Обо мне ни слова

В о р и с о в М е р о с В о р и с о в и ч, 50—55 лет.

П а р д а г ю л ь, 27—28 лет.

Б а з а р о в Д ж у м а Б а з а р о в и ч, 40 лет.

Ш о д и б а й, 18—20 лет.

Х а т и м а, 18—20 лет.

Ч у к м а р о в Б о л т а Ч у к м а р о в и ч, 26—27 лет.

Н у с р а т - б о б о Х а л м а т о в, 73—75 лет.

Б е к п а ш ш а Н и я з о в н а Т о л м а с о в а, 28—30 лет.

Х у р ш и д а, 40—45 лет.

И н с п е к т о р, 40—45 лет.

А з и з о в А ю б х о д ж а, 35—36 лет.

П а р д а е в Р а в ш а н б а й, 35—36 лет.

И с а х а н о в П у л а т И с а х а н о в и ч, 55—60 лет.

С а л и м а, 30—35 лет.

К а м а р о в К у р б а н К а м а р о в и ч, 35—36 лет.

Н а з и м о в, 58—60 лет.

Б а й м а т о в, 36—40 лет.

М а в л о н з а д е, 50—55 лет.

З а в к и б е к о в А д ы л, 32—35 лет.

М а л и к а, лет 30.

Т е ш а б а й, 50—55 лет.

Р а б о ч и е к л а д б и щ а.

Действие происходит в областном городе.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Студия звукозаписи. Кабинет директора. Входит В о р и с о в с портфелем, следом П а р д а г ю л ь и Б а з а р о в.

В о р и с о в. Пардагюль! А где остальные?..

П а р д а г ю л ь. Домой ушли…

В о р и с о в. Как домой ушли? Почему? Почему, я вас спрашиваю?

П а р д а г ю л ь. Рабочий день-то почти кончился, Мерос Ворисович…

В о р и с о в. Та-ак… Именно почти! (Постукивая пальцем по столу.) Я мог бы… мог бы всех наказать… Ну да ладно — прощу на радостях. У меня сегодня счастливый день, Пардагюль!.. Включите-ка магнитофон.

Пардагюль включает магнитофон. Слышится пение перепела.

Ох, хорошо!.. Природа — моя страсть. Это у меня — от природы, да… Не зря я на агронома учился. Сады, знаете, поля, водопады… райхон там, джамбиль… Лес тоже. Но вы мне скажите: что это все — без птичьего пения? А? ни-что!.. Слава богу, я использовал здешнюю технику на все сто: птичьи голоса, которые я записал, наконец-то дойдут до масс. Так что я свою миссию здесь выполнил… ай, молодец, перепелочка! — да, выполнил…

Б а з а р о в (осторожно). Что-нибудь случилось, Мерос Ворисович?

В о р и с о в. Случилось?.. Джума Базарович, я освобожден от исполнения своих обязанностей!

П а р д а г ю л ь. Ой, господи!..

Б а з а р о в. Не верю!

В о р и с о в. Не верите? Почему?

Б а з а р о в. С тех пор, как вы сюда пришли…

В о р и с о в. …прошло ровно два месяца и три дня. Да! Я свое дело сделал — хватит. Могу уходить.

Перепел смолкает. Начинает кукарекать петух.

Ай, как хорошо, а!.. Вот птица! Будит человека от глупого сна, к труду его призывает, а? Бодрость дает. Ай молодец, петушок, ай молодец!..

П а р д а г ю л ь. Коллектив наш вас так уважает… и (тише) я тоже. Только начали к вам привыкать…

В о р и с о в. Уважает или не уважает, а приказ есть приказ. Я только что из управления… (Достает из портфеля бумагу.) Вот!

П а р д а г ю л ь (как бы про себя, недоуменно пожимая плечами). Кого теперь назначат?..

В о р и с о в. Слушайте! Я зачитаю. «Приказ № 157 по управлению…»

Б а з а р о в (прерывая). Мерос Ворисович! Дайте я прочту! Разве вам приятно лишний раз…

В о р и с о в. Э-э, дорогой мой, что вы! Думаете, мне это впервой? Сколько я уже таких приказов читал, дай бог и этот — не последний… И вообще, если на то пошло, зачитывать приказ управления — для меня святое дело!.. Слушайте внимательно: «Приказ № 157…» Да, это я уже оглашал… Вот: «Пункт первый. Освободить директора студии товарища Ворисова от занимаемой должности…»

Б а з а р о в. Нехорошо получилось.

П а р д а г ю л ь. Кого ж теперь назначат?

В о р и с о в. Не прерывайте меня репликами. Приказы управления надо уважать! «Пункт второй. Звукооператора студии товарища…»

Б а з а р о в. Как! И меня тоже?!

В о р и с о в (укоризненно). Джума Базарович! Слушайте! «…товарища Базарова Де Бе назначить временно исполняющим обязанности директора студии…»

Б а з а р о в. О-о…

В о р и с о в. Вот так, дорогой. Смотрите сами — подпись, число.

Б а з а р о в. Нехорошо вышло…

В о р и с о в. Э-э, не гневите бога.

Петух замолчал, слышно воробьиное чириканье.

А-а, тоже полезная птица! Все время трудится, все время! Когда я слышу его голос, у меня перед глазами трудовой процесс. Не робей, воробей! Работай, птичка, работай! Ай, хорошо…

П а р д а г ю л ь (поворачиваясь фронтом к Базарову). Джума Базарович, теперь я буду только вам подчиняться?

Б а з а р о в. Э, о чем говорить!.. Я только временно исполняющий обязанности!

В о р и с о в. Дорогой, дальнейшее зависит от вас самого.

Б а з а р о в. Где мне… я не справлюсь. Если уж вы…

В о р и с о в. Справитесь, дорогой, справитесь! Я в вас верю! Поэтому я вас на свое место и предложил! Ясно? Начиная с этой минуты — вы директор.

П а р д а г ю л ь (внезапно). Поздравляю!

В о р и с о в. Правильно — поздравляем! Вот — проходите, садитесь на свое место…

Б а з а р о в. Вы же еще здесь!..

В о р и с о в. Э, нет, дорогой, я — бывший директор. Вы — настоящий! Пока вы не сядете, и я буду стоять…

Чириканье воробья стихает, слышится голос кукушки.

О-о, приятно слышать! Кукушка!.. (Слушает.) Вот именно — «ку-ку». Философ, а не птица. Годы считает. А насчет детей, так это у нее тоже правильная позиция. Кто может послужить обществу, не должен тратить себя на заботы о детях. Дети и так вырастут! Никуда не денутся… (Слушает.) Умница. «Ку-ку!» Умница…

П а р д а г ю л ь (вдруг). Джума Базарович! Директорское кресло вам так к лицу…

В о р и с о в. Кому оно не к лицу!

П а р д а г ю л ь (спохватившись). Да, да… вам тоже было к лицу…

В о р и с о в. Возможно, мне и другое на роду написано, хе-хе… Джума Базарович, нам пора сесть! Садитесь!

Б а з а р о в. Сажусь, сажусь, извините!.. Мерос Ворисович… (Садится в директорское кресло.)

Ворисов садится на один из стульев.

В о р и с о в. А вам действительно это кресло очень подходит!

П а р д а г ю л ь. Очень подходит!

Б а з а р о в (ему неловко). Что вы… по-моему, очень неудобное…

В о р и с о в. Помяните мое слово — привыкнете. Оч-чень даже будет удобно!.. Я за вас искренне рад, Джума Базарович…

Б а з а р о в. Спасибо…

В о р и с о в. Поверьте — искренне рад! Нет большей радости на свете, чем увидеть своего подчиненного на своем месте… то есть на твоем месте… то есть… ну да, на своем! Вы меня понимаете. Это же — эстафета поколений! (Протягивает приказ.) Возьмите, дорогой. Этот приказ должен храниться в сейфе. Ах, да… (Достает ключи от сейфа и тоже передает Базарову.) Пожалуйста… Теперь они ваши, товарищ директор.

Б а з а р о в. Э-э!.. Не говорите так, слух режет.

П а р д а г ю л ь. Вы же директор…

В о р и с о в. Ничего, ничего, понемногу это начнет ласкать слух, помяните мое слово…

Кукушка стихла, начинает звучать голос попугая.

Эге! Кто это? Попугай!.. Да-да, попугай. Вот видите, мало мы знаем природу. Мы думаем, попугай только человеческим голосом и говорит. А он, видите, и по-своему может. Привыкли: «Попка-дурак! Попка-дурак!» А это очень умная птица! Да, да. Он знает, где по-какому говорить надо. С людьми — по-человечески, с попугаями — по-попугайски. Ай, браво, молодец!.. Молодец… Разрешите мне идти, товарищ директор?

Б а з а р о в. Ну что вы, Мерос Ворисович… Конечно, идите.

П а р д а г ю л ь. А мне завтра на работу выходить?

Б а з а р о в. Это в каком смысле?..

П а р д а г ю л ь. Ну как же… меня же на работу принимал Мерос Ворисович…

Б а з а р о в. Вас никто не увольняет.

П а р д а г ю л ь (обрадованно). Спасибо, спасибо…

В о р и с о в (внушительно). Пардагюль, хотя я ухожу, мои приказы остаются в силе. Так оно обычно и бывает! Но если возникнет необходимость, позже я вас заберу к себе.

П а р д а г ю л ь (стесненно, не зная, как ей на это выгодней реагировать). Спасибо…

В о р и с о в. Да! Завтра меня вызывают в управление, я хотел бы доехать на нашей… на вашей студийной машине. Вы не против, Джума Базарович?

Б а з а р о в. Пожалуйста, пожалуйста, мне машина не нужна…

П а р д а г ю л ь. Вот как бывает с человеком — вчера у вас просили машину, сегодня — вы просите…

В о р и с о в. Бывает. Надо сказать, в управлении в мой адрес была высказана критика. Уместная критика. Я признаю. На этом месте я не раскрыл себя полностью как руководитель. Поле деятельности мелковато! Коллектив небольшой, оборот маленький. Для настоящего взлета нужна взлетная площадка! Большие дела делаются в больших организациях… Я еще покажу кто я…

В этот момент вместо замолчавшего попугая резко каркает ворона.

Типун тебе!.. Ишь — раскаркалась!.. Ничего, ворон я тоже люблю. Бдительная птица. И любит жить в большом коллективе. Да, да. Зимой, знаете, птиц мало, вороны на виду. Глянешь в окно — одна прилетит, вторая, третья… Не поверите, я как-то насчитал сто пятьдесят восемь штук!.. Кстати, Джума Базарович, между нами… мне бы не хотелось, чтобы знакомые… или там соседи… раньше времени… Не говорите пока никому… об этом приказе. И шоферу пока не говорите. Вы не против?

Б а з а р о в. Пожалуйста… буду пока молчать. От меня — никто ничего не узнает.

П а р д а г ю л ь. От меня — тоже!

В о р и с о в (взглянув в сторону Пардагюль). Вот именно… По-моему, в одном из соседних учреждений работа признана проваленной. Боюсь, мне придется ее поднимать. Возможно, для этого меня здесь и освободили от директорства… Всего хорошего! (Делает шаг к двери и возвращается.) Кстати, еще одна просьба. Не в службу, а в дружбу. Если в управлении зайдет разговор, не забудьте сказать, что я освободил вам место с искренней радостью. А если позвонят из пединститута, скажите просто — меня нет… на совещании…

Б а з а р о в. Хорошо, скажу: вы на совещании.

В о р и с о в. Вот именно! Спасибо. Если вам потребуется консультация по работе — обращайтесь ко мне в любой момент. Не стесняйтесь. И вы, Пардагюль, тоже.

Тем временем карканье смолкло, слышится пение канарейки.

Ай, как грустно поет!.. Ну ничего, птички. Я ухожу — вы остаетесь. Память обо мне! (Базарову и Пардагюль.) Эта птичка из Индии. Или из Индонезии. Издалека. Ну, всего!

Ворисов идет к двери, в дверях сталкивается с входящим Ш о д и. Шоди в волнении забывает извиниться. Ворисов смотрит на него, пожимает плечами и уходит. Шоди идет на середину комнаты, вглядываясь в Базарова.

Б а з а р о в (вслед Ворисову). Будьте здоровы!

П а р д а г ю л ь (так же). До свиданья!.. (Шоди.) Вам кого?

Ш о д и. Мне?.. Отца!

Б а з а р о в. А кто ваш отец?.. (Пардагюль.) Выключите вы этих птиц!

Пардагюль выключает магнитофон.

Ш о д и. Мой отец — здешний директор!..

П а р д а г ю л ь. Вы что — своего отца не знаете?.. (Показывая на Базарова.) Вот наш директор!

Ш о д и. Папа! Папочка! (Кидается к директорскому столу, пытаясь обнять Базарова прямо через стол.)

Базаров отбивается. Короткая схватка.

Папочка! Не узнаете меня! Первый раз вас нашел, в восемнадцать лет!

Б а з а р о в (тяжело дыша). Ты что, парень, взбесился?

Ш о д и (горестно). Не узнаете, значит, своего сына?

