Ноздря в ноздрю

Эпилог

Шестью месяцами позже я открыл «У Максимилиана» — великолепный ресторан в южной части Беркли-сквер в Мейфэре, где в основном подавали блюда французской кухни с тонким английским влиянием.

Открытие стало грандиозным событием, собравшим множество гостей. В одном углу обеденного зала даже играл струнный квартет. Я частенько поглядывал на его участниц, четырех элегантных молодых женщин в черных платьях. Особо мое внимание привлекала альтистка. С длинными, до плеч, забранными в конский хвост волосами, синими глазами, высокими скулами, тонким носом, широким ртом, волевым подбородком. На ее левой руке сверкали бриллианты обручального кольца. Я подарил его ей, встав на колено в кухне, перед прибытием первого гостя.

— Я-то всегда думал, что твое имя Максуэлл, а не Максимилиан! — громыхнуло у моего уха. Подошел Бернард Симс. — Слышал, ты решил превратить истицу в жену. — Он покачал головой, улыбнулся.

— Виновен, — ответил я, не в силах сдержать улыбку.

Все обвинения по статье семь Закона о качестве пищевой продукции от 1990 года с меня сняли, по гражданскому иску об отравлении мы решили все проблемы во внесудебном порядке. Истица сочла, что обвиняемый с ней полностью рассчитался.

Агент Каролины попытался потребовать свои пятнадцать процентов, но Бернард объяснил ему, что он имеет право на пятнадцать процентов ее заработка, а в данном случае компенсацию истица получила не в денежной форме. Агенту, конечно, такой расклад не понравился, но, опять же, у Каролины возникли бы немалые сложности, попытайся она играть на 85 % альта, сработанного в 1869 году Стефано Скарампеллой.

Детектив-инспектор Тернер в конце концов мне отзвонился и, едва я сказал, что знаю, кто взорвал бомбу на ипподроме, тут же примчался в Ньюмаркет. А после этого постоянно сообщал мне о ходе процесса. Комаров оправился от ранения в ногу и от переохлаждения в холодильной камере, после чего ему предъявили обвинение в двадцати убийствах, включая Ричарда, моего метрдотеля, которого мне теперь так недоставало. Ожидалось, что в скором времени ему предъявят обвинения в организации преступной группы и контрабанде наркотиков. Джорджа Кейли тоже обвинили в убийстве Ричарда, хотя Тернер полагал, что осудят Кейли только за пособничество убийствам, поскольку Джордж пел как соловей, чтобы остаться на свободе или хотя бы получить небольшой срок. Проведя обыск в доме Кейли, полиция обнаружила коробки с металлическими шарами. А в квартире Гэри удалось найти некий серебряный брелок вместе с ключом от парадной двери моего сгоревшего дома. Многие подробности публиковались в газетах, наиболее полной информацией могла похвастаться Клер Хардинг из «Кембридж ивнинг ньюс».

Как я и ожидал, Джордж Кейли работал на Комарова в Англии, точно так же, как Ролф Шуман в Соединенных Штатах. Джордж был официальным представителем «Хос импортс, лтд» в «Таттерсоллс», аукционном доме, торгующем лошадьми в Ньюмаркете, и возглавлял «Восточный английский поло-клаб».

Как и Ролф Шуман, Джордж принимал активное участие в торговле наркотиками, на постоянной основе обеспечивая некоторых крупных оптовиков партиями высококачественного кокаина. Кокаин делился на более мелкие партии, его разбавляли сахарной пудрой, витамином С и содой, затем он попадал к уличным торговцам. По той же цепочке, только в противоположном направлении, шли деньги. Ролф действительно крал чуть ли не половину прибыли от продажи наркотиков, чтобы удерживать на плаву свой завод. И через три месяца после взрыва в Ньюмаркете завод закрылся, что наверняка не обрадовало ту даму в Делафилде, которая торговала расшитыми подушками.

В отличие от Ролфа Джордж, похоже, хранил верность Комарову, во всяком случае, пока его не арестовали и не обвинили в убийстве.

В результате информации, полученной от Джорджа, полиция нанесла неожиданные визиты нескольким наркобаронам, и теперь они ожидали суда в одной из тюрем Ее Величества. Ниточки потянулись и в другие страны, прибавив работы тамошним детективам. И я полагал, что спрос на лошадей в Южной Америке разом сильно уменьшился.

Тем временем Курта и Уолтера навестили сотрудники Управления шерифа Делафилда, подозревая их в нападении на дом миссис Дороти Шуман. Уолтер, всегда такой импульсивный, похоже, попытался ударить одного из помощников шерифа клюшкой для поло, за что его и пристрелили. Меня это нисколько не огорчило.

