Очерки о филогении и охране животного мира

ПРЕДДВЕРИЕ ЖИЗНИ

На обрывах рек, крутых берегах, при раскопках земли даже на небольшой глубине заметна слоистость. Каждый слой земли возникал тогда, когда он был на поверхности. Это слежавшиеся остатки растений — мха, водорослей, образующих торф, и более древних, образующих бурый и черный каменный уголь. Это падавшие на дно древних морей мельчайшие раковинки, образовавшие за миллионы лет толстые слои мела. Это наносы то ветром, то водой. Из всех указанных компонентов и образовались слои Земли. Ясно, что более глубокие слои возникали раньше, а верхние — гораздо позже и что они моложе (рис. 2).

Рис. 2. Морские ископаемые Брестской области БССР

(в меловом периоде здесь было море).

1 — Морской Гребешок (родичи этого моллюска поныне заселяют все моря и океаны, 2 — зуб акулы, 3 — ветвь коралла

Мадрепоры, свидетель того, что климат тогда был тропическим и температура воды не падала ниже плюс 24°, как во всех морях, где кораллы живут в наше время.

Сколько лет требовалось каждому слою, чтобы образоваться, и сколько лет назад это происходило, ученые научились рассчитывать очень точно. Речь идет о сотнях миллионов лет и даже ошибка на 1–2 тысячи лет ничего не меняет. Это то же самое, как допустить ошибку на 10 зерен, принимая на склад целый состав вагонов с зерном. Длительность образования каждого слоя не одинакова. Один возникал в течение 1–2 миллионов лет, другому надо было для этого 40–50 миллионов и т. д. В слоях земли часто находят остатки растений и животных: зубы, куски черепа, целые скелеты, чешую, раковины. По ним можно, как по книге сказать, было ли здесь раньше море или суша, болото или пустыня, даже определить, какой был климат. И то здесь, то там, иногда от глубоких, более древних, слоев до самых верхних, молодых, находят остатки родственных между собой животных. Хорошо видно, что от слоя к слою, то есть из периода в период жизни нашей Земли, эти родственные животные изменялись.

Так выяснили весь ряд предков лошади — от самых древних, размером с лису, до современных крупных, размерами в десятки раз больше прародителя. И вначале совсем не похожий на лошадь зверек, из слоя в слой, то есть от предков к потомкам, жившим позже и находимым в более верхних слоях Земли постепенно изменялся. Изменялись его пальцы, из которых сохранился лишь средний, ставший копытом; изменялись зубы, рост. И сходство с лошадью все увеличивалось. В других местах найден[8] весь ряд предков слона, а также почти весь ряд предков людей от высших обезьян — через ступень «древнейших», далее — «древних» людей до настоящего человека.

Каждый такой ряд предков состоит подчас из 5—10 промежуточных «ступенек», из которых соседние очень похожи между собой, а первая и последняя совсем не похожи. О «постепенности изменений» говорит и такой случай, упоминаемый К. А. Тимирязевым. Французский художник Оноре Домье (умер в 1879 г.) высмеивал в своих карикатурах жестокого и глупого короля Луи Филиппа и его продажных министров. Используя игру слов (по-французски слово «пуар» обозначает и грушу, и балду), он изобразил длинный ряд рисунков, начав с груши, которой он все больше и больше придавал сходство с вытянутой головой короля, с его толстыми щеками, закончив его очень похожим портретом. Суд привлек художника к ответу за оскорбление «его величества». На суде Домье попросил самого судью указать, с какого места в этом ряду кончается груша и начинается король и, следовательно, оскорбление «его величества». Судья этого сделать не смог, признав, что изображать грушу отдельно и короля — законом не запрещено. Домье под одобрительный смех всего зала был освобожден, отделавшись штрафом.

В природе, к сожалению, редко находят все «переходные», то есть, все постепенности изменений организмов из слоя в слой Земли. Это известно только на примерах некоторых раковин моллюсков и микроскопических раковинок морских корненожек. Но «ряды» с промежутками, ряды не совсем полные, найдены для многих животных.

Так были найдены ряды переходных предков от древних рыб — к земноводным, дышавшим уже легкими. И на них хорошо видно, как плавники постепенно становились передними и задними конечностями. Отсюда стало ясно, что конечности из плавников и образовались. (Конечно, не из хвостового или спинного, а из парных плавников: из пары грудных и пары брюшных.)

Но особенно интересны такие находки окаменелых остатков животных, обладающих признаками двух соседних классов. Например, у первоптицы заметны признаки как пресмыкающихся (ящериц), так и птиц. Поскольку вторых у нее больше, то ее отнесли все же к птицам. Но зубы, свободные пальцы с когтями на крыле, хвост из цепочки позвонков говорят о том, что все птицы возникли от животных, похожих на ящериц. А значит и крыло произошло от изменившейся передней конечности. Таких животных называют «промежуточным звеном», и их немало найдено в ископаемом, окаменелом виде.

