Обезглавленная Мона Лиза

28

Во время поездки в Диез Пери курил одну сигарету за другой и выглядел весьма озабоченно.

Пьер Марсо, убежденный холостяк лет тридцати, обеспечивший своими показаниями алиби Гранделю, был у полиции на хорошем счету. Из-за доброго нрава и общительного характера Марсо пользовался у соседей неплохой репутацией. Год назад после тяжелого ранения он возвратился из Африки, где служил солдатом в иностранном легионе, и, получив небольшое наследство, приобрел ресторанчик в Диезе. Существование каких-либо отношений между ним и Гранделем доказать не удалось.

По левую сторону от въезда в Диез находилась автозаправочная станция. Пери сбавил скорость. У колонки стояла спортивная машина цвета спелой айвы, возле нее какой-то мужчина в кожаной куртке беседовал с пожилой женщиной.

Пери съехал на обочину и резко затормозил.

— Послушай, Эдмонд, по-моему, парень у желто-оранжевой машины и есть тот самый Марсо. Пойду поговорю с ним, иначе он умчится от нас.

Предположение Пери оказалось верным. Это был Марсо, тощий парень с лицом таксы, длинным носом и хитрыми глазками. На его кожаной куртке висел значок какого-то автоклуба.

Пери подошел к нему.

— Добрый день.

— Привет. — Марсо лениво коснулся пальцем козырька кепи.

Пери хотел было предъявить свое служебное удостоверение, но передумал.

— Колонка не работает? — спросил он.

— Да, Пепито нужно везти жену в больницу, она ждет ребенка, — пояснил Марсо.

— Я-то думал, что смогу здесь взять напрокат машину.

— А я хотел заправиться. Хорошо, мой ангел-хранитель успел шепнуть мне: «Малыш, возьми с собой резервную канистру!» — иначе пришлось бы сейчас тащить свою роскошную тачку до Парижа на буксире.

— Вы едете в Париж?

— Имею такое намерение. — Марсо весело улыбнулся. — Нам, кажется, по пути?

Пери кивнул.

— Садитесь. Вдвоем не так скучно.

Резко хлопнули дверцы, машина рывком рванулась с места.

Попутчик Пери оказался словоохотливым. Он добродушно поругал плохое состояние дорог, остроумно рассказал о жизни в Диезе, высказал свои соображения о том, как надо вести войну в Африке.

— Есть, знаете, нытики, — заметил Марсо, прищурив глаз, отчего на его лбу пролегла глубокая складка, — они ни во что больше не верят и сомневаются даже в нашей военной стратегии. У меня они не найдут сочувствия. Я говорю: командир всегда прав, так было и так будет всегда.

Пери не смог сдержать улыбки. Марсо, заметив это, заговорил более беспечно:

— Сознаюсь, раньше я тоже сомневался в наших генералах, но затем столкнулся с одним умельцем, жестянщиком из Диеза, который вмиг распропагандировал меня.

Машина неслась на скорости сто восемьдесят километров, он же, не переставая жевать яблоко, небрежно держал руль одной рукой. С выражением святой веры на лице бывший легионер заключил:

— Я просто не понимаю, как это некоторые могут сомневаться в нашем успехе. Всех этих хлюпиков надо расстрелять, чтобы обратить остальных в нашу веру. Поверьте мне, это здоровое народное мнение.

Показалась деревня. Не снимая пальца с клаксона, Марсо мчался как на пожар, и куры едва успевали выскакивать из-под колес. У крайнего дома он резко затормозил.

— Так. Теперь мы пропустим по стаканчику, а может, и по два. У меня адская жажда, я угощаю.

«Адская жажда?! — подумал Пери. — Ничего удивительного, если по дороге ты слопал добрую дюжину яблок».

Трактир пустовал. Хозяин приветствовал Марсо как старого знакомого. Они перекинулись парой слов, затем Марсо заказал две рюмки коньяка.

— Но лучшего! — Он подмигнул хозяину и едва заметно кивнул на дверь. Как только хозяин трактира вышел, Марсо встал.

— Я скоро вернусь.

Пери также не стал засиживаться. Он заметил молчаливый сговор между хозяином и Марсо. «Похоже, трактирщик узнал меня? — подумал комиссар. — И почему Марсо решил остановиться именно здесь?»

На двери в конце коридора висела табличка с надписью «Не входить». Пери подкрался и прислушался.

— …это точно он, могу поклясться, — услышал он глухой шепот трактирщика.

— Когда мы уедем, сразу позвони Рапе и скажи, что сегодня я не приеду, — тонким голосом ответил Марсо.

— Сделаю.

— Я пойду, иначе он что-нибудь заподозрит. А ты поспеши с машиной.

Пери быстро вернулся в зал и сел на прежнее место.

Марсо появился в каком-то приподнятом настроении. Пери, как бы между прочим, спросил Марсо, чем тот занимался до покупки ресторанчика.

— Попробуйте угадать с трех раз; не получится — я помогу вам, пошутил Марсо. — Итак, шеф подзывает меня и говорит: «Послушай, Пьер, сегодня до полудня мне нужна гремучая змея, но ручная и беззубая. Можешь раздобыть такую скотинку?» — «Слушаю, шеф, раздобуду, — отвечаю я. — Через час животина будет у вас». Ну, какая это работа?

— Кино или варьете.

— Черт побери, быстро же вы отгадали! Огюст, еще по одной и пиво.

— Не пора ли нам ехать?

