Я с трудом удержался, чтобы не хмыкнуть.

Израиль Иванович… ха! В центральном адресном бюро еврей с таким сочетанием «имя-фамилия», наверное, единственный на Россию.

Я поднялся со скамейки и устремился навстречу Латыниной и Котлярову. Под ручку они двигали следом за Пушкиной и выглядели при этом весьма гармоничной парочкой. Серега попивал из бутылки пивко, Ольга вела репортаж. Притом, гарнитура на ней была почти незаметна.

Котляров молча одарил меня ехидным взглядом; Латынина, не прекращая молотить языком в нацепленный за ухо холдер, [21] подмигнула.

– …уже идут по следу нашей актрисы. Правда, дорогие мои, мы пока не рискнем показать вам этих охотников. Как бы не получилось так, что кто-нибудь из их коллег или знакомых, смотрящий сейчас «Подставу», забьет тревогу и позвонит нашим жуликам: «А вызнаете, что вы сейчас в телевизоре? Срочно сворачивайте операцию и делайте ноги отсюда!» И наш столь тщательно подготовленный сюжет, как это бывало уже не раз, завершится до боли обидным обломом…

Чтобы не мешать, я чуть поотстал от Латыниной и вызвал из памяти номер Светланы.

– Да, Денис, – ответила она.

– Свет, не спеши. Сбрось обороты. Куда ты разогналась? Не поспеваем ведь за тобой. Ни мы, ни Александра Сергеевна.

Светка шмыгнула носом и сказала:

– Лады, не спешу. Кстати, как она, Александра Сергеевна? Прется за мной? А то я не оборачиваюсь. Боюсь.

– Правильно. И не оборачивайся. Пушкина от тебя метрах в пятидесяти. Пока никаких решительных действий, кажется, предпринимать не собирается. Просто идут за тобой. Ждут удобного момента.

– И подходящего места, – добавила Света. – Не буду томить их. Уже минут через пять я у детской площадки. Лучше не придумаешь: мамаши с детишками, бабушки на скамеечках. Свидетелей хоть отбавляй. Приторможу, покидаю Гимлеру палку. Там, думаю, все и произойдет.

– Правильно думаешь. – Я сунул мобильник в карман. Прислушался.

– …сами все слышали, дорогие мои, – распространялась Латынина. – Это Светлане сейчас звонил наш большой босс. Кто недавно смотрел сюжет о масках-шоу в «Чаше Грааля», тот помнит, как этому боссу расквасили нос. Нос зажил, и Денис Дмитриевич снова в строю, преисполненный трудовой активности и искреннего желания искоренить в Петербурге всех жуликов и негодяев. Лично, прямо на месте контролирует, непоседа, нашу сегодняшнюю подставу…

– Вот ведь язва, – пробурчал я. – За непоседу ответишь. Ужо я тебя!

Котляров обернулся, одарил меня очередной ехидной улыбкой. И, дразня меня, обнял Ольгу за плечико.

– …А вот это совсем ни к чему! – оживилась она, но эти слова не имели никакого отношения к обнаглевшему Котлярову. Дело было в другом. – Впрочем, к внештатным ситуациям, постоянно возникающим походу прямых эфиров, нам не привыкать. Потому что эти внештатные ситуации вырастают на пути нашей «Подставы», как грибы после теплого дождика. Когда в качестве блюстителей правопорядка, когда в образе досужих пенсионерок, которым всегда до всего есть дело, а когда и в виде охочих до наших красавиц-актрис кобелей. Например, как сейчас…

Он нарисовался возле Светланы настолько стремительно – плюгавенький мальчик в военной форме, – что я этот момент проморгал.

Лишь беспомощно процедил сквозь зубы:

– Твою мать! И откуда он взялся, уродец?

– …выбрался из кустов, – поведала Ольга и мне, и телезрителям. – Сомневаюсь, чтобы этот перец специально сидел там в засаде, поджидая какую-нибудь одинокую симпатичную девушку. Скорее всего, просто свернул с большой дороги пописать. А тут такая пруха: мимо идет наша Света. Ну, как же можно ее пропустить!..

От Светланы мы сейчас отставали метров на семьдесят, и было отлично видно, как курсантик шагает рядом с ней и что-то оживленно рассказывает, активно размахивая рукой.

