О чем говорят животные

Когда возникла «речь» у животных!

Как выглядят креветки, раки и крабы, описывать, думаю, не надо. Внешние их данные хотя бы приблизительно известны многим. Однако помимо гастрономических достоинств некоторых ракообразных у этих животных есть немаловажная заслуга: они — одни из древнейших обитателей Земли. Клешни, норки, следы их хождения находят еще в кембрии — периоде, который начался 600 миллионов лет назад. Вряд ли кто может в этом быть абсолютно уверенным, но скорее всего именно высшие раки первыми осмелились нарушить тишину и стали «разговаривать» друг с другом. Претендовать на пальму первенства могут и еще одни животные, которые тоже были способны использовать звук для передачи и получения необходимой информации. Эти животные — рыбы. Появились они на нашей планете 400 миллионов лет назад, а вскоре, уже в следующий период — девонский, господствовали во всех водных бассейнах. Продолжительность их существования на Земле была разной. Многие виды вымирали, но те, что могли приспособиться к изменяющимся условиям, наоборот, достигали расцвета. Рыбы, от которых произошли сельди, карпы, щуки, лососи и вся их многочисленная родня, насчитывающая сейчас 20 тысяч видов, плавали в морях, реках и озерах 200 миллионов лет назад. Акулы и скаты, живущие в теперешних морях и океанах, появились позже. Во многих странах зубы акул находят в геологических пластах, образованных за последние 100—150 миллионов лет. В те времена поверхность Земли имела иной вид, положение континентов, морей и океанов сильно отличалось от современного. У нас акулы прекрасно чувствовали себя там, где сейчас находятся Поволжье, Украина, Приуралье, полуостров Мангышлак: именно в этих местах обнаруживают целые акульи кладбища.

Жизнь на нашей планете возникла 4—3,5 миллиарда лет назад, и колыбелью ее были первобытные моря и океаны. Вот почему самые древние остатки животных, которые известны науке, — остатки морской фауны.

Предкам современных лягушек, из года в год оглашающих кваканьем окрестности, стоит поставить памятник: они первыми на Земле из четвероногих решились выйти на сушу. Произошло это около 335 миллионов лет назад. И лягушки, и тритоны, и саламандры своей жизнью обязаны кистеперым рыбам, которые по сравнению с другими своими собратьями имели большие преимущества: у них были легкие, следовательно, они могли дышать атмосферным воздухом, а плавники их очень подходили для превращения в лапы.

Земноводные того времени были мало похожи на сегодняшних внешне, да и питались они в основном рыбой. Но, как и в наши дни, потомство свое выводили в воде. Издавали ли они какие-нибудь звуки? Судя по всему, да. Но если по поводу «разговорчивости» земноводных и могут возникнуть сомнения, зато их современники: цикады, сверчки и кузнечики — уж это совершенно точно — даже в те далекие времена не проводили свою жизнь в молчании.

Роскошные леса, пышная растительность покрывала Землю в каменноугольный период. На 40-метровую высоту поднимались гигантские лепидодендроны, стволы которых разветвлялись на уровне 10-этажного дома. Шишки этих деревьев достигали полуметровой величины. Огромны были и хвощи — каламиты, они в 30 раз превышали размеры современных болотных хвощей. И лепидодендроны и каламиты росли во влажных местах, приморских низинах, а где было посуше, царствовали папоротники, верхушки листьев которых украшали крупные семена. Самые же сухие, хорошо освещенные места занимали хвойные деревья с листьями вместо игл. Сейчас благодаря флоре того времени добывают уголь в Донбассе, Рурском, Силезском, Пенсильванском и многих других каменноугольных бассейнах. А миллионы лет назад в лесах карбона неплохо освоились «умудренные опытом жизни» в предыдущей эпохе пауки и клещи, расселились тараканы. По ночам выходили на охоту скорпионы, а днем сновали туда-сюда вечно занятые муравьи, летали стрекозы, размах крыльев у которых был целый метр. Ну, и конечно, распевали свои песни кузнечики, сверчки, цикады.

Много разных событий происходило на Земле, трагических и вполне ординарных, свидетелями которых были вездесущие насекомые. Под стрекочущий аккомпанемент песен кузнечиков появились на свет первые птицы. Эти шумные обитатели лесов больше были приспособлены к лазанию по деревьям, полет же их был планирующим и не очень долгим.

Под аккомпанемент песен кузнечиков, сверчков и цикад появились и существа, которые вскармливали своих детенышей молоком, — первые звери. Они принесли с собой новые, неизвестные ранее на Земле звуки.

