храмов, ни сожжение библиотек, ни кровь, ни грязь, ни гибель Константинополя, ни переименование Петербурга, ни замена крестов звездами, ничто не способно истребить человека. Преданная и поруганная Византия, которую все винили в собственной гибели, называя ее порочной, продажной, обреченной и виновной во всех грехах, неспособной к развитию и жизни, сверкала удивительно чистой лазурью, и становилось предельно ясно, что нет провалов в истории человечества. Сквозь полуторатысячелетнюю муть времен Византия улыбалась тому, что тогда считалось современностью, и жить хоть на минуту становилось легче. <…> Вместе с Сергеем Сергеевичем ушел из современности Серебряный век, и что же плакать, зачем томиться — Серебряному веку нечего делать среди пластикового хлама, и смерть не есть конец, а лишь освобождение”.

См. также: Андрей Немзер, “Человек „большого времени”. Памяти Cергея Аверинцева” — “Время новостей”, 2004, № 31, 25 февраля ; “Читая Аверинцева, слышишь его неповторимый голос (в прямом, „физическом”, смысле) и видишь спектакль, напоминающий о тех, что прежде разыгрывались в его лекциях. Артистичность и неотделимая от нее популярность опасны, ибо обаятельное лицо рассказчика может оказаться важнее, чем суть рассказа. Так случалось (и по сей день происходит) с Честертоном, которого Аверинцев горячо любил (давая понять, что надо бы тут быть посдержаннее) и часто с удовольствием цитировал (обычно именуя при этом Честертона „легкомысленным писателем”). Ясно, что Аверинцев, назвавший филологию „службой понимания”, высоко ценивший дух смирения старых книжников и ученых, полностью подчиненных толкуемому слову, напряженно переживал эту проблему. Дело усугубляли кулуарные шепотки о „ненаучности”, „звездной болезни”, „эстрадности” и даже „даровании, которое не тому досталось”. Зная, как твердо умел Аверинцев говорить о слабостях своих героев (например, того же Честертона, Брентано, Гессе или Вячеслава Иванова), можно предположить, что заведомо несправедливые речи о себе он воспринимал не только с юмором. И оставался собой. Быть просто академическим исследователем он не мог и не хотел. Публичные выступления и популярные статьи не были случайностями, как не был случайностью удививший многих поход Аверинцева „во власть”. Его гражданское служение продолжало то общественное бытие, без которого невозможно представить себе этого изощренного европейского интеллектуала, всегда ощущавшего себя русским интеллигентом”.

См. также: Ольга Седакова, “Он помогал не сдаваться „духу времени”” — “Новая газета”, 2004, № 13, 26 февраля ; “Сложность и простота не относятся как добро и зло, вот что говорит Аверинцев. Есть благо сложности и благо простоты. Сердце когда-то просит одного и когда-то — другого. Зло в другом: в дурном упрощении и в дурной запутанности. „Различай!” — одно из любимых слов Аверинцева. Этому он нас и учил. Не „реагируй”, а „различай”. Не бойся сложного, поскольку без него мы можем возвести напраслину и на мир, и на себя самих. Не бойся простоты, поскольку без нее жизнь обрывается”.

См. также: Наталья Трауберг, “Он умер, потому что повзрослел” — “Огонек”, 2004, № 9 ; “Я не знаю, как рассказать, что в семидесятые годы в Москве жили люди, дававшие христианские обеты написать или перевести книгу ради конца советской власти. Сегодня в это никто не поверит. Тем не менее это было так, и в больницу ко мне пришел однажды Аверинцев — рассказать о третьей книге трилогии Льюиса „Мерзейшая мощь”. Он пересказал мне этот толстенный роман так, что я взялась за перевод и к восемьдесят третьему году закончила, ибо дала обет во имя краха советской власти. Обет мой, видимо, был услышан, и наступило то, чего все мы так ждали. Мы вовсе не питали иллюзий, что это будет прекрасно. Мы надеялись лишь, что кончится гнет. <…> С восемьдесят шестого началась плата за распад империи и за все наши обеты”.

См. также — Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II направил соболезнование в связи с кончиной академика С. С. Аверинцева его вдове Н. П. Аверинцевой: “<…> В трудные годы нашей истории такие работы Сергея Сергеевича, как „Поэтика ранневизантийской литературы”, „Культура Византии IV — первой половины VII века”, „От берегов Босфора до берегов Евфрата”, помогали многим нашим соотечественникам найти дорогу к Церкви, а его поэтические переводы Ветхого Завета позволяли донести до современников смысл и красоту библейских текстов. Молюсь, да упокоит Господь душу раба Своего Сергия в селениях праведных. Вечная и блаженная ему память” (“Литературная газета”, 2004, № 9, 3 — 9 марта).

См. также: Рената Гальцева, “Высший дар” — “Литературная газета”, 2004, № 9, 3 — 9 марта ; “Как-то в телефонном разговоре Аверинцев сказал: „Бывали времена упадка, безумия, но времен, когда было разрешено все, кроме гармонии, — таких времен не было”. Великий „сдвиг” всех смыслов, подобный тому, какой переживало человечество в описываемый Аверинцевым момент встречи античности и Средневековья, умозрения и откровения, переживаем мы сейчас, с той, однако, радикальной поправкой, что идет „сшибка” духовных ориентиров, уже не находящих между собой ничего общего, ибо там, где „нет никаких критериев” (тоже слова Аверинцева), нет места ни для откровения, ни для умозрения, а значит, и для смысловой непрерывности истории. Впечатление от встречи с новым веянием, либеральной идеологией ценностного релятивизма, сменившей тоталитарную идеологию коммунизма, запечатлено Аверинцевым в неувядающем афоризме: „У дьявола две руки””.

См. также: Сергей Иванов, “Ушел последний духовный авторитет России” — “Еженедельный Журнал”, 2004, № 109, 2 марта ; “Как ни старался Аверинцев казаться человеком девятнадцатого века, как ни объявлял себя „не от мира сего”, совсем высвободиться из смрадных объятий Совдепии было не под силу даже ему; так что представителя Серебряного века он напоминал лишь с одной своей стороны, а с другой, как ни странно это может кому-то показаться, — Веничку Ерофеева: тот же ужас перед миром и любопытство к миру; тот же своеобразный аристократизм в сочетании с непоказной демократичностью, та же нестадная вера рука об руку с застенчивым юмором; та же завороженность мировой культурой при глубоком осознании своей укорененности”.

См. также: Константин Крылов, “Памяти Сергея Аверинцева” — “Топос”, 2004, 2 марта ; “Я не имею ничего общего с ближним кругом друзей и поклонников Сергея Сергеевича Аверинцева. Я видел его несколько раз в жизни; читал какие-то его книги; не любил его. Тем не менее я считаю нужным воздать ему должное — именно в качестве постороннего. <…> Мой голос — это голос даже не из партера (где сидели и сидят люди почище), а с балкона. Но все-таки и мне не зазорно вспомнить его. Незлым тихим словом”.

См. также: Ирина Роднянская, “Открытое письмо Константину Крылову” — “Русский Журнал”, 2004, 10 марта ; “Будучи другом покойного Сергея Сергеевича, я не без волнения читала Вашу некрологическую статью. Конечно же, взгляд постороннего имеет свою ценность „для истории”, возможно, большую, чем взгляд людей из ближнего окружения. Но позиция постороннего должна сопровождаться осведомленностью, согласитесь…”

См. также: Денис Иоффе, “Антропология эпитафий” — “Русский Журнал”, 2004, 12 марта ; “<…> текст Крылова полон достоинств, главнейшим из которых может считаться, вероятно, некий „неавтоматизм исполнения”, своеобычный взгляд малотривиального размышления-на-заданную-тему. Во всех словах, которые Крылов избирает для описания роли и места покойного в отечественной „истории ментальностей”, в том принципе „рассказа”, который оказывается узаконен для данного ракурса некрологического письма, сквозит искренняя попытка понять . <…> Стоит сказать, что своего рода „идеальным некрологическим текстом” о С. С. явилось открытое письмо Ирины Роднянской, опубликованное в качестве sui generis отповеди Константину Крылову. Думается, что именно Роднянская оказывается наиболее (в первую голову — чисто биографически ) конгениальным автором, который может и должен расставить самые верные акценты, призванные присутственно ощущаться даже не столько в публичном разговоре, связанном с Аверинцевым, но скорее в самой внутридискурсивной мысли о нем”.

См. также: “Политически это был человек совершенно чуждый. „Имиджево” — закругленное воплощение Настоящего Русского Интеллигента (со всеми комическими коннотациями). Но для русского интеллектуализма 60 — 80-х годов он был огромной величиной, человеком исключительной культурной значимости, заслуживающим глубочайшей благодарности. <…> Именно он сделал Византию и христианскую древность-средневековье модными . И это очень важно с точки зрения социологии науки и интеллектуализма. Талантливые молодые люди всегда хотят заниматься чем-то самым интеллектуальным из интеллектуального и самым элитарно модным из элитарно модного. И вот в мое время и в более ранние годы все были абсолютно уверены в том, что Византия — это Самое Оно. Этой репутацией Второй Рим был обязан прежде всего „Поэтике ранневизантийской литературы”, книге, без сомнения, уникальной. <…> И ее автор заслуживает самых искренних и горячих слов благодарности. И прижизненной, и, теперь, посмертной. Пусть земля ему будет пухом”, — читаем в сетевом дневнике Егора Холмогорова от 23 февраля 2004 года .

См. также: Священник Георгий Чистяков, “Памяти Сергея Аверинцева” — “НГ-Религии”, 2004, № 3, 18 февраля .

Cм. также: Ирина Сурат, “Умер Аверинцев” — “Русский Журнал”, 2004, 25 февраля .

См. также: Павел Нерлер, “Он был всегда нужен — как человек, как ученый, как легенда…” — “ПОЛИТ.РУ”, 2004, 27 февраля .

См. также: Григорий Померанц, “Последний из Серебряного века” — “Московские новости”, 2004, № 7 .

См. также последнее интервью Сергея Аверинцева (беседу вел Илья Медовой) — “Московские новости”, 2004, № 7: “Для меня интеллигенция — что-то вроде сословия, цеха, гильдии; у нее есть или должны быть свои корпоративные правила. Особую обязанность интеллигента вижу вот в чем: ему платят за то, что он занимается работой мысли, и он обязан делать это дело как следует, непрерывно подыскивая возражения самому себе и борясь за большую степень свободы своей мысли от собственных личных и групповых предубеждений, не говоря уже о социальном заказе. <…> А самые мелкие эмоции — это сентиментальное умиление „интеллигентностью” и, еще хуже того, антиинтеллигентский аффект. Интеллигенция имеет право и обязанность критиковать себя — в конце концов, сборник „Вехи” написали русские интеллигенты. Но аффект ненависти против своей гильдии — это психическая патология, если в основе лежит надрывная ненависть к себе самому, и вульгарная низость, если в основе лежит ненависть к коллегам и конкурентам”.