П а р д а г ю л ь. Бедный мальчик…

Б а з а р о в (поправляя галстук и воротник рубашки). Вот именно — бедный мальчик… У него тут (вертит пальцем у виска) — не в порядке.

Ш о д и (так же горестно). Папа, не говорите так! Я здоров! Я ваш сын!

Б а з а р о в. Прекрати свое издевательство! Вон отсюда! (Пардагюль.) Видали — какой?..

П а р д а г ю л ь. Не ругайте его — бедный парень, может, вправду отца ищет…

Б а з а р о в. Какого он отца ищет? Которого в лицо не знает?! Это его кто-то подучил… подослал ко мне… знают, что у меня сына нет… одни дочери…

Ш о д и. Папочка! Никто меня не подослал!.. Сам вас ищу… Я же ваш первенец…

Базаров возмущенно разводит руками.

Сколько себя помню, все мечтал вас увидеть…

П а р д а г ю л ь. Бедняжка…

Ш о д и. Неужели вы про меня совсем забыли?.. А ведь мы все там же живем, в том же белом домике, в том же Байт-Кургане!..

П а р д а г ю л ь. А, вот в чем дело!..

Б а з а р о в. В чем еще дело? Мне этот Байт-Курган и во сне не снился, слышите? В бе-елом домике!..

Ш о д и. Папа, да мы же от вас восемнадцать лет алименты получали!

П а р д а г ю л ь (качая головой). Да-а…

Б а з а р о в. Вот наваждение!.. Да как тебе втемяшить: я и названия такого не знаю — Байт-Курган, понял? И никому никогда я не платил алиментов! Можно в бухгалтерии проверить…

П а р д а г ю л ь. И в самом деле!..

Ш о д и. Не хотите меня признать?.. (У него слезы в голосе.) А я вам хотел о себе рассказать… в этом году школу окончил…

П а р д а г ю л ь. А-а!.. И теперь в институт поступаете?

Ш о д и. Да не поступаю я ни в какой институт! Я в школе механизаторов учусь… Осенью сяду на хлопкоуборочную машину… У мамы еще пятеро, мои сестры и братья в школе учатся.

Б а з а р о в. Слушайте, Пардагюль, объясните вы этому парню…

П а р д а г ю л ь. А что я объясню…

Ш о д и. Не надо мне ничего объяснять, мне и так все понятно. Можете, папа, не беспокоиться — я к вам домой не зайду. Правильно мать говорила: отец тебя признать не захочет — мачехи твоей побоится. Домой не заходи, пойди к нему на работу. Еле вас нашел… А вы и тут испугались!..

Б а з а р о в. Ну-у, такого шута я еще не встречал! Врет — и не собьется!

Ш о д и. Только чего вы теперь боитесь — не пойму. Алименты уже кончили платить, просить я у вас ничего не попрошу, я теперь никому в тягость не буду, нашел свою дорогу…

П а р д а г ю л ь. Слушайте, братец, вы действительно его сын?

Ш о д и. А то чей же!

П а р д а г ю л ь. И можете это доказать?

Ш о д и. Чего тут доказывать!.. Вот мой паспорт. (Достает паспорт.) Вот, пожалуйста… черным по белому написано — Шоди Меросович Ворисов…

Пардагюль заглядывает в паспорт, потом искоса смотрит на Базарова и прыскает. Мгновение спустя комизм ситуации доходит и до Базарова, и он начинает громко хохотать. Пардагюль ему вторит.

Чего вы смеетесь?!.. Чего тут смешного? (Сам заглядывает в свой паспорт.) Имя как имя, фамилия как фамилия… Я своим отцом горжусь… (Поправляясь и приняв уязвленный вид.) …Гордился!

Б а з а р о в (продолжая смеяться). Ну, ты, парень… ха-ха… увидел безбородого — думаешь, мальчик! Ха-ха-ха…

П а р д а г ю л ь (досмеиваясь). Тот человек, с которым вы у входа столкнулись… тот человек, братишка, и был Ворисов.

Ш о д и. При чем тут тот человек? Мой отец — директор. У него оклад высокий, я по алиментам знаю. Раз он тут директор — значит, он мой отец!

Б а з а р о в. Ну ладно, сынок. Теперь ты посмотри — вот мои документы. (Достает из наружного кармана и протягивает Шоди свое удостоверение.)

Ш о д и (посмотрев удостоверение, Пардагюль, с обидой). Э-э, сестра, значит, вы мне неправду сказали? Разве этот дядя директор? Он же звукооператор!

П а р д а г ю л ь. Это — новый директор.

Ш о д и. А мой отец кто?

П а р д а г ю л ь. А ваш отец — бывший директор!..

Ш о д и. Новый, бывший!.. Опять, сестра, неправду говорите. Сегодня утром я в вашем управлении узнавал, сказали: «Ворисов — директор студии звукозаписи». Утром — директор, вечером — не директор?..

Б а з а р о в. Выходит так, парень. Космический век!.. Не обижайся на нее, она тебе правду говорит.

Ш о д и. Э-э, не везет мне… Где же мне его теперь искать?

П а р д а г ю л ь. Домой к нему идите, я адрес дам.

Ш о д и. Не-ет, домой я к нему не пойду… Вот же дурень (хлопает себя по лбу) — в дверях столкнулся и не узнал… Как я его теперь найду?..

Б а з а р о в. Ну, не тушуйся — найдется твой отец!.. Он говорил, его куда-нибудь на прорыв бросят… Там и найдешь!

Ш о д и. Откуда я узнаю, где прорыв… (обводит глазами помещение), а где не прорыв… (Пардагюль.) Сестра, не сердитесь на меня — услышите, где мой отец работает, — запишите! А я снова приеду — зайду, спрошу. А?

П а р д а г ю л ь. Хоп…

Б а з а р о в. Узнаем, парень, обязательно узнаем, не волнуйся!

Ш о д и. Ну, до свидания… (Выходя.) Эх. (Уходит.)

П а р д а г ю л ь. Бедный парнишка…

Б а з а р о в. Ничего!.. А вы что сидите, Пардагюль? Пора идти домой.

П а р д а г ю л ь. Когда вы уйдете — и я уйду.

Б а з а р о в. Это еще почему?

П а р д а г ю л ь. Секретарь не должен уходить раньше директора.

Б а з а р о в. Кто это придумал?

П а р д а г ю л ь. Мероса Ворисовича распоряжение.

Б а з а р о в. Фу ты господи… Теперь можете уходить вовремя.

П а р д а г ю л ь. Да, сегодня вы так говорите, а завтра будете ругать.

Б а з а р о в. Интересно!.. Теперь такая забота, а час назад я спросил, нет ли у вас пиалушки чая, вы сделали вид, что не слышите.

П а р д а г ю л ь. Сейчас я заварю чай, сейчас… (Выскакивает из комнаты.)

Б а з а р о в (вслед). Да не надо, не надо!.. Ну и ну.

Входит плачущая Х а т и м а.

Вам кого, сестрица? Почему плачете?..

Х а т и м а (плача в голос). Я-а… последний экзамен провалила-а-а!..

Б а з а р о в. Ну-у!.. Все равно плакать не стоит. Приемный, что ли? В институт?

Хатима кивает.

Ничего-о! Не учеба — так работа. Проживете…

Х а т и м а (внезапно перестав плакать, сухим, категорическим тоном). Не-ет… Я должна учиться!.. А где директор?

Б а з а р о в (насторожившись). Какой директор?

Х а т и м а. Как какой? Здешний! Это же директорский кабинет?..

Б а з а р о в (так же). А как фамилия директора?

Х а т и м а. Не знаю я его фамилии. Я его самого знаю. Он обещал мне помочь.

Б а з а р о в. Ворисов?

Х а т и м а. Может, и Ворисов.

Б а з а р о в. А вы… кем ему приходитесь?

Х а т и м а. Интеллигентный человек женщине таких вопросов не задает. Понятно? Придет директор, передайте, его ищет Хатима из Байт-Кургана. (Выходит, гордо подняв голову.)

Б а з а р о в (глядя ей вслед). Интере-есно… (Подумав.) Интересно…

Гаснет свет.

Краеведческий музей. Кабинет директора. Входит В о р и с о в.

В о р и с о в. Кабинет ничего… неплохой. Можно считать — меня повысили. (Пробует кресло.) Прочное. Теперь мы себя проявим, а? (Садится в кресло, нажимает кнопку вызова секретаря.)

Ч у к м а р о в (входит). Я вас слушаю…

В о р и с о в. Я не вас вызывал.

Ч у к м а р о в. Не меня?..

В о р и с о в. Нет, не вас. Можете идти.

Ч у к м а р о в. Слушаюсь. (Выходит.)

В о р и с о в. Обычная история. Никакой дисциплины. (Снова нажимает ту же кнопку.)

Ч у к м а р о в (входя). Слушаю!..

В о р и с о в. Я же вам сказал: можете идти. Я вас приму позже. Позовите секретаря.

Ч у к м а р о в. Пожалуйста… (Пауза.) Я и есть секретарь.

В о р и с о в. Вы?..

Ч у к м а р о в. Так точно. Позвольте представиться: Чукмаров Болта Чукмарович.

В о р и с о в. Ворисов… Мерос Ворисович Ворисов. Я — ваш новый директор.

Ч у к м а р о в. Я так и понял… Очень приятно… Готов к услугам…

В о р и с о в. Да-а… сколько ни занимал должностей, нигде не видел, чтоб секретарем был мужчина… Жив буду — еще не то увижу…

Ч у к м а р о в. Совершенно верно. То есть, я хочу сказать… бывают ситуации… моя семья в городе… Вот я и остался.

В о р и с о в. Ясно. Что кончали?

Ч у к м а р о в. Нархоз.

В о р и с о в. А в пединституте я вас не мог встретить?

Ч у к м а р о в. Нет… Я думаю, нет.

В о р и с о в. Может, у вас там знакомые есть?

Ч у к м а р о в. Н-нет… в нархозе есть.

В о р и с о в. В нархозе! Где же вы в прошлом году были с вашим нархозом!

Ч у к м а р о в. Здесь… секретарем.

В о р и с о в. Понятно… Постойте, я вчера заходил, в приемной ведь сидела молодая женщина!

Ч у к м а р о в. Так точно.

В о р и с о в. А где же она теперь?

Ч у к м а р о в. В отделе искусства.

В о р и с о в. У вас тут что — скользящий график?

Ч у к м а р о в. Нет, товарищ директор… у меня была свадьба, а она меня два дня заменяла…

В о р и с о в. Почему именно она?

Ч у к м а р о в. У нас, извините, кроме нее, никто на машинке печатать не умеет.

В о р и с о в. Понятно… Придется поменять вас местами. Готовьте приказ!

Ч у к м а р о в. Так точно… ой, простите — а Бекпашша согласна?

В о р и с о в. Бекпашша?.. А, это она!.. Что значит согласна? Приказ директора.

Ч у к м а р о в. Совершенно верно… (Выходит.)

В о р и с о в. Вот так. Надо начинать с правильной расстановки кадров. Где это видано, чтобы здоровенный парень сидел в приемной, а изящная, красивая женщина — вдали от глаз!.. Правильно расставим людей, лишних — уберем. Коллектив сразу почувствует опытного руководителя!

Стук в дверь.

Войдите!

Входит Н у с р а т - б о б о, в руках у него большая книга в старинном переплете.

Н у с р а т - б о б о. Можно?.. (Кланяется, приложив руку к сердцу, но с большим достоинством.) Извините, услышал, что в этом кабинете появился хозяин, вот и пришел по срочному делу…

В о р и с о в. Так. А вы кто?

Н у с р а т - б о б о. Нусрат, сын Халмата.

В о р и с о в. Ворисов Мерос Ворисович. Должность…

Н у с р а т - б о б о. Я знаю: директор.

В о р и с о в. Нет — ваша должность?

Н у с р а т - б о б о. А, извините! Я научный сотрудник.

В о р и с о в. Чем занимаетесь?

Н у с р а т - б о б о. Я текстолог.

В о р и с о в. Что?

Н у с р а т - б о б о. Текс-то-лог.

В о р и с о в. Ясно, ясно. По текстилю, значит. Шерсть? Хлопчатобумажные?

Н у с р а т - б о б о. Просто бумага!

В о р и с о в. Ха. По бумагам — это все специалисты!.. В пединституте никого не знаете?

Н у с р а т - б о б о. Как не знать!.. Многих знаю.

В о р и с о в. Можно им позвонить? Связаться?..

Н у с р а т - б о б о. Сейчас, к сожалению, нет — они все в отпуске. Старые люди, на время приемных экзаменов уезжают отдыхать…

В о р и с о в. Ага, ясно!.. А вы сами — что кончали?

Н у с р а т - б о б о. Я?.. Медресе кончал.

В о р и с о в. Диплом есть?

Н у с р а т - б о б о. Ха-ха-ха… Веселый вы человек, товарищ директор.

В о р и с о в. Вы чего смеетесь? Я вас спрашиваю — диплом у вас есть?

Н у с р а т - б о б о (поняв, что директор не шутит). Извините… В медресе дипломов не давали. Между прочим, мы учились в медресе вместе с Кары-Ниязи…

В о р и с о в (нахмурив брови). С Кары-Ниязи?.. А, понятно. Прекрасный певец. У меня есть пластинка.

