Новый стандарт

Глава 15 Проблема отсутствия выбора

Утро встретило Дарка морозом и яркими солнечными лучами, пытавшимися ослепить, но не согреть. Замерзшие просторы реки и обледеневшая набережная казались не столь уж чужими и враждебными после шестичасового бдения у чадившего камина, в течение которого не раз пришлось напрягать одурманенную занудными речами и угаром голову.

«А летом здесь, наверное, хорошо, – подумал Дарк, подойдя к реке и перегнувшись через перила парапета. – По Медведке кораблики плавают, музыка играет, детишки голышом купаются, молодежь на берегу пляски устраивает, не жизнь – сплошная лафа, а вот зимней сказки, увы, не получилось – холодно уж больно да лед буграми, того и гляди, ногу сломаешь!»

Несмотря на все еще лютующие морозы, Дарк не спешил поймать такси и, набив живот ресторанной едой, укрыться от мерзкой погоды в тепле и уюте гостиничной норки. Хоть тело и мерзло, но холодный ветер освежал усталую голову. Дарк решил немного пройтись и не спеша обдумать услышанное от Конта. Время для размышлений было выбрано неудачно, но потом его вообще могло не быть. Двух-трехчасовой сон помог бы придать мыслям былую резвость, однако тяжелый груз новой, разбивающей в пух и прах привычные представления информации давил на сознание и отбивал охоту спрятаться от насущных проблем под теплым пуховым одеялом.

«Нет, Конт не сумасшедший, не безумец, ведомый сквозь века навязчивой идеей, он точно знает, чего хочет, и методично идет к намеченной цели самым коротким и надежным путем, – пришел к заключению Дарк, заново прокрутив в голове долгий рассказ изгоя. – Вот только открыл ли он мне всю правду, не утаил ли важные факты и истинные замыслы?»

Опасения моррона не были лишены оснований. В жизни его часто пытались использовать вслепую беспринципные ловкачи и грязные махинаторы, имеющие привычку вначале затуманить голову красивыми и правильными речами, а потом бесследно испариться, оставив его среди жаждущих отмщения врагов.

«Влип я, кажется, основательно. Приму я сторону Конта или нет, в любом случае бегать от кровососов и от своих придется до скончания лет. Легион не прощает ни измены, ни самодеятельности, хотя кого я хочу обмануть? Легиона давно уже нет, есть только кучка узурпировавших власть членов Совета, безликая масса тупых исполнителей и жалкая прослойка чудаков вроде меня или Мартина, которые все видят и понимают, но ничего не предпринимают, потому что еще хуже сделать боятся. – Внезапно голову моррона посетила шальная мысль. – Безумный, отверженный и всеми презираемый Конт на самом деле больше легионер, чем я или кто другой. Недаром он намекал на особенный путь борьбы, избранный Мартином с Анри, а возможно, и им. Он не боится действий и до сих пор продолжает бессмысленную, с точки зрения здравого эгоизма, войну. Ведь если он изживет вампиров из Полесья, то от этого для него абсолютно ничего не изменится. Он не услышит вновь зова Коллективного Разума, а морроны будут считать его еще большим безумцем. Однако он продолжает борьбу, а не прячется за пораженческим мирным договором с Ложей!»

Дарк колебался. С одной стороны, ему хотелось сдержать данное изгою обещание, а с другой, он боялся масштаба грядущих событий и не доверял новому партнеру, слишком могущественному, таинственному и расчетливому, чтобы иметь с ним дело.

Валуны льда под ногами сменились выщербленными плитами мостовой. Дарк вышел на дорогу, утренний променад, а вместе с ним и размышления были закончены. Подняв вверх руку с отставленным в сторону указательным пальцем, Дарк стал с нетерпением поджидать приближения видневшегося метрах в ста впереди сине-красного мини-фургона. В тот самый миг, когда водитель только начал долгий тормозной путь и морально настроился на проведение переговоров о размере причитающейся ему мзды, голосующий юноша стукнул себя рукой по голове и, плюнув на и без того скользкую проезжую часть, опрометью кинулся обратно к набережной.

Дарк неожиданно вспомнил, что, увлекшись беседой на высокие темы: споря о происхождении человека и размышляя над проблемой неестественно ускоренной трансформации человеческого сознания в современном мире, он совершенно забыл задать Конту самый насущный для него вопрос: «Что делать с девушкой в моем номере?»

