Нулевой контракт

Глава 23

Вдоль светящегося периметра нам пришлось протопать всего метров пятьсот.

Поначалу мы шли, едва не прижимаясь к забору, боялись отойти на лишний шаг, расслабились только когда стало ясно — зыбучие пески позади. А затем за спиной осталась последняя башня, и две границы полигона разошлись — та, что была отмечена простым, человеческим забором, и прочерченная непреодолимой преградой из янтарного огня.

Перед нами оказалась внутренняя ограда, и ворота, на которых заканчивался маршрут патрулирования.

— Не может быть, дошли, — проговорил Вася. — А я не верил. Думал, что каюк нам.

Я бы поддержал его, но говорить к этому моменту не мог, меня трясло, по телу бежали горячие и холодные волны, немели уже не конечности, а все тело, и связные мысли проскакивали в мозгу редко-редко, островками в океане мешанины из бессмысленных обрывков.

— Транспорт работает! — воскликнул Эрик. — Ура, пацаны!

Мне пришлось напрячься, что понять, о чем он — и точно, верхушка диспетчерской башни светилась, вращались круглые антенны.

— Все помните, что надо говорить? — спросил Ингвар. — Девчонки, я ничуть не шучу. Ошибетесь — всем каюк.

— Не дурочки, милый, все понимаем, — ответила Жанна. — Еще и потроллим их. Истериками, обмороками и прочим.

В следующий момент меня накрыло, я словно оказался под черной искрящейся водой. Закачало, понесло куда-то, но я вцепился ногами в землю, не давая себя опрокинуть, да так и замер.

Потом сознание вернулось, и я понял, что Сыч тащит меня за локоть к открытым воротам, а с той стороны на нас таращат глаза незнакомые бойцы.

— Вот это номер! Вот это ваще! — возбужденно орал один из них, с усищами как у таракана и двойкой на погонах. — Выходцы из ада! Женщин приволокли! Может и рому тоже?

Они щеголяли в бронежилетах и касках, но были чистенькие и какие-то круглые, что ли, напитанные жизнью. Мои же соратники выглядели изнуренными, похудевшими, опустошенными, полигон менее чем за сутки выпил и истрепал каждого.

— Ага, размечтался, — осадил его Эрик. — Чего у вас тут с бешенством, кстати?

— Да как проход открыли, так первыми доктора и явились, — сообщил усатый. — Накололи всем какой-то дряни, я от нее дристал как не в себя… Эй, а чего этот у вас связан? Вот это ваще!

Речь явно шла обо мне.

В разговор вмешался Ингвар, но что он сказал, я не понял, на меня напало головокружение. Тут бы я точно упал, если бы не Сыч — он меня не просто направлял, еще и аккуратно поддерживал.

— Давай в санчасть, — кто это сказал, я не понял, но когда очухался, то мы топали мимо стрельбища, мимо складов.

Меня колотило, я ощущал, как крохотные вирусы внутри доедают последние клетки мозга. В какие-то моменты казалось, что я ползу по земле, потом я взлетал и парил где-то в небе, под кривой луной, а затем катился смерзшимся шариком по бесконечной ледяной равнине.

Нгуен встретил нас у транспортной зоны, я пришел в себя, услышав его мощный голос.

— Не ждал уже вас увидеть, — говорил комроты, разглядывая наши потрепанные ряды. — Остальные погибли? И где вы взяли этих девок? Все думали, что их украли дрищи.

— Эти троллевы задницы сбежали, ушли на полигон, — общался с начальством, как мы и договаривались, Ингвар, и озвучивал он придуманную Эриком и многократно отрепетированную версию событий.

— Мы хотели на свободу! — пищала в нужных местах Белочка. — Мы тут как в тюрьме!

— Мне нужно в душ! — тоном капризной девочки восклицала Жанна. — Ты кто такой? Давай самого главного!

Задача девчонок во время разговора — истерить и сбивать командиров с толку, делать все, чтобы пропадало желание задавать вопросы. Наши дамочки в «Инферно» вообще люди случайные, ни перед кем не отвечают, и военной дисциплине повиноваться не обязаны.

Нгуен сказал еще что-то, но смысл его слов я не уловил, болезнь снова ухватила меня тысячей когтистых лап.

