Одесса в эпоху войн и революций (1914 - 1920)

Глава 6 Одесса под властью французов ^{(18 декабря 1918–5 апреля 1919) ст. 116–162}

19 декабря 18-го, после отхода из города петлюровских войск, Одесса была провозглашена «по покровительством французского командования». Французский генерал Бориус возложил на командира отряда белогвардейцев — генерала Гришина-Алмазова обязанности военного губернатора Одессы и «прилегающего района» (Гришин-Алмазов фактически стал диктатором Одессы).

А. Гришин-Алмазов заявлял, что он «правит» Одессой от имени Добровольческой армии и при согласии французского командования. Но позиции генерала Деникина и его правительства в Одессе были скорее номинальными, а генерал Гришин-Алмазов, «сидя на французских штыках», был политической марионеткой французского военного командования одесского района.

Генерал Деникин вспоминал, что генерал Гришин-Алмазов «…правил почти независимо от Особого совещания (от управления Вооруженных Сил Юга России генерала Деникина — авт.), находясь под влиянием Шульгина». Влиятельный лидер «правых» Василий Шульгин (член деникинского Особого совещания) настоятельно рекомендовал генералу Деникину признать командование А. Гришин-Алмазов в Одессе. Впрочим и сам В.Шульгин пошел на конфликт с Деникиным, стремясь к формированию в Одессе «ядра власти». В. Шульгин писал, что сам был при генерале Гришине — Алмазове «… на ролях действительного тайного (и явного) советника». Тогда в Одессе начала действовать «белая» контрразведка, открывает работу филиал «Осведомительного агентства», из профессуры Новороссийского университета создается Подготовительная комиссия по национальным делам во главе с В. Шульгиным.

При штабе войск Добровольческой армии Одесского района были политическое, разведывательное отделения, управление начальника снабжения войск армии Одесского района, заведующего передвижением войск, а также личная канцелярия военного губернатора г. Одессы. Начальником снабжений «белой» армии в Одесский район был назначен генерал-майор Дедов, ему были подчинены все отделы хозяйственного управления бывшего 3-го Украинского корпуса и всех хозяйственных учреждений Одесского района, всех учреждений Земского союза, союза городов, Красного Креста, Украинского хлебного бюро и уполномоченного по ликвидации имущества военного времени в Херсонской губернии и в Одессе.

Особо раздражало Деникина то, что Гришин-Алмазов формировал свое независимое от Екатеринодара особое автономное «правительство Одессы» — для гражданского управления в Одессе было создано восемь отделов местного управления: гражданской части, торговли и промышленности, морского, юстиции, народного просвещения, путей сообщения, финансов, продовольствия и контроля, которые не подчинялись Особому совещанию. Так «министром» внутренних дел Одессы стал бывший иркутский губернатор А. Пильц, а начальником политического отдела при Гришине-Алмазове стал бывший член Государственный Думы, черносотенец Савенко). А. Гришин-Алмазов заявил, что отсутствие должной связи с правительством Деникина (Особым совещанием) привело к необходимости самому Гришину-Алмазову распоряжаться в Одессе распределением денежных ассигнований, пользуясь имевшейся в Одессе экспедицией заготовления денежных знаков.

В. Шульгин направляет письмо в ставку Деникина пытаясь объяснить и доказать необходимость печатания «одесских денег» Гришиным-Алмазовым.

Однако белогвардейцы «Одесского района» в декабре 18-го — январе 19-го так не смогли организовать собственную боеспособную армию, сформировав в Одессе только 2, 5 тыс. офицерский отряд для поддержания порядка в городе, хотя в самой Одессе находилось до 15 тысяч бывших офицеров.

В белогвардейском правительстве мало доверяли «одесскому самозванцу», считая его правление «временным явлением». А. Гришин-Алмазов получает указания от командования Добровольческой армии: «Главнокомандующий приказал пехотные стрелковые дивизии в Одессе начинать не с формирования штабов, а образованием низших воинских подразделений».

28 декабря 18-го, что бы разобраться в «гришинской проблеме» генералом Деникиным был послан в Одессу генерал-лейтенант Александр Сергеевич Лукомский (помощник главнокомандующего Добровольческой армией). А. Лукомский писал: «В Одессе я нашел обстановку довольно сложной. Ясно было, что до приезда генерала Д'Ансельма совершенно бесполезно убеждать генерала Бориуса изменить характер его действий, ибо он точно руководствуется полученной им инструкцией. Во внутренние дела по управлению в Одессе и в распоряжение о мобилизации в городе Одессе генерал Бориус не вмешивался, предоставляя генералу Гришину-Алмазову полную самостоятельность. Но из слов генерала Бориуса я понял, что представители различных общественных групп, находившихся в Одессе, очень недовольны полным подчинением русской администрации в Одессе генералу Деникину и состоящему при нем Особому совещанию и неоднократно ему заявляли, что власть в Одессе необходимо построить на автономных началах, так как управлять всем из Екатеринодара невозможно».

Генерал Лукомский отверг саму возможность образования в Одессе автономного правительства: «Я указал, что вопрос должен был быть разрешен так: действующее при Гришине-Алмазове совещание должно быть сохранено, но исключительно в качестве совещательного органа, без правительственных функций, кои принадлежат лишь самому Гришину-Алмазову в пределах предоставленных ему полномочий.

Для неотложных и непредвиденных расходов он должен испрашивать достаточный кредит, донося немедленно генералу Деникину.

Это решение, ставшее, конечно, сейчас же известным в Одессе и впоследствии (1/14 января 1919 г.) подтвержденное телеграммой генерала Деникина, не удовлетворило многих из общественных деятелей, некоторые политические организации, пароходные общества и торгово-промышленные круги». Вскоре генерал Деникин потребовал от Гришина-Алмазова — «Ваш правительственный аппарат немедленно распустить».

Но А. Гришин-Алмазов не спешил выполнять эти требования… Французское командование в Одессе поддерживало одесское автономное «правительство», считая «…необходимым, чтобы при командующем всеми французскими силами, штаб которого будет в Одессе, был или совет из представителей различных политических течений, или образовано специальное Южнорусское правительство.». С января 19-го идея создания особого Югозападного правительства, независимого от генерала Деникина, с центром в Одессе витала в воздухе…

Генерал Алексей Николаевич Гришин-Алмазов был одним из ярчайших личностей того времени, позднее став частью «одесской мифологии». О не много писали современники. Его таланты превозносили одни, его недостатки — бичевали другие. Кем же был этот противоречивый персонаж одесской истории?

Г. Гинс (управляющий делами правительства А. В. Колчака) писал, что А. Гришин-Алмазов: «… отличался ясностью ума, точностью и краткостью слога. Он отлично говорил без цветистости и пафоса, но с темпераментом и убедительностью. Недостатком Гришина был его самоуверенность из-за молодой самовлюбленности генерала». В. Шульгин уверял, что Гришин-Алмазов «…имел какие-то гипнотические силы в самом себе, причем он бросал гипноз по своему собственному желанию., магическая повелительная сила у Гришина-Алмазова. Повелевать — это дар Божий».

В то же время В. Гурко (кадет, один из инициаторов создания «Правого центра») писал о Гришине — Алмазове в своих воспоминаниях: «Обладая несомненной энергией и некоторыми организационными способностями, он был авантюрист в душе и, к сожалению, отличался необузданными страстями. Этим страстям, попав на главенствующее положение в Одессе, он дал полную волю. Предался он совершенно недопустимым оргиям и тем утратил всякое обаяние, как в городе, так и перед французским командованием прибывших в Одессу союзных войск».

Хорошо знавший Гришина-Алмазова П. Вологодский (премьер-министр в правительстве А. Колчака) добавляет, что в Одессе Гришин-Алмазов «…вел широкую, не по средствам, беспутную жизнь (пьянствовал, кутил, увлекался картежной игрой и ламами полусвета, связался с артисткой Липовской, вступал в какие — то подозрительные компании по организации игорных домов). у меня был капитан Пясоцкий, приехавший из Одессы, который подтвердил о безобразном поведенииГ ришина-Алмазова в Одессе.».

М. Маргулиес (кадетский лидер) так описывает генерала: «… покатый узкий лоб, свободная речь, пристрастие к «ученым» словам. ему важно лишь мнение Шульгина. от Гришина можно ждать сюрпризов: авантюрист, осекшийся в Сибири, полусамозванец, решительно навязавший себя Одессе. Гришин скверно окружен.». Но тут же Маргулиес замечает: «Гришин-Алмазов при всех своих недостатках хорош, он сам о себе говорит; «Я — Скалозуб», а теперь Скалозубы нужны».

