Обо мне ни слова

А л к и ш — 18 лет.

К у к л а м }

Х а л б а й } — его друзья, 17—18 лет.

С а р и м с а к С у л т а н о в и ч — отец Алкиша, 59 лет, но выглядит моложе.

К а п и т а н — сотрудник военного комиссариата района, 36 лет.

Б а р ч и н — мать Алкиша, 38 лет }

С у н б у л а — мать Куклам, 36 лет } — одна актриса может играть обе роли.

К у в а н ч — дядя Алкиша, 50—55 лет.

Т у й г у н Т у р с у н о в и ч — друг Саримсака Султановича, возраст его трудноопределимый.

А я з — отец Куклам, 40 лет.

Действие происходит в наше время, в июне, в течение трех дней, во дворе Саримсака Султановича.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Звездное небо.

Постепенно светает.

Двор Саримсака Султановича. Утро. В глубине сцены забор с воротами. Над забором — горизонт и небо. С правой стороны роскошный дом с высокой верандой. А с левой — бедный дом из двух комнат с низкой террасой, кухня и другие подсобные постройки. Вдоль дома виноградник на подпорках. На протянутых между подпорками виноградника веревках развешано стираное белье. Во дворе стол и стулья. На столе пишущая машинка, бумага в папке. А л к и ш, К у к л а м и Х а л б а й, расхаживая, учат текст. У всех в руках листки.

А л к и ш. Ну, а теперь давайте наизусть, все вместе.

А л к и ш, К у к л а м и Х а л б а й (торжественно). Мы, шестьдесят выпускников восемнадцатой школы нашего города, в день получения аттестата зрелости от души благодарим вас, дорогие учителя и родители, за то, что вы дали нам знания и воспитали нас… Велением сердца перед вами, присутствующими здесь, мы клянемся…

А л к и ш (перебивает, глядя в бумагу). «Вы учили нас быть верными делу партии, делу народа…» Вот отсюда давайте…

В с е. Мы верны на всю жизнь делу партии, делу народа!

Х а л б а й. Вы учили нас защищать Родину-мать!

В с е. А это — священный долг каждого из нас.

К у к л а м. Вы учили, что сила людей в единстве, братстве, в дружбе.

В с е. Наш долг — бороться за укрепление дружбы народов.

А л к и ш (выступая вперед и жестикулируя). Вы призывали глубоко изучать русский язык, язык дружбы народов, язык Ленина.

В с е. Русский язык — это возможность изучения мировой науки и культуры.

Х а л б а й. Вы учили нас трудиться честно и добросовестно…

К у к л а м. Соблюдать советские законы и новую Конституцию…

В с е. В своей дальнейшей жизни мы обещаем жить по этим законам!

А л к и ш. Вы призывали нас быть непримиримыми к бездушию, черствости, делячеству.

В с е. Мы обещаем вам это. И если кто-то, будь он старше или младше нас, оступится или ошибется, не побоимся исправить его ошибку, станем примером, поведем других за собой. Потому что…

Х а л б а й. …Вы нас так учили…

К у к л а м. …Это ваш наказ…

А л к и ш. …Ваше требование.

К у к л а м. Вы заботились о нас…

В с е. И отныне мы вправе заботиться о вас.

Х а л б а й. Мы ваши ученики, ваше будущее!

В с е. Мы продолжим ваше дело и понесем вперед эстафету. Благодарность наша искренна, а клятва — тверда! (Просто, но душевно.) Слово не разойдется с делом!

Пауза.

А л к и ш (весело). Репетиция окончена. А что, хорошо получилось! Верно? (Указывая на бумагу, которая лежит на столе.) А эти тексты раздадим нашим. Сколько тут экземпляров?.. Они до собрания прочтут, а мы наизусть со сцены.

Х а л б а й. Честное слово, Алкиш, здорово ты сочинил клятву. Просто здорово. Молодец!

А л к и ш. Да я не один писал, нас там несколько было, из комитета комсомола школы. Да и партийная организация помогла, кое-что посоветовала. Ну, а мы перепечатали, размножили.

Х а л б а й (лукаво). В общем, не отказывайся, все равно заметна твоя рука.

А л к и ш. Ну конечно, когда печатал, пришлось немного подправить.

Х а л б а й (серьезно). Ты, Алкиш, настоящий комсомолец. Честное слово! В самом высоком смысле.

А л к и ш (смущенно). Да брось ты.

К у к л а м. А как же! Секретарь комсомольского комитета школы.

А л к и ш. Был.

Х а л б а й. Нет, честное слово, Алкиш, наша школа еще не видала такого комсомольского вожака. Только теперь…

А л к и ш. А жизнь продолжается. Сегодня мы прощаемся со школой, наше место займут другие. А завтра они распрощаются…

Х а л б а й. Но все же тебя не забудут. Кого-кого, а тебя-то запомнят.

А л к и ш. Запомнят и заменят. Незаменимых нет. И у всех должно быть свое место в жизни. Иначе к чему жить? Верно, Куклам?

К у к л а м (задумчиво). Да, ты всегда говоришь верно. Сейчас мы еще радуемся, а печаль на носу, и время забот наступает. Впереди целая жизнь. И что нас ждет впереди, даже страшно становится. (Опускается на стул.)

Х а л б а й. А что может ждать, ничего страшного. Встретимся лицом к лицу с жизнью. (Шутя.) Судьба — индейка, жизнь — копейка.

А л к и ш (смеется). Еще скажи, чему быть, того не миновать. Эх, Халбай. Я уверен, что свою судьбу человек создает сам. Счастья с неба не бывает. (Смотрит на Куклам.) Счастье заработать надо.

Х а л б а й. Постой, постой! Осади немного. Я эту песенку тоже знаю. И все-таки жизнь — это одно, а теория — совсем другое. Создать судьбу — зависит, к сожалению, не только от нас, а от сотни причин.

К у к л а м (вздохнув). И от родителей зависит, уж это я точно знаю. (Многозначительно смотрит на Алкиша.) И от близких, и от друзей, конечно.

А л к и ш (задумчиво). Но в основном зависит все-таки от самого человека. Надо не трезвонить, а действовать, надо всегда наступать. К любым мечтам нужно идти через поступок. Болтовней судьбы не создашь…

К у к л а м. Для этого все равно надо иметь условия…

Х а л б а й. Верно, характер. Но все-таки каждый протягивает ноги по своему одеялу. Я, например, мечтаю о том, в чем уверен. Не люблю я несбыточные мечты.

А л к и ш. Ты всегда отличался среди одноклассников.

К у к л а м (перебивает). Он же родился с родинкой на шее. И имя его Халбай.

А л к и ш (глядя на Куклам). Нет, он был самый большой реалист среди одноклассников. Может быть, даже реалист-пессимист. А пессимисты не всегда умеют верно оценивать свои возможности.

Х а л б а й (помолчав). По-моему, я лучше знаю свои возможности.

А л к и ш. Наверное. Но пойми меня, Халбай, правильно. (Горячится.) Ты должен поступать. Ты должен быть на факультете физики. Из тебя может выйти крупный ученый. Ты так знаешь физику, победитель всех олимпиад. А ты?.. Эх, грабишь себя.

Х а л б а й. Я не могу учиться еще пять лет. (Помолчав.) Мне надо было после восьмого класса поступать на работу. Хорошо, хоть в школе выучили на шофера. Права дали. Я вчера был в домостроительном комбинате в отделе кадров. Буду водить самосвал… А что? Накоплю денег, закуплю понемногу строительный материал. И построю свой новый, отдельный дом.

А л к и ш. Чтобы жениться?

Х а л б а й. И чтобы жить, и чтобы жениться. Ты ведь не знаешь, что это такое — быть старшим сыном в многодетной семье, где семь младших сестер и братьев. Хватит сидеть на шее у матери. Пора самому возить свою арбу. (Поглядев на Алкиша.) Но ведь и радостей в многодетной семье больше. Вы с Куклам единственные дети в семье. Вам этого не понять. У нас радость одного — общая радость, и горе — одно на всех. Оно легче.

А л к и ш. А может, все-таки ты рано задумался о доме, о женитьбе?

Х а л б а й. Ты меня не поймешь. У тебя совсем другое. Твой отец для тебя все сделал, он человек обеспеченный. А я должен сам заботиться о своем будущем.

А л к и ш. Но я хочу, чтобы ты дальше смотрел сквозь этот дом, в будущее, в тебе, может, физик гибнет, понимаешь, Халбай?

Х а л б а й. Учиться для меня — это роскошь…

А л к и ш. Значит, все-таки думаешь о близком, о доме, о крыше. А небо, оно — бездонно.

Х а л б а й (шутливо). Почему же? У меня тоже свои мечты, надежды. Может быть, я хочу стать «отцом-молодцом»? Иметь не меньше десяти детей.

А л к и ш. Каждый должен делать то, что делает лучше всего.

Х а л б а й (смеясь). Ты станешь генералом, а я тебе буду растить солдат.

А л к и ш (продолжая шутливый тон). Ну что ж. Это тоже путь. Один социолог говорил: «Для будущего нужно готовиться двусторонне — и физически, и духовно». И каждый выбирает путь по сердцу. Только мне жаль твоих способностей.

Х а л б а й (грустно). Ладно, брось агитировать. Все равно меня уже ждет самосвал.

К у к л а м. Не опоздать бы на собрание, все-таки аттестаты будут вручать.

А л к и ш (взглянув на часы). Ой, отец говорил, у нас сегодня будут гости. Надо чуть-чуть прибрать. Помогите, а, Куклам? (Уносит машинку в дом.)

Куклам, за ней Халбай начинают снимать висящее на веревке белье.

Х а л б а й. Неужели это Алкиш все сам стирает?

К у к л а м. Все сам. Он вообще весь дом сам убирает. И двор.

А л к и ш выходит из дома, неся вазу с цветами. Ставит вазу на стол.

Х а л б а й (отдавая белье Алкишу). Почему тебе не помогает Куклам? Ведь она близкая соседка, а, Алкиш?

А л к и ш (принимает из рук Куклам и Халбая белье). А что? Может, со временем и это будет. (Уходит в дом с охапкой белья.)

Х а л б а й. Слушай, Куклам, что это ты так покраснела?

К у к л а м (отходя). Во-первых, я не покраснела. А во-вторых, это не твое дело.

Х а л б а й. Почему не мое? Все, что касается тебя, Куклам, касается и меня (нежно смотрит на нее). И это уже давно, Куклам. (Помолчав.) А для Алкиша главное «долг». Ради этого слова… В общем, все остальное ему неважно.

К у к л а м. Нехорошо говорить за глаза. Не надо.

Х а л б а й (решившись, тихо). Все равно Алкиш тебя не любит. Любил бы, не собирался бы в Оренбург, не оставлял тебя… Я бы ни за что…

К у к л а м. А вот захочу, и он останется.

Х а л б а й (горячо). Давай так: если Алкиш останется, я больше ни слова тебе не скажу. Просто исчезну. А если уедет, тогда уже мы…

К у к л а м. Разве можно ставить такие условия? Сердцу условий не ставят.

Х а л б а й (после паузы). Все понятно… В общем-то ты права.

Выходит А л к и ш в белом костюме.

А л к и ш. Ну, я готов, пошли?

Х а л б а й. О, какой костюм! Ничего себе, модерн!

А л к и ш. Отец недавно подарил на окончание школы.

Х а л б а й. Да, отец у тебя — позавидуешь.

А л к и ш (кладет бумаги, лежащие на столе, в портфель). Ну, кажется, все. Пошли.

Куклам продолжает сидеть на стуле.

Х а л б а й. Ладно, я пошел. Я буду идти медленно. Догоните. (Уходит.)

А л к и ш. В чем дело?.. Что-нибудь случилось? (Испуганно.) Тебе плохо?.. Нет… А почему он ушел?.. Он обидел тебя? Или что-то наговорил? (Догадываясь.) А-а, что-то я в последнее время за ним замечаю…

К у к л а м. Нет, нет. Он просто сказал, что ради долга ты можешь пожертвовать всем.

А л к и ш. Какого долга и чем всем?

К у к л а м (смущаясь). В общем, он сказал, что ты уедешь. А я сказала, захочу — и останешься.

А л к и ш (садится). Ну, пойми, Куклам, мне действительно надо ехать. Я мечтаю об этом…

К у к л а м (раздраженно). Понятно. Все понятно. Мне всегда девчонки говорили, что тебе нужна только слава. Что ты обо мне и не думаешь. И никогда не думал… (Всхлипывает.)

А л к и ш. Ну как можно о тебе не думать, если мы всегда рядом. При чем тут мое училище? Я все равно стану военным летчиком и никогда не откажусь от этого. Ну чего ты, Куклам?

К у к л а м. Я боюсь за тебя. Это очень опасно — быть военным летчиком.

А л к и ш. Не бойся, чудачка. Я же не боюсь… И вообще ты сегодня какая-то расстроенная. Ну, перестань, перестань. (Гладит ее по голове.) Ты совсем как маленькая, а мы уже аттестат получаем. Аттестат зрелости, понимаешь?

К у к л а м. Понимаю. Мама ждет меня дома с аттестатом.

А л к и ш. Еще бы. Сегодня и у наших родителей праздник.

К у к л а м (вздыхая и поднимаясь). Конечно, праздник. Но не у всех. Во всяком случае, не у нас. Ты ведь знаешь. Мама хочет разойтись с отцом. И очень ждет моего окончания.

А л к и ш. Я знаю. Но при чем тут твое окончание?

К у к л а м. С аттестатом я уже буду считаться совершеннолетней. Маме надоело пьянство отца. Она замучилась, больше терпеть не может. Говорит: «Вот получишь аттестат, сразу подам на развод».

А л к и ш. Да. Если б отец твой бросил пить… Может, моему поговорить с ним?

К у к л а м. Слова давно не действуют. И сколько уж раз твой отец говорил с ним.

А л к и ш. Ну ладно, не грусти. Может быть, все еще поправится. А сегодня — наш день, и твое имя К у к л а м — Весна. Ты не забыла, что ты весна? (Смеется.) Ну вот, уже лучше, пошли догоним Халбая.

И Куклам улыбается.

Алкиш и Куклам уходят.

Сцена постепенно темнеет.

Двор Саримсака Султановича. День. За накрытым столом С а р и м с а к С у л т а н о в и ч и К а п и т а н. На отдельный стул наброшен новый халат.