Но видимо я все же свалился, поскольку обнаружил, что сижу и бессмысленно хихикаю. Затем меня снова утянуло в темноту, и не просто в темноту, а в объятия кровожадного голода — живот подвело, руки задрожали, и рот наполнился слюной, так мне захотелось вонзить зубы в сладкое, трепещущее мясо.

Неужели началось?

И я начал бороться, я вцепился в это желание, точно в скользкого удава, и принялся его душить, заталкивать обратно, туда, откуда он вылез. Удивительно, но жаркая волна отступила, лицо перестало покалывать, и глянув на собственные руки, я увидел на них не когти, а ногти.

— Я уже думал, что все, стрелять придется, — произнес Вася внезапно севшим голосом.

Нгуен куда-то исчез, вместе с ним пропали девчонки, и последнему я даже обрадовался, поскольку не хотел, чтобы Мария видела, как я перейду в «активную фазу», перестану быть Иваном Серовым, а стану безмозглым контейнером для желающего размножаться микроорганизма.

— Нет, — прохрипел я. — Что… было?

— Лицо изменилось, вены набухли, — Эрик в кои-то веки был совершенно серьезен. — Хотя ты сам видел.

О да, видел, и не раз.

— Давай быстрее, в санчасти всех колют, и тебя тоже, — добавил Вася, после чего меня подняли на ноги и повели дальше.

Мы миновали транспортную зону, где по бетонке носились взмыленные люди и звучали раздраженные голоса. Свернули к окруженному деревьями штабному корпусу, откуда забрали девчонок… когда, сутки назад, или неделю назад, а может быть два месяца? Чтобы сообразить, разума у меня уже не хватило.

Ремень на запястье мешал, я дергал руками, по ним струилась тяжелая, злая сила. Хотелось сгорбиться, и прыгнуть на идущего впереди Сыча, чтобы сломать ему шею и порвать глотку…

Новая волна тьмы явилась бесшумно и без предупреждения.

Ударил в глаза свет, обычный, электрический, и я заморгал, жадно хватая ртом пахнущий лекарствами воздух.

— Слишком поздно!! — кричал кто-то рядом. — Он уже изменяется! Он фактически труп! Утащите его отсюда!

— Если ты не сделаешь ему укол, двойную дозу, — Ингвар говорил спокойно, почти равнодушно, — то я пристрелю тебя прямо тут. Так что выбирай — либо укол, либо выстрел, — судя по звукам, он передернул затвор.

Видеть нормально я уже не мог, различал только свет и тьму, и движущиеся тени. Великолепно ощущал запахи — пот, кровь, страх, гниль.

— Ладно! Но я ничего не обещаю, — сказал обладатель незнакомого голоса. — Давай…

Пронизанная искрами чернота засосала меня, и я рухнул в ее водоворот с яростным рычанием.

Я так часто терял сознание последние дни, что привык к этому.

Вот только возвращение на этот раз получилось необычным, приятным и спокойным — под затылком было мягкое, сверху белое и плоское, и глаз радовал обычный дневной свет, приглушенный толстыми шторами.

— О, моргает! — заявил мужской голос с радостными интонациями родителя, чей отпрыск впервые обкакался.

— Скажи что-нибудь, — потребовал куда более мелодичный женский.

— Что-нибудь, — произнес я, и с некоторым усилием отклеил голову от подушки.

Наша спальня в казарме, разве что непривычно пустынная, и вокруг меня небольшая компания, все, кто вытащил меня с полигона, расселись на койках и смотрят как на бородатую женщину.

— Кусаться не будешь? — спросил лысеющий блондин с глазами навыкате: Эрик.

Мозг оживал рывками, я вспоминал информацию блоками — местонахождение, общая ситуация, имена. Первый голос принадлежал Васе, который улыбался во весь губастый рот, второй — Марии, и она всхлипывала, утирала слезы.

— Велик Аллах над нами, — сказал Хамид. — Врачи говорили, что может не получиться. Что ты все равно свихнешься или впадешь в кому, что уже слишком поздно.

Я кивнул — разговор Ингвара с добрыми докторами я помнил.

— Всадили двойную дозу, — продолжил пакистанец, — а ты все равно зарычал, слюни пустил…

— Жуткое зрелище, обалдеть! — влез Эрик, не желавший отдавать звание первого болтуна и главного рассказчика. — Ремень порвал, зубы выставил! А потом застыл на месте! Чисто каменный.

— Спасибо, — проговорил я. — Что не бросили, тащили, и вообще.

