Обратное зеркало

Глава десятая Поход

В городе стоял плач. Очень многие воины и простые горожане, что храбро сражались на стене и в поле, не вернулись домой. Ингвар, еще подъезжая к городу, заметил на стене тучное тело Гостомысла. Тот напряженно вглядывался в даль, ища глазами полк своего сына. Ингвар нахмурился, впереди были мрачные минуты. Только он мог рассказать боярину о смерти Вадима. Любой другой, сообщивший эту новость, имел все шансы быть убитым на месте.

Миновав ворота, Ингвар поднялся на стену, и встал рядом с Гостомыслом.

— Княже, — подал голос боярин. — А где полк моего сына?

Ингвар кивнул в сторону бранного поля:

— Там, воевода, и сын твой и полк его. Если бы не Вадим со своими смельчаками и Позвизд со своим стрелками, мы бы, наверное, не увидели этот рассвет. Почти все полегли, но спасли дружину. Ты прости меня, боярин, но такова судьба воина. Не многие люди с таким образом жизни встречают старость. Прости меня, не сберег я твоего сына.

— Спасибо тебе, княже, что весть принес. Да я догадывался, ведь почти все полки уже в городе, потрепаны, но вернулись. А полков Вадима и Позвизда не видно. Я кого только не спрашивал, да все глаза отводили, да лопотали, что, мол, все хорошо.

— Не тужи, боярин. Время скорби еще не пришло, и еще очень много ратников поляжет на этих полях с криком «Новгород». Мне пора в терем. Там Ярослава уже измучилась, да и советники собираются, нужно часть дружины на Ладогу послать, чтобы помочь Трувору снять осаду. А вторая часть дружины со мной на Полоцк пойдет. Ты как, со мной на совет пойдешь?

— Да, княже. Лучшее средство от печали — это работа и вино. Так что я с тобой.

— Ну и хорошо, — тихо сказал Ингвар. — Приведи себя в порядок и через полчаса жду тебя в зале совета.

Развернувшись, Ингвар спустился со стены и прыгнул в седло.

— В терем, — крикнул он и погнал коня по узким улочкам.

Людей на улице было мало. Жители либо разбирали баррикады, либо помогали ратникам в поле собирать раненых и мертвых. Не было радостных песен и бурных застолий. Слишком дорого Новгород заплатил за эту победу. Почти на каждом новгородском дворе был траур. Тихо было и в княжеском тереме. Едва Ингвар вступил на крыльцо, ему на грудь бросилась Ярослава.

— Живой. Целый, — тихо шептала она, целуя его лицо. — Я так боялась. Мне казалось, что вот-вот придет Ратибор и скажет, что тебя больше нет. — Слезы тихо капали из ее огромных зеленых глаз.

— Не плачь, — прошептал ей на ушко Ингвар. — Все хорошо. Все почти кончилось. И я жив, и Новгород стоит. Раненные поправятся. Так что все будет хорошо. Вот скоро воину закончим и немного отдохнем. А сейчас пора идти в зал совета. Прикажи туда доставить воду и чистую одежду. Мне надо привести себя в порядок. Да, пошли гонца, пусть собирает малый совет. К Ясне, Варяжко и к Вадиму с Позвиздом не посылай. Гостомысл и Ратибор в курсе. Придут сами. Найди Василько, Мала, Свенельда, Данилу и Святозара.

— А почему за Ясной, Вадимом, Позвиздом и Варяжко не посылать? Иль неугодны они тебе, — тихо спросила Яра.

— Да нет, любимая. Ясна и Варяжко тяжело ранены, а Позвизд с Вадимом там, в поле остались. Храбро дрались и головы сложили. Так что иди, распоряжайся, а я в зале совета пока передохну. И пускай советники поторопятся. Время дорого.

Ярослава кивнула и пошла в сторону стражи терема. Ингвар же побрел в зал. Туда уже спешили слуги, там быстро накрывали стол. Но Ингвару было не до еды, нерешенных вопросов было слишком много. Ингвар скинул на пол пластинчатую броню, на нее упал шлем и оба меча. Ополоснувшись чистой холодной водой, он принял из рук теремной девки чистую рубаху.

— Вели отнести броню и оружие в мою комнату. Этот меч, — он взял в руки клинок отца, — останется со мной. Остальное вычистить. Если броня где помята, поправить.

— Да, княже, — отозвалась девчушка. — Я сейчас, мигом, — и упорхнула. Через минуту она явилась с двумя парнями, забравшими броню и меч князя.

В дверях появился Святозар. Ингвар махнул рукой, мол, проходи, присаживайся, и закрыл глаза. Так хотелось отдохнуть, да видно не судьба сегодня даже поспать. К обеду, до которого осталось не так много времени, дружина должна выйти в поход. Вдруг усталость начала медленно отступать, в руки вернулась прежняя сила, сон пропал. Ингвару хотелось как можно быстрее начать действовать. Открыв глаза, он понял, откуда такая активность. Рядом с ним стоял Святозар и совершал вращательные движения руками над его головой, бормоча что-то про себя.

— Спасибо, волхв, — искренне поблагодарил он, — твоя помощь как всегда вовремя.

— Да не за что, княже. Ведь Перун просил тебе помогать, вот я и стараюсь, как могу. Где советом, где силой.

— Ну ладно, Святозар, давай о делах поговорим, пока никого нет. — Ингвар хлопнул в ладоши, привлекая внимание слуг. — Можете идти, если понадобитесь, позову. — Слуги поклонились и вышли, плотно закрыв за собой двери. — Скоро соберется совет, на нем будет решаться вопрос, жить Новгороду или умереть. Там все и обсудим, а сейчас давай перекусим, а то я со вчерашнего дня ничего не ел.

— Пойдем, подкрепимся, княже, — согласился волхв, — судя по твоим словам, день будет тяжелым.

Они прошли к столу и принялись за обильное угощение, приготовленное Чернавой. Не успел Ингвар взяться за карасей в сметане, как двери распахнулись, и в зал ввалились Ратибор с Василько, за ними словно уменьшившись, скорбно шел Гостомысл.

— Ого, да тут пир идет, — воскликнул Ратибор. — Можно, княже, присоединиться?

— Проходите, присаживайтесь, — отозвался Ингвар, — когда еще нормально поесть удастся.

Не успели вновь приглашенные пройти к столу, пришли Свенельд, Данила и Мал.

— А нам, княже? — спросил Данила, указывая на стол.

— Садитесь, да не отвлекайте меня пустой болтовней. Вот поедим и обсудим все вопросы.

В течение десяти минут на столе не осталось ничего. Измотанные битвой воины расправились со всем, что приготовила Чернава.

— Ладно, советники, обед закончен, — объявил Ингвар, поднимаясь со своего места. — Двигайтесь к круглому столу и обсудим, у кого что накипело.

Задвигались резные стулья, советники быстро заняли свои места, ожидая вопросов и приказов князя.

— Ратибор, в каком состоянии дружина?

— Княже, из шести тысяч семисот мечей, что были со мной, на ногах твердо стоит четыре. Тысяча раненых, остальных, прости, княже, не уберегли.

— Ладно, Ратибор. Не спеши. Время для печали еще наступит. Мал, Свенельд. Что с воинами, которые стену защищали?

— Плохо, княже, — заговорил Мал. — Из пятитысячного ополчения едва полторы тысячи уцелело, а о своих варягах, да стрелках, что нам помогали, Свенельд скажет.

— Княже. Стрелки уцелели почти все, сотни четыре точно наберется, и варягов моих в живых осталось не меньше семи сотен. Так что больше тысячи воинов в твоем распоряжении.

— Хорошо, — подвел итог Ингвар, — постоянных дружинников больше пяти тысяч. Ополчение распустить по домам. Вернусь, награжу. А теперь о главном. — Ингвар пристально посмотрел на советников, как-то они отнесутся к его решению. Тяжело вздохнув, он начал говорить. — В обед дружина уходит в поход. Часть войска пойдет на помощь Трувору, который сидит в осаде. Туда пойдут три тысячи ратников: смешанные сотни, новгородские девы и тяжелая пехота. Командовать этой частью будут Мал и Василько. Остальные ратники пойдут со мной к Полоцку. Дружина Рогволда вся здесь полегла, так что, есть шанс город без большой крови захватить. Если все удастся, то через три дня в наших руках будет еще один город.