С а р и м с а к. Да-а, чего только я не насмотрелся за эти годы, где только не побывал. Иной раз на карту взглянешь, кажется, нет края такого, нет города, где бы не пришлось быть. Недавно из командировки вернулся, с БАМа. В который уж раз.

К а п и т а н. Что ж, профессия у вас такая — эксперт по мостам и тоннелям. Можно сказать, полжизни в пути.

С а р и м с а к. Да, четверть века утверждаю проекты мостов и тоннелей, но главное — эксперт всегда должен быть на сдаче готовых мостов… (Помолчав.) А знаете, что на БАМе более трех тысяч мостов и тоннелей?

К а п и т а н. Неужели? Слышал, что много. Но чтобы больше трех тысяч… (Помолчав.) Одно мне непонятно: вы — начитанный, знающий человек, а не хотите отпустить сына в летное училище. Не к лицу, Саримсак Султанович.

С а р и м с а к. Я не говорил разве, что на это есть серьезные причины? Я ведь женился поздно, всегда масса работы, и увлекался работой, много ездил, вот и женился под сорок. Жена моя… Барчин ее звали… была на двадцать лет моложе…

К а п и т а н. Но вы и сейчас выглядите молодо. Простите, сколько вам лет?

С а р и м с а к. О-о, уже много. Через год — шестьдесят. Правда, я часто забываю о возрасте, но все же сердце порой пошаливает. Ну, а порой люди… Мы с Барчин жили очень дружно, как говорят, душа в душу, хоть и обращались друг к другу на «вы». Это у нас потомственно. Наши деды и прадеды обращались друг к другу так. И мы по старинке. О, как мы радовались с Барчин, когда у нас родился Алкиш — наш первенец, наша надежда. Как хотели, чтобы наш сын добился успехов, чтобы стал истинным сыном эпохи. Барчин так его и воспитывала. Она была строгой, но ласковой матерью. (Отпив глоток чаю.) Вообще наш род очень любит символику. Мне дали имя С а р и м с а к, это значит чеснок. Так сказать, горький, как правда, но и полезный. А младший брат мой назван К у в а н ч — весельчак… Моя Барчин была современной женщиной в лучшем смысле этого слова. В последние годы она преподавала русский язык и литературу в школе. (Вздыхает.) Горе обрушилось внезапно, год назад она умерла. Безвременно, в тридцать восемь лет. Мы ждали радости, а грянуло горе.

К а п и т а н. Соболезную вам, Саримсак Султанович. Но в вашем заявлении по поводу Алкиша ни слова о том, что он без матери.

С а р и м с а к. А зачем? Для нас образ Барчин, дух ее всегда живы.

К а п и т а н. А что с ней случилось, заболела? Впрочем, вы можете не отвечать.

С а р и м с а к. Отчего же, это не секрет. Она скончалась во время родов. И ребенка не спасли. Девочка была. Э, вах-вах, этого надо было ожидать. Она сама знала, что родить ей нельзя. Еще когда родился Алкиш, ее предупреждали. Но покойная думала больше о нас, хотела, чтобы было двое детей… Да вышло наоборот. Теперь Алкиш — моя единственная опора. А вот задумал уехать, стать летчиком, космонавтом.

К а п и т а н. У вас родственники есть?

С а р и м с а к. Родственников много. Но как-то после смерти жены, кроме младшего брата Куванча, он работает поваром, почти никто не заходит. Все как-то отошли от нас.

К а п и т а н. Странно. Почему? Вы такой серьезный, отзывчивый.

С а р и м с а к. Сам не пойму, может быть, из-за одного нового друга. Они не хотят, чтоб я его принимал. А он такой мудрый, на удивленье деловой человек.

К а п и т а н. Кто это? Может, я его знаю?

С а р и м с а к. Туйгун Турсунович. Юрисконсульт. Всегда всех выручает. Видный человек у нас в городе.

К а п и т а н. Нет. Не знаю.

С а р и м с а к. Да, собственно, вы ведь сами недавно вернулись в город. Откуда вам знать? После смерти моей жены Туйгун пришел вместе с братом моим Куванчем, принес свои соболезнования. Помню, после поминок все разошлись по домам, даже брат Куванч ушел, а Туйгунбай остался, утешил. А это дорого стоит. С тех пор как-то незаметно он стал своим человеком в доме. Часто заходит. Думаю, сегодня вечером тоже придет. С ним приятно и даже как-то забывается тяжкое горе.

К а п и т а н. Простите, Саримсак Султанович, но я скоро должен идти. Надо кое-где побывать. Давайте сразу о деле.

С а р и м с а к. О деле… Давайте о деле… В общем, я бы хотел, капитан, чтобы Алкиш был признан негодным к военной учебе. (Волнуясь.) То есть рекомендация, которая направляется военкоматом в Оренбург, в летное училище, была бы аннулирована. Или оказалась в самом низу стопки папок. В общем, не всплывала бы на поверхность хотя бы год. Хоть на один год. Я бы всегда за вас молился и смог бы вам… (Торопливо вытаскивает из кармана коробочку и кладет на стол перед Капитаном.) Это часы. И вот еще… (Тянется к новенькому халату, висящему на стуле.)

Капитан вскакивает, хочет уйти, но Саримсак преграждает ему путь. Оба взволнованы. Капитан садится.

К а п и т а н (раздраженно). Что вы такое говорите?.. За кого вы меня принимаете? Я просто настолько поражен…

С а р и м с а к (испуганно). Вы… понимаете… Капитан… (Торопливо прячет коробочку в карман.) Мне так дорог сын, что я просто не знаю…

К а п и т а н (помолчав). Скажите, кто все это выдумал? Я не поверю, что вы сами…

С а р и м с а к. Простите… (Встает, набрасывает на себя халат, садится на прежнее место.) Что-то меня сегодня знобит.

Халат Саримсаку мал и короток. Это видит и Капитан. Но Саримсак делает вид, что это его халат. Сидит понуро, растерянно.

К а п и т а н. Я мог уйти, но увидел, что вы попросту простодушный, доверчивый человек. Но приняли совет какого-то проходимца. И могло случиться неприятное… Снимите халат, он вам не к лицу… И еще не ушел я из-за Алкиша. Я хорошо знаю вашего сына. Часто вижу на стрельбище. Он очень способный для военного дела мальчик. Физически крепкий, смелый, упорный. Из него выйдет хороший военный специалист. И именно Оренбургское училище готовит космонавтов.

С а р и м с а к (снимает халат и бросает его на стул). Сейчас мирное время, капитан. Не довольно ли того, чтобы процветали наука и культура?

К а п и т а н (встав, прохаживается по двору). Чтобы защищать эту науку и культуру, нужны военные специалисты. Военный специалист — это боевой дух народа. А народ — это трудолюбие, культура и боевой дух. К сожалению, на земном шаре никогда еще не прекращались войны… Саримсак Султанович, не сбивайте Алкиша с пути. Не надо. Пусть он отправится в летное училище.

С а р и м с а к (не глядя на Капитана). Другое дело, если бы мать была жива. А сейчас сын — моя единственная опора и отрада. Для меня одиночество — смерть, поймите, капитан. Представьте, что в этом дворе останусь я один…

Капитан отходит в сторону. Появляется Б а р ч и н, на ней белое нарядное платье, туфли на высоких каблуках, в руке белая сумочка. Увидев ее, Саримсак Султанович пятится.

Барчин-ханум!!!

Б а р ч и н. Да… я… что, не узнаете меня в этом платье? Вы все такой же, как и год, как и двадцать лет назад, мой Саримсак-ака.

С а р и м с а к (волнуясь). Я сразу узнал вас. Вы в этом платье настоящая Барчин, но не та Барчин — героиня народного эпоса «Алпамиш», а моя, моя дорогая Барчин.

Б а р ч и н (оглядев себя). Ну, я готова. Идемте в театр, а то мы опаздываем. Я не люблю опаздывать.

С а р и м с а к (взмахнув рукой). Нет, нет, вас — нет, вы умерли. Теперь мы никогда с вами не сможем пойти в театр. Оставьте, оставьте меня в покое.

Б а р ч и н. Но вы сами меня вспомнили.

С а р и м с а к. Вас нельзя забыть, Барчин. Мы прожили вместе двадцать лет, и вы всегда в моем сердце. Но как остаюсь один, сразу представляю вас.

Б а р ч и н. Не забывайте о нашем Алкише, о нашем единственном сыне.

С а р и м с а к. Конечно, конечно…

Барчин исчезает. Капитан подходит к Саримсаку Султановичу.

И вот так всегда, когда остаюсь один, всегда так. Она перед глазами… Потому и берет страх от одиночества.

К а п и т а н. В таком случае надо жениться. Ведь дом без женщины, как ребенок без матери, — сирота. (Собирается уходить.)

С а р и м с а к. Мне все это советуют. Туйгун Турсунович даже рекомендует одну женщину. Но я… Нет, еще надо думать… Подождите, капитан. А все-таки как с моим заявлением?

К а п и т а н. По-моему, ваше заявление будет безрезультатным.

С а р и м с а к. Но разве обязательно идти в летное училище?

К а п и т а н. Нет, это добровольно. Но военная служба обязательна. По-моему, Алкиш должен поступить в летное училище.

Г о л о с А я з а. Ах ты дрянь! Ты не принимаешь мой подарок? А я говорю, бери! Слышишь, бери.

Г о л о с С у н б у л ы. Не возьму! Сказала, не возьму! Приходи трезвым, это и будет для меня подарок, первый твой подарок.

Г о л о с А я з а. Нет, ты возьмешь! Все равно возьмешь…

Г о л о с С у н б у л ы. Эй, люди! Помогите! Ах ты пьяница! Куда же мне деться…

С у н б у л а (вбегает, задыхаясь). Провались ты с твоей проклятой водкой вместе…

А я з (появляется по ту сторону ворот). Вернись, вернись, я тебе говорю! (Заметив Саримсака Султановича, сразу исчезает.)

Увидев Саримсака Султановича, Сунбула останавливается. Она босая, одета по-домашнему, прерывисто дышит. На платье порван воротник, и оттого грудь чуть приоткрыта.

С а р и м с а к. Ну, как не стыдно, ведь у вас совершеннолетняя дочь! Срамите нас перед гостем.

Сунбула в смущении отступает.

Когда вы наконец станете людьми! Когда поумнеете? (Капитану.) И почти каждый день так. Жена и муж, а как кошка с собакой. Одни скандалы. Слова не действуют. Мы и соседи пробовали вмешаться — бесполезно. Одно расстройство. Никак не могут жить спокойно… (Идет к Сунбуле, заметив, что у нее порвано платье.) И не стой так, иди, Сунбула.

Сунбула делает несколько шагов к воротам, но вдруг резко поворачивается и входит в новый роскошный дом Саримсака Султановича.

К а п и т а н (в сторону). Странно. Как в свой дом.

С а р и м с а к (подходя). Не удивляйтесь, капитан, Барчин и Сунбула очень дружили. Они были почти ровесницы и почти одновременно вышли замуж. Но вот… ее супружеская жизнь не сложилась. А женщина хорошая, сердечная. Хорошую девочку воспитала. Когда на нас обрушилось горе, очень поддерживала, помогала. Без ее помощи нам бы не справиться. В общем, она у нас как своя. И сыну помогает. Теперь наш дом и ее дом. Она хоть здесь может скрыться, когда ее муж скандалит.

К а п и т а н. Я вас понимаю, Саримсак Султанович. (Собирается уходить.) Вы тоже поймите меня правильно. В летное училище мы рекомендуем не всех. Конкурс большой. А ваш сын — отличник и прошел этот конкурс. Конечно, Алкиш ваш сын, но вместе с тем он уже сын общества. Это нельзя забывать. (Вздыхает.) Когда-то я тоже мечтал стать военным летчиком. Но моя мечта не сбылась. Теперь я хочу, чтобы он добился своей мечты. И не только он. Ну что ж… До свидания. (Уходит.)

С а р и м с а к. До свидания. (Сам себе.) Оказывается, он совсем неплохой человек. А Туйгун говорил… другое. (Глядя на халат.) И все-таки бог меня храни!

С у н б у л а выходит из дома в белом платье Барчин. В руках свое платье, нитка с иголкой. Саримсак Султанович смотрит на нее удивленно, не может оторвать взгляда.

С у н б у л а. Кто этот человек, Саримсак-ака? Зачем приходил?

С а р и м с а к. В этом платье ты так похожа на покойную Барчин.

С у н б у л а. Оно лежало сверху. Я впопыхах надела. Я на минуту. Ничего?

С а р и м с а к. Ничего, надевай. Если тебе хорошо, то и духу покойной на радость. Вы ведь очень дружили. Бедняжка всего несколько раз надевала это платье.

С у н б у л а (шьет). Я не заношу. Как зашью свое, так сразу сниму.

С а р и м с а к. А тебе идет. Носи на здоровье, вещь не дороже человека. Ты в нем даже как-то помолодела.

С у н б у л а (обиженно). Мне только тридцать шесть лет… И сегодня мой день рождения. Правда, я не шучу, день рождения.

С а р и м с а к. Поздравляю, от души поздравляю! (Взяв из вазы розу, протягивает Сунбуле.) Кто увидит тебя вот такой, не даст и тридцати. В этом платье даже твой муж тебя не узнает.

С у н б у л а. Не надо! Не говорите о нем. Он и так испортил мне праздник. На ногах не стоит.

С а р и м с а к. Может, надо было принять его подарок, а?

С у н б у л а. Пришел бы трезвый — приняла. А так — нет.

С а р и м с а к. Тебя послушать — ты права. А послушать Аяза, кажется, он прав. Всегда так. А жизни, в общем-то, нет.

С у н б у л а. Ничего. Будет развод. Ну что это за жизнь, когда каждый день пьяный приходит? И что это за муж, с которым жена не живет?

С а р и м с а к. Не спеши. Подумай сначала, это решение серьезное. У вас дочь.

С у н б у л а. Уже много думала. И все к одному прихожу. Вчера в третий раз заявление отнесла в суд. Там тоже меня понимают. Лучше разойтись, говорят, раз жизни нет. Лучше раньше, чем позже.

С а р и м с а к. Мне Куклам жалко. Хорошая девочка.

С у н б у л а. Я ради нее и терпела. А теперь она достигла совершеннолетия, аттестат на руках будет. Ничего, проживем как-нибудь.

С а р и м с а к. И тебе нелегко будет.