Фазиль Искандер. “Внутри свободы, если вглядеться в нее, можно найти формы несвободы”. Беседу вел Кирилл Решетников. — “Газета”, 2004, 5 марта .

“Наибольшее духовное влияние на меня имел Лев Толстой — и в юности, и позже. Я его до сих пор перечитываю. Для меня это самая крупная фигура в прозе, и не только в русской. Ничего крупнее не было. Но во времена моей поэтической юности самое большое значение для меня имели Маяковский и Пастернак. Я их обожал, я и сейчас их люблю. С Маяковским, конечно, сложно. <…> Пастернак, с другой стороны, сохранил свое влияние и до сих пор. На мою прозу существенным образом повлиял Бабель. Я впервые прочел Бабеля уже достаточно взрослым человеком и был потрясен его стилистическим совершенством. Это сыграло заметную роль в моем переходе к прозе, я понял, что можно в прозе оставаться поэтом. <…> Из критиков мне близки Бенедикт Сарнов и Станислав Рассадин, я с ними просто по жизни был тесно связан. Замечательный прозаик, сейчас почему-то подзабытый и критикой, и издательствами, — Юрий Домбровский. Я бы хотел, чтобы его имя снова вспомнили”.

См. также беседу Фазиля Искандера с Бенедиктом Сарновым (материал подготовлен Анной Фединой): “Хорошо, когда в стране есть три-четыре крупных моральных авторитета” — “Известия”, 2004, № 41, 6 марта ; “На меня новая литература, созданная в условиях свободы, производит какое-то мелкотравчатое впечатление. <…> Свобода достигнута, что еще говорить. Но мне кажется, что писатели должны в любой свободе находить элементы новой несвободы и против этой несвободы бороться так же вдохновенно, как мы боролись против несвободы тотальной. Но для этого нужно время и более опытный глаз, способный видеть новые формы несвободы и вырабатывать способы сопротивления. Пока это время не пришло, и сейчас мы имеем достаточно поверхностную литературу. <…> интеллигенция слишком многого ждала от литературы, которая была единственным выходом в гармонию и свободу. Может быть, сейчас ей стоит примириться с тем уровнем литературы, который есть на данный момент”.

См. также беседу Фазиля Искандера с Андреем Сотниковым: “Ржавеет мой абхазский язык” — “Новые Известия”, 2004, № 35, 1 марта ; “А из Пелевина полностью прочел только одну вещь, „Чапаев и Пустота”. Она показалась мне странной и печальной, хотя видно, что автор не без таланта. Если все держится на единственном желании всех превзойти, когда нет социальной и поэтической почвы, это всегда оборачивается занудством. Чапаев — наполовину неграмотный вояка, преподносится как самородок Гражданской войны — носитель высокой восточной философии? Это не смешно!”

См. также: Сергей Шаргунов, “Белые нитки и алые струи” — “НГ Ex libris”, 2004, № 9, 11 марта ; “Этот писатель всегда был честен и не беда — если наивен. <…> Искандер — блистательный ремесленник. Берет не идеей, но исполнением. В сюжетах же и моралях подписался под „общественным договором” (а в обывательскую возню входят и вздохи о Совести и Братстве) и поэтому не может не раздражать излишне обособленное сознание. <…> В плане морали книги Искандера шиты белыми нитками. В художественном плане — он классик”.

См. также: Татьяна Бек, “Трижды двадцатипятилетний” — “Литературная газета”, 2004, № 10, 17 — 23 марта .

См. также: Станислав Рассадин, “Пришелец” — “Новая газета”, 2004, № 15, 4 марта .

Игорь Клех. Проспер Мериме: самый “русский” французский писатель. — “Топос”, 2004, 16 февраля .

“Так на Волыни уже в советское время начальники караулов строго предупреждали часовых, чтобы на посту не совокуплялись с цыганками, потому что цыгане тем временем таскают кирпич из части”.

Дмитрий Комм. Перезагрузка закончена, революция отменяется. — “Искусство кино”, 2004, № 1.

Гностицизм. “Матрица”.

Сергей Костырко. Весть из будущего, она же — из прошлого. — “Русский Журнал”, 2004, 17 февраля .

“Сам герой, ощущавший себя „белым” в Азии, в Москве чувствует себя азиатом”. Это — о новой повести Олега Ермакова “Возвращение в Кандагар” (“Новый мир”, 2004, № 2).

Григорий Кружков. Изба-писальня. В гостях у Шеймаса Хини. — “Иностранная литература”, 2004, № 2 .

Нобелевский лауреат Шеймас Хини — о Мандельштаме, Йейтсе и других. См. беседу Григория Кружкова с Шеймасом Хини: “НГ Ex libris”, 2003, № 43, 27 ноября .

Сергей Кузнецов. ZOO, или Фильмы не о любви. — “Искусство кино”, 2004, № 1.

“<…> троица Гена — Шапокляк — Чебурашка — это базовые составляющие нашей поп-культуры, нечто вроде единого в трех лицах Микки-Мауса. Более того, Чебурашка стал единственным русским персонажем, получившим культовый статус за границей <…>”.

“Гена и Чебурашка — не муж и жена, не пара любовников и, конечно, не просто друзья. Если искать аналог в более современном кино, то это Леон и Матильда из фильма Люка Бессона”.

См. также: “Иными словами, [„Бременские музыканты”] это мультфильм про молодежный бунт 60-х, первая часть которого не случайно снята в год Вудстока и Лета Любви”, — пишет Сергей Кузнецов (“Вместо надгробного псалма” — “Искусство кино”, 2004, № 2).

Инга Кузнецова. Поэт и лирический герой: дуэль на карандашах. — “Октябрь”, 2004, № 3.

“<…> причина кризиса — не смерть „поэта”, а смерть лирического героя ”.

Борис Куликов. “При пике и на коне…” Воспоминания о Шолохове. Послесловие Виктора Левченко. — “Дон”, Ростов-на-Дону, 2004, № 1.

Среди прочего — о том, как М. А. Шолохов Б. Н. Куликова из тюрьмы спасал (середина 60-х). Воспоминания написаны в 1987 — 1988 годах.

Судя по сводному содержанию журнала за 2003 год, в нем было много интересных публикаций, связанных с Шолоховым, в частности — беседа с младшим сыном писателя (2003, № 9-10).

Станислав Куняев. Крупнозернистая жизнь. — “Наш современник”, 2004, № 3 .

“Я попытаюсь восстановить некоторые особенности Советской цивилизации, вглядываясь в судьбы и творчество Осипа Мандельштама (две ссылки, арест и смерть в лагере), Николая Заболоцкого (семь лет тюрем, лагерей, ссылок), Даниила Андреева (двадцать пять лет тюремного заключения, из которых отсидел десять)…”

Константин Крылов. Дурной глаз. Салтыков-Щедрин как дедушка Шендеровича. — “НГ Ex libris”, 2004, № 6, 19 февраля.

“С историей мы знакомимся не по учебникам, а по „художественным книжкам”. То есть настоящие учебники — это романы. <…> На протяжении последнего столетия основным учебником русской истории в России является история города Глупова . Любые другие учебники только накладываются на эту изначально заданную картинку. <…> Иногда мне кажется, что Салтыков-Щедрин и ему подобные сглазили Россию. Навели на нее порчу. В деревне бы — собрались мужички ночью да пожгли бы избенку, где ТАКИЕ живут. Потому что — рожь не родится, а это серьезно. Но мы — городские, культурные”.

Здесь же — в рубрике “Внеклассное чтение”: “„История одного города” — это самая великая книжка на русском языке”, — считает Миша Вербицкий (“Русское колесо”).

Cм. также: Константин Крылов, “Сглаз. М. Е. Салтыков-Щедрин и его „История одного города”” — “Топос”, 2004, 27 февраля .

См. также: Елизавета Веденеева, “Лжепророк” — “Наша страна”, Буэнос-Айрес, 2004, № 2744, 14 февраля ; “Полемизируя со славянофилами, Салтыков-Щедрин писал, что, мол, „золотой век не позади, а впереди”. Вот ткнуть бы его носом во сталинские времена, в гулаги, в ужасы раскулачивания, в гонения на интеллигенцию, в моря крови, лжи и грязи, затопившие нашу несчастную родину! <…> Да даже и погляди он на нынешнюю постсоветскую Россию — pardon , Эрефию. Кто рискнет сказать, что в ней народу живется лучше, чем во времена великих царей Александра Второго и Александра Третьего?”

Константин Крылов. Неглупый русский, которому повезло. Интервью брал AnArcHISt . — “Блаженство и Окаянство”, 2004, 6 марта .

“<…>„законы”, по крайней мере российские (а вообще-то „и везде”), писаны людьми, живущими по понятиям”.

“Курт Кобейн для меня свой в доску”. Беседу вел Кирилл Решетников. — “Газета”, 2004, 18 февраля.

Говорит прозаик, поэт, сценарист Юрий Арабов, получивший главную премию имени Аполлона Григорьева за роман “Биг-бит” и работающий в настоящее время над сценарием по “Доктору Живаго”: “Роман в принципе непереложим на язык драматургии и кино. Я пытаюсь выразить смысловую сторону романа Пастернака в реалиях моего поколения, которые экстраполированы на начало века. Такая вот художественная задача — довольно спорная и сложная”.

См. также: “Кинокомпания, которая заказывала мне работу, предложила мне делать на выбор или „Доктора Живаго”, или „Мастера и Маргариту”. Я спрашиваю: „Скажите, а распятый Иешуа в ‘Мастере’ будет?” — „Конечно!” Я говорю: „Тогда нет, я лучше за ‘Доктора Живаго’ возьмусь””, — рассказывает Юрий Арабов в беседе с Игорем Шевелевым (“Огонек”, 2004, № 11, март ).

См. также беседу Юрия Арабова с Ларисой Малюковой: “В душе мы все немного вожди. Только маленькие” — “Новая газета”, 2004, № 15, 4 марта ; “В то время мы просматривали много документального материала, делились впечатлениями. Как-то Саша [Сокуров] сказал: „Посмотри, какие у Сталина необыкновенные глаза”. Я вспомнил, как Даниил Андреев в „Розе Мира” описывает именно такие глаза — черные, ничего не выражающие провалы, — и согласился: „Действительно, необыкновенные”. „Это глаза совершенно свободного человека, — продолжил Саша. — Наверное, он свободен именно потому, что избрал путь зла, не добра”. <…> Миф о свободе как главной ценности человеческой жизни не угасает до сих пор. Это стало уже своеобразным клише — от докладов в Госдепартаменте США до рок-музыки. Но если проблему свободы рассмотреть в контексте истории культуры человечества, то можно прийти к неожиданному выводу: добро — это как раз несвобода. <…> И я понимаю так, что добро, по-видимому, — это некое привнесенное качество, иррациональное природе человека”.