«Ко мне постоянно пристают какие-то пьяные синяки, – сразу вспомнились мне Светкины жалобы, – и почему-то курсанты. Тоже пьяные. И ту-у-упы-ы-ые! Все, как сговорились, первым делом интересуются: не Глюкоза ли я?»

Я как-то, смеясь, поведал Латыниной о Светланиных проблемах. И сейчас она вспомнила о них одновременно со мной.

– …Неужели так и не скажет, что наша актриса со своим доберманом очень напоминает ему певицу Глюкозу? А знаете, дорогие мои, за время подготовки этой подставы, а она растянулась на месяц, нашей Свете приходилось чуть ли не каждый вечер отшивать озабоченных курсачей расположенного неподалеку училища МЧС. При этом была подмечена одна занятная закономерность. Эти тупицы, обделенные Богом, – Ольга хихикнула, – все, как один, первым делом интересовались у нашей актрисы, а не Глюкоза ли она. Но сегодняшний перец, как ни странно, пока не вякнул про это ни слова. Хоть чем-то оригинален. Респект тебе за это, курсантик. Но лучше бы ты отвалил. Слышишь, тебя об этом просит и девушка, у которой ты путаешься под ногами…

В отличие от меня Ольга принимала в наушник звуковую дорожку, которую сейчас давали в эфир, и была в курсе того, о чем распространяется Светланин ухажер. И что ему отвечает Светлана. Мне же оставалось только жалеть, что не позаботился о том, чтобы вывели звуковую дорожку и на мой телефон. О том, как Светка сейчас отбрыкивается от кобеля, приходилось только догадываться по Ольгиным комментариям.

– …Ха! – возликовала Латынина. – Я же вам говорила, что эти курсантики все, как один, упоминают Глюкозу. Вот и этот туда же! Нет, дружок, ты вовсе не оригинален. Свой респект забираю обратно. И еще раз повторяю: проваливай, парень; ты нам мешаешь!..

Но он оказался очень настойчивым, этот парнишка. И отшить его Светке не удалось. Хотя, надо признать, она предприняла для этого все возможное, что могла в той двусмысленной ситуации, в которой вдруг оказалась. С одной стороны, ни в коем случае нельзя было спугнуть Александру Сергеевну Пушкину. С другой, надо было отделаться от угрожавшего спутать все карты курсанта.

Пушкина пока не проявляла никаких признаков беспокойства. Продолжала тащиться следом за Светкой, разговаривая по телефону с очередным «котенком». Или с Изей Ивановичем.

Курсант прилип к нашей актрисе, как банный лист к жопе, и казалось невероятным отделаться от него в ближайшее время. Сдавать позиции этот парень не собирался и вел активное наступление. Именно так я понял из Ольгиного репортажа – ведущая уже по-свойски называла неожиданного участника нашей «Подставы» Андрюшей и злорадствовала по поводу того, что он разглашает в эфире служебные тайны.

– …Спасибо, Андрюша, за занимательную историю про вашего начальника цикла подполковника Сонина. Всем нам было очень интересно узнать, какой он дегенерат, и как ты сумел списать у него на экзамене, – истекала ядом ведущая. – Надеюсь, ославленный тобой на весь Питер Сонин сейчас смотрит нашу «Подставу». А если даже не смотрит, конечно, найдется кто-нибудь из его коллег, кто поведает подполковнику, какого мнения о нем его разгильдяи-курсанты. А именно мальчик Андрюша. Эх, парень-парень! Предупреждали же тебя: лучше проваливай. Не послушался. Ты даже не представляешь, в какую историю влип…

До детской площадки Светлане и курсанту Андрюше оставалось пройти какие-то метров пятьдесят. А там уже поджидали столь удобные Александре Сергеевне свидетели – жадные до скандалов и зрелищ пенсионерки, туповатые и ненаблюдательные мамаши, не сводящие глаз со своих болтающихся на турниках и лесенках чад.

Я был уверен, что Пушкина подставится под добермана именно там.

Все мы были в этом уверены.

А поэтому чуть было не облажались, когда еще несколько секунд назад беспечно болтавшая по телефону Александра Сергеевна, не дожидаясь детской площадки, вдруг перешла в атаку.