— Княже, — взмолился Ратибор. — Ратники устали, им отдых нужен, а ты их снова в бой кидаешь.

— Я понимаю, Ратибор, но если мы этого не сделаем, то все сегодняшние жертвы будут напрасны. И вновь на стенах Новгорода будет литься кровь. Врага надо добить. Больше такого шанса не будет. — Ратибор покорно склонил голову, надо так надо, такова ратная доля. — Гостомысл, — позвал Ингвар, отвлекая боярина от его печальных мыслей, — к обеду должно быть готово два обоза с провиантом, да и стрел должно быть вдоволь.

— Хорошо, княже, — отозвался боярин. — Все сделаю.

— Свенельд, ты останешься в Новгороде. Выделяю тебе две сотни воинов, на всякий случай. Расставь на стенах караулы и наблюдай за окружающей местностью. — Варяг кивнул, соглашаясь с решением князя. — Теперь к тебе, Данила, — продолжил Ингвар. — Ты выделишь три десятка самых лучших своих людей. На них ляжет особая задача. Они выезжают раньше моей дружины и скачут в Полоцк. Просочившись в город, пусть вооружаются, и держаться поближе к воротам. Когда на опушке леса, недалеко от Полоцка, покажется первая сотня новгородской конницы, пусть начинают действовать. Их главная задача — не дать воинам Рогволда закрыть городские ворота. Их нужно держать открытыми до подхода всадников. Все ясно?

— Да, княже. Только ведь эти тридцать воинов идут на верную смерть.

— Не трави душу, Данила Мечеславович, — отреагировал Ингвар на слова полутысячника. — Мне тоже жаль тех, кто погибнет, но штурм, даже ослабленного Полоцка, обойдется сотнями жизней. Прости меня, но по-другому нельзя. Святозар, — продолжил князь, — у меня к тебе особая просьба: займись ранеными, попытайся помочь всем, кому сможешь, но особое внимание удели Ясне, Варяжко и Лисе. Они мне очень дороги.

— Конечно, княже, — заговорил волхв, — я уже осмотрел Лису. — Через две недели она снова будет на ногах. К остальным я наведаюсь сразу же после окончания совета.

— Тогда не медли, волхв, — сказал Ингвар, — совет закончен. Все знают что делать?

Тяжелое напряженное молчание повисло за столом.

— Княже, — подал голос Ратибор. — Это первая крупная победа, надо бы наградить ратников. Кого орденом, кому просто «спасибо» сказать.

— Конечно, воевода. Предоставь наградные списки. Но учти, всех, кого ты представишь к Золотой Гривне, я проверю. Просто так ее не получит ни один. Сейчас в Новгороде всего два кавалера этого ордена. Один из них представлен к ней посмертно, второй тяжело ранен. И пока Ясна не поправиться, я не смогу никого наградить. Для оценки более скромных заслуг я ввожу новый орден: Серебряная Гривна первой, второй и третьей степени. Первая степень будет самая высшая, третья самая низшая, а различаться они будут наличием и качеством подвески. На третьей степени ее не будет, на второй она будет из серебра, на первой из золота. Подвеска должна быть выполнена в виде новгородского сокола. Ты доволен?

— Да, княже, — привстав, поклонился Ратибор. — Ты, как всегда, нашел самый верный путь. После окончания похода я представлю тебе наградные листы.

— Гостомысл, ты все слышал? — спросил Ингвар.

— Да, княже, что от меня требуется?

— Поговори с золотых дел мастерами и отдай заказ, ну, скажем, на сто орденов первой степени, двести второй и пятьсот третьей. Все ясно?

— Да, княже, только где мне столько серебра взять?

— Скажи Ярославе, пусть выдаст из княжеской казны рубленых серебряных монет. Но, Ратибор, учти, что такое количество орденов не значит, что мы раздадим их все. Орден дается только за что-то важное. Ты понял?

— Да, княже, все ясно, — кивнул головой воевода.

Тут оживился Святозар:

— Княже, а как с мертвыми быть?

— Просто, волхв. Очень просто. Врагов сжечь за городом, а всех наших сложить в холодные погреба, чтобы не разложились. Вернется дружина, проводим их и тризну справим, и орденами посмертно наградим. Все как полагается. Если же родня попросит тело, отдай, пусть сами сжигают. Но это касается только ополчения. Устраивает тебя мой ответ?

— Да, княже.

— Ну, тогда не вижу смысла продолжать, — громко сказал Ингвар, — собирайте дружину в поход. Через пять часов мы покидаем город. Ратники Данилы отправляются немедля. Все, совет окончен.

Бояре круглого стола поднялись и поспешили по своим делам. Ингвар же, придвинув к себе карту Новгорода и прилегающих земель, стал изучать дорогу к Полоцку.

Примерно через час пришла Ярослава, вместе с ней и провел Ингвар оставшиеся до похода часы. Лежа в комнате с опущенными шторами, Ингвар нежно перебирал пальцами рыжие вьющиеся пряди: «Как же не хочется никуда ни скакать, ни размахивать мечем, ни отправлять воинов на верную смерть. Но чтобы жила Ярослава, Новгород и все люди, что ему безгранично верят, нужно завершить эту бойню, а значит, захватить или уничтожить Полоцк». Настойчивый стук в дверь вернул Ингвара в реальность.

— Да, — крикнул он.

— Княже, — раздался из-за двери голос Любима, — здесь Ратибор и Василько. Говорят, что дружины готовы к выступлению, обозы собранны.

— Скажи, сейчас выйду, — отозвался он. За дверью раздались торопливые шаги, которые вскоре стихли. — Прости, но мне надо идти. Рога поют, дружина ждет.

Но Ярослава поняла все и без слов.

— Иди, — шепнула она ему на ухо, — и возвращайся скорее. Я буду ждать.

Быстро одевшись, Ингвар надел пластинчатую броню, закрепил за спиной мечи, взял в руки шлем и тихо вышел за дверь. Так повелось, что князь не любил прощаться. С каждой лишней секундой, проведенной в горнице с Ярославой, ему все больше хотелось остаться. Но сейчас надо взять себя в руки и спешить на новую битву. Тяжелой поступью он прошел через весь терем и вышел на залитое солнцем крыльцо.

— Пора, княже, — раздался справа от него голос воеводы. — Нужно спешить, пока весть о разгроме не достигла Полоцка. В твоем распоряжении две тысячи ратников, из которых восемь сотен тяжелых всадников, пять сотен арбалетчиков и семь сотен посажанных на коней тяжелых пехотинцев. Я думаю, что к завтрашнему вечеру мы будем в Полоцке.

— Княже. Мы тоже готовы к выступлению, — подал голос стоящий рядом с Ратибором Василько. — У меня три тысячи ратников, в основном, пехота хирда, смешанные сотни, новгородские девы, оставшиеся лучники и арбалетчики. Думаю, что через два дня мы будем у Ладоги. Обоз готов. Как ты и приказал, много стрел и еды.

— Ну ладно, Василько, Перун тебе в помощь. Выходи сразу за нами и поспешай: дела Трувора идут не очень. Делай, что хочешь, но помоги наместнику.

— Я все сделаю, княже. Положись на меня. Да, вот еще что. Данила велел передать: три часа назад его лучшие люди ускакали в Полоцк. Он очень просил тебя, привести обратно как можно больше его спецов. Прикипел он к ним, лучших людей в отряд дал. Побереги их, княже.

— Если увидишь его, передай, что сделаю все, что смогу. А сейчас по коням. Пора в путь.

Взлетев в седло Черена, Ингвар развернул его и в сопровождении десятка Любима понесся к городским воротам, за которыми была дорога, ведущая в Полоцк. Вслед за ним скакал Ратибор. Василько приотстал — у него был свой путь, не менее опасный, чем у князя, и более долгий. Поскольку конных у него не было, всех лошадей отдали Ингвару ради выигрыша в скорости. Так начался поход на Полоцк.

