Няня для мажора

С тебя только один поцелуй

Демид

Так. Что там девушки любят? Вещи? Не угадаем. Машины? Жирно будет. О, Cartier. Сворачиваю вправо и не сбавляю шаг. Рука Стаси все еще в моей, и я неосознанно перехватываю ее поудобнее, переплетая пальцы.

— Демид, куда мы? — повторяет она вопрос, и, видимо, не в первый раз, потому что лицо уж слишком недовольное.

— Я же сказал. За подарком.

— Я так понимаю, отговаривать тебя бесполезно, так что, может, хотя бы скажешь, что именно ты хочешь выбрать.

Где-то тут. Вот. Останавливаюсь напротив бутика и смотрю на няню. У нее и так-то глаза большие, а теперь вообще пол-лица занимают.

— Демид, нет, — мотая головой, говорит она, а сама крепче мою руку сжимает.

Руку. Опускаю взгляд. Стоим, за руки держимся. Но так приятно, что я не спешу отпускать.

— Стася, да, — говорю тоном, не терпящим возражений.

— Нет, — так же упрямо повторяет. — Ей исполняется восемнадцать. Какие украшения? Да у родителей квартира дешевле стоит, чем тут подышать! Нет, Демид. Мы не будем тут ничего покупать.

— Мы — нет, а я — да, — и затаскиваю ее туда силой.

Естественно, много сил прилагать не пришлось, но для вида она сопротивлялась. Стоило только зайти внутрь, как церберёнок приобрел довольно важный вид и пыталась показать, что бывает в таких местах часто. Только вот я-то еще держу ее и чувствую, как трясутся тонкие пальчики.

Тут же из-за стойки с кассой выходит белокурая нимфа и с важным видом подходит к нам.

— Добрый день, могу чем-то помочь вам?

— Нет, спасибо, — отвечаю холодно и веду няньку глубже в магазин.

— Ох-х-х, — Стася остановилась напротив витрины с подвесками и смотрит на одну — буква «С» с бриллиантами по всей площади и крупным рубином в основании.

Или это луна? В общем, выглядит довольно красиво.

— Демид, давай уйдем, — подтягивая наш замок из пальцев в свою сторону, шепотом говорит она. — Сейчас. Пожалуйста.

— Да что ты так завелась? — посмотрел на нее с ухмылкой. — Мы просто выберем что-нибудь твоей сестре и все.

— Я в жизни с тобой не рассчитаюсь, — шипит она.

Наклоняюсь ближе к ее лицу, так что носы практически соприкасаются, и тихо говорю:

— С тебя только один поцелуй.

Нянька выхватывает свою руку, отчего по моей ладони проходит неприятный ветерок, и шлепает меня тыльной стороной ладони по прессу.

— Ты и так мне секретик должен.

Тихо смеюсь, отчего она почему-то улыбается. Да, вот так бы чаще.

— Выбирай.

Она отходит и начинает бродить между рядами. А я смотрю и думаю, откуда во мне это волонтерство проснулось?

Я знаю. Это из-за Насти. Точнее, из-за ее поступка по отношению к Насте. Стася слишком добра для этого мира. Слишком добра для моего мира.

Наконец она останавливается возле стойки и жестом показывает мне подойти. Подхожу и смотрю на то, что Стася выбрала.

Довольно неплохо. Совсем недорого, но красиво. Это часы. На металлическом ремешке с россыпью белых камней.

— Это? — спрашиваю для уверенности, на что она отвечает кивком. Нахожу глазами мадам на высоких шпильках и взглядом даю понять, что мы выбрали.

Она лениво подошла снова, но как только увидела, что Стася показывает на часы за пол-ляма, светлые брови вздернулись и шевелиться она начала куда быстрее.

Уже через минут десять мы вышли из бутика, и нянька прижимала к своей груди красную бархатную коробку так, будто от нее зависела чья-то жизнь.

— Что ты так трясешься над ней? — спрашиваю, улыбаясь.

— Ты что, совсем сумасшедший?! Эта коробка, точнее, ее содержимое стоит год обучения! Да я… да мне…

Стася пыхтит от негодования всю дорогу до машины, а я тихо смеюсь.

Подходим к машине, и она осторожно укладывает подарок на заднее сиденье.

— Ты ее еще пристегни, — фыркаю, стоя за ее спиной.

Цербер поворачивается и снова бьет меня ладонью по груди.

— Не смешно, — шипит.

Перехватываю ее ладони до того, как она опустила их.

— Еще раз ударишь меня, и мне придется отшлепать тебя, — говорю тихо с улыбкой, отчего ее щеки загораются.

— Отпусти, — шепчет.

И я отпускаю. А хочется прижать ее к сиденью и впиться своими губами в ее, вклиниваясь между красивых ножек.

От мыслей стало жарко и тесно в штанах, но я продолжаю сверлить ее взглядом. Стася тоже не шевелится.

А в какой-то момент внезапно подходит совсем близко, поднимается на носочки и оставляет на моей щеке невесомый поцелуй.

— Не знаю, зачем ты это сделал, — встает ровно и, задирая голову, смотрит мне в глаза, — но спасибо. Правда.

Сука, да я сам не знаю зачем, но готов повторить, чтобы ты еще раз это сделала.

И снова меня клинит. Я наклоняюсь и легонько касаюсь своими губами ее. Все тело пробивает разрядом, и я чувствую, как Стася дрожит, но не отходит. Усиливаю напор, и она хватается на мою кофту. Не отталкивает. Притягивает.

Как и хотел, прижимаю ее к сиденью и на ее тихом вздохе проникаю языком глубже. И снова разряд. Да такой силы, что приходится одной рукой ухватиться за металл машины, а другой зарыться в ее волосы, прижимая к себе сильнее.

Я хочу остановиться. Я пытаюсь. Потому что не понимаю, откуда такое влечение к ней. Но я не могу: знаю, стоит мне отстраниться, и Стася оттолкнет меня.

Углубляю поцелуй, наслаждаясь вкусом персика на ее губах. Рука с машины перемещается на ее талию, и я сжимаю тонкие ребра, словно хочу соединиться с ней. Но воздух предательски выбивает из легких каждый ее тихий стон, и я не могу набрать достаточно воздуха, чтобы продлить этот момент. Мне приходится отстраниться.

Взгляд голубо-зеленых глаз расфокусирован, но набирает четкость, и стоит ей посмотреть в мои глаза, как и без того румяное лицо становится совсем красным.

— Если ты еще раз сделаешь это без разрешения, — рвано дыша, говорит няня, — я стукну тебя уже не по грудине. Понял?

А я смотрю на нее и улыбаюсь, как баран… да что ж это такое?!