О методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистко-бухаринской агентуры

В. Кандидов. Церковные шпионы японского империализма

Статья в журнале «Спутник агитатора» № 14 за 1937 год. стр. 24–27

Церковь, испытанный союзник и орудие всякой реакции и контрреволюции, является для иностранной, в частности японской, разведки одним из резервов ее шпионских и диверсантских «кадров».

В истории японского шпионажа особую роль выполняла а выполняет японская православная церковь, существующая в Японии с 1858 г. Она возникла в результате миссионерской деятельности православных попов, посланных царским правительством в Японию для шпионажа к укрепления влияния российского империализма.

Японское правительство вполне терпимо относилось к этой организации царского шпионажа, так как японские православные попы охотно «совместительствовали» в японской разведке, оказывая и ей свои шпионские услуги.

После победы советской власти их двойная служба окончилась, и они целиком «посвятили» себя японским хозяевам. Начиная с 1917 г. японские православные попы активно борются против советской власти и ведут гнуснейшую контрреволюционную и шпионскую работу.

По заданию епископа Сергия, японский православный поп Симон Мий осенью 1917 г. поехал в Россию, чтобы установить контакт с всероссийским церковным собором — главным центром антисоветской религиозной организации. Он передал пленуму собора пожелания успеха от японцев, а собор в свою очередь через японского попа приветствовав японскую церковь.

Несколько позже, когда японская военщина уже приступила к оккупации нашего Дальнего Востока, Симон Мий, этот шпион в православной рясе, вместе со своим сообщником, тоже японским попом Павлом Морита, приезжал в Сибирь по поручению японских капиталистов и военной разведки. Выполняя задание японской разведки, эти попы выпустили воззвание, опубликованное в ноябре 1918 г. в церковном журнале «Известия по омской епархии». В этом воззвании шпионы заявляли, что они приехали с целью выразить всем православным «сердечное соболезнование» от имени японской церкви, оказать им «посильные услуге» и «послужить делу укрепления дружественных отношений». В какой же форме тогда выражались «дружественные отношения» японских генералов и их «посильные услуги» населению Сибири? Еще в ноябре 1917 г. японские крейсера вошли во Владивосток, 5 апреля 1918 г. был высажен первый десант, 4 августа — второй десант. «Посильные услуги» японской военщины выразились в отправке стотысячной оккупационной армии, обильно снабженной пушками, снарядами, патронами, бомбами, гранатами.

Свою грабительскую политику интервенции в советской Сибири японская военщина прикрывала лживыми и лицемерными заверениями о своем желании «помочь святым элементам Россия объединиться против грабителя земли и души — немца — и восстановить на святой Руси мир и порядок».

Сейчас, когда германский и японский фашизм так трогательно подружились и закрепили эту дружбу особым официальным договором, японским генералам, вероятно, даже неприятно вспоминать о том, что устами своих шпионов они не так еще давно называли своих теперешних друзей — немцев — грабителями. Но ни для кого не секрет, что не в немцах было дело, когда японские империалисты пошли вооруженным походом против советской власти. Цель японской оккупации была совершенно определенная и ясная: империалистический грабеж и захват советской Сибири.

В тот период весь аппарат японской православной церкви проводил самую разнообразную антисоветскую и шпионскую работу, а глава миссии епископ Сергий давал тайной полиции сведения о приезжавших в Японию эмигрантах.

Очень многие японские православные церковники были мобилизованы для службы в частях оккупационной армии, действовавшей на территории Дальнего Востока.

Бывший белогвардейский генерал Болдырев, член уфимской эсеровской директории, посетивший Японию в 1919 г. и впоследствии служивший интервентам на Дальнем Востоке, в своих воспоминаниях пишет:

«Воспитанники Суррагадайской семинарии, получившие образование за счет миссии… командируются переводчиками в японские полки, находящиеся в Сибири, где благодаря недурному знанию русского языка оказывают немалую услугу по изучению столь интересующего японцев материка».

В действительности услуги, которые японские церковники оказывали оккупационной армии, выражались не только в «изучении материка», но также в самой разнообразной шпионской деятельности и содействии войскам. Благодаря знанию русского языка и своему церковному званию японские православные попы устанавливали нужные связи, собирали шпионские сведения, активно участвовали в борьбе с партизанским движением, помогали японским генералам в составлении и распространении лицемерных воззваний «о сочувствии». Сам начальник японского генерального штаба генерал Уехара говорил тогда Болдыреву, что в японской оккупационной армии духовенство выполняет «большую работу».

Японские попы участвовали в нападении японских войск на партизанские части 4–5 апреля 1920 г. во Владивостоке, Нижне-Уссурийске, Хабаровске и многих других городах. Японские войска при участии попов устраивали в те дни кровавые погромы в рабочих кварталах, убили тысячи рабочих и крестьян Дальнего Востока.