Конт не был странствующим целителем, оказывающим помощь каждому страждущему. Если уж он взял на себя труд дотащить бесчувственное тело полицейского от клуба до гостиницы, да еще потратил уйму времени на обработку серьезных ран, то на это должны были иметься весьма веские причины. Дарк не хотел устраивать скандал, он хотел всего лишь получить ответ на последнее «почему». Он имел право на это по крайней мере по той причине, что подстреленная девчонка отсыпалась в его номере, а не в душной конуре под мостом.

«Вообще-то в приличном обществе за такие сюрпризы морду бьют!» – именно так, агрессивно, но без особого нажима, и хотел Дарк начать импровизируемую во время бега речь. Однако выказать свое отношение к лицемерным доброхотам, считающим возможным быть добренькими за чужой счет, Дарк не сумел. Рычаг между камнями стены, при помощи которого Аламез буквально десять минут назад закрыл за собой тайный проход в келью изгоя, был залит еще не успевшей застыть строительной смесью. Конт обманул, он не собирался упражняться с мечом и покинул убежище сразу же вслед за ним.

Забывать важное и отвлекаться по пустякам постепенно становилось для Дарка такой же неприятной традицией, как попадать в щекотливые положения и сложные ситуации. К счастью, к вновь приобретенным чертам пока не прибавились привычка забывать нужные вещи и ключи. На этот раз дверь гостиничного номера открылась значительно быстрее, поблагодарив таким образом неряшливого хозяина за использование фирменного ключа, а не царапающей механизмы отмычки.

В комнате было темно и безлюдно. Проснувшись, Диана не стала отдергивать шторы, видимо, ничуть не меньше его боясь слежки, и начала день как всякий заурядный обыватель – с утреннего туалета, о чем свидетельствовал шум воды, доносившейся сквозь прикрытую дверь ванной.

«Какую же мазь использовал Конт, что вчера еще еле дышащее создание сегодня беспечно плещется под струями горячей воды?» – подивился Дарк, сбросив на пол тяжелую верхнюю одежду, и блаженно растянулся на кровати. Однако закравшееся в голову тревожное чувство не давало моррону расслабиться и заснуть. Что-то в маленькой комнатке было не так, что-то по-другому, какая-то мелкая деталь беспокоила бдительное сознание и не давала покоя. Дарк зажмурился и воссоздал в голове картинку комнаты вчерашним вечером, затем быстро открыл глаза и пробежался взглядом по углам. Все было вроде бы на своих местах, для полноты композиции не хватало лишь девушки в окровавленных бинтах, лежавшей с правой стороны кровати.

«Вот оно что, и как я сразу не догадался, болван, – облегченно вздохнул ставший в последнее время чересчур мнительным моррон. – Вчера простыня и одеяло были пропитаны кровью, а сегодня на постели чистый комплект». Поднявшись на ноги, Дарк распахнул дверцу бельевого шкафчика – резкий, удушливо-тошнотворный запах запекшейся крови тут же ударил в нос.

Служа в полиции, Диана имела представление о конспирации, по крайней мере начальное, основанное на обычной логике и кратком лекционном курсе в полицейской академии. Девушка не поддалась инстинктивному желанию и, побоявшись привлечь ненужное внимание, не стала выкидывать испорченное постельное белье в окно. Ей хватило сообразительности не обращаться к гостиничной прислуге, а, скомкав простыни и одеяло, запихнуть зловонный, липкий ком в ящик. После чего Диана с чувством выполненного долга застелила постель запасным комплектом.

«Вот так всегда, самые трудные и грязные дела женщины сваливают на меня», – расстроился Дарк, пытаясь придумать оптимальный способ незаметно избавиться от окровавленных тряпок. Пока что в голову пришли всего два варианта: запихать белье в сумку, вынести, а затем ночью утопить в проруби или не мелочиться и поджечь гостиницу. Дальнейшие раздумья были прерваны скрипом двери и усилившимся шумом воды, на пороге ванной появилась закутанная в белый махровый халат Диана.

– Это ты? – Голос девушки прозвучал чуть громче мышиного писка.

Сухость в горле, опухшие гортань и небо, легкая слабость были неприятными побочными эффектами большинства изготавливаемых Мартином лекарств. Раненую лечил Конт, но он наверняка пользовался старыми рецептами некроманта, руководствуясь весьма банальным принципом: «К чему самому изобретать колесо, когда гораздо проще и быстрее свинтить его с соседской телеги».

