Обещания, обещания…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Янси не раз вспоминала в последующие дни его строгое «поезжай домой». И ей все чаще приходила в голову мысль, согревавшая ей душу, уж не пытался ли он прикрыться строгостью, дабы не выдать, что их ласки, их прощальный поцелуй взволновали его больше, чем можно было догадаться?

Но когда дни без него, хотя бы и молчаливого, слились в один долгий день и ей довелось увидеть его только мельком, она решила, что принимает желаемое за действительное. Если Томсон и был увлечен и взволнован, то он проявляет это своеобразно. Ей было прекрасно известно, что он на работе и время от времени звонит и просит прислать шофера. Но не ее!

Увы, Янси пришлось познать горькую истину, что любовь — сущее страдание. Обиды, надуманные опасения, ревность — о, это далеко не все. Она пыталась доказать себе, что не влюбилась в этого бессердечного тирана, но поняла, что себя не обманешь. Момент, когда он снял пиджак и накинул на нее, все решил: она любит его, и с этим ничего не поделаешь. И влюбившись, инстинктивно понимает, что ей хочется быть только с ним. Она не сомневалась, что пришла бы в ярость, посмей другой поцеловать ее так, как делал это он. Это принесло ей огромное облегчение, и не только потому, что в ней заговорили все естественные желания, которые пробуждаются во влюбленной женщине; Янси теперь знала, что ей нечего опасаться стать похожей на свою ветреную, непостоянную в любви мать или тетушек. Она поняла, что она не из тех, кто все позволяет, и никогда такой не будет.

Но, любя Томсона, она сможет отдаться полностью, только когда почувствует, что он искренне желает этого. Да, она изголодалась по любви — его любви. Чувство к нему крепло в ней исподволь. Но ведь Томсон не любит ее! Для него ее страсть — эпизод, не имеющий никакого значения.

Однако, несмотря на уныние, Янси видела, что жизнь продолжает идти своим чередом. Она без опозданий отвезла мистера Клементса в аэропорт. Мэтью Грант, взяв ее адрес у Гривеля, прислал ей букет цветов в знак признательности, у него снова все наладилось с бывшей возлюбленной. Мать Фении по-прежнему держалась холодно с дочерью, а Астра, как всегда, была загружена работой. «Как и один мой знакомый», — вздохнула Янси, раздумывая, как долго еще Томсон будет бойкотировать ее. Как еще можно назвать это? Он ни разу не попросил ее вести машину — Янси для него не существует!

Выручило ее чувство гордости. Что ж, равнодушен? Ее это нисколько не трогает! Обратись он сейчас с просьбой отвезти его, она ни за что не повезет. Вчера опять звонил Ральф, умоляя вернуться: Эстелла обидела экономку, и та ушла. Ральф сказал, что если ей неприятно получать деньги на содержание, то он готов платить ей за работу, но как бы то ни было, ему хотелось, чтобы она вернулась. Так-то вот, надменный мистер Томсон Уэйкфилд, я найду новую работу, если захочу.

Янси оторвалась от бумаг, которые заполняла — ясное дело, всем доводилось заполнять бланки, — и увидела Кевина Визи, направлявшегося к ней. Она приклеила на лицо улыбку.

— Что скажешь насчет поездки в Манчестер? — спросил он.

— С удовольствием, — ответила она; в обеденное время ей нужно было сделать кое-какие покупки для дома, но это можно сделать и завтра.

— Придется задержаться допоздна, — предупредил он.

— Нет проблем. Кого везти?

— Мистера Уэйкфилда, — ответил он, а когда у Янси бешено, до звона в ушах, заколотилось от радости сердце, добавил: — Если объяснишь ему, что у жены Фрэнка начались преждевременные роды…

— Так его Фрэнк должен был везти? Я возьму «ягуар».

Погода в тот день вновь выдалась отвратительная и пасмурная, но Янси, подъезжавшей на «ягуаре» к дому Томсона, казалось, что ярко светит солнце. Она так тосковала по нему, не видя его с того воскресенья, когда он стоял с ней на этой же подъездной дорожке и приказал ей ехать домой.

Сердце гулко билось в груди, и она вдруг занервничала, мучаясь нерешительностью: оставаться в машине, пока он не выйдет, или постучать в дверь?