Н у с р а т - б о б о (мягко). Кары-Ниязи — известный ученый. Вы, наверное, имеете в виду Кары-Якубова?..

В о р и с о в. Не волнуйтесь, я и Кары-Якубова знаю… Встречу, не ошибусь.

Н у с р а т - б о б о (так же). О, вы его уже не встретите… Умер.

В о р и с о в. Что вы к словам придираетесь?.. Я имел в виду его портрет!.. Не будем отвлекаться. Значит, как я понял, диплома у вас нет?

Н у с р а т - б о б о. Нет.

В о р и с о в. Кто же устроил сюда на работу?

Н у с р а т - б о б о. Я сам.

В о р и с о в. Давайте не будем шутить, товарищ Халматов!.. Я спрашиваю, в чью пору вы сюда пришли?

Н у с р а т - б о б о. В свою!

В о р и с о в. Товарищ Халматов!..

Н у с р а т - б о б о. Видите ли, я один из организаторов этого музея.

В о р и с о в. А-а!.. Понятно. Что ж, в то время у нас дипломированных кадров не хватало. Теперь другое дело. Теперь, извините, дипломов больше, чем должностей. Так что придется подумать…

Н у с р а т - б о б о. Извините, товарищ директор, но мой диплом — это выпущенные мною книги!

В о р и с о в. Не знаю, не знаю… Вас на повышение квалификации сколько раз посылали?

Н у с р а т - б о б о. Никуда меня не посылали!.. Я работаю и повышаю свою квалификацию во время работы!

В о р и с о в. Значит, не посылали. Явная халатность. Придется исправлять ошибки прежних руководителей!.. Значит, так: мы вас направим на учебу. Кстати, потом и диплом получите!..

Н у с р а т - б о б о. Зачем мне этот диплом? Что, я его с собой в могилу возьму?!.

В о р и с о в. Товарищ Халматов!.. Пессимизм — не наше мировоззрение. А вы пока еще (стучит пальцем по столу) сотрудник государственного учреждения.

Н у с р а т - б о б о. От смерти-то никому не уйти.

В о р и с о в. Чтоб я у себя в музее этих вредительских слов больше не слышал!.. Вы что, пришли сюда смерть проповедовать?..

Н у с р а т - б о б о. Я пришел сюда по срочному делу.

В о р и с о в. По какому такому делу?

Н у с р а т - б о б о. Я просто не успел сказать… Вот, посмотрите эту книгу. (Протягивает фолиант.) Нам предложили ее приобрести для музея.

В о р и с о в (берет книгу и листает). Позвольте! Она же на арабском языке!..

Н у с р а т - б о б о. Листайте вправо… Она на узбекском языке, но написана арабским шрифтом.

В о р и с о в. Что это за книга?

Н у с р а т - б о б о. Вот… здесь название.

В о р и с о в. Здесь?.. Не разберу — очки дома забыл.

Н у с р а т - б о б о. Алишер Навои. «Хамса». Редчайшая книга!

В о р и с о в. Редчайшая книга?.. Товарищ Халматов, вы меня за кого принимаете? За неграмотного колхозника? У меня дома такая книга есть, и новенькая, не то что эта ветошь! Ее каждый школьник читал!.. Хы…

Н у с р а т - б о б о. Това-арищ директор… это же рукописная книга, которая пришла к нам из тех времен… из шестнадцатого столетия! Почти из того века, когда жил сам Алишер!.. Подлинная рукописная книга! Ее нельзя упустить… Это же праздник — день, когда удается увидеть такую книгу!

В о р и с о в. Товарищ Халматов, давайте сами дни праздников не устанавливать. Это сделают без нас с вами…

Н у с р а т - б о б о. Ну, хорошо, я же не в том смысле… У меня в кабинете сидит владелец. С ним я договорюсь — он хочет сравнительно недорого…

В о р и с о в. Сколько?

Н у с р а т - б о б о. Я же сказал — я с ним договорюсь…

В о р и с о в (оглядывает книгу с видом заправского знатока). Я считаю так — будь она поцелей… ну, пятерка… А в таком виде — можно дать не больше трех рублей!..

Н у с р а т - б о б о. Ну, хватит! (Хватает книгу и, возмущенный, идет к двери.)

В о р и с о в (вслед). Да, да! И на будущее запомните — старье не берем! Тут музей, а не утильсырье! Мы призваны воспитывать нового человека!..

Нусрат-бобо распахивает двери кабинета, сталкивается с входящим Ч у к м а р о в ы м и выходит. Чукмаров входит, еле удержав в руках бумаги.

Ч у к м а р о в. Йе… извините, товарищ директор… приказы готовы. (Подает.)

В о р и с о в. Прекрасно. Я вижу — вы исполнительный работник… (Подписывает бумаги.) Надеюсь — теперь вы наведете порядок и в отделе искусства.

Ч у к м а р о в. Слушаюсь, товарищ директор… то есть — будем стараться, товарищ директор!

В о р и с о в. Старайтесь, старайтесь… И пусть ваш отдел расцветет как благоухающий сад, хе-хе!

Ч у к м а р о в. Слушаюсь, товарищ директор! Будем благоухать!

В о р и с о в. Хе-хе! И у нас тут тоже будут цвести и благоухать… красота и духи вашей Бекпашши! А? Хе-хе-хе…

Ч у к м а р о в. Так точно. (Подобострастно хихикает.)

В о р и с о в. Ну ладно, хватит хихикать. Идите вывесите приказ, чтоб все видели… Да! Сначала дайте ознакомиться Бекпашше!

Ч у к м а р о в (он сразу сник). Товарищ директор… Мерос Ворисович… может, вызовете ее сами?

В о р и с о в. А! Вы, я вижу, не из храбрецов. Ладно, пригласите ее сюда. И можете перебираться в отдел.

Ч у к м а р о в. Слушаюсь… (Поспешно выходит.

Ворисов достает зеркальце, поправляет прическу, оглядывает себя.

Возвращается.) Идет!

В о р и с о в. Прекрасно…

Входит Б е к п а ш ш а.

Кто вы?

Б е к п а ш ш а. Толмасова Бекпашша Ниязовна.

В о р и с о в. А! Очень приятно. Ворисов Мерос Ворисович. Что кончили?

Б е к п а ш ш а. Я? Институт культуры… А что?

В о р и с о в. В пединституте не учились?

Б е к п а ш ш а. Нет… Моя сестра в этом году поступает…

В о р и с о в. Так… Когда я вызываю, прошу являться немедленно. Моментально.

Б е к п а ш ш а. Простите, я разговаривала в коридоре с Нусрат-домлой.

В о р и с о в. Что, свое старье вам показывал?

Б е к п а ш ш а. Нусрат-домла хочет уйти из музея; если он уйдет, музей много потеряет.

В о р и с о в. Не волнуйтесь. Пусть бедный старик отдыхает. У нас молодых специалистов достаточно. Быстрых, энергичных. Молодым везде у нас дорога… И для вас у меня новость. Вот, читайте приказ. (Протягивает ей приказ.)

Б е к п а ш ш а (быстро проглядывает приказ). Боже мой! Такое и во сне не приснится!.. Что это значит?

В о р и с о в. Как что значит? Мы вас переводим на новое место… (со сладкой улыбкой) место, которое обожает любая женщина: сидеть у телефона.

Б е к п а ш ш а. Терпеть не могу телефон!

В о р и с о в. О-о!.. Неправда. А кто вчера и позавчера здесь сидел? Кто? Кто прекрасно справлялся с работой?

Б е к п а ш ш а. Меня попросил об этом Чукмаров!

В о р и с о в. А теперь я прошу! Ха-ха! Ему не отказали — неужели мне откажете? Я же все-таки директор!

Б е к п а ш ш а. Слушайте, о чем вообще речь? Я искусствовед, работаю по специальности… это мое любимое дело… Почему я должна сидеть в приемной?

В о р и с о в. Товарищ Бекпашша! Кому виднее, как расставить кадры — вам или директору?..

Б е к п а ш ш а. Извините, я здесь уже три года работаю, а вы — первый день!..

В о р и с о в. Та-ак… (Встает и принимает позу полководца, закладывая один палец за лацкан пиджака.) Значит, три года здесь работаете… и до сих пор не знаете, что такое трудовая дисциплина? Что такое приказ?.. (Грозным и в то же время проникновенным тоном.) Что будет, если во время атаки каждый боец будет обсуждать приказ, а?

Б е к п а ш ш а. Но сейчас же не…

В о р и с о в. Не прерывайте директора!.. Трудовая дисциплина — это основа наших успехов! Наших побед!.. Я сюда не сам пришел, товарищ Бекпашша! Меня сюда назначили. Меня не уважаете — вышестоящие организации уважайте!.. Вы знаете, до чего так можно дойти?

Б е к п а ш ш а. Слушайте! Это же…

В о р и с о в. Нет, вы послушайте!.. (Вдруг меняет тон на мягкий, увещевательный.) Подумайте сами. Разве товарищу Чукмарову легко было расставаться со своим любимым местом? (Показывает рукой на открытую дверь в приемную.)

Бекпашша фыркает.

Но он поступил правильно. Даже не пикнул. (Обращаясь к Чукмарову.) Молодец, товарищ Чукмаров! Объявляю вам пока устную благодарность!

Ч у к м а р о в. Спасибо, товарищ директор!

Б е к п а ш ш а. Товарищ Чукмаров, извините, другое дело. Он кончил нархоз, и ему все равно, где у нас работать — в приемной или в отделе искусства!..

В о р и с о в. Товарищ Бекпашша, не корите его дипломом. Диплом человек какой может, такой получает. Настоящая школа — это жизнь. Мы учимся на ошибках!

Б е к п а ш ш а. Прекрасно!.. Но вы, наконец, просто нарушаете трудовое законодательство: моя зарплата в два раза больше той, что получает секретарь приемной!..

В о р и с о в (решив, что Бекпашша пошла на попятный, с чувством благодушного облегчения). Ну, дорогая Бекпашша, здесь проблем нет!.. Я как директор всегда внимательно отношусь к материальному положению сотрудников… Зарплату мы вам оставим прежнюю, не волнуйтесь! Как-нибудь устроим.

Б е к п а ш ш а. Не надо мне, чтоб вы мне что-нибудь устраивали! Я хочу получать свою зарплату за свою работу!.. (Твердо.) И на каком месте я работала — на том и буду работать.

В о р и с о в. Значит, не подчиняетесь приказу директора?.. Хорошо. Тогда можете подавать заявление.

Б е к п а ш ш а. И не подумаю. Я не в пенсионном возрасте, как Нусрат-домла. Я не заявление буду подавать, а жаловаться! (Резко повернувшись, уходит.)

Ч у к м а р о в (жалобно). Я же говорил, не согласится…

В о р и с о в. Приказ остается в силе!.. Не хватало еще, чтоб я отменял свой первый же приказ по музею…

Ч у к м а р о в. А если она правда жаловаться пойдет?

В о р и с о в. Да-а… надо принять меры. Верните же! Быстро!

Чукмаров выбегает из кабинета.

Уже было согласилась… (Качает головой.)

Ч у к м а р о в возвращается.

Ч у к м а р о в (запыхавшись, уныло). Ушла…

В о р и с о в. Э-э… где ваша расторопность?..

Звонит телефон.

(В трубку.) Директор Ворисов слушает… А? О, это вы! (Привстает с трубкой возле уха и кланяется, прижав левую руку к сердцу.) Все ли у вас в порядке, как семья, как здоровье?.. Спасибо, большое спасибо! Я счастлив, что вы позвонили! Я говорю, спасибо, что позвонили… А? Срочно приехать?.. А, Нусрат-домла?.. У вас, да? (Быстро.) Нусрат-домла — замечательный человек, я сразу увидал!.. Листаете вместе «Хамсу»? Я тоже листал. Редчайшая книга! Шестнадцатый век! Что? Я предлагаю купить для музея!.. Нет, что вы, я так не мог сказать!.. А? Домла неправильно понял. Очень ценим такие книги, очень… Что? Сколько нужно, столько заплатим! Не хватит, из своей зарплаты добавлю! Не пожалеем… А? Короче?.. Сейчас… сейчас приеду… до свиданья. (Кладет трубку, встает, поспешно идет к выходу.)

Ч у к м а р о в (вслед). Приказ вывесить?

В о р и с о в. А-а, положи. (Выходит.)

Ч у к м а р о в. Вот те на… «положи». (Подумав.) Нет! Возьму и вывешу. Будет — не будет, а пока все прочтут. Увидят, как меня выдвигают…

Входит Ш о д и.

Ш о д и. Папа!.. Эй, где мой отец?

Ч у к м а р о в. Какой отец?

Ш о д и. Мой, мой!

Ч у к м а р о в. Извините… кто ваш отец?

Ш о д и. Ворисов! Директор здешний.

Ч у к м а р о в. А-а… Так бы и сказали! Ушел.

Ш о д и. Куда ушел?

Ч у к м а р о в. Как куда? Вот в эту дверь…

Ш о д и. А обратно он придет? В эту дверь?

Ч у к м а р о в. Придет, наверное… Зайдите завтра… Э, конечно, придет! Он же не попрощался… приказ на столе остался… Подписал и оставил…

Ш о д и (радостно). Подписал?