«Сама застенчивость и покорность, прямо скромница-невеста на выданье, а не разбойница с большой дороги!» – ехидно отметил про себя Дарк, не любивший людей, которые хоть раз в жизни наставляли на него пистолет.

– Как видишь, я: глупо было бы ожидать кого-то еще, – грубо ответил Дарк и отвернулся, не в силах больше смотреть на девушку, безмолвно застывшую в дверях ванной.

Она была обворожительно женственна, печальна, загадочна и красива, в нее можно было влюбиться и, забыв обо всем на свете, предаться томной истоме душевных переживаний. Однако Дарк уже давно потерял способность самопроизвольно воспылать нежными чувствами и впадать в наиглупейшее состояние пылкой, слепой влюбленности. Страсти и романтические воздыхания безвозвратно ушли из его сердца, в гостях пока задержались лишь желания, притом сугубо плотские и проявляющиеся изредка, под соответствующее настроение…

– Ну, я не знаю, – замялась девушка, слегка краснея и застенчиво теребя длинными тонкими пальцами кончики пояска от халата, – мог ведь вернуться тот… ну, кто спас меня.

«Во, дрянь! Если бы я в кабаке не вмешался, пришлось бы Конту ее от стены отскребать. Он, значит, благородный спаситель на белом коне, а я так… хозяин лазаретной койки!» Невинная фраза, выражающая вполне логичное предположение, взбесила моррона. Дарк грузно плюхнулся в кресло и закурил, нисколько не стесняясь присутствия в номере дамы.

– Не думаю, что твоему благодетелю еще раз захочется посетить сию скромную обитель, так что не трать времени впустую. Оделась, причесалась, шмотки собрала и марш на выход!

Лицо Дианы вмиг побагровело, губы задрожали еще сильнее, а изящные пальчики резко сжались в костлявый и наверняка больно бьющий кулак. Гнев клокотал внутри прекрасного создания, борясь с природной сдержанностью и с вызванной холодным приемом растерянностью. Конечным итогом упорной борьбы бушевавших страстей стала твердая оборонительная позиция, основанная на откровенном, бессовестном шантаже.

– Никуда я не пойду! – заявила Диана и в подтверждение своих слов залезла под одеяло. – Выгонишь силой, обращусь в полицию. Въезд в страну по поддельным документам карается лишением свободы сроком до десяти лет. Вот так вот, господин Даниэль Андерсон, частный проныра и хам!

«А девчушка-то ничего, бойкая, такая себя в обиду не даст. Жаль, ох как жаль, что некогда с ней нянчиться… Встретились бы месяца два назад, могла бы получиться забавная парочка: самоуверенная, горделивая красавица, облеченная властью, и проныра-сыскарь, чем не задумка для миленького детективно-любовного романа? Погони, перестрелки, головокружительные трюки и красочные, волнующие постельные сцены в перерывах между разгадыванием хитрых замыслов коварных преступников…» – думал Дарк, грозно смотря исподлобья на красотку, нахально запрыгнувшую в его кровать.

– Во-первых, я не Даниэль Андерсон, те документы были тоже поддельными, – наконец-то заговорил Дарк после трехминутной игры в излюблемную забаву строгих учителей и нашкодивших учеников: «молчанку – гляделку – грозно пыхтелку – глазами пожиралку». – Во-вторых, чертовски хочется спать, и присутствие в постели посторонних объектов при данном обстоятельстве весьма нежелательно, а в-третьих, я не вижу смысла в дальнейшем твоем пребывании в этой конуре. Ты выздоровела, окрепла, оклемалась, хоть это и кажется невозможным за такой короткий срок, почему бы тебе просто по-быстрому не собрать вещички и не пуститься в погоню за негодяями, чуть более суток назад всадившими в тебя добрый десяток пуль?!

– Смысла нет, как, впрочем, и вещей, – ответила Диана и откинула съехавшую на лоб прядь волос.

– Насчет вещей понимаю, – произнес Дарк, после того как окинул беглым взглядом мебель с полом и не обнаружил присутствия хотя бы испачканной и порванной одежды. – А вот насчет смысла чего-то не ясно. У вас в полиции что, выросло молодое поколение миротворцев-пацифистов? Преступников ловить-то будешь или как?!