Век млекопитающих начался сравнительно недавно: приблизительно 70 миллионов лет назад, как раз тогда уже исчезали динозавры. Многие теперешние звери — гиганты по сравнению со своими предками. Мэритерии — предки слонов, обитавшие среди болот, величиной были с крупную свинью и не страдали от отсутствия хобота. Лошади имели не только по четыре пальца на передних ногах и по три на задних, но в отличие от сегодняшних ростом были чуть больше кошки: высота в холке — от 25 до 50 сантиметров. Водились они, скорее всего, в лесах. Верблюды по размерам не намного обгоняли лошадей: были с маленькую овечку.

Но когда на Земле стали жить неандертальцы, их современниками, кроме мамонтов, были пещерные медведи, покрытые шерстью носороги, значительно превосходящие по размерам существующие сейчас виды. Затаившись, подстерегали добычу грозные хищники махайроды, или, как их еще называют, саблезубые тигры — громадные кошки с необыкновенно длинными и изогнутыми верхними клыками. Бродил по торфяникам крупный и красивый, с массивными рогами ирландский олень.

Аристотель, Леонардо да Винчи и охотники России

Неандертальцы выглядели не очень привлекательно: низкий скошенный лоб, сплошной, резко выступающий надглазничный валик, нижняя челюсть без подбородочного выступа. Люди, населявшие тысячелетия назад Европу, были коренасты и невысоки. Рост женщин — 1 30 сантиметров, мужчины были по-представительней: на 35 сантиметров выше.

Неандертальцы жили охотой, которая давала им все самое необходимое. Они успешно вели борьбу с саблезубым тигром и отвоевывали жилища у пещерных медведей. Но что собой представляли звери, на которых охотились древние люди, мы узнали не от неандертальцев. Первые в истории человечества произведения искусства были созданы кроманьонцами — прекрасными охотниками, людьми, ничем существенно не отличающимися от современного Homo sapiens. Именно им уступили историческую сцену неандертальцы.

Художники, жившие в ту далекую пору, посвящали свои «полотна» одной теме: они рисовали зверей и охоту на них. Изображения мамонтов, бизонов, диких лошадей, северных оленей, гиен, впервые обнаруженные исследователями в конце прошлого — начале этого века на стенах пещер, расположенных в горах Франции и Испании, поражают не только мастерским исполнением. Они удивляют точным изображением особенностей различных видов животных. Но иначе и быть не могло. Слишком тесны были связи человека с природой, и слишком многое зависело от знания поведения зверей.

Хорошо разбираясь в повадках животных, наши предки должны были рано или поздно сообразить, что привлечь их, подозвать поближе к охотнику можно, если начать подражать звукам, издаваемым животными. Древние люди использовали самые разнообразные способы охоты. И действительно (сейчас есть немало тому доказательств), они очень часто прибегали к помощи акустических средств.

На одной из египетских фресок, которая была выполнена на стене некрополя Менна и относится к периоду XVIII династии (около 3 тысяч лет до н. э.), изображена сцена охоты. Въехавший на челне в тростниковые заросли охотник держит в руке баклана, а в поднятой другой руке — оружие, напоминающее бумеранг. Баклан кричит и на его крик слетается очень много птиц, большинство которых утки. Судя по всему, баклан был взят не зря: охота удачная, головы двух птиц безвольно опущены.

В Таджикистане, у входа в ущелье, проложенное невзрачным ручьем Зараут-саем, есть грот, стены которого украшены различными рисунками. Вот стремительно бегут быки, которых атакуют собаки. Невдалеке от них — еле намеченные стилизованные тонкие фигурки охотников. Они натягивают лук — и стрелы уже впиваются в быков. А с двух противоположных сторон продвигаются к быкам какие-то люди в колоколообразных капюшонах.

Что они участники охоты — нет сомнения, однако вместо луков у них нечто вроде трещоток.

Рисунки эти появились на стене пещеры примерно 10—5 тысяч лет до н. э. Предполагают, что фигуры в капюшонах — женщины. Создавая трещотками шум, они гонят животных в нужном охотникам направлении.