Ч у к м а р о в. Подписал. А что?

Ш о д и. Давайте, я посмотрю!.. (Хватает приказ со стола.)

Ч у к м а р о в. Эй, вы что делаете?!

Ш о д и. Смотри! Почерк моего отца!! Наконец-то я его увидел… (Целует подпись.) Слушай, друг, ты кем здесь работаешь?

Ч у к м а р о в (ошеломленно). Я?.. Как вам сказать — до сегодняшнего дня работал секретарем…

Ш о д и. Каким секретарем?

Ч у к м а р о в. Как каким? Секретарем-ма… машинисткой…

Ш о д и. Машинисткой?! Йе… Скажи машинистом, тогда мы с тобой одной профессии будем! Я тоже на машине работаю! На хлопкоуборочной!

Ч у к м а р о в. Очень приятно… Не мните приказ! Дайте, пожалуйста, сюда!

Ш о д и. Э, нет, дорогой! Я его себе на память оставлю!

Ч у к м а р о в. Что за шутки!.. Этим приказом меня в заведующие отделом перевели… Отдайте, пожалуйста!

Ш о д и. Другой себе подпишешь!.. Мне эта подпись тоже нужна!

Ч у к м а р о в. Вот и возьмите другую подпись!

Ш о д и. Дорогой, я живу в кишлаке — ты в городе. Я далеко от отца, ты — рядом. Кому легче подпись получить? Я на рассвете в кишлак уезжаю, приеду не скоро…

Ч у к м а р о в. Слушайте, это же служебный документ. Вы меня поймите…

Ш о д и. И ты меня, дорогой, пойми: первый раз подпись отца вижу! А его самого еще никогда не видел…

Ч у к м а р о в. То есть как?..

Ш о д и. Вот так! Маме обещал — домой к нему не пойду. А на работе — ну никак не поймаю! Один раз приехал, говорят — в студии звукозаписи. Примчался — он уже там отзвучал! Второй раз приехал — говорят, в архиве, прибегаю — нету, говорят, сдал архив. Третий раз приехал — посылают в банно-прачечный трест. Прилетел туда как на крыльях — нет, говорят, уже смылся… Четвертый раз приезжаю — оказывается, в музее. Ну, думаю, в музее все долго держатся. Прибежал — опять не повезло… Что ты будешь делать!

Ч у к м а р о в. Я вам очень сочувствую, но приказ мне крайне нужен!.. Знаете что — пусть он повисит день, а потом я вам его вышлю, а?

Ш о д и. А, я знаю, ты хитрый — потом не пришлешь!

Ч у к м а р о в. Почему не пришлю?

Ш о д и. Себе на память оставишь!

Ч у к м а р о в. Нет, ей-богу, пришлю!

Ш о д и. Ну, ладно… только станцуй сначала!

Ч у к м а р о в. Что вы, я не умею…

Ш о д и. Танцуй, а то не отдам… «Тановар» танцуй!

Чукмаров начинает неуклюже танцевать, но постепенно входит во вкус. Шоди в такт хлопает в ладоши, потом засовывает Чукмарову под воротник на спине листок с приказом и, смеясь, выходит. Почти тут же входит Х а т и м а. Увидев ее, Чукмаров останавливается, приказ падает на пол.

Ч у к м а р о в (обнаружив, что Шоди ушел). Ой, а приказ где же?

Х а т и м а (поднимает приказ и разглядывает). Этот, что ли?

Ч у к м а р о в (обрадованно, снова начиная приплясывать). Этот, этот! Давайте станцуем! (Пытается взять ее за руку.)

Х а т и м а. Не хватайте!.. Увидит же…

Ч у к м а р о в. Кто увидит?

Х а т и м а. Кто, кто… директор!

Ч у к м а р о в (по-прежнему приплясывая). Ничего, он меня любит: из машинисток в завотделы перевел!

Х а т и м а. Да перестаньте вы, мне не до танцев!.. (Делая плачущую мину.) Я… экзамен провалила…

Ч у к м а р о в. Ну и что? Идите к нам секретарем-машинисткой!

Х а т и м а (категорически). Нет. Я должна учиться. Я еще год назад домой написала, что поступила в институт!..

Ч у к м а р о в. Зачем же вы сюда пришли?

Х а т и м а. Как зачем?.. К Ворисову… Где он, кстати?

Ч у к м а р о в. Ушел. (Останавливаясь, подозрительно.) А он что — и ваш тоже папа?

Х а т и м а. Какой он мне папа!

Ч у к м а р о в. А кто же тогда?

Х а т и м а. Интеллигентный человек женщине таких вопросов не задает. (Поворачивается и выходит из кабинета.)

Ч у к м а р о в (кидаясь за ней вслед). Эй! Отдайте приказ! (Уже за дверью.) Приказ мой отдайте!..

Гаснет свет.

Общество охотников. Приемная перед кабинетом председателя общества. Три двери. На стене приемной — цветная схема разделки говяжьей туши, какие висят в мясных магазинах. Х у р ш и д а сидит за машинкой и печатает. Входит Ш о д и.

Ш о д и. Это общество охотников?

Х у р ш и д а. Да.

Ш о д и. А начальник у вас кто — Ворисов?

Х у р ш и д а. Ворисов. А что?

Ш о д и. Здесь он?

Х у р ш и д а. Пока нет. А вы к нему по какому делу?

Ш о д и. Это мой папа!

Х у р ш и д а. Ваш… папа?! Ну и ну! А я слышала — он только недавно женился!..

Ш о д и. Я в кишлаке живу. В Байт-Кургане. Меня зовут Шоди. А он — где?

Х у р ш и д а. Хм… на охоте.

Ш о д и. А когда он вернется, тетя?

Х у р ш и д а. Это что еще за тетя?!

Ш о д и. Простите, сестра…

Х у р ш и д а. Так-то лучше… Должен вернуться сегодня, если меня правый глаз не обманывает: все утро дергается! Посидите на диване, возможно, ваш отец скоро приедет.

Ш о д и. Сидеть у меня времени нету. Я из кишлака на один день приехал — новую технику надо посмотреть. У меня в этом году обязательство — двести тонн!.. Сегодня же уезжаю… Если папа придет, передайте, пожалуйста, пусть не уходит, я еще зайду!.. (Выходит.)

Х у р ш и д а. Я ему скажу!.. Ну и ну… (Негромко напевая, продолжает печатать.)

Входит В о р и с о в, за ним следом И н с п е к т о р в очках и с большим мешком за плечами. Войдя, сбрасывает мешок на пол.

В о р и с о в. Так где же ваша сознательность, а? Где ваш гражданский долг?.. А еще инспектор! Вы советский человек или кто?

И н с п е к т о р. Товарищ председатель!.. Что приказано, то и делал.

В о р и с о в. Ай-яй-яй! Что приказано!.. Ладно, теперь будете выполнять другие приказы.

И н с п е к т о р. Слушаюсь, товарищ председатель!

В о р и с о в. Вот именно!.. Но за то, что у вас там творилось, придется еще ответить перед народом.

И н с п е к т о р. Товарищ председатель, за что?.. (Жалобно.) Семеро детей, товарищ председатель… Учатся еще!

В о р и с о в (Хуршиде). Еще спрашивает, за что, а? На всем участке волки и лисы живут, как у мамы дома! (Инспектору, саркастически.) Вы бы еще львов завели! Тигров! Барсов!

И н с п е к т о р (с готовностью). Барсы есть, товарищ председатель! Два. А тигров где взять?..

В о р и с о в. Нет! Слышали, а? Вот пожалуйста! Дай ему тигра — он его будет разводить! Высиживать будет! Барсы, говорит, есть, а? Под суд вас надо! Под суд!

И н с п е к т о р. Товарищ председатель… Приказ же был — не трогать.

В о р и с о в. Нет, вы хоть знаете, что это за животные, а? Это — хищники! Понятно?

И н с п е к т о р. Понятно, товарищ председатель…

В о р и с о в. Не перебивайте!.. Хищник чем питается? (Как бы подсказывая.) Мелким… домашним… кем? Скотом! Понятно? Домашний скот что такое? Народное дос-то-яние! Значит, хищник кто? Враг! Чей враг? Колхозника! Колхозник кто? Советский человек! Значит, кто хищник? Враг народа! Вот так… А вы что? Покрываете! Как это называется? Вам известно?

И н с п е к т о р (не выдержав). Товарищ председатель!.. Семеро детей… учатся еще! В детский сад ходят!

В о р и с о в (видимо, довольный достигнутым эффектом). То-то! Учатся… Вам самому еще учиться надо… Или в детский сад ходить. Простых вещей не понимаете. Нам кто дороже — волки или овцы?

Х у р ш и д а (решив наконец вступить в разговор). Товарищ инспектор, вы что — не сказали Меросу Ворисовичу? У вас же там заповедник!

В о р и с о в. Что? Заповедник?!. Еще не хватало! Заповедник, проповедник!.. Может, еще муллу наймем? Мечеть посередине поставим?! Заповедник! Додумались!

Х у р ш и д а. Мерос Ворисович! Заповедник же специально организуют, чтобы…

В о р и с о в. Вы меня не учите! Специально организуют! Такие вещи специально не организуют. Это результат вредной ошибки. И мы ее исправим! (Инспектору.) С понедельника начать истреблять всех хищников, наносящих вред народному хозяйству! Кто ходит, летает, ползает — всех. Шкуры и перья — сдавать через бухгалтерию. Мы должны прежде всего думать о благе народа… Заповедник!..

И н с п е к т о р. Медведя тоже, товарищ председатель?

В о р и с о в. Медведя? Тоже! Мед кто ест?

И н с п е к т о р (вкрадчиво). Капканы — можно ставить?

В о р и с о в. Можно!

И н с п е к т о р (обрадованно). Есть, товарищ председатель!

В о р и с о в. Особенно волков не жалеть. Запомните: каждый волк ходит в овечьей шкуре, которую он содрал! И каждый волк — по семь шкур сдирает! В среднем…

И н с п е к т о р. Понятно, товарищ председатель!

В о р и с о в. Вот так. А вместо волков — овчарок разведем!

Х у р ш и д а (со скрытой издевкой). Может, лучше волков перевоспитать?

В о р и с о в. Перевоспитать? (Раздумывает над этой идеей.) Ладно, потом подумаем…

Х у р ш и д а. Потом поздно будет думать…

В о р и с о в. Я сам знаю, когда мне думать, а когда нет!.. (Инспектору.) Свяжитесь с газетой и с радио. Пусть известят всех охотников о начале кампании. И не позабудьте указать, что она проводится по распоряжению Мероса Ворисовича Ворисова!

Х у р ш и д а. Извините меня, конечно, но сейчас ведь не охотничий сезон. Птицы яйца откладывают, животные детей выводят…

В о р и с о в (в крайнем раздражении). Я без вас знаю, когда животные яйца откладывают! А в вашем пожилом возрасте (Хуршиду передергивает) уважение пора иметь! Уважение! Сколько у меня секретарш было — Пардагюль, Санобар, Лолахон, Азадахон, Салимахон — всех не вспомнишь, даже один мужчина был! — молодые девушки, а уважать начальника умели!..

Х у р ш и д а (сухо). Я о вас же беспокоюсь.

В о р и с о в. Спасибо, вы о себе побеспокойтесь! А то без работы останетесь! (Инспектору.) Все ясно? Вопросов нет?

И н с п е к т о р. Ясно, товарищ председатель. А вот… с этим (показывает на мешок)… чего делать?

В о р и с о в. А, с этим!.. Разделить надо!

И н с п е к т о р (обрадованно). Есть разделить! (Стремглав выбегает из приемной, тотчас возвращается, сгибаясь под тяжестью еще одного мешка. Свалив его на пол, суетливо.) Так… сейчас… сейчас… все как надо… (Развязывает первый мешок.) Сейчас… (Вытаскивает две шкуры.) Значит, так: лисичку — вам, волка — мне. (Опасливо подает Ворисову шкуру волчонка.)

В о р и с о в (принимая шкуру, удовлетворенно). Так, правильно. Хорошая лисичка. (Кладет шкуру у ног.)

Хуршида следит за этим с насмешливо-пренебрежительным интересом. Инспектор, незаметно для Ворисова, подмигивает ей, она морщится.

И н с п е к т о р (сунув лису обратно в мешок, продолжает ту же игру, но уже более уверенно). Фазан — вам (подает куропатку), куропатку мне. Гуся — вам (подает утку), утку — мне…

В о р и с о в. Маленький гусь, а?

И н с п е к т о р. Дикий.

Хуршида фыркает… Оба мужчины на нее взглядывают, Инспектор с опаской, Ворисов — с подозрением.

Товарищ председатель… тут у нас три… гуся… Может, одного выделим товарищу Хуршиде?

В о р и с о в. Выделим. Конечно, выделим. Она тоже член коллектива!

Х у р ш и д а. Мне подаяния не надо.

В о р и с о в. Какое подаяние? Производственная премия!

И н с п е к т о р (все это время роется в мешке, пытаясь что-то найти). Куда делась эта… этот гусь, а?