– Отстань, говорю же: смысла нет, диск испорчен! – выкрикнула Диана со злости, но тут же успокоилась и взяла себя в руки. – Мне нужен был только диск, а эти… исполнители меня мало интересуют. За всеми подонками не угонишься!

– Понятно, – хмыкнул Дарк и, достав из стоявшей на полу сумки толстую пачку купюр, бросил ее на то место, где предположительно начинались ноги непривычно рассудительного и трезвомыслящего полицейского. – На, это тебе! Раз мстить обидчикам не собираешься, пора покинуть пределы радушного Полесья. Купи одежду, документы и билет на стальную птицу! На первое время могу одолжить брюки, ботинки и куртку вон из того запаса. – Дарк небрежно махнул рукой в сторону горы пакетов с еще не разобранной одеждой. – Бери, не брезгуй, все чистое, ни разу не надевал. Будет немного великовато и мешковато, в общем, как раз в твоем стиле!

Диана не отреагировала на обидный намек. Она по-прежнему неподвижно сидела на кровати и избегала смотреть Дарку в глаза. По нахмуренным бровям и нервному потиранию кончиков пальцев, торчащих из-под одеяла, моррон предположил, что в красивой головке упорно шевелилось серое вещество и протекали сложные мыслительные процессы.

«Так просто от нее не отделаться. Девчонка явно умная и с нюхом, как у ищейки, сейчас она окончательно придет в себя, поднатужится и заподозрит неладное в ее сказочно быстром выздоровлении, потом задаст тот самый коварный вопрос, на который я не знаю, как соврать. К сожалению, современная медицина еще не изобрела лекарств, в течение суток поднимающих на ноги потенциальные трупы, чем она в принципе и являлась в начале вчерашнего дня». – Дарк испугался и, пытаясь направить мысли девушки в иное русло, первым задал совершенно не интересующий его вопрос:

– Кстати, пока ты еще здесь, не просветишь, зачем тебе понадобилось катать шары в «Барсуке»? Я бы на твоем месте дернул из Полесья, как только получил диск.

– У тебя остался телефон, – произнесла девушка, очнувшись и удостоив Дарка мимолетным взглядом, – в него встроен маяк и еще…

– Ясно, вещь казенная, подотчетная, но, увы, должен тебя расстроить, случайно потерянная… – перебил моррон, рывком вставая с кресла и направляясь к двери. – Ну что ж, на сим радостном моменте считаю наше знакомство оконченным. Искренне рад, что друг друга не убили и даже не покусали! Когда вернусь, завалюсь спать. Спать в чьем-то присутствии не люблю, так что сделай соответствующие выводы и не злоупотребляй великодушным гостеприимством преступного элемента!

– Но ты ведь не преступник… а кто?

Вопрос прозвучал неожиданно и заставил замереть на месте уже взявшегося за ручку двери Дарка. Недокуренная сигарета выпала из задрожавших пальцев на ковер, моррон резко обернулся и испуганно уставился на Диану. Девушка почувствовала себя неуверенно, она не понимала, чем была вызвана такая неадекватная реакция хозяина комнаты на вполне естественный и уместный вопрос, и, как следствие, еще глубже залезла под одеяло.

Порой человек годами мучается над сложной задачей, не спит ночами, грезит наяву, но так и не находит ответа. Однако по иронии судьбы ключом к разгадке становятся не многочисленные эксперименты и стройная цепь умозаключений, а нелепая случайность или простое совпадение. Луч солнца падает на груду битого стекла, и возникает свечение удивительной красоты.

Интерес Дианы к его скромной персоне был понятен и вполне объясним. Дарка насторожил не вопрос, а то, что он был задан в первую очередь. В экстремальных ситуациях людям свойствен эгоистичный субъективизм: «Что было со мной?», «Что со мной будет?», «Как я здесь оказалась?», «Сколько я провалялась без чувств?» и «Почему так быстро зажили мои раны?» Эту череду меркантильных вопросов Дарк был готов услышать в любой последовательности, именно с них должен был начаться серьезный разговор и только потом плавно перейти на менее значимые для Дианы темы. Человек, сбитый энергомобилем, действует импульсивно: вначале осматривает свое тело в поисках повреждений, проверяет, целы ли руки и ноги, а уж потом пытается понять, что произошло, и ищет виноватых. Это инстинкт, аксиоматичное правило, в котором нет и никогда не было исключений.

Само по себе нарушение цепочки стандартно-рефлекторной последовательности еще ничего не значило, но в голову моррона закралось ужасное предположение.