С у н б у л а. Все легче, чем было. (Разглядывает свое зашитое платье.) А то ведь только у соседей и чувствую себя спокойно. Вечно кричит, скандалит.

С а р и м с а к. Ну, и посиди здесь, дождемся детей из школы. Все же это для них большой праздник. Хоть твой Аяз и невежа, но Куклам он любит, это похвально.

С у н б у л а (вздохнув). Да, это правда. Дочку он любит отчаянно.

С а р и м с а к. Да-а, дети, дети. Для них все отдашь. Я Алкиша, пожалуй, сильнее жизни люблю… (Помолчав.) Сегодня вечером у нас будут гости.

С у н б у л а. Опять дядя Туйгун?.. Он вообще-то ужинает в своем доме?

С а р и м с а к. И брат мой Куванч придет. Все-таки это праздник. Алкиш и твоя дочь получают сегодня аттестаты зрелости! К тому же у тебя день рождения. Вот и отметим всё вместе. (Поднимаясь.) А пока я еще успею поработать. Подготовлю отчет о командировке. (Уходит в простой дом, что слева сцены.)

С у н б у л а (еще раз развернув, разглядывает свое платье и вновь принимается шить). Вот каким должен быть настоящий мужчина и муж! Посмотреть — сердце радуется. Всегда заботливый, спокойный, дом полная чаша, не пьет. А как жену любил, как одевал! И в гости всегда вместе. Да и внешне он — загляденье…

Входит А л к и ш, в руках папка и аттестат. Увидев Сунбулу в платье матери, застывает.

А л к и ш (немного помолчав). Это вы, Сунбула-апа? Зачем вы надели мамино платье?

С у н б у л а. А-а, Алкишджан! Да я на время. Вот зашью свое и сниму. А где Куклам? Аттестат получила?

А л к и ш. Она скоро придет. Пошла к бабушке показать аттестат. (Кладет свой на стол.)

С у н б у л а. Что, опять отличник? Можно посмотреть?

А л к и ш. Пожалуйста.

С у н б у л а (берет аттестат, вглядывается). Да-а, все пятерки!.. Значит, окончил школу с золотой медалью, как все и ожидали. А где же медаль? Вручили?

А л к и ш. Вот. (Достает из кармана коробочку, подает Сунбуле.)

С у н б у л а (открывает коробочку, берет медаль). Ой, как блестит! Красота! Наверно, чистое золото! Поздравляю. (Кладет медаль в коробочку и ставит коробочку на стол. Продолжает штопать.) Я за тебя очень рада, теперь без экзаменов можешь идти в любой вуз.

А л к и ш (вдруг). А во всем вы виноваты! Только вы!

С у н б у л а (изумленно). Ты о чем, Алкиш?

А л к и ш. Ваш муж Аяз-ака прекрасный человек. Во всяком случае, был прекрасный человек.

С у н б у л а. Но он пьет, скандалит. Ты же видишь сам. В чем я виновата, по-твоему?

А л к и ш. Вы его сделали таким. Вы выходили замуж за агронома, верно? Аяз-ака агроном, ведь так?

С у н б у л а. Да, агроном. Но при чем тут профессия? Мне было тогда восемнадцать лет, и я любила.

А л к и ш. Вот именно. Я вам правду скажу. Вы его и сгубили, вы не захотели с ним ехать в село и его не пустили. И он, агроном, из года в год менял ради вас в городе работу. Пока не стал продавцом пива. Не он — ваше, а вы — его горе. Потому он и пьет.

За забором появляется не замеченный ими А я з.

С у н б у л а (тревожно). Но что мне было делать в селе?

А л к и ш. И в селе живут люди. И прекрасные люди.

С у н б у л а. В селе живут сельские, что мне там делать, городской?

А л к и ш. То, что вы говорите, — порок. Это гадкий порок прошлого. Эти пороки надо искоренять. Мы же не при феодализме живем. Мы ведь в веке космоса, идем к коммунизму. А вы… Я хочу наконец сказать вам то, что я о вас думаю. Вы хотите ценить человека по тому, где он родился и где живет. А ценить его надо по его достоинству и по его делам. А вы сломали жизнь и себе и мужу. Эх вы, Сунбула-апа. Вы сами отстали от жизни. Вас нельзя назвать ни городской, ни сельской. Вы просто уже обыватель. И без профессии. Одну дочь и вырастили.

С у н б у л а (подавленно). У меня среднее образование.

А л к и ш. Все это двадцатилетней давности.

С у н б у л а. Нет. Восемнадцать лет с тех пор прошло…

А л к и ш (смеется). Ну, пусть восемнадцать. А вы сидите дома, по принципу: дашь — ем, бьешь — уйду.

А я з (глядя через забор, вдруг хлопает в ладоши). Молодец, достойный сын своего отца!

Алкиш и Сунбула, оглядываясь, видят Аяза. Аяз с благодарностью кланяется Алкишу.

А л к и ш. Мужчине неприлично подслушивать, Аяз-ака.

А я з. Услышать полезное — никогда не грех, брат. (Исчезает.)

С у н б у л а. До смерти ревнив, вот и подслушивал. Не ревновал только к твоему отцу. А вот теперь, по-моему…

А л к и ш (отходя от нее). Дыма без огня не бывает… Зачем вы все-таки надели мамино платье?

С у н б у л а. Сейчас сниму. (Встает.) Вот свое привела в порядок.

А л к и ш (с иронией). Не надо. Что уж теперь.

С у н б у л а. Ты изменился ко мне, Алкиш. Мне это очень больно. Я не заслужила.

А л к и ш. Лучше поступите на работу.

С у н б у л а (сердито). Ну, хватит меня учить. Поговорили, и хватит. (Уходит в дом.)

Из старого дома появляется С а р и м с а к С у л т а н о в и ч.

А л к и ш. Здравствуйте, папа.

С а р и м с а к. Здравствуй, сынок. Аттестат получил? (Подходит к столу.)

А л к и ш. Получил. Вот, смотрите.

С а р и м с а к (берет со стола аттестат, медаль). Молодец, молодец, сын! (Читает надпись на медали.) «За отличные успехи и примерное поведение… УзССР». Молодец! Поздравляю и спасибо тебе. (Хлопает сына по плечу.)

А л к и ш. Это вам спасибо, папа. Вы все условия для меня создали. Что ж тут не учиться? И учителям спасибо.

С а р и м с а к. Это мой отцовский долг. (Смотрит на часы.) А почему ты поздно? У нас ведь сегодня гости.

А л к и ш. Да, задержался немного. На улице несчастный случай был. Знаешь дочь нашей соседки Зумрад-апа? Она в первый класс ходит. Ну, и переходила улицу с братишкой, из яслей его взяла. Переходила где придется. Ну, машина и задела мальчика.

С а р и м с а к. Мальчишка жив?

А л к и ш. Жив, но перелом правой руки. Я в больницу его возил на этой же машине… Слушай, пап, а почему в нашем квартале нет яслей? Детсада нет, а? Зимой по морозу, весной под дождем таскают малышей на руках за тридевять земель. Ведь это не дело.

С а р и м с а к. Когда-то в нашем квартале не было и школы, Алкиш. Оттого что школа была далеко, мы отдали тебя учиться не в семь, а в восемь лет. Ты на год опоздал со школою. Но твоя мать дома учила тебя и писать и читать. В том году она сидела дома после тяжелой операции.

А л к и ш. Я все помню, папа. И как мы с ней разбирали букварь. И первые сказки.

С а р и м с а к. А теперь в нашем квартале есть школа. Со временем будут и ясли.

А л к и ш. Пап, а разве нельзя всем кварталом построить свои кооперативные ясли?

С а р и м с а к. Наверное, можно.

А л к и ш. Ну, так возглавьте. Это же доброе дело.

С а р и м с а к (смеясь). У меня пока внуков нет. Своих забот много. Кажется, в районном генплане учтено строительство яслей. В общем, я спрошу Туйгуна Турсуновича. А что тебя так волнуют эти ясли? Это ведь дело государственное, не наше.

А л к и ш. Просто у меня на руках еще кровь этого малыша… (Моет руки под умывальником.) Кстати, а государство чье? Наше! Народное!.. Вообще, папа, за этот год, что без мамы, вы стали какой-то другой. Вы раньше всегда призывали меня быть сознательным, вдумчивым. А теперь… В общем, я так думаю. Ведь колхозники строят за свой счет кинотеатры, дворцы культуры, клубы. И в городе вон жители соседнего квартала за свой счет установили памятник погибшим воинам. И вы все время о них говорили с добром, хвалили. А мы что, хуже их, что ли?.. (Улыбается.) «Слово прекрасно, когда оно заодно с делом». Это кто говорил мне? Вы! «Слово — лишь тень дела!» Это кто говорил мне? Вы, папа.

Выходит из дома С у н б у л а в своем платье. Она словно сразу постарела.

С а р и м с а к. А Куклам была с тобой, сынок?

С у н б у л а (отвечает за Алкиша). Она сразу побежала обрадовать бабушку. Аттестат показать. Попозже будет.

С а р и м с а к. Ничего. Пусть и бабушка порадуется, какие они стали взрослые. (Смотрит на часы.) Уже седьмой час. Надо успеть до гостей с пловом. Приготовь, сынок, пышный плов, а? Будем вместе отмечать аттестат и золотую медаль.

С у н б у л а. Я ему помогу. Мы всё успеем. (Уходит в кухню.)

А л к и ш. Пап?.. У вас новые часы?

С а р и м с а к (ему неловко). Да, сынок. Бери. Теперь тебе можно носить золотые часы.

А л к и ш (восторженно). Золотые? Ну, спасибо, па. Конечно, главное, чтоб время показывали точно… (Надевает часы.) А послезавтра я уезжаю в Оренбург, слышите, па?

С а р и м с а к. Иди, иди, зажигай огонь в котле.

А л к и ш. Сначала переоденусь. Все завидуют моему новому костюму. (Уходит в дом, что слева.)

С а р и м с а к (в отчаянии). Что делать? Как его удержать? Может быть, спрятать аттестат? Нет, нет, это постыдно. Но что же делать?..

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Двор Саримсака Султановича. Вечер. За столом А л к и ш, С а р и м с а к, К у в а н ч и Т у й г у н. Туйгун ест плов. Саримсак и Куванч полотенцем вытирают руки. На стульях, которые стоят рядом, наброшены два новых халата.

А л к и ш. Ну, а теперь заварю чай. Отличный сделаю чай. (Уходит.)

С а р и м с а к. Завари, завари, Алкиш.

К у в а н ч (икает). А Сунбула, оказывается, не хуже меня готовит, хоть я и повар. Мощный плов получился. (Опять икает.) Видно, больше нормы съел. Перебрал… Брат, а почему Сунбула не села с нами?

Т у й г у н (отвечает за Саримсака). Постеснялась сидеть с нами. Стыдливая.

К у в а н ч. Это хорошо… Скромность украшает женщину. Что она, домой ушла?

С а р и м с а к. Нет. Домой ей нельзя, пока не вернется дочь. Аяз опять пьян. Наверное, она сейчас на улице или заглянула к кому-нибудь из соседей. Я думаю, она еще зайдет.

К у в а н ч. Да-а, тяжело женщине. Жаль ее. Слушай, брат, а может…

С а р и м с а к. Оставь пока Сунбулу в покое, давай о другом.

Т у й г у н. Дорогой мой друг! Вы обязательно в этом году должны жениться.

С а р и м с а к. Почему же так — обязательно? Разве женятся по плану?

Т у й г у н. Только так и надо жениться. И потому, что в следующем году вы будете на пенсии, то есть пенсионер.

С а р и м с а к. Странно. Я и не вспоминаю, что мне пятьдесят девять лет. И сколько вам, не знаю. А вы, оказывается, все учитываете.

Т у й г у н. А как же. Мы многое знаем. Знаем и возраст, и дни рождения детей и самых почтенных людей нашего города. Это наше хобби.

К у в а н ч. И ваше ремесло.

С а р и м с а к. Но при чем тут мой пенсионный возраст? Я буду еще работать десять, а то и пятнадцать лет.

Т у й г у н. Я знаю, знаю. Но все равно на следующий год в бумагах вы будете числиться пенсионером. Вы ведь знаете, что нынче истинно то, что на бумаге. И ни одна достойная женщина не пойдет замуж за пенсионера, даже не глядя на ваше здоровье. Придется жениться на старой пенсионерке. (Усмехается.) Верно ведь, пенсионеру — пенсионерка. Все правильно. Не задумывались?.. То-то и оно. Пятьдесят девять и шестьдесят, разница в один год. Но это целая вечность, эпоха. И надо в нее уложиться и сделать большие дела. В этот год решается все. Как будет отмечаться шестидесятилетний юбилей? По какому разряду? А значит, как дальше — работать или же нет, идти на пенсию или на другую работу. В общем, все намечается и все решается в этом году…

К у в а н ч. Да-а, вы человек опытный, сразу видно. Среди людей ходите, обо всем знаете.

Т у й г у н. Просто это детали профессии, штрихи, так сказать. Кто хочет солидно справить свой юбилей, обычно сам просит совета. И я не отказываю. Те, кто слушается меня, обычно не обижаются. Люди в пятьдесят девять лет, зная цену времени, женят сыновей, выдают замуж дочек, радуют родственников и готовятся к празднику. И в себе открывают много новых качеств. Теперь они учтивы в беседах, не критикуют начальство, в труде энергичны, активны. От этого и коллективу удовольствие, и им — прибыль. Так-то вот… теперь понятно, дорогой друг?

К у в а н ч. Да-а, теперь и мне понятно, что это за год. Когда мне будет пятьдесят девять лет, я обязательно обращусь к вам, Туйгунбай-ака, за советом.

Т у й г у н. Пожалуйста. Всегда готов помогать своими знаниями и опытом… Саримсак Султанович, дорогой друг, поверьте, со свадьбой вам надо поторопиться, И попросту человеческий гуманизм требует от вас принять Сунбулу под свое покровительство.