Дружина Ингвара быстро скакала в сторону болот и уже к вечеру была на месте засады, в которую попал князь в начале лета. У подножья памятного холма князь приказал разбить лагерь — ночью в болота соваться не следовало. Да и людям с лошадьми требовался отдых. Ночь прошла спокойно, но заря разгоралась и впереди была битва. Неприятности начались, когда следопыты доложили о следах недавнего боя. Ингвар ехал впереди колонны вместе с Ратибором и решил взглянуть на находку разведчиков. Картина битвы его не обрадовала. Недавно здесь располагалась засада ратников Полоцка. Князь насчитал двадцать тел, почти все они были убиты малыми арбалетными болтами. Таким оружием пользовались его охранники и спецы Данилы. Догадка князя подтвердилась почти сразу: в сторонке, в тени большего дуба, лежало четыре тела в черных плащах. Судя по всему люди Данилы случайно налетели на полоцких дружинников, что сторожили гать. Многих из них удалось сразу побить из арбалетов, но остальные оказали сопротивление, и ратникам Данилы пришлось заплатить за прорыв четырьмя жизнями. К Ингвару подъехал десятник следопытов.

— Княже, я проверил следы. Все полоцкие лежат здесь, никто не ушел.

— И то хорошо, — улыбнулся Ингвар. — Ребят в черных плащах несите в обоз, этих сложите в тени. На обратном пути сожжем.

— Как скажешь, княже. Будет сделано, — отозвался десятник, делая знак своим.

Вскоре дружина продолжила путь. Остальная часть дороги прошла спокойно. Весей по дороге не встретилось, но разведчики получили четкий приказ, всех встреченных людей задерживать и вести к князю, который незамедлительно отправлял их к таким же неудачникам в обоз. Для их охраны была выделена отдельная сотня, а благодаря обозу, в котором и находились невольные попутчики, князя и дружину ничего не задерживало.

Ратибор не ошибся, к вечеру они приблизились к Полоцку. Ингвар с опушки ближайшего леса внимательно рассматривал стену и ворота, находившиеся прямо напротив него. В воротах десять ратников, на стене еще пять. Что ждет за воротами неизвестно, но по беспечности охранников Ингвар понял, Рогволд не знает о поражении своей дружины. Ингвар вернулся в лагерь новгородцев. Передовой отряд в три сотни устроился на небольшой полянке, в двухстах метрах от опушки.

— Ратибор, иди сюда, — негромко позвал Ингвар.

— Что княже? — отозвался воевода.

— Слушай внимательно. Пока я насчитал только пятнадцать ратников, больше не видно. Если спецам Данилы удалось войти в город, они перебьют всю эту братию в воротах раньше, чем мы до них доскачем. Но что будет дальше, я не знаю. Так что слушай мой план: я беру все три сотни конных и во весь опор несусь к городу. Вместе со мной, впереди скачет десяток Любима — у них есть легкие арбалеты. Так что, если парням Данилы не удастся сломить сопротивление стражей, мы там лишними не будем. Как только мы покинем поляну, выводи основные силы и, вслед за нами, спешите в город. Там разобьешь сотни на десятки, чтобы наши могли рассыпаться по всему городу. Дружинников бить, мирное население не трогать, дома не грабить и не жечь. Если узнаю, виновных повешу на городских воротах. Запомни, этот город наш. — Дождавшись кивка воеводы, Ингвар продолжил. — Семьсот ратников пошли мне в помощь к кремлю, так они называют княжий двор. Если я все правильно взвесил, то именно туда Рогволд стянул основные силы. И именно там будет самое жаркое место. Ты все понял?

— Да, княже. Только, может, вместо тебя я на первый приступ с конниками пойду?

— Нет, Ратибор. Ты командуешь резервом. И закончим на этом. Твоя задача — сохранить город. Ты все понял?

Воевода кивнул и, покинув князя, поспешил к остальной части дружины, находящейся на соседней поляне.

Ингвар же, быстро объяснив всадникам порядок движения, не прибегая к помощи стремян, взлетел в седло верного Черена. За ним клином выстроились его охранники, а дальше за ними три сотни тяжелых всадников Новгорода.

— Ну, Перун нам в помощь! — крикнул он и погнал коня к дороге, что выходила из леса.

Всадники устремились за ним. Их заметили не сразу. Конники преодолели около трехсот метров, когда со стены послышались вопли стражей. В воротах началась суета, створки начали закрываться, но остановились на полдороге. Ингвар видел, как один из стражей, стоящих на стене, резко повернулся в сторону внутренних построек Полоцка, но от сильного удара в грудь покачнулся и перевалился через парапет стены. Ингвар прикинул расстояние: до стены еще двести метров. Ворота в полуприкрыты, и там идет бой. Если он и его всадники не успеют, то Полоцк можно будет взять только приступом. Но они успели. Рванув из ножен меч, Ингвар влетел в город. И ему тут же попался полоцкий ратник, укрывшийся за тяжелым пехотным щитом. Стоя на колене, он длинным копьем не давал воинам Данилы приблизиться к створкам ворот. К счастью князя, он стоял спиной к воротам и не видел Ингвара и его всадников. Меч отца опустился на затылок невнимательного воина, тот умер мгновенно. И Ингвар поспешил направить коня туда, где еще два полоцких ратника с помощью длинного копья и меча зажали в угол девушку в платье крестьянки. Единственное, что отличало эту девушку от простолюдинки, было наличие меча и ловкость, с которой она отбивалась. Ингвар проскакал мимо, походя ударив мечем ратника, держащего копье. Второй противник обернулся на звук копыт, предоставив своему товарищу сдерживать девушку. За что и поплатился, заметив, что копьеносец мертв, а всадник далеко, он снова повернулся к своей жертве, но лишь за тем, чтобы увидеть падающее на голову лезвие меча. Дальнейшего участия князя не требовалось. В ворота влетели всадники из его охраны и на полном скаку из малых арбалетов добили оставшихся стражей. Ингвар, не спеша, подъехал к девушке:

— Все, красавица, — поднимая личину шлема, произнес он, — ворота наши. Где их основные силы?

— Княже, прости, не узнала, — пролепетала девушка, падая на колени, — благодарю тебя. Ты спас мне жизнь.

— Время дорого, — напомнил ей князь о своем вопросе.

— Конечно, княже, — быстро затараторила она. — Все силы Рогволд стянул к кремлю. Стены там невысокие, метров десять, но ворота крепкие. У него около четырех сотен воинов. Это все ратники Полоцка.

— Ну, тогда найди коня и указывай дорогу, — приказал Ингвар.

— Да, княже, — воскликнула девушка и бросилась к коновязи, что была поблизости от ворот.

В это время к Ингвару приблизился хромающий человек в черном плаще.

— Княже, — поклонившись, начал он, — задание выполнено. Потери: десять человек. Сейчас в строю четырнадцать воинов и двое тяжело раненых.

— Как звать, — спросил Ингвар.

Человек в плаще на секунду замялся.

— Княже, у нас нет имен, только прозвища. Мое — Дубок, а девушку Елью кличем.

— Благодарю за службу, — громко сказал Ингвар, — теперь я вижу, что Сокол послал лучших. А теперь все, кто на ногах, пусть седлают коней и следуют к кремлю.

Дубок кивнул и, отдав приказ дальше, поспешил к коновязи. Рядом с Ингваром остановила коня Ель.

— Княже, я готова.

— Тогда вперед! — и Ингвар повернул коня вслед за девушкой.

