Обычный читер 3

Глава 35 Воспоминания

Приборы считывали сигналы от нейронов, огромный поток бессвязной информации поступал в хранилище данных. Оттуда ИИ обрабатывал материалы, убирал шумы и ошибки, только в конце упорядочивал данные.

Сложная процедура, требующая огромные вычислительные мощности. Лишь квантовый компьютер способен переварить такой объём данных и выдать точный результат. Технология, многим только снившаяся, уже доступна в никому незнакомом городе.

[Загрузка — 98%]

С тревогой Мартина наблюдал за экраном загрузки. Та уже как пять минут остановилась на одном значении и не двигалась, испытывая его терпение. Теоретически всё должно получиться, но на практике всё могло пойти по одному месту.

«Если получится, то для меня откроются новые перспективы.»

Юноша уже задумал о том, чтобы повсеместно использовать технологию, получая как можно больше секретных знаний. Задумался о ней только после убийства Жужелины, чей мозг уже нельзя было считать.

[Готово. Вы хотите посмотреть?]

И только услышав ответ, он наконец-то расслабился.

— Да!

Для этого Мартин лёг рядом с трупом, к нему подсоединили различные датчики, а на голову надели шлем виртуальной реальности. Прямо сейчас юноша заглянет в воспоминания к другому человеку, чтобы узнать всё о нём. Даже ожидание долгожданного фильма не приносило такого же удовольствия и предвкушения.

«Подрубай…»

Юноша услышал эклектический звук, темноту и прямо за ней яркую вспышку.

Тззззз

Вокруг — тусклые улицы, где мусор перемешивался с грязью и снегом. Старые стены с отваливающейся штукатуркой. На обломках бетона сидит мальчик в грязной одежде, его мутный взгляд направлен в небо.

Совсем юный, но уже сейчас понимающий, что мир жестокое и несправедливое место. Когда шёл снег, он широко открывал рот, воображая, что снежинки это аппетитная курочка. Так и жить становилось чуточку лучше.

Когда терпеть боль в животе не было сил, мальчик, толком не знающий своего имени, выходил из трущоб, чтобы воровать. Единственный способ, который позволял продержаться до сих пор.

Идя по улицам, он искал теплоту во взгляде проходящих мимо людей. Только ничего не находил, кроме отвращения и безразличия. Многие даже не замечали такого малыша.

Вдруг в нос ударили резкие запахи рыбы, молока и печенья. Столько запахов, что невозможно было сконцентрироваться. Поэтому он и не любил рынок, он заставлял сходить с ума. Мальчик шёл дальше, пытаясь определить невнимательного торговца, чтобы в нужный момент подбежать и выхватить товар.

Такое занятие влечёт за собой и последствия. Его окружили другие дети, чуть постарше его:

— Смотрите, опять этот нищенка пришёл, — говорили они, хоть их одежда не сильно отличалась от его. И всё же им нравилось думать, что есть люди, которым хуже, чем им.

В тот день ему так и не удалось поесть. Его хорошенько отлупили, разбили губу и нос, так что кровь залила и без того грязную дублёнку. В таком состоянии аппетит пропал, никакого желания поесть не было, что, хоть немного, делало его счастливым.

Он просто лежал в сугробе и ждал, когда коварный холод доберётся до сердца. Мальчик даже не осознавал, что медленно умирает.

И всё действительно так бы закончилось, если бы к нему не подошла девушка. Она выглядела как аристократка, красивая с рыжими волосами и красным пальто.

В чёрно-белом мире появился новый свет для мальчика. Он всегда воспринимал мир в чёрно-белых тонах. Белый снег, люди в чёрных одеждах. Унылая серая масса, но не она. Тогда мальчик даже подумал:

«А не ангел ли пришёл, чтобы забрать меня?»

Его мысли были прерваны её голосом.

— Ты в порядке?

Только Мартин хорошо знал, кто это. Даже двадцать восемь лет назад Оливия выглядела точно также. Он видел её сегодня и понимал, что она совершенно не поменялась за это время.