Некоторые из «переходных животных» живут и в наши дни. Но таких организмов («промежуточных звеньев») мало (например, кистеперая рыба). Ведь они большей частью были плохо приспособленными; от одних уже «отстали», а к другим еще не пристали, а поэтому вытеснялись своими же более совершенными потомками.

Теперь познакомимся с совсем, казалось бы, другой областью человеческих знаний, с наукой эмбриологией, которая изучает зародышевое развитие в икринке, в яйце, в утробе матери. Как ни странно, и эта наука говорит нам о том же, дает другие, новые доказательства такого же изменения животных от предков к потомкам, подтверждая все то, что мы узнали при рассмотрении ископаемых находок вымерших животных.

Дело в том, что у зародышей всех животных сохранились черты сходства с зародышами своих отдаленных предков.

Так, у ископаемых лошадей вначале было по пять пальцев. Боковые (большой, мизинец) становились все меньше, затем и указательный с безымянным стали уменьшаться. Как уже говорилось, остался у лошади лишь один палец, средний, зато сильно развитый, с большим копытом. Оказывается, что и у зародыша лошади вначале есть все пять пальцев, но происходит такое же отставание в развитии боковых, которое можно видеть, переходя от более древних костей к более новым, находимым в разных слоях Земли. То же самое видно и на развитии зародыша лошади. Это же не может быть случайным! Теперь ясно, почему у зародыша человека на 5—6-й неделе развития есть хвостик из семи позвонков и жаберные щели по бокам шеи, а также почему головастик лягушки вначале так похож на рыбку.

Поскольку все животные возникли от общих корней — через рыб к земноводным и далее, — то и у чело века, и у всех зверей и птиц до сих пор в зародыше сохраняются по наследству признаки зародыша рыбы. Этих рыбьих признаков больше у земноводных, например у лягушки, потому что они от рыб «ушли еще недалеко». Зародыш как бы повторяет в своем развитии ступени эволюции отдаленных древнейших предков. Поэтому-то и развиваются вначале органы и части, существование которых кажется бессмысленным, поскольку органы эти (особенно у человека) совершенно не нужны ни зародышу, ни тем более появившемуся на свет организму.

Рис. 3. Зародыш человека в первый месяц развития.

1–5 — жаберные щели (всего их 5); 6, 7 — хвостовые позвонки (их 7); Ж — остаток желточного пузыря.

Конечно, если бы в природе существовала некая «мудрость», то ненужные органы и в зародыше не могли бы появляться (рис. 3). В том-то и дело, что «мудрости», или «высшей цели», в природе нет. Части эти и органы в процессе дальнейшего развития отстают в росте (хвост) или зарастают (например жаберные щели: вторая, третья, четвертая и пятая, а первая, передняя из них, становится отверстием уха). Позже у зародыша человека опять появляются новые признаки более близких к нам предков, также часто ненужные. Так, на 6-м месяце на теле и лице зародыша (будь-то мальчик или девочка вспоследствии) развиваются бесчисленные волоски. На лице они лежат не как попало, а в точности с тем же рисунком, что и у обезьяны. Выпадают эти волоски лишь к 8—9-му месяцу утробного развития.

Библейские легенды о божественном сотворении всего мира за шесть дней (растительный и животный мир был якобы сотворен всего за два дня, причем каждое животное отдельно) — ничего в этих фактах объяснить не могут. Никакой мудростью творца нельзя объяснить развитие совершенно не нужных органов. Не объясняет библия и того, почему ныне живущие на Земле животный обладают сходством между собой и человеком. Сходство это тем больше, чем более высокоразвитое животное мы возьмем для сравнения.

Уже у рыб хорошо заметны череп с челюстями, позвоночник, ребра, а также кишечник, печень, желчный пузырь и другие органы. У земноводных уже хорошо развиты таз, бедро, голень, пальцы, лопатка, локтевой сустав и т. д. А ведь все это есть и у человека. Особенно похожи на нас обезьяны. Тут сходство не только внутреннее, но даже внешнее.

В 1938 году у берегов Африки были открыты крупные рыбы, близкие по строению своего плечевого пояса к земноводным. Гораздо раньше стали известны зверьки из Австралии, которые, хотя и кормят детенышей молоком, рождаются в скорлупе. Это яйцекладущие млекопитающие — связующее звено с пресмыкающимися. Есть переходные формы, связывающие червей с членистоногими (многоножками), и червей с моллюсками (хотя у последних и развита раковина, а у червей ее нет). Отсюда ясно, что от червей возникли (двумя путями) как членистоногие, так и моллюски.

