Обещания

Глава 20

Два дня спустя Мэтт забарабанил в мою дверь так, что петли заскрипели.

— Я расстался с Черри, — сообщил он, как только вошел.

— Ух ты. — Оставалось надеяться, что мне удалось хоть немного скрыть очевидную радость. — А почему?

Он покосился на меня гневным взглядом:

— Нет! Не надо. Ты знаешь, почему.

— Мэтт…

— Нет!

Я замолк, сердце билось где-то в горле, пока Мэтт метался по кухне, зверея с каждым шагом. Мне бы все равно не удалось его успокоить, что бы я сейчас ни сказал, поэтому оставалось лишь ждать. Вдруг он замер и что есть силы ударил кулаком о стену.

— Полегчало? — поинтересовался я.

— Нет. — Он прижался к стене лбом рядом с окровавленной вмятиной в гипсокартоне. Немного помолчав, продолжил: — У меня такое чувство, будто я не спал несколько недель. — Казалось, он вот-вот разрыдается. — Я чертовски устал и расстроен. Мне одновременно хочется тебя поцеловать и выбить из тебя всю дурь.

Должен признаться, меня эти слова несколько встревожили:

— А мое мнение учитывается? Потому что я определенно предпочитаю первое.

Он даже не улыбнулся:

— Ужасно, что я не могу перестать думать о тебе, ужасно, что так сильно скучаю.

— Я тоже скучаю по тебе, Мэтт, — признался я. — Как бы мне хотелось хоть что-то сделать, чтобы мы снова стали друзьями.

Он ответил минуту спустя, тщательно отводя взгляд:

— Ты был бы счастлив, если мы остались лишь друзьями?

— Конечно, мне хотелось бы большего, но да, если ты согласен. — Истинная правда, уж лучше так, чем проклятое одиночество.

Мэтт опять замолчал, продолжив через минуту:

— Не знаю, смогу ли пойти на это. Я бы с удовольствием, но не думаю, что у меня получится вернуться к нашим прежним отношениям. — Он глубоко вздохнул и наконец поднял на меня глаза. — Я скучаю по тебе, но не желаю тех чувств, что испытываю.

— Зачем с этим бороться, Мэтт? Почему бы просто не принять, что тебя тянет ко мне так же, как и меня к тебе? — Увы, говорить этого не следовало.

Он схватил меня за плечи и с силой прижал к стене:

— Ты думаешь, это так просто? Я всю жизнь отрицал свои чувства. Не знаю, смогу ли принять их сейчас, не знаю, хочу ли. — Его лицо застыло в нескольких сантиметрах от моего, в глазах, сражаясь друг с другом, затаились мука, боль, страх, ненависть и желание.

Я не мог этого вынести, но когда опустил взор, то удивленно застыл, заметив, что Мэтт возбудился — в паху выпирал внушительный бугор. Зная, что скорее всего совершаю большую ошибку, я в страхе и ожидании освободился из захвата и трясущимися руками начал расстёгивать ему джинсы.

Мэтт замер, мне даже показалось, что он перестал дышать.

— Что ты делаешь?

Я не смел смотреть ему в лицо. Его руки все еще цеплялись за мои бицепсы, он легко мог остановить меня, если бы захотел.

— Пытаюсь не упустить шанс. — Я немного обуздал трясущиеся руки, но в любой момент был готов прекратить, если он начнет кричать или, может, даже ударит.

Когда я закончил с последними пуговицами, из ширинки показался возбужденный член, все еще скрытый бельем.

— Не думаю, что тебе стоит это делать, — пробормотал Мэтт хриплым голосом.

— Наверняка ты прав. — Я провел пальцем по напряженному пенису под хлопковой тканью. У Мэтта перехватило дыхание, но он не двинулся. Осмелев, я обхватил ствол ладонью и слегка сжал. Следующий легкий вздох прозвучал как капитуляция, Мэтт шагнул ближе и прижался лбом к стене у меня над плечом. Его руки скользнули вдоль моих и обхватили меня за талию. Я заработал кулаком быстрее, просунув пальцы глубже в джинсы. По тяжелому рваному дыханию я понял, что Мэтт возбуждается все сильнее. Мне даже показалось, что он стал двигать бедрами. Я не хотел заходить так далеко и давить на него, но все же…

Моя рука застыла в ожидании, а потом я услышал возле уха прерывистый шепот:

— Джаред, пожалуйста, не останавливайся.