Х у р ш и д а (насмешливо). Улетел! В утку превратился…

И н с п е к т о р. Э-э… (Достает наконец из мешка утку и протягивает Хуршиде.)

Х у р ш и д а. Я же говорила.

В о р и с о в. Берите, берите… Хуршида Каримовна!

Хуршида, польщенная этим обращением, берет утку.

Х у р ш и д а. Спасибо… Плохо, что не в сезон…

В о р и с о в. Сезон кто устанавливает? Общество охотников! (Великодушным тоном.) Вы, Хуршида Каримовна, женщина еще молодая…

Хуршида вздрагивает.

В следующий раз мы и вас на охоту возьмем… бог даст, и сами кого-нибудь подстрелите…

Х у р ш и д а. Спасибо…

И н с п е к т о р (поднимая оба чуть похудевших мешка). Ну, я пошел?

В о р и с о в. Идите! Начинать с понедельника!

И н с п е к т о р (взваливая на спину мешки). Е… есть! (Выходит.)

Х у р ш и д а. Мерос Ворисович… Вы человек хороший… добрый…

В о р и с о в (одобрительно). Хм…

Х у р ш и д а. Жалко, если у вас неприятности будут… Вы охотничьего дела не знаете…

В о р и с о в. Товарищ Хуршида! Вы опять за свое? У меня есть опыт руководства, ясно? Меня не первый раз на прорыв бросают… работу поднимать! Охота-мохота — этому всякий научиться может! Руководить — талант надо иметь!

Х у р ш и д а. Вам, конечно, видней, Мерос Ворисович… Но если ревизор приедет…

В приемную врывается И н с п е к т о р со своими двумя мешками за спиной.

И н с п е к т о р. Там… ревизор идет! Вай-ай… (Пробегает через приемную и скрывается в противоположной двери.)

Х у р ш и д а. Вот видите! Спрячьте скорей вашу добычу. (Прячет свою утку под стол.)

В о р и с о в. Зачем прятать? Гордиться надо! Пусть видят.

Х у р ш и д а. Мерос Ворисович! Я вас прошу… Я здесь давно работаю.

В о р и с о в (внушительно). Товарищ секретарь! Я вам что сказал?.. Я ухожу, а ревизор пусть завтра зайдет!

Х у р ш и д а (растерянно). Ладно…

Ворисов идет к той же двери, в которую скрылся Инспектор.

Да! Мерос Ворисович!

В о р и с о в. Что еще?

Х у р ш и д а. Вас тут спрашивал… Шодибай. Сказал — зайдет, просил подождать.

В о р и с о в. Шодибай?.. Не знаю. Я пошел. (Уходит.)

Х у р ш и д а (после того как дверь за ним захлопывается). «Поше-ел»… Осел. Этого выгонят — какой еще новый придет?.. Надоело…

В первую дверь входит Х а т и м а. Хуршида вскакивает с места и выходит на середину комнаты, стараясь заслонить собою лежащие на полу охотничьи «трофеи».

(Услужливо.) Здравствуйте… Заходите… Как здоровье?

Х а т и м а (надменно, хотя она явно и не ожидала такой встречи). Здравствуйте!.. Ваш председатель здесь?

Х у р ш и д а. Нет, извините… Его срочно вызвали… По важному делу.

Х а т и м а (поднимая брови). По важному делу? Интересно… А когда он вернулся из командировки?

Х у р ш и д а (так же предупредительно). Только что, только что… А вы когда приехали?

Х а т и м а. Я? Я не приехала, а пришла.

Х у р ш и д а (обескураженно). А-а… вот что… уже в обкоме были?

Х а т и м а. Почему в обкоме? Я была на мандатной комиссии…

Х у р ш и д а. На мандатной… На мандатной комиссии?.. И что?

Х а т и м а (со слезной миной). Не приняли.

Х у р ш и д а. Вас — не приняли? Может, рабочий день кончился?

Х а т и м а. При чем тут рабочий день? Прием кончился!

Х у р ш и д а (зашла в тупик, повторяет автоматически). Прием кончился…

Х а т и м а (начиная плакать). Ну да… Не приняли меня в институт!..

Х у р ш и д а (до нее доходит). Так вы… вы не ревизор?!.

Х а т и м а. Ревизор? Какой ревизор? Смеетесь, что ли? Вам что, доложили, что я по «Ревизору» сочинение писала? (Плачет в голос.)

Хуршида разражается хохотом, никак не может остановиться, всхлипывающая Хатима смотрит на нее с возмущением.

Почему смеетесь над чужой бедой, а?

Х у р ш и д а. Ха-ха… ха-ха… не над бедой… нам сказали… ха-ха… ревизор приехал… ха-ха-ха… я вас приняла… (Отсмеявшись наконец.) Извините, ошиблась. Над собой смеюсь, не над вами. Так вы, бедняжка, в институт не попали? Ай-яй-яй… Наверно, экзамен одни женщины принимали!..

Х а т и м а. Нет, почему — мужчины.

Х у р ш и д а. Где же у них глаза были?

Х а т и м а (гордо). Не знаю. Я на нахалов внимания не обращаю.

Х у р ш и д а. Да, да, бедняжка… Хорошенькой тяжело приходится. По себе знаю. Каждый пристает. Я, бывало, даже в чужие двери заходила, пряталась… Бедняжка! Не приняли. Значит, Ворисова ищете? Вы его дочка, наверное?

Х а т и м а (с вызовом). Нет, не дочка!

Х у р ш и д а. Не дочка?.. А кто?

Х а т и м а. Что это за вопросы?.. Мы вместе живем!

Х у р ш и д а. А, извините… (Поджав губы.) Извините.

Х а т и м а. Пожалуйста.

Х у р ш и д а. Да, кстати, тут сегодня заходил сын Мероса Ворисовича…

Х а т и м а. Сын?

Х у р ш и д а. Да-а… примерно вашего возраста.

Х а т и м а. Да неужели?

Х у р ш и д а. Ну, может, постарше немного. Чуть-чуть… Шодибаем зовут. Из Байт-Кургана.

Х а т и м а (с тревогой). Шодибаем?

Х у р ш и д а. Да…

Х а т и м а. Из Байт-Кургана?

Х у р ш и д а. Да. Так он сказал.

Х а т и м а. Не может быть!

Х у р ш и д а (агрессивно). Что значит «не может быть»? Выходит, я вру?

Х а т и м а (презрительно). Нет. Я не так выразилась.

Х у р ш и д а. То-то! Знаете его, наверное?..

Х а т и м а. Нет. Понятия не имею. Всего хорошего. (Уходит.)

Х у р ш и д а (вслед). Ну и ну!.. (Идет к своему столику.) Пожалела бедную девочку.

Входит Ш о д и.

Ш о д и. Еще раз здрасте, сестра… Ну что, пришел мой папа?

Х у р ш и д а (соболезнующе). Нет, так и не пришел… Теперь в понедельник будет.

Ш о д и. Опять не везет… Вот судьба!

Х у р ш и д а. Ничего, повезет. Молодой еще.

Ш о д и. Спасибо за утешение…

Х у р ш и д а. Тут, кажется, одна ваша знакомая приходила.

Ш о д и. Знакомая?..

Х у р ш и д а. Да! Только что ушла…

Ш о д и. А! Видел я ее в спину… То-то мне и правда походка знакомой показалась.

Х у р ш и д а. Еще бы не знакомая… Ваша мачеха.

Ш о д и. Моя мачеха? Такая молодая?.. Йе! Может, и отец у меня такой же молодой? Моложе меня? Ну, дела.

Х у р ш и д а. Не волнуйтесь — отец у вас в подходящем возрасте!

Ш о д и. Вот спасибо, сестра, успокоили… Ладно… пойду. До свидания, сестра. (Выходя.) Эх, папочка, когда же я тебя на своем месте застану?.. (Уходит.)

Гаснет свет.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Театр. Авансцена. Слева на столике телефон. С левой стороны входят П а р д а е в и А з и з о в с букетом.

А з и з о в. Да, Равшанбай, ты слышал? Новый директор пришел!

П а р д а е в. Еще один?

А з и з о в. Да. Третий день уже сидит. (Подходит к телефону и пробует набрать номер.)

П а р д а е в. А кто, не знаешь?

А з и з о в. Понятия не имею. Кто-нибудь!.. Нам-то что? Мы нештатные, появимся раз-другой на худсовете… (Снова набирает номер.)

П а р д а е в. Что, в нас одних только дело? А театр, зрители?

А з и з о в. Не волнуйся, о них найдется кому позаботиться. Без нас с тобой. А нам что? Был бы такой директор, чтоб на наши свадьбы артистов давал… (Стучит по рычагу.) Не работает. Чертов телефон!

П а р д а е в. Брось, Аюбходжа, ты же и сам так не думаешь… Пошли?

А з и з о в. Пошли.

Уходят вправо. С левой стороны, разговаривая, появляются И с а х а н о в и С а л и м а.

С а л и м а. Пулат Исаханович, что за человек новый директор?

И с а х а н о в. Не знаю.

С а л и м а. Ну уж, не поверю! Вы в нашем мире всех знаете!

И с а х а н о в. Всех знаю, а его не знаю.

С а л и м а. Темните, наверно!.. (Смеется.)

И с а х а н о в. Зачем мне темнить!.. Первый раз его вижу.

С а л и м а. Выходит — новая звезда на нашем небосклоне?

И с а х а н о в. Пока я еще не понял, звезда или комета… Три дня сидит, никого не принимает, личные дела смотрит. Кто его знает, что у него на уме: кнут? или пряник?

С а л и м а. Действительно, темная личность.

Слева появляются, разговаривая, К а м а р о в, Н а з и м о в, Б а й м а т о в.

К а м а р о в. Если это Ворисов, так я его знаю: он в бане работал.

Н а з и м о в. Ну уж, Курбан Камарович!.. Разве из бани в театр приходят?..

К а м а р о в. Так он же не прямо из бани… (Смеется.) Он еще в парикмахерскую заходил!

Б а й м а т о в. Слышал бы он вас… Вы бы поосторожней — как-никак начальство… Я его, между прочим, издалека уже видел. Такой… фотогеничный.

К а м а р о в. Значит, он!.. Одет так модненько, да? Он, точно!.. Он в архиве работал, а я у них музкружок вел.

Б а й м а т о в. В архиве?.. Вы же говорили — в бане?

К а м а р о в. Одно другому не мешает.

Н а з и м о в. Не могу понять: как это можно? Я вот всю жизнь в одном театре работаю…

К а м а р о в. Ну да: другого-то у нас нету!..

С а л и м а (почти одновременно). Понятно — вы же артист…

Б а й м а т о в (Салиме). Похоже — он тоже артист!

С а л и м а. А вот говорят, новый директор — очень скромный человек. Три дня сидит, никуда не показывается, изучает личные дела…

К а м а р о в. Во-во! Его метода. Как придет на новую должность, запирается на три дня в кабинете, требует к себе личные дела; все думают, он их изучает, волнуются, а он в окно смотрит. А потом собрание назначит…

Н а з и м о в. Курбан Камарович! Так легко и оклеветать человека!

К а м а р о в. Да я — что?.. Скроешь болезнь — лихорадка выдаст.

Н а з и м о в. Зачем же заранее подрывать авторитет директора?..

К а м а р о в. Правильно, правильно — он с этим сам справится!..

И с а х а н о в. Ну ладно. Поболтали — хватит. Через несколько минут худсовет — там поговорим… А где Завкибеков?

К а м а р о в. Опоздает немножко.

И с а х а н о в. Почему?

К а м а р о в. Дело есть.

И с а х а н о в. Какое дело?

К а м а р о в. Да мы с ним спор затеяли…

И с а х а н о в. Спор?..

К а м а р о в. Да. Но это пока тайна…

Слышен отдаленный шум подъехавшей машины.

И с а х а н о в. Взрослые люди, а ведете себя, как мальчишки… Ну, пошли. Кажется, это директор подъехал.

Слева торопливо входит Х а т и м а.

Х а т и м а. Скажите, правда, что у вас новый директор — товарищ Ворисов?

К а м а р о в. Правда. А что?

Х а т и м а. У меня к нему срочное дело.

И с а х а н о в. Он сейчас подойдет. У нас собрание…

Х а т и м а. Спасибо… (Уходит влево.)

К а м а р о в. Как-кая пери!

Б а й м а т о в. Кто она, интересно?

К а м а р о в. Ясно кто: поклонница нашего обольстительного директора!

Б а й м а т о в. Везет ему, однако!..

И с а х а н о в. Ну, снова начали!.. Пошли, хватит!

Все уходят вправо, Х а т и м а возвращается, беспокойно ходит взад-вперед по пустой авансцене. Слева поспешно, но твердыми шагами входит В о р и с о в…

В о р и с о в (заметив Хатиму). Хатима?!. (Оправясь от неожиданности, равнодушно-скучающим тоном.) Ну, что?

Х а т и м а. Поедете со мной. Около театра такси ждет.

В о р и с о в. Не могу. Собрание начинается. Отложить нельзя.

Х а т и м а. Мое дело тоже отложить нельзя. Прекрасно знаете.

В о р и с о в. Допустим, знаю.

Х а т и м а. Значит, поедете со мной.

