Очарование

ГЛАВА 23

— Адам?

Словно почувствовав его внезапно изменившееся настроение. Бренди нерешительно шагнула к нему.

— Где тебя носило, черт побери?! — заорал он. — Я чуть не замерз до смерти, разыскивая тебя. Я нашел твой фургон, но не мог представить, что произошло с тобой и Сол. Думал, что ты заблудилась. И что ты хотела сказать, уехав таким манером и не сказав никому ни слова? Твоя сестра была в отчаянии.

— Мне жаль, что я так огорчила Дейни. Я считала это единственным выходом из создавшегося положения. Потом погода испортилась, а Сол стара и не так сильна, как раньше. Я поняла, что не могу уехать от Дейни и жителей Чарминга, которые стали мне дороги. Я повернула назад, но Сол не могла тащить фургон по глубокому снегу. Я распрягла ее и некоторое время скакала верхом. Потом она снова захромала, и остаток пути мне пришлось идти пешком. Слава Богу, к тому времени мы были не очень далеко от города. Сейчас Сол в конюшне, и я думаю, что с ней все будет в порядке. Извини, что заставила тебя беспокоиться, — прошептала Бренди, опустив голову. — Мне очень жаль.

— Жаль. Жаль?! — Гнев Адама вырвался наружу. Стряхивая с шеи растаявший снег, Адам понял, что никогда в жизни он так не пугался.

Сдержанно чертыхнувшись, он сдернул с себя шляпу, пока на ней не растаяли хлопья снега. Но в досаде сделал более резкое движение, чем намеревался, и, отряхивая шляпу, осыпал Бренди тающими льдинками.

Ахнув, она подняла руки к замерзшим щекам. Гнев Адама мгновенно угас, когда он увидел, что наделал. Он бросил шляпу на ближайший стул и подошел к ней.

— Проклятье, прости! — сказал он, беря ее руки в свои. — У меня просто камень с души свалился, что все обошлось. Но я каюсь, что представлял, как спасаю тебя от бури и тем самым заслуживаю твою благодарность.

Когда Адам опустил ее руки, он ожидал увидеть потрясение или даже негодование, но выражение лица Бренди заставило его отступить.

Она смеялась.

Бренди посмотрела на него, сжимая губы, чтобы не смеяться.

— Что здесь смешного? — требовательно спросил Адам, не отпуская ее рук. Было так приятно снова касаться ее, и ему пришлось подавить желание схватить ее в свои объятия.

Неожиданно Бренди взяла снег с его плеча и слепила снежок.

— Тебе нужна моя благодарность, да? И как же я должна была выказать свою признательность? — спросила она с коварным блеском в глазах, наклоняясь к нему.

— О нет… — начал он, отворачиваясь.

Но Бренди оказалась проворнее. Снежок ударил его прямо в нос.

— Ну, ты… Адам притянул ее к себе, грозно сияя зелеными глазами.

Бренди попыталась высвободиться, но Адам крепко держал ее. Он поднял руку, и Бренди отшатнулась, смеясь и ожидая возмездия. Оно пришло в виде долгого поцелуя.

— О Адам, — прошептала Бренди. Когда он отпустил ее, Бренди снова охватило отчаяние. — Ты был прав в своих сомнениях. Ты слышал о моем отце?

— Да, но это не имеет никакого значения. Я был не прав, так не прав. Неважно, что я чувствовал относительно твоих способностей как целительницы, но мне не следовало сомневаться в твоей доброте и честности. Ты самая любящая, самая заботливая женщина из всех, кого я когда-либо знал. И ничто, — сказал Адам, снова притягивая ее к себе, — никогда не изменит моих чувств к тебе. Я люблю тебя.

Бренди ахнула и медленно обвила его шею руками.

— Я тоже люблю тебя, — сказала она, хихикнув, когда капли растаявшего снега упали на них обоих. Она громко засмеялась от радости, и Адам почувствовал, как улыбка тронула и его губы.

— Я люблю тебя, — повторил он, нежно вытирая ее лицо. Он снова поцеловал ее в губы долгим поцелуем, потом языком слизнул снег с ее ресниц и, запрокинув голову, разразился громким смехом. — Я, конечно, заслужил наказание за свое поведение, но больше никогда не покидай меня. Я ужасно испугался, что потерял тебя.

— Адам! — воскликнула Бренди, касаясь его щеки. — Да ты смеешься!

Ее благоговейный страх удивил его, и Адам, обняв ее, снова громко рассмеялся.

— Я счастлив. Разве не полагается смеяться, когда ты счастлив?

Покрывая его подбородок поцелуями, Бренди кивнула:

— Да, о да! Смейся, сколько хочешь, любимый. Мне никогда не надоест слышать твой смех.

Адам отступил, чтобы заглянуть ей в лицо, но его руки все еще крепко обнимали ее, не желая отпускать.

— Ты вернулась навсегда? Больше не уедешь?

— Нет, я не могу уехать. Ты, Дейни и Кармел означаете для меня целый мир. Я поняла это, когда подумала, что могу больше не увидеть вас снова. Все остальное неважно, только бы быть вместе с вами. Я могу пережить скандал, который, несомненно, возникнет из-за прошлого моего отца. Если ты будешь со мной, я все смогу перенести.

— Только попробуй снова убежать от меня! — предупредил Адам, прижимаясь к ее губам со всей страстью, которую так долго подавлял.

Когда они поцеловались, его улыбка осветила комнату, рассеивая остатки холода и согревая кровь Бренди. Огонь в камине за ее спиной не мог бы сравниться с пламенем, которое полыхало в них.

— Ты как-то упомянул о возможности найти мне приличную работу, — со сдержанной улыбкой напомнила Бренди Адаму. — Предложение еще остается в силе?