Тем временем Оливия вытащила мальчика и успокоила его:

— Пойдём со мной, — взяла его за руку. — Я позабочусь о тебе.

…

Мальчика привели под ручку к дому. Большой, кирпичный в два этажа. Широкие окна в полный рост. Ему никогда не позволяли быть в таких домах, не приглашали в гости. Поэтому в моменте он остановился, не решаясь зайти, так как считал их непостижимыми. Чего у него никогда не будет.

— Не волнуйся, всё хорошо.

Сейчас же его завели внутрь. Ему хотелось верить, что действительно будет всё хорошо. Его раздели, набрали ванну и дочиста вымоли. Дали новую одежду, и постепенно мышление мальчика начало меняться.

Никогда не знавший материнской любви, ему хотелось назвать Оливию мамой. Хотелось воспринимать это место как собственный дом. Ведь если в мире и существовала что-то по типу любви, он был твёрдо уверен, что это она и есть.

— Теперь с тобой будет всё хорошо, ложись спать…

Тогда он лёг в просторной комнате, где ещё находилось десятки маленьких кроваток. И не мог поверить в своё счастье. Он так обрадовался, что не смог уснуть всю ночь, раз за разом прокручивая этот день в голове. Мальчик ещё не знал тогда, что он будет жить тут не один. Ему было всё равно, ведь он точно знал:

— Моё имя — Первый… Теперь и у меня оно есть!

…

Мальчиков и девочек в доме становилось больше. Кроватки наполнялись детьми. Все с похожей судьбой. Нет родителей, нет дома. Таких называли бродяжками.

Не сразу, но они становились семьёй, особенно когда начались уроки. Оливия впервые показала обширный класс в доме: парты, стулья и широкая доска. Она усадила всех и серьёзным тоном произнесла:

— Обучение — это важная часть вашей жизни. Прошу каждого подойти к этому со всей ответственностью…

Никто не стал перечить Оливии, так как они знали, что такие дети тут не задерживаются. Терять дом никто не хотел, поэтому уроки стали частью их жизни.

Тут всё как обычно. Слабые «отчислялись», сильные шли вперёд. Сначала были простые вещи, как алфавит и письмо. И Мартин наблюдал со стороны, как нечто обычное.

Через несколько лет началась физика, химия и математика — науки, которые очень сложно изучить, но они зубрили, медленно собирая знания по крупицам.

…

Через пять лет всё поменялось. Дети росли, стали выше и взрослее. Естественно, их уровень познания вырос, и начали задавать вопросы: почему Оливия оставалась вечно молодой и красивой девушкой?

Тогда всё и поменялось. Их уроки от общих знаний перешли к чему-то новому, что раньше каждый считал недостижимым и нереальным. Оливия собрала весь класс в тот день и написала на доске большими буквами: «Западная алхимия», а затем объяснила:

— Алхимия — наука о структуре материи, её расщеплении и воссоздании. Используя энергию движения земной коры, алхимики способны менять форму и свойства тел, расщеплять молекулы на атомы и соединять их обратно, создавая новые вещества. Акт алхимии называется преобразованием, или трансмутацией.

В основе преобразования лежит круг. Круг отображает природу силы, и её можно провести в действие, записав в круге формулу.

В основе алхимии лежит Закон равноценного обмена: если ты хочешь что-то получить, отдай что-то равное взамен. Из него вытекает другое правило: преобразования проходят с сохранением массы. Третий закон алхимии — невозможно создать из одного вещества совершенно отличное.

Если ученики и не понимали большую часть объяснений своего учителя, то Мартин сходил с ума, не веря, что такое существовало в мире.

Даже больше, Оливия решила не только объяснить, но и показать на практике. Взяв мел, она начертила круг на доске, объясняя каждую линию как часть формулы. Затем соединила ладони:

— Трансмутация.

На доске появился каменный цветок, удививший всех. Никто не верил, что такая способность была возможна, это казалось магией.

— Учитель, мы тоже так сможем? — подняв руку, спросил Первый.