— Разве вам здесь не нравится, куда спешить? — Марсо широко улыбнулся. — Один мчится куда-то сломя голову, другой неторопливо вкушает удовольствия, в конце концов оба они одинаково оказываются в могиле, а лет через сто одинаково становятся бурьяном. Правда, тут есть маленький нюанс. Первый не получает от жизни ничего, второй — наслаждается ею. Следовательно, говорю я, человек не должен чураться удовольствий, иначе он — вол. Пока есть силы, он ходит в ярме, а когда они кончаются, из него делают бульон. Такой, по-вашему, должна быть жизнь? Покорно благодарю. Ваше здоровье!

— Ваше здоровье, — ответил Пери, пригубив из своей рюмки.

— Да, я был реквизитором на киностудии, — продолжал болтать Марсо, человеком, который должен достать все необходимое для съемок. Собачья, доложу вам, работа. Без настоящего чутья тут делать нечего. Взять хотя бы случай с гремучей змеей, отчаянное было дело!.

«Охотно верю, дружок, что ты работал в кино, — подумал Пери, — но ты плохо скрываешь свое беспокойство. Что же тебя так тревожит?»

Комиссар внезапно встал и подошел к окну. Он так и думал. Пока Марсо рассказывал ему байки про гремучих змей, трактирщик разгружал его машину. Он повернулся. Марсо поднялся и озадаченно взглянул на него.

— Вы уже знаете, кто я? — спросил Пери.

Марсо молча кивнул.

— Тогда посмотрим, что там ваш приятель достает из машины.

Они вышли на улицу. Пери взял у ошеломленного хозяина две бензиновые канистры, внес их в помещение, открыл и, понюхав содержимое, озадачился. В канистрах был действительно бензин. Но оба приятеля выглядели растерянными, видимо, канистры были необычными. При более внимательном осмотре он вскоре обнаружил, что бензин занимал лишь верхнюю треть канистр, в нижней части, отделенной тонкой металлической перегородкой, находилось дорогое американское виски. Он наполнил две рюмки, достал из-за стойки третью и налил контрабандное виски для трактирщика.

— Ваше здоровье, господа! — Пери поднял рюмку. — Думаю, вам не скоро представится случай еще раз попробовать виски, так пейте же.

Затем он выпроводил трактирщика и обратился к Марсо.

— Вероятно, вы обеспечили Гранделю алиби, так как он знал о ваших делишках?

Владелец ресторанчика из Диеза был настолько обескуражен, что даже не пытался возражать, а лишь молча кивнул.

— Когда Грандель приехал к вам в тот вечер?

— Было уже двенадцать.

— Как он был одет?

— Во фрак.

— Вам ничего не бросилось в глаза?

Марсо задумался.

— Бросилось. На нем были лакированные ботинки, сверкавшие, словно на витрине, а брюки — запачканы каким-то дерьмом.

Пери облегченно вздохнул.

— Сейчас мы проедем в префектуру и составим протокол.

— Вы, наверное, сразу арестуете меня? — с трудом проговорил Марсо.

— Нет, ваши делишки меня не интересуют. Этим займется полиция Диеза.

Лицо Марсо прояснилось.

— Тогда все в порядке. Шеф нашей полиции сам пьет мое виски и находит его неплохим.

В день, когда Де Брюна приговорили к смертной казни, Пери устроил празднество по случаю окончания строительства первого этажа своего дома в Марне. Второй этаж с крышей он рассчитывал закончить через пять-шесть лет.

Симона повесила между деревьями разноцветные лампочки, а у края террасы поставила торшер. Таким образом она надеялась отвлечь комаров и мотыльков, дабы они не мешали дорогим гостям. Дорогими гостями в тот вечер были Ламбер, Ирэн и Ситерн.

Эдмонд вновь блеснул кулинарным искусством, хотя сам он из-за своей язвы съел лишь пару вареных картофелин с пареной морковью. Ламбер приготовил пунш. Все захмелели от одного лишь запаха. Все, кроме Ламбера.

— Поскольку я — абстинент, то могу выпить столько, сколько захочу, в моих внутренностях алкоголь теряет силу, — объяснял он окружающим, давя комаров, которых свет торшера привлек со всей округи.

Пери схватил газету, лежавшую рядом с ним на стуле.

— Послушав тебя, — язвительно заметил он, — я склонен предположить, что эту серию репортажей о героиновой афере написал не ты.

— Почему ты так решил, гроза преступников?

— Слишком толковые для тебя.

— Не слушай его, Аристид, — утешала Ламбера Симона. — Он просто завидует, что тебе удалось взбудоражить общественность.

В свою очередь Ирэн принялась уговаривать Пери.

— Фелисьен, брось сердиться! Писать и умно рассуждать у нас может всякий. А вот решительно действовать… О!

В этот теплый осенний вечер всем было весело у Пери, и никто из гостей не хотел думать ни о Де Брюне, сидевшем в камере смертников, ни об Авакасове, скончавшемся от кровоизлияния в мозг.

Три года спустя Фелисьену Пери, случайно оказавшемуся в Марселе, довелось еще раз вспомнить о деле Мажене.

Он заплутал в районе старого порта и забрел на рыбный рынок, который любил за его пеструю сутолоку, как вдруг у него за спиной раздался громкий женский голос:

— Эй, месье Пери, не узнаете старых знакомых?

Он обернулся и наморщил лоб.

За прилавком, посреди множества корзин с рыбой он увидел тучную, полногрудую женщину. Это была — Пери не мог поверить своим глазам некогда стройная, прекрасная Леора с Монмартра.

Позднее, за рюмочкой аперитива, она, весело смеясь, призналась ему:

— Знаете, месье Пери, я теперь, что называется, добродетельная супруга. Почему? Малыши и потом муж! Он на добрых полцентнера здоровее меня, и, если я сострою кому-нибудь глазки, он вначале от души огреет меня дохлой треской, а затем, с моим удовольствием, врежет хорошую оплеуху. Просто жуткая несправедливость, настоящая трагедия! — Леора театрально вздохнула.