За ним тронулись все всадники, принимавшие участие в атаке. Уже двигаясь по прямой, как стрела, улице, ведущей к полоцкому кремлю, Ингвар заметил, как в распахнутые ворота влетают на полном скаку всадники Ратибора и, делясь на десятки, расползаются по городу. Сопротивление было сломлено, город пал. Лишь на подступах к кремлю кавалькаду всадников обстреляли из луков. Но стрела, застрявшая в щите князя, подсказала Ингвару, что это не воины, а простые горожане. Скорее всего, охотники. Дом, откуда прилетели стрелы, был мгновенно окружен, и все, кто в нем был уничтожены. Еще одной неприятностью был цветочный горшок, брошенный со второго этажа богатого каменного дома. Зазвенела спущенная тетива арбалета — и молодая девушка, с пробитым навылет горлом, выпала на улицу прямо под ноги Черена. Ингвар укоризненно посмотрел на стрелка и, объехав неподвижное тело, продолжил путь. Вскоре показался кремль Рогволда. Остановив своих всадников на безопасном расстоянии, Ингвар выехал вперед. Две стрелы, не долетев до князя десяти метров, упали на дорогу. Либо это лучшие лучники пробовали свои силы, либо совсем молодые юнцы решили проявить рвение. Ингвар отстегнул с пояса рог Перуна, чистый звук которого, разлившийся по взятому городу, вызывал Рогволда на переговоры. Над вратами кремля замахали белым полотном.

— Любим, — позвал Ингвар. — Где голова Лейфа?

— Сейчас, княже, — отозвался охранник, отстегивая от седла мешок и протягивая его Ингвару.

Взяв в руки военный трофей, некогда бывший сыном полоцкого конунга, Ингвар в сопровождении Любима тронулся к воротам.

Не доезжая тридцати метров, он остановил коня и стал ждать. Вскоре ворота открылись и из них показались два могучих всадника. Они остановились в пяти метрах от Ингвара.

— Я — Конунг Рогволд. Что тебе здесь надо и зачем ты перебил моих воинов и вторгся в Полоцк?

— Звать меня Ингваром. Я — князь новгородский. А пришел я для того, чтобы покорить Полоцк или стереть его с лица земли. И это не вторжение, а возмездие. Ты отправил своего старшего сына Лейфа вместе с дружиной под стены Новгорода, и я принес от него послание.

— Давай, — спокойно сказал Рогволд.

Ингвар, не спеша, подъехал и протянул конунгу мешок. Затем также неторопливо вернулся назад. Рогволд долго возился с завязками, стягивающими мешок, но в итоге справился и заглянул внутрь.

— Ну что же, — с грустью сказал он, передавая мешок своему сопровождающему. — Ты оказался сильнее, чем я думал. И за мою ошибку заплатил Лейф. Но я еще жив, и полоцкий кремль еще в моих руках. Пока бьется мое сердце и сердце моего младшего сына, ты, новгородец, его не получишь.

— Я знал твой ответ, конунг, — притворно опечалился Ингвар, — что ж драться, так драться. Но учти, при таком раскладе я вырежу всех обитателей кремля. Пожалей воинов, сдай крепость, и я обещаю тебе и твоему сыну почетную смерть с оружием в руках.

— Нет, — подал голос второй всадник, — мы с отцом будем драться до последнего ратника.

— Ну что ж это печально, но вы свой выбор сделали, — подвел итог князь. — Гибель старшего сына тебя ничему не научила, конунг. Придется мне перебить всех в кремле. — И развернув коня, Ингвар вернулся к ожидавшим его всадникам. — Готовьтесь к штурму! Всех арбалетчиков ко мне, — приказал он.

Вскоре последние приготовления были закончены. Арбалетчики и лучшие лучники расползлись по крышам близлежащих домов. Взяв на прицел стену и ворота кремля, команда добровольцев, раздобыв тяжелое бревно, готовилась к штурму ворот. Ингвар выехал на открытое пространство и дал сигнал к началу штурма. Сидя в седле, он с грустью наблюдал, как со стены падают пробитые тяжелыми болтами тела. Новгородские стрелки свое дело знали, и вскоре стены, на которых недавно суетились воины, казались безжизненными. То тут, то там слышалось одинокое пение тетивы, свист болта и крик за стеной кремля. Вскоре желающих охранять стену не нашлось. Полоцкие ратники оставили ее, скрывшись внутри.

— Таран вперед, — приказал Ингвар, и дружинники, подхватив тяжелое бревно, бросились к воротам.

Свистнули стрелы оборонявшихся, один из ратников, несущих бревно, схватился за грудь и упал на землю. Снова запели арбалеты новгородцев, доказывая стрелкам Рогволда, что они не правы. Несущие таран ратники, преодолев открытое пространство, застыли перед воротами. Бревно качнулось и врезалось в створки ворот, затем еще и еще. На одиннадцатом ударе створки рухнули, и из проема ворот засвистели стрелы. Из двадцати человек, штурмующих ворота, в живых осталось пятеро. Они укрылись за крепостной стеной, рядом с воротами, вне досягаемости стрелков Полоцка.

— Арбалетчиков к воротам, — приказал Ингвар.

Шеренга из пятидесяти стрелков двинулась к стене, некоторые стреляли на ходу. Вскоре стрелковая дуэль стихла. Полоцкие лучники, держащие под прицелом ворота, либо скрылись, либо погибли.

— Тяжелая пехота на штурм! — крикнул Ингвар, взяв большой пехотный щит и становясь в первый ряд. Ощетинившись копьями, качнулась вперед пехотная стена из трех сотен воинов. По ним никто не стрелял. Позади пехотинцев шли арбалетчики, готовые пустить в дело свое страшное оружие. Длинная цепь воинов миновала ворота и расположилась полукругом во внутреннем дворе кремля. Арбалетчики взяли на прицел каждое окно терема. Ингвар вышел из строя и двинулся к высокому крыльцу.

Свистнули стрелы, и Ингвару пришлось спешно укрыться за большим щитом. В ответ новгородцы дали залп из луков и арбалетов. Ингвар же, прикрываясь щитом, продолжал идти вперед. Пехотинцы не спеша, следовали за ним.

— Выломать дверь! — приказал Ингвар.

И два десятка ратников кинулись с бревном в руках к крыльцу кремля. Засвистели стрелы, падали ратники, несущие бревно, гибли лучники, решившиеся на выстрел.

— Вперед! — заорал Ингвар и, бросив щит, схватился за пустующую скобу на бревне.

Еще десяток пехотинцев, бросив щиты, кинулись на помощь князю. До бревна добежали четверо. Схватившись за скобы в тот момент, когда таран был раскачан до максимума, они так сильно толкнули его, что дверь раскололось надвое от первого же удара.

— Вперед! — снова заорал Ингвар и первым бросился в темный коридор. Свистели стрелы, узкие коридоры не давали пространства для маневра.

«Это тебе не твой терем, — промелькнула в голове князя мысль, — у нас в переходе можно четверых в ряд поставить, да еще и место останется, а здесь трое с трудом расходятся». Стрелы щадили Ингвара. Рядом с ним пало уже с десяток раненых, а на нем ни царапины. Навстречу бежит ратник с мечем. Косой удар снизу, так называемый отножной, и еще одно тело падает ему под ноги. Двое впереди перегородили проход. У них в руках длинные копья и тяжелые щиты. Рядом появляется Любим с малым арбалетом — и один из них падает на своего товарища с болтом в глазнице. Ингвар огибает упавшие тела и добивает второго противника. «Так. Дальше. Где же Рогволд? — стучится в голове мысль. — А вот ты где». Ноги выносят Ингвара в большой зал. На другом его конце около трона стоит Рогволд, сжимая в руках огромную секиру, рядом с ним его сын с мечем наизготовку и высокая девушка с пепельными волосами и узкими скулами, сжимающая в маленьких ладошках кинжал. «Скорее всего — это Рогнеда, дочь конунга». За Ингваром в зал вбегают его охранники и десяток пехотинцев. Новгородцы строят небольшую стену, и две группы замирают напротив друг друга. Ингвар сделал несколько шагов в сторону воинов Рогволда.

— Конунг, — позвал Ингвар. — Ты меня слышишь?

— Да, варяг, — отозвался упрямый викинг, — но разговаривать с тобой не хочу. Ты победил. Чего тебе еще надо?

— Да вот хочу жизни воинов сберечь, да дочь твою спасти.