С а р и м с а к. Да, но ведь это так просто не делается. Есть ведь такое понятие, как любовь, уважение, в общем — чувства. И она все-таки замужем. Как же можно…

Т у й г у н (продолжая есть плов). Постойте, постойте. Целый год, как я вижу, этой семьи не существует. На днях будет развод. И вообще, кто такой этот Аяз? Пропащий человек. Он нам не помеха. Его все время как будто знобит. Он и в жару носит пиджак. И вдумайтесь, самое слово А я з означает сильный мороз. (Смеется.) Может, он родился в разгар зимы? Или его родители не знали значения слова? Во всяком случае, оно точно подходит ему. Нет-нет. Они не пара. Сунбулахон совсем другое дело. Она умная женщина. И заметьте, ее зовут Сунбула. Мы так называем теплые и самые приятные дни лета. Она сейчас именно в такой поре. Короче говоря, развод при несчастном браке нравственнее, чем неразрывность уз, потому что устраняются мучения обеих сторон. Сунбулахон все равно выйдет замуж. Если не вы, так другой. А может, и Аяз найдет свое счастье. Да, да, для него уход жены будет хорошим уроком. А может, что-то другое послужит для него толчком…

С а р и м с а к. И все-таки я не могу. У отца есть дочь. Да и возраст мой…

Т у й г у н. Постойте, я сейчас закончу… Про возраст вам и вспоминать не стоит. Вы вполне достойны друг друга. Сунбулахон почти ровесница вашей покойной жены. Вы здоровы, цветущи. Не унижайте себя, а то я, ваш друг, могу обидеться.

К у в а н ч. И я, ваш брат, могу обидеться.

С а р и м с а к. Но вы ж говорили, что в жизни и на бумаге…

Т у й г у н. Вот именно. Для любящих не в счет то, что на бумаге. Главное — что в натуре. (Рассматривает Саримсака поближе.) Вы еще молодец. Ни одной морщинки, волосы черные. В крайнем случае и покрасить можно.

К у в а н ч. Мы крепкой породы. У нас вечная молодость сердца.

Т у й г у н. Да, да, дело не в возрасте, а в здоровье. (В другом тоне, внезапно.) Помните, Таштемиров, ваш бывший друг? (Хихикает.) Так он со своей молодой секретаршей…

С а р и м с а к. Ну ладно, хватит. Не будем об этом. Мы все же отцы и должны поступать разумно. Должны быть для детей примером. Для нас главное — разум и самообладание.

К у в а н ч. Слушай, брат…

С а р и м с а к (резко). Нет, давай поговорим об Алкише.

К у в а н ч. А что Алкиш? Тоже собирается жениться?

С а р и м с а к. Да нет же, не шути. Хватит. Дело серьезное. Ты знаешь, Алкиш мечтает стать военным летчиком, а может, и космонавтом. В общем, он хочет послезавтра уехать в Оренбург.

Т у й г у н. А капитан приходил?

С а р и м с а к (сердито). Приходил. Но из ваших советов ничего не вышло. Вы ошиблись, Туйгун Турсунович. Капитан не тот человек, что вы думали. Еще, слава богу, все обошлось.

Т у й г у н. А что с подарками?

С а р и м с а к (с сарказмом). Часы носит Алкиш. А халаты вот на месте. (Показывает на халаты.)

К у в а н ч. Понятно, брат… В таких вопросах вы всегда были неуклюжи.

Т у й г у н. Ничего, ничего, Саримсак Султанович. Придумаем другой ход. Если с капитаном осечка — найдем майора. На этом свете нет ничего невозможного.

К у в а н ч. Вы мудры, Туйгунбай-ака, мудры!

Т у й г у н. Кстати, майор, о котором я вспомнил…

С а р и м с а к. Нет-нет. Больше я не хочу позора. В конце концов, учиться там — это его желание. Значит, все зависит от самого Алкиша.

Т у й г у н (вскинув палец). Верная мысль. Тогда перестроимся и постараемся сделать так, чтобы он отказался от этого сам. Итак, повестка дня ясна?

К у в а н ч. Ясна-то ясна. Но я как дядя скажу, что я не смогу справиться с таким племянником. Он сам меня может кое-чему поучить.

Т у й г у н. Конечно, Алкиш мыслит как взрослый. Но вы все-таки дядя и имеете право давать советы.

К у в а н ч. Пусть брат говорит сам. Он все-таки отец.

Т у й г у н. Саримсаку Султановичу неудобно. Год назад, перед смертью жены, он поддерживал стремление Алкиша. А теперь на попятную, неудобно.

К у в а н ч. И все-таки, брат, мне трудно говорить с Алкишем.

Т у й г у н. Ничего-ничего, вместе как-нибудь справимся.

С а р и м с а к. Только прошу полегче, в рамках этики.

Появляется А л к и ш с чайником в руке.

Что так долго, сынок? Разучился заваривать чай?

А л к и ш (смеясь). Ну что ты, отец. Просто газ опять что-то убавили… (Ставит перед отцом чайник и, собрав пустую посуду после плова, собирается уходить.)

В это время Куванч подает знак Туйгуну — мол, начинайте, но Туйгун подает знак ему.

К у в а н ч (принимаясь за чай). Ну что, Алкиш. Ты всех нас порадовал своим аттестатом. Теперь с медалью можно выбрать какой хочешь вуз, работу. Но, я думаю, в любом случае надо быть возле отца. Твой отец одинок.

А л к и ш. Одиночество мужчины в его возрасте — дело временное, верно, отец?

К у в а н ч. Но когда рядом сын — другое дело. И все же что ты намереваешься делать дальше? Может быть, мы кое-что посоветуем.

Т у й г у н. Я думаю, для Алкишбека быть таким, как его отец, жить так, как живет Саримсак Султанович, главная цель… Ох, какой приятный… индийский чай…

А л к и ш. Мой отец, правда, прекрасный человек, но у меня в жизни есть свой идеал.

К у в а н ч. Что это такое? Разве так можно при отце, Алкиш?

С а р и м с а к. Нет, брат, нет. Алкиш говорит откровенно. Говорит правду, то, что на душе. Это хорошо, Алкиш.

К у в а н ч. И это называется воспитанием.

С а р и м с а к. Погоди, брат. Продолжай, сынок.

К у в а н ч. Уфф…

А л к и ш. …Вы представьте себе человеческую историю. У каждого поколения был свой идеал. И от поколения к поколению идеал меняется, усложняется, становится выше. Иначе не было бы прогресса.

С а р и м с а к. Ну, это древняя истина — учитель, воспитай ученика, чтобы было у кого учиться.

А л к и ш. Совершенно верно. Возьмем, к примеру, декабристов… (Куванчу.) Вы знаете, дядя, кто такие декабристы?

К у в а н ч. Кажется, что-то слышал.

Т у й г у н. Декабристов знает весь мир. Они были дворяне, знали юриспруденцию и отстаивали свои права.

К у в а н ч. А-а…

С а р и м с а к. Это я ему подарил книгу о декабристах ко дню рождения.

А л к и ш (увлеченно). Да, папа… После декабристов, к примеру, появились народники, потом социал-демократы, потом большевики. У них много общего в мировоззрении, но и огромная разница. И разве не в этом развитие?! Мы должны идти дальше своих отцов, иначе жизнь зайдет в тупик, к застою. Верно я говорю, папа?

С а р и м с а к (с гордостью). Говори, говори, сынок.

К у в а н ч. Я смотрю, ты знаешь историю. Может, тебе стать историком, а, племянник?

А л к и ш. По-моему, историю надо знать всем. Кто не знает истории, тот не знает, кто он, откуда и куда он идет…

Т у й г у н. Куванчбай, ваш племянник только что сдал экзамены, поэтому так хорошо все помнит.

К у в а н ч. А может быть, ты, Алкиш, стал партийным?

А л к и ш. Йе, дядя. Вы разве не знаете, что в партию принимают с восемнадцати лет? Я пока в комсомоле, быть в партии — надо еще заслужить.

Т у й г у н. Но вернемся все же к повестке дня.

А л к и ш. Пожалуйста. Ведь мой дед был кучером, правда, пап? Так почему же вы эксперт-строитель?

С а р и м с а к. Время изменилось, сынок, нет нужды в кучерах. Да и люблю я свою профессию.

А л к и ш. Вот и я хочу полюбить свою.

Т у й г у н. Ну, вот вам и итог. Хорош племянничек. Тебе не в летчики, тебе публицистом надо быть. Карандаш в руки — и писать. Или на трибуну.

А л к и ш. Публицистом надо быть не на словах, а на деле.

К у в а н ч. А по-моему, есть две профессии, всегда необходимые, — повар и продавец. Если выберешь одну из них, будешь как сыр в масле кататься. Вот я, к примеру. Простой повар. А нужды не знаю. Зарабатываю не хуже других.

А л к и ш. Вы все меряете на свой аршин.

К у в а н ч. Как ты разговариваешь с дядей?!

А л к и ш. Простите, дядя, но из меня, честное слово, не получится повар. Хоть готовить я, правда, люблю.

К у в а н ч. А продавец? В наши дни продавец самая почетная профессия. Никто не обходится без продавца даже дня.

А л к и ш. Нет, продавцом я не буду.

Т у й г у н. По-моему, Саримсак Султанович, Алкиш прав. Ему надо учиться. У него медаль, и он поступит у нас в любой институт.

С а р и м с а к. Да, я хотел бы видеть тебя студентом, Алкиш. Держать в руках твой диплом.

К у в а н ч. Ничего, хоть я и без высшего образования, а живу припеваючи. Не обязательно ему в вуз.

Т у й г у н (сердито взглянув на Куванча). Ну, Саримсак Султанович, а в каком институте вы бы мечтали видеть вашего сына?

К у в а н ч. Куда он сможет поступить или куда его можно легче устроить?

С а р и м с а к (гордо). Мой сын может сам поступить в любой институт. Я в этом уверен.

К у в а н ч. Не спеши, брат. Ты не знаешь, что творится сейчас в вузах. Я много видел таких, слишком уверенных в себе. И где они теперь? Торгуют водой. Сейчас для того, чтобы поступить в вуз, мало способностей детей, нужны способности родителей.

Т у й г у н. Все верно. Но все-таки Алкиш — медалист. А в какой бы вуз тебе хотелось, Алкиш?

А л к и ш. Пап, ну к чему все эти разговоры? Ведь вы знаете, чего я хочу. И послезавтра лечу в Оренбург.

К у в а н ч. Вот результат вашего воспитания! Вашего либерального воспитания!

Т у й г у н. Куванчбай, не горячись. Не надо. Алкиш по-своему прав. Я хорошо знаю таких молодых людей. В этом возрасте у них кровь кипит в жилах и гордость тоже кипит. В семнадцать-восемнадцать лет им все кажется преувеличенным. Именно в пору получения аттестата зрелости они чувствуют себя хозяевами и земли и неба. Когда-то и мы так себя чувствовали. Но время — лучшее лекарство от всех недугов. Со временем все пройдет, утихнет. И будут они нормальными, обыкновенными людьми, как мы. Нормально будут дышать, нормально чувствовать — сверхчеловек станет рядовым.

А л к и ш. Обывателем?

Т у й г у н (не замечая). Иначе говоря, абитуриент, становясь студентом, спускается с седьмого неба в атмосферу, а потом опускается уже на реальную землю. Как только получил диплом и приступил к работе, он становится простым человеком, как все. Он уже не летает, а ходит.

А л к и ш. А потом, может, и ползает.

Т у й г у н (не замечая). Алкишбек, вот тебе мой совет: выкинь всякую ерунду из головы.

К у в а н ч. Да… племянник. И я много повидал таких, которые гонялись за славой. Так сказать, устраивали пышную свадьбу и прогорали.

Т у й г у н. Конечно, за мечту не корят. Но таких, желающих быть космонавтами, тысячи. И не стоит это труда, поверь мне!

А л к и ш (отцу). За мечту не корят.

Т у й г у н. Уфф… Это не мальчик, а… Если б он был моим сыном, я б его за такие слова… Выдрал бы как ишака. Вот что.

С а р и м с а к. Нет, Туйгун Турсунович. От наказаний нет пользы.

Т у й г у н. О боже! Ну и семейка.

С а р и м с а к. Ребенок — это уже человек! С ним надо уметь говорить.

А л к и ш. Спасибо, отец. Вы все понимаете. Если родители дают ребенку пощечину, из него выходит трус. Трус, который боится говорить правду.

К у в а н ч. Хм, вот теперь я понимаю. Дерзкий сын и мягкий отец — два сапога пара. Да-а, Туйгунбай-ака, вода, оказывается, с самого начала мутная.

Т у й г у н. Так-то, брат. Вода с самого начала мутна. Теперь трудно, чтобы все осело. Но это наш долг! И ваш долг, как дяди.

К у в а н ч. А вообще-то, единственные дети в семье всегда бывают немного чудаками.

А л к и ш. А бывает и много детей в семье, а все глупцы.

К у в а н ч. Уфф… Что за мучение жить с таким болтливым сыном.

А л к и ш. С некоторыми отцами тоже тяжело жить.

К у в а н ч (вскакивает и кричит). Ты лучше бы помолчал! Уступил бы хоть в одном слове! Племянник называется! Я ухожу… (Собирается уходить.) Не обижайся, Саримсак, но я ухожу… А вы не пойдете, Туйгун-ака? Ну, как хотите… (Уходит.)

С а р и м с а к (огорченно). Зря он так разгорячился.

Т у й г у н (как будто про себя). Зря, зря. (Смотрит то на Саримсака Султановича, то на Алкиша. Исподтишка наблюдает за ними со злорадным лукавством.)

Сцена постепенно темнеет.

Двор Саримсака Султановича. Утро. А л к и ш занимается гимнастикой. Входит А я з, он еще под хмельком от вчерашнего, тепло одет — шерстяная сорочка, пиджак, кепка из сукна, его как будто знобит.

А я з. Алкиш, а Алкиш! Ты здесь?

А л к и ш. Заходите, Аяз-ака.

А я з. Иду на работу. Вот хотел тебя поблагодарить, брат, за правду. Всю правду сказал ты вчера Сунбуле. Молодец! (Хлопает Алкиша по плечу.) Она и слова не могла сказать в оправдание. Спасибо тебе, спасибо. А Сунбула что-то зачастила сюда. Или мне это кажется?

А л к и ш. Бросьте пить, Аяз-ака, а то вы семью свою развалите.

А я з. Что, она приглянулась твоему отцу?

А л к и ш. Не в этом дело. Мужчин много. Но кому понравится пьяница?

А я з (задумчиво). Неужели я и в самом деле теряю жену?

А л к и ш. Вы сами виноваты в этом.

А я з. Нет, нет! Это она, она виновата!

С у н б у л а (смотрит над забором). Это про меня, наверно? В чем же я виновата?

