Очень плохие игрушки. Том 1

Интерлюдия Первая кровь

— Что случилось, почему меня вызвали? — спросил Герман, спешившись с запасного крылатого фамильяра во внутреннем дворе магической школы. — Неужели детские ссоры теперь тоже требуют прямого участия членов Высшего совета?

— Пройдемте со мной, магистр, и сами все увидите, — сухо ответил встретивший его преподаватель, невысокий лысеющий мужчина из клана Теней. — Здесь небезопасно об этом говорить.

Герман кивнул и последовал за ним по извилистым тропинкам школьного парка. Вскоре они достигли небольшого тупика, который охраняли еще несколько сильных магов. Призыватель ощутил, что эта часть двора скрыта под каким-то комплексным барьером — одновременно защитным, иллюзорным и непроницаемым для звука. Он устало покачал головой. Да что такого здесь вообще могло произойти? В этом месте охрана — практически, как во дворце императора!

Однако, стоило ему преодолеть барьер, как все стало очевидно. Прямо посреди парка, на идеально скошенном газоне, темнело большое кровавое пятно. Словно какой-то нерадивый художник, вместо того, чтобы как следует поработать кистью, решил выплеснуть на холст ведро красной краски, в надежде, что у него моментально получится великий шедевр. Вот только до боли знакомый металлический запах не оставлял сомнений — никакая это не краска.

От несчастной жертвы не осталось ни органов, ни даже костей — все было безжалостно перемолото и только небольшие ошметки пропитанной кровью ткани свидетельствовали о том, что недавно здесь стоял живой человек. Если точнее — ребенок. «Абсолютная дезинтеграция» — так именовали справочники эту изощренную комбинацию нескольких редких и уникальных аспектов. Ну, или попросту «Кровавая баня», как ее чаще всего называли сами маги. Несмотря на богатый опыт сражений, даже Герману доводилось видеть подобное лишь несколько раз в жизни.

Мужчина поморщился. Одно дело, когда в сражении погибают солдаты — те, кто пришел на поле боя более-менее добровольно, и был морально готов, к тому, что там может случиться. И совсем другое дело — дети, посреди бела дня, в том месте, где они должны были получать образование! Да как такое вообще могло произойти?

От тяжелых мыслей его отвлек звук сдавленных рыданий.

— Анастасия? — удивился он, обернувшись. — Нет, только не говори мне, что это…

— Это она, — сквозь слезы выдавила женщина в роскошных серебристых одеждах, типичных для клана Зеркал. — Моя Мелисса! Это ты во всем виноват! Ты должен был держать свое малолетнее чудовище на привязи, в подземелье, а не выпускать его в свет под видом невинного ребенка!!!

— Стоп, стоп, стоп, — глава клана призывателей слегка опешил от такого потока обвинений. — Ты хочешь сказать, что моя Элиза сделала это? Ты вообще в своем уме? Ей одиннадцать лет!

— Последний раз Мелиссу видели на дуэли, тому есть десятки свидетелей, включая преподавателей, — подал голос представитель школы. — После окончания спарринга Элиза не покидала амфитеатр и находилась под присмотром врачей, так как ей стало плохо, а потом ее забрал ваш фамильяр в сопровождении одноклассницы. У нее довольно хорошее алиби.

— Мы оба знаем, какой монстр прячется за ее спиной, и на что он способен, — сверкнула глазами Анастасия, игнорируя его доклад. — Ей не место среди нормальных детей, я с самого начала это говорила! Но ты не хотел, не желал меня слушать. И вот результат! Почему она не убила кого-то из твоей семьи? Почему я должна расплачиваться за твои ошибки⁈

— Если Пожиратель может так легко покидать свою ловушку, преодолевать Завесу и творить в реальном мире все, что ему вздумается, — не выдержал Герман, — то почему мы с тобой до сих пор живы?

На это женщина не нашла, что ответить.

— Так что давай ты отложишь в сторону истерику и свои материнские чувства — которые я прекрасно могу понять! — продолжил Герман. — И начнешь думать трезво. Кто-то могущественный, возможно, предатель или отступник из «Лиги», проник на территорию школы, или находился здесь с самого начала. И, когда подвернулся подходящий случай, убил твою дочь, чтобы внести смуту и развязать вражду между нашими семьями. Или по какой-нибудь еще дурацкой причине. Нам нужно провести расследование, найти виновника и наказать его. А не бросаться необоснованными обвинениями.

— Все это, конечно, красиво звучит, Герман, — процедила сквозь зубы Анастасия. — Но что, если это не я, а ты ослеплен теми самыми «материнскими чувствами»? Что, если Пожиратель все-таки нашел какой-то способ сообщаться с реальностью через твою внучку? Мизинчиком, так сказать, ноготочком. Об этом ты не хочешь задуматься⁈ Я ничего не имею против расследования, но до тех пор, пока мы не выясним правду, ты должен изолировать ее, запечатать, запереть в самых глубоких ваших подземельях. Ей не место в столице, среди невинных детей!

— Это будет решать совет, — глухо ответил пожилой призыватель, не отводя взгляда от кровавого пятна.

Женщина пожала плечами, взмахнула рукой, создавая большое магическое зеркало, и исчезла в нем.

Герман повернулся к представителю школы, стоящему за его спиной, и тяжело вздохнул:

— Я хочу знать все.