Все произошло настолько стремительно!

К счастъю, к тому моменту Пушкина, отделившись от своей спутницы, прибавила ходу и, обогнав Квачкова с супругой, оказалась в кадре нашей камеры. И, не ведая того, что – охотница – она сама стала объектом охоты, решительно приступила к осуществлению своего плана. И в этом ей очень помог курсантик Андрюша.

Гимлер отыскал в траве очередную палку. Привычно подложил ее на пути Светланы. Замер рядом, радостно дергая обрубком хвоста в нетерпеливом ожидании, когда, наконец, хозяйка соблаговолит обратить на него внимание, не поленится наклониться, подобрать палочку да зашвырнуть ее куда подальше. Но и на этот раз доберман от Светланы ничего не дождался. Зато неожиданно к нему проявил интерес курсантик Андрюша.

– Собачка. Цы-цы… – он поднял палку.

Обормот Гимлер присел и аж заскулил от восторга.

Светлана остановилась и обернулась. Андрей широко размахнулся. Я выругался:

– Урод! Ведь все сейчас нам испортачит.

Но, как оказалось, портачить нам и путать планы Александре Сергеевне в намерения Андрюши никак не входило.

Палка полетела точнехонько под ноги притормозившей Пушкиной!

Гимлер, пробуксовав лапами по дорожке, взял низкий старт!

Ольга затараторила речитативом в эфир, не соблюдая ни пауз, ни знаков препинания:

– Смотрите внимательно… сейчас все и произойдет… тетка в розовом пиджаке… она подставится под добермана… представит все так… будто собака на нее неожиданно набросилась и искусала… но это будет провокацией…

Идиот Гимлер сейчас не видел ничего, кроме вожделенной палки и, готовый смести все на своем пути, несся за ней во всю дурь.

На пути как раз и оказалась дамочка в розовом пиджачке.

Она пронзительно взвизгнула!

Доберман попытался обойти ее на крутом вираже. И это ему, пожалуй, и удалось бы, не сделай Пушкина – якобы пытаясь отступить с пути безумного пса – шаг в сторону. Короче, бедняга Гимлер, успев в последний момент сложиться и уже в полете развернуться кругом, с размаху врезался задницей под коленки маленькой хрупкой Александре Сергеевне.

Пушкина еще раз пронзительно взвизгнула и впечаталась жопой в дорожку!

Котляров, продолжая обнимать Ольгу за плечико, восторженно пробормотал:

– Крутота!

Розовые очки отлетели метра на три.

Светлана громко крикнула:

– Гимлер!!!

Пенсионерки с детской площадки устремили жадные взоры на Светку («Где Гимлер?!!»), и на добермана, уже вовсю возившего по дорожке истошно визжащую Пушкину.

Может быть, если бы я находился чуть поближе к месту событий, я и разглядел бы, что она именно подставилась, именно спровоцировала собаку. Но, признаться, с расстояния в семьдесят метров все выглядело именно так, будто собака, больно ударившись о несчастную женщину, озверела и решила расправиться с обидчицей – дабы впредь неповадно было вставать на пути. Не знай я, что это подстава, и сам, возмущенный, был бы готов свидетельствовать против беспечной Светланы и ее агрессивного волкодава.

– …Она крепко схватила добермана за нижнюю челюсть. Собака пытается вырваться. Сами видите, дорогие мои, как трясет головой, упирается лапами… – на ходу возбужденно комментировала Латынина, торопясь приблизиться к месту событий.

Неужели она видела что-то, чего не смог разглядеть я?!!

– …Впечатление такое, будто доберман готов разорвать свою жертву на маленькие клочки. Но на самом деле собака мечтает сейчас лишь об одном: как-нибудь выбраться из этой гнилой переделки. Вот только не очень-то у нее это получается…

Квачков с беременной супругой остановились шагах в двадцати от места разыгравшейся трагедии. Семен, контролируя кадр по выносному дисплею на левой руке, деловито снимал скрытой камерой из пакета сюжет «Гимлер и Александра Сергеевна Пушкина». Жена испуганно жалась к мужу.

Три наиболее любопытные пенсионерки снялись с насеста на детской площадке и устремились поближе к потерпевшей.