У генерала Гришина- Алмазова постоянно происходили конфликты с местными лидерами либеральной Одессы, такими как вновь избранный городской М. Брайкевич, с «южными общественными кругами» и с лидерами общероссийских антибольшевистских организаций, что нашли себе прибежище в Одессе («Союз Возрождения России», кадетский «Национальный Центр», «Совет Государственного объединения России»). Так «Совет государственного объединения России» предлагал Гришину — Алмазову в Одесском регионе»… разделить власть с двумя другими лицами», но генерал выступил решительно против подобной «директории».

В конце декабря 18-го, разуверившиеся в Гришине — Алмазове кадетские деятели М. Маргулиес и В. Меллер-Закомельский (председатель русской делегации на Ясской конференции) потребывали от французского командования организации «…в Одессе, и вообще на Юго-Западе более разумной власти, чем Гришинско — Екатеринодарский кавардак». В. Гурко и В. Миллер-Закомельский требовали от французов и командования Добровольческой армии заменить А. Гришина-Алмазова генералом А. Шварцем. «Город коммерческой и спекулянтской горячки стал новым центром политического ажиотажа.»

Большим влиянием в Одессе пользовалась демократическая Городская Дума. Из 120 мест в Думе, 50-ю располагал блок эсеров и крестьянского союза, кадеты и народные социалисты имели 16 мест, меньшевики — 17, еврейские партии — 18, украинские партии — 5, даже большевики имели 3 места. Определенное влияние имел местный Совета земств и городов, в Одессе легально действовали все политические партии и организации кроме большевиков, анархистов, максималистов, левых эсеров и партий левых украинских социалистов.

Демократы опасались «деникинского ставленника» диктатора Гришина-Алмазова, особенно, после приказа А. Деникина распустить Городские Думы на подвластной белогвардейцам территории. В начале 1919 г. А. Гришин-Алмазов запретил в Одессе выборы гласных городской Думы, ссылаясь на то, что деникинское Особое совещание еще не закончило разработку нового положения о выборах в местное самоуправление.

В то же время Одессе были запрещены политические митинги и собрания, формирование и функционирование Одесского Совета рабочих депутатов. Власть Гришина-Алмазова проводила политику русификации, свертывания использования украинского языка и украинской прессы в Одессе. В городе стали подымать голову черносотенцы из «Союза русского народа» и «Союза русских людей», монархисты и «правые» во главе с неожиданно «всплывшим» в Одессе с Б. Пеликаном.

В разрешенном властями Центрпрофе (ЦК одесских профсоюзов) Одессы главенствовали меньшевики и эсеры (глава — меньшевик И. Астров), большевики, левые эсеры, анархисты принципиально отказались участвовать в управлении профсоюзным движением. Большевики и анархисты в подполье тайно формировали революционный профсоюз одесских водников. «Белое» руководство Одессы настроили против себя рабочих. В февраля 1919 г. забастовали 9 типографий.

Против диктатуры «белых» в Одессе выступала «Украинская громада» и все украинские социалистические силы Одессы. Украинская общественность была возмущена его приказом по всем учебным заведениям Одессы, по которому «преподавание украинской мовы (галицийского языка)» упразднялось. «Малорусский язык» оставался только «в качестве необязательного предмета», а вместо преподавания истории и географии Украины в Одессе вводилась история и география Юга России.

Одесское украинское подполье времен французской оккупации возглавляли полковник И. Пшенник и А. Микалюк. Денежные средства на «украинскую работу» в Одессе были получены от атамана Григорьева и от Директории УНР.

Французское командование в Одессе, поначалу, устраивала фигура диктатора Гришина-Алмазова, как некая политическая «ширма». Считалось, что он представляет военную белогвардейскую диктатуру «деникинского образца», а на самом деле он был только исполнителем воли французского командования и не связывал себя прямым подчинением Деникину.

Во второй половине декабря 18-го — в середине январе 19-го, во время «всевластия» Гришина-Алмазова, политикой в Одессе заправлял самопровозглашенный французский «консул» Эно. С середины января 19-го власть над войсками французским контингентом в Одессе официально перешла к французскому генералу командующий союзными войсками на Юге России Филиппу Анри Жозефу д ’Ансельму, что стал главной фигурой одесского политикума.

Во второй половине декабря 1918 г. французские дипломаты строили планы поддержки белогвардейского режима генерала Деникина, в то же время считая его «английской креатурой». Но по ряду причин, к середине января 1919 г., от ставки на Деникина французы отказались. Генерал Деникин вел достаточно независимую политику, и французов раздражала его несговорчивая позиция в отношении создания «объединенных сил» вторжения, российских долгов и кредитов, его непризнание независимости Польши, Грузии, Финляндии. Наметившееся, в 1919 г., противоречия между Францией и Англией подрывали основы для сотрудничества французского командования с Деникиным.

В конце января 19-го появились противоречия между Гришиным-Алмазовым и французским командованием. Началом раздоровстало закрытие французами одесской газеты «Россия» (редактор В. Шульгин), в которой бичевалось все украинское и критиковался возможный украинско-французский союз. Гришин-Алмазов отправил резкое письмо генералу д’Ансельму, выразив «живейшее огорчение» по поводу того, что газета «Россия» была закрыта «… помимо русской власти и против установленных ею правил» и по поводу того, что французское командование разрешило в Одессе выходукраинских газет «враждебныхДобровольческой армии».

Несмотря на то, что Одесса управлялась белогвардейским генералом Гришиным — Алмазовым, и всюду реяли российские триколоры, реальная власть оказалась в руках у генерала д’Ансельма (командующий силами Антанты на Юге России) и начальника штаба французских войск на Юге Фрейденберга, «консул» Эмиль Энно, отстранен от «одесских дел».

25 декабря 1918 г., по приказу командования Антанты, немецкие отряды, что еще оставались в Николаеве, выбили части Херсонской дивизии атамана Григорьева из Николаева. Их действия поддерживались дружиной добровольцев — офицеров и обстрелом позиций григорьевцев артиллерией английского крейсера «Консарбери». В январе 1919 г. в Одессу прибыли транспорты с греческими и французскими войсками, с 20 французскими танками (тогда танки впервые появились на Украине). Численность войск французов и греков в Одессе увеличилось до 15 тысяч человек.

Французское командование рассчитывало начать широкое наступление против большевиков силами «смешанных» частей, а Одесса планировалась на роль «базы» для этого наступления, «базы» формирования новой армии, независимой от генерала Деникина.

Казалось, начинают реализовываться планы французского маршала Фоша, что призывал французскую армию к скорейшему маршу на Киев и Харьков, начав с этого поход на Москву. Но после отречения гетмана от власти (14 декабря 1918 г.) у французской армии исчез не только союзник, но и цель «экспедиции на Украину», ведь большевики до первых чисел января 19-го не проявляли заметной активности на восточных границах УНР. Временное затишье конца 1918 г. тормозило реализацию задуманных планов.

Генерал Деникин писал: «Гришин-Алмазов, поддерживаемый мною перед главным французским командованием, настойчиво добивался продвижения французов первоначально хотя бы с целью захвата ближайших деревень, затем по линии Тирасполь-Раздельная, Березовка-Николаев-Херсон, обороненный этой линией район представлял прекрасную военно-хозяйственную базу; обеспечивая оборону города, открывая железнодорожные связи с Румынией, где оставалась многочисленное русское имущество Румынского фронта, он отдавал бы в наши руки площадь богатую хлебом и фуражом…»

Блокада Одессы и «одесского района» армией УНР (фронт проходит у станции Дачная), прекращение подвоза продовольствия в город, привели к голоду в 600 тысячном городе и к «продовольственным беспорядкам».

Для Одессы начала 1919 г. характерна дикая инфляция, галопирующие вздорожание всех продуктов питания — за декабрь 18-го — на 40 %, за январь 19-го — еще на 20 %, массовая безработица, когда работало только 10–15 % рабочих. Одесса была разбита на зоны контроля: «гришинскую» — добровольческую, французскую, польскую, что усиливало хаос в городе.

В январе 19-го французское командование потребовало от Директории УНР, что бы украинские войска освободили для французских войск широкий военный и хозяйственный плацдарм, способный прокормить полумиллионную Одессу и 50 тысячную группировку Антанты, с границей: Тирасполь — Бирзула — Вознесенск— Херсон. Директория УНР была вынуждена частично удовлетворить это требование как, необходимое условие для начала переговоров о союзе с Антантой.