— Сочтемся, — Ингвар похлопал меня по плечу. — Нас всех уже допросили, кстати. Комбат лично. Глаза таращил, рожу корчил, но в целом все прошло нормально.

— Я же говорил, что научу вас врать! — Эрик приосанился.

Ну да, девчонки удрали, оказались на территории полигона, когда там включилась система безопасности… На нас напали дрищи, мы попытались пробиться через сияние, но ничего не получилось, попытались обойти с другой стороны, снова напали дрищи, кучу народу убили, в том числе Цзяня… наткнулись на беглянок, взяли их с собой, долго бродили в свечении, пока не наткнулись на участок, где периметр оказался не заблокирован, ну и вышли к своим….

Незамысловатая вроде бы ложь, но Эрик заставил нас выучить каждую мелочь — где пересеклись, как случилось нападение, какими маршрутами ходили через полигон, что где видели. Понятно было, что наши командиры захотят узнать, что происходит на объекте, за охрану которого им платят.

— Другие отделения числятся пропавшими без вести, — сказал Вася.

Я хмыкнул, не чувствуя особой печали.

— Говорят, что батальон переформируют, нагонят пополнение, и все будет по-другому, — Ингвар задумчиво поглаживал переносицу. — Интересно, платить нам больше не собираются? За опыт и выслугу.

Последние две фразы он произнес с легкой насмешкой, словно деньги его мало интересовали, хотя последнее странно для наемника.

— Мне все равно, — с некоторым трудом, но я сумел сесть. — Уволюсь.

Нет, хватит с меня приключений для настоящих мужчин, инопланетян, сектантов-каннибалов и мутировавших вирусов. За какую-то неделю я побывал в лапах у смерти больше раз, чем за предыдущие десять лет сначала в армии, потом в частных военных лавочках.

— Да ладно!? — воскликнул Эрик. — Ты чего?

— Я бы тоже ушел, — Хамид вздохнул, погладил себя по бритой под ноль голове. — Некуда только. Уж лучше вот это все, чем то, что ждет меня дома, забери его шайтан.

Интересно, что он имеет в виду?

— Отсюда нельзя выбраться, — подал голос Сыч. — Из мира мертвых нет выхода.

— Эй, что за дела? — Жанна пихнула его локтем, вроде бы игриво, но так, что индеец чуть не слетел на пол. — Мы вот попытаемся, уж поверь мне. И если нас отсюда не выпустят! — она нахмурилась, — то я устрою истерику! Настоящую, а не игрушечную!

— Нас хотели еще ночью отправить, — сказала Мария. — Только мы все отказались. Решили тебя… Подождать и сказать спасибо.

— Так, где тут неположенные женщины? — в дверь заглянул чернявый малый с квадратной челюстью супергероя и троечками на погонах. — Мне их приказано эвакуировать. Собираемся, гражданочки! Помаду и пудру не забываем!

— Да-да, сейчас! — Жанна решительно бросилась на шею Васе, койка под ними заскрипела.

— Ух, не здесь же, а то мне завидно! — воскликнул Эрик. — Или нет, продолжайте! Посмотрю хотя бы.

Мария наклонилась ко мне, заговорила шепотом:

— Я бы хотела с тобой еще увидеться. Там, — и она мотнула головой в ту сторону, где пряталась транспортная зона. — Когда тебя забросит так далеко, понимаешь, что наш мир очень маленький, крохотный.

Ингвар резко встал, потянул за рукав замешкавшегося Хамида, Сыч поднялся сам. Посмотрев на нас, смутился даже непрошибаемый Эрик, перекинул ноги через койку и сразу оказался вроде бы далеко.

— Но мы из разных его концов, — я улыбнулся.

Мария мне нравилась, но я не понимал, что и как у нас с ней может получиться — женщина легкого поведения из Колумбии и вояка-наемник из России.

— Ничего, я тебя найду, — и она протянула мне листок бумаги и карандаш, неведомо где добытые. — Я даже выучу русский язык, ведь там у нас не будет возможности говорить так. Пиши телефон и е-мейл.

— Гражданочки! — напомнил о себе малый с супергеройской челюстью.

— Идем, идем! — отозвалась Жанна, отрываясь от Васи. — Мы договорились, милый? Запомнил все?

Наш черный друг кивнул, его физиономия буквально лоснилась от счастья.