— И как ты собираешься это сделать? — ехидно спросил Рогволд.

— Да вот вызываю тебя и сына твоего на поединок. Если одолеете меня, вас отпустят на все четыре стороны, и идите куда хотите. А если я выиграю, то уж не обессудь. Только ратникам прикажи, в случае своего поражения, оружие сложить, да у Рогнеды кинжал забери, а то полоснет себя по горлу, и получится, что я слово не сдержал. Им всем, — Ингвар указал на воинов, — жизнь гарантирую. Дочь твоя в Новгороде жить будет. Она не в ответе за твои деяния. Никто ей зла не причинит. Она останется свободной, но Новгород покинуть не сможет. Ты согласен?

Тяжелая стариковская морщина появилась на лбу викинга. Какое-то время он обдумывал и взвешивал слова варяга.

— Ты прав, — наконец-то заговорил он. — Довольно крови. Поклянись, что ты не причинишь зла моим воинам и Рогнеде, и я с Улафом выйду сражаться против тебя.

— Клянусь Перуном, — отозвался Ингвар, — что ни я, никто из моих воинов не причинит им вреда.

— Что ж, клятва прозвучала, — подвел итог Рогволд. — Воины, сложите оружие. Вы честно мне служили, но сегодня последний день вашей службы. — Воины стали опускаться на колено и класть оружие на пол. — Рогнеда, — обратился конунг к дочери, — может, он и враг, но он достойный противник. Покорись.

И северная красавица, склонив голову, отдала свой кинжал отцу.

— Да, отец, прозвучал ее холодный голос, он мог стать другом, а стал врагом. Мне жаль, но на этот раз Полоцк совершил ошибку, встав не на ту сторону.

Старый конунг покачнулся, как от удара, но сумел справиться с собой.

— Может ты и права, — тихо сказал он и, швырнув на трон алый плащ с меховым подбоем, раздвинув ряд латников, поигрывая секирой, пошел к Ингвару. Следом за отцом с двуручным мечем шел Улаф.

Ингвар сделал несколько шагов им навстречу, давая себе больше места для маневра, и призывно крутанул мечами. Щит он решил не брать. Против секиры Рогволда он не продержался бы и минуты. А вот два меча — другое дело — ими можно парировать любой удар.

Викинги зашли с двух сторон и напали одновременно. Секира Рогволда подсекла князя снизу, а меч Улафа нанес удар горизонтально полу, на уровне груди. Эта мельница могла убить любого, и викинги это знали. Вот поэтому Ингвар не стал подпрыгивать вверх, а прыгнул вперед, через летящую навстречу секиру и проходящий в трех сантиметрах над ним двуручный меч. Кувырок — и он уже стоит на ногах в шаге от Улафа. Меч оказался очень тяжел и, не встретив сопротивления, увел молодого викинга сторону, прямо под удар меча Ингвара. Скрежет металла о металл ударил по уху. Секира Рогволда, встретив оружие князя на полдороге к незащищенной спине Улафа, отклонила его в сторону. Ингвар отпрыгнул. Старик оказался намного сильнее, чем поначалу казалось князю. Он думал быстро разделаться с ним и заняться сыном, да, видать, придется делать наоборот. Приняв решение, Ингвар легко уклонился от удара старика, парировав тяжелый меч Улафа, он собирался завершить атаку, но что-то подсказало — угроза сзади. И верно, секира конунга уже летела в его спину. Удача снова сопутствовала новгородскому князю. Уклонившись от коварного удара, Ингвар отступил и занял оборонительную позицию. Моментально на него посыпался град ударов. Ингвар стоял на месте, не отступая ни на шаг от центра импровизированной арены. Странные вещи происходили в этом поединке: молодой викинг уже выдыхался, размахивая своим двурушником. Его удары становились все слабее и медленнее, зато старик оживал на глазах. Он превратился в сверкающий смерч. Удары сыпались на Ингвара с такой силой и точностью, что еще пару минут такого поединка, и князь будет просто задавлен таким напором. И Ингвар взорвался. Его мечи засверкали с поразительной скоростью. Секира Рогволда отведена в сторону, едва не вырвавшись из рук престарелого конунга. Меч Улафа принят на скрещенные клинки Ингвара, и изделие Людоты описывает дугу, отделяя быкообразную шею викинга от головы. Огромное тело Улафа еще стояло на ногах, а князь уже атаковал Рогволда. Быстро перетекая из удара в защиту, Ингвар готовился к последнему удару. Он прекрасно знал, что в следующий миг сделает конунг. Все случилось так, как он задумал. Удар Рогволда был тяжелым, сверху вниз, и князь не стал его парировать. Быстро уйдя с линии атаки, он зашел с правого бока Рогволда. Не найдя цели, секира из золотистого булата ударилась об пол и разлетелась на куски. «Жаль, — подумал Ингвар. Хороший бы трофей был, но пора заканчивать». Меч Рюрика устремляется к горлу Рогволда и, пробив его насквозь, окрашивается горячей кровью. Тело викинга подает на пол. Выдернув меч, Ингвар не спешил прятать его в ножны. Ему казалось, что железо словно напитывается кровью врага. И действительно, через десять секунд лезвие было сухое и абсолютно чистое. Ингвар неторопливо прошел к трону, на котором лежал алый плащ Рогволда. Взяв его и накинув себе на плечи, князь занял трон.

— Отныне земли Полоцка навсегда отходят под руку Новгорода.

При этих словах все, кто были в зале, встали перед ним на одно колено. Ингвар поднял руку, поманив к себе старшего из полоцких ратников. Тот испуганно приблизился, встав на колено и опустив глаза в пол, тихо проговорил.

— Чего изволишь, княже?

— Похороните конунга и его сына по своим обычаям, а также займитесь всеми воинами, что пали сегодня от рук моих ратников. Любим, — позвал он своего охранника, — отдай приказ, чтобы им не мешали, а по возможности, и помогли.

— Как скажешь, княже, — отозвался десятник.

— И оповестите население города, чтобы собрались через час на площади, что за крепостной стеной кремля. Я буду говорить с людьми. Насилия в городе не чинить, мародеров буду вешать на воротах. Всех участников штурма наградим.

Любим кивнул и вышел из зала, прихватив с собой тяжелых пехотинцев. Вскоре по всему терему раздавался его зычный голос, отдающий приказы. Полоцкие ратники подняли тела конунга и его сына и понесли к выходу из зала.

— Позволь мне пойти с ними, — раздался за его спиной голос Рогнеды. — Я хотела бы проводить своего отца и брата в палаты Одина.

— Иди, — и кивнул вдогонку воинам, уносившим тела. — Я тебя не держу. В конце концов, это твой терем. То, что я сижу на месте твоего отца, многое меняет — управлять ты, конечно, не будешь, но знатный род не спрячешь. Так что я не собираюсь тебе ничего запрещать. Иди, только за пределы кремля не выходи.

— Спасибо, князь, — ответила она и, гордо выпрямившись, пошла к дверям зала.

Ингвар устало откинулся на спинку трона и закрыл глаза. Как же он устал за эти дни. Но вот Полоцк взят, вроде бы можно немного отдохнуть, но не выйдет. Он должен успеть как можно больше за то время, что ему отпущено.

Ингвар открыл глаза и внимательно оглядел зал: на стенах висит оружие, брони и щиты. Пройдя вдоль стен, ему стало казаться, что чего-то не хватает. Охрана внимательно наблюдала за его действиями, но не приближалась. Еще раз обойдя зал, Ингвар понял, что ему показалось странным, кремль был намного больше, чем представлялось снаружи. Князь огляделся в поисках Любима, но не нашел. Пришлось подозвать первого попавшегося охранника:

— Как звать? — спросил он.

— Аскольдом родитель назвали, — отчеканил страж.

— Вот что, Аскольд. Вы не всех здешних слуг поубивали?

— Ну, если с оружием не бросались, то не трогали.

— Так вот, найди управителя кремля или того, кто лучше всех его знает, и веди сюда.

— Сейчас, княже. Я мигом, — и Аскольд со всех ног бросился из зала.