Александра Сергеевна Пушкина уже не визжала. Она сипела! Изнемогала! Со стороны создавалось полное впечатление, что ей наступает кердык!!!

Зато подняла крик «аристократка».

– Ай, помогите! Да помогите же! Ой, загрызет! Заберите собаку!

Забирать собаку Светка не очень-то торопилась. Просто крикнула:

– Гимлер!!! Сволочь лишайная!!! Быстро ко мне! Пенсионерки дружно вздрогнули и ускорили шаг. – Да помогите же, наконец!!!

Светка крикнула еще раз:

– Гимлер, з-зараза! – не трогаясь с места. Создавалось впечатление, что наша актриса оцепенела.

И тут ей на помощь пришел курсантик Андрюша. Вернее, если быть точным, то не Светке, а бедной дамочке, которую сейчас «рвала» собака.

Андрюша бесстрашно ринулся в бой!

Будь на месте бесхвостого Гимлера, скажем, стаффордширский терьер, куда как проще было бы оттащить его от жертвы за тонкий, но крепкий крысиный хвостик (спрашивается: а зачем же еще собаке хвост?) «Теребившего» же Пушкину добермана можно было ухватить разве что за задние лапы. Или за узкий поджарый зад.

Что Андрюша и сделал. Вцепился в черные мускулистые ляжки, поднатужился и оторвал Гимлера от земли; потянул на себя.

– … Сразу чувствуется опытная рука, – несла в эфир похабщину Ольга. – Дружище, ты, случайно, не зоофил? Тогда позволь заметить, ты забыл расстегнуть штаны…

Надо отдать должное Светкиному ухажеру: с задачей спасения женщины, подвергшейся нападению монстра, он справился успешно и весьма оперативно.

Оторванный от Александры Сергеевны доберман, словно мешок, был с широкого размаха отшвырнут в сторону. Взвизгнув, он брякнулся оземь, и, поскуливая, устремился к хозяйке. Ему, бедняге, не верилось, что он жив; что все, вроде бы, обошлось.

А над безжизненно валявшейся поперек дорожки Пушкиной уже склонились, «оказывая первую помощь», доброжелатели: «аристократка» и курсантик Андрюша.

– …На этом подготовка к разводу лоха еще не закончена, – продолжала скороговоркой объяснять ситуацию Ольга. – Все видели, как собака якобы набросилась и сильно искусала бедную женщину. Представление, прямо скажу, впечатляющее! Но ведь найдутся сомневающиеся: а так ли страшно все было, если на жертве нет ни единой царапины, а ее гардероб в полном порядке? Так что надо немедленно эти недостатки устранить – привести нашу мошенницу в подобающий вид! Распотрошить на клочки уже подготовленный для этого пиджачок. Разорвать колготки. Проделать пару добрых прорех в якобы дорогом платье. Ну, и, конечно, нанести «жертве» несколько ссадин и синяков. Уж не знаю, как. При помощи грима, наверное. А, может быть, ставки столь высоки, что эти ссадины окажутся вполне реальными. Впрочем, не суть, скоро узнаем. Кстати, на наведение всего этого антуража подручным нашей мошенницы отведены считанные секунды – лишь пока поблизости нет посторонних.

Действительно, считанные секунды.

Не успели спешащие к месту событий бабульки сделать и десятка шагов, как «аристократка» уже распрямилась. Внимательно огляделась. Курсантик пока продолжал сидеть на корточках, заслоняя от камеры Пушкину.

– …А ведь казачок-то подосланный! Это я про Ан-дрюшу. Все делает так, что у меня уже не осталось ни капли сомнений, что он с нашей мошенницей заодно. Короче, один из подручных. Вот уж не представляла, что эта подстава спланирована столь хитро, что даже я, самая обаятельная и проницательная, – обласкала сама себя Ольга, – еще минуту назад не могла и предположить, что наша актриса вызывает у мальчика в форме, неожиданно выбравшегося из кустов, вовсе не тот интерес, какой мы все ожидали! Что можно на это сказать? Только одно: «Мой респект вам, мошенники! Вы всегда готовы предложить неожиданный ход!»…

Светлана, уже взяв на поводок добермана, продолжала с испуганным видом стоять чуть в отдалении. На то, чтобы приблизиться к женщине, неожиданно ставшей жертвой ее волкодава, у молоденькой девочки решимости не хватало. Рядом с нашей актрисой, исходя слюной от любопытства, маячили три любопытных бабульки.