В середине января 1919 г., после переговоров французского командования и представителей Директории УНР, украинские войска Директории отошли к Березовке и Бирзуле, передав французам железную дорогу Одесса — Раздельная — Тирасполь и Одесса — Березовка — Колосовка, и территорию до 130 км. вглубь Одесщины (13 февраля 1919 г. — украинские войска сдали Бирзулу (Котовск) и ее округу войскам Антанты).

С 20 января 1919 г., получив согласие на расширение зоны от Директории, французские и греческие войска начали распространяться на указанных территориях с помощью десантов с моря и вдоль железной дороги до Херсона и Раздельной. Такие «подарки» Директории были связаны с наступлением Красной Армии на Киев и со стремлением руководства УНР привлечь на помощь своей власти войска Антанты с Причерноморья.

На Востоке отряды интервентов выдвигались до Нового Буга, Берислава, Олешок, Скадовска, стремясь удержать (совместно с Крымскими белогвардейцами) дорогу Херсон — Перекоп. Но это решение Директории поставила атамана Григорьва, что был хозяином района Николаев — Херсон, в сложное положение и привело к его измене Директории.

31 декабря 18-го атаман Григорьев вновь захватил Николаев. Командование армией УНР поручило дивизии атамана Григорьева удерживать участок фронта в 120 км. 10 января 1919 г. григорьевцы захватили Херсон. Формально район Херсон-Николаев был частью УНР, но реальная власть находилась в руках атамана Григорьева, который потребовав от Директории прекратить всякие переговоры со странами Антанты и начать против интервентов Антанты широкомасштабную войну за Причерноморье. 25 января 19-го произошла высадка войск французских, греческих и английских войск в Николаеве, а 29 января — в Херсоне. При оккупации Николаева и Херсона французы оставляли в этих городах местную власть Директории, которая сосуществовала с французским комендантами, городскими Думами. Формально район Николаев — Херсон продолжал находиться под властью Директории. Эти операции привели к началу войны сил Антанты с «воинством Григорьева». Григорьев вступил в войну с силами Антанты не только без приказа командующего войсками УНР Петлюры, но и вопреки требованиям Петлюры, Директории, Совета министров УНР. Григорьев поставил себя вне армии УНР, не выполнял приказов Директории и Петлюры, превратившись в никем не контролируемую «третью силу».

В конце января 19-го атаман Григорьев решил перейти на сторону Красной Армии и сообщил Ревкому Херсона, что он является представителем Красной Армии и по ее приказу начинает борьбу за город. Ревкомовцы открыли ему «городские ворота» Херсона, но в начале февраля 19-го «григорьевцы» без боя сдали Херсон и Николаев войскам Антанты. 2 февраля 19-го украинское советское правительство телеграфировало Ленину о присоединении григорьевских отрядов к Красной Армии. Части Григорьева были сведены в 1-ю бригаду 1-й Заднепровской дивизии Украинского фронта. Эта бригада получила задание держать фронт по линии Кривой Рог — Вознесенск — Апостолово — Олешки, сдерживая продвижение интервентов.

Французы разработали политический план, по которому, Украина временно разделялась на две части: собственно Украина (управляемая Директорией УНР) и Южнорусский край (Причерноморье со столицей в Одессе) во главе с собственным правительством и при условии оккупации этого края французскими войсками. В Южнорусском крае французы предполагали создать смешанную армию из французско-русско-украинских частей и взять под свой контроль железные дороги и финансы. Генерал Деникин активно противостоял против создания на Одесщине смешанных частей и против создание краевого правительства, считая Одесщину территорией «своего» русского государства.

В середине января 19-го стало заметным потепление отношений между французским командованием в Одессе и Директорией УНР. Если до января 19-го, интервенты рассматривали Директорию как «большевиков», отвергающих частную собственность, как нестабильную, слабую власть, неспособную к управлению краем, как власть которая потакает анархии, которая неспособна выплатить старые долги, то с 15 января 19-го французское командование пошло на переговоры с Директорией, что проходили в Одессе.

Французский генерал генерал д’Ансельм в январе 19-го принял в Одессе украинскую миссию генерала А. Грекова, а с февраля 19-го переговоры о союзе между Директорией и французским командованием стали основной политической проблематикой для французского командования. В Одессе и Бирзуле, с января по март 1919 г., проходят тайные переговоры французского командования с премьером Директории С. Остапенко, генералом А. Грековым, К. Мациевичем.

6 февраля 1919 г. на станцию Бирзула прибыли делегации французского командования и Директории. Вопрос о признании независимости Украины передавался на рассмотрения мировой Парижской конференции, французы объявили о перемирии на «украинском фронте». Генерал д’Ансельм планировался на должность главнокомандующего объединенными армиями Южной России, куда должна была войти армия Петлюры, воинство Одесского региона, французские, греческие и румынские части. После победы этой армии Франция рассчитывала получить концессию на украинские железные дороги, и вернуть все французские долги, что остались от царя и Временного правительства. УНР ожидала помощи в борьбе против Красной Армии от Франции деньгами, оружием, армией…

14 февраля 19-го миссия Остапенко начала новый этап переговоров… Французы потребовали издание манифеста Директории по которому УНР переходит под протекторат Франции. 17 февраля С. Петлюра направил декларацию французскому командованию в Одессу, в которой просил помощи у Антанты «для освобождения нашей украинской нации и восстановления украинского государства». Командующий д’Ансельм ответил «правительству украинской зоны», что он готов предоставить помощь УНР, при условии отставки из Директории Петлюры и Андриевского, и принятие руководством УНР определенных условий: контроль Франции над финансами и железными дорогами Украины, подчинения украинских войск общему командованию Антанты, подписания общего военного договора между Антантой, Деникиным и Директорией, назначения новых членов Директории только с одобрения французов… при выполнении этих условий французы обещали украинцам «устроить» союз с Польшей, Румынией, военную и материальную помощь, помощь в признании украинской делегации на мирных переговорах в Париже.

С. Петлюра хотя и отверг, «в целом», эти предложения, решил продолжать переговоры с Антантой и направил в Одессу новую делегацию. генерала Грекова и Остапенко. А. Греков сообщил Петлюре, что французские позиции в Причерноморье заметно ослабли, что французы не хотят воевать, и совсем не готовы к военному походу вглубь Украины. Греков утверждал, что французы против самостоятельности Украины, и в Одессе нет их хваленых танков… Другой переговорщик — К. Мациевич утверждал, что очень скоро французы сконцентрируют в районе Одессы 100 тысячную армию «для похода против большевиков», что они отказались от требования «замены» Петлюры и готовы оказать помощь УНР — выслать на украинский фронт против большевиков одну дивизию, помочь республиканской армии финансами, оружием, боеприпасами, медикаментами. Для окончательного решения всех вопросов французский генерал д’Ансельм назначил Петлюре личную встречу на станции Бирзула. Но в марте 19-го Бирзула оказалась в руках красных повстанцев, а Одесская зона — отрезанной фронтами от территории УНР и встреча д’Ансельма и Петлюры так и не состоялась.

К началу 1919 г. в Одессе установился бандитский террор. В знак протеста против вымогательств и грабежей, неспособности власти покарать бандитов, часть одесских предпринимателей закрыли свои магазины и отказывались продолжать бизнес в Одессе. Генерал А. Гришин-Алмазов в интервью «Одесским новостям» признался: «Одессе в наше безумное время выпала исключительная доля: стать убежищем всех уголовных знамен и главарей преступного мира, бежавших из Екатеринослава, Киева, Харькова. В Одессе полицейский аппарат, со всеми его вопиющими недостатками, порожден гнилой гетманской властью…»

Уголовники Одессы неоднократно устраивали покушения на Гришина-Алмазова, но его личная охрана — особый конвой, состоявшая из 70 татар-кавалеристов, сумел сохранить жизнь диктатору. В.Шульгин писал об этом конвое: «…они все во главе с Масловским принесли на Коране присягу защищать Гришина-Алмазова. И все время, пока он был у власти, за ним неотступно, тесно за спиной, шел татарин с винтовкой, который убил бы всякого, кто бы покушался на Гришина-Алмазова». Вместе с тем татарский отряд ротмистра Бекирбека Масловского стал «…самым подходящим исполнителем бессудных приговоров, которые генерал предпочитал окружать атмосферой таинственности. Он мог делать дела, для которых название было подобрано позже большевистскими газетами. Называлось это «бессудные убийства». Таких убийств насчитывалось одиннадцать» — вспоминал В. Шульгин. На улицах часто находили трупы с приложенными записками «труп неизвестного». Часто это были политические арестованные, так сводились бессудные счеты с неугодными режиму.