Физиология и биохимия выяснили, что железы, такие как поджелудочная, щитовидная, надпочечные и другие, изученные у рогатого скота, собак, лошади, человека, выделяют настолько одинаковые вещества, что при недостатке их у человека, ему можно вводить эти вещества, взятые от любого животного. Так, при недостаточности щитовидной железы ее экстракт берут от рогатого скота. Эти лекарства добываются в огромном количестве на фармакологических заводах, где собирают сырье от домашних (с бойни) и от диких животных (например, делают настойку пантокрина из свежих рогов оленей). Все это доказывает, что унаследовав от общих предков всех зверей общие черты строения, в том числе и железы, современные животные и человек даже в таких деталях сохранили сходство.

Оказалось, что у человекообразных обезьян сходные с человеком группы крови, и может статься, что кому-то из людей окажется «ближе» кровь данного шимпанзе, чем менее сходная по группе кровь другого человека, которую больному переливать нельзя. Это ли не кровное родство человека с животным миром?

Сходством биохимических веществ у организмов общего происхождения объясняется и родство населяющих их болезнетворных бактерий и паразитов. Конечно, и паразиты (малярийные плазмодии, черви — глисты, наружные паразиты — пухоеды и родственные им вши) тоже с тысячелетиями изменялись, но медленнее, чем их хозяева — птицы и звери. Поэтому, когда проанализировали состав паразитов самых разных животных, успевших уже далеко отойти друг от друга и потерять свое древнее сходство, оказалось, что их паразиты все еще очень сходны, оставаясь в более близком родстве, чем «хозяева» на сегодняшний день.

Так, зоологи по строению выяснили, что носороги и лошади (зебры, ослы) произошли от общих предков и отнесли их к тому же отряду непарнокопытных, но в два разные семейства. А вот паразитирующие на них оводы (личинки их живут во внутренностях и под кожей) остались очень близкими, потому что на них изменения внешней среды отражаются не так сильно, как на хозяевах. Таким образом, при помощи паразитов удается не только подтвердить или выяснить родство их хозяев, общность их происхождения, но и степень родства. Следовательно, по паразитам можно определить, какие хозяева особенно близки друг к другу, а какие кажутся близкими, а на самом деле родственны в меньшей степени. Приведенный анализ заставил в свое время пересмотреть родство леща, густеры, белоглазки, красноперки, плотвы.

Те рыбы, которые не имеют общих паразитов, оказывается, не могут и скрещиваться. Всего этого не могло бы быть, если бы паразиты не передавались от древнейших общих предков. По паразитам прослеживается не только родство человека и обезьян, но и то, что шимпанзе стоит к людям ближе, чем горилла, а горилла ближе, чем орангутанг. В мартышках же паразиты (в данном случае — особые круглые черви) вообще не достигают зрелости, хотя и заражают их. Остальных, неродственных животных, эти черви и заразить не могут.

Анализом паразитов выяснено, что байкальский тюлень-нерпа заселил Байкал не тогда, когда это озеро-море образовалось, а гораздо позже, вселившись против течения Ангары, видимо, с Севера, на что указывают паразиты, общие у этой нерпы с остальными тюленями. Выяснено, что южно-американский страус нанду и африканский имели общих предков, обладая очень сходными паразитами, хотя ни перелететь, ни переплыть через океан эти бескрылые птицы не могли. А «совпадают» у них не только пухоеды, но и глисты, ни в ком более не живущие. Отсюда ясно, не только общее происхождение современных видов от общих древних предков, но и то, что Южная Америка и Африка когда-то соединялись, что на нашей планете изменяется все, даже материки и океаны.

Точная приуроченность, закрепленность многих паразитов за определенными хозяевами были известны еще Аристотелю. Он писал, что «у каждой твари своя вошка, за включением осла, у которого этих паразитов пет». Ему верили без проверки, считая его авторитет в течение столетий незыблемым.

Долго ученые видели в этих фактах лишь доказательство мудрости господа, а в «чистоте» осла видели награду небес за то, что на осле въехал в Иерусалим Иисус Христос. Поражает легковерие людей. Аристотель ведь жил за 300 лет до мнимой даты рождения Христа, и просить ослу особого преимущества у господа заранее он не мог, тем более, что ученый был «язычником» — многобожником. Ни он (Аристотель), ни сам осел не могли предвидеть рождения легенды за три с лишним столетия вперед. К тому же позже выяснилось, что ослы вопреки Аристотелю и «своей святости» снабжены паразитами особенно щедро: тремя видами и разновидностями вшей! (Эйхлер, 1976).

Вскоре ученые обратились к изучению паразитов и их приуроченности к данному хозяину (что называют «специфичностью» паразита) как к новому доказательству эволюций и как к индикатору, проверяющему родство хозяев, а также, чтобы знать, какие животные способны перезаразить друг друга.

Ископаемые вымершие животные, строение и развитие зародышей, строение многих современных животных и сходство этого строения животных и человека, биохимические вещества организмов, распределение паразитов и другое — все это говорит об одном и том же: о непрерывной преемственности жизни, об эстафете поколений, передающих из рода в род, из тысячелетия в тысячелетие свое непрерывно изменяющееся сходство. Откуда ж взялось все живое?