…Я стоял у бара и оглядывал мои новые владения. Марк Уинсам сдержал свое слово, но, думаю, ему пришлось выписать чек на сумму, которая превышала первоначально оговоренную. Деньги мы потратили не зря. Глазам посетителей открывались акры стекла и лес берез, тогда как на кухне царствовала нержавеющая сталь. Столиков было в два раза больше, чем в «Торбе», но я не сомневался, что мы сумеем обслужить всех гостей, благо в мегаполисе период от заказа до появления обеда на столе увеличивался в сравнении с маленьким городком.

Несмотря на открытие лондонского ресторана, я решил не закрывать ресторан в Ньюмаркете. Я провел с Карлом разъяснительную работу на предмет контактов с людьми и назначил шеф-поваром «Торбы», где под его началом теперь трудились трое поваров, в том числе и Оскар, который принял наши извинения, получил разовую компенсацию и должность заместителя Карла. Рей и Джин решили поискать работу где-то еще, но желающих занять их место в застеленном новым ковром обеденном зале хватало. Не остался и Яцек.

Насчет его я оказался прав. Он действительно мог не только мыть кухонную утварь. Прибыв из Чешской республики, он практически не знал английского, вот почему в агентстве по найму его определили на самую неквалифицированную работу. Но Яцек доказал, что квалификация у него есть, и очень высокая. На родине он не оттирал кастрюли и сковородки, а пользовался ими. И в «Торбе» не остался потому, что стал моим помощником, поваром в лондонском ресторане. Никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться телохранитель. В новом статусе он смог перевезти в Англию жену и дочку.

Я почувствовал, как чья-то рука коснулась моего рукава, и повернулся. Рядом стояла Салли. Она и Тоби с радостью откликнулись на мое приглашение принять участие в открытии ресторана и привезли с собой мою мать.

— Это потрясающе, Макс. — Салли искренне улыбнулась. — Абсолютно потрясающе.

— Спасибо. — Я наклонился и поцеловал ее в щеку.

За последние шесть месяцев я виделся с Тоби и Салли чаще, чем за шесть прошлых лет. Несколько раз они приглашали нас с Каролиной провести у них день-другой, и мне это нравилось, поскольку родительский дом по-прежнему оставался мне домом, тем более что никакого другого у меня больше и не было. Я привык к походному образу жизни, держа вещи в чемодане. Стены моего дома срыли бульдозером, потому что воздействие высокой температуры значительно уменьшило их прочность, и оставлять их было опасно. Теперь участок земли, на котором стоял мой коттедж, вместе с разрешением на новое строительство выставили на продажу, как мне представлялось, по нереально высокой цене. Но мой риелтор не сомневался, что его обязательно купят, и в самом скором времени.

За прошедшие месяцы, находясь в Ньюмаркете, я жил у Карла, за исключением тех дней, когда к нему приезжали жена и дочери, что случалось все чаще и чаще. В этих случаях я снимал номер в «Бедфорд лодж», где наконец-то удалось провести ночь и Каролине, после того как ее выписали из больницы.

Моим временным адресом в Лондоне стала полуподвальная квартира на Тэмуорт-стрит, где полиция обнаружила два миниатюрных подслушивающих устройства, одно под раковиной, второе — в темных глубинах аптечного шкафчика.

Каролине не удалось дать сольный концерт в «Кадогэн-Холл», и она окончательно потеряла альт, останки которого мы привезли к лучшему мастеру-реставратору. Он качал головой, осматривая альт, а потом заявил, что восстановлению инструмент не подлежит. То есть он мог вернуть прежнюю форму корпусу и грифу, но не звучание. Какие-то части альта остались на полу «Торбы» и благополучно исчезли. Мастер мог их заменить, но такая замена негативно сказалась бы на том же звучании. В итоге мы увезли альт с собой и положили на полку как постоянное напоминание о принесенной Каролиной жертве.

Каролина сама быстро пришла в себя и даже уговорила директоров оркестра включить концерт Бенджамина Бриттена для альта и скрипки, произведение, которое она не смогла исполнить в «Кадогэн-Холл», в программу летнего выступления оркестра в Сент-Джеймсском парке. Тот июньский вечер выдался на удивление теплым, а ее талант просто заворожил меня.

Я вновь нашел ее взглядом и улыбнулся. Она улыбнулась мне. Мисс Каролина Эстон, альтистка, моя невеста и спасительница.

Яцек и Каролина вновь подарили мне жизнь. Я словно родился заново, когда уже не сомневался в близости смерти. В ту знаменательную ночь, когда я сидел, ожидая, пока саперы унесут взрывчатку из «Торбы», я дал себе слово взять жизнь за рога и уже не отпускать их.

Вот с того самого момента и стараюсь наслаждаться жизнью сполна, не тратя попусту ни одного отведенного мне на этом свете мгновения.