В о р и с о в. Ис-клю-чается.

Х а т и м а. Ах, так?.. Тогда я тоже пойду на ваше собрание. И выступлю. (Идет направо.)

В о р и с о в (обогнав ее и преграждая путь). Незачем вам туда ходить!

Х а т и м а. Значит, пошли к такси.

В о р и с о в. Ну, поймите… Я в театре человек новый… так сказать, молодой руководитель! Первое собрание провожу…

Х а т и м а. Ничего не знаю. Поедете со мной к Мавлонзаде. Мое дело у него в руках. Договоритесь с ним, потом можете свое собрание проводить…

В о р и с о в. Слушай, не даешь ты мне покоя!.. (Что-то придумав.) Ладно! Мавлонзаде позвонить же можно… Успокойтесь, сейчас все сделаю. (Подходит к столику с телефоном, делает вид, что набирает номер, якобы ждет соединения, потом важно говорит в трубку.) Алло… Алло! Это говорит директор театра Ворисов. Да, да, Мерос Ворисович. Мне нужен товарищ Мавлонзаде. А, это вы? Очень приятно. Да, да… К вам просьба. Моя личная просьба! К вам придет от меня товарищ…

Х а т и м а (громко шепчет). Имя мое назовите, имя…

В о р и с о в (отмахиваясь рукой). …Товарищ Хатима-ханум. Протяните по возможности руку помощи!.. Поняли меня? Молодец, молодец… О результате как узнаю?.. Позвоните?.. Хорошо. Всего доброго. (Положив трубку, Хатиме.) Ну как? Успокоились?

Х а т и м а (приложив руку к сердцу). Да! Спасибо! Больших вам успехов на собрании!..

В о р и с о в. А теперь — марш!

Хатима убегает влево, Ворисов глядит ей вслед, качая головой, пошел было вправо, но взглянул на ручные часы и резко остановился.

Еще пару минут осталось. (Медленно идет назад.)

Входит М а в л о н з а д е, в руках у него папка.

М а в л о н з а д е. Йе!.. Мерос-меринос! (Раскрывает объятия, папка падает на пол.)

В о р и с о в. Ого! Сагат-шпагат!..

Обнимаются.

Э, ты уже какой шпагат? Автобус! Воздушный шар!.. Не обнимешь…

М а в л о н з а д е. Идут годы… Как здоровье, как дома?.. Ты все такой же.

В о р и с о в. Какой там такой же!.. Тоже стареем…

М а в л о н з а д е. Я сюда к режиссеру пришел. А ты что здесь делаешь? И ты пьесу написал, хе-хе?..

В о р и с о в (вид у него сразу становится внушительный). Назначили, понимаешь…

М а в л о н з а д е. Завхозом, что ли?

В о р и с о в. Извини, повыше…

М а в л о н з а д е. Ну-ну!.. Замдиректора по хозяйственной?..

В о р и с о в. На меня возложена обязанность поднять работу театра.

М а в л о н з а д е. Так ты что — директор, что ли?!

В о р и с о в. Уже трое суток без двух часов.

М а в л о н з а д е. Ну-у… (Он еще не осознал этой новости. Удивленно смотрит на Ворисова. Потом вдруг поспешно поднимает папку, закряхтев от натуги.) Так я тебя поздравляю, дорогой! Поздравляю!.. Выходит, я к тебе пришел, а?.. (Протягивая папку.) Ознакомься — это плод моего пера! Пьеса! Музыкальная драма!

В о р и с о в (берет папку и смотрит на заглавие). «Мавлонзаде…» Что, на фамилию жены перешел?

М а в л о н з а д е. Нет!.. Мавлонзаде — это мой псевдоним.

В о р и с о в. Постой… Так это ты теперь в пединституте заправляешь?

М а в л о н з а д е. Ну, дорогой!.. Говори прямо. Что, сын учиться хочет?

В о р и с о в. Не-ет…

М а в л о н з а д е. Дочка, значит?

В о р и с о в. Нет, жена…

М а в л о н з а д е. Жена?! На старости лет?.. Как ее зовут? Кумринисо, а?

В о р и с о в. Нет, это уже другая. То есть… третья.

М а в л о н з а д е. Молодая?

В о р и с о в. Полное среднее образование. Перед свадьбой, понимаешь, обещал, что устрою в институт…

М а в л о н з а д е. Уважаю! Уважаю… все сделаю, не волнуйся.

В о р и с о в (обрадованно). Вот, понимаешь, как вышло… А я звонить хотел… что, думаю, за Мавлонзаде?

М а в л о н з а д е. А это я! И моя пьеса…

В о р и с о в. Да, да! Конечно…

М а в л о н з а д е. Дорогой!! Чтобы эта пьеса могла увидеть сцену, нужно одобрение вашего худсовета… Сегодня!

В о р и с о в. Будет сделано. Кстати, мы с вами не знакомы…

М а в л о н з а д е. Первый раз вижу!..

Расходятся в разные стороны. Занавес поднимается. На сцене — кабинет директора. Сидят С а л и м а, И с а х а н о в, Н а з и м о в, Б а й м а т о в, К а м а р о в, П а р д а е в, А з и з о в. С видом глубокой сосредоточенности входит В о р и с о в и идет к своему председательскому месту. В руках у него папка с полученной пьесой. Пока он идет к столу, входит М а в л о н з а д е и садится позади всех. Когда Ворисов вошел, все встали.

В о р и с о в. Здравствуйте, товарищи! Садитесь, пожалуйста, садитесь…

Все садятся.

Так… (Увидел сидящего впереди Камарова.) О-о, Курбанджан, и вы здесь? Что здесь делаете?

А з и з о в (из-за спины Камарова). Меросбай, он член худсовета.

В о р и с о в. А-а! Аюбходжа!.. А вас каким ветром занесло?

П а р д а е в (он сидит рядом с Азизовым. Показывает на него и на себя). И мы тоже члены худсовета…

В о р и с о в. И вы, Равшанбай!.. Как приятно — куда ни пошлют, везде встречаю своих бывших подчиненных… (Назимову.) И с вами мы, кажется, работали?

Н а з и м о в. Нет… не приходилось.

В о р и с о в. А лицо у вас знакомое!

Н а з и м о в Может быть.

В о р и с о в (принимая строго официальный вид). Итак, есть предложение: заседание худсовета считать открытым. Против нет?.. Воздержавшиеся? (Поднимает руку.) Принято единогласно. На повестку дня предлагается два вопроса. Против есть?.. Воздержавшиеся?.. (Поднимает руку.) Принято единогласно. Вопрос первый — наше знакомство. Вопрос второй… Дойдем — объявим. Пугаться не надо, оргвопросов не касается. Перехожу к первому вопросу. Меня зовут Мерос Ворисович Ворисов…

Г о л о с а. Знаем!.. Знаем!.. Очень приятно.

В о р и с о в. Спасибо. Я ваш новый директор и председатель художественного совета. Искусство — люблю. Цель моего прихода — поднять работу театра, повысить экономические и хозяйственные показатели. Мне сказали, что театр горел, но следов пока не вижу. Что, ремонт был?

К а м а р о в. Своими силами!..

В о р и с о в. Очень хорошо. Значит, имеются скрытые резервы. В будущем, товарищи, резервы скрывать не будем! Наоборот, будем выявлять. (Салиме.) Вы тоже член худсовета?

С а л и м а. Да.

В о р и с о в. Кем работаете?

С а л и м а (пожав плечами). Я актриса.

В о р и с о в. Оч-чень хорошо! Прекрасно!.. Надо привлекать в театр побольше женщин. Это наш резерв и наш вклад в борьбу с феодально-байскими пережитками!.. Я, товарищи, хороший семьянин, но с феодально-байскими пережитками борюсь на любом посту, куда бы меня ни направили!.. (Показывая на Салиму.) Красивых женщин надо выдвигать, товарищи! Красота — залог здоровья!.. Но, с другой стороны, товарищи, нельзя забывать об идеологическом воспитании. Я, например, свой трудовой отпуск провожу в библиотеке… Не пью. Критику — люблю… Вопросы есть?.. Нет. Есть предложение первый вопрос считать рассмотренным. Против есть?.. Воздержавшиеся?.. (Поднимает руку.) Принято единогласно. Перейдем ко второму…

На авансцену, сбоку, выходит З а в к и б е к о в. Набирает номер, телефон, видимо, срабатывает, так как Завкибеков удовлетворенно кивает головой. На столе у Ворисова звонит телефон. Ворисов поднимает трубку.

(В трубку.) Директор театра Ворисов слушает.

З а в к и б е к о в (в трубку, внушительным басом). Говорит Завкибеков.

В о р и с о в. А? (Вскакивая с места и кланяясь.) Товарищ Завкибеков?.. Здравствуйте, очень рад… К вашим услугам!

З а в к и б е к о в. У вас сегодня — какой спектакль?

В о р и с о в. Одну секунду… (Прикрывая трубку, спрашивает другим тоном.) Какой спектакль сегодня?

И с а х а н о в. «Бег по кругу».

В о р и с о в (в трубку). Простите, заставил ждать, товарищ Завкибеков! Сегодня — «Бег по кругу»!

З а в к и б е к о в. Хороший спектакль?

В о р и с о в. Прекрасный, товарищ Завкибеков! Вас ждем…

З а в к и б е к о в. Автор кто?

В о р и с о в. Автор?.. Наш автор, товарищ Завкибеков!

З а в к и б е к о в. Что, зарубежных авторов не ставите?

В о р и с о в. Правильное замечание, товарищ Завкибеков!.. Международная обстановка… Будем ставить, товарищ Завкибеков!!

З а в к и б е к о в. Ставить ставьте, но своих не забывайте!

В о р и с о в. Есть, товарищ Завкибеков, главное — своих! Учтем, това…

З а в к и б е к о в. А Шекспир что — чужой, что ли?

Разговор идет во все убыстряющемся темпе, с Ворисова начинает капать пот.

В о р и с о в. Так точно, товарищ Завкибеков, Шекспир — свой, будем ставить, то…

З а в к и б е к о в. На одном Шекспире далеко не уедешь!

В о р и с о в. Совершенно справедливо, товарищ Завкибеков!.. Своих будем ставить, чужих будем ставить, всех будем ставить!

З а в к и б е к о в. Всех — нельзя ставить. Выбирать надо. До свиданья! (Кладет трубку.)

В трубке у Ворисова слышны короткие гудки.

В о р и с о в (кладет трубку, изнеможенно). Уф-ф… (Вспоминает, что он ведет худсовет, и приосанивается.) Та-ак… Вопросы есть?.. Переходим ко второму… Против?.. Воздержавшиеся?.. (Поднимает руку.) Принято единогласно. Второй… э-э… кстати, все присутствуют?

И с а х а н о в. Аминова нет.

В о р и с о в. Кого?

И с а х а н о в. Нигмата Аминовича, члена нашего худсовета.

В о р и с о в. Артист?

И с а х а н о в. Нет…

В о р и с о в. Композитор?

И с а х а н о в. Нет, он…

В о р и с о в. Художник?

И с а х а н о в. Да нет, он драматург! Известный драматург, у нас шли четыре его пьесы…

В о р и с о в. Почему отсутствует?

И с а х а н о в. В командировке.

В о р и с о в. Мы посылали?

И с а х а н о в. Нет.

В о р и с о в. Значит, без нашего ведома? Здесь что — караван-сарай: приехал, уехал? Здесь государственное учреждение!.. Поищите другого человека.

И с а х а н о в. Зачем нам другой человек? Аминов — наш автор, дает полезные советы…

В о р и с о в. Полезные советы нужны домашним хозяйкам. А здесь не кухня, здесь театр!

И с а х а н о в. Догадываюсь.

В о р и с о в. Так… А главбуха почему не вижу?

И с а х а н о в. Потому что он не член художественного совета.

В о р и с о в. Неужели? Интере-есно… Учтите — я как директор без подписи главбуха ни одной пьесы не пропущу!

Камаров хихикает, Исаханов пожимает плечами.

И с а х а н о в. А можно узнать, какой у нас второй вопрос?

В о р и с о в. М-м… второй вопрос — обсуждение пьесы товарища Мавлонзаде… (Пытается развязать тесемки папки.) Мавлонзаде…

М а в л о н з а д е (с места). «Между двумя вводами»!

В о р и с о в. Вот именно!.. «Между двумя вводами».

И с а х а н о в. Мы эту пьесу уже обсуждали.

В о р и с о в. Да? Ничего. Для пьесы полезно еще раз обсудить, послушать мнения…

И с а х а н о в. Но мы ее отклонили.

М а в л о н з а д е. Я переработал!

И с а х а н о в. Мы и переработанную обсуждали.

В о р и с о в. И что?..

И с а х а н о в. Тоже отклонили.

В о р и с о в. Э, нет, товарищи, так нельзя. Раз принес — отклонили. Два принес — отклонили. Это что такое? Автора надо уважать. Придется обсудить еще раз… Кто хочет выступить?

Все молчат.

Тогда предоставим первое слово автору. Пожалуйста, уважаемый Мавлонзаде!

М а в л о н з а д е. Э… неудобно, а?

В о р и с о в. Говорите, не стесняйтесь!