Существуют и более древние находки, свидетельствующие о том, что наши далекие предки широко использовали звук. В Хакассии, у восточных отрогов Кузнецкого Алатау, на берегу речки Белый Июс около деревни Малая Сыя археологи недавно нашли в одной из землянок, сооруженной 34 тысячи лет назад, иструмент из округлого кусочка железной руды — гематита. Человек древнекаменного века, живший в этой землянке, изготовил что-то, очень похожее на свисток или наконечник флейты. Археологи показали свою находку местному охотнику и услышали: «Это напоминает манок. Такие свистульки используются при охоте для подманивания рябчиков и тетеревов».

Звуковые манки, ставшие с давних пор непременным атрибутом охотников, были самыми разнообразными по устройству: от совсем простых до очень хитроумных. Искусство их изготовления передавалось из поколения в поколение, но, конечно, удачной имитации можно было добиться, только всласть наслушавшись и хорошо запомнив звуки, издаваемые птицей или зверем.

Когда начинался пролет гусей, опытные охотники пользовались «берестечком» — тонкой полоской бересты. Чтобы она была эластичной, ее проваривали в жирном супе. Нет спору, берестечко — незамысловатый манок, зато манки, которыми подзывали маралов, изготовить было гораздо сложнее. Как выглядели они, можно представить по описанию одного из них, сделанному в начале нашего века. Манок этот видели у «стрелка зверей» Минусинского округа. «У него была борга, или свирель, для приманки зверя; это цилиндр, несколько конический, из кедра, в аршин длиною, с малым отверстием сверху и в полвершка снизу. Стрелок играл, вдыхая воздух в себя…

Ежели действительно звуки борги похожи на голос этого зверя, то песнь любви его прелестна; она заключает в себе что-то торжественное, похожее и на голос лебедя и на звуки валторны».

С давних времен охотники добивались неплохих результатов и без помощи манков. Звуки, имитирующие писк полевок, они издавали, пропуская воздух через плотно сжатые губы. Услышав эти звуки, ничего не подозревающая лисица направлялась к мышиному «городу».

Каждую осень собирались тунгусы в дальнюю тайгу на промысел диких северных оленей и брали с собой «манчика» — домашнего северного оленя. Те охотники, у которых его не было, искусно имитировали «рюханье» оленя сами.

До сих пор, отправляясь весной на ток тетеревов, охотники пользуются веками испытанным способом: подобравшись поближе, подманивают к себе токующего косача, подражая его бормотанию и чуфыканью.

Таким же древнейшим занятием человека, как и охота, было рыболовство. Рыболовная удочка появилась еще в каменном веке. Самым первым крючком был скорее всего березовый сучок или какой-нибудь другой древесный шип. Шли в ход и рыбьи кости, а позднее кости других животных, зубы, рога, раковины. Но удочкой, как известно, много не наловишь, да люди и не ограничивали себя этим нехитрым инструментом.

Первое упоминание о распространении звука в воде можно найти лишь у Леонардо да Винчи. Для того чтобы услышать подводные звуки, выдающийся ученый эпохи Возрождения предлагал опустить в воду трубу, а другой ее конец приложить к уху. Однако уже Аристотель знал, что рыбы не немы. В своей «Истории животных» он писал, что «…некоторые из них издают звуки и шумы, о таковых говорят, что у них есть голос, как у Лиры и Хромис, так как они издают род хрюканья; также у Капроса в реке Ахелосе; далее у Халкеоса и Коккинса; именно первый издает шум, подобный стрекотанию, второй же звук, подобный звуку кукушек…».

Но задолго до Аристотеля, а тем более Леонардо да Винчи простым людям были известны обе истины. Они не считали подводный мир безмолвным и знали, что некоторые рыбы могут издавать довольно громкие, а иногда и вполне мелодичные звуки. Они умели их имитировать. Звуковые манки были найдены даже в арсенале первобытных рыбаков. А рыбаки разных приморских стран с самых давних времен подслушивали (разумеется, все на свой манер) звуки, издаваемые рыбами. Вот как, например, это делали и делают жители малайского берега Южно-Китайского моря: «Рыбаки… выходят в море на дневной лов группами. В каждой группе две большие лодки с рыбаками и сетями и третья маленькая, рассчитанная всего на одного человека — старшину группы. Старшина подслушивает рыбу и указывает, где именно ставить сети. Для этого старшина-слухач, удерживаясь рукой за борт, опускается в воду настолько, чтобы над его головой было около 30 сантиметров воды. Прислушиваясь таким образом около полминуты, он поднимает голову над водой, чтобы отдохнуть, и затем снова опускает ее под воду. Если он убеждается, что вблизи нет рыбы или ее так мало, что не стоит ставить сети, он влезает в свою лодку и приблизительно через 50 минут снова опускается в воду и опять начинает прислушиваться. Как только слухач убеждается, что обнаружил достаточное скопление рыбы, он делает знак рукой, и обе лодки ставят сети так, чтобы образовался замкнутый круг».