Он прерывисто вдохнул и сощурился:

— Да, на примете есть кое-что.

— Хорошо. Потому что я решила бросить старый фургон и отправить Сол на отдых. Мне нужна будет работа, если я хочу обеспечивать себя и Дейни и остаться в Чарминге. Навсегда.

— Ты так думаешь? — спросил Адам, прижимая ее к себе. Он впитывал ее тепло, пока его кожа не запылала огнем от ощущения прижатого тела Бренди. И все равно ему казалось, что она недостаточно близко к нему.

— Я хочу, чтобы Дейни жила нормальной жизнью, чтобы у нее было все, что ей необходимо, все вещи, без которых выросла я.

— А как насчет тебя, Бренди? Чего хочешь ты?

Она еще крепче прижалась к нему и запрокинула голову, чтобы посмотреть в его изумрудные глаза, потемневшие от желания.

— Тебя, Адам. Я хочу тебя.

Стащив перчатки, он большими ладонями нежно обхватил ее лицо. Завладев ее губами, он страстно прижал ее к себе.

Бренди упивалась сладостью его поцелуя. В ушах пульсировала кровь, заставляя сильнее биться сердце и делая слабыми колени. Она обняла его за талию, и он откинул ее на свою руку. Его рот осыпал поцелуями ее лицо и шею и потом спустился на холмики грудей и ласкал их через одежду.

Дико вскрикнув, она схватила его голову и снова прижала к своему рту. Их руки ласкали друг друга, пока губы соблазняли, доставляя огромное наслаждение, но им все было мало. Они оба понимали, что, даже проживи они сто лет, им все равно будет недостаточно.

Одежда была еще влажной, но, вместо того чтобы быть холодной от зимнего ветра, она дымилась от их страсти. Они стояли, наполовину замерзшие, наполовину объятые жарким пламенем, желая продлить этот волшебный миг.

Рука Адама провела по ее ребрам и накрыла грудь. Бренди выгнулась под его ладонью, ее сосок напрягся под его ищущими пальцами.

Тело девушки плавилось, ее мир наполнился блаженством, чистым и сладостным. Она прижалась губами к его лицу, ее поцелуи были горячи и легки, как летний ветерок.

— Ты собираешься насмерть простудиться из-за этой одежды, — прошептала Бренди, стараясь обуздать неистовые чувства, пока они не зашли слишком далеко.

— Ты такая же мокрая, как и я, — напомнил ей Адам.

— Кармел ищет что-нибудь сухое, чтобы переодеться. Она вернется в любую минуту.

Поцеловав ее долгим поцелуем, Адам отступил. Его руки обвились вокруг ее талии, и он крепко прижал ее к себе так, что бедрами они вжались друг в друга.

— Ты уверена, что хочешь остаться здесь? Ты не передумаешь? — спросил Адам.

— Никогда.

— Ты не будешь скучать по бродячей жизни?

— Иногда приходится много поездить по свету, чтобы найти свою мечту. Но как только найдешь ее, больше уже не надо странствовать.

— Тогда я знаю место как раз для тебя, — сообщил он.

— Работа? — спросила она. Глаза ее блестели от любви и радости находиться в его объятиях.

— Можно сказать и так. В городе есть некий шериф, которому очень нужна жена, чтобы научить его радоваться жизни. Она должна быть красивой и яркой, а ее улыбка должна согревать его сердце. Она должна уметь заставить его смеяться и наслаждаться жизнью.

— Я? — ахнула Бренди, не в силах поверить, что может быть так счастлива.

Адам серьезно взглянул на нее.

— Если ты хочешь меня. Это будет нелегко. Временами я могу быть брюзгливым и грубым. И я несколько заржавел, когда дело касается веселья. Тебе придется показать мне, как надо веселиться. И я могу быть иногда чертовски глупым, — сказал он, пристально глядя в ее темные глаза своими изумрудными. — Тебе придется крепко любить меня и вместе со мной пройти через все.

— Я бы не хотела ничего больше, как только заниматься этим. Если ты сможешь пережить, что твоя жена делает настойки от всех болезней, начиная от подагры и кончая лихорадкой, и имеет отца с сомнительным прошлым.

— Мне нравится, как ты помогаешь людям. Я горжусь тобой и твоими лекарствами. И разве Кармел не говорила тебе? Никого не волнуют прегрешения твоего отца. Ты действительно должна выйти за меня замуж, или горожане, пожалуй, вышвырнут меня и выберут шерифом тебя.

Бренди засмеялась, и Адам пристально посмотрел на нее:

— Ты изменила к лучшему этот город, Бренди. А я влюбился в тебя по уши. Избавь меня от мучений. Скажи, что выйдешь за меня замуж.

— Ох, Адам, конечно, я выйду за тебя. Быть твоей женой представляется мне отличным местом работы. Не могу дождаться, когда начну.

Его рот снова завладел ее губами, и горячее все поглощающее желание не оставило и намека на нежность. Ее губы раскрылись, и его язык ласкал каждый дюйм ее рта. Он жадно пил ее сладкий жар.

— Чем скорее, тем лучше, — проговорил он, обжигая ее яростным взглядом.

Потянувшись, чтобы снова поцеловаться, Бренди услышала какой-то шум в дверях и отпрянула. Лицо ее побледнело, а сдавленный крик испугал Адама. Он резко повернулся, чтобы посмотреть, что так поразило ее, и почувствовал, как проклятье застыло у него в горле.

— Господи! — вскрикнул он, наконец, шагнув вперед.

Бренди схватила его за руку и удерживала, пока они смотрели, как Кармел входит в гостиную. Она прислонилась к притолоке, ухватившись за тяжелые драпри. Но она стояла!