Старший адъютант генерала, подпоручик Б. Зернов, запишет: «Много шума сейчас вокруг имени Масловского по случаю расстрелов без суда. По ликвидационным спискам отправлено на тот свет немало людей. Одесса все видит, все знает, и вокруг этих событий, естественно, поднялся страшный шум со стороны «демократии». Горы протестов, особенно потряс Одессу «расстрел 11-ти». Это группа большевиков, переданная татарами для ликвидации французской к-р (контрразведке — авт.)».

Для обуздания уголовной преступности власть пошла на использования военно — полевых судов в Одессе в делах «бандитизма» и на расстрелы бандитов на месте преступления. Но бандитский террор продолжался под началом анархиста Мишки «Япончика» (Мойши Винницкого).

Леонид Утесов в книге «Спасибо, сердце!» так описывает «Япончика»: «У Япончика недурные организаторские способности. Это сделало его королем уголовного мира в одесском масштабе. Смелый, предприимчивый, он сумел прибрать к рукам всю одесскую блатную шпану… Белогвардейцев он не любит и даже умудрился устроить «на них тихий погром». Л. Утесов, добавляет, что Япончик очень неохотно шел на «…мокрые дела» (убийства), а вид крови его смущал».

Во французской Одессе нашли прибежище самые богатые люди развалившейся Российской империи — миллионеры Манташев, Путилов, Лианозов. Одесса только казалась островком видимого благополучия и обеспеченностисредибурлящеймагмы гражданской войны. В городе открывались шикарные магазины и рестораны, игорные и публичные дома, снимались фильмы и работали десятки театров и кабаре. Богатые люди со всей «вчерашней» империи проматывали тут деньги. И бандитам работы хватало. Они так обнаглели, что совершали налеты средь бела дня прямо на Дерибасовской.

Левоэсеровский подпольщик Алексеев-Небутев так описывает положение Одессы начала девятнадцатого: «Несмотря на такое количество властей, а может быть и благодаря ему, город находился во власти анархии. С пяти часов вечера обыватели прятались по квартирам. Если же находились смельчаки, которые рисковали после этого времени выходить на улицу, то их раздевали у дверей квартиры. Никогда так не торжествовала одесская «малина», как в эти месяцы. Грабила «малина», грабили чины государственной охраны, грабили восемнадцать контрразведок».

В одесских газетах тогда промелькнуло сообщение, что за неделю февраля 19-го в одесском морге появилось 70 трупов, в большинстве своем с огнестрельными ранами.

Тех, кто ослушался Япончика и не заплатил дань, ждала смерть. Так был убит купец Масман, не выплативший по «мандату» 10 тысяч рублей, купец Литейман, отказавшийся платить 50 тысяч, купец Энгель, «задолжавший» бандитам 25 тысяч… Все торговцы не только предместий, но и района Старого базара, Привоза, Малой Арнаутской, были обложены данью от 10 до 50 тысяч рублей, в зависимости от величины их предприятия. Одесский градоначальник Марков сообщал газете «Одесские новости»: «…большинство устрашающих вымогателей — это юнцы 19–20 лет, иногда невооруженные…»

Известный куплетист Владимир Коралли вспоминал: «Знаменитый «король» одесских налетчиков Мишка Япончик был одной из ярчайших личностей старой Одессы. Это был колоритный тип романтического разбойника и афериста…

О Мишке Япончике рассказывали разного рода романтические истории. Говорили, что он не грабит врачей и артистов, любит ходить в театр, кино и на дивертисменты. А его «мальчики» работают очень картинно: на вечерах и маскарадах появляются в смокингах, ничем по облику не отличаясь от господ, и вежливо просят дам и кавалеров расстаться с драгоценностями. Никакой грубости, хамства, а тем более насилия не допускают, только поигрывают своими никелированными браунингами. Для маскировки налетчики иногда облачались и в студенческую форму…

Я жадно рассматривал Мишку Япончика. Ему было лет тридцать. Брюнет, широкие смуглые скулы. Обращали на себя внимание неспокойные раскосые глаза. Они мгновенно и как-то незаметно перебегали с предмета на предмет, казалось, что он смотрит на всех и на все сразу. Он часто оглядывался. А одет был богато и несколько мрачновато. Пальто украшал черный каракулевый воротник, шапка того же меха лежала на коленях, едва придерживаемая рукой. Пальто было расстегнуто и виднелся черный костюм и того же цвета косоворотка».

Генерал Гришин-Алмазов, объявил войну бандитам. В предместья были введены воинские подразделения и броневики. Начались широкомасштабные облавы на окраинах города, во время которых «отстреливали» подозрительных.

Так 27–29 декабря 18-го произошло «разоружение Сахалинчика» (изъято 30 винтовок и револьверов), и облава на Молдаванке (ок. 40 арестованных)э 12 февраля 19-го произошел расстрел 8 налетчиков обнаруженных на месте преступления — на улице Госпитальной.

Япончик направил губернатору Одессы письмо-просьбу. В нем были такие строки: «Мы не большевики и не украинцы. Мы уголовные. Оставьте нас в покое, и мы с вами воевать не будем». Но молодой, амбициозный губернатор не принял предложения и война продолжалась. Для широкомасштабных облав использовались французские и греческие солдаты. Было закрыто 44 притона бандитов, которые назывались паштетными, буфетами, трактирами…

Япончик приторговывал оружием и снабжал им подпольные отряды большевиков и анархистов. Так, Одесский ревком получил от него 80 револьверов и 200 гранат. Большевик Ф. Анулов-Френкель вспоминал, что «большие услуги штабу ВРК (военнореволюционного комитета) в доставке оружия оказывал Мишка Япончик за сравнительно небольшую плату…». Япончик помогал революционному подполью выкупать за большие деньги революционеров из тюрем. Большевистское подполье прибегало к помощи союзника — Япончика, для уничтожения провокаторов Алеева и Ройтмана (выдали французской контрразведки лидера подпольного комитета большевиков Ласточкина). Большевики призывали Япончика громить полицейские участки.

Участник тех событий Надежда Улановская вспоминала «В подполье уголовники оказывали нам кое-какие услуги. Однажды мы хотели с их помощью освободить наших осуждённых к смерти товарищей по дороге из городского суда в тюрьму… Мишка Япончик серьёзно уверял Алёшу (анархиста И. Улановского — авт.) за выпивкой: «У нас с тобой одна цель — бороться с капиталистами, только средства разные. Считалось, что в Одессе действуют 30 тысяч организованных уголовников, армия Мишки Япончика… В 1917 году, перед первомайской демонстрацией, они заявили, что не будут в это время воровать, и вели себя по-джентльменски».

Япончик распространял слух о том, что имеет «бандитскую армию в десять тысяч человек». Скорее всего, это преувеличение, в лучшем случае он мог собрать одну треть названной цифры. Но и это было немало. Прибавим сюда 300–400 боевиков революционного подполья и увидим, что «городская партизанская война», в Одессе начала 1919 г., была опасна для белогвардейцев и очень выгодна большевикам.

Япончик близко сошелся с авантюристом Борисом Ржевским-Раевским, который появился в Одессе в августе 1918 г. Ржевский-Раевский прославился как военный корреспондент, организатор первого в Российской империи Союза журналистов в Петрограде, участием в подготовке покушения на Гришку Распутина. В начале 18-го Ржевский-Раевский работает судебным следователем в уголовном отделе ВЧК. За должностные злоупотребления, взяточничество и помощь в побеге Мануйлову (секретарь Распутина) Ржевский-Раевский был арестован своими коллегами, но ему удалось бежать из застенков ЧК в Одессу. В Одессе вчерашний чекист предлагал свои услуги одесской полиции в качестве знатока сыска, хотел занять пост помощника начальника уголовного розыска. Ржевский-Раевский дружил с Япончиком и помог ему избежать ареста. Уже после гибели афериста, обыск в его квартире дал поразительные результаты: была обнаружена его переписка с «блатным миром» и револьвер с золотой монограммой: «От благодарных Мишки Японца и Суконика».