См. также: Андрей Немзер, “Битловская венгерка” — “Время новостей”, 2004, № 29, 19 февраля .

Олег Лекманов. Про “Потец”. Некоторое количество наблюдений. — “Литература”, 2004, № 7, 16 — 22 февраля .

“Потец = отец + пот”.

См. также: Сергей Бирюков, “Сто лет Александра Ивановича Введенского” — “Топос”, 2004, 21 января .

Виктор Лихоносов. “Литература стала изощренно-бездушной”. Беседу вел Сергей Луконин. — “Литературная газета”, 2004, № 10, 17 — 23 марта.

“Я не верю в такую литературу, которая не читается сегодня, а будет якобы читаться завтра. Все изумительное в искусстве напоминает красивую женщину: она производит впечатление мгновенно”.

Владимир Личутин. Душа неизъяснимая. — “Завтра”, 2004, № 11, 10 марта.

“Либералы своей ненавистью воскресили Сталина”.

Михаил Лотман. “Давайте без паранойи…” Интервью брала Людмила Глушковская. — “Вышгород”, Таллинн, 2003, № 6.

О времени и об отце.

Валентин Лукьянин. Литературное сегодня сквозь призму “русского Букера”. — “Урал”, 2004, № 3 .

“Подтверждением этих наблюдений может служить любое произведение из нынешней букеровской шестерки…”

Ксения Лученко. Беседа с диаконом Андреем Кураевым. — “Русский Журнал”, 2004, 22 февраля .

Говорит Андрей Кураев: “Интернет — это замечательная форма аскетического взросления. Дело в том, что иногда нам бывает трудно защищать наши святыни именно потому, что мы любим нашу веру и нашу Церковь. <…> Я считаю, что открытые интернет-форумы — это социологическая модель нашего современного общества. И если на этих площадках, в тепличных условиях, мы не научимся защищать Православие, если православные люди будут убегать с форумов при виде любого сектанта, это будет значить, что для нас и в реальной России нет места”.

Сергей Малашенок. Тотальность и сомнамбулизм пропаганды (гормонально-литературный аспект) — “Топос”, 2004, 12 марта .

“И роман Достоевского „Идиот”, и, скажем, „Преступление и наказание” потому и актуальны снова и снова, что написаны достаточно плохо ”.

Игорь Манцов. Свидетель. — “Русский Журнал”, 2004, 14 марта .

“Комикс — разновидность поэзии”.

Сергей Маркедонов. Либерализм в России? Не спешите хоронить! — “Посев”, 2004, № 2 .

“<…> никогда еще в российской истории либеральные ценности не получали столь весомого признания и у политической элиты, и в обществе, как в последние 12 лет”. В частности, автор пишет об изменении политического языка: по сравнению с началом 90-х “он более либерально однороден”.

Михаил Назаров. Россия накануне революции и февраль 1917 года. — “Наш современник”, 2004, № 2.

“Царя тогда предал почти весь высший генералитет. По описанию адмирала А. Бубнова, в Ставке царила атмосфера заговора”. Из готовящейся к печати книги М. Назарова “Вождю Третьего Рима”.

Наталия Нарочницая. “Аналитические институты” — глаза, уши и мозг Америки. — “Наш современник”, 2004, № 3.

“Для этих „университетов без студентов”, как их называли еще перед войной, „студентами” являются и правительство [США], и политический класс в целом”. Автор — доктор исторических наук, депутат Государственной Думы.

Андрей Немзер. Бочкотара осьмнадцатого столетья. — “Время новостей”, 2004, № 38, 5 марта .

“Как зацвела некогда бочкотара, так и благоухает. Журчит ручьем, гремит грозой, голосистым соловьем заливается. Хоть в Рязани, хоть в Казани, хоть в заморском Мичигане...” Далее — подробный пересказ нового старинного романа Василия Аксенова “Вольтерьянцы и вольтерьянки” (“Октябрь”, 2004, № 1, 2 ).

См. также: Анатолий Найман, “Переписка пейзажного масла. Василий Аксенов о России и Западе” — “НГ Ex libris”, 2004, № 8, 4 марта ; “Попробуем прочесть эту вещь как произведение некоего неизвестного нам автора…”

Татьяна Окуневская. “…не в своем обществе, не в своем времени и не с теми людьми”. Беседу вел Павел Макаров. — “Вышгород”, Таллинн, 2003, № 6.

“Почему он [Берия] насиловал именно меня?”

“Я железная, как кровать”.

Наталья Осьминская. Замужем за богом. Мелодрама с хеппи-эндом и отложенным катарсисом. — “НГ Ex libris”, 2004, № 9, 11 марта.

“Зинаида Николаевна [Пастернак, по первому браку — Нейгауз] принялась за мемуары в 1962 году, через два года после смерти Бориса Леонидовича и за четыре года до собственной кончины. То был для нее очередной бедственный период: после обеспеченной жизни дамы высшего света она оказалась одна, в больнице, да еще и без средств к существованию…” См.: Зинаида Пастернак, “Воспоминания” — М., “Классика-XXI”, 2004.

Вера Павлова. Систола говорит “да”. Стихотворения. — “Новая Юность”, 2003, № 6 (63) .

Плачу тебе в пупок.

Знаешь, стихи врут:

слезы, они не приток

Леты, они — пруд

и никуда не впадут.

Ивы, кувшинки… Итог:

все останется тут.

Вот, полный пупок.

Перемена участи поэта. Беседу вел Сергей Шаповал. — “Независимая газета”, 2004, № 39, 27 февраля .

Говорит Тимур Кибиров, работающий ныне редактором на НТВ: “<…> больше всего меня бесит лукавство, когда говорят: что делать, у народа есть потребности, мы должны их удовлетворять. По сути, это логика наркодилера, который сначала подсаживает на наркотик, а потом удовлетворяет растущие потребности”.

“Меня искренне волнует, в каком мире будет жить моя дочь. <…> Если бы я был абсолютным материалистом, то ничего, кроме отчаяния, я бы не ощущал. Но, поскольку я христианствующий агностик, остается надежда на то, что не все в этом мире зависит от воли людей. Поэтому есть основания, говоря высоким штилем, продолжать сопротивление”.

Дьякон Михаил Першин. Подвал на двоих. Опыт прочтения “Мастера и Маргариты”. Беседовал Роман Маханьков. — “Фома”. Православный журнал для сомневающихся. 2004, № 1 (18).

“<…> роман был написан для одной аудитории, а прочитан совсем другой. И в результате <…> он начал жить не той жизнью, на которую надеялся сам Булгаков”.

Лев Пирогов. “Господин нехороший”. Б. Акунин и вокруг. — “Литературная газета”, 2004, № 7, 18 — 24 февраля .

“Мир, предстающий перед нами в „современных” романах г-на Акунина, фальшив до безобразия”.

Михаил Поздняев. Туда и обратно. — “Вестник Европы”, 2003, № 10.

Стихи а проза. И обратно.

См. также просто стихи Михаила Поздняева — “Октябрь”, 2004, № 3 ; очень хорошие.

Алэн Польц. Женщина и война. Перевод с венгерского Елены Шакировой. Предисловие Александра Мелихова. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 2 .

“Совершенно серьезно я хотел бы, чтобы воспоминания Алэн Польц „Женщина и война” были включены в программу „дополнительного чтения” для старшеклассников — именно сегодня, когда им со всех сторон дуют в уши, что они живут в какое-то небывало трудное время и что человек не более чем бессильная игрушка материальных обстоятельств <…>” (А. Мелихов).

Григорий Померанц. Новое нестяжательство. — “Вестник Европы”, 2003, № 10.

“4 августа скончался Антоний Блум [митрополит Антоний Сурожский]. Смерть человека в возрасте 89 лет нельзя назвать безвременной. Но для многих из нас это случилось безвременно. Хотелось, чтобы он нас пережил, а не мы его. <…> Мы сохраним закваску Антония, если свяжем ее с наследием нестяжателей. Я вижу внутреннюю необходимость возрождения нестяжательства как ответ на вызов общества, где вор у вора дубинку крадет”.

Гжегош Пшебинда. Россия в преддверии Страшного суда. — “Новая Польша”, Варшава, 2004, № 1 (49), январь .

“Анджей де Лазари в послесловии к [польскому изданию] „Энциклопедии русской души” [Виктора Ерофеева] обращает внимание на сходство энциклопедических фрагментов данного произведения с „Философическим письмом” Чаадаева 1829 года”.

“Надо признать, на сей раз Ерофеев не очень-то способствовал умножению богатства русской речи”.

См. также: “Именно Бердяев приучил меня к русской философии. Потому что он такой „плодовитый кролик” русской публицистической и журналистской философии, которая доступна очень молодому человеку, и я с первого курса им заболел. <…> Привкус этой философии до сих пор ощущается в моем, скажем так, творческом сознании”, — отвечает Виктор Ерофеев на юбилейную бердяевскую анкету ( “НГ Ex libris”, 2004, № 10, 18 марта ).

Вячеслав Пьецух. Баллада о блудном сыне. — “Вестник Европы”, 2003, № 10.

“<…> люди бывают людьми по преимуществу в детстве и старости, а пространство времени между ними, то есть собственно жизнь, — это более или менее несчастье, репродуктивный период, связанный со многими бессмысленными мучениями, которые написаны на роду”.

См. также повесть Вячеслава Пьецуха “В предчувствии октября” — “Октябрь”, 2004, № 3 .

Станислав Рассадин. Недочитанный Пушкин. — “Новая газета”, 2004, № 13, 26 февраля .

“Как бы уродлива ни была доставшаяся нам реальность, как ни бессмысленно жестока власть и покорен „электорат”, надобно жить, веря в возможность... не обретения гармонии — нет, что недоступно, то недоступно, но в возможность обрести и не уступить свободу и самостоятельность сознания. Жить, не продолжая — куда нам! — так хотя бы дочитывая Пушкина”.

Евгений Рейн. Свидетели обвинения не знали, о ком идет речь. — “Известия”, 2004, № 29, 18 февраля .

