Образование Древнерусского государства

Заключение

Процесс возникновения Древнерусского государства не был простым и его рассмотрение усложняет состояние источников, часто не дающих ответы на ключевые вопросы. Государство не сразу приобретает завершенное политическое устройство и устойчивую форму, долгое время определенное значение имеют институты предшествующей эпохи, тем более что они формировались на протяжении веков, были освящены традицией. Источники свидетельствуют о том, что и после возникновения Древнерусского государства сохранялись племенные княжения (союзы союзов племен). Некоторые исследователи полагают, что уже в племенных княжениях существовал зародышевый аппарат власти и постепенно формировалась княжеская, отделенная от племенной, сокровищница[800]. Совершенно не согласен с этой точкой зрения украинский ученый Η. Ф. Котляр, справедливо указывающий, что резкое и окончательное отчуждение власти от народной массы является главным признаком государства. «Князь в подлинном значении этого термина, — развивает свою мысль Н. Ф. Котляр, — появится в восточнославянском обществе лишь тогда, когда начнет рождаться государственность»[801].

В целом для всех европейских государств раннего средневековья были «характерны хрупкость структуры, слабость и спорадичность внутренних связей, а также недостаточная организация власти»[802]. Во многом прочность государственной структуры определялась личностью верховного правителя. В этом отношении значительная информация заключается в титуловании правителей восточнославянского региона. В основном тексте пособия неоднократно обращалось внимание на информацию источников о наделении правителей Восточной Европы значительными для раннесредневекового периода титулами. Показательно, что о формировании раннефеодальной монархии в восточнославянском регионе современные историки считают возможным говорить с полным основанием только применительно к первой половине XI в. Б. А. Рыбаков называл государство времен Ярослава Мудрого «автократической монархией»[803]. О значительности власти киевского князя Ярослава свидетельствовала запись-граффити на стене построенного им же Софийского собора об «успении царя нашего»[804]. В историографии существует мнение о том, что Ярослав официально принял царский титул, равный званию византийского императора[805]. Древнерусские источники («Слово о законе и благодати» Илариона)[806] еще Владимира наделяли титулом «каган». Предполагается, что и Ярослава именовали этим титулом[807]. Как бы то ни было, официальное или эпизодическое использование титула, равного императорскому, непосредственно указывает на усиление власти киевского князя. Заметим, что титулом «каган» неоднократно наделялись правители «русов» IX в. в восточных и западноевропейских источниках.

По-прежнему острым остается вопрос о степени скандинавского влияния на генезис Древнерусского государства. В этом отношении важнейшим достижением современной историографии может служить следующий вывод ведущего специалиста по истории средневековой Руси А. Н. Кирпичникова: «Варяжское "призвание" отнюдь не принижало прошлого России. Так называемое иностранное вмешательство в ее судьбу — результат нормальных общеевропейских контактов и всемирной этнокультурной открытости Руси, с самого начала включавшей в состав своего населения наряду с русскими более 20 народов, племен и групп»[808].