– О нет, только не это, только не сейчас и не со мной! – едва слышно прошептал Дарк, пытаясь сфокусироваться на расплывающемся перед глазами лице Дианы. Шальная догадка крепла и постепенно превратилась в рабочую гипотезу.

– Что ты делаешь?! Прекрати! Кричать буду! – пыталась утихомирить и вразумить Диана с того ни с сего обезумевшего Дарка.

Девушка быстро выпрыгнула из кровати и забилась в дальний угол, откуда испуганно наблюдала, как моррон подскочил к бельевому шкафчику и вывалил на пол зловонную, слипшуюся от крови простыню. Губы юноши тряслись и что-то непрерывно бормотали, глаза бешено вращались в глазницах, а движения были резкими, порывистыми. Он мял, теребил трясущимися пальцами запачканное белье, обнюхивал простыню, прижимая ее вплотную к лицу, и даже пару раз лизнул языком омерзительные на вид сгустки крови. Затем простыня полетела вверх и повисла на стене, зацепившись за края картины. Выбрав самый короткий маршрут до ванной, Дарк прошелся ногами в грязных ботинках по кровати и, как жаждущий найти вкусную косточку оголодавший пес, принялся рыться в мусорном ведре. Использованные бинты в багровых разводах и окровавленную, разорванную одежду Дианы постигла та же участь, что и несчастную простыню.

Результаты ревизии еще больше разозлили моррона. Изо рта помешавшегося летели брызги слюны и слышалось уже не невнятное бормотание, а сотрясающая стены отборная брань, по содержанию нечто среднее между солдатским жаргоном и привольными излияниями страдающей души опьяневшего кондуктора.

Опустошив, обнюхав, облизав и расшвыряв по полу содержимое мусорного бака, Дарк подскочил к Диане и попытался сдернуть с нее халат. Девушка отчаянно сопротивлялась, однако силы были неравными. Моррон повалил ее на кровать, лишил единственного предмета одежды и… и вдруг, вместо того чтобы довести начатое до логического завершения, истерично захохотал и принялся крушить мебель и стены сильными ударами кулаков.

Не дожидаясь, чем закончится припадок безумия, Диана схватила одеяло и поспешила запереться в ванной. Примерно через минуту Дарк успокоился, хотя и не смог смириться с непрошеным и несвоевременным подарком судьбы.

Ни на бинтах, ни на простыне, ни на одежде не было следов мази. Единственным запахом, который исходил от белья, был омерзительный запах крови. Теперь Дарку стало понятно, почему Конт принес раненую к нему, а не к себе в конуру под мостом. Обнажив загорелое, благоухающее ароматами лаванды и мяты тело, Дарк увидел не только прелестные формы, но и едва заметные кружки на груди и животе – следы заживших пулевых ранений. Конт не лечил девушку, только дотащил до гостиницы, перевязал и ушел. Она выздоровела сама, сотрудник Континентальной полиции Диана Гроттке превратилась в моррона.

– Не верю я твоим сказкам! Отстань, маньяк! – раздался из ванной женский крик, сопровождаемый грохотом падения тяжелых предметов, шумом воды и длинным рядом нелестных эпитетов в адрес сломавшегося бачка.

Дарк облегченно вздохнул, к началу третьего часа добровольного заключения Диана наконец-то начала говорить. До этого момента девушка упорно молчала, стоически вынося нелепые бредни про каких-то морронов, возомнивших себя бессмертными спасителями человечества, и не реагируя на уговоры отпереть замок, чередуемые с гулкими ударами в дверь. Барабанная дробь кулаков сменялась неуклюжим степом тяжелых ботинок, а ласковое сюсюканье – ехидными замечаниями и откровенными угрозами выломать дверь и пройтись железной пряжкой ремня по тем местам, где любят собираться целлюлитные отложения. На какие только ухищрения и провокации не пускался Дарк, чтобы разговорить своенравную и обидчивую девицу, все его усилия были тщетны, ответом было лишь оскорбляющее самолюбие мужчины молчание.

И вот наступил момент, когда упрямая затворница снизошла до общения.

– Раз я вру, то почему ты сейчас не в морге? Взгляни, девонька, на свою загорелую грудь и плоский живот, видишь шрамы от пуль? На их месте должны были быть большие-пребольшие дырочки!