18 февраля 1964 года начался суд над Иосифом Бродским. “Известия” посвящают этой дате целый разворот (страницы подготовил Алексей Филиппов), основу которого составляют две мемуарные беседы. Вспоминает Евгений Рейн: “К Бродскому в деревне относились замечательно. Крестьяне совершенно не понимали, за что его сослали. Они приходили к нему, он выдавал им лекарства... Его приписали к совхозу, но работа была не ахти какая: каждый день он часа два что-то делал, потом возвращался, и мы обедали. Хозяйством [в ссылке] Иосиф заниматься не хотел. У него была огромная банка югославской ветчины, и он, закатав рукав, вытаскивал полную горсть мяса и ел, запивая ледяной водой из бочки. Я пытался протестовать: „Вот супчик, давай поедим тушенки с картошкой...” Бродский отвечал: „Я не хочу привыкать к этой жизни. Я не сдался”…”

Здесь же — вспоминает Виктор Голышев (“Он жил за стенкой и гудел”): “У него одно замечательное свойство было — он почти по любому вопросу знал, как правильно. Но это у него на всю жизнь осталось. — Он и в самом деле знал, как правильно? — По-моему, да. А так никаких странностей у него не было — если не считать того, что он гудел: „Ду-ду-ду-ду...” <…> Бродский типичный человек моего поколения. <…> Отношение к тому, что тебя окружает, было примерно одинаковое у всех цивилизованных людей. Некоторый космополитизм, американомания и англомания — тоже вполне характерная черта. В смысле умственной энергии он другой человек. В отношении вкусов — нет; его классицизм развивался постепенно, он сперва классицистом и стоиком не был. Первые его стишки вообще похожи на Слуцкого. А в смысле вкусов целая кодла была: и Марамзин, и Довлатов, и Валера Попов. Рейн с Найманом менее заражены этим делом, но все равно они на Запад смотрели. Бродский выламывался из общего ряда только за счет способностей и некоторой непреклонности. Он знал, как правильно: двойственности в его литературных и политических оценках не было. Была эмоциональная двойственность — он бесился из-за бабы”.

Здесь же — неизвестные стихотворные письма Иосифа Бродского, адресованные Виктору Голышеву. Цитирую: “<...> Считаю для себя лафой / писать онегинской строфой. / Итак, со мною приключился / инфаркт. Но, честно говоря, / здесь явно виноваты числа: / 13-е декабря / пришлось в тот раз на понедельник. / Пришлось надеть казенный тельник / и проваляться двадцать дней / в Сверхгороде в больничке. В ней / валяясь, прочитал я „Иды”. / Что было в жилу: я сейчас / преподаю весь этот джаз…” (1977).

См. также: Александр Черкасов, “Изгнанные правды ради… К 40-летию осуждения Иосифа Бродского” — “ПОЛИТ.РУ”, 2004, 14 марта .

Михаил Ремизов. Инженеры социального пространства. — “Русский Журнал”, 2004, 27 февраля .

Выступление на “круглом столе” (НИГ) на тему “Кадровая революция”: “<…> противоречие состоит в том, что „стабилизация” пробуждает активные элементы общества, но одновременно разом захлопывает перед ними двери „наверх”, закупоривает элиту. <…> самое главное — чтобы рамка сетевой элиты не уходила куда-то в анонимное мировое правительство, а замыкалась здесь, в суверенном национальном государстве”.

Александр Родионов. Война молдаван за картонную коробку. — “Искусство кино”, 2004, № 2.

Театр. doc: “В основе спектакля — подлинная криминальная история, рассказанная драматургу Александру Родионову начальником одного из московских отделений милиции”.

Владимир Рудинский. “Новый мир” за 2003 год. — “Наша страна”. Орган русской монархической мысли. Буэнос-Айрес, 2004, № 2743, 24 января.

“Под заглавием „Книга о жизни” [2003, № 3] А. Василевская рассказывает о своей работе медицинской сестрой на Ленинградском фронте во время Второй мировой войны. Труд, конечно, святой; и то, как она себя приносила в жертву, трогает до глубины души. Но горько, что все это служило черному делу большевизма, которое несло рабство и уничтожение не только по несчастной России, но и далеко за ее пределы”.

“В романе А. Азольского „Глаша” [2003, № 4] дается совершенно ложная интерпретация исторических событий переворота в Индонезии (которая прямо не названа, но явно подразумевается), когда здоровые национальные силы, опираясь на армию, разгромили коммунистический заговор (строившийся при активном участии многочисленных в данной стране китайцев). Это был редкий в нашем веке случай, когда добро восторжествовало надо злом, когда победило безусловно правое дело, посрамив темные, преступные козни”.

“Душа отдыхает на милом коротком рассказике А. Волоса „Путевка на целину” [2003, № 5], о молодых супругах, которым любовь помогает переносить трудности. Это — единственная вещь, ради которой номер стоит читать”.

“Не можем согласиться с рецензиями Д. Быкова. Жалеть о расстрелянном журналисте М. Кольцове, человеке насквозь бессовестном, мы не в состоянии. Любить Хемингуэя тоже не можем. Оба, за то, что писали о гражданской войне в Испании, заслуживали стенки (которую Кольцов и получил: туда ему и дорога!)”.

Денис Савельев. Константин Воробьев. Несвоевременное. — “Топос”, 2004, 5 марта .

“В Божественный замысел несомненно вкралась досадная ошибка. Человек одновременно может быть и плохим, и хорошим — и это есть нехорошо. Человек, творящий зло, — это, несомненно, тот же самый человек, который делает добро. Адольф Шикельгрубер действительно любил Еву. И в его любви тоже есть нечто, что его оправдывает. И это невыносимо”.

“Свобода человека, свобода общества, свобода творчества”. К 130-летию со дня рождения Николая Бердяева. — “НГ Ex libris”, 2004, № 10, 18 марта.

Говорит Дмитрий Галковский: “На мой взгляд, значение Бердяева в отечественной культуре заключается в доведении до саморазоблачительного гротеска шовинистической клеветы о „национальной идее”: будто бы русские люди — это узколобые идиоты, одержимые какой-то параноидальной „идеей”, не важно, со знаком плюс или минус”.

Говорит Валерий Подорога: “Философия Бердяева не современна, а мемориальна, скорее объект исследования, чем поучения. Правда, часть нашей культурной элиты с удовольствием цитирует Бердяева, делая из него мудреца на все времена. Вероятно, это и влияет на „чрезмерный интерес” к философу”.

Владимир Семенов. О пользе русофобии. Что нам ответить клеветникам России. — “GlobalRus.ru”, 2004, 10 марта .

“Вот, Андре Глюксман — виднейший западный борец за независимость угнетенной Ичкерии — порадовал мир открытием, что Петр Первый убил собственного отца (получается, в четыре годика мальчик это совершил). Как теперь с этим „философом” дискутировать? Возможно ли нам ему излагать соображения серьезным тоном? Но факт, что дурь очевидна, не утешает, не греет”.

Роман Сенчин. В авторской колее. — “Литературная Россия”, 2004, № 8, 27 февраля.

“<…> главная проблема — в изобилии моментов, которые рассчитаны на то, чтобы „Дочь Ивана, мать Ивана” стала настольной книгой почвенника (русофила, патриота) в ущерб художественной глубине”.

См. также: “Журнальная полка Сергея Белякова” — “Урал”, Екатеринбург, 2004, № 3 ; “Новая повесть Валентина Распутина, на мой взгляд, художественно уступает только „Живи и помни” — недостижимой его вершине. Несмотря на идеологизированность и заметную публицистичность, она безмерно выше и „Пожара”, и рассказов 90-х. В современной же литературе не много найдется сопоставимых вещей”.

См. также: Роман Сенчин, “Обратно, в Средние века” — “Литературная Россия”, 2004, № 11, 19 марта; о повестях Дениса Гуцко .

Сибирский Хемингуэй. Беседу вел Леонид Павлючик. — “Труд”, 2004, № 49, 18 марта .

Говорит прозаик и охотник Михаил Тарковский: “<…> лучшие русские люди, уверен, живут сегодня в Сибири”.

См. также: Роман Сенчин, “Острова на земле” — “Литературная Россия”, 2004, № 6, 13 февраля.

Максим Соколов. Нам показали в кино финал Третьей Эпохи. Возможно, скоро увидим его наяву. — “ GlobalRus.ru ”, 2004, 19 марта .

“<…> одно дело — восхищаться мужеством древних королей неведомого мира [Средиземья], другое дело — понять, что это — наш мир, в котором и королей, и подданных ждут те же беды и угрозы, и другого средства против злых напастей, кроме как долг до конца и обреченное мужество, наступающая эпоха эпоса не знает”.

Александр Солженицын. Потемщики света не ищут. — “Вышгород”, Таллинн, 2003, № 6.

К 85-летию писателя. Перепечатка известной статьи (“Литературная газета”, 2003, № 43, 22 — 28 октября). Здесь же — письма Александра Солженицына к Арнольду Сузи 1963 — 1965 годов.

Федор Сологуб. Не постыдно ли быть декадентом? Вступительная статья и публикация М. Павловой. — “Toronto Slavic Quarterly”, 2004, № 7 .

“Будущее же в литературе принадлежит тому гению, который не убоится уничижительной клички декадента и с побеждающей художественной силой сочетает символическое мировоззрение с декадентскими формами”. Статья не датирована, ориентировочно — конец 1899 года.

Сергей Солоух. Коллеги. — “Октябрь”, 2004, № 2.

Александр Чудаков. Игорь Клех. Андрей Геласимов. Анатолий Гаврилов. Сергей Самойленко.

Виктор Суворов. Героический позор. — “Вышгород”, Таллинн, 2003, № 6.

Обороной Брестской крепости не руководил никто.

Александр Тарасов. Терроризм или сюрреализм? Книга об 11 сентября 2001 года: вопросов больше, чем ответов. — “НГ Ex libris”, 2004, № 9, 11 марта.

Всей правды об 11 сентября мы не знаем, но знаем, что то, что нам об этом сказали, — неправда. По страницам книги французского журналиста Тьерри Мейссана “11 сентября 2001 года. Чудовищная махинация” (М., 2003). В редакционной врезке к статье отмечено, что “уже вышла книга соотечественников Мейссана — Гийома Даскье и Жана Гиснеля „Ужасная ложь”, ее [книгу Мейссана] опровергающая”.

См. также: Александр Тарасов, “Неопровержимые доказательства” — “Свободная мысль — XXI”, 2004, № 2.

Александр Тарасов. “Хомскианская революция” в России. — “Политический журнал”, 2004, № 9, 15 марта.

