О смелых и отважных

ПОДГОТОВКА КОНТРУДАРА

После невкусного обеда, принесённого денщиком из трактира, полковник сел писать донесение. Он решил сделать это сам, чтобы по возможности смягчить неприятное происшествие.

Вошёл адъютант с полоской телеграфной ленты. Полковник поморщился, давая понять, что с депешей можно было подождать.

— Подписано адмиралом, господин полковник! — предупредил адъютант.

— Ну, давайте! — сказал полковник и взялся за кончик ленты.

Это был приказ в кратчайший срок закончить ремонт бронепоезда и выслать его в распоряжение передовых частей. Ставка сообщала также, что южная группа войск Красной Армии 28 апреля перешла в наступление. Предполагалось, что будет нанесён удар и в направлении городка, в котором располагался гарнизон полковника. Штаб Колчака ставил задачу опередить противника. В этой операции на бронепоезд возлагали большие надежды.

— Машина вернулась? — спросил полковник, прочитав депешу.

— Так точно! — ответил адъютант. — Только что.

— Поедемте в депо!

Автомобиль стоял у ворот. Шофёр колотил молотком по мятому крылу — старался выправить его.

— В депо! — сухо приказал полковник. — Вечером сдашь машину и отправишься на передовую. Мне трусы не нужны!

— Слушаюсь, господин полковник!

Взревел мотор.

На одной из улиц впереди автомобиля показались трое мальчишек. Они шли обнявшись: Трясогузка — в центре, Мика и Цыган — по бокам. Шли и озорно переталкивались. Они только что побывали на крыше заколоченного дома и оттуда видели развороченную кухню. Они чувствовали себя на седьмом небе.

— Кто придумал? — самодовольно спросил Трясогузка.

— Ты! Ты! — прокричала армия.

— То-то! — сказал командир. — А вы — бунтовать!…

Шофёр нажал на клаксон. Мальчишки неохотно посторонились. Цыган, увидев полковника, надул щеки и приложил руку к шапке. Трясогузка заставил его опустить руку и крикнул:

— Дяденька! Какое сегодня число?

Полковник не шевельнул головой. Адъютант брезгливо поджал губы.

— Ну и не надо, не говорите! — неслось им вслед. — Сами узнаем!

У высоких ворот депо полковника и адъютанта встретил Платайс. Коротко передав ему содержание приказа, полковник спросил:

— Успеете завтра к полуночи?

— Завтра тридцатое, — задумчиво произнёс Платайс. — Ну что ж! В ноль-ноль часов первого мая бронепоезд будет готов! Большевистский праздник! — Платайс многозначительно улыбнулся. — Надо успеть!

— Надо! — подтвердил полковник. — Очень надо, и потому разрешите вам помочь. Не сочтите это вмешательством в ваши дела. Я хочу сказать несколько слов ремонтникам.

— Буду счастлив послушать и сам! — учтиво ответил Платайс.

Рабочих в депо было много. Сюда под конвоем колчаковских солдат привели всех, кого отобрал Кондрат Васильевич. Это были хорошие слесари и верные люди. Им подпольщики доверяли полностью.

Раньше рабочие умышленно затягивали ремонт бронепоезда. А сейчас задание сводилось к одному: как можно скорей поставить грозную машину под пары.

В депо стоял грохот.

— Внимание! — прокричал Платайс. — Прекратить работу!

Шум утих.

— Всем подойти к паровозу!

Когда рабочие собрались, полковник посмотрел на часы.

— Сейчас шестнадцать часов, — громко сказал он. — Даю вам тридцать два часа. Если завтра в полночь бронепоезд выйдет из депо, я скажу вам: молодцы! Если справитесь с работой раньше, дайте гудок. Я приеду, чтобы лично раздать вам по бутылке водки.

Как показалось полковнику, одобрительный шепоток пробежал по толпе.

— И последнее, — продолжал полковник. — Если вы сорвёте ремонт бронепоезда, никто из вас живым из депо не выйдет.

— Выйдем, господин полковник! — крикнул Кондрат Васильевич, который пришёл в депо с последней группой и работал вместе со всеми. — Готовьте водку!

— Хорошо сказано! — одобрительно произнёс полковник. — Водка будет. Приступайте с богом! — И, повернувшись к начальнику, он добавил:

— Придётся усилить охрану. Вы не возражаете?

— Ничуть! — ответил Платайс, хотя понимал, как это опасно.

Его тревога усилилась, когда в депо во главе с капитаном вошёл отряд белогвардейцев — команда бронепоезда. Полковник поручил ей внутреннюю охрану. Команда должна принять от рабочих отремонтированный бронепоезд, занять боевые места и прямо из депо выехать на фронт.

У ворот расположились два пулемётных расчёта с «максимами», у дверей и окон выставили часовых. Снаружи депо окружили патрулями. Рабочие оказались взаперти.

Кондрат Васильевич и два слесаря лежали под средним вагоном и проверяли подвеску рессор.

— Кондрат! — сказал один из рабочих. — Ловушка какая-то получается! Может, это настоящий барон, а мы — настоящие бараны?

— Платайс наш! Проверено! — сердито ответил Кондрат Васильевич. — А ловушкой действительно попахивает. Перехитрил нас полковник! Но будем думать — время есть.

Усиленный рупором голос Платайса разнёсся по депо:

— Слесарь Крутов! Ко мне!

Кондрат Васильевич отложил гаечный ключ, вылез из-под вагона и пошёл к конторке.

Она с трех сторон была застеклена. Каждый мог видеть, как барон отчитывал за что-то слесаря. Начальник депо сидел на табуретке и сердито стучал кулаком по столу. Крутов стоял навытяжку, отвечал робко, с поклоном. А о чем они говорили, никто не слышал.