Я взял карандаш и как можно разборчивее написал свои координаты.

— До встречи, — Мария наклонилась еще ближе и неожиданно поцеловала меня в губы, замерла на мгновение.

— До встречи, — прошептал я, когда она отпустила меня.

Она обернулась у двери, махнула и улыбнулась, и сердца моего словно коснулась теплая ладошка.

— Боец Серов! — неожиданно воскликнул тот же геройскочелюстный тип. — Кстати! Немедленно к командиру батальона!

В кабинете у Збржчака пахло мятной жвачкой, леденцами, зубной пастой, короче говоря всем, что используют, чтобы забить перегарную вонь изо рта. Сам комбат восседал за крохотным столом, заваленным — я не поверил своим глазам — бумажными папками, и за его спиной красовался огромный план полигона, где все хранилища были пронумерованы.

Башня, во внутренностях которой мы побывали и прятали девчонок, имела номер пять.

— По вашему приказанию прибыл! — отрапортовал я.

— Садись, хер тебе в глотку, — поприветствовал меня Збржчак. — Здоров, боец?

— Так точно.

— Тогда рассказывай, — велел он.

Я сделал большие глаза и изобразил полное непонимание того, чего хочет начальство. Оно предсказуемо взбеленилось, в лицо мне полетела «собачья кровь» и другие польские ругательства вперемешку с кипящей слюной.

— Все, что произошло, начиная с момента выхода на последнее патрулирование, — сказал Збржчак, немного успокоившись.

Я кивнул и принялся излагать — фразы покороче, меньше подробностей, основные факты байки, состряпанной Эриком.

Комбат слушал, морщил красную рожу и жевал какую-то дрянь, похожую на корни петрушки, только мелкие. Судя по пряному запаху, эту штуку я учуял, когда мы впервые с ним столкнулись — на плаце, когда я не понимал, где нахожусь и что вокруг происходит.

— Тупое вранье! — рявкнул Збржчак, когда я закончил. — Все же было совсем не так! Неужели ты думаешь, что эта лажа прокатит? Вы столько лет врали про Хатынь, мало вам? Рассказывай правду!!

— Так точно, — я кивнул и снова принялся излагать в точности то же самое, теми же самыми словами.

Игра в исполнительного, но очень тупого бойца — штука невероятно бесящая.

— Чтооо?! — Збржчак вскочил, зацепил брюхом стол, тот едва не опрокинулся, папки поехали в сторону, так что комбату пришлось их ловить, чтобы не дать обрушиться на пол. — За дурака меня держишь?!

— Никак нет.

Отвечал я по-уставному, смотрел прямо, вид имел, как положено по заветам предков, лихой и придурковатый. А что меня мутило от слабости, и болели все до единого повреждения — синяки, порезы, мелкие растяжения, ссадины — полученные за эти дни, комбат знать не мог.

— Ладно, — Збржчак обрушился на скрипнувший под его могучей полководческой задницей стул, и некоторое время буравил меня взглядом, надеясь, видимо, что я зарыдаю, паду на колени и признаюсь во всем. — Во многое я готов поверить, но вот что вы тех курв случайно встретили — никогда… Они бы сами никогда не удрали, это раз, и ни хрена не выжили бы на полигоне столько времени, солнце, песок и сушь их бы погнали обратно сразу.

Я не моргнул, не отвел взгляда.

— Ладно, — повторил он. — Свободен!

— Разрешите обратиться? — начал я, и на морде комбата удивленно поднялись брови.

— Что еще?

И я спокойно, опять же без лишних слов рассказал ему, что хочу досрочно разорвать контракт с ЧВК «Земля».

— И на каком основании? — поинтересовался Збржчак.

— По собственному желанию, — сказал я. — Не думал, что служить придется… вот так. Другая планета — ерунда.

Договаривать я не стал, и так понятно, что имеется в виду — нападения дрищей, падающие на нас летательные аппараты, вырвавшийся на свободу убийственный вирус. Старички вроде Джавала и Энрике, и те подписали нулевой контракт, чтобы немного перевести дух между куда более опасными миссиями, а попали из огня да в полымя.

В нормальных условиях охранная служба при складе выглядит намного скучнее.

— Сейчас посмотрим, — Збржчак поковырял в ухе и принялся отпирать стоявший в углу сейф, бронированное чудовище едва не динозавровых времен; из него явилась очередная папка, картонная, с завязочками, с моим именем на обложке.