В феврале 19-го обер-квартирмейстрер штаба войск Юго-Западного края докладывал начальнику особого отдела Генштаба деникинских войск: «Германский капиталл и банки, руководимые агентами из евреев остались в россии и в частности сосредоточились в одессе то есть основания пологать что направление к разрушению русского государства продолжается поэтому борьба с банками зависящими от германского капиталла проникновение в их тайны — есть один из видов борьбы» В Одессе германская разведка представлена датским консулом А. Хари — директор местного отделения Русско-Азовского банка через который шли переводы разведовательной сети.

Хари, Энюков и другие скупали французскую валюту в городе, понижая курс рубля. Когда населения начало возмущатся была арестована вся группа банкиров, выпущены под поручительство одесского контразведчика Боткина (Кирмель Н.С. Белогвардейские спецлужбы в гражданской войне 1918–1922. 2008 с 289) Одесское подполье состояло из организаций большевиков, российских левых эсеров, боротьбистов, анархистов украинской организации «Набат», максималистов, молодежной революционной группы «Моревинт» («Молодой революционный интернационал»). Эти организации проводили широкую антигетманскую агитацию и акты террора. Однако некоторые террористические акты приносили больше вреда населению, нежели режиму. В подполье действовал и «Союз моряков» под руководством анархистов А. Железнякова, В. Чернявского, Ф. Александровича. Анархисты подпольно издовали газеты «Воля Труда» и «Последний бой» (на французском языке), создали «Иностранное Бюро» для разложение войск Антанты. В декабре 1918 г. большевики, левые эсери и анархисты создали Обединенный Ревком Одессы.

С декабря 1918 г. Одесса становится центром большевистской агитации и разведки. Тут создается подпольный Обком КП(б) У во главе с Иваном Смирновым (Николаем Ласточкиным), С. Соколовской — «Еленой», И. Клименко, Л. Картвелишвили, «Иностранная коллегия» большевиков и «Иностранная группа» анархистов, что ставили своей целью «превращения» солдат Антанты в сторонников революции. Конфедерация анархистов Украины «Набат», что объединяла группы анархистов-коммунистов, анархистов-синдикалистов, анархистов-индивидуалистов (на платформе «единого анархизма», оппозиции власти большевиков, признания необходимости «третьей революции»), в Одессе были созданы свои подпольные структуры.

Большевики Одессы уделяли огромное внимание разложению французских войск, создав специальную организацию для работы в войсках интервентов — «Иностранную коллегию», что состояла из национальных секций: французской, сербской, польской, румынской и греческой. В Одессу по заданию ЦК РКП(б) прибыла французская коммунистка Жанна Лябурб. В «Иностранную коллегию» входили бывшие русские эмигранты во Франции, большевики и анархисты Вместе с Ржевским-Раевским в Одессу прибыл Зиновий Дубинский — в 1917-м — видный эсер, позже большевик и судебный следователь ЧК. Он так же был арестован чекистами. В начале 1919 г. он появляется в Одессе предварительно ограбив киевского купца и военное министерство Украинской республики. Возможно, Ржевский — Раевский и Дубинский не убегали из ЧК, а были направлены в Одессу с «особым заданием». В то же время присланный в Одессу из ЦК РСДРП(б) некий большевик Александров украл порученные ему деньги одесского ревкома. Террорист Зехцер выкрал его прямо у компании деникинцев, а большевики — подпольщики «казнили пролетарским судом» своего провинившегося «товарища».

В декабре 18-го в Одессе появляется и Григорий Котовский. Он оказывается в подпольной террористической дружине анархиста Зехцера, в качестве командира подрывной террористической группы. Дружина Зехцера «прославилась» убийствами провокаторов, вымогательством денег у фабрикантов, крупными ограблениями. 17 февраля 1919 г. дружина Зехцера произвела теракт подорвав штабной вагон союзных офицеров. Дружина Зехцера готовила неудавшийся взрыв гостиницы «Лондонская», где проживало союзное командование Антанты…

А. Гарри, так описывает свои впечатления, от первой встречи с Котовским в Одессе: «Передо мною сидел не то циркач, не то маклер с черной биржи».

В Одессу из советской Москвы были «заброшены» профессиональные революционеры: чекист Жорж де Ляфар и матрос Павел Дыбенко. Известна инструкция данная Ф. Дзержинским де Ляфару при выезде в Одессу — выяснить возможность невоенного прекращения интервенции, установить стратегические намерения стран Антанты в Украине, их цель и территориальные притязания, внедриться в штаб главного французского командования в Одессе. В инструкции указывался канал связи с «красной резедентурой» в Одессе — кинофабрика «Мирограф».

Разведчик де Ляфар должен был связаться с советским резидентом «Апостолом» — известным актером кино Петром Инсаровым, с чекистом и театральным режиссером Иваном Кобанцевым, с главой подпольного одесского Ревкома Калистратом Саджая. Местом конспиративных встреч был выбран «Дом кружка актеров». Оказавшись в Одессе де Ляфар сумел занять должность переводчика при Главном французском штабе в Одессе. И вскоре в Москву поступили ценнейшие сведения о конфликте в высшем военном командовании, между главкомом войск Антанты на Востоке, командующим войск Антанты на Черном море, штабом французских войск в Одессе и Деникиным. Советская разведка решила «разрабатывать» начальника штаба французских войск в Одессе полковника Фрейденберга, что имел огромное влияние на главкома союзных войск генерала де Ансельма и мог подготовить нужные Москве решения.

Возможно, тогда Инсаров, Кобанцев и де Ляфар привлекают звезду кино Веру Холодную к подпольной революционной деятельности. Еще летом 1918 г. советский нарком А. Луначарский и командующий войсками Московского военного округа Н. Муралов (курировал военно-разведовательные планы «относительно Украины») выдали группе актеров мандат на переезд для киносъемок в Одессу, что находилась в составе гетманщины. В этой группе были звезды первой величины российского кино: Вера Холодная, Иван Мозжухин, Осип Рунич, Владимир Максимов, Витольд Полонский (киноэкспедиция фирмы Харитонова). Среди «господ актеров», возможно, были и «совместители» — советские разведчики.

Одним из заданий советской разведчице — звезде кино Вере Холодной в Одессе было влюбить в себя французского полковника Фрейденберга и с помощью «любовных сетей» завербовать его. Муж Веры — бывший офицер Владимир Холодный оставался в «красной» Москве как заложник.

Н. Ласточкин докладывал в Москву: «Имеем теперь связь с Главным штабом Добровольческой армии. Кроме того, имеем связь со всеми штабами». Вскоре в Москву ушло донесение и от де Ляфара о Вере Холодной, в ней есть такие строки об актрисе: «…дама несколько инфантильна, но отзывчива и мила, по нашему мнению, обязательна. Что удивительно, слава ей не вскружила голову. Она ею тяготиться. Фрайденберг души в ней не чает, льнет к ней, хотя держит себя в рамках приличий. Дама эта наша… Влияние ее на Фрейденберга безмерно. «Апостол» предлагает форсировать это дело в том направлении, в котором был разговор…»

Следующие донесения разведчика о деятельности актрисы «в тылу врага», очевидно, были перехвачены белогвардейской контрразведкой. Далее следует внезапная и загадочная смерть актрисы 16 февраля 1919 г. от «испанки» (эпидемия гриппа, унесшая до 15 мил. чел. По всему миру в 1915–1920 гг.). Вера Холодная «сгорела» за два дня и по Одессе поползли слухи что она была отравлена (с помощью яда подсыпанного в вино или «отравленного» букета цветов). Выдвигалась и версия, что звезда кино была уничтожена белой контрразведкой «за открытые симпатии к красной России».

В донесении «Азбуки» в ставку генерала Деникина от 21 февраля 1919 г. промелькнуло сообщение «Уморили «красную королеву»». 20 февраля 1919 г. тело Ржевского — Раевского с пятнадцатью пулями было найдено возле «Клуба артистов». В марте 19-го одесской контрразведкой была разгромлена вся «красная сеть» — арестован, и вскоре расстрелян разведчик де Ляфар, разгромлена знаменитая «Иностранная коллегия», арестован и убит руководитель подполья Н. Ласточкин. Тогда же было арестовано несколько десятков французских моряков, которые готовили план покушения не своего командующего.

Разоблачил одесское большевистское подполье новый начальник «белой» контрразведки Одессы Владимир Григорьевич Орлов-Орлинский. Агенты Орлова проникли в подпольную организацию «Моревинт», «Объединенный Совет Южно-Русской коммуны анархистов», а через них раскрыли Одесский областной комитет большевиков, сеть большевистской агентуры, типографию подпольной газеты «Коммунист». И тут, на «одесском горизонте» всплывает еще одна личность, что вполне годилась «в отравители» — агент английской разведки Сидней Рейли (он же бывший одессит Соломон Розенблюм). Этот суперагент стал легендой и прообразом Джеймса Бонда.