Для ловли минтая корейцам, которые рыбачат в Японском море, не нужна никакая насадка. Вместо нее они прикрепляют над крючками гвозди или металлические пластинки. После этого рыбаку остается лишь время от времени подергивать снасть, к которой и приплывают минтаи.

Индонезийцы исстари приманивают акул трещотками из скорлупы кокосового ореха, а при ловле костистой рыбы строматеус рыбак погружается по грудь в воду и произносит «о-ох!».

В мутных реках Сенегала и Нигерии племена, занимающиеся рыболовством, до сих пор привлекают с пяти-, семиметровой глубины хищных собаку-рыбу и капитан-рыбу с помощью приспособлений, называемых «котио-котио» и «хе-хоя». Состоят они из металлических пластинок эллипсоидной формы, края которых сплетают веревкой, а к одному из концов прикрепляют перья крупных птиц. Потом пластинки соединяют с шестом. Выезжает на рыбную ловлю рыбак на пироге. Держа в руках шест, он периодически ударяет пластинками по воде. Возникающие при этом звуки и привлекают хищных рыб.

На наших реках жерехов в свое время ловили на «вабик» из перьев сойки или гуся, а сомов — «клоком». Прекрасный знаток рыб Л. П. Сабанеев так описывает разновидности этого своеобразного манка: «Простая среднерусская клокуша, или клок, имеет вид небольшой дощечки.., с одного конца которой выдалбливается углубление в виде воронки.., а с другого стесывается и привязывается к 22-сантиметровой рукоятке. Настоящая охотничья клохтуша, клокуша, или сомовка, — несколько изогнутый костыль, около 44 сантиметров длиной, из черемухи, рябины, вяза или яблони, на одном конце костыля делается шляпка или утолщение, в котором выдалбливается небольшое углубление, величиной с трехкопеечную монету»1. Чтобы получить нужные звуки, клохтушей ударяли по воде.

Говоря в «Истории животных» о звуках рыб, Аристотель упоминает рыбу, которую называют кукушкой за звуки, издаваемые ею. За «карканье» прозвали горбылей воронихами и римляне. А одна из рыб стала «барабанщиком»: звуки ее напоминают удары в барабан.

Факт, что в языках многих народов возникли названия животных, основанные на подражании их голосам,— лишний раз свидетельствует о том, что люди с давних пор проявляли интерес к звукам, издаваемым животными. Известный французский естествоиспытатель Жорж Луи Леклерк де Бюффон, живший в XVIII веке, заметил, что скворец по-немецки — Star, а по-санскритски — stara. Он проследил названия вороны в санскрите, греческом, латинском, немецком, французском и английском языках и повсюду нашел в них одни и те же звуки, напоминающие ее каркающий голос: karava, korone, corvus, Krahe, cor-neille, crow. В различных языках в народных названиях чижа есть звуки «чи» или «си». Ворона в Белоруссии и Польше зовут круком: птица эта нередко издает далеко слышимое «крук». «Кло», «кло», «кло» кричит во время полета чирок. Вот и назвали его клоктуном. А скрытную выпь, которую, если она затаится в камышах, и не заметишь, в народе окрестили бугаем: уханье ее напоминает короткий глухой рев быка. Из-за своего неприятного крика стал дергачом коростель.

Звуки, которые слышатся людям в криках животных, легли в основу названий геккона, кеклика, грача, галки, кукушки.

Ястребиная сова и внешне похожа на ястреба и летает так же быстро, как он. «Улю-лю-лю-лю» раздается по тайге, и научное название ее улюла (Surnia ulula). Небольшой лесной голубь — горлица часто повторяет свое «турр-турр», потому и названа птица туртур (Streptopelia furfur).

Ученых с давних пор интересовали не только голоса животных. Учатся ли птицы петь, что собой представляют органы слуха животных, как у них рождаются звуки — на эти и многие другие вопросы искал ответ великий древнегреческий философ и естествоиспытатель Аристотель. Он по праву считается первым зоологом-биоакустиком.

Германский император Фридрих II Гогенштауфен, живший в первой половине XIII века, был неплохим орнитологом. Решив разобраться в слуховой системе сов, он исследовал лицевой диск этих птиц и высказал о его строении и роли вполне определенные суждения.