Буквально через минуту он вернулся, ведя впереди себя сухого мужичка.

— Вот, княже, урман, — скороговоркой произнес он, — управитель делами Рогволда. Звать его Вейлем.

Ингвар прищурился.

— Скажи-ка мне, Вейль. Почему мне кажется, что кремль несколько больше.

— Ты прав, господин. Терем действительно больше, но никто не знает ответа. Построил его прадед Рогволда, да унес он тайну с собой в могилу, сказав лишь, что только настоящий правитель сможет открыть его секрет. Мой бывший хозяин искал отгадку всю жизнь, даже пробовал стены ломать, да так ничего и не нашел.

— Так-так, — произнес Ингвар, делая еще один круг по залу.

Проходя вдоль стены, которая находилась прямо за троном, он почувствовал огромный приток сил. За стеной что-то было. Но ломать стену бесполезно, природа у этого прохода, скорее всего, другая. Может, магическая, а, может, научная. Потрогав стену, Ингвар обнаружил обычный камень, но какой-то не такой, как будто мягкий. Ингвар сосредоточился и послал вызов ведогону: «Если можешь, приди. Мне нужна помощь».

Круг камней появился внезапно, но не четкий, как всегда, а прозрачный на фоне стены. Ведогон больше напоминал тень и еле колыхался рядом с алтарем.

— Слушай и запоминай, — произнес он. — Подними правую руку, сжатую в кулак, трижды постучи в камень на уровне своих глаз и шепни свое имя. Должно сработать. А теперь мне пора, я не могу здесь долго находится. Пока в городе не будет Перунова капища, мы не сможем видеться. Прощай.

Призрачный каменный круг распался. Тогда Ингвар поднял правую руку, сжал ее в кулак и трижды постучал в камень на уровне глаз. В его мозг ворвался голос. И столько силы было в нем, что князь поначалу оробел.

— Кто ты, и зачем тебе тайна, скрытая за этой стеной?

— Я — Ингвар Рюрикович. А тайна мне не нужна, — четко ответил он. — Просто не люблю чего-то не знать.

— Я доволен твоим ответом, — произнес голос. — Войди и возьми то, что тебе принадлежит.

Стена послушно отошла в сторону, открывая узкий проход.

— Стойте здесь, — приказал Ингвар ошеломленным охранникам. — Я пойду туда один, и чтобы ни случилось, не приближайтесь к проходу.

Закончив речь и взяв факел, Ингвар вступил в темный проход. Тут веяло сыростью. Коридор уводил резко вниз, дальше все терялось во мраке. Ингвар шел, не торопясь, но насторожено. Вдруг боковые стены неожиданно исчезли, а факел не мог раздвинуть круг света больше, чем на шаг. «Помоги», — мысленно попросил Ингвар. Факел в руке князя начал разгораться все сильнее и сильнее, но жара больше, чем обычно, не дал. Когда свет достиг своего максимума, Ингвар увидел большой зал метров двадцать в длину. На другом его конце стояло возвышение, на котором что-то лежало.

— Подойди, — приказал голос.

На негнущихся ногах Ингвар преодолел это расстояние. На возвышении лежала книга, покрытая толстым слоем пыли.

— Это фолиант богов, — заговорил голос. — Открой его и ты узнаешь все, что захочешь.

— Нет, — ответил Ингвар. — Во-первых, я же сказал мне ничего не надо, а во-вторых, пусть знающими будут боги, а не люди. От большого знания много горя.

— Я в тебе не ошибся. Ты прошел испытание, — сказал голос. Книга исчезла, и на ее месте появилось кольцо. — Возьми и не вздумай отказываться. Носи его, не снимая. Может быть, ты когда-нибудь откроешь его секрет, но не сейчас. А теперь иди.

Ингвар послушно взял кольцо, повертел его в руках и, не задумываясь, положил обратно.

— Я же сказал, да видно еще раз повторить придется. Мне ничего не надо.

— Ты странный, — задумчиво произнес голос. — И я удивлен, что ты отказался. Еще никто этого не мог сделать. А теперь уходи, ты всего добьешься сам, тебе не нужна помощь, иди. Ты великий правитель, да будет твой род славен только хорошими деяниями.

— Спасибо, — ответил Ингвар и, развернувшись, пошел к выходу. Через несколько минут он снова стоял на пороге зала, ярко освещенного факелами. Проход за ним бесшумно закрылся.

— Прощай, — произнес голос. — Последняя моя услуга, эта дверь закрывается навсегда, и ни один человек не сможет ее открыть.

«А вот это действительно ценный дар», — подумал Ингвар, но ответа не услышал. Внимательно оглядев людей, находящихся в зале, князь обнаружил несколько новых действующих лиц. Теперь здесь находились Ратибор и Рогнеда. Факелы были погашены, сквозь слюду в окнах пробивался солнечный свет.

Ратибор шагнул вперед, напряженно вглядываясь в лицо Ингвара.

— Княже, с тобой все в порядке? — наконец задал свой вопрос воевода. — Тебя не было больше трех часов. Мы уже хотели спуститься в ход, и, вдруг, выходишь ты.

— Все хорошо, Ратибор. Я не знал, что прошло так много времени. Прошу запомнить всех, этой комнаты не существует, дверь закрылась навсегда, и больше ни один человек не сможет туда попасть. Что происходит в городе?

— Все спокойно, княже, — отрапортовал воевода. — Полоцк полностью под нашим контролем, были небольшие стычки, но уже все кончилось. Двое новгородских ратников ждут твоего суда: ворвались в богатый дом, перебили всех, девицу изнасиловали, потом пограбили немного. Думали, никто не узнает. Поймал их наш патруль, когда они из дома выходили. Соседи услышали шум и кликнули наших. В общем, сидят в погребе, тебя ждут. Народ с площади разошелся, так тебя и не дождавшись. Велишь заново собрать?

— Да, Ратибор, сделай милость. Объяви еще один сбор, через час. Там и осудим ратников. А сейчас я хотел бы осмотреть казну Рогволда. Рогнеда, ты мне не покажешь кремль, а заодно и его кладовые.

— Конечно, князь, пойдем, — как всегда холодно, но без вражды ответила скандинавская красавица и направилась к двери, ведущей из зала.

Ингвар направился вслед за ней. За его спиной пристроился Любим с двумя ратниками. Узкими переходами терема Рогнеда провела князя в противоположное крыло второго этажа. В конце коридора, у единственных дверей, застыли два стражника с обнаженными мечами. По черным плащам Ингвар понял, что это парни Данилы.

— Кто распорядился выставить стражу? — спросил Ингвар Любима.

— Я, княже, — ответил десятник. — Прости за вольность боялся, что местные растащат. Вот и приказал ребятам Данилы Мечеславовича взять под контроль весь терем.

— Молодец, хвалю, — сказал Ингвар, подходя к стражникам. — Князь Ингвар желает осмотреть полоцкую казну.

Отсалютовав мечами, стражники распахнули перед ним двери и отступили в сторону.

Ингвар вошел в достаточно большой зал. Поменьше, чем тот, в котором стоял трон Рогволда, но такой же просторный. Вдоль стен стояли сундуки, плотно прикрытые крышками, на самих стенах висели дорогие доспехи и оружие. Ингвар остановился в центре зала, не зная, с чего начать. Сундуков было около трех десятков, да малых ларцов он насчитал с полсотни. Подойдя к первому попавшемуся на глаза ларцу, Ингвар попытался открыть крышку, та не сдвинулась с места.

— Заперто, — констатировал он и повернулся к Рогнеде. — Красавица, а может, ты знаешь, где ключи?

— У меня, князь, — отозвалась та, протягивая князю увесистую связку, — на теле отца были, ну, я и сняла, — пояснила она.