А я з (в ее сторону). Подслушиваешь?

С у н б у л а. Я спустилась из дома по той же лестнице, что и ты. (Исчезает за забором.)

А л к и ш (улыбаясь). Как аукнется, так и откликнется. (Перелистывает книгу, лежащую на столе.)

А я з. Э… (Машет рукой и собирается уходить.)

С у н б у л а (входит во двор). А ну, сейчас же скажи, в чем я виновата? Ну?

А я з. У тебя, я смотрю, и язык появился?

С у н б у л а. А почему бы и нет? Дома ты и кричишь, и рукам волю даешь, так говори и здесь.

А я з. Ни разу я тебя не шлепнул! А зря! Не успею руку поднять, такой крик поднимаешь.

С у н б у л а. А кто мне вчера воротник порвал?

А я з. Ну, так ведь то воротник. А вообще тебя как следует надо наказать. Разбила мне жизнь, разбила счастье.

С у н б у л а. Какой же ты муж, если не мог жену заставить ехать следом в село? Надо было тогда еще поступать как мужчине. Эх, ты…

А я з. Сама пугала меня, умру, но в село не поеду. Уйду к родителям…

С у н б у л а. А ты тряпка, на все согласился. Надо было взять за руку.

А я з. И дать тебе оплеуху.

С у н б у л а. Попробуй. Попробуй только.

А я з (машет рукой). Все равно уже поздно. Ничего не исправишь.

А л к и ш. Да, Аяз-ака, основная вина лежит на вас.

А я з. А в чем же моя вина?

А л к и ш. Всю жизнь слушаете ее. А надо уезжать в село. И это никогда не поздно. Никогда не поздно начать новую жизнь, если она может быть лучше старой.

А я з. А ее что, бросить?

А л к и ш. А почему бы и нет?

А я з. Но я люблю ее… А вернее, любил.

С у н б у л а. А как я любила!.. А сейчас ничего не осталось. (Горячо.) Почему, почему не смог увезти меня тогда? Ты, ты сам во всем виноват!

А я з. Нет, ты!

А л к и ш. Самый верный ответ написан вот в этой книге. (Читает.) «Опять зовет высокий, высокий долг…»

С у н б у л а (берет книгу). А-а, ведь это «Русские женщины» Некрасова… Я что-то помню, в школе читала.

А л к и ш. Неужели читали? Даже не верится.

С у н б у л а. Честное слово. Одна женщина за мужем уехала в Сибирь. Он сослан был. Верно?

А л к и ш. Верно, значит, читали. Но я думаю, плохо читали и потому не поняли. А они были героинями.

С у н б у л а. Ну, они женщины прошлого… Конечно, показали пример мужества… Ну и что?

А л к и ш. Таких примеров в истории было много. Да и в наши дни сколько женщин оставляли свои насиженные места, города, села и уезжали на целину, на БАМ, в палатки, в вагончики. Лишь бы делать дело, лишь бы быть рядом с любимыми.

С у н б у л а. Все это я знаю, слышала. Но ко мне это отношения не имеет. (Повернувшись к мужу.) А тебе я объявляю, что опять подала на развод. И жить с алкоголиком не собираюсь.

А я з. Ну, хватит, довольно!.. Говорим в чужом доме, будто нет своего… (Уходит.)

С у н б у л а (за ним). С тобой разве можно говорить в своем доме?

А л к и ш (сам себе). А может быть, правду говорят, что муж и жена одна сатана. Во всяком случае, я бы такого не хотел.

Сцена постепенно темнеет.

Двор Саримсака Султановича. День. А л к и ш из шланга поливает двор. Подтягивая за собой шланг, проходит налево. Входит А я з, держа в руках пиджак и кепку, ему жарко.

А я з (поскользнувшись на мокром, падает). Если бы мой двор хоть раз увидел воду. Вошел бы во двор, подбежала бы любящая жена, встретила добрым словом. (Поднимается.) Алкиш! Эй, Алкиш!..

А л к и ш (подходит). Да, Аяз-ака… Ой, вы опять в грязи! Что, опять пили?

А я з. Нет, не пил, Алкиш. У тебя вот поскользнулся. (Отряхивается.) Не веришь? (Выдыхает.) Пожалуйста. Как стеклышко.

А л к и ш. Ладно, ладно, верю.

А я з. Знаешь, со мной такое случилось. Торгую я вчера пивом и замечаю, какой-то покупатель так пристально смотрит на меня. И вдруг говорит: «Не узнаешь меня, Аяз? А ведь это я, Нияз!» О-о, аллах! Нияз! Мой однокурсник! Дружили когда-то. А после института жизнь разметала, так ни разу и не встретились. И вдруг через восемнадцать лет!.. От души, конечно, поговорили. Он, оказывается, целину поднимал, в Голодной степи работал, в Каршинских степях. А теперь директор совхоза под Ферганой. Депутатом стал. (Помолчав.) В общем, хорошо мы с ним поговорили. И знаешь, что он мне предложил? К нему в совхоз на работу.

А л к и ш. Что, у него не хватает работников торговли?

А я з (обиженно). Что ты? Агрономом меня пригласил работать. В свой совхоз.

А л к и ш. Но как же вы можете работать агрономом после стольких лет?

А я з. Я и сам думал всю ночь. Не спал. Но думаю, знания юности не стареют. Я всегда любил эту работу. У меня к ней призвание. Сам знаешь — у нас лучший сад на всей улице. Кто прививал к вишне черешню? Аяз. Не продавец, что в пивной будке, а Аяз-агроном! Каждую весну соседи идут за советом не к продавцу Аязу, а к агроному Аязу. Я всегда мечтал о земле… (Помолчав.) Только не знаю, отдаст мне диплом Сунбула или нет. Восемнадцать лет прячет.

А л к и ш. А как же жена? Оставить хотите?

А я з. Я люблю ее, это правда. (Пауза.) Но для семьи одной любви недостаточно. К сожалению, я поздно понял это. Кто любит меня, тот должен любить и мое дело. И я благодарен тебе за правду.

А л к и ш. А что же будет с Куклам?

А я з. Я о ней больше всего думаю. По существу, последние годы она и связывала нас с Сунбулой. Вот теперь она закончила школу, стала, как это говорят, совершеннолетней, пусть поступает, как ей сердце подскажет. Захочет — поедет со мной, не захочет — останется с матерью. Лишь бы была здорова.

А л к и ш. А может, отдадите ее замуж?

А я з. Я бы этого не хотел. В наше время нехорошо рано выходить замуж. Пусть поучится, поработает, найдет свое призвание. Что толку, что ее мать выскочила смолоду замуж. Кроме плиты и дома, ничего не знает, ничего не умеет. Современная женщина не должна быть такой… Ну ладно, Алкиш, я пойду. Надеюсь, она отдаст мой диплом. (Уходит, обходя то место, где упал.)

А л к и ш (помедлив, в сторону кухни). Сунбула-апа! А, Сунбула-апа! Можно вас на минутку?

Оглядываясь вокруг, появляется С у н б у л а.

С у н б у л а. Ушел, слава богу. Ох, горе мое. Чтоб тень его исчезла! Опять пьян?

А л к и ш. А нет ли у вас для него хоть чуть-чуть добрых слов? Только и знаете браниться. Сегодня Аяз-ака не пил.

С у н б у л а. Зачем говоришь неправду? На ровном месте свалился. Я из кухни своими глазами видела.

А л к и ш. Нет, он совершенно трезв. И очень серьезные вещи говорил… (Помолчав.) Он хочет ехать работать в совхоз. Диплом ему нужен.

С у н б у л а. Э-э, пустое. Такие слова я тысячу раз слышала.

А л к и ш. Я думаю, что на этот раз и вы поверите. (Строго.) Идите, Сунбула-апа. И отдайте ему его диплом… Почему вы медлите?

С у н б у л а (обиженно). Ты говоришь таким тоном. Как чужой… Со мной и таким тоном. Я тебя, как своего сына, люблю. Я тебя даже нянчила, а ты…

А л к и ш. Простите, Сунбула-апа. Я вас тоже с детства привык видеть рядом. Но все-таки вы не правы. Вам лучше отдать ему диплом.

С у н б у л а. Хорошо. Может быть, ты и прав. Но сперва я дождусь Куклам. Она говорила тебе, что понесет документы в пединститут?

А л к и ш. Нет, не говорила.

С у н б у л а. Она хочет поступить на филфак… Ой, я разболталась, а вот-вот придет на обед твой отец. (Уходит в сторону кухни.)

Входят С а р и м с а к С у л т а н о в и ч и Т у й г у н Т у р с у н о в и ч с папкой под мышкой.

С а р и м с а к. Какой у тебя дядя, сынок! Роднее родного… Наш Туйгун Турсунович нашел еще одну блестящую мысль. Вот этот большой дом со всеми его принадлежностями мы оформили на твое имя.

Т у й г у н. Поздравляю, Алкиш, поздравляю.

А л к и ш. Это новости.

Т у й г у н. Юноша, который получает вот такой дом, может считать, что его мечты сбылись. (Подает папку Алкишу.) На, принимай. План дома и документы, утвержденные нотариусом.

А л к и ш (не берет папку). В чем дело, что происходит, папа?

С а р и м с а к (радостно). Сейчас узнаешь. Туйгун Турсунович все тебе объяснит.

А л к и ш. А почему ты сам перестал мне все объяснять? Все Туйгун-ака. А где ты?

Т у й г у н. Браво! Думаю, Алкиш, что ты оценишь любовь отца. Мы оформили тебе права на наследство.

А л к и ш. Пап, а зачем это было нужно? Зачем так торопиться? Ведь на этот дом и так, кроме меня, наследников нет.

Т у й г у н (многозначительно). А мы с твоим отцом подумали и решили…

А л к и ш. Нет, папа. Мне дом не нужен. Особенно сейчас. Завтра я уезжаю в Оренбург, а сегодня вы оформляете документы. Конечно, спасибо за заботу, но дом мне не нужен.

Т у й г у н (начиная сердиться). Вдаль надо смотреть, племянник, вдаль! Жизнь не кончается сегодня. Мы с твоим отцом знаем это и потому взялись за это дело. Чего только не испытали мы в жизни! Нет, Алкиш. Для мужчины дом всегда нужен.

А л к и ш. Я еду учиться, и притом на пять лет. И что дальше, тоже пока не известно.

Т у й г у н. Такой дом, между прочим, достоин и мечты космонавта. И теперь по закону он принадлежит тебе. Хочешь, можешь продать. Хочешь, можешь пустить квартирантов; хочешь, можешь подарить.

А л к и ш (берет папку в раздумье). Даже могу подарить?

Т у й г у н (весело). А как же! Это твое дело, племянник. Даже отец теперь не помеха. Закон будет на твоей стороне. Но, я вижу, ты деловитее, чем твой отец. И потому мы решили отдать тебе дом.

С а р и м с а к. Да, он достойный, мой сын.

Алкиш с папкой задумчиво уходит в новый дом.

Т у й г у н (потирая руки). Хорошо мы это придумали. Алкиша можно привязать к дому, ведь это не дом, а картина, дорогой друг. Такой дом невозможно оставить. Теперь сын ваш с вами, Саримсак-ака. Поздравляю!

С а р и м с а к. Спасибо, спасибо, Туйгун Турсунович, Но он как будто не рад. А мне так хотелось порадовать его душу.

Т у й г у н. Ну и ну… Плохо же вы знаете своего сына. Он мужчина. И он рад, но в душе. Он ведь парень скрытный, хотя и чуткий, и эмоций стесняется. Да продлится его жизнь. Да укрепит он свои корни… (В другом тоне.) Э-э, что-то маслом жареным пахнет. Что, Сунбулахон в кухне? О-о, это прекрасно. (Серьезно.) Дорогой друг (указывая на новый дом), с этим делом мы покончили. Теперь (указывая на старый дом и кухню) надо довести до конца и это дело. Хотите, я поговорю с ней откровенно от вашего имени?

С а р и м с а к. Нет, нет. Пока не время. Пока еще не время.

Т у й г у н (машет рукой). Опять вы за старое. Самое время, и надо торопиться. Сунбулахон прекрасная женщина. Такую поискать надо. (Смеясь.) Не будь я женат…

С а р и м с а к. Нет, нет. Еще не время…

Т у й г у н (перебивает). Вчера она подала заявление в суд в третий раз. Скоро будет окончательное решение суда. Она еще молода, все равно выйдет замуж.

С а р и м с а к. Мне еще надо подумать пока. Это все сложнее, чем кажется. (Входит в дом налево.)

Т у й г у н (вслед). Добрые дела не надо откладывать… (Про себя.) Раз говорит «пока», значит, будет согласен. (В сторону кухни.) Сунбулахон! А Сунбулахон! А мы пришли.

С у н б у л а (появляется, вытирая руки фартуком). Сейчас, сейчас, Туйгун-ака, лагман будет скоро готов.

Т у й г у н. Прекрасно, я люблю лагман. А ну, посидите минуточку, присядьте, присядьте… (Серьезно.) Мой уважаемый друг Саримсак Султанович, по велению своего сердца, уполномочил меня откровенно поговорить с вами.

Сунбула садится, волнуется.

После окончательного решения суда, да-да, после окончательного решения суда он хотел бы законным порядком, да-да, законным порядком на вас жениться.

Сунбула замерла.

Вы лучше меня знаете, как он любил покойную жену. Он умеет ценить супругу. Думаю, он и вас будет носить на руках. Поверьте мне. Вы были бы с ним счастливы.

С у н б у л а (сдавленно). Мечта каждой женщины — быть счастливой и жить спокойно.

Т у й г у н. Вы должны на это надеяться. Кстати, сегодня вот этот дом со всеми его принадлежностями оформлен на имя Алкиша. Потому что…

С у н б у л а (обрадованно). Покойная Барчин всегда говорила: «Большой дом — для Алкиша».

Т у й г у н (не ожидал такого ответа). Вы очень милая женщина. Это правильно, что чтите память своей подруги. И думаю, ее дух не укорит вас, если… (Вдруг перебив себя.) Во всяком случае, ни один человек не сможет сказать после этого, что Сунбула вышла за Саримсака из-за богатства. Так что кривотолков не будет. Но вы мне скажите откровенно, как вы смотрите на этот вопрос. Если он вам не по душе, мы навсегда забудем об этом разговоре.