“Книги Хомского активно читает молодежь, и молодежь интеллектуально развитая. А читатели и почитатели Хомского не могут стать никем, кроме противников режима, который ориентируется на принципы неолиберализма”. Здесь же — беседа со знаменитым лингвистом и леворадикальным политическим деятелем Ноамом Хомским: “У слабых есть свои средства” (перевела Евгения Спасская).

Роман Тименчик. Последняя зима. Глава из книги “Ахматова в 60-ые годы”. — “Toronto Slavic Quarterly”, 2004, № 7 .

“Больница временами казалась ей то тюрьмой, то сумасшедшим домом. Соседи по палате казались угрозой — мы предлагаем, например, читать запись в золотообрезном блокноте „Notes”, подаренном в Лондоне Исайей Берлином, как предупредительный сигнал больничному посетителю: „Ничего не говорите. Старуха слушает””. Cм. также: “Toronto Slavic Quarterly”, № 6.

Михаил Трофименков. У кого четыре глаза, тот похож на Джонни Деппа. — “Искусство кино”, 2004, № 1.

“Однажды в Мексике”: “Рок-н-ролл мертв, а Джонни Депп и Роберт Родригес — нет”.

Андрей Фурсов. Лукач возвращается. Тридцать три признака революционной ситуации. — “НГ Ex libris”, 2004, № 6, 19 февраля.

“<…> интеллектуальная фигура настолько высокого и значительного европейского уровня, что Томас Манн вывел его под именем Нафта в „Волшебной горе”. „Длинные двадцатые” [1914 — 1934] — один из самых насыщенных и креативных периодов в современной (modern) европейской и мировой истории. Французский историк Бродель как-то заметил, что Карты Истории сдают не один раз, но все же очень редко. „Длинные двадцатые” были временем пересдачи Карт Истории — властных, экономических, интеллектуальных, духовных — на весь XX в., по крайней мере до 1991 г. хватило. „Длинные двадцатые” были фантастическим периодом по накалу мысли и творчества. Они брызнули таким количеством (и такого качества) интеллектуальной и художественной спермы, что за глаза и для „ deep throat ” хватило на весь XX в. Лукач — из этого времени, из времени-взрыва”.

Борис Хазанов. Долой историю, или О том, о сем. — “Октябрь”, 2004, № 2.

“Литература не аполитична, она над -политична”.

Егор Холмогоров. Властелин кольца. — “Русский Журнал”, 2004, 17 февраля .

“Властитель, который, пусть даже в уме, запустил хотя бы одну ядерную ракету по Вашингтону, ощутит в своей руке кольцо всевластья. И это кольцо всевластья исподволь, иногда — против его вполне либеральных намерений, начнет перековывать его в суверена, в обладателя реальной мощи. <…> Сможет ли оно выковать из власти, которая наследует режиму либерально-хаотической революции, власть подлинно национальную и подлинно суверенную? Зависит, на самом деле, от ощущения безграничности этой власти. Чем больше ее размах, тем больше она „развращает”, как кажется либеральному сознанию. „Абсолютная власть развращает абсолютно”. Сегодня этой власти не хватает как раз этой „развращенности”, не хватает ощущения абсолютности, не хватает внимания к призыву Константина Леонтьева „властвовать беззастенчиво”. Только власть, ощутившая в руках полноту суверенитета и сладость властвования (вместо сладости кражи ), и сможет обратиться к укреплению основ этого властвования, к укреплению основы своего суверенитета, то есть государственной и национальной основы. И мало что может так способствовать этому вкусу власти, как ощущение права „решить” жизнь и смерть „Мира”, если он покусится на „Рим””.

Александр Цымбал. Гонения, которых не было. — “Спецназ России”, 2004, № 2, февраль .

“<…> совершенно непонятно, с кем боролись люди, отстаивавшие новую науку [кибернетику]”.

Мариэтта Чудакова. Дочь командира и капитанская дочка. К 100-летию со дня рождения Аркадия Гайдара. — “Русский Журнал”, 2004, 22 января .

“<…> своя, советская „Капитанская дочка” — по пушкинской кальке. Это была повесть Гайдара „Тимур и его команда” (1940), центральный герой которой продолжал галерею положительных героев русской литературы, от Петра Гринева до князя Мышкина”.

“К середине 1930-х годов только в обличье ребенка, не регламентированного для литературной интерпретации социальной ячейкой, можно было, в частности, попробовать реализовать „старинную и любимую” идею Достоевского — „изобразить положительно прекрасного человека” . „Князь Христос” Достоевского сначала инкарнирован Гайдаром в шестилетнем ребенке — „белокуром мальчугане” со „спокойными нерусскими глазами” („Военная тайна”); святое дитя, Алька „Военной тайны” (1935), убит — и реинкарнирован в “Судьбе барабанщика” спустя четыре года в подросшем герое, четырнадцатилетнем Славке, „белокуром мальчике с большими серыми глазами” …”

“Один из главных вопросов в „Тимуре и его команде” — пути восстановления правды . Как соотносится с этой задачей государство? <…> В повести нет и следов партийной власти (как нет и упоминаний Сталина — от этих упоминаний не один Гайдар, видимо, спасался в эти именно годы в детскую литературу). Все „верхнее” ассоциируется с военным, все государственное — с назревающей войной, с непреложностью участия в ней, защиты отечества (подобно тому, как все действие „Капитанской дочки” связано с военными действиями). Это — военная империя в ее расцвете. Провозвещается возможность идиллии в ее рамках (подобно тому, как идиллией завершаются злоключения Гринева и капитанской дочки), возможность обретения покоя ”.

См. также: Андрей Немзер, “По военной дороге”— “Время новостей”, 2004, № 9, 22 января ; “Гайдар, как и многие из „рожденных революцией”, ждал войны. Последней. Единственной великой из тех, что знала история. Освобождающей от страха, в котором слились разные чувства — надежда на самореализацию (должно же вновь прийти „веселое время”, когда я по-настоящему пригожусь); давняя смутная вина (дневниковая запись: „Снились люди, убитые мною в детстве”), требующая оправдания подвигом; испуг от террора; вера в то, что до коммунизма можно дойти только по военной дороге; наконец, само изматывающее ожидание „последнего похода”, жажда ясности ”.

Cм. также: Михаил Золотоносов, “Приключения Главного Буржуина” — “Московские новости”, 2004, № 2 ; “Гайдар откликнулся на все идеологические запросы эпохи. В конце рассказа „Чук и Гек” он — вне связи с сюжетом — например, написал, что „надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной” („Пионерская правда”, 10 января 1939 г.). Эта пропаганда, подцепленная к забавному рассказу о двух мальчиках, внушалась посредством гигантских тиражей. Кстати, прокомментировать тут можно каждое слово. „Много трудиться” вызвано опубликованным 29 декабря 1938 г. постановлением Совнаркома, ЦК ВКП (б) и ВЦСПС „О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины...”, а любовь к Советской стране происходила из передовой статьи „Пионерской правды” за 1 января 1939 г. (где была напечатана первая порция „Чука и Гека”): „Еще крепче и горячей любите нашу замечательную родину... Сталина...” „Сталина”, правда, Гайдар не написал. <…> Впрочем, к одной идеологии проза Гайдара не сводится, патриотическое зомбирование разбавлено не только пафосом, но и густым слоем сентиментализма, что касается и „Военной тайны”, и даже „Тимура”. Примечательно, что смерть мальчика Альки, убитого камнем, который бросил пьяный бандит, почти точно воспроизводит историю Илюши Снегирева („Братья Карамазовы”), умершего от удара камнем „повыше сердца”. Чтобы связь все опознали, начальника пионерского лагеря в Крыму Гайдар назвал Федором Михайловичем…”

См. также: Константин Кедров, “Дар Гайдара. 100 лет автору „Голубой чашки”” — “Русский курьер”, 2004, 22 января ; “Москва в его прозе — город весьма таинственный и сюрреальный. Мотоциклисты с пакетами, запечатанными сургучными печатями. Где-то в переулках прячутся шпионы-вредители, за которыми зорко приглядывают дети случайно репрессированных комдивов. Он запечатлел не время, а кошмары своего времени. Кстати, а зачем это мама Чука и Гека устремляется в сибирские дали с двумя несмышленышами? Таежная экспедиция, отнявшая у детей отца, есть не что иное, как ссылка. Ее ужас в „Чуке и Геке” передан весьма достоверно. Оптимистический призыв — несмотря ни на что любить свою родину — лишний раз напоминает, что повесть с большим подтекстом”.

См. также: Владимир Березин, “Пятая жизнь писателя” — “Книжное обозрение”, 2004, № 2, 19 января ; “Гайдар, как ни крути, гений — оттого, что жизнь его превратилась в сюжет. Это случается с немногими писателями. Итак, он был злобный сумрачный гений. <…> Он был болен, тяжело болен психически. За самочинные расстрелы его выгнали из партии, а потом и комиссовали по болезни. И это была не уловка, желание спрятаться за белый билет взамен партийного — а реальная болезнь, травматический невроз, как писали в его документах. Его много, долго и не очень успешно лечили. Горячечный бред дневников потом долго и усердно цитировали, когда пришло время зачистки пьедесталов. Никому из тех, кто резво мешал в статьях слова „благодаря” и „вопреки”, не приходило в голову, как сочетаются голубые чашки и порубанные хакасы, жизнь совсем хорошая и клаксонный крик черных воронов. И что они вообще как-то сочетаются”.

См. также: Валерия Новодворская, “Сто лет поражения” — “Новое время”, 2004, № 7, 15 февраля ; “Но надо ли выкидывать книги Аркадия Гайдара на свалку? <…> Этого мне делать решительно не хочется. <…> Почему? Ведь книги эти утверждают то, что я ненавижу больше всего на свете. Колхозы из „Дальних стран”, Реввоенсоветы из „РВС”; Красную Армию из „Школы”, миф о диверсантах из „Дыма в лесу”, шпиономанию из „Судьбы барабанщика”; Коминтерн из „Военной тайны”; пионерлагеря, тимуровцев, „справедливую” финскую войну, бронепоезда, пионервожатых и комиссаров в тех же пыльных шлемах. Гайдаровское творчество подсвечено сполохами адского огня; в топку этого безумного энтузиазма и ложно направленной романтики были брошены все наши (и общечеловеческие заодно) ценности; сталинская эпоха с ее сталью и огнем шла в яростный поход против нормального западного мира, не выпуская из рук голубой чашки, гоня перед собой тысячи обманутых барабанщиков, отцы которых превратились в лагерную пыль. Мы не можем выпустить это из рук, потому что мы участники той же вечной российской гражданской войны, потому что мы всегда будем делить людей на своих и врагов, и наши девушки никогда не сменят „шинели на платьица”, и наши кони никогда не устанут скакать, Высоцкий зря этого опасался. Мы, может быть, последние российские либералы и западники, не готовы выживать и уживаться; в нашей крови гуляет тот же дедушкин ветер Дикого Поля, тревожный и чуточку хмельной; мы тоже пели у костров солдатские песни и в 1991-м, и в 1993-м; нам тоже вечно будет чудиться „движенье тайное в угрюмой тишине”; мы не приспособлены к стабильности, а Аркадий Гайдар, конечно, революционер и пассионарий. Наши партии и движения создавались по принципу гайдаровско-тимуровской команды, чтобы по сигналу бутылок и склянок бежать всем на один чердак или на одну площадь, к Моссовету или Белому дому, и защищать вечную истину, и чтобы один за всех и все за одного. <…> Гайдар талантливо и страстно очертил контуры мира вечных зарниц, грозовых туч, стоицизма, костров и звезд, тайных войн и боевого братства, долга и мужества. Это вымышленный, виртуальный мир, не имевший ничего общего с реальностью. Знал ли Аркадий Гайдар страшную правду? Я думаю, знал. Он пил, он раскаивался за бездумную молодость, он искал смерти в 1941 году и нашел ее. Он не сказал ни слова Сталину в похвалу, он сохранил способность иронизировать и сострадать хотя бы своим. Мы можем использовать его старый наган”.