М а в л о н з а д е. Товарищи! Я родился в этом городе. Но по воле судьбы много лет жил в другом городе, В прошлом году я вернулся на родину. Когда я уезжал, в нашем городе не было театра. Когда приехал — вижу: театр. Обрадовался. Решил пойти. Идти с пустыми руками неудобно. Вот — написал пьесу, принес…

В о р и с о в. Правильно поступили, товарищ Мавлонзаде, спасибо!.. Кто еще хочет сказать?

А з и з о в. Я!.. Товарищи! На прошлом заседании мы переборщили с критикой этой пьесы. Конечно, мы должны быть требовательными, но все хорошо в меру. Я решил перечитать это произведение. И что же? Я не нашел в нем никаких ошибок, товарищи! Потом его прочел мой десятилетний сын. Ему, правда, удалось найти две ошибки. Во-первых, у «ц» не было хвостика. Во-вторых, над буквой «й» не было черточки. Эти ошибки уже исправлены, товарищи! И я считаю, что пьесу можно вынести на суд зрителей! У меня все.

В о р и с о в. Вот это разговор!

П а р д а е в (Азизову). Аюбходжа, ты что?..

А з и з о в. А, молчи!..

П а р д а е в. Нет, я не буду молчать! Я скажу. Товарищи, я люблю читать вслух. Даже романы я читаю вслух своим домашним. Тем более пьесы — ведь они для того и пишутся, верно?.. Но когда я попробовал читать вслух пьесу товарища. Мавлонзаде, оказалось, это невозможно. Да, да, товарищи! Она как будто написана не словами, а булыжниками! Язык сломаешь! Если вслух нельзя прочесть — как ее актеры играть будут?.. И потом — в ней же нет ни одного живого лица…

В о р и с о в. Несерьезное выступление, товарищ Равшанбай! Несерьезное. Что значит «ни одного живого лица»? Неужели советский человек мог написать пьесу про покойников?!. Если вы не могли читать вслух — еще ничего не значит. Вы читали на общественных началах, а актеры, извините, зарплату получают! Обязаны прочесть. Нет, так нельзя критиковать, товарищи. Не забывайте: домла написал свою пьесу сам… сам! Правильно я говорю, товарищ Мавлонзаде?

М а в л о н з а д е. Совершенно верно, товарищ директор! Все сам написал, все!.. Свидетели есть…

В о р и с о в. Вот видите. Надо понимать. Если пьесу товарища Мавлонзаде не поставят в родном городе, так где ее тогда поставят?!.

Входит З а в к и б е к о в.

З а в к и б е к о в. Извините… я опоздал, но по уважительной причине. (Садится сзади.)

В о р и с о в (Исаханову). Это кто?

И с а х а н о в. Это наш завлит. Завкибеков.

В о р и с о в. Завкибеков?.. О-о!.. Проходите вперед, товарищ Завкибеков! Просим.

З а в к и б е к о в. Спасибо, мне и тут хорошо.

В о р и с о в. Проходите, просим!

Завкибеков пересаживается вперед.

Вот так! Будем знакомы: Ворисов, Мерос Ворисович…

З а в к и б е к о в. Очень рад, Адыл Завкибеков.

В о р и с о в. Как здоровье вашего уважаемого отца?

З а в к и б е к о в. Увы! Он уже пять лет, как умер.

В о р и с о в. О-о!.. Очень печально… А как ваш дядя?

З а в к и б е к о в. Простите, у меня нет дяди.

В о р и с о в. Нет?.. Значит, старший брат…

З а в к и б е к о в. К сожалению, у меня только сестра.

В о р и с о в (качая головой). И брата нет?.. А такой знакомый голос… Наверно, скромничаете, товарищ Завкибеков. Это хорошо. Скромность украшает человека… Скажите, товарищ Завкибеков, вы пьесу товарища Мавлонзаде читали?

З а в к и б е к о в. Читал.

В о р и с о в. Ваше мнение?

З а в к и б е к о в. Я свое мнение уже высказывал… Пьеса никуда не годится.

В о р и с о в. Но товарищ Мавлонзаде ее переделал!..

З а в к и б е к о в. Я знаю. Я и переделанную читал. Раньше это была комедия, а теперь — музыкальная драма.

В о р и с о в. И что?

З а в к и б е к о в. Ничего! То же самое…

М а в л о н з а д е (не выдержав, с места). Как то же самое! Была комедия, стала драма! Как то же самое!..

З а в к и б е к о в (не оборачиваясь). Я имею в виду качество. Чтобы переделать комедию в музыкальную драму, автор вставил в нее ряд куплетов. Некоторые я выписал… (Достает из кармана бумажку.) Вот. На тридцать шестой странице хор персонажей поет такие слова:

Все смеются, кроме Мавлонзаде и Ворисова.

А на странице семьдесят восьмой героиня поет: «Здравствуй, здравствуй, дорогой!», на что герой ей отвечает: «Я люблю тебя нагой!»

Теперь смеются все, кроме Мавлонзаде, Ворисова и Назимова, которые недоумевают.

Н а з и м о в. Я люблю тебя… чем? Непонятно! Ногой?

К а м а р о в. Не ногой, а н а - г о й!

Н а з и м о в. А, а, нагой… нагой… голой, что ли? Но, товарищи, в театре же бывает неженатая молодежь! Такие куплеты исполнять нельзя!

К а м а р о в. Вот именно!

З а в к и б е к о в. Итак, товарищи, я считаю, что и в переделанном виде пьесу мы принять не можем. У меня все. (Садится.)

В о р и с о в (Завкибекову, просительным тоном). Товарищ Завкибеков, но тут есть… и другие мнения…

З а в к и б е к о в (многозначительно). Что ж, пожалуйста… вы можете принять пьесу… но вышестоящие организации…

В о р и с о в. Ага, понятно… Понятно! Товарищи, мнения разделились. Кто за то, чтобы повестку дня считать исчерпанной?..

И с а х а н о в. Простите, а как же с пьесой?

В о р и с о в. Этот вопрос рассмотрим позже. Кто за… Против нет?.. Воздержавшихся? (Поднимает руку.) Принято единогласно. Заседание считаю закрытым, товарищи!.. Извините, я должен уйти по срочному делу…

Все встают, Ворисов выходит из-за стола и бочком направляется к двери, навстречу ему встает набычившийся Мавлонзаде, но Ворисов за чьей-то спиной успевает ускользнуть в дверь, Мавлонзаде устремляется за ним, остальные, посмеиваясь, тоже. Остается Салима.

С а л и м а. Ну и ну!.. Жалко, Аминова не было! Это ему прямо готовый материал для пьесы…

В дверь заглядывает Ш о д и.

Ш о д и. Извините… говорят, к вам назначили директором Ворисова?

С а л и м а. Да, да! Он только что здесь был… заседание проводил!

Ш о д и (входит). А сейчас он здесь?

С а л и м а. К сожалению, нет… Ушел, сказал — по срочному делу.

Ш о д и. А-а!.. Ясно. (Поворачивается, чтобы уйти.)

С а л и м а. Подождите, может быть, он скоро придет?

Ш о д и (безнадежно). Нет. Все. Он уже тут больше не появится. Остались вы без хозяина…

С а л и м а. То есть как?.. Вы откуда знаете?

Ш о д и. Да уж знаю… Если Ворисов говорит, что ушел по срочному делу, значит, только его и видели… Я уже это изучил.

С а л и м а. Вот как? Очень интересно… Послушайте-ка, а я вас, кажется, узнала. Вас вчера по телевидению показывали, а сегодня в газете ваш портрет. Правильно?

Ш о д и (нехотя). Ну, правильно…

С а л и м а. Вот-вот. Вы механизатор Ворисов, собравший двести тонн хлопка!.. Ой, кстати, — вы не родственник нашему директору?

Ш о д и (угрюмо). Родственник, родственник… Только я его никогда не видел!

Гаснет свет.

КАРТИНА ПЯТАЯ

Кабинет директора кладбища. Маленькая комната, низкий потолок. Грубый деревянный стол и три табуретки. На столе — телефон. На стене висит небольшое занавешенное зеркало. Входит секретарь директора М а л и к а в шубе и платке, следом за ней одетый почти по-летнему В о р и с о в с огромным чемоданом.

М а л и к а. Пожалуйста, входите… Ой, осторожно, не ударьтесь!

В о р и с о в (входя, ударяется головой о притолоку). О-ох!..

М а л и к а. Ай-яй-яй! Сильно ударились?

В о р и с о в (мужественно). Ничего, голова у нас крепкая…

М а л и к а. Все равно нагибаться надо…

В о р и с о в (гордо). Нет, Ворисов гнуть спину не привык! Я руководящий работник… А где же мой кабинет?

М а л и к а. Во-от…

В о р и с о в. Как! Вот эта дыра!.. Не может быть!.. Когда меня сюда направили, говорили о других условиях работы… Разве высшее руководство будет вводить в заблуждение?..

Малика молчит.

Что, и приемной нет!

М а л и к а. Нету. Моя комнатка за стеной, так она еще меньше. Я там печатаю…

В о р и с о в. Даже не верится… Слушайте, я действительно попал на кладбище?!

М а л и к а (недоуменно). Да… Центральное кладбище…

В о р и с о в (оглядывая комнатку). Это же просто гроб! Меня что, похоронить хотят?.. Не выйдет! Ворисов еще живой… Ворисов еще себя покажет!.. (Другим тоном.) Отнесите куда-нибудь мой чемодан.

М а л и к а. Ой, боюсь — не подниму…

В о р и с о в. Не бойтесь. Там только газета с лотерейной таблицей!

М а л и к а. Ой, а у меня три лотерейки есть!.. Можно проверить?

В о р и с о в. Можно.

М а л и к а. А ключ не дадите?

В о р и с о в. Какой ключ! Я советским людям доверяю… К себе отнесите — там и посмотрите.

Малика выходит с чемоданом.

(Один.) А говорят — от кладбищ большой доход… Интересно!

М а л и к а (входит, уныло). Ничего не выиграла. Везет, как утопленнице…

В о р и с о в. Ну, ну!.. Не падайте духом. И вообще — молодая женщина, а ходите в платке, в шубе, как старуха! Не зарывайте в землю свою красоту! Покажите людям!

М а л и к а. Кому показывать-то? Покойникам? Нет никого…

В о р и с о в (галантно). Хотя бы мне, своему директору!

М а л и к а. Так холодно же. Вот посидите здесь часок — сами замерзнете. Холодно, как в могиле!

В о р и с о в. А что — не топят?

М а л и к а. Топят… Мало.

В о р и с о в. Почему?

М а л и к а (пожимая плечами). Режим экономии…

В о р и с о в. Режим экономии?.. Интересная идея… Ну, вот что, товарищ секретарша… Вас как звать?

М а л и к а. Малика.

В о р и с о в. Вот что, товарищ Малика, — пора за работу! Первым делом напишите для моих дверей красивую табличку… (Дальше он диктует.)

Малика записывает на бумажке.

Пишите: «Директор кладбища… ниже — Мерос Ворисович Ворисов… Та-ак… Еще ниже — прием в порядке живой очереди».

М а л и к а. А зачем — «Прием в порядке живой очереди»?

В о р и с о в. Потому что… (торжественно) у нас все равны!

М а л и к а. Так здесь же очереди не бывает! На этом кладбище никого не хоронят — места не осталось…

В о р и с о в. Товарищ секретарша! Почему с первой минуты вступаете в прения с вышестоящим товарищем?.. Учтите: мой принцип — железная дисциплина!

М а л и к а (испуганно). Нет, я ничего…

В о р и с о в. Тогда идите и выполняйте!.. Постойте — сначала пригласите сюда всех работников кладбища!

М а л и к а. Сюда?

В о р и с о в. Сюда!

М а л и к а. Так они же здесь не поместятся!..

В о р и с о в. Ничего — в коридоре постоят. Услышат, у меня голос хороший: я в свое время руководил ансамблем песни и пляски!..

М а л и к а. Иду, товарищ директор. (Выходит.)

В о р и с о в (один). Режим экономии… Интересная идея! Прежний директор в этом нич-чего не понимал… Но мы это упущение наверстаем, хе-хе! (Приподнимает занавеску на зеркале.) Ай молодец Ворисов! Ай да молодец!.. Такой почин подхватит вся кладбищенская общественность! (Опускает занавеску и вновь оглядывает комнату.) Ц-ц-ц… надо же понимать — экономия экономией, но на директорском кабинете экономить нельзя! Даже кресла нет — одни табуретки. Тьфу! (Пробует одну из табуреток на прочность, потом садится, осторожно раскачивается, встает.) Нет — так не пойдет. С табуретки человека столкнуть — раз плюнуть. Кресло — другое дело: в кресле держаться есть за что… О чем говорить: нету кресла — нету директора!

Слышен шум шагов. В комнату со словами «Салом алейкум», «Здравствуйте» входят т р о е или ч е т в е р о р а б о ч и х кладбища, головы еще д в у х - т р е х видны в открытую дверь.