Епископ Сергий имел тесную связь с атаманом Семеновым, Японские православные попы получали у Семенова деньги на японское православие и ездили к нему с различными поручениями от японских фирм.

На протяжении всей своей дальнейшей истории японское православное духовенство ведет гнусную работу продажных шпионов и разведчиков, широко пользуясь испытанным средством всякого шпионажа — ложью и лицемерием. Достаточно сказать, что после захвата японскими войсками Маньчжурии епископ Сергий возвестил открытие «земного рая» на манчжурской земле. Этот «рай», как известно, строится пушками и кровью. В таком «строительстве» религиозные организации всегда помогают своим хозяевам.

Наряду с использованием японских православных попов японская разведка вербует шпионов и среди русских православных попов, считая их шпионскую работу особенно эффективной и ценной.

Свою вербовочную работу среди православных русских попов японская разведка проводит с начала текущего столетия. Уже тогда некоторые попы охотно служили ей в качестве шпионов. Знаменитый провокатор поп Гапон выполнял шпионские поручения японской разведки, которая оплачивала его «услуги» через японского военного атташе в Стокгольме.

После Великой пролетарской Октябрьской революции агенты японского империализма, организаторы шпионажа, встречали самое сочувственное отношение со стороны православного духовенства. Попы Симой Мий и Павел Морита получили от сибирских епископов и попов документ, в котором последние приветствовали выступление японских империалистов против советской власти, благословляли высадку японских войск на Дальнем Востоке и восхваляли «доблесть» японского оружия.

Вербовку в шпионы и организацию церковно-шпионских гнезд японская агентура проводила очень тонко. В Японии был создан «Комитет но оказанию продовольственной помощи населению Сибири». Путем ничтожных подачек широко рекламировалось японское «благородство» и попутно устанавливались широкие агентурные связи. Сибирские православные попы; по поручению японского командования, раздавали населению по особым билетикам куски мыла, или носки, или по два кило сахарного песку. После раздачи попы произносили проповеди, в которых восхваляли «доброту» японского командования и советовали подчиниться оккупантам.

В Забайкалье во время японо-семеновской диктатуры местные попы стали шпионами семеновской контрразведки. Это было раскрыто органами ОГПУ в 1923 г., уже после установления советской власти на территории всего Дальнего Востока.

Газета «Дальневосточный край» (№ 11 за 1923 г.) в статье «Епископ и забайкальский епархиальный совет — семеновские контрразведчики» сообщала:

«Местным отделом ГПУ арестованы епископ Сафроний (бывший протоиерей Сергей Старков) и секретарь забайкальского епархиального совета Анатолий Попов. Арест вызван фактом участия Сафрония и Попова в работе семеновской контрразведки. Сафронию при аресте предъявлен был документ, подлинность которого ни он, ни секретарь епархиального совета не отрицают».

На суде выяснилось, что, по специальному распоряжению забайкальского епархиального совета, все духовенство в обязательном порядке привлекалось к делу сыска и белогвардейского террора. Были установлены специальные штаты, церковные инструкторы по политическому сыску разъезжали по епархии, давали указания попам-шпионам и собирали сведения для передачи японским оккупантам и семеновским бандитам. На основе этих сведений организовывались жестокие расправы, пытки и убийства восставших рабочих, Церковные богослужения и на этот раз служили только ширмой для контрреволюционной, шпионской деятельности православного духовенства.

В лице попов японские оккупанты имели своих послушных агентов. Это признали и сами обвиняемые.

Один из главных обвиняемых на вопрос судьи, признает ли он, что духовенство служило японским оккупантам и семеновцам, ответил: «Признаю».

В свою очередь агент японских палачей — атаман Семенов за свою белобандитскую деятельность получил высшую церковную награду: иерусалимский патриарх Дамиан наградил его званием «кавалера святого гроба господня» и прислал ему золотой крест «на Александровской ленте с подлинной (!) частицей животворящего гроба господня». За золото японской разведки церковники окружали палача и бандита ореолом святости.

Бандит Семенов получил и другую награду: магометанское духовенство Аравии прислало Семенову в 1919 г. «орден святого Магомета» и присвоило ему звание «святого защитника религии, науки и права».

Так японские оккупанты, иерусалимский патриарх, магометанское духовенство и православные попы дружным хором прославляли палача сибирских рабочих и крестьян.

После разгрома колчаковщины и освобождения Дальнего Востока от японских оккупантов около 100 тыс. белогвардейцев эмигрировало в Маньчжурию. Органы диктатуры рабочего класса изгнали из нашей страны вместе с бывшими офицерами, чиновниками, помещиками, купцами, кулаками, всевозможными бандитами и их церковных соратников — тех православных, старообрядческих, магометанских, ламаистских церковников и сектантских вожаков, которые принимали активное участие в борьбе против советской власти и Красной Армии и оказали немало услуг японским оккупантам.