— Веди себя, как полагается на службе, — приказала она себе и вышла из машины доложить, что водитель на месте. Она мучительно боролась с волнением, безуспешно приказывая себе не краснеть при встрече с ним.

Дверь открылась. Но это был не он. Высокая костлявая женщина лет шестидесяти с кислой миной оглядела ее с ног до головы. И узнав, вне всякого сомнения, форменную коричневую юбку и бежевую блузку с именным значком, удостоверяющим, что Янси — служащая «Эддисон Керк», высокомерно приказала:

— Подождите в машине! Мой сын скоро к вам выйдет.

И закрыла дверь.

Ну и ну! Даже у Томсона хватило обходительности пригласить ее в дом и выпить чашку кофе, кипела от возмущения Янси, подумывая, не сесть ли в «ягуар» и не вернуться ли в транспортный отдел.

Однако сдержалась — желание увидеть Томсона пересилило, но, чтобы как-то выразить свой протест, она сняла именной значок и бросила в куст шиповника, росший у стены.

Возможно, старая вобла смягчится при более близком знакомстве, кипятилась Янси. Она вспомнила, каким мрачным типом казался Томсон при первой встрече. А потом она услышала его смех, увидела улыбку, как она преображает его, делает…

Янси внезапно осеклась. Если продолжать в том же духе, то к его появлению она совсем распустит нюни. Она подняла трубку телефона и набрала номер. Астра работала дома.

— Привет, это я, — сказала Янси. — Звоню предупредить, что задержусь допоздна…

Она все еще беседовала по телефону, когда дверь дома отворилась и с портфелем в руке вышел Томсон. Залившись краской, она отвернулась, чтобы он не заметил ее смущения.

Томсон успел забраться в машину, закрыть за собой дверь, прежде чем она закончила разговор.

— Увидимся, когда вернусь, — сказала она в трубку, встретившись с ним взглядом в зеркале.

Похоже, он встал не с той ноги. Бросил на нее свирепый взгляд и нетерпеливо махнул рукой, приказывая ехать. Положив трубку, Янси, все так же улыбаясь, поприветствовала его:

— Доброе утро.

— Где Фрэнк? — спросил он.

— У его жены начались преждевременные роды, — ответила девушка, и машина тронулась.

Томсон, не обращая на Янси внимания, открыл портфель. Бог ты мой, а она-то радовалась, получив это неожиданное задание! Она выехала на главную магистраль, посматривая на босса в зеркало. Их взгляды встретились; то, что произошло в субботнюю ночь, было просто невероятно, и сейчас Янси искала в глазах Томсона некое подтверждение своим надеждам.

Янси вновь бросила на него взгляд.

— Смотри на дорогу! — вдруг рявкнул он.

— Не знала, что ты живешь с мамой, — медовым голоском проворковала Янси, снова заглядывая в зеркало и увидев, что на какой-то миг лицо его просветлело.

Но спустя секунду, он опять стал мрачным и непробиваемым.

— Она поживет у меня несколько дней, у нее ремонт, — без тени улыбки бросил он.

Янси заметила: он жалеет, что пустился в объяснения, его куда больше занимает содержимое портфеля, чем беседа с ней. Что ж, пусть молчит!

Кевин предупредил, что у мистера Уэйкфилда встреча в два, и она старалась добраться вовремя, но все было против нее. Мало того, что туман сгущался с каждой минутой, вынуждая управлять машиной с предельной осторожностью, но, похоже, в тот день дорожные работы велись через каждые полмили.

Зная, что работа для Томсона — все, Янси понемногу впадала в отчаяние, что они прибудут с опозданием. Но она опасалась увеличивать скорость при таком тумане.

Будь он приветливей, она бы объяснила ситуацию, но, похоже, он сам стал следить за дорогой и понял, что только идиот мог бы сейчас гнать машину на большой скорости.

Янси привезла его на место без десяти три. Она измучилась, от напряжения в глазах чувствовалась усталость и резь.

— Я освобожусь позже, чем предполагалось, — сказал он, щелкнув замком портфеля.

— Я отменю свидание, — любезно пообещала Янси, давшая зарок не лгать ему впредь!