После этого я ни минуты не колебался. Опустив его трусы пониже, опять взял пенис в правую руку и услышал протяжный стон. Я поглаживал — сначала осторожно, затем начал ускоряться, по мере того как дыхание учащалось и тяжелело. Мэтт впился мне в бока стальной хваткой — наверняка останутся синяки — и зарылся лицом в мои волосы. Мягкие губы и жесткая щетина. Он не целовал меня, даже не дотрагивался, но я чувствовал на шее его горячее дыхание, и это было непередаваемо.

Схватив его за рубашку свободной рукой, я вывернулся, толкнул Мэтта к стене, опустился на колени и глубоко заглотил ствол. Мэтт на несколько мгновений задержал дыхание, и я подумал, что сейчас-то он меня оттолкнет. Но он опять застонал и расслабился.

Я быстро работал кулаком, обхватив основание члена, кружа языком по гладкой головке, и не помнил, старался ли так хоть раз в жизни. Мне нестерпимо хотелось поцеловать, раздеть и трахнуть Мэтта по-настоящему. Или пусть он трахнет меня — мне было все равно. Но вряд ли Мэтт к этому готов, так что мне оставалось лишь продолжать отсасывать. Я чувствовал его отклик — он, постанывая, толкался мне навстречу и даже потянулся было к моей голове, но остановился и сжал ладони. Наконец, положил их мне на плечи, на секунду коснувшись волос. Я помнил, как после дня рождения он прижимал меня к стойке, запустив пальцы в мою шевелюру, и знал, чего ему хочется, поэтому, отстранившись, прошептал:

— Ладно, только не дергай.

— О боже, спасибо, — пробормотал Мэтт и вцепился мне в волосы. Он не дергал, на самом деле у него просто не хватило на это времени: лишь дотронувшись до моей головы, он тут же с приглушенным возгласом кончил. И хотя столь быстрый оргазм оказался для меня неожиданным, мне удалось проглотить сперму быстро и практически не подавившись. Я не выпустил его член, пока не стихли последние толчки.

Как только все закончилось, я не знал, куда деваться. Моя собственная эрекция требовала внимания, но я попытался уговорить ее оставить меня в покое. То, что сейчас произошло, было не сексом, а скорее, психотерапией. Я словно помог стравить пар из перегретого котла, и мне не стоило ожидать ответной любезности.

Мэтт убрал руки от моей шевелюры, но не успел я подняться, он съехал спиной по стене и закрыл лицо ладонями, чуть подавшись мне навстречу. Я хотел его обнять, но он, почувствовав это, сразу дернулся назад.

Надо было что-нибудь сказать, но я понятия не имел, что:

— Мэтт?

У него опять перехватило дыхание, но уже по-другому: он трясся и хватал воздух ртом. Я понял, что он рыдает.

— Мэтт, все в порядке. — Я ожидал чего угодно, но только не этого.

— Мне так стыдно, — произнес он чуть слышно.

Мое сердце ёкнуло. Я не собирался его стыдить:

— Послушай, мне жаль…

— Нет. — Мэтт сделал глубокой вдох, а затем затараторил: — Стыдно от того, что мне понравилось. Как мне было хорошо, как я этого хотел и как хочу, чтобы это скорее повторилось. Ничего подобного с девушкой я не испытывал… — Он крепко обнял меня за талию. — Господи, Джаред… — Отчаяние в его голосе разбивало мне сердце, но я слышал и кое-что еще, звучавшее как благословение.

— Мы не обязаны обсуждать это прямо сейчас. Ты вымотан. Мне не следовало подталкивать тебя. Тебе действительно нужно немного отдохнуть. Что скажешь? — Я разговаривал с ним, как с испуганным ребенком, и, похоже, у меня получилось. Он еще раз глубоко вздохнул и, поднявшись, застегнул брюки, повернувшись ко мне спиной. Хотя Мэтт не смотрел на меня, в его глазах не было гнева — лишь печаль, смятение и… может, немного облегчения.

— Да, наверное, мне надо поспать. — Он не двигался.

Я тоже встал и мягко подтолкнул его в сторону спальни. Мэтт подчинился, но вдруг застыл, с ужасом глядя на кровать.

— Ложись, — тихо сказал я. — Я сегодня переночую на диване.