В занятой французами Одессе наряду с контрразведкой, подчинявшейся ВСЮР (Вооруженным силам Юга России генерала Деникина), располагались: Международное информационное (контрразведовательное) бюро подполковника Тишевского, Информационное (контразведываательное) бюро генерала Глобачева, Информационное (контрразведывательное) бюро газетных работников, контрразведка Русско-германского Союза монархистов-христиан во главе с капитаном Вачнадзе, контрразведывательная часть Штаба генерала Шварца, контрразведывательная организация князя Кочубея, контрразведка Союза русских людей, контрразведка капитана фон Кубе, контрразведка поручика Браузе, контрразведка английского командования, контрразведка французского командования, подпольная контрразведка Директории УНР.

Генерал А. Деникин писал: «За войсками шла контрразведка. Никогда еще этот институт не получал такого широкого применения, как в минувший период гражданской войны. Его создавали у себя не только высшие штабы, военные губернаторы. Почти каждая воинская часть, политические организации, Донское, Кубанское и Терское правительства, наконец, даже отдел пропаганды. Это было какое-то поветрие, болезненная мания, созданная разлитым по стране взаимным недоверием, подозрительностью».

Сидней Рейли тайно находился в Одессе с 3 февраля по 5 марта 1919 г. — как раз в тот месяц когда умерла Холодная, была уничтожены «Иностранная коллегия» Жанны Любурб и часть одесского подполья. К тому — же Рейли (что действовал как английский агент в России с лета 17 — го) завел «деловые отношения» с Владимиром Орловым еще с февраля 18-го и их «тандем» мог привести к реализации «одесской акции». Англичане были недовольны французским самоуправством в Одессе и утечкой ценной информации об армиях Антант, через командование французскими силами в Одессе.

В Одессе Рейли жил в лучшей гостинице «Лондонская», где некоторое время жил и Гришин-Алмазов и часть французских офицеров. В своих донесениях в Лондон Рейли критиковал французское командование за «бесспорно недружелюбное» отношение к армии Деникина (Деникин поддерживался Англией), «…отношение к русским офицерам с явным недостатком элементарной любезности и даже с оскорбительной грубостью». В особенности он критиковал полковника Анри Фрейденберга, который почему — то, намеренно, ставил палки в колеса белогвардейцам.

Веру Васильевну Холодную хоронила вся Одесса. На отпевании в Преображенском Соборе и около него собрались тысячи скорбящих одесситов. Ее тело было забальзамировано и помещено в часовенку на Первом христианском кладбище Одессы с тем, чтобы при более благоприятных обстоятельствах перевезти его в Москву, но обстоятельства так и не стали благоприятными. Гроб оставался в часовне до 1933 года, пока кладбище не было уничтожено а тело Веры Васильевны не исчезло.

К февралю 19-го военные силы Антанты и белогвардейцев в районе Одесса — Херсон заметно увеличились. Против 12-ти тысячной бригады Григорьева (состоящий из крестьян — повстанцев) в районе Одессы концентрировалось до 45-ти тысяч хорошо вооруженных войск профессионалов. Французские войска выросли до 25 тысяч штыков, при 22 танках. Греческие войска в Одессе составили 12 тысяч штыков (ожидалось прибытие в Одессу еще до 40 тысяч греческих бойцов). В эти дни польские легионеры Одессы были объединены в Польскую 4-ю дивизию генерала Желиговского (3,4 тысяч штыков и сабель, 13 пушек в составе Одесской группы частей Антанты). В апреле, уже после сдачи Одессы войскам Григорьева, эта дивизия была переброшена в молдавские Бендеры. Румынская армия силой в одну тысячу штыков (части 40-го румынского корпуса) заняли часть фронта от Днестра до станции Раздельной. Объединенная антантовская армия Одесского района имела на вооружении 80 пушек.

В начале февраля 19-го в Херсоне и Николаеве находилась по 3 тыс. французских и греческих солдат. На всех железнодорожных станциях от Одессы до Херсона разместились мелкие отряды по 30–50 солдат Антанты. На крупных станциях, таких как Колосовка, Раздельная, Березовка гарнизоны Антанты составили 400–500 бойцов. Частям Антанты пришлось создавать протяженный фронт вдоль железной дороги Николаев — Херсон, выведя на позиции до 8 тысяч солдат, 20 пушки, 18 танков, 4 броневика, 5 самолетов. Но части Антанты, брошенные в зимней херсонской степи, далеко от солнечной Греции, Алжира и Франции, оказались неспособными долго сдерживать напор крестьянских отрядов.

Французское командование запретило проводить мобилизацию населения под эгидой Добровольческой армии в «одесской зоне», а решило формировать так называемые «бригады — микст» — смешанные русско-французские части, набранные на добровольной основе, не подчиняющихся командованию Добровольческой армии. А. Деникин категорически запретил генералу Санникову принимать какое-либо участие в формировании таких частей. Для непосредственного командования отрядом добровольцев, сформированным Гришиным-Алмазовым, Деникин присылает в Одессу генерала Тимановского с группой офицеров-марковцев.

В конце февраля 19-го была организована и особая «Одесская армия» белогвардейцев — Отдельная Одесская стрелковая бригада генерала Н. Тимановского, что составила 3300 штыков и 1600 сабель. Эта бригада была создана из офицеров и солдат, что перешли из частей гетмана (5 и 6 дивизии, 2-й Волынский полк) под знамена белогвардейцев в Одессе и из одесситов пришедших в войска до «добровольной мобилизации».

В Одессе стал создаваться и свой «белый» флот. Управляющим военно-морской базой Одессы и этим «флотом» стал вице-адмирал Ненюков, но в Одессе ему подчинялись только две канонерские лодки и четыре тральщика.

В Одессе находилось до 5 тысяч французских и греческих войск и множество белогвардейских штабов, при которых получала пособие более 3 тысяч офицеров. Французские офицеры и солдаты, ничем не занятые и ничего, по непонятным никому причинам, не делающие в Одессе чтобы обезопасить город, стали разлагаться. К февралю 19-го эти «освободители» уже раздражали одесситов.

Отряды Гришина-Алмазова и французской армии перешли к реквизициям продовольствия у крестьян Одесского уезда, что вызвало восстание крестьян (20 февраля 19-го) в районе Беляевка и захват восставшими крестьянами Овидиополя и ст. Мардаровка. В некоторых районах Ананьевского уезда установились безвластие и хаос, что привело к появлению многочисленных крестьянских отрядов, выступающих против любой власти. Эффект захвата Тирасполя партизанским отрядом в 200 человек, показал неспособность армий интервентов к борьбе с крестьянством. Повстанцы Тилигуло — Березовского и Ананьевского отрядов громили все структуры власти в этом районе, нападая, как на белогвардейско-антантовские отряды. На борьбу с восставшими крестьянами командование бросило около двух тысяч антантовских и белогвардейских штыков.

Обеспокоенный положением в Одессе, главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России (ВСЮР) генерал А. Деникин, в конце января 1919 г., назначает Главноначальствующим ЮгоЗападного края (Херсонской губернии и Одессы) генерала-лейтенанта ВСЮР Александра Сергеевича Санникова (бывшего при гетмане Скоропадском городским головой Одессы, а в конце 18-го — главным начальником снабжений Добровольческой армии), который должен был заняться переподчинением Деникину бригады «одесской армии». Деникин решает подчинить своей власти «одесский район» и ограничить притязания «самочинного диктатора» Гришина-Алмазова.

По прибытии в Одессу 9 февраля 19-го генерал А. Санников нанес визит генералу Д'Ансельму. Но французский генерал и его начштаба Фрейденберг проявили полное нежелание видеть в Санникове «правителя Одесщины», посоветовав Санникову» сохранить при себе» Гришина-Алмазова. При генерале А. Санникове Деникин планировал создать Одесское управление главноначальствующего и главнокомандующего войсками ЮгоЗападного края. В штабе войск Юго-Западного края создавались управления генерал-квартирмейстера (оперативное, общее, телеграфное, топографическое, разведывательное отделения, отделения службы связи, по гражданским делам) и управление дежурного генерала (инспекторское, мобилизационное, общее отделения).