С у н б у л а. Ну, во-первых, я никогда не думала о богатстве, мне спокойная жизнь нужна. А во-вторых, я надеюсь, он сам со мною поговорит обо всем.

Т у й г у н. Браво, браво, Сунбулахон! Вижу я, счастье ему улыбается. Вы настоящая современная женщина. А знаете, кто вас ему рекомендовал?

С у н б у л а (подумав). Кто же это может быть…

Т у й г у н. Я, Туйгун Турсунович! Это я год тому назад бросил в его сердце огонек и еще подкинул дровец полгода тому назад. Недаром мне дали имя Туйгун, что означает чуткий. И еще я сын Турсуна, Турсунович, то есть — постоянный. Саримсак верит мне, я ему. Вот уже год он живет по моим советам, и все у него в порядке.

С у н б у л а. Но ведь брак следует за любовью. Это во-первых. А во-вторых, у меня есть дочь.

Т у й г у н. Кстати, может, вы хотите сказать ему что-нибудь через меня? Может, у вас есть какие-нибудь условия?

Она молчит.

Я хорошо понимаю вас: у вас любимая дочь, и она, конечно, будет жить с вами. Мы, и Саримсак, и я, хорошо понимаем, что такое материнская любовь. Семья укрепляется детьми. (Серьезно.) У моего друга нет дочери. У вас нет сына, его сын будет вашим, ваша дочь — его дочерью. (С улыбкой.) Кстати, я замечаю, они неравнодушны друг к другу.

С у н б у л а. Да, я думаю, они любят друг друга. И это давно, с детства.

Т у й г у н. Но Алкиш хочет уехать в Оренбург. (Вдруг, живо.) А у меня возникла идея. Пусть Куклам уговорит его остаться. Вы подскажите ей это… Да-да-да. Теперь многое будет зависеть от Куклам. Если мы все, совместными усилиями сможем оставить Алкиша, то быстро устроим свадьбу. (Лукаво.) И, может быть, не одну. (В сторону дома.) Эй, Саримсак Султанович, подойдите-ка к нам!

Из дома появляется С а р и м с а к С у л т а н о в и ч.

А мы тут без вас поговорили, дорогой друг. (Делает знак в сторону Сунбулы.) И я вас поздравляю! Думаю, вы до конца жизни будете благодарить меня!

С улицы вбегает К у к л а м.

К у к л а м. Мама, мамочка… а у нас новости! Папа ищет диплом. Спрашивает, где он. Он говорит, что на днях уезжает в совхоз. Идемте скорее, мама. (Убегает.)

С а р и м с а к (разводит руками). Да-а, это, признаться, всё большие новости. Вам, наверно, действительно, Сунбулахон, надо идти.

Появляется А л к и ш.

С у н б у л а (нехотя поднимается). Я только что тесто лагмана бросила в котел в кипяток. Надо следить.

С а р и м с а к. Сынок, распорядись кухней сам. Сунбулахон надо идти.

Т у й г у н. Скорее, племянник, скорее, чтоб не испортить тесто.

Алкиш уходит в сторону кухни.

А вам, Сунбулахон, надо сейчас же поговорить с Куклам. Пусть она сегодня же зайдет к нам. Пусть с Алкишем поговорит.

Сунбула нехотя уходит.

О боже, боже! Наверное, у вас есть, Саримсак, приворотное зелье. Любят вас женщины. Когда речь зашла о доме, Сунбулахон ответила: «Мне богатство не нужно, мне нужна жизнь». Она выдержала этот экзамен. Мне теперь ясно, что ее отношение чистосердечно, что она к вам неравнодушна.

С а р и м с а к. Не знаю, не знаю. Нужно ли было вам вообще браться за это дело?

Т у й г у н. Доброе дело отлагательств не терпит. Я в этом уверен, и вы будьте уверены. Бросьте свой вздор. Держитесь твердо. Берегите нервы и силы. Они еще понадобятся.

С а р и м с а к. Не знаю, надо ли было все это?

Сцена темнеет.

Двор Саримсака Султановича. Ночь. А л к и ш сидит у стола — занимается. Незаметно входит К у к л а м, некоторое время стоит молча. Наконец Алкиш замечает ее.

А л к и ш. Куклам? (Подходит к ней.)

К у к л а м. Все занимаешься? Ночь уже. Я думала, ты спишь. А потом смотрю — свет.

А л к и ш. Сегодня разве можно спать? (Смотрит на звездное небо.)

К у к л а м. Мама сказала, твой отец оформил дом на твое имя?

А л к и ш. Да. Это мать твоя тебе сказала? И ты зашла поздравить меня?..

К у к л а м. Зашла посоветоваться. Папа хочет уезжать на работу в совхоз. А мама… Я просто не знаю, что делать. Обоих люблю. Она — мать, он — папа. Не знаю, уезжать или оставаться?

А л к и ш. А что тебе самой хочется?

К у к л а м. Даже не знаю. И остаться хочу, институт все-таки. Может, и поступлю. И мама тут. А с другой стороны, отца жалко. У него характер слабый, ему нужна опора. Тем более в чужом месте.

А л к и ш. Скажи, а кто тебе больше нужен? Только скажи честно.

К у к л а м. Я от тебя ничего не скрою. Конечно, нужнее мама и институт.

А л к и ш. Скажи, а кому ты больше нужна? Как, по-твоему?

К у к л а м (подумав). Отцу, конечно. Очень ему нужна.

А л к и ш. И я так думаю.

К у к л а м. Скажи, ну как мне поступить? Как скажешь, так я и сделаю.

А л к и ш. А ты сама скажи и за меня, и за себя. Где тебе важнее быть?

К у к л а м. Там, где нужнее.

А л к и ш. Вот и я так думаю. По-моему, ты должна уехать с отцом. Тогда, может быть, и мать сохраните. А если останешься, Сунбула-апа сразу забудет твоего отца. И нить порвется. А ведь твой отец очень любит ее.

К у к л а м. Значит, мне надо уехать?!

А л к и ш. Не знаю! Не знаю! Теперь ты решай сама.

К у к л а м. Да, конечно. Здесь же нет летного училища.

А л к и ш (нежно). Ну, пойми, Куклам. Всего на пять лет. И это, в конце концов, мой долг.

К у к л а м. Всегда долг, долг!.. А я? (Со слезами.) Обо мне… Обо мне ты хоть подумал? (Убегает.)

А л к и ш (за ней). Куклам, Куклам! (Один.) А если остаться?.. Дом готов, невеста готова! Что еще нужно? (Задумывается.)

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Двор Саримсака Султановича. День. С улицы, разговаривая, заходит Т у й г у н Т у р с у н о в и ч. Из старого дома во двор выходит С а р и м с а к С у л т а н о в и ч.

Т у й г у н. Дорогой друг… дело плохо! Случилось непредвиденное, невероятное! (Садится, отдуваясь, обмахиваясь платком.)

С а р и м с а к. Что такое, что, с кем?

Т у й г у н. Ваш сын, ваш болтун. Все ваше наследство — вот этот ваш дом — по собственному желанию сдал под ясли.

С а р и м с а к. Что? (В бессилии опускается на стул.)

Т у й г у н. Да, да. Я как услышал, сразу прибежал сюда. Вот, вот результат баловства ребенка!!! Уму непостижимо!

С а р и м с а к. Боже мой! Не может быть!

Т у й г у н (оживляясь.) Но есть, еще есть выход. На то я и ваш друг.

С а р и м с а к. Какой?

Т у й г у н (понизив голос). Надо пустить слух, что Алкиш душевно заболел… Ну, сошел с ума. Тогда дом вернется вам. Я говорю вам это как юрист. И к тому же сами факты… Сын ваш врожденный болтун и с детства мыслит по-взрослому. Это меня всегда настораживало.

Саримсак Султанович отходит от Туйгуна Турсуновича, Туйгун Турсунович приближается к нему. Таким образом они беседуют, двигаясь вокруг стола.

С а р и м с а к. Нет. Я не стану срамить сына. Нет, нет! Срамить сына — все равно что срамить самого себя.

Т у й г у н. Это единственный выход. И потом, если скажете, что сошел с ума, он действительно лишится ума? Вы меня слушайте. Надо действовать, чтобы спасти положение и чтобы болезнью, которой болеет Алкиш, не заразились другие. А эта болезнь заразна. Вы доброе дело сделаете.

С а р и м с а к. Такое доброе дело мне не нужно.

Т у й г у н. Но вы подумайте и о других, дорогой друг. Это ужасно, если поступки, начатые Алкишем, будут шириться. Сколько семей пострадает от этого. Да, да, надо сказать, что ваш сын лишился ума. Тогда и дом к вам вернется. И дело, начатое Алкишем, остановится.

С а р и м с а к. Не надо. Я не хочу этого позора. Пусть все останется как есть. В конце концов, я его отец.

Т у й г у н. Но ведь и я отец. И у меня дети.

С а р и м с а к. Разные бывают отцы и разные дети. А мы с Алкишем никогда не ссорились. У нас этого не было никогда. Ни при матери, ни после. И думаю, нам и из-за дома не следует ссориться. Нельзя терять сыновнее уважение, а Алкишу нежность к отцу. Иначе из дома исчезнет благодать.

Т у й г у н. О каком доме, о какой благодати вы говорите?! Уговорите скорее Алкиша одуматься.

С а р и м с а к (помолчав). Я знаю характер моего сына. Он похож на меня. Он откровенен и прям. И он прав. Только вчера мы сами оформили дом на его имя. А вы сказали: «Отныне это дом твой, хочешь, квартирантов пусти, а хочешь, подари». Сказали, а сегодня… Что ж это получится…

Т у й г у н. Да! Это я говорил. Но разве я мог вообразить, что он…

С а р и м с а к. А я поддакивал вам. Нет, нет. Человек не может отказываться от своих слов. И он будет прав, если спросит: «А где, отец, ваше мужское слово?»

Туйгун Турсунович устал, он молчит. Саримсак Султанович тоже умолкает. Они смотрят друг на друга.

Т у й г у н. Ну хорошо. Я человек твердый. Ради нашей дружбы я все приму на себя. Я сам скажу Алкишу.

С а р и м с а к. Не надо обижать его…

Т у й г у н. А вы, вы будете молчать. Только молчать. Потому что ваша доброта погубит этого оратора, этого полемиста…

Входит А л к и ш, взглянул в сторону Туйгуна.

А л к и ш. Простите, папа, у меня не было времени. И я не успел с вами посоветоваться. Этот дом я сдал, чтобы его использовать под ясли. Пока построятся ясли, намеченные, как вы сказали, в генплане.

Т у й г у н. Очень, очень нелепо ты поступил, Алкиш.

А л к и ш. Дядя, несколько минут тому назад, когда вы спешили сюда и встретили меня в начале нашей улицы с моими одноклассниками, вы сказали: «Молодец, Алкиш, достойный сын своего отца. С тебя надо брать пример». А что сейчас… Где же ваши принципы?

Т у й г у н (смеется). У человека, достигшего моего возраста, принципы были. Думать о благополучии семьи, о детях и прочих заботах…

А л к и ш. Скажите, а вообще, раньше у вас были принципы?

Т у й г у н (помолчав). Ты дерзишь, и я мог бы не отвечать тебе. Но я отвечу. В свое время, когда, кончив учебу, я только что начал работать, я тоже был таким же — горячим, принципиальным. Даже с начальством ссорился, если его точка зрения казалась мне слишком холодной, формальной. И что же в результате? Отношения наши испортились, в моей работе стали искать ошибки, меня невзлюбили и начали, как говорится, выживать. А коллеги мои, порой неумные, неталантливые, росли на моих глазах по службе, процветали, а я со своим языком оставался на месте. И что же мне оставалось делать? Как думаешь? Мне оставалось примириться со своим начальником. Действовать по его указке.

А л к и ш. Зачем же мириться, если вы были правы?

Т у й г у н. Говорить легко, вот поживешь с мое, тогда посмотрим… (Помолчав.) Жизнь этого требовала. И представь, потом у меня все пошло как по маслу. Так что принципы меняются вместе с жизнью. Это — диалектика. И начинать думать надо с себя. А что?.. Ведь твоему отцу и матери так нелегко было строить этот дом! День и ночь не было покоя. И что вы сейчас делаете с их трудом? Разбрасываетесь?

А л к и ш. Знаете, папа, давайте на этот раз мы поговорим сами. Скажите, Туйгун Турсунович прав? Или у вас есть свое мнение?

Т у й г у н. Ваш отец всегда имеет свое мнение.

А л к и ш. Нет, папа. После смерти мамы случилось как-то так, что свои мысли вы стали высказывать устами Туйгуна-ака. И я не пойму почему. Зачем вам нужен лишний штат?

Т у й г у н. Ты опять дерзишь! Но все же доведем разговор. Так вот, твой отец дал мне слово молчать.

А л к и ш. Возможно. Но знайте, что это вы сбиваете моего отца с пути.

Т у й г у н. Твой отец не ребенок, а высокая личность! Удивительный человек с сильным характером.

А л к и ш. Возможно. Но смерть мамы ошеломила его. И тут появились вы и этим воспользовались.

Т у й г у н. Что значит «воспользовались»? У меня нет никакой корысти. Я и твой отец — мы просто друзья, собеседники. После наших встреч и бесед твоему отцу становится легче. Забывается горе. Он отвлекается, оживает.

А л к и ш. Ваша беседа не беседа, а жалобы и осуждения. Вы все время жалуетесь на жизнь или изыскиваете у всех пороки.

Т у й г у н. Э, племянник, племянник. В мире не было и не будет человека, который бы не жаловался, не осуждал. Каждый человек в своей жизни хоть раз да пожалуется. А что такое жалоба? Жалоба — это температура болезни. О-о! Смотрите, как хорошо сказано! «Жалоба — это температура болезни». Прямо афоризм, новый афоризм. И автор этого — я! (Смеется.) Все думающие люди земли больны болезнью несчастья! А значит, все люди похожи! И не будем их строго судить. Ибо и мы с вами такие же. Сына несчастного человека нельзя назвать счастливым. Значит, и вы, мой дорогой племянник, такой же, как я! И он (указывая на Саримсака).

А л к и ш. Так эта общность связала вас с моим отцом?

Т у й г у н. Только одно. Я полюбил вашего отца, потому что он нуждался в помощи. И я мог ему эту помощь дать. А вы что с ним делаете? Мой друг оформил на ваше имя такой дом, а вы его отдаете чужим. Это непостижимо и нелогично.