Мне пришлось постараться, чтобы не обидеться, увидев облегчение в его глазах. Мэтт разделся до трусов и залез в постель. Я подумал, что нужно еще что-то сказать, но понятия не имел, что он хотел бы услышать прямо сейчас. Что я люблю его? Что моя душа рвется от боли, глядя как ему плохо, и я сожалею, что подтолкнул его и все бы отдал, чтобы всю ночь заниматься любовью? Но я выбрал самое банальное:

— Спокойной ночи.

Я уже выходил, когда услышал, как он тихо произнес мое имя:

— Джаред, можешь лечь рядом со мной? Я не хочу, чтобы ты уходил. — Видимо, он не решался посмотреть мне в лицо, поэтому даже не повернулся.

— Я сделаю все, что ты скажешь. Но… — я запнулся, не смея даже надеяться. — Ты уверен, что хочешь этого?

— Просто полежи со мной, больше ничего. Мне хочется чувствовать тебя рядом. Вот и все.

— Конечно.

Только что делать с моей одеждой? Если разденусь, то давление на него с моей стороны только усилится, с Мэтта и так достаточно на сегодня. Но мне не хотелось спать одетым. Я мысленно отругал себя — как будто это самая главная проблема — разулся, снял носки, футболку, но решил оставить джинсы, и устроился позади Мэтта лицом к спине на внушительном расстоянии от него. Хотя все равно чувствовал его напряжение. Мэтт вздохнул:

— Придвинься чуть-чуть. Мне хочется… хочется ощущать тебя рядом.

Я придвинулся к нему, почти соприкасаясь кожей. Мое тело тут же отреагировало. Я опять попытался убедить восставшую часть себя, что сейчас не время. Сейчас Мэтту этого не надо. Я дотронулся до его спины:

— Спи. Мы обсудим все позже.

Мне казалось, что он уже заснул — дыхание выровнялось и замедлилось, — но он тихо прошептал:

— Спасибо.

Оставалось только надеяться, что его благодарность не исчезнет с рассветом. Но я ответил лишь:

— Обращайся.

Он мгновенно уснул.

Среди ночи я пробудился и задумался, что же ждет нас завтра. Во сне Мэтт переместился еще ближе, откинулся на меня с довольным вздохом, и мое сердце зашлось. Я обнял его и постарался последовать собственному совету. Мы обсудим все утром.

Немного позже я встал, сходил в туалет, почистил зубы и избавился наконец от чертовых джинсов. Когда вернулся в постель, Мэтт тут же ко мне прильнул, хотя не сказал ни слова.

А утром я с удивлением увидел, что он все еще в кровати. Он всегда поднимался спозаранку, поэтому я ожидал, что когда открою глаза, его уже не будет. Напряженная спина и звук дыхания сказали мне, что он уже проснулся. Мэтт наверняка почувствовал мою эрекцию, но не отодвинулся:

— Ты опять разговаривал.

Я рассмеялся:

— И что я сказал на этот раз?

Он минуту колебался, и затем, не двигаясь, тихо ответил:

— Мое имя.

— Как ты себя чувствуешь?

Глубокий вздох:

— Лучше.

— А что скажешь на это?

Я крепче обнял его, показывая, что имею в виду. Наверняка он улыбнулся:

— Гораздо лучше.

— На самом деле?

— Я долго не спал, размышляя, и понял несколько вещей. — Он ненадолго замолчал. — Я встречался со многими девушками, меня к ним влекло, я даже ухаживал за некоторыми. Но ни одну не любил. И отношения не приносили мне удовлетворения. Всегда казалось, что от них больше проблем, чем пользы. Поэтому я сдался, решив, что брак — это не для меня, что мне нравится одиночество, и перестал ходить на свидания. Жизнь на самом деле стала проще. Бывало, я испытывал тягу к мужчинам, но не ко всем подряд и лишь изредка. Мне удавалось игнорировать эти чувства, прятать глубоко внутри, пока они не проходили. И все было хорошо. Но ты же знаешь, как это бывает. Вскоре все друзья переженились, я почувствовал себя пятым колесом. — Да, знакомая ситуация. — Я не выглядел третьим лишним, лишь когда они пытались меня кому-нибудь сосватать. И это было ужасно. Поэтому я начал оправдываться и перестал с ними видеться, а в один прекрасный день понял, что их больше нет в моей жизни. Я сменил работу, переехал сюда и познакомился с тобой. Я устал от одиночества и обрадовался, что нашел, с кем можно просто вместе проводить время.

— Я тоже, — прошептал я, прижимаясь к нему сильнее.