Не проронив ни слова, Томсон отправился председательствовать на своем заседании. Янси решила, что до семи его не увидит, вновь приуныла и, поставив машину, отправилась подкрепиться. Она прикинула, что если заседание кончится около семи, то Томсон останется без обеда, вряд ли ему удастся перекусить на обратном пути. Если туман не рассеется, кто знает, когда они доберутся?

Она подумала, не купить ли ему какой-нибудь еды, но отругала себя за глупые мысли. Томсон, слава богу, взрослый человек. Он и сам прекрасно понимает, что может остаться без обеда. В крайнем случае может послать кого-нибудь за провизией. И все же Янси купила пару сэндвичей.

Вскоре девушка вернулась к машине. Она прослушала сводку новостей: информация о дорожном движении была неутешительной. В половине седьмого она подъехала к зданию, где проходило заседание, и приготовилась ждать. Минут через двадцать двери распахнулись. Томсон обменялся рукопожатиями со всеми бизнесменами и подошел к машине.

Не удостоившись ответа на свое приветствие, Янси замолчала. Томсон тем более не собирался разговаривать. Туман сгустился. Сказать сразу, что автострада закрыта, или промолчать?

Она завела мотор и выехала на автомагистраль, ничего не сказав. Через несколько миль услышала его голос:

— Съезжай на обочину.

Погода все больше портилась. Видимость близка к нулю. Янси подыскала безопасное место для остановки, когда он прервал молчание:

— Я поведу.

Она пыталась возражать, но он подошел к дверце водителя, открыл ее и ждал, не скрывая нетерпения, пока она выйдет. Янси понимала, что он устал и спор был ему ни к чему, хотя в прежние времена она бы и бровью не повела. Но любовь проделала с ней забавные штучки, и все ее хорошо выстроенные возражения свелись к лаконичной фразе:

— Вести машину — моя работа.

Она механически перебралась на переднее пассажирское сиденье — это уже входило в привычку. Ну не станет же она просить его остановиться, чтобы пересесть на заднее! Раз уж ему так хочется вести самому, придется смириться с близким присутствием Янси.

— Э-э… — начала она, когда увидела, что он направляется к автостраде. Он прислушался. — Боюсь, мы совершим круг, как на детской железной дороге. Я слушала новости — на автостраде дорожные пробки. Она закрыта.

В ответ раздалось ворчание. Жилые дома остались позади, и «ягуар» двигался со скоростью улитки. Наконец впереди забрезжили огни отеля.

— Бессмысленно ехать дальше! — резко заявил Томсон.

Янси была полностью с ним согласна. На такой скорости им не добраться до Лондона и к завтрашнему полудню! Томсон осторожно вырулил на дорожку, ведущую к отелю, и подъехал к входу. Но в отеле им не повезло — свободных комнат не было.

— В миле отсюда отель «Гейнсборо», может, там смогут помочь вам, — услужливо подсказала регистратор, загруженная работой из-за неожиданного наплыва гостей.

— У вас есть их номер телефона? — деловито спросил Томсон, пустив в ход свое обаяние.

— Позвонить им от вашего имени? — предложила служащая.

Спустя несколько минут две последние комнаты в отеле «Гейнсборо» были заказаны для них.

— Может, мне сесть за руль? — предложила Янси; он уже и так, на ее взгляд, изрядно потрудился в такую жуткую погоду.

— Нет, — проворчал Томсон.

Что ж, пусть попробует, кипела она. Он может быть обворожительным с кем угодно, только не с ней! Однако вспышка гнева скоро улеглась: погода и в самом деле была коварная. Она прекрасный водитель, но он вел машину по-мужски уверенно, а в такую погоду это единственный вариант выбраться без аварии.

Когда они добрались до «Гейнсборо», подъездная дорога к отелю была сплошь уставлена машинами.

— Иди в отель, а я выберу место для парковки, — велел Томсон, подъезжая к входу.

У нее чуть не сорвалось с языка: «не потеряйся в тумане», но она сомневалась, что он сейчас поймет шутку. Янси послушно пошла в отель, где, как выяснилось, скопилось полно народу. Однако несмотря на то, что многие еще несколько часов назад и представить не могли, что придется ночевать не в своих кроватях, все довольно быстро адаптировались. Атмосфера, царившая в холле, напоминала вечеринку.