Что-то пришло в движение за дверью. Дарку показалось, что девушка собралась выходить. Он быстро вскочил с кровати и приготовился пресечь возможную попытку беглянки прошмыгнуть к входной двери. Новобранцы-легионеры были чрезвычайно импульсивны, в особенности если они до превращения тянули солдатскую лямку или щеголяли в полицейской фуражке. Если к непредсказуемости новообращенных добавить еще женскую эмоциональность и обидчивость, то получится редкая смесь, под стать яду виверийской анаконды…

Тревога оказалась ложной, дверь не открылась. Видимо, Диана просто сменила неудобную позу, например, пересела с края ванны на более приспособленный для раздумий сантехнический узел.

– Ну, в конце концов, хватит дуться и корчить из себя пес знает кого! Я же не пламенный воздыхатель, чтобы меня воспитывать и под каблук загонять. Открой дверь, поговорим по-человечески!

– Это уж точно, – послышался из ванной раздраженный голос, – ты не воздыхатель, даже не хам, а грязная свинья и насильник!

Если бы Дарк дал возможность возмущенной девушке и дальше говорить, то наверняка досталось бы не только ему, но и всей мужской половине человечества, а закончились бы гневные излияния избитым, легко предсказуемым выводом: «Все мужики – самовлюбленные эгоисты и сволочи. Да здравствует эмансипация!»

– Какой же я насильник, дорогуша? Я же на тебя только взглянул. Мне и в помойном ведре покопошиться пришлось, что же, теперь в мусорщики податься?

Дарк добился желаемого результата, хотя и не ожидал, что не совсем удачное сравнение приведет к весьма болезненным последствиям. Затворница-птичка выпорхнула из клетки и с ходу заехала растерянному моррону в глаз костлявым и действительно больно бьющим кулаком.

– Это тебе за сравнение с отходами, дорогуша! – пояснила Диана, подражая снисходительно-пренебрежительным интонациям Дарка. – В следующий раз…

– А вот следующего раза не будет, – неожиданно рассмеялся Аламез, поднимаясь на ноги и прикрывая рукой мгновенно распухший глаз. – Согласен, я вел себя как хам, мерзавец, пустослов и скотина, но у меня есть оправдание.

– Интересно, какое: трудное детство, сексуальная озабоченность или дурное влияние преступной среды? – с издевкой в голосе произнесла Диана, все еще не утихомирившая вулкан бушевавшей в ней злости.

– Важная цель действительно часто оправдывает не самые изысканные и гуманные средства, – немного дополнил известную пословицу Дарк, пока пытался наложить на глаз примочку, наспех свернутую из мокрого полотенца. – Мне нужно было убедиться, что ты моррон, а потом… потом вывести твою потерявшуюся в потемках неведения душу из состояния глубокой апатии. На все про все ушло чуть более трех часов, а могли и за неделю не управиться. Иногда новенькие – такие хлипкие нытики, спасу нет, запрутся в ванной и ничего не хотят слышать!

– Допустим. – Диана сменила гневные интонации на нейтрально-холодные.

– И мне чашечку свари, – попросил Дарк, видя, что девушка принялась крутить ручку старенького кофейного аппарата.

– Обойдешься, сам не маленький, – прозвучал суровый ответ.

Не обращая внимания на возню Аламеза с выскальзывающим из рук полотенцем, девушка налила себе полную до краев чашку горячего напитка, положила сахар и, бесцеремонно распотрошив пачку сигарет Дарка, снова залезла под одеяло.

– От своего мнения о тебе не отказываюсь, но в одном ты прав, нам нужно серьезно поговорить. Рассказывай!

«Ну вот и прошла тяжелая душевная травма», – подивился Дарк поразительно быстрой смене настроения девушки, сейчас рассудительной и спокойной, а еще несколько минут назад ударившей его в припадке ярости.

– А что, собственно, рассказывать-то? – пожал плечами Аламез, решивший не утруждать свой невыспавшийся и пострадавший от побоев организм приготовлением кофе и ограничиться сигаретой. – Карауля под дверью, я тебе все рассказал и о морронах, и о Легионе и даже объяснил, что такое Коллективный Разум. Повторяться не буду, спрашивай, если что непонятно!

– Я не слышу зова, и голосов у меня в голове никаких нет, может, это ошибка?