А л к и ш. Для нас нет чужих детей. Самая главная ценность на земле — это дети! Разве это не ваши слова, папа?

Т у й г у н. Вздор! При чем тут это? Сейчас для вас главное — ваш отец. Ему плохо. А все остальные вам чужие. И надо срочно отказаться от вашего решения, Иначе ваш отец будет вас проклинать.

А л к и ш. Неужели? Папа! Неужели это правда?

С а р и м с а к. Поди принеси чай, Алкиш.

Алкиш берет чайник и уходит в сторону кухни.

Т у й г у н. Ну, зачем вы вмешались, зачем? Пусть бы немного испугался. Ничего бы с ним не случилось. Ах, какой же вы отец?

С а р и м с а к. Что ж делать. Вот такой я отец, Я не могу ни говорить, ни слышать неправды.

Т у й г у н. Дело было почти сделано!.. Эх… Скорее он ваш отец, а не вы его.

С а р и м с а к. Что ж. Он и правда в будущем станет отцом. Я надеюсь.

Пауза. С улицы, разгоряченный, входит К у в а н ч.

К у в а н ч. Мало ему было смерти матери! Теперь он гробит отца! Я ведь чувствовал, чувствовал, что что-то случится, еще когда Алкиш объявил, что будет космонавтом.

С а р и м с а к. А ты от кого слышал, брат?

К у в а н ч. Везде только об этом и говорят. По городскому радио даже передавали. Разве здоровый человек отдаст свой дом бесплатно?.. Мои коллеги сказали: «Объявите по этому поводу соболезнование вашему брату».

Т у й г у н. Ты прав, ты прав, Куванчджан. Как-нибудь его надо отговорить. Это наш с вами долг. Я пробовал объяснить, не получилось… Может, вас послушает, вы все-таки родной дядя!

К у в а н ч. О-о… Я своих-то не могу заставить слушаться. Разве этот племянник послушает дядю? (С иронией.) Это же сын эпохи.

С а р и м с а к (гордо). Да, действительно, сын эпохи.

А л к и ш (входит с чайником в руках, дяде). Здравствуйте, дядя.

К у в а н ч. Да в своем ли ты уме, Алкиш? Ты, наверно, не понимаешь, что делаешь?

А л к и ш. Почему? Все понимаю. Я уезжаю на пять лет учиться. Папе всегда было достаточно этого дома из двух комнат с террасой. А этот дом пока лишний. Зачем ему пустовать? Пусть используют под ясли. Весь квартал, вся улица, даже район скажут нам спасибо.

К у в а н ч (размахивая руками). Нет, он не понимает!.. Во что превратится твой дом! Без крова останешься!

А л к и ш. Кто служит своему народу, у того всегда будет крыша над головой. Скажите, это ваши слова, папа?

Т у й г у н. Ну и племянничек! Он словно комсомолец тридцатых годов или партизан времен войны.

К у в а н ч. Пожалуй, покруче.

А л к и ш. Их имена для меня святы, а пример недостижим.

Т у й г у н. Алкишбек, твоя основная беда знаешь в чем? В том, что ты воспринял отцовские слова и назидания учителей слишком прямолинейно. И потому твои мысли высокопарны и риторичны. На деле со времен Адама и Евы между теорией и практикой, между книгой и жизнью была и будет огромная разница. Это и есть философия жизни.

А л к и ш. Нет такой философии.

Т у й г у н. В жизни существуют и неписаные законы. Вот что нельзя забывать. И кто их знает, вернее, кто их тонко чувствует, а еще вернее, кто чутко улавливает эти неписаные законы, тот и на коне. Тот и проживет благополучную жизнь.

К у в а н ч. Правильно. Главное в жизни — это благополучно прожить. Правильно, Туйгунбай-ака!

Т у й г у н. Я это сам понял поздно, когда голова уже поседела. В молодости у меня не было наставника, а жаль. Ты мне свой человек, Алкиш. А отца твоего я глубоко уважаю, и мне жаль твоего будущего. Только поэтому я и пекусь о тебе. Мы свой век прожили, а ты только начинаешь жить. У тебя все впереди, будущее за тобой, и если ты своевременно не найдешь своего пути, далеко не уйдешь. А тебе предстоит жить в двадцать первом веке. И об этом подумай.

К у в а н ч. Да-а, дай бог, и мы увидим лицо двадцать первого века. А?

А л к и ш. Папа, вы мне сказали, что в двадцать первом веке взаимовлияние, взаимосвязь людей усилятся. Что надо будет учиться жить одной истиной на одной планете. Вы говорили — именно от этого, от понимания друг друга будет зависеть жизнь человечества.

С а р и м с а к. Да, сынок. Так в журнале «Курьер» писали.

К у в а н ч. Курьер-мурьер! Эх ты, брат! И тебе, и покойной невестке я сколько раз говорил, предупреждал — нельзя много говорить ребенку. Вы этим испортите его. И вот он, результат: ваш сын… Ах, если бы я был на вашем месте…

Т у й г у н. Куванчбай! Успокойтесь, успокойтесь… Алкиш умный парень, он все понимает. А ваша энергия еще пригодится вам. Не напрягайтесь. Отдохните.

К у в а н ч. Спасибо, Туйгунбай-ака, спасибо. Вы — настоящий ум. (Делает жест руками.) С головы до ног один большой ум.

А л к и ш. Пап, ты видишь, как страшен может быть разум, если он против истины?

Т у й г у н. Опять!.. «Папа, папа…» Так нельзя, племянник! Ты живешь, в конце концов, в обществе, и надо поступать так, как требует общество, дорогой мой. Общественное мнение (показывает на себя и Куванча) не терпит исключений.

А л к и ш. В вопросах совести закон большинства не действует…

К у в а н ч (затыкает уши). Я уже ничего не могу слушать.

Т у й г у н. Уфф. Легче лопатой работать, чем с ним говорить. (Вздохнул, собрав силы, декламирует.) Жизнь — это не книга, а живой поток! И в нем действуют законы общественного мнения!

К у в а н ч. Успокойтесь, Туйгунбай-ака, успокойтесь.

А л к и ш. А вот тут, папа, надо решить вопрос, что такое общественность. Мы часто говорим: общественность квартала, общественность района, общественность страны, города… Это действительно лицо общества, и у него свои законы. Но когда собираются несколько человек играть в домино или трое у пивной бочки — это не то общество, и его мнение мне не важно.

Т у й г у н. Так он оскорбляет нас!!!

А л к и ш. Нет, нет. Я не провожу аналогии. Я просто хочу уяснить, что такое общество, а что нет. И где истина. Вот и все.

К у в а н ч (помолчав). Не мучь ты нас и себя, Алкиш, верни дом. Пусть он остается твоим, ведь он не мешает тебе.

Т у й г у н. Вот именно, не мешает. И в Конституции говорится: «Граждане СССР имеют право на жилище».

А л к и ш. Верно. И еще в Конституции написано: «Гражданин СССР обязан… уважать правила социалистического общежития, с достоинством нести высокое звание гражданина СССР».

К у в а н ч. Хватит, хватит! Довольно! Это мы слышали… (Успокоившись.) Ну хорошо. Дом ты сдашь под ясли, покажешь пример, сделаешь начинание. Об этом уже и по радио передали. Ну, а дальше что? На этом ты успокоишься или еще что-то придумаешь?

А л к и ш (задумчиво). Позавчера, прощаясь со школой, мы — шестьдесят одноклассников — клялись. Мы вслух читали клятву…

К у в а н ч. Слышал, слышал и об этом.

А л к и ш. …Я выполнил пока только один завет этой клятвы.

Т у й г у н. И много там таких заветов?

А л к и ш. На всю жизнь хватит… Дядя, а ваш сын Кувандык тоже получает аттестат?

К у в а н ч (ужасаясь). Да, да! Им сегодня вручают. (Не прощаясь, собирается уходить.) У меня совсем из головы вылетело.

С а р и м с а к. Что случилось, брат? Может, поужинаешь с нами?

А л к и ш. Оставайтесь. Я сейчас приготовлю. (Уходит в сторону кухни.)

К у в а н ч (таинственно). Нет, нет. Я побегу. Как бы и мой сын не заразился этой болезнью. А заразиться может. Что было в одной школе, может случиться и в другой. Сейчас школа и товарищи на них влияют больше, чем родители. (Тревожно.) Я положил в сберкассу немного денег на имя сына. Не дай бог, ему что-то взбредет в голову. Ходит молва о каких-то фондах, Я пойду. (Торопливо уходит.)

Т у й г у н (вслед, подливая масла в огонь). Да, да! Правильно! Поторопитесь, не ровен час… (Оборачивается к Саримсаку.) Саримсакбай, дорогой мой, столько новостей в городе. Акназара Ходжаевича помните? Он считался самым честным человеком в нашем городе, А что оказалось?..

С а р и м с а к. Что случилось?

Т у й г у н. Занимался валютными махинациями. На днях будет суд.

С а р и м с а к (горюет). Зачем ему это было нужно? Ведь он имел все: дом, дачу, машину, положение, авторитет. Сыновей поженил. Чего ему еще не хватало?

Т у й г у н. Не удивляйтесь, друг мой. Меняется время, и люди меняются изо дня в день. И часто не в лучшую сторону. Подобных вам остается все меньше и меньше. Вы — последний из могикан. А вот ваш бывший друг… Знаете, что он натворил под старость лет? Он…

С а р и м с а к. Все. Хватит… (Машет руками.) Больше мне не надо ваших примеров. Тяжко слушать, Всё аферы, взятки, бюрократизм…

Т у й г у н. Но это не выдумки, это всё факты… На них нельзя закрывать глаза.

С а р и м с а к. Я понимаю. Но факты все однобокие. Есть же и светлые стороны жизни. Надо же видеть все объективно…

Т у й г у н (обиженно). У медали всегда две стороны. И если бы вы только один день поработали на моем месте, узнали бы и о другой стороне жизни. Я юрист. И всю жизнь слушаю жалобщиков и уголовников. К сожалению, я не музыкант и не певец. К врачам обращаются больные, ко мне тоже больные… Только духовно больные…

Входят А я з и К у к л а м с чемоданами в руках. У Аяза белая сорочка с короткими рукавами и тюбетейка, он выглядит бодрым.

А я з. Вот, зашел проститься, Саримсак Султанович. Все же решил. Еду в село работать в центральную Фергану.

Т у й г у н. Молодец, брат! Да сопутствует вам счастье и доброго вам пути!

С а р и м с а к. Хорошенько ли ты подумал, Аяз? Не поспешил ли?

А я з. Мне давно надо было поспешить с этим. А где Алкиш?

Т у й г у н. В кухне. Он сейчас сам придет. А вы присядьте. И ты, дочка, садись.

К у к л а м. Спасибо. (Садится.)

Т у й г у н. Я думаю, Саримсак Султанович, Аязбек верно делает. Самое главное, теперь будет перед людьми ходить с поднятой головой. Агроном — это не продавец пива. Кумыс там будете пить. Может, и дочка приедет к вам в гости. Вы за нее не беспокойтесь, мы тут за ней будем присматривать. Мой друг любит детей.

А я з. Моя дочь едет со мной.

Т у й г у н. Не может быть! Зачем вы тянете девушку в чужие места? Еще неизвестно, как устроитесь, где будете жить. Она, кажется, хотела поступить в пединститут?

А я з. Она сама так решила.

Т у й г у н. Куклам-ханум, дочка, зачем так торопиться с решением? Такой девушке, которая росла в городе, жить в селе не годится. Там комары, работа, солнце, испортишь здоровье, красоту.

А я з. Вот я ей говорил, оставайся в городе, а она ни в какую. С тобой — и все. Ну, что с ней сделаешь?

К у к л а м. Я с вами поеду, папа. Хочу быть рядом. Я все умею. Помогать хочу.

Т у й г у н. Браво! Браво! Наслушалась радио, сразу видно. Но мы, дочка, говорим только в твою пользу. Послушайся старших. Село не гулянка, там девушки с утра до вечера в поле. Руки в мозолях.

К у к л а м. Ну и что?.. Я этого не боюсь.

Т у й г у н. Интересно… Девчата из села рвутся в город. А эта — наоборот. Потом пожалеешь. Ну, что ты там будешь делать?

К у к л а м. Что и другие. Буду рядом с папой, буду ему помогать, учиться поступлю на заочный. Дел везде много. (Берет чайник и уходит в сторону кухни.)

Т у й г у н. Ну и молодежь! И что с ними стало? Упрямые, своенравные.

С а р и м с а к. Она однокашница с моим сыном.

Т у й г у н. Это и видно… (Аязу.) А вы, значит, окончательно разошлись с женой?

А я з. На поезд взял три билета, сказал: «Вот, если хочешь, поедем вместе. Последний раз прошу». Не захотела. Что ж, на нет и суда нет.

Т у й г у н. Значит, вы дали ей развод. Это хорошо, решили все без скандала. Поздравляю, от души поздравляю!

А я з (машинально). Спасибо… (Понял.) Как это поздравляете? С чем вы меня поздравляете? Что для вас, развод — это праздник?

Т у й г у н. Не для меня, для вас праздник. Когда семейная жизнь не сладилась, развод самый разумный выход. Разводом устраняется обман, устраняются ссоры, устраняются жалобы друг на друга, а главное, открывается возможность свободы и перспектив для каждого. Конечно, для развода нужны и мужество, и смелость. И вы показали себя и смелым, и мужественным, В общем, вполне достойным человеком.

А я з. И с этим вы меня поздравляете?

Т у й г у н. И с этим тоже. Потому что разводы бывают разные. И по-разному люди себя ведут. Я в своей жизни насмотрелся на это сотни раз. Никому не дай бог. Число разводов растет, а люди порой просто звереют, теряют человеческий облик. Делят ложки и чашки. Оскорбляют друг друга, дерутся. И все это на глазах у детей. Ой, и вспоминать не желаю… А вы… Вы, как оказалось, человек гуманный, благородный. И думаю, еще найдете свое счастье…

А я з. Не утешайте меня, не надо.

Т у й г у н. Я понимаю. Душевная боль особенно сильна вначале. Память, знаете, не дает покоя. Но потом, постепенно, все встанет на свои места. И вы, и она, и Саримсак, и дети ваши найдут свое счастье.

С а р и м с а к. Я хочу перебить вас, Туйгун-ака. Давайте сменим тему. Ведь людям в дорогу.