— На имя Уэйкфилда заказаны два номера, — проговорила Янси. Регистратор положила на стол пару ключей от комнат и передала ей регистрационные карточки. Янси принялась заполнять, когда услышала взволнованный голос стоявшего рядом пожилого мужчины:

— О господи! Моей жене недавно сделали операцию по пересадке тазобедренного сустава, а я уже не в силах вести машину дальше!

«Как и я». Янси замерла в ожидании. Вдруг регистратор, словно по волшебству, из воздуха сделает им комнату? Но чуда не произошло, хотя в голосе женщины чувствовалось сострадание.

— Сожалею, — извинилась она. — Свободных комнат нет; мы даже разрешили спать в вестибюле, но в офисе есть кресло, если…

Янси стало невмоготу. Она подтолкнула ключ мужчине.

— Мне нужна только одна комната, — улыбнулась она. Томсон наверняка не будет иметь ничего против, когда узнает, что ему придется провести ночь в кресле офиса.

Янси выяснила, что работники кухни выбились из сил, но все же постараются приготовить для людей что-то вроде ужина.

С одним ключом в руке она выбрала место, откуда было бы видно входящего в вестибюль Томсона. И вдруг ей в душу закралось легкое беспокойство. Она нисколько не жалела о содеянном, комната так нужна пожилой чете, но…

Не сводя глаз с двери, Янси увидела Томсона с портфелем в руке. Она вдруг подумала, что он все равно собирается работать ночью, так разве кресло в офисе не идеально подходит для этого?

Он сразу же заметил Янси и пошел к ней сквозь возбужденную толпу. И тут девушка отчетливо поняла, что он с ней сделает, узнав, как она распорядилась его комнатой: попросту убьет ее.

— Я заполнила регистрационный бланк, — поспешно сказала Янси. Признайся ему, признайся! Он не сможет убить тебя, когда вокруг столько людей. — Ключи у меня, — добавила она и быстро направилась к лифту. Она сказала о ключах во множественном числе?

К счастью, они поднимались в лифте не одни. Когда дверь лифта распахнулась и она вышла, Томсон последовал за ней. Она прошла к комнате — он за ней. Она остановилась перед своей дверью и поняла, что нельзя больше скрывать от него «приятную» новость, тем более что Томсон ждал, когда она откроет дверь и даст ему его ключ.

— Дело в том… — повернулась к нему Янси… Боже, он почувствовал недоброе!

— В чем? — мрачно поторопил он.

Слова, казалось, застряли у нее в горле.

— Я отдала твою комнату! — собравшись с силами, выпалила она.

Томсон уставился на нее. Он просто стоял и смотрел на нее в немом созерцании. Прошло мгновение, другое, а когда он наконец обрел дар речи, то голос звучал устрашающе тихо:

— Ты сделала… что?

— Я… э-э… отдала твою комнату…

Несколько мгновений Томсон продолжал неотрывно смотреть на девушку, словно не веря своим ушам. Затем, не тратя слов, отодвинул ее, повернул ключ в двери и, открыв комнату, вошел внутрь.

— Что?.. — чуть не задохнулась она от возмущения, следуя за ним. В комнате были кресло, стол и двуспальная кровать.

Он повернулся и посмотрел на нее с высоты своего роста.

— Внесем уточнение, — заявил он. — Ты отдала свою комнату.

— Да ладно, Томсон. — Она устала и понимала, что и он тоже; по крайней мере, на «мистер Уэйкфилд» у нее сил не хватило. — Ты бы поступил так же.

— Нет.

— Там была пожилая пара — женщине только что прооперировали тазобедренный сустав. Ей предложили кресло в офисе… И я подумала, что оно бы как раз подошло тебе. Ты мог бы работать всю но…

Насколько она могла судить, его это ничуть не смягчило.

— Я занимаю кровать, — прервал он.

— Нет, я! — выкрикнула она и насторожилась, когда в устремленном на нее взгляде промелькнул вдруг не гнев, а какое-то другое чувство.

Он перевел глаза на двуспальную кровать, потом вновь на нее. И в его взгляде определенно читалась насмешка, когда он льстиво предложил:

— Мы могли бы в крайнем случае разделить ее.