«Аристократка» смерила эту компанию долгим убийственным взглядом и громко произнесла:

– Похоже, без «скорой» не обойтись. Светка испуганно вздрогнула. Бабульки сочувствующе кивнули. Гимлер вяло вильнул обрубком хвоста.

От детской площадки к месту событий спешили еще несколько пенсионерок.

– И без милиции тоже, – мрачно добавила «аристократка» и достала из сумочки сотовый телефон. – Понадобятся свидетели. Не менее двух. – Она обернулась и вперила взор в Квачкова с супругой. – Вы все видели?

– Супруга на восьмом месяце, – в ответ промямлил Семен и покачал головой. И имбицилу было бы ясно, что ни в какие свидетели он не подпишется. Впрочем, взвалившая на себя бремя распорядителя сообщница Пушкиной на эту парочку не слишком-то рассчитывала. Ее козыри – свидетели, безотказные и послушные – застыли тремя изваяниями рядом с главной виновницей произошедшего.

– А вы, бабушки? – вновь уперлась «аристократка» жестким взором в бабулек. И повторила зловеще: – Нужны свидетели. Похоже, здесь все идет к возбуждению уголовного дела.

Я ожидал, что эта строгая дамочка выступит в роли «свидетельницы» и «миротворки». И был убежден, что она – единственная подручная Пушкиной.

Ошибся и в том, и в другом.

Во-первых, подручных было все-таки двое. Второй – столь неожиданно и, как нам казалось, некстати прилипший к Светлане курсантик Андрюша.

Как оказалось, вовсе не неожиданно. И вполне кстати.

Права оказалась Латынина, заметившая минуту назад, что «казачок-то подосланный». Который очень расчетливо и как будто всего-навсего желая завязать знакомство с понравившейся девушкой, проявил интерес к ее доберману… так вот, этот агнец невинный, решив поиграть с симпатичной собачкой, кинул палочку и спровоцировал столь грандиозную бучу. Но откуда ж ему, наивному, было знать, что в этом на вид таком безобидном и жизнерадостном псе таится сам Сатана. Он ни при чем, этот курсантик Андрюша. Виноваты те, кто смеет спускать таких монстров с поводка в людных местах, да еще и без намордника.

Свою основную задачу – спровоцировать нападение собаки – курсантик Андрюша выполнил на отлично. И остался при этом чистеньким и непорочным.

«Браво, Андрюша! Браво, Александра Сергеевна Пушкина!» – вынужден был воздать им должное я.

Мы ожидали, что наша сегодняшняя оппонентка будет действовать гораздо топорнее. Недооценили профессионалку – пожалуй, лучшую в Санкт-Петербурге в этой сфере мошенничества. Оказалось, что на сегодняшнюю подставу Александрой Сергеевной написан целый (не исключено, что эксклюзивный) сценарий. А роли между двумя ее подручными строго распределены.

Итак, «аристократка» и не подумала строить из себя «свидетельницу» и «миротворку». С точностью до наоборот она выступила в образе жесткого бескомпромиссного обвинителя и буквально за минуту накалила и без того напряженную атмосферу вокруг Светланы, ее добермана и хныкающей растерзанной Пушкиной до такой температуры, что при ней вполне можно было бы выплавлять чугун.

В такой обстановочке сдавались и самые стойкие, самые непробиваемые лохи.

Так происходило всегда!

Но не сегодня.

Откуда «аристократке» было знать, что нынешняя подстава для их дружной «кинологической» бригады особая?

Что их снимает Новое Российское Телевидение! Она привычно гнула испытанную линию жесткого напора и устрашения, даже не подозревая, что априори обречена на сокрушительное поражение.

– Так, девушка! У вас есть при себе документы?! – «Аристократка» воткнула в потерянно переминавшуюся с ноги на ногу Светку взгляд, от какого поплохело бы и самому законченному отморозку.

Отморозку. Но не нашей актрисе.

– Документы? – Светлана состроила невинную мину; похлопала густыми ресницами; отрицательно покачала русоволосой головкой. – Нет. А зачем?