То есть сначала я не понял, что там написано, отметил только, что шрифт незнакомый. А в следующий момент уже сообразил, что вижу «Иван Серов» — в случае с письменной речью переводчик немножко лагал.

Интересно, какой язык тут используют по умолчанию? Кто хозяева нашей ЧВК? Рептилоиды с Нибиру?

— Так, хренак, — Збржчак зашуршал страницами, и на лицо его выползла ядовитая, словно гюрза, улыбка. — Ты, боец Серов, не можешь досрочно разорвать контракт с «Землей».

— Почему?

— Должен сначала компенсировать медицинские расходы.

— Какие? На что? — возмущение пузырилось внутри как дешевая газировка.

— Операцию тебе сделали? На коленном суставе? А стоит она как новый «Мерседес». Пока не отработаешь, мы имеем полное право на тебе даже воду возить, — комбат не сдержался, захихикал.

— А где это написано?

— Вот твоя копия договора, — на стол легли два скрепленных листочка, украшенных моей подписью, лихой завитушкой вербовщика и печатью ЧВК «Земля». — Пункт семь. Подпункт три.

Ну да… Нанятый обязан возместить в денежной форме затраты Нанимателя на первоначальное медицинское обслуживание, связанное с подготовкой Нанятого к исполнению его служебных обязанностей… по-классике, мелким шрифтом, на второй странице, где никто не читает, кроме сумасшедших зануд и юристов… похоже, я влетел.

— Расчет стоимости оперативного вмешательства, — Збржчак выдал мне новую бумагу. — На Земле таких операций не делают, но использовали аналог.

Я глянул только на цифры, и у меня в глазах потемнело.

Если с моим нынешним контрактом, то я буду это отрабатывать не полгода, как по нему положено, а все два.

— Но не стоит расстраиваться, — продолжил комбат. — Есть предложение, боец Серов. Сейчас как раз в нашем батальоне формируются штурмовые подразделения, и там оплата в два раза выше. Только придется уже не охранять склады, а участвовать в активных наступательных операциях.

Я пригляделся к Збржчаку — нет, не похоже, что он издевается.

— То есть будет еще опаснее, чем раньше? — спросил я.

Он кивнул.

— Где подписывать? — спросил я.

Вариантов особых не было, до истечения срока контракта меня отсюда не выпустят, и если уж рисковать своей шкурой, то делать это нужно хотя бы за удвоенное вознаграждение.

— Другой разговор! — возликовал Збржчак. — Вы, русские, конечно, гнусные твари, но вот храбрости у вас много, почти как у нас, отважных поляков… так, вот допсоглашение. Расписывайся.

Этот документ оказался на страничку, и его я прочитал очень внимательно, от буквы до буквы. Только подстав никаких не нашел — речь шла только об изменении денежного содержания и служебных обязанностей, срока и прочих обстоятельств основного договора соглашение не касалось.

— Вот и хорошо, — сказал комбат, убирая документы в папочку. — Сегодня день отдыха. Завтра прибывает пополнение, и мы продолжим нашу совместную работу, Свободен, боец. Шагом марш.

Из кабинета его я вышел в некотором обалдении.

Заходил сюда, думая, что скоро увижу родной город, бабушку, а получилось вон как. Ничего, ладно, в конечном итоге могло получиться гораздо хуже, а так я жив и почти цел, хоть и помят.

Выйдя из штабного корпуса, я столкнулся с парочкой бойцов, тащивших носилки с раненым. Его качнули, голова повернулась, и я увидел хорошо знакомое лицо: узкие глаза, сейчас закрытые, высокие скулы, тонкие губы.

Цзянь собственной персоной.

— Откуда он? — спросил я, пытаясь отогнать мысль, что все это ужасный, бредовый сон.

— Да вышел к КПП из пустыни, — отозвался один бойцов, веснушчатый здоровяк. — Свалился прямо у ворот. Успел еще назваться, а потом отключился. Вот в санчасть тащим. Дышит, сердце бьется. Должен оклематься.

А как же «рисоед словил две пули» в это самое сердце, которое сейчас благополучно бьется? Мне захотелось со всех ног рвануть в транспортную зону, чтобы перенестись с этой планеты куда угодно, лишь бы подальше от Цзяня.

Но я только кивнул и проводил взглядом бойцов с носилками.

Продолжение следует…