Янси едва удержалась, чтобы не стукнуть его.

— Ты мерзкий тип! — заявила она. — Ты знаешь, как завести меня и как меня это бесит.

Томсон неискренне улыбнулся, и ей стало ясно, что он и не ожидал ее согласия.

— Если ты настаиваешь, я готова поделить с тобой номер. Но не кровать!

— Ни в коем случае! — резко прервал он ее предложение. По правде говоря, Янси и в мыслях не держала делить с ним комнату или кровать, но это, как ни странно, привело ее в бешенство.

— Я не собираюсь шутить с тобой! — быстро парировала она.

Он помолчал какое-то время, словно взвешивая свои шансы. Безусловно, ему прекрасно известно, что отель полон и свободных номеров нет.

Наконец его решение созрело.

— Ты затеяла все это, и я тебя увольняю! — пригрозил он.

Янси не сдержалась.

— Нашел-таки повод! — взорвалась она, и в какой-то миг ей показалось, что он вот-вот прыснет со смеху.

Томсон подошел к столу и положил свой портфель. Янси вдруг поняла, что она согласилась провести с ним ночь в одной комнате, и начала лихорадочно думать. Ее трюк заставить его открыть карты, предложив переночевать вместе, не сработал! Получилось, что она сама уговорила его согласиться на это. О боже!

Хотя Янси была не в восторге, она поняла, что выхода, похоже, нет. Нужно обо всем договориться прямо сейчас. Кто должен спать на этой двуспальной кровати? Разумеется, она. Широкое кресло подойдет ему; в конце концов, он мужчина и должен уступить.

— Между прочим, Томсон. — Она пожалела, что назвала его «Томсон», но слово не воротишь. — Я справлялась у регистрационной стойки об ужине, у них ничего не осталось. — Она вдохновенно лгала. — Но я могла бы поменять на кровать сэндвич с сыром.

Он пристально смотрел на нее несколько мгновений.

— Идет, — сказал он, а Янси вдруг почувствовала угрызения совести: он и так уступил бы ей кровать.

Она отвела глаза, притворившись, что ее очень заинтересовал телефон.

— Одеял, верно, тоже нет, — заметила она, — надо бы принести плед из багажника.

— Что-нибудь еще?

Издевается?

— Не забудь позвонить маме, — парировала она и направилась в ванную, не сомневаясь, что вслед ей раздался с трудом сдерживаемый сдавленный смех.

Янси умылась, почистила зубы и, глядя на свое отражение в зеркале, спросила себя: хотелось ли ей разлучаться с ним, раз она так любит его?

Она прислушалась, приложив ухо к двери: все было тихо. Наверняка Томсон пошел за пледом и, возможно, заглянет в бар, чтобы заглушить печаль добрым стаканом виски.

Выйдя из ванной, Янси достала сэндвичи и съела половину, оставив другую половину ему. Где же он? Она вдруг подумала: что, если ему взбрело в голову заглянуть в ресторан? Значит, сытно пообедав, он сможет бесцеремонно заявить: оставь сэндвичи себе, сделка не состоялась, кровать моя.

Кто смел — тот и съел, решила Янси. Осмотревшись, она поняла, что ключ он прихватил с собой. Подпереть дверь креслом? Что ему, с его силой, кресло? И она решилась на захват.

Девушка стала торопливо готовиться ко сну, соображая, в чем ей спать.

Она инстинктивно чувствовала, что не в его характере воспользоваться ситуацией, поэтому сняла бюстгальтер, все же решив оставить трусики.

Заслышав шум лифта, она нырнула в постель, но тут же выскочила, чтобы потушить верхний свет. Волнения оказались напрасными, потому что Томсон так и не появился.

Как Янси ни старалась, сон бежал от нее, слишком натянуты нервы. Ближе к полуночи вернулся наконец Томсон.

Он не стал включать свет, и Янси, слушая его передвижения по комнате, вдруг усовестилась. Он такой высокий, а кресло такое маленькое. Будь она хоть немного одетой, она бы поднялась и предложила ему занять кровать. Однако ей помешала скромность и непривычная застенчивость из-за интимности обстановки. Тишину время от времени нарушало поскрипывание кресла, когда Томсон пытался устроиться в нем.

