Обман

5

После случившегося Вера отказалась даже разговаривать с Юлей и лежала в другой комнате, уткнувшись лицом в подушку. Юля маялась и ходила из угла в угол: то бралась листать книжку, то включала, то тут же выключала телевизор. Бессмысленно смотрела в окно… Наконец она не выдержала и отправилась в комнату Веры.

— Ну что, так теперь и будешь лежать, КЭ.К Илья Муромец на печи? Или все же соизволишь подняться?

Вера не ответила.

— Конечно, ты у нас всегда хорошая! — раздраженно продолжала Юля. — Во всем виновата я. Хочешь, плакат над тобой повешу, так и напишу: «Всегда виновата Юлька Тимофеева, младшая сестра»? Верочка у нас всегда ангел, а все пакости придумывает Юлечка.

Глухое молчание в ответ.

— Между прочим, моя милая, ты сама мне предложила попробовать его отбить! — закипала все сильнее Юля. — Я и попробовала! Я же не знала, что он такой маньяк сексуальный! Я даже ничего особенного не делала. Он сам на меня набросился! Сразу после процедуры… И как мне прикажешь поступать? Молчание.

— Да ему, если хочешь знать, вообще все равно, с кем спать! — закричала Юля. — Не мы — так нашел бы себе других девчонок! Это такая порода мужиков: сунул-вынул и погнал себе дальше! Ну что ты молчишь? Хоть слово можно сказать?

Молчание.

Юля в бешенстве вылетела из комнаты и бросилась на кухню, на ходу заглянув в раковину, полную посуды. И тотчас вернулась к сестре.

— Там посуда немытая, — пробурчала она, чуточку остыв.

Молчание.

— А сегодня твоя очередь посуду мыть. Полная тишина.

— Ну, Верка! Уговор есть уговор. Не лопать же теперь из грязной.

Вера не пошевелилась… Юля отчаялась. Она готова была на все, чтобы разговорить сестру.

— Ты как хочешь, а я от тебя не отстану! Буду сидеть и нудеть, пока не вымоешь посуду! Так что придется тебе терпеть мое общество все оставшееся до работы время.

Вера молча встала и пошла на кухню. Обрадовавшаяся и оживившаяся Юля помчалась за ней. Но радовалась она рано. Едва войдя на кухню, Вера со всей силы начала бить тарелки об пол. А разбив все до одной, так же молча вернулась в комнату и легла на диван. И сказала негромко, не поворачивая головы:

— И твою мать тоже…

На следующий день обе сестры проснулись в самом мрачном настроении.

Вера дежурила в процедурном кабинете автоматически, хмуро поглядывая на пациентов.

Один из них оказался чрезвычайно веселым стариканом и стал ее раздражать с первой же минуты появления в кабинете. Вид у него был фривольный, несмотря на возраст. Эту игривость подчеркивало постоянное подмигивание левым глазом — очевидно, нервный тик.

Старичок сразу заговорил, снимая штаны:

— Я у вас тут в первый раз. Говорят, вы рукастая.

Вера покосилась на него угрюмо.

— В каком смысле? Старичок хихикнул.

— Так приятно колете, что боли никакой. Одно удовольствие…

Вера удивилась.

— Удовольствие?

С выражением легкой брезгливости она резко взяла в руку шприц, с железным блеском в глазах подошла к старичку, промокнула ваткой ягодицу и злобно вонзила в нее шприц. Старичок охнул.

— Ну, как удовольствие? — мстительно поинтересовалась Вера.

Старичок взглянул на нее обиженно и растерянно.

— Ниже среднего.

Вера разыграла изумление.

— Вам не понравилось? Может, еще попробовать? По второму разу удовольствие получим? А?

Старичок насупился.

— Нет уж, спасибо, дочка. Обойдусь… Он сердито натянул брюки и вышел из процедурной. Вера медленно отложила шприц и подошла к окну. Посмотрела на улицу.

Что ей теперь делать? Как жить дальше? Ее обманули сразу два единственных близких человека — сестра и любимый. Обманули изощренно, изуверски, страшно… Еще совсем недавно Вера была счастлива и спокойна. Совсем недавно она верила в будущее и безмятежно улыбалась. Как мгновенно все изменилось. Как сразу все вокруг окрасилось черной краской. Мир потускнел и словно погасил все свои огни.

Вера не знала, что ей теперь делать. Как дальше жить.

Домой «возвращаться не хотелось. Но другого выхода нет…

Вечером Вера, как обычно, забежала в магазин и, нагруженная сумками, поехала на Чистопрудный бульвар. Она открыла входную дверь, прошла узеньким коридором на кухню и стала разгружать сумки. В квартире было тихо — Юлька на ночном дежурстве.

