Нужна ли пенсия коту?

С Болотником сразиться - не на гулянках егозиться

Банник, пожевав губами, стал продолжать свой рассказ:

— Ну да, ростил Болотник приблудыша, как свою кровинушку, ни сном, ни духом не подозревая о подмене. Имя ему, кстатя, дал под стать харахтяру — Ракалия, что в переводе означат «подлюга». А тот, слышь ты, и всамдель подлюгой отменной был — почище самого приёмного отца да маменьки кровной. Скучно ему, вишь ты, в болоте стало безвылазно сидеть. Там-то он уж всем, кому можно было подгадить, подгадил. Царствия маловато стало... Вот и спорешил он ышшо и на земле похозяйничать.

Сперва мужа Чернавы подкараулил да утянул в болото, превратив того в выпь болотную. Ходит тот по болоту таперь, орёт голосом бычачьим. Людей заманивает в топь, хотя сам того и не желает. Но не может он молчать — крик сам собой у него вырывается. А люди думают, шо енто какой-то телок, заблудимшись в лесу, на помощь хозяина кличет. Вот и идут на зов да и топнут, сам понимашь...

А как пропал Николай-тоть, пошла Чернава сама мужа искать. Всеми делами тады остался Никита, сын Николая и Чернавы, заправлять. Плохо ли, хорошо ли, но старался парнишка изо всех сил. Хде кому из своих закромов подмогнёт, а хде и просто в свой терем возьмёт. Добрый он, Никитка-тоть, парень. В мамашу свою пошёл харахтяром-то.

Обозлился на то Ракалия. Порешил разобраться с ним. Ну, вот такой он был: плохо ему, понимашь ли, кады другим хучь чуточку хорошо. Принял подлюга облик мужа Чернавы, в особняк к нему проник да сына обманом к болоту вызвал. Там его оглушил, Болотнику сдал на развлечение. Начал вместо него дела на свой лад вершить. Ну, а дальше ты и сам всё знашь.

А тут Болотнику внук понадобился. Токмо от Ракалии никто не может народиться — нужна ему не простая девка, а ведьмачка.

На этом Шишок свой рассказ закончил, покряхтел и поднялся:

— Надоть куды-то пристраивацо. Пойду, мож, к какой-никакой шишиге на постой напрошусь. Не на улице же ночавать...

А я смотрел вослед удаляющемуся старичку и думал о своём...

Никаких сыновних чувств Болотник во мне не вызывал. Информация о моём предке если что и всколыхнула во мне, то скорее злобу и желание уничтожить его. Возможно, тогда и все чары, которые ему удалось навести, развеются. Конечно, возвращение Никиты-лося ничего хорошего мне не сулит — Настенька же, похоже, натурально в него влюбилась...

Ну, так и мне не привыкать в холостяках ходить. В самом деле, не стану же я играть на чувствах девушки, напоминая той о том, что у нас с ней есть в другой реальности общая дочка? Как-то не по-мужски это... А если уж быть до конца откровенным, то я натурально боялся даже затрагивать тот момент... Не совсем красиво я тогда поступил. То есть, совсем некрасиво. Но я ведь не знал, что у Аси от меня ребёнок родился!

Ладно, навертел ты, Барков Павел, дел в своей жизни — теперь хлебай вот полной ложкой.

Я смог придумать лишь один способ проникнуть в логово Болотника: надо превратиться мне в девицу-красавицу. Местные меня на болото не поведут — они уже сплавили Владыке доброволицу. Но я могу и сам туда пойти, по собственной воле.

И тут снова преграда: я же под воду не проникну. Баламутень меня наградил такой способностью — по воде ходить и не тонуть. Ну, значит, летим к водной нечисти в Истопницу!

... Путь по воздуху оказался не столь труден, как по самому болоту, когда мы с Настенькой пёрлись на своих двоих.... Вернее, она — на двоих, а я на четырёх. Очень скоро внизу показалась речка, рядом — деревушка. А вон и пещера Баламутеня. Снизился, примостился на ветку березки. Пока пытался отдышаться, расправлял спутанные воздушным потоком пёрышки, из «хором» выдвинулся Баламутень. Огляделся с недоумением. Кого-то, видимо, ожидал встретить, но не сумел. Хммм... Не меня ли?

Я подлетел и нагло уселся водной нечисти на плечо. Тот скосил на меня глаз, стараясь не спугнуть и... радостно булькнул:

— Худяшка! Дружище! Ты ли енто?

— Я ли, господарь Баламутень Истопнинский Первый.