Cм. также: Евгений Лесин, “Партизан, или Есть упоение в бою” — “НГ Ex libris”, 2004, № 2, 22 января ; “А глянешь сейчас вокруг — и страшно становится: много буржуинов, да мало наших. Гайдаров на них нет”.

Cм. также: Станислав Кувалдин, “Мировой пожар в крови” — “ GlobalRus.ru ”. Информационно-аналитический портал Гражданского клуба. 2004, 22 января .

Cм. также: Михаил Поздняев, “Ускакавший вперед” — “Новые Известия”, 2004, 22 января .

Cм. также: Майя Кучерская, “Судьба барабанщика” — “Российская газета”, 2004, 22 января .

Максим Шостакович. “Музыка — дар небесный…” Беседу вел Савва Ямщиков. — “Завтра”, 2004, № 10, 3 марта.

“Я очень многое переосмыслил с тех пор, как пришел в Церковь. В трактовках, в понимании музыки”.

“По телевидению видел жуткую передачу. Какая-то свинья с зайцем глумятся над религией, Церковью”.

Дмитрий Шушарин. Приближение жизни. — “Русский Журнал”, 2004, 4 февраля .

“За последние десять лет в России сложилась уникальная ситуация: вслед за поколением людей, самостоятельно пришедших в Церковь, появляется первое поколение людей, воспитанных в христианских семьях. Именно в семьях, где родители сами выбирают себе духовников, а детям — воскресные школы. Вере сразу придается сокровенный, семейный, глубоко личный, персоналистский характер. <…> Чиновники же предлагают ввести вовсе не закон Божий — вот это главная бессмыслица. Обязательным может стать нечто совсем странное и ублюдочное с точки зрения как раз верующих родителей, а не атеистов. Что это за „основы культуры”? Вера для христианина — основа жизни, причем не только земной, а национальная русская культура не сводится к православию, как православие к русской или какой-либо иной культуре. <…> И кто будет преподавать? Почему родители должны будут доверять квалификации такого учителя? И как будет определяться квалификация? Обяжут ли учителя быть верующим? Да нет, вроде никто не имеет права контролировать конфессиональную принадлежность преподавателя. Ну и потом, даже неудобно говорить: священник, преподающий в воскресной школе, — это не просто преподаватель, это духовный наставник. Школьный учитель не может быть полностью таковым для ребенка, воспитывающегося в религиозной семье. А для детей атеистов или неправославных верующих — тем более. Если же преподавателем будет священник, то он поневоле станет „казенным духовником”, то есть будут нарушены права верующих родителей, свободных в выборе наставников для себя и своих детей. Получается полная ерунда. Гражданские права неправославных (верующих и атеистов) грубо нарушаются. И при этом подрываются основы церковной жизни, наносится удар по православной семье. Вера теряет сокровенность, переносится в сферу публичную, институализированную, ставится под внецерковный контроль. Если кому и протестовать против этой напасти, так это православным”.

Это критика. Выпуск 24. Беседу вел Михаил Эдельштейн. — “Русский Журнал”, 2004, 26 февраля .

Говорит Наталья Иванова: “А если либерал — бездарь? дурак? Либеральный проект в литературе — это совсем не обязательно замечательные тексты. Есть либеральная ерунда, псевдо; есть и просто совсем беспомощные писатели, вылезающие за счет „идей”, есть и либеральная макулатура. Слабого, дурного, вялого и мертвого и среди либералов намного больше, чем цветущего сложного, живого. „Либеральное” — совсем не знак качества. В либеральном (в том числе и без кавычек) проекте, в книгах и статьях, написанных людьми либеральных убеждений, отнюдь не всегда присутствует литература. <…> И никакие либеральные (или антилиберальные) клятвы не должны застить глаза критику”.

Игорь Яковенко. Рисковые мужики. — “Знание — сила”, 2004, № 2.

“В России исторически сложился незаконопослушный человек”.

Дмитрий Якушев. Путин, империализм и коммунисты. — “Левая Россия”, 2004, № 3 (102), 19 февраля .

“Путин спас российское государство, и огромное ему спасибо за это. Ведь буржуазное государство не есть абсолютное зло. И если мы, коммунисты, собираемся сломать буржуазное государство, заменив его пролетарской демократией, истинной властью народа, то мы совсем не заинтересованы, чтобы это буржуазное государство сгинуло в пучине сепаратизма, религиозного экстремизма, средневекового мракобесия и стоящего за всем этим империализма. <…> И если коммунистам нужен союз с настоящей буржуазной демократией против диктатуры пиночетовского типа, то это союз с Путиным против хакамад, березовских, Комитета-2008, зюгановцев и лимоновцев”.

Составитель Андрей Василевский.

“Вопросы истории”, “Дружба народов”, “Звезда”, “Знамя”, “Континент”,

“Новое литературное обозрение”

Лев Аннинский. Удары шпагой: о Георгии Владимове. Воспоминания. Переписка. — “Знамя”, 2004, № 2, 3 .

Трудно осознать, как быстро способны в наше время появляться подобные публикации. “Астафьев — Курбатов” — конечно, совсем другое, но тоже: как быстро появилось и нашло читателя.

В свои последние переделкинские времена Владимов уезжал в Москву на последней (перед дневным перерывом) электричке. Перед ее подачей объявляли: “Внимание! Поезд на Москву прибывает на неправильный путь!” Он там всегда стоял, на этой метафорической платформе, пугая наших слобожан своим неправильным лицом обожженного судьбой человека.

Аннинский: “Все, что я хотел сказать о нем, я сказал ему при жизни. И написал. И обнародовал. Кроме одного. Есть вещи, которые нельзя говорить человеку в глаза.

Я ни разу не сказал ему, что он великий писатель.

Я говорю это теперь, когда он не может этого услышать”.

Хоронило его, напомню, полтора десятка человек, за его могилой начинается теперь новый погост, после кладбищенского участка старых большевиков, без всяких метафор, повыше и ближе к патриаршему подворью.

Татьяна Бек. Огромный подросток. К портрету Евгения Рейна. — “Звезда”, 2004, № 2 .

“Вообще восприимчивость поэзии Рейна к магии и попросту к лабораторным навыкам других искусств поразительна. Из архитектуры он черпает приемы композиции, из кинематографа — секреты сменяющихся планов, из фотографии — виртуозную возможность остановить мгновение и вырвать из житейского хаоса опорную деталь”.

А. П. Богданов. Патриарх Никон (рубрика “Исторические портреты”). — “Вопросы истории”, 2004, № 1.

Несколько жизней седьмого патриарха Московского и всея Руси, родившегося в 1605 и умершего в 1681 году. Вообще-то получилось почти житие — и по тону, и по композиции. Убеждения патриарха (“образ мира, представленный нам как бы отдельными взмахами кисти, в разное время высказанными тезисами и аргументами”), его противоборство с царем (“Никон был убежден, что не царь Алексей Михайлович вручил ему власть, но благодать Святого Духа”) изложены А. П. Богдановым так, что я пару раз закрывал журнал и вглядывался в обложку. Да нет, “Вопросы истории” вроде бы. Замечательно.

Иосиф Бродский. Помни ее. Перевод с английского и вступительная заметка Александра Сумеркина. — “Звезда”, 2004, № 1.

Единственная рецензия поэта на музыкально-драматический спектакль, “дающая представление о его предпочтениях в мире музыки и, в какой-то степени, театра”.

Начинается так: “Кем должен быть человек, чтобы за одну неделю дважды пойти на „Дидону и Энея” Генри Пёрселла?..” Ответьте.

Военные дневники Вадима Шефнера. Публикация Д. В. Шефнера и И. С. Кузьмичева. Сопроводительный текст И. С. Кузьмичева. — “Звезда”, 2004, № 1.

1942 — 1944 годы. Беспощадный, не застывший автопортрет. Улавливается ужас и упрямое бегство от наступающей внутренней пустоты, рифмующейся с душевной растерянностью и неуверенностью. Иной раз может показаться, что эта пустота отдает какой-то почти рисовкой, но это не так. Совсем не так. Внутреннее движение Шефнер не выкладывает на эти страницы. О нем можно лишь догадываться по пробегающим, как дни, фактам. “Личный поединок с войной Шефнер выиграл. Но какой ценой”, — справедливо говорится в предисловии.

“ 4.01.44. 9.50. Всю ночь дежурил. Всю ночь — метель. Намело сугробы. Люблю утро после бессонной ночи. Совсем особое состояние. Легкость какая-то. Потом наступает депрессия. 21.10. Нашими сердцами владеет иногда печаль. Фу, какую чепуху пишу. Это от тоски. А что, если застрелиться? Глупо. Все, все это глупо. Я зашел в тупик. Дело даже не в Кате. А вообще — тоска. Тупик, который надо прошибать лбом. А ведь я сейчас на самом гребне жизни. 28 лет. До этого было небытие, потом рождение, потом детство, юность. Теперь зрелость, а потом — скат — начало старости, старость, смерть. Если жизнь не прервется на войне или от моей руки. Нет, надо быть бодрым и дышать всеми порами. Не надо тосковать”.

Н. И. Гаген-Торн. Из дневников 1974 — 1979 гг. Публикация и вступительная заметка Г. Ю. Гаген-Торн. Комментарии Г. Ю. Гаген-Торн и А. В. Лаврова. — “Звезда”, 2004, № 2.