Янси постепенно успокоилась и уснула. Однако в три часа пробудилась, почувствовав, что Томсон, явно устав от попыток устроиться поудобнее, пришел, чтобы прилечь на кровать поверх одеяла.

Ее это не обескуражило, а обрадовало. Ясно, что это единственный выход. Она хотела сказать это, но передумала. Может, он встанет рано? Она сделает вид, что ничего не видела.

Странно, ей казалось, что она придет в ярость, если им придется спать в одной постели. Говоря по правде, она больше тревожилась о нем, чем негодовала: плед был слишком мал, и длинные ноги Томсона торчали наружу.

Так, беспокоясь о его ногах, Янси вновь уснула. Но под утро девушка вдруг почувствовала, что к ее ноге прижалась голая нога. Боже! Она спала в постели с мужчиной, на котором было не больше одежды, чем на ней самой!

Окончательно проснувшись, Янси ударилась в панику. Обнаженная грудь Томсона прижималась к ее левой груди, а лицо было так близко, что она могла бы поцеловать его.

Янси со всей силы толкнула босса, и, пока она пыталась усесться, натянув на себя пуховое одеяло, он тотчас же проснулся и настороженно огляделся.

— Как ты мог? — воскликнула она.

Томсон тоже сел. Янси захватила почти все одеяло, но вид его обнаженных широких плеч и покрытой волосами груди не возбудил ее.

— Не ожидал, что придется, — первое, что произнес он.

— Не умничай! — упрекнула Янси; если ему и хотелось превратить все в шутку, то она сейчас не расположена шутить. — Ты понимаешь, о чем я! Как ты осмелился забраться под одеяло?

— А-а! — протянул Томсон, и девушка поняла, что он ее перехитрил. — Ты же видела, что я намучился в кресле и мне хотелось вытянуться во весь рост? Ты же знала, что я прилягу на постель?

Может быть, он и произнес это с мягкостью в голосе — ей было не до того.

— Ты не должен был забираться под одеяло! — злилась она.

— Ах, оставь свое целомудренное негодование! — напрямик заявил Томсон. — Отключили отопление, и я не столько спал, сколько мерз. — В его тоне не было и намека на душевную теплоту, когда он продолжил: — Неужели ты и правда думаешь, что после того, что произошло, я решился бы повторить все? В конце концов это неудавшееся приключение ставит нас в неловкое положение!

— Что ж, несмотря на непогоду и туман, я возвращаюсь домой, — отрезала Янси.

Обернувшись одеялом, Янси стремительно направилась в ванную. Слезы навернулись на глаза, но она сдержалась. Значит, любовные ласки, которым они предавались, неудавшееся приключение? Сокровенные мгновения, когда она отдавалась ему, как никому другому, были неудавшимся приключением! Воспоминание о том, что она чувствовала, о том, что она была собой и не совсем собой, — всего лишь неудавшееся приключение!

Да, она намерена уехать, предоставив Томсону добираться самому. Но к чему все это приведет? Как уехать, когда у Уэйкфилда остались ключи от машины? Как уехать, оставив его одного? Томсон точно уволит ее, а ей не хотелось терять работу. И она никогда не увидит его!

Янси заперлась в ванной. Ключи от машины у него, но в ванную попасть он не сможет. Маленькая, но месть.

Снаружи хлопнула дверь. Она не сомневалась, что это означает. Господин Т. Уэйкфилд отправился завтракать, а возможно, и выяснить обстановку на дороге.

Янси наполнила ванну. У нее есть время, чтобы вдоволь понежиться. Поплескавшись вволю, она почувствовала, что успокоилась. Ее даже позабавило, что она так разошлась. И вдруг, заставив ее замереть на месте подобно испуганному кролику, дверь в ванную распахнулась, и в дверях появился Томсон. Он был обнажен по пояс и явно намеревался принять душ.

— Я же закрыла дверь! — вскричала она. Куда же подевалось полотенце?

Томсон, словно завороженный, не отрывая глаз от ее стройного, женственного тела, стал поспешно оправдываться:

— Тебя не было видно, и я решил, что ты пошла завтракать.