Т у й г у н. Э, брат, все живое существует по парам. Значит, надо жить парами. Закон природы. Жить вдовой или холостяком противоестественно.

Входят в приподнятом настроении К у к л а м и А л к и ш с подносами. На подносах лепешки и чаши с супом. Они ставят все на стол.

А я з (увидев Алкиша). Алкишбек, а мы уезжаем.

А л к и ш. Сначала посидите, поешьте супа. Я специально для вас побольше налил. На поезд успеете. А это вот для Куклам.

А я з. Нет. Спасибо, мы все-таки пойдем. Боюсь, опоздаем.

А л к и ш (подумав). Подождите. Я сейчас приду. Подожди, Куклам. (Убегает в дом.)

Т у й г у н. Вы поездом едете до Ферганы, а там?

А я з. Нияз машину обещал прислать. А нет, так автобусом.

Из дома выходит А л к и ш с небольшим чемоданом. Подойдя к отцу и опустив чемодан, почтительно стоит перед отцом, скрестив руки.

А л к и ш. Папа, вам надо решаться. Вы должны сами сказать мне — или ваше родительское «да», или «нет». Я хочу ехать в Оренбург. Сегодня же. Я и вещи собрал заранее. Конечно, если вы скажете «нет» — я останусь. Иначе какая же это будет учеба.

Т у й г у н. Ну вот!.. Видите? Я же говорил вам, друг мой, что он послушный сын. И слово отца для него закон. Он сам говорит, «если вы согласитесь, поеду, если нет — останусь». Умный мальчик! Давайте, дорогой друг, свое отцовское слово. И все сядем за лагман.

А л к и ш. Когда вы перестанете вмешиваться в наши дела?

С а р и м с а к. Не груби. Не смей… (Помолчав.) Ну, представь себя на моем месте. Что бы ты сделал?

А л к и ш. Папа, вы меня воспитали сами. И, наверное, не хотите, чтобы я стал другим? Я думаю, и мама наверное бы не захотела. «Какое дерево посадит садовник, как его обработает, такой плод и получит». Кто мне говорил эти слова? Вы, папа!

С а р и м с а к (задумчиво). Я много думал эти дни. И теперь, пожалуй, скажу, что ты прав, сын мой. Доброго тебе пути, доброго пути! (Обнимает Алкиша.) Где бы ты ни был, пусть сбудутся твои мечты! Иди, сынок, иди, тебя ждут.

А л к и ш. Папа, папочка!

Т у й г у н (разводя руками). Что ж, доброго пути! Думаю, ты станешь, кем мечтаешь. Ты упрям.

А я з. То говорите — станет, то — не станет. Как вас понять?

Т у й г у н. Когда речь идет о дружбе и о друзьях, я готов согласиться на все. Да, такой я дружелюбный человек. Поддерживать всех всегда и во всем — вот мой долг. Ясно?

А я з (вертит рукой). Не очень.

К у к л а м (тихо). Совершенный хамелеон.

А л к и ш. Ну, до свидания, папа. Будьте осторожны. А я напишу сразу, как только приеду.

Аяз, Куклам и Алкиш уходят. Саримсак в бессилии опускается на стул.

Во дворе полумрак.

Т у й г у н. Ну вот, дорогой друг. Остались мы одни, И только я рядом. Только я вас понимаю. Вот дом ваш, он превратился в ясли. Был сын, но уехал учиться. (Улыбаясь.) Правда, осталась такой же Сунбула-ханум. А давайте-ка мы поедим, сразу силы прибавится.

С а р и м с а к. Разве я смогу сейчас есть?

Т у й г у н. Да, пожалуй, не сможете. А может, позвать сюда Сунбулу?

С а р и м с а к (серьезно). Туйгун Турсунович, за кого вы меня принимаете?

Т у й г у н. Ну, я бы на вашем месте… О-о, да она и сама идет. Беспокоится… Заходите, я сейчас уйду.

Опустив голову, тихо подходит С у н б у л а. В руке ее черная сумка.

С а р и м с а к. Проходите, Сунбулахон, пожалуйста.

Т у й г у н. Глядя на вас, я радуюсь, кажется, больше вас. (Саримсаку.) Дорогой друг, вот вам мой совет: завалите-ка вы вот эту стену и соедините дворы. Вот посмотрите, свадьба ваша будет на славу!

С у н б у л а (тихо). Я думаю, этого делать не следует. И никакой свадьбы не будет.

Саримсак потупился.

Т у й г у н. Вы, наверно, шутите, невестушка? Я помню, вы говорили…

С у н б у л а. Я говорила, наверное, сгоряча, назло мужу. Он так пил! Саримсак-ака простит меня. Поймет и простит. Потому что муж он и есть муж. И столько лет у нас за плечами. И дочь вырастили.

С а р и м с а к (потупясь, смущенно). Да, да. Конечно… Конечно.

Т у й г у н. Ох, женщины, женщины… Как вы изменчивы, нелогичны и как трудно бывает понять вас.

С у н б у л а. Простите меня, Саримсак-ака.

Т у й г у н. Эй, невестушка, как вам не стыдно! А что ж ты думала раньше? Нет, не отпускайте ее, Саримсак Султанович. Ее надо направить на верный путь. Она потом сама вас будет благодарить.

С а р и м с а к. Садитесь, Сунбулахон. (Берет ее за руку.) Садитесь и объясните все по порядку, что с вами?

Т у й г у н. Вот это мужское дело.

С у н б у л а (отдергивает руку). Мне больше нечего сказать.

Т у й г у н (в сторону). Она, по-моему, просто хитрит. Хочет поднять себе цену. (Тихо.) Не верьте ей, Саримсак Султанович!

С а р и м с а к (открыто). Нет, нет, Туйгун Турсунович, вы, по-моему, совсем не знаете женского сердца. Если женщина чего-то не хочет, ее не стоит заставлять делать это. Иди, иди, Сунбулахон. И пусть все у нас будет по-прежнему. Меня нечистый с пути сбил. Прости.

С у н б у л а. А мне многое подсказал ваш Алкиш. Редкой души мальчик. Спасибо вам за него, Саримсак-ака.

Т у й г у н. И в присутствии — Алкиш, Алкиш! И в отсутствие тоже — Алкиш, Алкиш! Что он, пророк, что ли?

С у н б у л а. Правда, Алкиш не пророк, но ему стоит за многое поклониться. А вас, Саримсак Султанович, не демон, а вот кто сбил с пути. Он нечистый в человеческом облике. (Уходит.)

Т у й г у н. Сама вас обманула, а теперь хочет со мной поссорить. Ах, женщины, женщины…

С а р и м с а к (задумчиво, не глядя на Туйгуна). Странно, все о вас говорят одно и то же.

Т у й г у н. Ладно, не горюйте, не обращайте внимания. Придет новая любовь, и старое позабудется. Кстати, в нашем квартале живет одна такая молоденькая женщина. Она…

С а р и м с а к (раздраженно). Перестаньте, перестаньте, пожалуйста.

Т у й г у н. Все равно я ваш друг. И одного не оставлю.

Во дворе полумрак. Слышен гул подъехавшего самосвала. В рабочей одежде входит Х а л б а й. Во дворе становится светло.

Х а л б а й. Здравствуйте, дядя Саримсак.

С а р и м с а к. Здравствуй, сынок. Что, уже приступил к работе?

Х а л б а й. Да, приступил. Везу гравий с гор… А где Алкиш?

Т у й г у н (нервно). Опять Алкиш…

С а р и м с а к. Алкиш сейчас на вокзале, сынок. Куклам провожает и ждет своего поезда.

Х а л б а й. Но ведь еще рано… Значит, мы успеем. Все одноклассники хотят проводить его на вокзал. (Весело.) Мы все его так любим. И знаете, все верим, что он будет космонавтом. Пусть и из наших кто-то выйдет!

Т у й г у н. Ишь, оратор какой! (С усмешкой.) Шофер-оратор!

С а р и м с а к (гордо). Что ж, он друг моего сына.

Х а л б а й. У нас в школе есть кружок ораторства. Уметь говорить — это тоже искусство! Что пользы в молчании? А вас, дядя Саримсак, не оставим одного. Мы друзья Алкиша и будем навещать вас. Ладно? Ну, до свидания, дядя Саримсак! (Быстро уходит.)

Слышен гул заводимой машины.

С а р и м с а к (вслед). До свидания. (В приподнятом настроении.) Да, вот какие у него одноклассники. Настоящие ребята. Настоящие дети нашего времени! Достойные! (Вдруг оборачивается в сторону Туйгуна, резко.) Туйгун Турсунович, я вот все думал, думал — оставьте меня… навсегда! Оставьте, а?

Т у й г у н (пораженный). Оставить? Вы шутите, Саримсак Султанович…

С а р и м с а к. К сожалению, не шучу. Мне уже давно стало как-то тяжело с вами. Вы мне стали казаться фальшивым, холодным. (Вздыхает.) Уходите. И больше не появляйтесь здесь. И простите.

Т у й г у н (зло). Ты думаешь, я так просто уйду?

С а р и м с а к (суетится). Да, я обещал вам халат… Он у вас будет, мое слово — закон. (Поднимается.)

Т у й г у н. Садись, садись. Твой халат мне не нужен. Брось кривляться, скажи откровенно, что случилось?

С а р и м с а к. А ничего. Мне нечего сказать вам.

Т у й г у н. Не говори со мною на «вы». Разве говорят на «вы», когда ругаются?

С а р и м с а к. Мы не ругаемся, мы прощаемся. А когда люди прощаются, они все равно должны оставаться людьми. Так что прощайте, мой бывший друг. Прощайте.

Т у й г у н. Ха! Ты думаешь, так легко со мною расстаться? И так просто отделаться? Ведь это я, я во всех твоих горестях виноват.

С а р и м с а к. Нет, я виноват сам. Я был просто слепец. Вы обвели вокруг пальца, а я попался. Недодумал, а может, ума не хватило. Значит, сам виноват. И прощайте. Пора успокоиться.

Т у й г у н. Прощайте? Не-ет. Не рассчитывай, что я так легко отдам свою душу. (Встает.) Лучше посмотрим, у кого из нас нервы крепкие. И кое-что вспомним. Чтобы память не стала короткой. Помнишь тяжелые времена? Ты был в трауре, в глазах слезы?

С а р и м с а к. Да. В день несчастья ты вошел в мою душу. И потом, как говорится, заполнил пустоты.

Т у й г у н. Да. Признаюсь, я обманул тебя и влез в твою душу. Ты мне поверил, я заставил тебя верить мне. Я даже заставил тебя полюбить чужую жену. И ты послушался меня. Ты даже хотел жениться на замужней женщине. И осрамился! Ха-ха-ха! Когда я сказал: «Подари капитану золотые часы, одень халат» — и ты тоже поверил. Ха-ха-ха! Ну, что ж ты молчишь? А? Интересно, почему не мстишь? Ведь это я разлучил тебя с твоими друзьями. (Хрустя пальцами, весело ходит вокруг.) Разлучил с родственниками! И с домом ты расстался из-за меня! Ах, какой дом пропал даром!.. Ты почему молчишь? Ну, закричи от горя! В такие моменты обычно стонут, кричат… Что молчишь? Нет, пока не закричишь на меня, я не уйду. (Подходит к Саримсаку, просяще.) Ведь и меня поймите, Саримсак Султанович. Если не сорветесь, не закричите, я сна лишусь. Пожалейте, прошу. Доставьте последнюю радость и облегчение.

С а р и м с а к. Уф…

Т у й г у н. О, молодец! Не скрывай, не скрывай свою боль, кидай в меня чем-нибудь! Начинай с головы!

Саримсак Султанович отворачивается от Туйгуна Турсуновича.

С а р и м с а к (в зал). Мне горько смотреть на вас, вы мертвец.

Т у й г у н. Я мертвец?! Ну, я тебе покажу! (Бросает поднос в сторону.) Вот еще! Еще! (Кидает стул.)

С а р и м с а к (в зал). Ничего. Все это мелочи. Все поправимо.

Т у й г у н. Поправимо?! Вай-дод! Какой ты беспощадный! А может, простишь меня?.. Нет. Ты с каменным сердцем! (Суетится, не знает, куда себя деть.)

С а р и м с а к (в зал). И любовь должна быть крепка, и ненависть.

Т у й г у н (в гневе хочет вырвать подпорный брус виноградника, словно хочет обрушить весь мир. Но это не удается, и он в бессилии садится на землю, бьет сам себя). Вот, вот, вот! (Вдруг рыдает.) Я всю жизнь был ненавистником свободы. Сыновья мои — тряпки… Дочери и жена как рабыни… Саримсак… (Вынимает платок, утирает лицо.) Саримсак Султанович, ты волевой человек. И сын твой… Да, теперь я понял, почему Алкиш вырос таким… «Алкиш! Алкиш!..» Вот, странно, даже я вспоминаю о нем. Есть он или нет его, все равно о нем нельзя не вспомнить. Наверно, о таких говорят — «нашел свое место в жизни». За три дня Алкиш сделал столько полезных дел. Да, я завидую вам. И вам, и вашему сыну. Завидую. И боюсь вашей правды. Завидую. (Медленно уходит.) Завидую вам… (В зал.) Всем вам завидую и боюсь… (Уходит.)

С а р и м с а к. Странно. Вот какие бывают на свете события! Думаешь, что дружишь с человеком, а оказывается, с ничтожеством в человечьем обличье… В жизни надо быть осторожным и бдительным. (Смотрит прямо в зал.) Сынок! Это ты уже учишь меня! Где ты, сынок?!

А л к и ш (появляется в зале в форме курсанта летного училища). Я слушаю тебя, отец!

С а р и м с а к (так же смотрит и обращается в зал). Я горжусь тобой, сын мой. Я горжусь тобой перед людьми.

А л к и ш. Мы с тобой едины, отец. Ты и я. И я твое продолжение.

С а р и м с а к (в зал). Спасибо тебе, Алкиш. Ты поистине сын эпохи!

Алкиш исчезает. Саримсак поворачивается и подходит к воротам. Открывает их настежь. На сцене светло, как в солнечный день. Слышится счастливый гомон детворы. Саримсак словно встречает на пороге детей. Потом поворачивается и кланяется зрителям. Один за другим на сцену выходят о с т а л ь н ы е у ч а с т н и к и спектакля. Последним появляется А л к и ш и отдает честь.

З а н а в е с.

Перевод Ирины Ракши.