— Наше лето — самое счастливое время в моей жизни. И счастье росло и обретало формы. Просыпаясь по утрам, я не мог дождаться нашей встречи. Такое огромное чувство. По-моему, я идиот, раз не понял, что это значит. И все было бы хорошо, если бы не чертовы мысли и порывы, которых я вообще не ожидал. Это застало меня врасплох. Наверное, зря я тебе признаюсь, но я испугался до икоты.

— Ага, я заметил, — поддразнил я. — А как сейчас? Все еще боишься?

— Немного, но уже не так. Я несколько недель все обдумывал. Мне трудно примирится с мыслью о том, чтобы… ну, с другим мужчиной… — в его голосе послышалась улыбка. — Хотя прошлый вечер изрядно помог.

Я улыбнулся в ответ:

— Рад, что не упустил шанс.

— Я тоже. — Судя по интонации, Мэтт покраснел. — Но сейчас не об этом. Когда я проснулся пару часов назад, моей первой мыслью было, что нужно поскорей убираться, но я вдруг осознал, что не хочу уходить. — Он на секунду остановился, глубоко вздохнув. — Что мне очень нравится здесь.

— Ты же знаешь, что всегда желанный гость в моем доме.

— Нет, я имею в виду, — он положил ладонь на мою руку, которой я его обнимал, — мне нравится быть здесь.

— А… — Здесь — в моей постели. В моих объятьях. Неужели я слышу это на самом деле? Сердце бешено заколотилось. Немного успокоившись, я продолжил, стараясь не выдавать волнение и пытаясь скрыть безумную надежду: — Значит, ты хочешь быть со мной?

В его голосе прозвучало неподдельное удивление:

— Похоже, я не против попробовать.

Я обнял его крепче, прислонившись лбом к спине, и сосредоточился на дыхании. Мэтт был такой большой и сильный, но в то же время очень уязвимый. Неужели это правда? Мне хотелось заплакать, хотелось сказать, что я люблю его, поцеловать, прикоснуться всюду и так, чтобы ни клочка ткани нас не разделяло. Целый день провести с ним в постели. Но для него это был значительный шаг, и мне не хотелось давить. Моя эрекция, с которой я смог буквально пару минут назад договориться, вернулась обратно. Стоит ли мне попытаться скрыть ее от Мэтта?

— Джаред, скажи хоть что-нибудь.

— Что, например? — Мой голос дрожал.

— Чего бы тебе хотелось?

— Мэтт, — я поцеловал его в шею, — все, чего я когда-либо хотел — это ты.

Он вздохнул и расслабился. Я продолжил его целовать, а моя рука скользнула вдоль груди к гладкому прессу, пальцы пробежались по волосяной дорожке. Мэтт застонал, я притиснулся ближе и обхватил выпуклость под бельем… Вдруг, не успел я и глазом моргнуть, он выпрыгнул из постели начал лихорадочно натягивать джинсы.

— Черт, Мэтт, извини…

— Не извиняйся. — Его лицо пылало от смущения, но он смотрел мне прямо в глаза, так что я понял, о чем он. — Просто… пока не надо, ладно?

Слово «пока» прозвучало для меня как обещание, поэтому в душе запела надежда:

— Ладно.

— Я сварю кофе, а ты иди умывайся.

Когда я вышел из ванной, на стойке меня ждала чашка кофе. Мэтт, сморщившись, изучал содержимое холодильника:

— Почему у тебя полно горчицы?

— Это "Эдди Мак".

— Что?

— Эд Маккаффри. Когда-то он играл за «Мустангов». Сейчас выпускает горчицу, а деньги идут на благотворительность. Так что, это мой вклад.

Мэтт послал мне псевдоулыбку:

— Ты такой филантроп. Нет, серьезно, — он захлопнул холодильник, — ты чем собирался завтракать? Я умираю с голоду.

— В буфете есть печенье и хлопья. Хотя, на твоем месте, молоко бы я пить не стал. Есть немного арахисового масла, но нет хлеба.

Он облокотился на столешницу и взглянул мне в лицо:

— Да, с твоей кухней определенно нужно что-то делать. Ты сегодня работаешь?

— Ага, до пяти.

— У тебя есть запасные ключи?

— Да.

— Дашь?

— Конечно.

— Мне нужно заскочить домой, чтобы переодеться, потом я схожу в магазин. Встретимся здесь после работы.

Это тоже звучало как обещание.

оставить свою "спасибу"