— Гымммм... — хрюкнул нечистый. — А причём тут первый?

— Знаешь, в городах народ царям, то есть владыкам, номера присваивает. Чтобы не ошибиться, если вдруг какой-нибудь из последующих правителей будет тёзка, — попытался я в меру своих способностей прояснить ситуацию.

Вот ведь: сколько раз себе твержу, что язык мой — враг до гроба, но нет, ничему жизнь меня не учит! Пошутить, вишь ты, вздумал. Однако и на этот раз, слава духам, вроде покатило. Баламутень кивнул довольно: такое звание ему, видимо, польстило.

— Что привело тебя ко мне, друже?

— Хочу я в логово Болотника попасть. А моя непотопляемость, которой ты меня наградил — кстати, спасибо тебе за неё огромное! — тому препятствует, — прочирикал мой синиц.

— Надо ж как ты замахнулся... — Баламутень с уважением погладил меня по спинке одним пальцем, чтобы не раздавить. — Пойдём в хоромы мои, там и обсудим всё.

В этот раз я не стал разводить турусы, устанавливая их на квадратные колёса — рассказал практически всё. Почти без вранья. Тот факт, что я являюсь кровным сыном Болотного Владыки, моего собеседника удивил и даже слегка испугал.

— И что же ты планируешь делать после того, как изничтожишь... своего батька? — осторожно поинтересовался.

— Да ничего. Вместо него назначу кого-нибудь. Какого-нибудь честного человека. Тьфу, ну, не совсем человека... Короче, я пока не знаю. Но сам править болотами я не собираюсь ни при каком раскладе!

— Прям вот так, на голубом глазу, отказываешься от власти???

Баламутень в такое поверить не мог.

— Знаешь, дружище, у меня на будущее немного другие планы. Скорее всего, я вернусь в свою реальность. Ведь миссию, ради которой меня Чернава вызвала оттуда, я выполню. Так что...

Видимо, мой ответ прозвучал чересчур откровенно... откровенно грустно, я имел в виду... Баламутень, даром, что нечисть, всё понял.

— Любишь её? — спросил участливо.

— Люблю, — честно сознался я.

— Это хорошо. Но наворотил ты, я тебе скажу, Павлуша... Даже не знаю, смогёшь таперь исправить всё али нет.

— По крайней мере я попробую. Хотя, даже если и не исправить уже ничего, поеду в тот городок, где следователь требуется, и стану там работать. Пенсия да плюс зарплата — я даже кое-чего накопить смогу. А деньги, которые мне Анастасия за дом выплатила, дочке отдам. Должен я ей... Хотя разве деньгами теперь можно откупиться?

Синиц дзинкнул и отвернулся — слезинка с глаза проскочила по пернатой щеке и пропала в пёрышках грудки.

— А я вот что думаю... Не надо тебе к Болотнику в логово лезть. Можно его самого наружу вызвать... — вдруг предложил Баламутень. — А уж здесь, на нашей территории, мы скорее его победить сможем.

Увлёкся нечистый и заговорил без древнерусского акцента. Видимо, сильно взволновался.

— Выкладывай свой план, — загорелся я.

— Скоро будет великий праздник — Новолетье. Ну, у вас там, в твоей реальности, он подобен Новому году. Только мы его в первый день хмуреня отмечаем.

— Хмурень, хмурень... — я напряг свою память. Вроде бабушка говорила, что так называли в древности сентябрь,

— Ну да, с хмуреня год сейчас начинается. Так вот, в этот день ещё принято почитать Волха, сына Велеса, бога-оборотня. Ты же слыхал о нём?

— Ну, вроде... Финист — ясный сокол — это он? За которым его невеста последовала в царство мёртвых да там и осталась навсегда, рядом с избранником своим? — я попытался выудить из памяти все знания о Волхе, опять же полученные в детстве от своей бабушки.

— Молоток! — обрадовался Баламутень.

Мои уроки по расширению словарного запаса нечистого не пропали даром.

— Ииии? — подбодрил я собеседника.

— Праздник этот как раз выпадает на завтра. Тебе надо успеть связаться с этим самым Волхом и уговорить его явиться к нам сюда. И вызвать Болотника на бой. Тот не выдержит, коню понятно, вызов примет. Вот тут-то мы его и прижучим! — распалился водный.

На том и порешили. Пока у меня до начала праздника оставалось несколько часов в запасе, я ринулся к Волху. Дорогу мне Баламутень указал, даже карту развернул и пальцем ткнул в то место, где, по его подсчётам, Бог оборотней сейчас должен обитать.