Уважаемые могильщики и сторожа! Я ваш новый директор… Мерос Ворисович Ворисов…

Г о л о с а. Знаем, знаем. Слышали…

В о р и с о в. Я назначен сюда для того, чтобы повысить рентабельность нашего кладбища!.. Некоторые близорукие люди думают — оно исчерпало свои возможности. Сами знаете, товарищи, — это не так. Если надо, мы еще многих похороним. У нас на кладбище осталось немало скрытых резервов, и наша задача — их выявить, товарищи!.. Не забывайте, товарищи, — наше кладбище — Центральное!.. Вопросы есть?

Все молчат.

Я спрашиваю, товарищи, — вопросы есть?

Г о л о с и з к о р и д о р а. А где место взять?

В о р и с о в. Это вопрос второй, товарищи. Некоторые покойники очень широко размахнулись. Надо указать им настоящее место. Где надо — подвинем!

Г о л о с и з к о р и д о р а. Так скандал же будет!

В о р и с о в. Кто будет скандалить — покойники?

Г о л о с и з к о р и д о р а. Родственники…

В о р и с о в. Родственники — это тоже будущие покойники. Им с нами скандалить ни к чему… За работу, товарищи!

Рабочие, толпясь, молчаливо выходят из кабинета. Им навстречу пробирается Т е ш а б а й.

Йе! Тешабай! Ты здесь что делаешь?

Т е ш а б а й. Работаем, Мерос-ака.

В о р и с о в. Смотри — действительно, куда ни приду, везде мои бывшие подчиненные! Давно сюда перешел?

Т е ш а б а й. Давно, Мерос-ака. Как вы из химчистки ушли — так и я ушел. Все думал — когда мы с вами опять встретимся? Вот, слава богу, и встретились. Прямо мечта моя осуществилась! Когда прежний директор умер — кого, думаю, к нам пришлют?.. Оказывается, вас! Большая радость для коллектива, Мерос-ака! Теперь наше кладбище расцветет, как райский сад!..

В о р и с о в. Э, Тешабай, я вижу, ты тут прямо поэтом стал!

Т е ш а б а й. Приходится, Мерос-ака. Я тут сторожем работаю. Ночью на луну смотришь, розы нюхаешь…

В о р и с о в. Воров ловишь…

Т е ш а б а й. Какие воры, Мерос-ака! Самому бы не украсть — только нечего… (Понизив голос.) Тяжело, Мерос-ака… зарплата маленькая, детей много…

В о р и с о в. Э, Тешабай, я же тебя знаю, говори прямо! В чем дело? Не бойся, я старых сотрудников ценю!

Т е ш а б а й. Спасибо за доброе слово, Мерос-ака… Мерос-ака, не оставьте своими заботами бедного сторожа! Прежний директор тоже разрешал!

В о р и с о в. Да в чем дело, ты скажи!..

Т е ш а б а й. Мерос-ака, у нас на кладбище три сторожа: дневной, ночной, вечерний. Один сторож — я…

В о р и с о в. А второй?

Т е ш а б а й. Второй — тоже я…

В о р и с о в. А третий?

Т е ш а б а й. Третий — тоже я…

В о р и с о в. Йе!.. А спишь когда?

Т е ш а б а й. Спать можно! Ходить тяжело…

В о р и с о в. Куда ходить?

Т е ш а б а й. Далеко…

В о р и с о в. Зачем?

Т е ш а б а й. Служба такая…

В о р и с о в. Какая служба?

Т е ш а б а й (вздохнув). Районное кладбище знаете?

В о р и с о в. Ну, знаю, и что?

Т е ш а б а й (пригорюнясь). Там тоже сторожем работаю…

В о р и с о в. И там тоже: один — ты, другой — ты, третий — ты?..

Т е ш а б а й (вздохнув еще тяжелей). Да, Мерос-ака…

В о р и с о в. Ай да Тешабай!.. А пока ты ходишь туда-назад, кто кладбище сторожит?

Т е ш а б а й. Зачем сторожить, Мерос-ака? Совесть — лучший сторож!

В о р и с о в. Ай, молодец! Ай, молодец!.. Ну ладно, так и быть: ты мой авторитет поддержи, я тебя поддержу! Спи спокойно, дорогой товарищ.

Т е ш а б а й. Вот спасибо, Мерос Ворисович! Вот спасибо! От моих детей спасибо, от моей жены спасибо, от моей родни спа…

В о р и с о в (перебивая, великодушно). Ладно, ладно… ничего.

Т е ш а б а й. Как ничего! Нет, Мерос Ворисович, я в долгу не останусь. Я вам тоже большую услугу окажу.

В о р и с о в (удивленно). Какую услугу?

Т е ш а б а й (торжественно). Сейчас пойдем вам могилу выбирать!

В о р и с о в (испуганно и возмущенно). Эй, ты что? Спятил? Типун тебе…

Т е ш а б а й. Э, Мерос Ворисович! Почему спятил? Прежний директор тоже сначала так говорил, а теперь доволен…

В о р и с о в. Как это доволен? Ты что мелешь? Он же умер?..

Т е ш а б а й. Умер-то умер, а где лежит? На Центральном кладбище, центральная аллея, центральное место! А?

В о р и с о в. Я пока умирать не собираюсь! Понял?..

Т е ш а б а й. Мерос-ака, зачем умирать, боже сохрани, дай бог долгой жизни!.. (Вкрадчиво.) Но человек-то не вечен, Мерос-ака? Ваши большие заслуги сегодня, конечно, все знают, а потом?.. А здесь все увидят — на Центральном кладбище похоронен! Прочитают, кем был, какие посты занимал… А? И доску заранее заготовим…

В о р и с о в. Нет, нехорошо. Опасно.

Т е ш а б а й. Что опасно?

В о р и с о в. Со смертью играть опасно!.. А что ты на доске напишешь?

Т е ш а б а й. Как что напишу! (Оживляясь.) Наверху — большими золотыми буквами «ВОРИСОВ МЕРОС ВОРИСОВИЧ». Потом год рождения… Вы когда родились?

В о р и с о в. Тысяча девятьсот двадцать пятый.

Т е ш а б а й. Правильно! Тысяча девятьсот двадцать пятый… тире — тысяча девятьсот восемьдесят… место оставим.

В о р и с о в. Почему восемьдесят?! Опять меня раньше времени хоронишь.

Т е ш а б а й. Нет, Мерос-ака! Это я — к примеру… Оставим место, я же говорю. Дай бог вам двухтысячный год встретить!

В о р и с о в (ворчливо). То-то. Дальше что?

Т е ш а б а й. Как что дальше? Все ваши должности перечислим!

В о р и с о в. Ну ладно, запиши: работал директором… двоеточие… школы, архива, музея, бани, ансамбля песни и пляски, рынка, студии звукозаписи, химчистки, справочного бюро, общества охотников, вечернего института, горочистки, общепита, театра… э, все не припомню, надо трудовую книжку посмотреть!

Т е ш а б а й (напоминая). Кладбища!

В о р и с о в (кивая). Кладбища…

Т е ш а б а й (с чувством). Дай вам бог здесь и остаться!

В о р и с о в. Посмотрим… Куда назначат.

Т е ш а б а й. Значит, пойдем выбирать?

В о р и с о в. Пойдем… (Хочет нажать кнопку вызова секретаря, но вспоминает, что ее нет. Стучит в стену.)

Входит М а л и к а.

(Малике.) Мы пойдем с товарищем Тешабаем… мм-м… осматривать кладбище… А вы посидите у телефона. Все телефонограммы — записывать!

М а л и к а (понимающе кивнув). Ладно…

Ворисов и Тешабай выходят.

Ох и Тешабай… Уже повел могилу выбирать…

Входит Х а т и м а.

Х а т и м а (надменно). Директор здесь? Ворисов?

М а л и к а (смотрит на нее удивленно). Нету… Со сторожем ушел. С Тешабаем.

Х а т и м а. Куда?

М а л и к а. На могилу.

Х а т и м а. На чью?

М а л и к а. На свою.

Х а т и м а. Вы что?!. Издеваетесь надо мной?

М а л и к а. Почему издеваюсь?

Х а т и м а (обеспокоенно). Он что… заболел?

М а л и к а. Почему заболел?..

Х а т и м а. Почему, почему!.. Вас спрашивают — отвечайте!

М а л и к а (обиженно). Я и отвечаю! А вы кто? Кем ему будете?

Х а т и м а. Не ваше дело! Я вас спрашиваю, директор здоров?

М а л и к а. Здоров, здоров! Что ему сделается? Всего полдня, как директор…

Х а т и м а. Когда он придет, скажите ему — приходила Хатима, велела позвонить в пединститут! Ясно?

М а л и к а. Все ясно.

Х а т и м а (повернувшись, чтобы уйти). А то пока он успеет позвонить, вы тут его и вправду похороните… (Уходит.)

М а л и к а (глядя ей вслед). Вот это да… Жена, что ли? Молодая вроде…

Входит В о р и с о в, очень довольный.

В о р и с о в. Телефонограммы были?

М а л и к а. Не было. Тут перед вами гражданка приходила… передала, что приходила, мол, Хатима… Велела позвонить в пединститут…

В о р и с о в. А, знаю… Все! Можете идти к себе!

Малика уходит.

(Возбужденно хватает телефонную трубку, набирает номер.) Иззат Хурматович?!. Здравствуйте! Беспокоит Ворисов. Да, да, Ворисов! Как откуда? С кладбища… Так точно, живой! Где прикажут, там и трудимся не покладая рук… Как здоровье, Иззат Хурматович? Как семья?.. Замечательно! Дай бог вам долгой жизни! Какое дело? Интересное дело, Иззат Хурматович! Выбрали вам место для могилы! Что? Почему пьян?.. Замечательное место, Иззат Хурматович. Посмотрите, будете доволь… Нет, не шучу. Как можно, Иззат Хурматович, я к своим обязанностям серьезно отно… Что? Простите… Это знак уваже… (Некоторое время слушает молча, с вытянувшимся лицом.) Иззат Хурматович!.. Повесил трубку… Не понял по телефону… Надо было лично доложить… Эх, не понимают Ворисова, не понимают… (Кладет трубку, стучит в стену.)

Входит М а л и к а.

Я ухожу по срочному делу…

М а л и к а. У телефона посидеть?

В о р и с о в. Как хотите.

М а л и к а. Посижу…

Ворисов уходит. Почти сразу же входит Ш о д и.

Ш о д и (взволнованно). Сестра, скажите… Ворисов… у вас?

М а л и к а. У нас, у нас.

Ш о д и. Жи… живой?

М а л и к а. Живой, конечно. Директор!

Ш о д и. Ну, слава богу! А то я приехал, спрашиваю — говорят, на кладбище отправили. Папочка, думаю, так я тебя и не повидал!..

М а л и к а. Так это ваш папа?

Ш о д и. Папа. Значит, живой? Точно?

М а л и к а. Точно, точно! Сама слышала: «Ворисов, говорит, живой. Ворисов еще себя покажет!»

Ш о д и. А сейчас где?

М а л и к а. А сейчас уехал.

Ш о д и. По срочному делу?

М а л и к а. По срочному… А вы откуда знаете?

Ш о д и. Да уж знаю… Все ясно. Я побегу. Спасибо, сестра…

М а л и к а. За что спасибо?

Ш о д и (идет к двери, оборачивается). Спасибо, что живой!

Гаснет свет.

Студия звукозаписи. Кабинет директора.

В о р и с о в (заглядывая). Э-хе, а тут все то же. (Входит.) Тот же кабинет, то же кресло…

П а р д а г ю л ь (входя). Вам кого?

В о р и с о в. Та же секретарша!

П а р д а г ю л ь. Ой, это вы?..

В о р и с о в. Я, дорогая!..

П а р д а г ю л ь. В гости пришли, Мерос Ворисович?

В о р и с о в. Почему в гости, дорогая? Говорят, вам директор требуется?..

П а р д а г ю л ь. Ой, требуется, Мерос Ворисович! Некому ведомости подписать!.. Два месяца гадаем, кого назначат…

В о р и с о в. Два месяца гадаете, а не угадали!

П а р д а г ю л ь. Ой… значит, это вы, Мерос Ворисович?!.

В о р и с о в. Представьте, я.

П а р д а г ю л ь (схватив какую-то тряпку, суетливо). Сейчас, Мерос Ворисович, сейчас я пыль вытру… (Стремительно стирает пыль со стола и кресла.) Садитесь, Мерос Ворисович! Чай заварю?

В о р и с о в (садится в кресло, вытягивается, ощупывает подлокотники). Чай — это хорошо… И кресло — это хорошо… Да-авно мы с вами не виделись, а?

П а р д а г ю л ь (подобострастно). Давно, Мерос Ворисович!

В о р и с о в. Ну, теперь будем часто встречаться, хе-хе!.. Да, как тут мои птички, поют?

П а р д а г ю л ь. Сейчас поставлю, Мерос Ворисович! (Кидается к шкафу, выхватывает запыленную кассету, обдувает пыль и начинает возиться у магнитофона.)

В о р и с о в (нежась в кресле). Ха-арошее место… Да, Ворисов еще живой… Ворисов еще себя покажет!

В это мгновение с ленты доносится громкое карканье вороны. Ворисов от неожиданности даже подскакивает в кресле.

Ах, типун тебе…

Гаснет свет.

З а н а в е с.

Перевод Александра Наумова.