А. Гришин-Алмазов ставился в зависимость от А. Санникова, хотя и назначался военным губернатором Одесского региона от правительства ВСЮР. Это явное ограничение власти вызвало у Гришина-Алмазова и его французских покровителей неприятие «назначенца» А. Санникова. М. Маргулиес писал, что: «Генерала Санникова французы не хотят; предпочитают менее притязательного и подчиняющегося им Гришина-Алмазова». В. Шульгин писал, что Гришин-Алмазов: «…который обладал бешеным темпераментом, был разъярен приездом Санникова. Однако наличие в нем настоящей офицерской дисциплины помогло ему укротить свой нрав. Он подчинился Санникову. Но я понял, что если Гришин-Алмазов не смог справиться с затруднениями, возникшими в Одессе, то Санников, старый и безвольный, доконает дело».

Французский командующий д’Ансельм не признал полномочий А. Санникова и не допустил его к вступлению в должность. В связи с отъездом генерал-лейтенанта А. Санникова обратно в Екатеринодар, в начале марта 1919 г., во временное исполнение должности командующего войсками края вновь вступил военный губернатор генерал-майор Гришин-Алмазов.

Генерал В. Сокира-Яхонтов, предложил Гришину — Алмазову срочно формировать отряды особой «Белой народной армии» из одесских студентов, гимназистов и немцев-колонистов.

10 марта 1919 г. атаман Григорьев снова врывается в Херсон. Французские солдаты и матросы (дредноут «Жюстис») начали отказываться сражаться и требовали возвращения армии во Францию. После потери Херсона заволновались солдаты Вознесенской группировки (до 2 тысяч штыков Антанты и 2 эскадрона белогвардейцев), Митинги во французских частях привели к отказу солдат Антанты идти в наступление, а батальон «цветных» африканских войск и вовсе отказался воевать «в России». По этой причине французское командование было вынуждено отвести свои войска от Вознесенска и 14 марта вывести свои войска из Николаева, что был сдан Григорьеву без боя.

В середине марта 19-го «красные» части матроса П. Дыбенко повели наступление на Крымском направлении. «Для спасения Крыма», в котором не было крупных французских войск и частей белых, генерал Деникин решает перевезти из Одессы в Севастополь бригаду Тимановского, но в ответ на это распоряжение получает от генерала Гришина-Алмазова телеграмму: «Херсон после боев очищен союзниками. Николаев ими эвакуируется.

Генерал Д'Ансельм, считая Одессу угрожаемой, заявил мне, что генерал Бертело (Бертело — французский генерал, командующий войсками Антанты в Румынии и на Юге России) приказал не выпускать добровольческую бригаду из района Одессы».

Заняв два крупных города Юга Украины, атаман Григорьев отправил телеграмму Гришину — Алмазову, требуя немедленно и безоговорочно сдать Одессу, угрожая в противном случае снять с генерала кожу и «натянуть ее на барабан». «Обкладываю Одессу и скоро возьму ее. Приглашаю всех товарищей партизан приезжать на торжество в Одессу!» — хвастливо заявлял атаман.

15 марта 1919 г. григорьевцы совершают налет на ст. Раздельная, а 16 марта завязались бои у ст. Березовка (важнейшая узловая станция на железнодорожном пути Николаев — Одесса, в 53 км. от Одессы), которую удерживали польские легионеры и французские части (до 2 тысячи штыков). В боях за Березовку потери интервентов составили до 400 бойцов убитыми, раненными и пленными, а трофеи григорьевцев: 8 орудий, ок. 100 пулеметов, бронепоезд, 5 танков (это были первые танки, захваченные «красными», один из танков был немедленно отправлен в Москву, в подарок Ленину).

В начале марта 1919 г. произошел бессудный расстрел французским карательным отрядом членов «Иностранной коллегии», преимущественно женщин, в том числе французской коммунистки Жанны-Мари Лябурб, что проводила пропаганду среди французских войск в Одессе и готовила восстание на кораблях французского флота. 1 марта 19-го французской контрразведки удалось арестовать революционеров — активистов из числа французских моряков и солдат. Группа Жанны Лябурб представляла для французского командования реальную угрозу — она разагитировала французских солдат из 176 и 153 пехотных полков одесского гарнизона, часть экипажей военных кораблей «Ренан», «Жан Барт» и «Жюстис». «У них не было времени даже на то, чтобы закопать расстрелянных, и на следующее утро тела были обнаружены. Русский комендант не имел ни малейшего представления о том, кто убил этих людей. Однако он отдал приказ немедленно похоронить их во избежание скандала».

Московский коммунистический центр не жалел денег на большевистскую пропаганду в Одессе, справедливо полагая, что разложение армии Антанты приведет к провалу все планы широкомасштабной интервенции. Поток воззваний к французским и греческим солдатам Одессы шел как из советских территорий так и из Константинополя, где большевикам удалось создать полиграфическую базу и наладить транспортировку печатной продукции в Одессу. В самой Одессе действовало несколько подпольных типографий, что издавали газеты «Одесский коммунист». Тираж только французских версий этих газет доходил до 7 тысяч экземпляров, к этому необходимо добавить тысячи революционных листовок предназначенные для офицеров и солдат войск Франции, Англии, Греции, Румынии.

Весть о бессудном расстреле 10 членов «Иностранной коллегии», преимущественно женщин, в том числе Жанны Лябурб, всколыхнул Одессу. Похороны жертв расправы привели к остановке работы на многих фабриках, заводах, в порту, собрав манифестацию протеста в 5 тысяч одесситов. Городская Дума протестовала против бессудных казней. Но тайные казни продолжались и следующей жертвой стал лидер большевистского подполья И.Смирнов (Н.Ласточкин). На волне революционных настроений правление одесских профсоюзов переходит в руки большевиков и левых эсеров.

Одесское большевистское подполье начало готовить восстание в городе наметив его на 7 апреля 1919 г. Но тайные казни большевиков продолжались и следующей жертвой стал лидер большевистского подполья И.Смирнов (Н.Ласточкин). 15 марта 19-го Ласточкина арестовала «белая» контрразведка Орлова и, боясь но попыток со стороны большевиков отбить своего вождя, передала под охрану французов. Вскоре Ласточкина поместили на баржу, в плавучую тюрьму, а еще через несколько дней, после пыток и допросов, утопили в море.

В марте 19-го Одесса снова оказалась в тисках голода, в Одессе фиксировались голодные смерти, цинга, брюшной тиф. Электрическая станция Одессы из-за отсутствия топлива регулярно останавливалась по несколько дней подряд (однажды на 9 дней), Сидней Рейли запишет, что Одесса середины февраля 19 — го: «…один из наихудшим образом управляемых и наименее защищенных городов мира».

В. Гурко писал об Одессе уже марта 19-го «Между «гром победы раздавайся» и «рятуйтэ» переходных степеней не было. В общем же жилось весело и беспечно. Деньги, казалось, утратили всякую ценность. Шла безумная игра, даже принимая во внимание обесценивание денежных знаков: проигрывали в одну ночь десятки тысяч украинских, да и сохранявших еще ценность романовских денег. Спекуляцией занимались в той или иной форме решительно все, кто только мог. Спекулировали на иностранной валюте, спекулировали товарами, в том числе и продовольственными, в особенности сахаром, взятым на учет, но все же каким — то таинственным путем исчезавшим и вывозимым». Я. Кефели вспоминал: «Исправно выходили газеты. Играли театры. Синема были переполнены. неофициально интриговали англичане, флот которых тоже стоял на рейде».. и в то же время (по словам П. Рутенберга) «… на улицах, кроме бандитов, никто не мог появляться. Ружейная пальба и взрывы бомб усиливались в эти ночи».

П. Рутенберг (член Совета Обороны Одессы) так описывал положение Одессы ранней весной 19-го «Безумно растущая дороговизна, голод, холод, мрак, мор, взяточничество, грабежи, налеты, убийства, бессудные казни, смертельная жуть по ночам, отсутствие элементарной безопасности жизни даже днем. За три месяца моего пребывания в Одессе цена хлеба возросла с одного до пятнадцати рублей за фунт. Населению выдавалось по 90–100 грамм хлеба шесть раз в неделю, и то крайне неаккуратно. Небывало холодная зима для Одессы, а пуд сырых дров, недостаточный для нагревания одной печи, доходил до 25 рублей. Взяточничество русских властей — нормальное явление давно… Но город был переполнен слухами о взяточничестве французов. Назывались имена и суммы».