Записи писательницы и ученого-этнографа, “двойной” лагерницы и ученицы-друга Андрея Белого. Это дневник — парадоксально! — твердой и светлой души, мучающейся слабостью и безверием. Нет никакой рассеянности: беспрерывный труд над своим делом. И опять — как и у Шефнера, как и у почти всякого ищущего смыслы интеллигента ушедшей эпохи — тотальное одиночество. И повсюду — вспышки, прозрения (когда-то еще замеченные в Нине Ивановне тем же Андреем Белым).

Владимир Губайловский. Открытое окно. Поэзия русской диаспоры. — “Дружба народов”, 2004, № 2 .

О Дмитрии Бобышеве: “Это вялый полураспад формы <…> [ему], в общем, наплевать на стихи”. И — долгое восхищение ранней поэмой “Новые диалоги доктора Фауста”.

Об Анне Горенко: “Для того, чтобы нарисовать распад, нужно находиться в совершенно здравом рассудке, но этот распад нужно близко, очень близко знать, иначе рисовать нечего”.

О поэтах вообще: “Поэты вопреки установившемуся мнению — люди с резко повышенным порогом чувствительности. Им необходимы очень большие информационные дозы, чтобы они хоть что-то почувствовали. Их не удовлетворяют ни материальные богатства, ни радости отцовства или материнства, да и красивый закат, если он не ко времени, и уж тем более одуванчик этот у забора или там запах дегтя. Поэт и землетрясения-то может и не заметить — не то что одуванчик. Он ждет. Это обычное состояние поэта, вдохновение-то — редкая вещь. Поэт сидит, перышком скрипит, и вроде бы его биологической жизни ничего не угрожает. А на самом деле он живет в жесточайшей информационной аритмии: то невероятный скачок, то полная смертельная тишина. Ни опыт, ни мастерство помочь не в состоянии. Сиди и жди”.

Я люблю, когда Губайловский вот так отвлекается.

Денис Гуцко. Там, при реках Вавилона. Повесть. — “Дружба народов”, 2004, № 2.

Кровь, пот и слезы — простите за неловкий каламбур — глазами и порами молодого тбилисца, призванного в армию и оказавшегося в гуще событий, которые войдут в историю словосочетаниями “бакинские погромы”, “Карабах” и “саперные лопатки”. О ненависти, чистоте и изумлении одиночества — чем? — жестокостью множественности .

Евгений Ермолин. Место родины. К уходу Георгия Владимова. — “Континент”, 2003, № 4 (118) .

“Истории Владимова — это притчи о человеческом уделе. О русском человеке. И его герои, с которыми ты невольно сживаешься и роднишься, — это одновременно выражения некоего универсального поприща и смысла. Вот это для меня очевидно. И это важно понять, чтобы снять те претензии к Владимову, которые обращены совершенно не по адресу. Он стремится к верности факту, опираясь на органическое стремление к истине, но вообще-то не является историком-буквалистом, не нужно этого и требовать. <…> Его этос — этос стоического одиночества. Небеса молчат, и человек должен сам сделать свой выбор. Герой нашего времени, если есть повод о таковом говорить, так же несет свой выбор ответственности на сто и на двести процентов, как несут ее герои Владимова. И еще, внеплановый его урок. В каждом нашем поражении зреют зерна грядущей победы”.

Алексей Иванов. Гиперборея. — “Дружба народов”, 2004, № 2.

Никакой это не очерк про русский Север. Это замаскированная поэма: страстное, любовное признание Соловкам и — шире — северной русской земле. Энергия и музыка. Читая симфонический финал, я вспоминал известную формулу: “тема закрыта”.

“Вот он стоит, мозг леса, — муравейник. Он и вправду похож на мозг с виду, состоит из какого-то бурого вещества, живой бугор, а подойдешь поближе и присмотришься — муравьи копошатся в нем, как мысли. И ведь на самом деле каждый несет информацию (мысль) и передает ее другим химическим путем, такие же процессы происходят и в мозгу. Но в отличие от человеческого мозг этот бессмертен и прекрасен. Чувствуется спиртовой запах муравьиной кислоты, все сооружение тихо, еле заметно шипит, киша телами, а прислонись попробуй, как тут же тысячи пахучих тел с тонкими, как иголочки, ножками захватят тебя, вопьются не больно в кожу: высоколобые, восково-черные, роботоподобные, с нежнейшим на вид оранжевым торсом кусают, как дети, не больно, только лишь по долгу службы и одновременно, кажется, заключают мировое соглашение, усыпляя, гипнотизируя запахом здорового леса. И знаешь, что этот мозг понимает тебя, он внеличностен, но гениален, пронизан добрым и ратным копошением. Мне нравятся геометрические муравьиные телодвижения, их расчетливость и предсказуемость. Не люблю волнообразные наступления гусениц, извивы пиявок и червей, неуклюжесть, сизифовость взбирающихся жуков, аллергическое мельтешение бабочек, но кусачий вороной циркуль под названием „муравей” ценю за его солдатскую натуру, четкость и маршировку; за длинные цепи инфантерии — нигде не застревающий обоз, подобный часовому механизму; за жесткость в обращении с домашними дойными насекомыми — тлями. От рыжего мозга по всему лесу расползаются высоколобые, антрацитовые, да не будет никогда твой лоб пробит вражьими клешнями. Люблю высоколобых муравьев, пчел и дельфинов, волков и тюленей благословенной страны лобастых поморов, поклоняющихся самому высоколобому святому — Николаю Чудотворцу”.

А. А. Искандеров. Токугава Иэясу (рубрика “Исторические портреты”). — “Вопросы истории”, 2004, № 3.

О великом средневековом японском полководце и политике, его долгой борьбе за целостность и государственность. Подробно рассказывается об оставленном Иэясу завещании стране, а попросту — политическом манифесте. Только пять видов смертной казни за госпреступления чего стоят. Кстати, если его с кем здесь и сравнивают, так с Бисмарком да Петром Великим.

К 80-летию “Звезды”. — “Звезда”, 2004, № 1.

В юбилейной подборке Андрей Арьев публикует свое эссе-напоминание “Журнал „Звезда” и идеология „попутничества””, а Арлен Блюм — свою “Хронику цензурных репрессий 1940 — 1960-х годов” (“„Звезда” после августа 1946-го”). Много неожиданного и трагикомического.

Конференц-зал. Роман Арбитман, Павел Басинский, Евгений Бунимович, Андрей Дмитриев, Марина Каменева, Борис Кузьминский, Андрей Немзер. АРС’С об итогах 2003 года. — “Знамя”, 2004, № 3.

Зримо описав явно отрежессированное чтение-представление Гюнтером Грассом своей новой книги на международной ярмарке (с подтанцовками специальных барышень и прочими перформансами), Борис Кузьминский подытоживает:

“Что говорить, у нас подобное невозможно. К счастью для горнего престижа литературы — и к несчастью для ее дольнего статуса. Только по окончании вышеописанного концерта публика раскупила не менее тысячи экземпляров книги. А в топ-листе общегерманских продаж высоколобое, прихотливо-эссеистическое произведение Грасса на втором месте, выше лишь „Гарри Поттер”.

У нас ведь невозможно и это.

Никакой Пелевин не переплюнет Донцову.

За минувшие три года мы наблюдали резкий скачок интереса крупных книгопечатных фирм, контролирующих львиную долю национального рынка, к русской психологической прозе. И через короткое время — не менее резкий спад. Соответствующие линии одна за другой сворачиваются, тиражи редких внесерийных изданий (исключая публикации немногочисленных звезд жанра) падают до чисто символических цифр. Продукт отечественной выделки оказался не по зубам отечественной рекламе и распространению. Думаю, не оттого, что он низкого качества. А оттого, что чересчур высокого: принципиально штучный, неформатный, не укладывающийся в рамки примитивных рыночных аналогий. Требовалось всякий раз уламывать оптовиков, нащупывать новые стратегии продвижения, привлекать сторонних экспертов: слишком дорого, слишком хлопотно. Да и не всякий признанный эксперт согласится встроиться в издательский производственный конвейер. Точнее, практически никакой не согласится. Чистота риз.

В уставе Академии российской словесности, как раз и позиционирующей себя в качестве сливок экспертного сообщества, декларирована задача: способствовать формированию цивилизованного книжного рынка. Увы, все эти годы эксперты существовали сами по себе, а рынок — сам по себе. Академики регулярно передавали спонсорские деньги в руки отдельных (замечательных, достойных, талантливых, кто бы спорил) писателей, укрепляя благосостояние этих конкретных писателей, но не самостояние словесности в целом. Гонорары серьезных прозаиков за время деятельности АРС’С не повысились; дебютанту, особенно если он из провинции, напечататься не легче, а труднее. Между тем $ 30 000 единовременных аполлон-григорьевских премиальных — вполне пристойный уставной капитал для маленького, но гордого издательства с бескомпромиссной и в кои-то веки по-настоящему экспертной политикой.

Ведь свято место пусто не бывает. „Психологическая проза” — реальный сегмент рынка, и нынче этот сегмент, точно комьями ваты, уже забутован переводами импортной (в основном англоязычной) беллетристики. И беллетристика в подавляющем большинстве третьесортная, и переводы, как правило, плохие. Столько хороших взять негде. Да и незачем. Рынок — как талая вода на холмистой равнине; он, коли не тормошить, не подстегивать его извне, склонен играть если не на понижение, то на усреднение общего уровня; массированно нивелируя планку качества сегодня, производитель развязывает себе руки для завтрашних, еще более успешных спекуляций. Дело зашло уже настолько далеко, что в голову закрадывается мракобесная мысль о законодательно закрепленных квотах на издание переводной нежанровой прозы. Как на телевидении или в кино.

...Наутро после франкфуртского действа я проснулся в испарине. Мне грезилась презентация новой книги А. И. Солженицына в Кремлевском Дворце съездов. Прославленный писатель выступал в сопровождении группы „Лесоповал”. У авансцены, тощим задом на жестком полу, сидел Гарри Поттер. У подростка был бледный вид”.

Тут чего не приснится.

Александр Кушнер. Стихи. — “Звезда”, 2004, № 1.

Не люблю французов с их прижимистостью и эгоизмом,

Не люблю арабов с их маслянистым взором и фанатизмом,

Не люблю евреев с их нахальством и самоуверенностью,

Англичан с их снобизмом, скукой и благонамеренностью,

Немцев с их жестокостью и грубостью,

Итальянцев с их плутовством и глупостью,

Русских с окаянством, хамством и пьянством,

Не люблю испанцев, с тупостью их и чванством,

Северные не люблю народности

По причине их профессиональной непригодности,

И южные, пребывающие в оцепенении,

Переводчик, не переводи это стихотворение,

Барабаны, бубны не люблю, африканские маски, турецкие сабли,

Неужели вам нравятся фольклорные ансамбли,

Фет на вопрос, к какому бы он хотел принадлежать народу,

Отвечал: ни к какому. Любил природу.