– А затем… Так, бабушки! Записали телефоны? Отлично. Давайте бумажку. И дождитесь приезда милиции. Сейчас вызову, – потрясла в воздухе сотовым телефоном «аристократка».

– Хны-ы-ы, – в этот момент напомнила о себе продолжавшая страдать посередь дорожки Пушкина.

– «Скорую» надо сначала, – подала голос одна из бабулек, и все уставились на сидящую враскорячку Александру Сергеевну. А народу к тому моменту, между прочим, заметно прибавилось. Еще с десяток любопытствующих подтянулись с детской площадки, притормаживали праздно гуляющие по парку прохожие. Толпа росла, но ни Пушкину, ни «аристократку» это ничуть не смущало. Этим актрисам было не привыкать находиться в центре внимания сочувствующих лохов.

– Не надо «скорую», – простонала Александра Сергеевна и с помощью предупредительно подхватившего ее под локоток Андрюши попыталась подняться. Видок у нее, надо признать, был еще тот. Курсант и «аристократка» за считанные секунды сумели превратить аккуратную дамочку в сущую образину, способную дать фору любому огородному пугалу. – Не надо, пожалуйста, «скорую», – тряхнув лохмотьями, повторило огородное пугало. – Ничего страшного. Рваных ран нету. А до травмпункта доеду сама. – Вызывая всеобщую жалость, Александра Сергеевна громко всхлипнула и принялась сокрушенно исследовать остатки своего гардероба.

– Не надо, так не надо. – «Аристократка» вновь воткнула обличающий взгляд в Светлану. И уже в третий раз повторила: – Тогда вызываю милицию.

Она все ждала, наивная, что это произведет на хозяйку собаки хотя бы какое-нибудь впечатление. Но хрупкая светловолосая девочка, минуту назад выглядевшая реально испуганной, неожиданно быстро пришла в себя и теперь всем своим видом демонстрировала полнейшее равнодушие к происходящему. На милицию ей, к удивлению «аристократки», было явно начхать.

– Та-а-ак… Вы-зы-ваю… – «Аристократка» поднесла к носу мобильник.

– Угу. – С нескрываемым безразличием «Аристократка» застыла с трубкой у носа. «Аристократка» задумалась, – стоящие рядом ба бульки, наверное, слышали, как натужно скрипят ее мозговые извилины.

Тщательно отшлифованный Александрой Сергеевной сценарий дал сбой в самом неожиданном месте! Сволочной соске, ходящей под статьей и в любой момент рискующей угодить за колючку, оказались до фонаря разборки с мусарней! А ведь на то, что она во что бы то ни стало постарается избежать именно этого, и делалась основная ставка…

…которая оказалась дутой!

Мерзкая наркоманка!!!

Она что, под кайфом?!!

«Аристократка» растерялась чуть ли не в первый раз за свою мошенническую карьеру.

Ну и как прикажете разводить эту обдолбанную наркоту на фишки?!!

И тут очень вовремя на помощь пришел курсантик Андрюша.

– Женщина, женщина! – Он наконец закончил возиться с Пушкиной и бросился к «аристократке». – Вы что?!! Одумайтесь! Нельзя же милицию! Им только дай волю! Протокол, суд, все такое… Хозяйке штраф и возмещение ущерба. Деньги! Пусть даже и значительные! Но это всего лишь деньги! А собака? Ее усыпят! За нападение на человека собак усыпляют! Без вариантов!

– В Англии собак отдают под суд, – проявил осведомленность кто-то из зрителей.

– Мы не в Англии. Мы в России, где собак без суда ставят к стенке! – констатировал Андрюша и обвел горестным взглядом внимающую ему толпу. Он был прирожденным оратором, этот курсантик. Прирожденным политиком. Возможно, он был даже членом движения «Наши». И ему хватило нескольких слов, чтобы овладеть ситуацией, забрать штурвал у растерявшейся напарницы и начать самому разруливать подставу. – Так что, пожалуйста, не торопитесь с милицией. Пусть они… – Андрюша сделал паузу, оглянулся на притихшую Пушкину, потом многозначительно посмотрел на Светлану. Та в этот момент сосредоточенно выцарапывала из пачки сигарету. – Пусть попробуют договориться между собой. Ну… там какая-нибудь денежная компенсация за испорченные вещи, за моральный ущерб. Деньги! Пусть даже и значительные, – завел пластинку по второму разу подставной миротворец, – но это всего лишь деньги! Зато собака будет жива. Ведь правда?