Каким образом издают звуки насекомые? За счет чего у животных происходит смена голоса с высокого на низкий? Чтобы ответить на эти вопросы, проводил эксперименты Леонардо да Винчи.

От нотных знаков до фонотек

Думаете, что это такое? Один из переводов на человеческий язык песни соловья, сделанный в прошлом веке. Конечно, можно по-разному отнестись к этому переводу, однако на протяжении многих десятилетий единственным прибором зоологов, изучающих голоса животных, были собственные уши и поэтому запись звуков была проблемой номер один. Но почему проблемой и зачем это было надо? Вначале записать услышанное старались, чтобы потом, воспроизведя, вновь насладиться пением понравившейся птицы. Однако вскоре стало ясно, что по песне, как и по размерам тела, окраске оперения, форме клюва, цвету глаз и другим признакам внешнего облика, можно судить, к какому виду относится птица. Знать структуру песен было необходимо и для того, чтобы определить, одинаково ли поют птицы, принадлежащие к одному виду, отличаются ли песни пернатых, живущих в разных географических областях.

Как только не пытались зафиксировать голоса животных! Записывали их в виде буквенных обозначений. Использовали нотную запись, а потом прибегали к помощи музыкальных инструментов. Считалось, что более или менее удачно можно воспроизвести звуки, издаваемые иволгой, на флейте, а призывные звуки чижей — на скрипке. Но этим поиск не ограничился. Была разработана целая система символов и создана музыкальная стенография. По одному из других методов услышанную песню следовало фиксировать особыми значками: точками, тире и более сложными специальными знаками. Предлагался и комбинированный метод: нотная запись плюс обозначения буквами и слогами плюс словесные характеристики звуков типа таких определений: трескучее, свистовое, торопливое…

Однако каждый из способов имел свои изъяны. Звуки, издаваемые птицей, можно лишь приблизительно воспроизвести с помощью звуков человеческой речи и выразить буквами. К тому же, если песню кукушки не составляло труда записать, то о песнях многих других птиц этого сказать было нельзя. Но и песни, поддающиеся записи, могли выглядеть очень не похоже. Вот как, например, слышат песню пеночки-теньковки люди, живущие в разных странах:

русские — «тень-тянь-тинь-тень-тень-тянь»; англичане — «чиф-чэф-чиф-чиф-чэф»; немцы — «цильп-цальп-цильп-цильп-цальп»; французы — «тьип-тьеп, тьип-тьип-тьеп».

Даже по поводу, казалось бы, совсем незамысловатого петушиного крика и то нет единого мнения. Русские считают, что петух кричит «ку-ка-реку», немцы — «ки-ки-реки», англичане — «кудл-дудл-ду», а японцы — «ко-кё-ко-кё». Ну, о каком акустическом анализе сигналов могла идти речь?

Не больше преимуществ было и у нотной записи. Во-первых, не каждый мог записать услышанную песню с помощью нот.

Но самое главное — по нотной записи тоже получали лишь примерное представление о песне, потому что птицы не ограничивают свой «словарь» привычными для нас музыкальными звуками. Многие их крики да и части песен представляют собой скрипы, скрежет, стук, шипение. Ноты здесь были бессильны. Для нотной записи подходили лишь чисто тональные, свистовые сигналы птиц. Причем ноты передавали только высоту тонов, ритмику и мелодию, но сколько в песне слогов, в каком порядке следуют различные колена — эти и другие очень важные особенности песен, по которым безошибочно определяют вид птицы, записать нотными знаками было нельзя.

Как и нотная запись, музыкальная стенография опиралась на человеческий слух. А у него есть ограничения. Мы не слышим звуки высокой частоты, мы не в состоянии уловить быстрые изменения частоты звука, т. е. частотную модуляцию, а она как раз и является одним из главных признаков, характеризующих песню данного вида. Наши уши не воспринимают и очень короткие паузы и быстрые трели. Ну, а запись песен особыми значками? Чем она не устраивала специалистов? Она не передавала ни тембра, ни видовых интонаций. По ней можно было судить лишь о ритмике и общем темпе песни.

Однако действительно ли единственным прибором зоологов были собственные уши, как я сказала в начале этого рассказа? Не погрешила ли я против истины? Не стоило ли рассказ построить иначе? Ведь техника все же была.