Янси в полном смятении не в силах была дотянуться до полотенца, висящего на перекладине в двух ярдах от нее. Девушка внезапно рванулась, поняв, что уже поздно злиться на то, что задвижка оказалась слишком хлипкой. Она метнулась мимо него и вдруг, пытаясь обойти Томсона, споткнулась об упавшее одеяло. Янси почувствовала, что падает.

Однако пола она не коснулась, потому что Томсон быстро протянул руки и подхватил ее, поддерживая, пока она пыталась восстановить равновесие. Она прижалась к нему, ухватившись за его руки, плечи.

— Томсон! — с трудом выговорила она.

— Янси, — приглушенным голосом произнес Томсон. Его лицо приблизилось к ней, Янси потянулась навстречу. И позабыла обо всем на свете, когда их губы слились.

Поцелуй был упоительным, и Янси не хотелось его прерывать. Но Томсон старался оставить зазор между их телами. Янси изо всех сил пыталась отстраниться, но она так жаждала его поцелуев!

— Это наваждение, — проговорил он осипшим голосом.

— Я не знаю, что делать, — простонала она глухо.

Янси видела, что он борется с собой, пытается шутить:

— Надеюсь, ты не ждешь, чтобы я просветил тебя.

— Я не об этом! — Девушка безуспешно пыталась придать своему тону беззаботность.

— Знаю, — мягко сказал Томсон и подарил ей такую улыбку, что у девушки подогнулись колени. Он заглянул в ее запрокинутое лицо. — Надо бы отпустить тебя, — его слова были обращены скорее к себе, чем к ней, — но…

Янси не сводила глаз с его лица, его губ, которых она так жаждала. А когда его голова склонилась, она ответила поцелуем, и это было такое блаженство, что она готова была заплакать от счастья.

Он вновь приник к ней губами, лаская рукой обнаженную спину, и у нее закружилась голова от наслаждения.

Он целовал ей шею, а она обвила его руками, прижавшись обнаженной грудью к его голой груди. Она выкрикивала его имя, не в силах удержаться.

— Милая Янси, — с трудом выговорил он, и она вновь пришла в трепет. Она для него милая? Янси целовала его, чувствуя, как его руки ласкают ей спину, бедра… Нашептывая нежности, он коснулся ее груди. У нее вырвался вздох. Розовые соски напряглись от его прикосновения, а когда он слегка провел по ним ладонями, в ней закипела страсть.

Янси прижалась к нему, забывшись. Ее влекло к нему, о, как безумно ее влекло к нему! Он вновь поцеловал ее. Держа в ладонях ее груди, поиграл с ними, нежно лаская, и Янси вновь охватила неудержимая страсть.

Когда он склонил голову и мягко коснулся губами одной, а потом другой груди, желание разгорелось в ней с новой силой. Он взял в рот сосок, раздразнивая его, одновременно лаская ее грудь, тело, бедра.

И Янси уже не помнила себя от счастья, когда Томсон, слегка отстранив ее, осыпал поцелуями все ее тело.

— Томсон, — нетвердым голосом невнятно бормотала Янси, когда он вновь привлек ее к себе.

— Я хочу тебя, — проговорил он низким голосом.

— И я… х-хочу тебя, — с дрожью в голосе ответила она и поняла, что не может скрыть беспокойства, потому что он внезапно крепко сжал ей руки и отстранился.

— Так не годится, Янси Докинс, — проговорил он тихо, и Янси, которой вовсе не хотелось, чтобы он разомкнул свои объятия, поняла, что их любовным ласкам пришел конец.

— И вправду, — прошептала она и, превозмогая себя, неведомо откуда нашла силы отступить. Однако, когда Томсон хотел сделать шаг назад, она схватилась за него, а в ответ на его взгляд, поборов волнение и покраснев, сказала: — Может сложиться впечатление, учитывая, будто на мне ничего нет, что во мне нет стыда, но не мог бы ты закрыть глаза, пока я выйду?

Лицо его вновь невольно озарила чудная улыбка, и Янси хотелось вновь броситься в его объятия.

— Иди Янси, пока мне хватает сил отпустить тебя. — Томсон закрыл глаза.

Ей хотелось остаться, поцеловать его… Но, с трудом взяв себя в руки, она схватила трусики и поспешно вышла.