Выгрузив продукты и разместив их в стареньком холодильнике, Вера направилась в свою комнату. Отныне они у сестер разные, и нет уже больше их общей спальни и общей гостиной. Верина комната оказалась на удивление чисто убрана. На столике из полулитровой банки торчал букетик незабудок. Вера подошла и увидела лежащий рядом листок бумаги. Что это еще за послание? Развернула… И прочитала: «Самой лучшей на свете старшей сестре».

Юлька… Вера опустилась на стул с запиской в руке. Сестра тоже мучается и казнится… Но почему же тогда, почему?..

Ответа нет. И что же Вере делать дальше? Как ей жить?..

За окном вновь привычно прогрохотал ее любимый и ненавистный трамвай. Она встала и подошла к окну. Какое здесь все родное, близкое. И черно-белая фотография на стене… Две маленькие девочки-близнецы с торчащими в разные стороны косичками, абсолютно не отличимые друг от друга… Вера опять словно услышала звонкие девчоночьи голоса…

— Давай больше никогда не будем ссориться!

— Давай! А то у нас всегда все вместе болит…

— И получается в два раза больнее. Трамвай громыхнул еще раз. Мир снова наполнился красками.

В комнату неожиданно неслышно вошла Юля и обняла сестру сзади. Вера обернулась… На глазах у Юльки блестели слезы.

— Прости меня, пожалуйста… — пробормотала она. — Прости дуру младшую, неразумную…

Вера улыбнулась.

— Ладно, мир! Я уже все забыла!..

И она действительно постаралась так сделать…

Илья уехал. Время неудержимо бежало вперед. Сестры старались не говорить об Илье, но однажды вечером Юля внезапно не выдержала.

— Дуры мы были, что ему поверили! — выпалила она. — Он сам пацан еще! «Пришлю вызов, пришлю вызов!» Не пришлет он ничего, а только попользовался нашей глупостью да девственности лишил в промежуток между своими делами!

Вера сполоснула очередную тарелку.

— Думаешь?

— Да конечно! — уверенно заявила сестра. — На хрена мы ему там нужны?! Там таких, как мы — лопатой греби! Вдобавок, кошерные.

Вера задумчиво взяла в руки грязную чашку.

— Не знаю, Юль. Если честно, мне с ним было хорошо. Не верится, что вот так мерзко можно обманывать, просто из-за постели. Не знаю я, но не верю в это. Пока не верю.

Юлька махнула мокрой рукой, обдав сестру брызгами.

— Вот увидишь, что я права! Хотя мне хотелось бы ошибиться…

И Вере тоже хотелось, чтобы слова сестры оказались неправдой…

На следующий день Вера решила отправиться в Библиотеку иностранной литературы. Ведь Илья перед отъездом велел учить язык. А она так и не собралась до сих пор.

Немного смущенно Вера открыла дверь большого здания и неуверенно подошла к стойке выдачи книг. Библиотекарша, пожилая дама с характерной семитской внешностью, вопросительно взглянула на Веру.

— Вы что-то забыли?

— Скажите, пожалуйста, у вас есть учебник еврейского языка? — пробормотала Вера.

Библиотекарша продолжала смотреть на Веру удивленно, приподняв густые брови.

— Деточка, вы же сегодня утром уже приходили и взяли! Или я схожу с ума? Вам никто не объяснял, что нет такого языка — еврейского?

Теперь настал черед изумиться Вере.

— Как это нет? А какой же есть? Дама принялась объяснять:

— Я же говорила вам утром, что существуют идиш и иврит. Иврит произошел от древнееврейского. А идиш — от немецкого. Какой язык нужен вам?

Вера растерялась окончательно.

— А древний — это какой? Это на котором писали на скалах и в пещерах?

Библиотекарша снисходительно улыбнулась.

— Деточка, евреи никогда не жили в пещерах. Они жили в пустыне. А сейчас живут в Израиле.

— Я вот и хотела узнать: у себя там они как разговаривают? В этом… в Телевиве. — Вера чувствовала себя очень неловко.

— В Тель-Авиве? На иврите. — Дама внезапно задумалась и неожиданно рассердилась. — Да что вы мне голову морочите? Я ведь вам уже выдала утром учебник! В темно-синей обложке.

Она порылась в картотеке и достала формуляр.

— Вот, пожалуйста. Ю. Тимофеева. Это вы или не вы?

Вера уже обо всем давно догадалась.

— Нет, это не я, — устало объяснила она. — Я — В. Тимофеева.

— В. Тимофеева.

— А Ю. Тимофеева кто?

— Это моя сестра. Мы близнецы.

Библиотекарша взглянула на нее заинтересованно, незаметно осмотрелась вокруг и сказала, понизив голос:

— Я вас поздравляю, деточка! Близнецы — такая редкость в еврейской семье! Я сразу поняла, что вы из наших.