Свой главный притон белые эмигранты устроили в Харбине. Несколько тысяч поселилось недалеко от советских границ, в районе Трехречья. Вся эта свора давала китайским и японским генералам столь нужные им кадры для проведения налетов на советские учреждения, для антисоветского шпионажа, террористических и диверсионных актов.

Церковные черносотенцы и погромщики, активные участники белогвардейских банд, занимала далеко не последнее место среди этой братних Шпионаж, клевета, фабрикация фальшивок, распространение антисоветской литературы, проповедь с призывами к вооруженной борьбе против советской власти, религиозная подготовка вооруженных налетов и нападения на советских граждан — все эти средства пускают в ход церковные эмигранты в своей бандитской, контрреволюционной деятельности.

В 1928 г., накануне 1 Мая местные белогвардейцы распространяли в Харбине фальшивые номера советской газеты «Молва», отпечатанные в типографии софийской церкви. В этой фальшивке сообщались бредовые сенсации о «восстаниях в Москве», об «артиллерийском обстреле Сокольников», о том, что «главный телеграф занят белогвардейцами», и тому подобная контрреволюционная провокация.

Другие погромные фашистские листовки, под заголовками «Марсельеза» и «К русским рабочим», печатались в Нахаловке, у священника Кикловича Николая Григорьевича.

Церковники подготовляли вооруженное выступление в день 1 Мая 1928 г. В указанный день, — говорилось в ноте, представленной советским консульством в Харбине представителю местной китайской власти, — банда фашистов собралась в церкви на Зеленом базаре. Священник Петелин зазвонил к вечерне и открыл двери церкви для этих хулиганов, видимое вооружение которых составляли дубины разных образцов, хлысты, железные прутья и шомполы от берданок. Помимо церкви, где священник Петелин проводил для прикрытия фашистского собрания церковную службу, группа фашистов так называемого железнодорожного синдиката в соседнем помещении школы обсуждала вопрос о технике выступления.

Неопровержимые факты и тщательное расследование показали, что церковники-эмигранты в Харбине и других частях Маньчжурии принимали и принимают живейшее участие в организации погромной работы фашистов.

Во время конфликта на КВЖД в 1929 г. церковники помогали продажным китайским генералам и белогвардейцам во всех их наглых, провокационных действиях против СССР, в закрытии советских учреждений, организации антисоветских банд, налетов и т. д. Епископ Мефодий участвовал в белогвардейском «Комитете действия». Во всех харбинских церквах служили молебны о «даровании победы» белогвардейским бандам. Духовенство организовывало фашистские отряды «крестоносцев» — налетчиков и бандитов. Старый японо-белогвардейский агент епископ Нестор объезжал линию КВЖД и призывал белогвардейцев к вооруженному походу против советской власти. Представитель епископа Нестора — протодиакон Матвеев приезжал в Трехречье и на привезенные деньги вербовал белобандитов — налетчиков и шпионов.

В это же время в ряде капиталистических стран белогвардейское эмигрантское духовенство призывало создавать контрреволюционные отряды. «Кадровый» черносотенец-эмигрант митрополит Антоний опубликовал в белогвардейской монархической газете «Возрождение», выходившей в Париже, воззвание, в котором требовал немедленной интервенции в СССР и свержения советской власти.

Наша Красная Армия дала в 1929 г. хороший урок белобандитам и показала, какая участь ожидает всех тех, кто вторгнется в наши пределы.

Японская оккупация Маньчжурии, начавшаяся с 1931 г., вновь оживила контрреволюционные надежды белогвардейской эмиграции, а японские генералы подогревают эти «сладкие» мечтания, вполне открыто заявляя о своих планах захвата советского Дальнего Востока и создания новой японской колонии под видом белогвардейского «государства».

В связи с этими обещаниями японской военщины белогвардейская газета «Возрождение» изливалась в благодарных признаниях. Она писала, что «в борьбе с большевизмом на всем Востоке Япония сейчас имеет единственно верных союзников — русских эмигрантов. И русские эмигранты, в свою очередь, обрели действительного союзника в лице Японии. Никакими словами этого опровергнуть нельзя». Совершенно верно. Опровергнуть того, что православные попы и белогвардейцы — самые активные продажные агенты японской разведки, нельзя.

Что касается православного духовенства, то оно поспешило, по сообщению японского агентства «Ниппон Демпо», даже вести переговоры со штабом квантунской армии (японской оккупационной армии в Маньчжурии) о создании этого вожделенного белогвардейского государства. Японо-белогвардейские планы, как известно, не осуществились. Руки оказались коротки!