Толпа единодушно кивнула.

Гимлер махнул обрубком хвоста.

Квачков снимал.

Латынина чуть в стороне вела репортаж.

Сюжет про кинологов продолжался на НРТ уже сорок минут.

Светлана наконец удостоила курсантика взглядом. Она даже слегка улыбнулась ему. И бесстрастным тоном сообщила:

– У меня все равно нету бабок, приятель. У меня даже нет зажигалки. Может, кто-нибудь даст прикурить? – Хрупкая светловолосая девушка, очень похо жая на певицу Глюкозу, продемонстрировала обществу зажатую между длинных пальчиков сигарету.

Общество молча выразило презрение к этой нахальной особе.

А я улыбнулся.

Я был доволен.

Подстава «Гимлер и Александра Сергеевна Пушкина» получалась прикольной.

– Так я вызываю милицию! – вернулась в игру после тайм-аута «аристократка».

– Вы четвертый раз говорите, что вызываете. Я четвертый раз отвечаю вам: «Вызывайте». А воз и ныне там… Мне, наконец, кто-нибудь даст прикурить? И пойду я, – спокойно поставила Светка в известность «аристократку» и Андрюшу.

Они молчали. Они опухали!

И тогда в бой вступила тяжелая артиллерия – Пушкина лично.

– Никуда ты не пойдешь! – еще секунду назад умиравшая, встрепенулась она. – Ни-ку-да!!!

– Хм… Как же! – презрительно сморщила носик Светлана.

И Александра Сергеевна заткнулась, пораженная: столь наглых лохов она еще не встречала; таких нелепых подстав еще не было.

Александра Сергеевна-то заткнулась… Но вот общественное мнение не заткнуть! Доселе молча наблюдавшие за событиями зеваки решили, что пробил час и им включиться в действо. Похоже, своей простотой Светлана всех доняла.

Загомонили дружно:

– Да вы посмотрите, что за нахалка!

– Мда-а-а… Подросла молодежь…

– Сами таких и воспитали.

– Говорите, пожалуйста, за себя. Не за всех. Моя, например…

– Вот ведь шкура! Повезет кому-то с женой!

– И ничего ей не страшно. Уверена, что отмажут родители. И отмажут ведь!

– Какие-нибудь олигархи. Или чиновники…

– …или бандиты…

– …или депутаты.

– А! Что одни, что другие, что третьи… Не вижу различия!

– Покурить ей, видите ли, захотелось. А что женщине сорок уколов, может…

– В живот!

– Вся одёжа разорвана. Дорогая, кажись.

– И на милицию ей наплевать.

– А чего вы хотели?

– Да вызовите кто-нибудь их, наконец! Наберите 02. У кого есть телефон?

Лохи судили! Лохи рядили!

Светка, поджав губы, с трудом сдерживалась, чтобы не разоржаться.

«Аристократка», Андрюша и Александра Сергеевна Пушкина скромно помалкивали, пытаясь смириться с мыслью о том, что проиграли.

Гимлер выкусывал блоху.

Квачков снимал.

Ольга вела репортаж.

Я угорал!

– Пошла я, – еще раз повторила Светлана, но с места не двинулась. Ждала распоряжений; ждала моего звонка.

Но звонить я не стал. Обошелся без этого. Бросил вопросительный взгляд на Латынину. Большой палец вниз: «Закругляемся?»

Ольга кивнула. И начала давать эпилог:

– Ну что, дорогие мои. Похоже, вот мы и подошли к финалу этой занятной истории. Ничего интересного, думаю, больше нам не покажут. Мошенники смирились с тем, что сегодняшняя акция завершилась полнейшим провалом, развести нашу Светлану на бабло не получится. И ничего другого-то не остается им, недотепам, кроме как, поджавши хвосты, убираться отсюда, да поскорее. Пока кто-нибудь, и правда, не вызвал милицию. Впрочем, безболезненно уйти мы им не позволим. Предстоит еще процедура развенчания жуликов, торжественная и прилюдная. Благо, зрителей, по моим скромным подсчетам, набралось не менее трех десятков. Итак, приступаем!