— Нет, не совсем, — покачала головой Вера. — Спасибо вам за пояснения. Просто я медсестра, понимаете, вот…

Дама заговорщицки улыбнулась.

— Медсестра. Понима-а-а-ю.

Она еще раз конспиративно оглянулась по сторонам, слегка пригнулась и загадочно добавила вполголоса:

— Если вам понадобится, у меня еще два учебника отложено. В надежном месте.

— Спасибо… — вновь повторила Вера и задумалась.

Юля в то утро дежурила в поликлинике и как раз собиралась всадить иглу шприца в ягодицу очередного больного. Появление мрачной Веры задержало укол. Юля опустила руку…

— Что-то ты рано сегодня… Хочешь выполнить пятилетку за три года?

Но Вера была не настроена шутить. В руке она держала книжку в темно-синей обложке.

Юля вздохнула.

— Нашла, значит?

— Нашла! — отчеканила Вера. — Так же, как и ты!

— Будешь учить?.. — пробурчала Юля.

— Так же, как и ты! — злобно ответила сестра. — В библиотеке меня спросили, зачем мне два одинаковых учебника.

— Ну что ты опять заводишься? — попыталась смягчить ситуацию Юля. — Никому он ничего не пришлет! Просто мне стало интересно, что за люди эти евреи… Какой у них язык…

— Какой язык?! — закричала Вера. — Еврейский, какой же еще!.. Вот его и учи! Только вызов он все равно не пришлет! Или мне уже не пришлет…

Секунду она недобро рассматривала сестру, съежившуюся под ее взглядом, потом бросила книжку на пол и вышла. Больной, вывернув голову назад, вопросительно взглянул на Юлю.

— Ну что вылупился? — грубо заорала Юля. — Задницу подставляй!

Вечером она сидела на кухне одна. Грызла маковый сухарик и запивала его молоком. Перед ней на кухонном столе лежала раскрытая книга в темно-синей обложке.

Учебник иврита. Юля старательно произносила сложные чужие слова, скашивая глаза и заглядывая в учебник.

— Хаим еш по миш. Нет, не так… По мишехухам. Нет, опять не так. Хамдабер. э-э-э. русит. Точно, русит.

Она горестно подняла глаза к потолку и шумно вздохнула. Зазвонил телефон. Юля вяло сняла трубку. И услышала голос телефонистки.

— Алло, алло, это международная… Сейчас будете говорить с Тель-Авивом.

Юля вздрогнула от неожиданности. И тотчас в трубке раздался голос Ильи.

— Алло, кто это? Верочка, ты? Это я, Илья!

— Здравствуй, Илюша! — вскрикнула Юля. — Это…

Она ненадолго замолкла, пытаясь справиться со своими сомнениями.

— Алло, алло. — повторял Илья. И Юля решилась…

— Это я, я, Вера! Как ты?

— Нормально, — весело отозвался Илья. — Если не считать, что кругом одни евреи. Ничего, привыкаю потихоньку, я ведь и сам — не английский лорд. Слушай меня внимательно! Я отправил вызовы для вас две недели назад. Ждите со дня на день.

Проверяйте почту постоянно. Они не должны пропасть. Продублировать уже не смогу. И звонить не буду — мало денег. Все мои данные в конвертах. Сразу начинайте оформление, сейчас вроде выпускают. Все! У меня время заканчивается. Я люблю тебя, слышишь? Люблю!.. И жду!.. И передай привет сестре, как ее, Наташе!..

Раздались короткие гудки. Несколько мгновений Юля сидела, словно окаменев, затем в задумчивости положила трубку.

— Наташе, значит… Привет…

Отрешенно глядя прямо перед собой, она встала, механически сдернула с гвоздика ключи и вышла из квартиры.

Спустившись на первый этаж, Юля подошла к почтовому ящику и рассеянно открыла ключом дверцу. Под ноги ей упали два больших желтых конверта. Юля вздрогнула. Она подняла их и прочитала адреса. Это были вызовы из Израиля. Для Веры и Юлии Тимофеевых. Юля прижала конверты к груди и пошла по лестнице наверх. Проходя лестничную площадку между третьим и четвертым этажами, она зацепила рукавом край раздолбанной крышки мусоропровода. Крышка откинулась, но погруженная в свои мысли девушка не обратила на это внимания. В этот момент громыхнул трамвай. Она машинально посмотрела в окно.

Трамвай уже остановился. Из него выходили люди. Среди них шла Вера, читая на ходу книгу в темно-синей обложке.

Долгим пристальным взглядом Юля посмотрела на сестру, затем на конверты, потом опять на сестру и снова на конверты.

Внезапно она выбрала один из них, разорвала его на мелкие кусочки и решительно выбросила в распахнутый зев мусоропровода. Захлопнув крышку, она выудила из-под майки медную монетку на шелковом шнурке и, зажмурившись, сильно сжала ее в кулаке.