— Если будете учиться, у вас всё получится…

…

Часто к ним, точнее к Оливии, приходил старик. Первому сразу же не понравился он, в своей чёрной робе и с тухлым запахом изо рта, поэтому часто сторонился его. Если мальчик не понимал этого, то Мартин хорошо знал, что это Евграф Чернов — маг семьи, владеющий кодексом и противостоящий Лейле.

Видимо, вся деятельность Оливии проходила за его счёт. Они часто заходили в комнату и что-то обсуждали. Редко можно было услышать тихие стоны. В такие времена Первый ненавидел Евграфа больше всего.

Поначалу их взаимоотношения были нормальными, но чем дольше времени проходило, тем больше между ними возникало конфликтов. Часто можно было услышать крики, когда они спорили между собой. Однажды, когда Первый был уже взрослым, Евграф вышел, поправил свою робу и буркнул:

— Ты испытываешь моё терпение. Я даю тебе деньги, чтобы ты нашла ковчег. А не для выращивания твоего детского сада…

…

Ярость двигала Первым. Он впитывал знания, как сухая губка воду. Уже через пару лет он начал показывать достойные результаты. Свободно чертил круги, вписывал в них формулу и производил преобразования. Тем самым оправдывал своё имя Первый — как самый «старший», самый первый. Многие ученики обращались к нему уважительно, ведь он казался для всех как старший брат.

Когда парень достиг высот, он хотел, чтобы им гордились. Ему этого было мало, он просил Оливию:

— Учитель, я способен на большее! Что ещё можем изучить?

— Вообще есть один навык… Я расскажу тебе о Триаде Эгид…

Изначально Первый обрадовался новому навыку. Он объединился с тремя братьями, сформировали непроницаемый барьер. И на этом всём в груди появилась пустота.

Триада Эгид действительно превосходная техника. Только её использовать мог и просто дилетант. Ему хотелось погрузиться в пучину тайных знаний, где можно добраться до истины.

«Да, именно… Я хочу познать истину… Я хочу найти врата…»

Впрочем, он понял, что Оливия не намерена давать ему желаемого. Она сознательно начала ограничивать их потенциал, чтобы никто не подошёл близко к её уровню. И сознательно давала ему много работы с младшими учениками, чтобы занять его.

…

За пару месяцев до смерти Первого. Между Оливией и Евграфом произошёл сильный конфликт, который вся школа-интернат слышала.

— Мне нужна окаменелость кодекса!

— Ты совсем дура⁈ — кричал на неё маг. — Ты потеряла вход в Астрал. Местонахождение ковчега до сих пор неизвестно, прошло уже больше двадцати лет. Я больше тебя не послушаю!

— Да найду его. Дай чуть больше времени.

— Всё, с меня хватит. Ты не получишь окаменелость. Пусть лучше она отобьёт вложенные в тебя деньги. Тогда получу хоть что-то…

Старик явно был в гневе. Он хотел ударить девушку, но сдержавшись, вышел из школы. Больше его не было видно.

В тот день Оливия очень сильно разозлилась и долгое время не приходила в себя. Она закрылась в своей комнате-лаборатории и не выходила. Каждый день Первый приносил еду и задавал один единственный вопрос:

— Мама, всё хорошо?

Начало формы

Ответа не было. Оливия не откликалась, всё писала в своей тетради какую-то формулу на сотни страниц. И вот спустя пару месяцев, он повторил свой вопрос, на что ему ответили:

— Всё отлично. Скажи магу, что у меня есть кое-что для него.

— Но сегодня день аукциона.

— Сегодня? Тогда я сама пойду туда. Возможно, я смогу купить его.

— Будьте осторожны, я буду в школе.

— Да, — согласилась Оливия, — позаботься о детях.

…

Мартин уже знал о событиях на аукционе, но Первый не знал. Он был в школе, когда ему на телефон пришло сообщение:

«Срочно ко мне. Скройте лица. Вам придётся забрать то, что принадлежит мне… и не оставляйте свидетелей…»

Дальше Первый встретил свою смерть, наткнувшись на Мартина. И все амбиции и знания оборвались в один момент.