Светлана, терпеливо дожидаясь звонка от меня, продолжала топтаться на месте.

Толпа вокруг нее тихо роптала, но до суда Линча было еще далеко.

Бригада «кинологов», несолоно хлебавши, навострилась сматывать удочки.

Квачков приготовился по моему сигналу достать из пакета скрытую камеру, чтобы продемонстрировать ее ошарашенным зевакам.

Я ядовито улыбнулся и направился к эпицентру событий, от которого меня и отделяло-то всего метров пятнадцать.

– Александра Сергеевна!

Пушкина вздрогнула и, выбитая из колеи сегодняшней неудачей, допустила промашку: вместо того, чтобы изобразить, что никакая она вовсе и не Александра Сергеевна, а я обознался, обернулась на оклик, проявила себя.

– Да? – Она вопросительно уставилась на меня.

– Что, опять искусала собачка? В который раз за последнее время?

Пушкина замерла.

Курсантик Андрюша сделал незаметный шаг в сторону, готовый в любой момент спринтоватъ отсюда подальше. Ибо здесь явно начало припекать. Неудачная подстава, кажется, угрожала окончиться полнейшим кошмаром.

Зеваки заткнулись в предвкушении второй серии шоу.

А я продолжал:

(Получая огромное наслаждение!)

– И за что ж они вас так не любят, собаки? Не можете объяснить, Александра Сергеевна?

Нет, не могла. Да и не пыталась.

– Явас не знаю, – отрезала она, ошпарив меня злобным взглядом маленьких глазок. В розовых очках эта барышня выглядела куда симпатичнее.

– Зато я вас знаю… вернее, запомнил отлично, Александра Сергеевна Пушкина! – продекламировал я, откровенно играя на публику. – Как можно забыть женщину, искусанную моим ротвейлером, женщину, которой пришлось возмещать материальный и моральный ущерб? Двадцать тысяч рублей как с куста! А через неделю после этого случая я познакомился с человеком, которому тоже доводилось пересекаться с этой мошенницей, естественно, ставшей жертвой его собаки. Боюсь соврать, но, кажется, это знакомство обошлось мужику в полтысячи евро. – Я говорил громко и четко, как со сцены. Знал отлично, что мой голос сейчас принимают два высокочувствительных микрофона (один у Светланы, другой у Квачкова), но все равно осторожничал, не хотел, чтобы смазалось хоть одно слово из моей обличительной речи. – Сколько вы собирались содрать с этой несчастной девчонки?

Пушкина не ответила. Развернулась и, отдававшая концы еще десять минут назад, резвее резвого припустила подальше от этого клятого места и этой сволочной белобрысой сопли с ее доберманом…

Разве что не бегом!

Александра Сергеевна еще не знала, что скоро – уже очень скоро! – как только включит сотовый телефон, его тут же начнут обрывать звонками знакомые с ужасающей вестью, что сегодня она четверть часа отсвечивала по телевизору, а вся подстава с доберманом была показана от начала и до конца на НРТ, да еще и с ядреными комментариями язвы Латыниной из реалити-шоу «Подстава».

Короче, по полной программе ославили на весь Петербург!

Да что там ославили… Поставили жирный крест на всем ее бизнесе! Теперь придется всерьез задуматься о переезде в другой регион! И начинать все сначала.

– Shit! – прошипела хрупкая дамочка в рваном розовом пиджаке, спеша убраться подальше от провожавшей ее любопытными взглядами группы людей, возглавляемой стройной светленькой девушкой с доберманом…

Бочком-бочком, по-крабьи, пробрался за спины зевак, которых еще недавно очаровывал своим ораторским мастерством, курсантик Андрюша.

– Андре-е-ей! – окликнула его Светка. – Куда ты, приятель? Не хочешь продолжить знакомство?

Он не хотел! С этой белобрысой стервозой – да ни за какие коврижки!

Курсантик Андрюша стремительно сваливал. Без оглядки! А потому не ведал, что в этот момент ему в спину нацелена видеокамера телеканала НРТ, и на него сейчас, злорадствуя, смотрят тысячи телезрителей. И, возможно, подполковник Сонин – начальник цикла, ну… тот, который дегенерат.

Загрузка...