Жаль, что Чуковский умер, он бы оценил это изящество с еле заметным музыкальным реминисцентным мотивом. И Фет был его любимым поэтом, и сбив ритма на три обращения: внутрь себя плюс — на секунду — к переводчику и аудитории — тоже бы оценил. Хорошо читается вслух. Почему-то представляю хохочущего и хлопающего в ладоши Диму Быкова. И весь Кушнер — тоже здесь, в этой грустной шутке, спутать невозможно.

Инна Лиснянская. Воздушные виадуки. Стихи. — “Знамя”, 2004, № 3.

Много пишу. Жизненных сил избыток

В стих загоняю — это одна из пыток,

Данных скорей землей, а не добрым небом,

Данных не светлым духом, а черным хлебом.

Много пишу. Но богоборца везучесть —

Это есть вера, помноженная на участь

Иова, что из отрепьев и струпьев гноя

К Богу возносит свое всепрощенье земное.

19 ноября 2003.

Лев Лосев. Стихи. — “Звезда”, 2004, № 1.

Версты, белая стая да черный бокал,

аониды да желтая кофта.

Если правду сказать, от стихов я устал,

может, больше не надо стихов-то?

Крылышкуя, кощунствуя, рукосуя,

наживаясь на нашем несчастье,

деконструкторы в масках Шиша и Псоя

разбирают стихи на запчасти

(и последний поэт, наблюдая орду,

под поэзией русской проводит черту

ржавой бритвой на тонком запястье).

О. Мандельштам: поиски новых подходов. — “Новое литературное обозрение”, 2003, № 5 (63) .

Среди прочего тут любопытная подборка, названная как “„Дивная аритмия”: Осип Мандельштам в восприятии современных поэтов”. “…странно, что вы меня настигли прямо с бутербродом в руке у полуразинутого рта и со стаканом сопутствующего напитка, нежно употребляемого в раздумье о переводах шекспировских сонетов студенткой моего класса…” Ну и так дальше — о поэзии, потихоньку. Это известный поэт Аркадий Драгомощенко.

Рассуждения тут тоже есть. У Игоря Вишневецкого — о переоценках. Хотя о том, что Мандельштам для современной поэзии — этап пройденный, думаю, можно и поспорить.

Есть и маленькие радости. Вот короткий, милый и честный отзыв: “Всегда радуюсь, что он есть” (Иван Ахметьев). Видите как: в авторском жанре. Думаю, что это стихи.

Майкл А. Николсон. Иван Денисович: мифы происхождения (в рубрике “К 85-летию Александра Солженицына”). — “Континент”, 2003, № 4 (118).

Глубокий разбор с привлечением ранних, в том числе — стихотворных текстов и поздней зарубежной критики творчества писателя.

“Абсолютные оценки присутствуют и глубоко укоренились в этом произведении. Правда, они очень редко комментируются с точки зрения героя и повествователя, но это вполне закономерно: таковы исходные условия самой формы, выбранной Солженицыным для данного конкретного опыта. <…> Они пробиваются сквозь щели в полу, как только Солженицын отпускает сознательно наложенные на собственную композицию ограничения”.

Памяти митрополита Антония Сурожского. — “Континент”, 2003, № 3 (117).

“Думаю, что неизбежная скорбь в связи с кончиной митрополита Антония будет все более уступать место благодарности Богу за дивный дар личности этого великого служителя Церкви Христовой, который был послан как замечательный помощник всем, кто ищет Истину и жизнь” (протоиерей Александр Борисов).

Виталий Пуханов. Когда судьба проходит мимо… — “Континент”, 2003, № 3 (117).

.............................

Люби меня, моя Людмила,

Покуда так необъяснимо

Белье полощут в молоке,

Пока горит огонь без дыма,

Когда судьба проходит мимо

Без бритвы. Налегке.

Владимир Радзишевский. Афоризмы разрезанного горла. — “Дружба народов”, 2004, № 2.

Леонид Губанов: взвешенно, пронзительно, любовно. О человеке и поэте-феномене.

О посмертной (текстологической) трагедии в том числе:

“Напечатано, например, черным по белому:

Вот я весь, от корки и до корки,

Фонарем горит моя щека,

И меня читать, как чтить наколки

На спине остывшего ЧеКа.

А в губановских стихах, конечно, наколки на спине не у Чека, а у зека. Ничего себе, граждане, оговорочка!

Горько, что до сих пор голос Губанова не зазвучал в полную силу…”

Е. М. Собко. Великая княгиня Екатерина Павловна. — “Вопросы истории”, 2004, № 3.

О ней мало известно, а между тем по ее предложению была написана “Записка о древней и новой России” Н. М. Карамзина; именно она бросила клич на повсеместную организацию ополчений во время войны 1812 года. К четвертой дочери Павла I и любимой внучке Екатерины II сватался Наполеон. Она его жестоко отшила. Удачно ездила за рубеж по дипломатической линии, заботилась об образовании и умерла в тридцатилетнем возрасте от простуды. Во дворцах, я думаю, гуляли ужасные сквозняки.

Валерий Сойфер. Туринская плащаница и современная наука. — “Континент”, 2003, № 3—4 (117—118).

Более фундаментального ретроспективного отчета, подкрепленного десятками выкладок, размышлений, даже иллюстраций, у нас не печаталось никогда.

Сергей Стратановский. Творчество и болезнь. О раннем Мандельштаме. — “Звезда”, 2004, № 2.

“В основе его поэзии — экзистенциальная травма, обусловленная болезнью (астмой и стенокардией. — П. К. ). Поэта в нем формировал страх перед внезапной смертью, страх перед „пустотой”, ощущение своей нереализованности, как творческой, так и жизненной. <…> Стихи раннего Мандельштама — это также путь от приятия Судьбы к бунту против нее. Живя под знаком ложного предсказания (или диагноза?), он стремился то стоически принять „мир болезненный и странный”, то как бы спрятаться от него в „страну воспоминаний” о детстве или в монастырь. Но одновременно росло сознание, что можно жить вопреки Судьбе, можно „чертить алмазом по стеклу” и чертеж этот останется в вечности. От понимания творчества как благосклонности судьбы он приходит к активной, мужественной концепции творчества как строительства великого здания культуры. При этом Мандельштам никогда не путал творческую реализацию с жизненной, не стремился подменить творчеством жизнь, хотя жизненная реализация, обретение себя в любви, долго не удавалась. Обретя „перстень”, он не находил „подковы”. Но впоследствии ему это удалось”.

А. Б. Суслов. Системный элемент советского общества конца 20-х — начала 50-х годов: спецконтингент. — “Вопросы истории”, 2004, № 3.

Отдельные части большой лубянской машины, люди, лишенные каких бы то ни было привилегий большей части гражданских прав. В круге первом и перед ним. Трудящиеся шарашек, поселенцы, то есть “никак не составная часть советского рабочего класса”. Здесь же интернированные немцы, трудмобилизованные НКВД и некоторые другие категории.

“Последствиями „воспитания” в тюрьмах, лагерях и спецпоселках огромного количества людей стали миллионы загубленных человеческих жизней и изломанных судеб, социально-экономическая деградация, криминализация общества, во многом воспитанного зоной, приобретенные многими привычки воспринимать труд как наказание и стремление к „туфте”. В обществе утверждались культ насилия, презрение к человеческой личности, приверженность административным методам управления”.

Александр Тимофеевский. В дни Страшного суда. Стихи. — “Знамя”, 2004, № 2.

“Я книгу написал / И дал прочесть / Рязанову, / И Люське Петрушевской, / И Либединской Лиде, / И Фазилю. / Никто стихов, конечно, не прочел. / Я возроптал / И обратился к Богу. / И мне раздался трубный глас / Оттуда, — / Балдович, кто ж стихи читать захочет / В дни Страшного суда?!”

Фредерик Жолио-Кюри и советские ядерные исследования. Публикация А. В. Зинченко. — “Вопросы истории”, 2004, № 1.

Из Архива президента РФ. Документы, относящиеся к лету — осени 1945 года (в том числе письма советских ученых Берии и Сталину), рассказывают о попытках привлечь знаменитого французского ученого-ядерщика к созданию советской атомной бомбы. Увы. Как ни симпатизировал нам камрад, как ни желал поделиться секретами об известных ему англо-американских исследованиях — ничего не вышло. Политики вели свою игру.

С. Н. Щеголихина. Джон Джозеф Першинг (рубрика “Исторические портреты”). — “Вопросы истории”, 2004, № 2.

“Средства массовой информации, историки, политики и публицисты сделали многое, чтобы лишить Першинга живых черт. За редким исключением они перечисляли повторяющиеся сведения из его анкеты, и их общий вывод был таков: генерал Першинг не является колоритной фигурой, имеет репутацию придирчивого начальника, хотя и знающего, и справедливого. В этом кроется загадка генерала. По имеющимся описаниям, он настолько типичен и неоригинален, что даже непонятно, почему, собственно, привлекает до сих пор внимание, вызывает интерес и даже любовь. Почему он стал самым отмеченным американским генералом в США и одним из самых уважаемых в Европе американских военных?”

Трудней всего было с генералом-масоном — карикатуристам и журналистам, из него ничего не удавалось вытащить — ни примечательных черт, ни информации. В Первую мировую этот военачальник-ракета был самым молодым генералом в командовании. Русских не любил за антисанитарию. Жил задачами каждого отдельного дня. Получил боевые награды всех армий. Дожил до 1948-го и в старости напоминал ветерана войны из классического рассказа О. Генри: уж и Вторая мировая закончилась, а он все жил атмосферой Первой и, принимая гостей, говорил в основном о ней.

Составитель Павел Крючков.

.

АЛИБИ: “Редакция, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан и организаций, либо ущемляющих права и законные интересы граждан, либо представляющих собой злоупотребление свободой массовой информации и (или) правами журналиста: <…> если они являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных другим средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности за данное нарушение законодательства Российской Федерации о средствах массовой информации” (статья 57 “Закона РФ о СМИ”).

.

ДАТЫ: 9 (22) июня исполняется 100 лет со дня рождения Валентина Владимировича Овечкина (1904 — 1968); 14 июня исполняется 80 лет со дня рождения Владимира Алексеевича Солоухина (1924 — 1997); 19 июня исполняется 80 лет со дня рождения Василия Владимировича Быкова (1924 — 2003).