Взяв связку, Ингвар внимательно посмотрел на замок, прикинул внешний вид ключа, не торопясь, перебрал связку. Выбрав ключ, он вставил его в замок и повернул. Легкий щелчок был ответом, что он угадал. Подняв крышку, Ингвар ошалело уставился на содержимое ларца. «Да тут тысяч пять золотом, — прикинул он. — Хватит и на Псков, и на Ладогу, и в Белоозеро послать в виде благодарности Святославу. Если в остальных сундуках хотя бы половина этого, то Новгород оторвал приличный куш». Открыв еще несколько ларцов, Ингвар понял что ошибся. В одном из них лежала груда драгоценных камней, тысяч на сорок золотом, а другом пятьдесят тысяч серебром.

— Любим, — позвал он.

— Да княже. Что прикажешь?

— Возьми пятерых самых честных ребят, что на золото и стекляшки не падки. Даю вам сутки: открыть все сундуки, пересчитать все до последнего резана, составить бумагу со всеми цифрами. Надеюсь, грамоте и счету обучен?

— Да, княже, все сделаем.

— Но учти, Любим, при выходе вас обыщут.

— Как прикажешь, князь.

— За честность награжу, за воровство руки лишитесь. Ты все понял?

— Да, княже.

— Ну, вот и ладно, а понаблюдает за всем этим Рогнеда, ведь она полоцкая княжна. Ты согласна? — поворачиваясь к скандинавской красавице, спросил Ингвар.

— Да, княже, я не против. Тем более, есть сундуки, в которых твои люди не разберутся, и я им помогу.

— Ну, вот и хорошо, — сказал Ингвар, — а теперь мне пора, скоро народ соберется, да и убивцы наши заждались. А ты, Любим, приступай немедля.

Князь, развернувшись, твердым шагом направился к двери. Остановившись около стражников, он пристально оглядел их.

— Вы все слышали? — спросил он.

— Да, князь. Всех обыскивать, кто выходить будет.

— Не всех, — грозно сказал Ингвар, — княжну Рогнеду даже пальцем не трогать. Узнаю о непочтительном обращении с ней, лишу этих самых пальцев.

— Да, князь, мы все поняли, — отрапортовал старший из стражников.

— Ну, вот и хорошо, — бросил Ингвар и направился к выходу из терема.

Стражник, стоящий у дверей в кремль, увидев князя, отдал салют обнаженным мечем и снова застыл каменной статуей. Заметив Ингвара, на крыльцо поднялся Ратибор.

— Князь, жители Полоцка потихоньку подтягиваются на площадь. Я думаю, минут через двадцать соберется приличная толпа.

Ингвар на секунду задумался.

— Ратибор, размести на крышах ближайших домов два десятка арбалетчиков и столько же лучников. Только незаметно. Покорность покорностью, но о безопасности забывать не стоит.

— Как скажешь, князь, — и, подозвав к себе сотника стрелков, он шепнул ему на ухо соответствующий приказ.

— Будет исполнено, — отчеканил ратник и отправился исполнять приказ.

— Ратибор. Какие потери мы понесли при штурме Полоцка и кремля? — поинтересовался Ингвар.

— Ты не поверишь, княже. Пятьдесят восемь ратников убито, еще сорок ранено. Для штурма такого города это просто невероятно. Когда мне доложили, я не поверил своим ушам. В лучшем случае, я рассчитывал оставить под этими стенами четыре сотни, и это только убитыми.

— Хорошо, воевода, а теперь приведи наших преступников, и будем начинать.

Ингвар неторопливо отправился к стене, опоясывающей кремль. Над воротами была удобная площадка, судя по голосам, народ собирался напротив нее. «Видать, Рогволд разговаривал с народом именно отсюда. Что ж не будем нарушать традицию». Ингвар вступил на первую ступеньку, когда сзади его окликнули. Ингвар развернулся и увидел Рогнеду.

— Княже, не торопись. Прежде чем ты пойдешь туда, хорошенько подумай, что ты скажешь людям. Народ любил отца, налогами тот не душил, а до нападения на Новгород им дела нет.

— Не волнуйся, княжна. Я найду, что сказать, а если хочешь послушать, милости прошу со мной.

— Не откажусь, княже. Может, чем смогу помочь.

— Тогда вперед, — откликнулся Ингвар и начал подниматься по ступеням.

Но до верха он так и не добрался. Вслед за ним и княжной на лесенку втащили двух упирающихся парней в простых рубахах, на которых кое-где были пятна крови.

— Стойте, — крикнул Ингвар стражникам. — Вы их что били?

— Как можно, княже, — обиделся старший, — такого приказа не было, это кровь людей из того дома, где они всех вырезали.

— Ну тогда тащите. Только держите их так, чтобы до нужного момента их не видели. Когда подам знак, тогда и кинете преступников к моим ногам.

Старший кивнул и пленников поволокли вслед за князем.

Ингвар вышел на неширокую площадку, примерно три на три метра. Внизу была толпа, плохо управляемая и совсем чужая. Ингвар вспомнил новгородские сборища, где на него глядели с восторгом и ожиданием. А тут у большинства на лицах — настороженность и недоверие, у многих читалось плохо скрываемые ненависть и презрение. «Пора», — сказал он сам себе и поднял вверх руку, призывая к тишине. Гул стихал, но народ продолжал перешептываться, и полная тишина так и не установилась. «Ну и черт с этим», — подумал Ингвар.

— Люди Полоцка, я, князь Ингвар Новгородский, прошу вас выслушать меня. Вчера вечером мои ратники взяли под контроль город, и ваш конунг, Рогволд, вместе сыном Улафом, погибли, защищая кремль. Они пали в поединке с оружием в руках. Старший сын Рогволда Лейф убит моей рукой три дня назад под стенами Новгорода. Он пришел к моему городу с огромной ратью, пришел грабить и убивать. Я не виню вас за ошибки вашего правителя и его сыновей. Они поплатились за них. Новгород наказал захватчиков. Вот рядом со мной стоит Рогнеда, полоцкая княжна гордая и свободная. Она не принимала участия в заговоре против моего княжества. Я не собираюсь превращать вас в рабов. Вы остаетесь свободными жителями Полоцка, будете платить обычные налоги, какие платили всегда. Но полоцкое княжество перестало существовать. С этого дня оно входит в состав новгородских земель. Я же клянусь защищать этот город от любых врагов, внешних и внутренних. Что скажите?

Толпа загудела, переваривая услышанное.

— Князь, — раздался из толпы голос. — Ты говоришь складно, а как же быть с воинами, совершившими разбой. Что-то я не вижу их на воротах, как ты обещал. Уж не покрываешь ли ты их?

— Ты прав, — отозвался Ингвар, — на воротах их действительно нет. Но я их не покрываю, я хочу судить их здесь и сейчас. — Сделав знак стражам вывести пленников, Ингвар повернулся к толпе. — Вот они, нарушившие мой приказ и ожидающие моего суда. Я не буду покрывать их. Они преступники. Вся рать знает, что отныне Полоцк часть земли новгородской, а, значит, здесь мой закон, и суд пройдет на ваших глазах. В чем вы их обвиняете, жители Полоцка?

— В убийстве, — заорали одни.

— В насилии, — не менее громко вторили им другие.

— В грабеже, — кричали третьи.

Ингвар поднял руку, призывая к тишине.

— Я слышал обвинения, — сказал он. — Теперь выслушаем их. Говорите, — приказал князь.

— Княже, — прохрипел старший из убийц, — вины за нами нет. Мы с Браздом действовали по праву победителей. И взяли только то, что нам причитается, поэтому вины за собой не признаем.

Младший кивнул, подтверждая слова старшего.

— Смерть им! — взревела толпа. — Они даже каяться не хотят.

Ингвар поднял руку, призывая к тишине.

— Я выслушал обе стороны и принял решение. Только хочу спросить вас, — обратился он к преступникам. — Разве не князь отдает приказ о правах победителя? Разве не я должен был приказать грабить город? Но я помню свои слова, и таких там не было, поэтому ваших прав не признаю и отказываю в помиловании. А за упорство ваше я отдаю вас на суд тех, кого вы обидели. Жители Полоцка, вы сами решите, что с ними делать. Сейчас их к вам спустят. А когда вы закончите суд, я хотел бы знать, примите ли вы меня как князя и наместника моего как вашего правителя?