Веками люди пытались «поймать» и сохранить звук, но смог это сделать выдающийся американский электротехник и изобретатель Томас Алва Эдисон. Чуть больше ста лет назад, в то время, когда к голосам животных стали проявлять особый интерес, была изобретена «говорящая машина». Фонограф Эдисона — первый в мире звукозаписывающий и звуковоспроизводящий аппарат — состоял из валика, который вращался с помощью обычной ручки и был обернут оловянной фольгой. На этой фольге звук «чертил» бороздку. В рупор произносились слова, а на другом конце его находилась мембрана, соединенная с иглой. Под давлением звуковых волн мембрана начинала колебаться, и игла оставляла на фольге углубления. Если надо было прослушать запись, иглу ставили на звуковую дорожку, барабан вращался и мембрана излучала звуки, аналогичные записанным.

«Чудо-машины» фонографы победно шествовали по миру. На них записывали голоса глав государств, великих актеров, музыкальный фольклор. А одна из английских газет поместила даже объявление, что в Лондоне открывается училище, где с помощью фонографа будут обучать человеческой речи попугаев.

Первые записи голосов птиц были сделаны в 1898 году и в том же году на XVI Орнитологическом конгрессе в США они уже демонстрировались. В конце XIX века записали и стрекотание кузнечиков, сверчков и звуки, издаваемые обезьянами. Хотя фонограф был и первым переносным звукозаписывающим аппаратом, однако он мало что мог дать специалистам. С такой техникой нельзя было проводить полевые работы, да и качество записей оставляло желать лучшего.

Мытарства, длившиеся десятилетия, закончились сравнительно недавно. Магнитофоны — именно они — коренным образом изменили положение дела, дали возможность оперативно запечатлевать звуки, издаваемые животными. О качестве записей, сделанных на магнитной ленте, говорить не приходится: оно общеизвестно. Другое преимущество — эти записи можно использовать многократно. И, наконец, еще одно их громадное достоинство состоит в том, что они позволяют использовать объективные методы анализа сигналов. Звуковые колебания превращают в электрические и всесторонне исследуют с помощью очень точных приборов: спектрометров, сонографов, осциллографов. Сонограммы и осциллограммы показывают общую структуру сигнала, его общий рисунок, количество слогов, из которых он состоит, длительность слогов и интервалов между ними. Кроме того, по осциллограммам можно получить представление, как с течением времени меняется интенсивность звука, а по сонограммам — частота звука, т. е. узнать характер частотной модуляции в сигналах. Итог: за последние два десятилетия биоакустика получила сведений о голосах животных гораздо больше, чем за все предыдущие века.

Год от года растет и число магнитных дисков с записанными на них сигналами самых разных животных и число фонотек — хранилищ запечатленного звука. В фонотеках мира теперь есть записи многих видов членистоногих, рыб, рептилий, птиц, млекопитающих, представлены все моря и континенты. Большими коллекциями располагает фонотека Корнелльского университета (США). Лишь один каталог записей голосов, хранящихся в ней, составляет 17 объемистых томов. В каталоге звукозаписей Британской радиовещательной компании — более 400 видов голосов птиц. В Швеции, ГДР, ФРГ, Франции и других европейских странах тоже собраны коллекции записей.

Первая фонотека в нашей стране была создана в Ленинградском государственном университете 20 лет тому назад. Основу коллекции составили записи профессора А. С. Мальчевского. Ленинградцы располагают такими редкими записями, как крик самки филина, звуки, издаваемые средним кроншнепом, гаршнепом. У них есть уникальные записи говорящих птиц. Всего в фонотеке ЛГУ хранятся записи 700 различных сигналов 80 видов птиц. В отличие от фонотеки ЛГУ фонотека МГУ, организованная несколько позже, имеет больше всего записей звуков рыб: акул, осетров, вьюнов, зеленушек, морских петухов… Однако крупнейшее в СССР собрание звукозаписей находится в самой молодой фонотеке нашей страны, созданной в Академии наук СССР при Институте биологической физики в подмосковном городе Пущине. Возглавляет ее доктор биологических наук Б. Н. Вепринцев, его записи составляют и ее основной фонд. Вепринцев побывал с магнитофоном в Рязанской и Орловской областях, на островах Белого моря, в Закавказье, Средней Азии, на Дальнем Востоке… Ему удалось записать голоса свыше 300 видов животных, большей частью птиц. Б. Н. Ве-принцевым был организован и выпуск серии грампластинок «Голоса птиц в природе». Их появление дало возможность зарубежным орнитологам познакомиться с голосами птиц фауны СССР и, несомненно, способствует обмену научным материалом между советскими учеными и исследователями разных стран.