Со времени оккупации Маньчжурии туда со всех стран стали съезжаться белогвардейские шайки, имеющие в своих рядах сотни церковников, с величайшей готовностью отдавших себя в распоряжение японской разведки. Организуя антисоветские провокации, многочисленные попытки перехода через нашу границу японских шпионов-белогвардейцев, отправляя на нашу территорию диверсантов и вредителей, японская разведка систематически использует церковников как своих преданнейших агентов.

До какого изуверства доходят в своем усердии погромщики попы, показывают «заповеди», провозглашенные манчжурским отделением «братства русской правды», в котором видную роль играют попы:

«Старайтесь налаживать убийства красных так, чтобы самим не попадаться. К каждому трупу прикалывайте заранее заготовленную записку: „Казнен приговором русской правды“. Самое лучшее делать так, чтобы коммунисты пропадали без следа и без вести».

Осуществляя политику шпионажа и захвата, японская военщина систематически получает поддержку также со стороны католической церкви, которая одобряла оккупацию Маньчжурии и помещала в своей прессе антисоветские выпады, полные фантастических измышлений о действиях Красной Армии в Маньчжурии. В Манчжоу-Го создано специальное управление католическим духовенством, независимое от католической организации в Китае и подчиненное непосредственно Ватикану (местопребывание римского папы, центр католической церкви, находящийся в Риме). В Манчжоу-Го организовано также отделение антисоветской католической шпионской организации, центр которой находится в Риме. Япония имеет, в свою очередь, представителя в Ватикане. В течение многих лет японская разведка настойчиво и упорно создавала свои шпионские кадры, прикрытые маской религии. На это дело затрачивались большие средства.

«Религиозная программа» японской разведки встречала и встречает поддержку со стороны ряда церковников и сектантов, мечтающих о свержении советской власти и реставрации капитализма. Через своих агентов японская, военщина много раз оказывала материальную поддержку религиозным организациям, которые она совершенно правильно считает одним из надежнейших орудий реакции и контрреволюции.

Некоторые связи японской разведки с церковниками имеют большую давность; они искусно замаскированы, и их не так легко обнаружить и вскрыть. Японская разведка пользуется агентурными услугами любых религиозных организаций: православных, католических, магометанских, буддийских, старообрядческих, сектантских. В дружественной нам Монгольской народной республике роль агентов японской военщины берут на себя наиболее реакционные ламы. Японская православная церковь и церковники-эмигранты в Маньчжурии помогают налаживанию нелегальных связей с русским православным духовенством.

В церкви села Слюдянки, недалеко от Иркутска, несколько лет назад были обнаружены 3 ручных гранаты, наган, 300 серебряных полтинников, подложные документы на имя разных лиц и фотографии церковников — прежних агентов белобандита атамана Семенова.

Тогда же было установлено, что белогвардейская банда Мохова, переброшенная из Маньчжурии, чтобы поднять восстание в тылу Особой Дальневосточной армии, получала поддержку баптистов, которые пригрели белобандитов.

Церковники и сектанты нашего Дальнего Востока оказывали и оказывают всяческое сопротивление мероприятиям советской власти по укреплению и развитию дела социализма.

Нападение японских войск на советские границы неоднократно сопровождалось антисоветской агитацией церковников, заявлявших, что скоро будет война с Японией, и призывавших крестьян срочно выписываться из колхозов.

Недавно вблизи одного города, около восточной границы СССР, советские пограничники задержали группу шпионов, вооруженных револьверами, гранатами, имевших фотографический аппарат и принадлежности диверсионной работы. Следствие установило, что приходящие из Манчжоу-Го шпионы получали приют в квартире некоей Протопоповой, церковного старосты. Муж Протопоповой, по совету жены, помогал расклеивать контрреволюционные листовки, давал шпионские сведения и принимал активное участие в шпионаже и подготовке диверсий.

При ликвидации шпионских и диверсантских группировок установлено, что в их состав японская разведка вместе с троцкистами вербовала и сектантов. Так, например, в 1935 г. японский вербовщик, действовавший на нашей территории, успел завербовать в диверсионную ячейку 7 человек. Из этих 7 человек оказались: 3 троцкиста, маскировавшиеся партийными билетами, один бывший деникинский офицер, один бывший царский офицер, один бывший кулак и один крупный сектант.

Из всех этих фактов мы должны сделать четкие выводы. Надо помнить, что враги советского народа пользуются самыми разнообразными средствами для создания своей шпионской агентуры, для использования шпионских организаций в борьбе против страны социализма и советского народа. Наша бдительность должна быть во стократ усилена также и на антирелигиозном фронте. Мы должны научиться распознавать и своевременно разоблачать шпионскую, диверсионную и вредительскую работу церковников. Систематическая антирелигиозная работа — важнейший участок борьбы за новые победы социализма, за еще большее процветание нашей прекрасной родины.