– И не надейся, милочка, – усмехнулся Дарк, но, заметив, как порозовело и исказилось лицо собеседницы, решил быть более серьезным и избегать впредь уменьшительно-ласкательных частиц, фривольных словечек и двусмысленных оборотов. – Зов теперь слышат лишь единицы. Слишком много нас развелось, сил у Разума на всех не хватает. К тому же времени прошло слишком мало, не переживай, услышишь еще!

– Допустим, ты прав, – произнесла Диана, глядя Дарку прямо в глаза. – Согласись, я имею право не верить… все это так… нереально.

– Можешь не продолжать, – хотел было перехватить инициативу в разговоре Дарк, но девушка жестом приказала ему замолчать.

– Однако тот факт, что я жива и здорова, не позволяет сомневаться в правдивости твоего рассказа. Итак, что от меня требуется?

– Ничего, – пожал плечами моррон, – все остается по-прежнему: ты уезжаешь и продолжаешь жить, как жила. Я подскажу, как найти других морронов, а уж захочешь ты вступить в Легион или нет, решай сама. Мы не секта религиозных фанатиков, силком не тянем, беспрекословного повиновения и полного отрешения от прошлой жизни тоже не требуем.

– Что я должна буду делать и что мне даст служба в вашем Легионе?

– Вот, вот оно, нынешнее поколение недальновидных, примитивных эгоистов, все в этом! – простонал моррон так жалобно и печально, что даже Диана, несмотря на изумление его реакцией, прониклась к нему сочувствием. – Ты бы еще спросила, сколько платить будут и выдаются ли бесплатные обеды по вторникам и четвергам!

– Послушай… – Девушка хотела обратиться по имени и вопросительно уставилась на юношу в ожидании, что он догадается представиться.

– Дарк Аламез.

– Послушай, Дарк, в чем же тогда смысл служения, не для других, а лично для меня?

– Мне некогда рассказывать и разжевывать прописные истины об устройстве наших организмов, – устало вздохнул моррон. – В Легионе тебе все объяснят и всему научат гораздо лучше, чем смог бы сделать я, даже если бы не был таким невыспавшимся и озлобленным. Я сказал, к кому обратиться, я выполнил свой долг…

– Но зачем мне это? – разведя руками, спросила Диана, на лице которой застыло выражение искреннего удивления и непонимания.

Дарк подошел вплотную к кровати и, рискуя здоровьем, осмелился сесть рядом с девушкой. Его мозолистые подушечки пальцев осторожно коснулись тыльной стороны ладони новообращенной.

– Я стал морроном около тысячи лет назад. Это было давно, очень давно. Кроме служения Коллективному Разуму и выполнения великих миссий, есть будни: обычные, серые дни, похожие друг на друга так сильно, что хочется выть. Я не поручусь, что однажды, промозглым осенним утром, мне не захочется засунуть шею в петлю или прыгнуть с моста. Однако в трудные минуты меня всегда согревала мысль, что рядом есть и другие, такие же обреченные на невзрачное, серое существование от одного задания до другого. Люди будут приходить и уходить из твоей жизни, а собратья – морроны – величина более постоянная. Ты можешь их ненавидеть, корить за нерасторопность, глупость или даже презирать, но без них не выжить!

Дарк встал и начал медленно раздеваться. Глаз еще болел, на языке натерлась мозоль, а мысли буксовали, как застрявший в сугробе энергомобиль. Он выполнил свой долг, долг первого моррона, встретившего новичка, который должен был вкратце объяснить желторотому юнцу, что к чему.

Остальным займутся другие, те, кто сейчас просиживал седалища в мягких креслах и нежился в теплых постелях.

– Хорошо, я сделаю, как ты сказал, – быстро произнесла Диана, побоявшись, что Дарк заснет, так и не услышав ее решения, – но только после того, как вместе вернемся из Полесья. Не обольщайся, дело не в тебе… ты мне, по правде говоря, не только не симпатичен, но даже противен… я… я просто чувствую, что так нужно…

– Делай как знаешь… твое право, но должен предупредить: мы вместе, но каждый за себя. Прогнать тебя не могу, но и на поддержку не рассчитывай! Кроме того, я в опале, за мной охотятся и морроны, и вампиры, – пробурчал Аламез, наконец-то добравшись до постели и зарывшись лицом в подушку.

– Вампиры?! – воскликнула Диана, не подозревавшая о существовании кровососущих тварей.

– Ага, такие вредные, пакостные и очень-очень настырные создания, – простонал Дарк, погружаясь в сон.