Над толпой воцарилась тишина. Люди были не готовы к такому резкому переходу и не знали, что ответить. Вдруг кто-то крикнул:

— Князь, позволь нам выбрать пятерых наиболее уважаемых людей из жителей города. Они придут к тебе в терем, и будут говорить от нашего имени.

— Да будет так, — ответил Ингвар. — После суда я жду их, пусть не мешкают.

Закончив говорить, Ингвар сделал знак стражам, отдать убийц народу, и пошел со стены прочь. Ему очень не хотелось наблюдать очередную казнь, придуманную толпой. Вслед за князем, словно угадав, что сейчас произойдет, поспешила Рогнеда. Догнав Ингвара, она тихо сказала.

— А ты жестокий, я даже не ожидала. И с толпой ты поладил — отныне город твой.

— Ну не совсем, — ответил он, — еще предстоят переговоры с выборными.

— Это всего лишь дело времени, — тихо сказала она и, ускорив шаг, пошла в сторону кремля, оставляя князя наедине со своими думами.

Ингвар вернулся в зал. Уцелевшая челядь, быстро разобравшись, кто в доме хозяин, начала всячески угождать победителям. В большом зале к приходу князя накрывали столы. Ингвар на них даже не взглянул. Пройдя через весь зал, он опустился на трон. Смотря на суету челяди, он вспоминал, как еще сутки назад эти самые люди баррикадировали двери и оттуда стращали нападавших всяческими небесными карами, которые на них обрушатся, если захватчики немедленно не покинут Полоцк. Но в один прекрасный миг все переменилось. Погиб Рогволд, пал его сын. И они поняли, что время викингов ушло, а ему на смену пришел суровый новгородский князь, который казнит собственных воинов, если они поступают не по правде. За этими думами его и застал Любим:

— Княже, — позвал он. — Полоцкие выборные уже у дверей, велишь позвать?

— Зови, — отозвался князь. — Веди сразу к столам, что слуги накрыли. Я там буду.

Десятник кивнул и направился к двери. Вскоре он исчез из его поля зрения, скрывшись за массивными створками. Ингвар поднялся и тряхнул головой, прогоняя сон, «Как же я устал», — пронеслось в голове. Но больше не было Ингвара человека, был Ингвар князь, который должен был идти к столу и решать важнейший вопрос, что будет с Полоцком. «А что будет? — подумал он. — Либо они покоряться, либо снова кровь, плачь, смерть. Сейчас выборные решат жить граду или умереть».

Двери распахнулись и под пристальным взглядом Любима в зал вошли полоцкие делегаты. Неторопливо, словно хозяева, они прошествовали к трону, некогда принадлежащего Рогволду, а ныне занятому Ингваром. На колени не опустились, отвесили полупоклон и застыли, ожидая реакции узурпатора. Ингвар, не нарушая молчания царившего в зале, продолжал их рассматривать. Было их пятеро, по числу слобод и цехов города. Крепкие мужики в дорогих одеждах, глаза не выражают ни ненависти, ни покорности, стоят прямо, смотрят на варяга ни как на врага, а как на сильного. Тянулись вязкие секунды, Ингвар не торопился начинать разговор, они же первыми говорить не смели. Наконец, у самого молодого из посланцев не выдержали нервы. Тщательно подбирая слова, стараясь не рассердить сильного князя, он решился заговорить:

— Здрав будь, Ингвар Новгородский, ты посылал за нами?

— Посылал, — отозвался Ингвар, внимательно разглядывая их. — И хотел бы узнать, зачем вы, уважаемые мужи Полоцка, пришли сюда? Если о мире поговорить, то прошу к столу, ну, а если собираетесь воду в городе мутить, то на плаху. Так зачем вы здесь? Чего вы хотите больше: крови или процветания?

На секунду они смутились, если и выстраивали сообща какой-то план, то сейчас его приходилось менять на ходу.

— Полоцк хочет мира, — заговорил старший, судя по одежде, самый богатый купец княжества. — Мы, я говорю за весь город, не хотели войны с Новгородом, и, прошу тебя, не чини разорения городу.

— Хорошо, — отозвался Ингвар. — Тогда объясни, почему вы не сказали Рогволду, что не хотите войны, а вместо этого помогали снаряжать дружину?

— Прости нас, могучий новгородец, но Рогволд и его советники не оставили нам выбора: либо мы помогаем добровольно, либо нас всех под нож, а деньги наши идут на подготовку войны. Испугавшись, мы решили, что уж лучше сделать все для победы Полоцка, чем умереть.

Стоящие рядом с ним выборные кивнули в знак согласия.

— Ладно, оставим это, — сказал Ингвар. — Прошлое не переделать, теперь надо решить, какая судьба ждет Полоцк: либо город покориться, либо будет уничтожен. Я надеюсь, что на сей раз вы сделаете правильный выбор. Мои условия таковы: Полоцкое княжество перестает существовать и его земли входят в состав новгородских земель, налоги я оставляю на прежнем уровне. Вы признаете меня князем и принимаете моего наместника, Рогнеда, дочь Рогволда, будет жить в Новгороде. В городе будет создан совет из самых влиятельных людей Полоцка. Он будет помогать наместнику в управлении. Но без наказания я вас оставить не могу, и за каждого убитого в бою новгородца возьму с горожан золотую гривну, за раненого серебряную, за ратников, получивших серьезные увечья, половина золотой гривны, также в городе должно быть заложено Перуново капище. Согласны ли вы с такими условиями?

— Да, княже! — и выборные опустились на колени. — Ты все рассудил по правде. Мы видим, рушить ты ничего не собираешься, людей не губишь, так почему бы Полоцку не отойти под сильную руку? Мы принимаем твою волю.

— Я рад, что вы оказались разумными, — поднимаясь с трона, произнес Ингвар. — Надеюсь, мой наместник оценит это, и вы окажетесь в совете. А сейчас прошу к столу, давайте отметим конец наших переговоров.

Спустя несколько часов, слегка захмелевшие, выборные покинули терем и отправились к народу, стоящему перед кремлем. А князь, проводив их, направился в горницу некогда принадлежавшую Рогволду. Распахнув дверь, Ингвар ошалело уставился на широкую лавку. На ней под меховым одеялом лежала Рогнеда.

— Ты что здесь делаешь? — сурово спросил он.

— Как что? — удивилась девушка. — Грею твою постель, князь!

— Извини, княжна, но ты это делаешь зря, — решительно сказал он и подошел к лавке. — Ты же знаешь, я женат на самой красивой женщине и безумно ее люблю. Так что ничего у тебя не выйдет!

— Я что тебе совсем не нравлюсь? — поджав обиженно губы, спросила скандинавская красавица.

— Ты очень красивая девушка, — улыбнувшись, ответил Ингвар, — но у меня уже есть жена?

— Ты сильный, и у тебя может быть несколько жен. К тому же исконная вера это позволяет.

— Позволяет, — не стал спорить Ингвар, — но и не принуждает к этому. Я стараюсь жить, так как велит мне мое сердце, а не отросток в паху. Так что прости меня. Я немного устал за последние трое суток и мне надо поспать.

— Я тебя понимаю, — с грустью в глазах сказала она, выскальзывая из-под одеяла и в одной сорочке, направляясь к двери.

— Правда? — удивился Ингвар.

— Да, ты красивый, сильный, умный. Ты всего за несколько лет сумел построить довольно сильное княжество, и его силы хватило, чтобы сокрушить одряхлевший Полоцк. И тебе нет нужды доказывать свое превосходство в постели. Этим занимаются те, кто не смог ничего достичь в жизни. Прости меня за этот минутный порыв, я больше не приду к тебе, и не буду навязывать то, чего тебе не надо. Хотя ты мне, действительно, очень понравился, — и с этими словами она гордо вышла за дверь.

«Пожалуй, не стоит брать ее с собой в Новгород, — подумал Ингвар, — а то они с Ярославой друг дружке все волосы повыдергивают». — С этими думами Ингвар разделся и лег под одеяло. Сон мгновенно смежил веки. Князь уснул.