Рутенберг считал, что Франция послала «…в Россию людей государственно некомпетентных, и результаты получились фатально катастрофическими», что французское командование в Одессе, «подпадало случайному влиянию случайных людей». Французские солдаты, по мнению П. Рутенберга, «…не хотели сражаться против большевиков, ибо в обстановке Одессы это означало защищать преступников-спекулянтов и бандитов против исстрадавшего народа, состояние которого французские солдаты видели собственными глазами».

17 марта 1919 г. Одесса была объявлена «на осадном положении», а генерал д’Ансельм взял на себя всю полноту власти в одесском регионе. С февраля 19-го французы вели постоянные переговоры с местными «южными общественными кругами» относительно создания особого Юго-Западного Краевого правительства (не подчиненного ни Деникину, ни Колчаку, ни Петлюре) и Смешанной франко-русско-украинской армии (из местного населения с французскими офицерами) для похода на Киев — Москву.

В Одессу прибыл главнокомандующий войсками Антанты на Восточном фронте генерал Луи Феликс Мари Франсуа Франше д ’Эспере (впоследствии маршал Франции), с идеей создания в «Одесском районе» независимого правительства «Юго — Западного края» под протекторатом Франции. Генерал Франше дЭспере лично приехал в Одессу, что бы уговорить А. Шварца стать новым диктатором «Одесского края». Французский генерал обешал продвинуть французкий корпус из Румынии на Бирзулу, перекинуть под Одессу еще один греческий корпус и девять батальонов французов.

Что бы как — то исправить положение французское командование отстраняет от должности главнокомандующего в Одессе генерал-лейтенанта Санникова и от управления Одессой военного губернатора генерал-майора А. Гришина-Алмазова и предлагает обоим немедленно отправиться в Екатеринодар, в распоряжение генерала Деникина. 23 марта 19-го Гришин-Алмазов покинул Одессу. Для управления Одесским районом французы создали совещательный Совет из представителей русского, украинского, еврейского обществ Одессы (Директорию) в составе: генерала Шварца, Андро-Ланжерона (временный председатель Совета обороны Юго-Западного края), Григоренко, Пешехонова, Маргулиеса. Через несколько дней генерал д’Ансельм отказаться от своего первоначального плана возложить на Андро формирование одесского правительственного кабинета, но оставил Андро членом Совета обороны.

Писатель В. Короленко писал в своем дневнике: «Большим влиянием на союзников пользовался Меллер-Закомельский, который рекомендовал Андро — с прибавкой теперь де-Лянжерон. Это более чем сомнительный господин…».

Это правительство должно было бороться с «красными» в союзе с петлюровцами. До сформирования «смешанной» армии Одесского края французы планировали, в конце марта 19-го, перебросить под Одессу значительные силы своих войск стоявших в Румынии. Французский корпус генерала Бертело (что планировали перебросить из Румынии) должен был занять позиции для прикрытия Одессы со стороны Бирзулы и Березовки. Греческий корпус и 9 батальонов колониальной пехоты должны были занять восточное направление обороны.

21 марта 1919 г. генерал — губернаторомОдессы и новым диктатором Одессы и «союзной зоны» стал генерала-лейтенант Алексей Владимирович Шварц (бывший профессор академии Генерального штаба, ветеран русско-японской и первой мировой войн, что с декабря 18-го жил в Одессе), которому поручалось создать, независимую от генерала Деникина, «Народную Южнорусскую армию» из жителей Одесщины. Шварц заявили о своем не подчинении Деникину и объявил запись в новую «народную» армию, в которую, за несколько дней, записалось до 1 тысячи офицеров находящихся в Одессе. Антиденикинский «переворот» А. Шварца поддержали генералы В. Бискупский и Присовский, одесский голова М. Брайкевич.

Новые власти Одессы отослали за углем в Мариуполь 14 пароходов, 3 наливные суда были отправлены в Батуми за нефтью, открыли два одесских завода по производству земледельческих орудий. В рабочих кварталах открылось несколько столовых для неимущих. В телеграмме, полученной в Одессе в начале марта 19-го за подписью французского премьера Клемансо, говорилось о том, что Одесса будет обеспечена продовольствием из расчета миллиона мирного населения. Но хлеб в Одессу так и не пришел.

В новом «правительстве Одессы» генерала Шварца — «Совете Обороны» одну из главных ролей играл кадет В. Гурко, внутренними делами руководил Андро-Ланжнрон, государственный контролер К. Ильяшенко заведовал контрольной частью, финансами — профессор и кадет М. Бернацкий (министр финансов Временного правительства, министр финансов Добровольческой армии), продовольствием — эсер П. Рутенберг.

Подобные действия «одесситов» вызвали возмущение генерала Деникина, что прислал гневную телеграмму генералу д'Эспре: «Устранение назначенных мной властей повергло меня в полное недоумение. В этом деле кроется недоразумение, которое может вызвать серьезные последствия».

Интересно, что до марта 1918 г. А. Шварц служил в Красной Армии. Еще в начале 19-го Н. Гучков (однин из создателей Временного правительства) побывал в Одессе и предложил Шварцу (от имени командования Франции) создать антибольшевистскую армию для десантирования в Петрограде.

Правительство А. Шварца и управление внутренних дел «зоны» возглавил Андро-Ланжерон, финансы стал вести профессор М. Бернадский..

Однако реализовать в Одессе идею Краевого правительства и «Смешанной» армии не удалось. 25–27 марта 1919 г. на Парижской мирной конференции (в ходе заседания Совета Четырех) было принято общее предварительное решение стран Антанты эвакуировать войска Антанты из Одессы. В начале апреля 1918 г. во Франции пало министерство Клемансо, и первыми шагами его преемников — «левых радикалов» было возвращение во Францию своего десанта из Украины и прекращение интервенции на Юге России.

17 марта 19-го интервенты оставили Березовку, командование Антанты решило выдвинуть на фронт части «Добровольческой армии Одесского района» генерала Тимановского, что состояла из одной бригады. Тысяча добровольцев при 2-х орудиях заняли фронт от железной дороги Одесса-Николаев до Черного моря, прикрывая Очаков. Еще два конных эскадрона добровольцев, при поддержке польского батальона перекрыли железную дорогу Николаев — Одесса, в тылу этого участка обороны находилось 1 тысяча греческих штыков. 25 марта 19-го атаман Григорьев выслал ультиматум добровольцам и «союзникам», что «засели в Одессе», обращаясь к «товарищам офицерам добровольческой армии»: «Если к 29 марта по новому стилю вы не сдадитесь, то в этот день я возьму Одессу штурмом.»

25-го марта 19-го григорьевцами была захвачена ст. Сербка, а 26-го — ст. Колосовка (в боях за станцию взято в плен до 2 тысяч «союзников»), 28-го — пала ст. Кремидовка. Попытка сил Антанты и одесских белогвардейцев провести 29 марта 1919 г. контрнаступление на ст. Сербку не принесли желаемого успеха. В этом контрнаступлении приняли участие ок. 8 тысяч штыков и сабель французских, греческих, румынских, польских войск. Станция Сербка была временно отбита, но ночная атака григорьевцев повергла в панику союзных солдат, которые спешно покинули станцию, оставив повстанцам французский самолет. 29 марта 19-го, без боя, частями белогвардейцев, был оставлен порт и крепость Очаков и оборона «Одесской белой армии» сконцентрировалась на участке Раздельная — ст. Сербка — Одесса. Одесса оказалась в полном окружении «красных» повстанцев.

31 марта союзники попытались атакой, при поддержке двух танков, снова отбить ст. Сербка. Но атака захлебнулась в пулеметном огне повстанцев. В боях за Сербку было убито и тяжело ранено до 600 бойцов союзных войск.

Начальник штаба французских войск в Одессе полковник Фрейденберг всячески стремился сорвать переговоры между французским командованием и Петлюрой. Фрейденберг и начальник 2-го разведывательного бюро интервентов майор Порталь беспрерывно посылали в Париж донесения об усилении брожения среди французских военнослужащих и об «опасности» их пребывания на «революционной территории».

Историк О. Капчинский считает, что в Версале на совещании руководства Франции и Англии 27 марта 1919 года было принято решение только ограничить продвижение французских войск в Одесском районе, а не решение о полной эвакуации армии Антанты из Одессы. Французский премьер Клемансо и после этого решения направляет в Одессу все новые и новые части французской армии и Одесса готовится к обороне от слабых в военном отношении ватаг крестьянского атамана Григорьева. Примерно 60 тысяч штыков и сабель союзников и белогвардейцев против 10 тысяч плохо вооруженных и плохо организованных крестьян воинства Григорьева, могли с успехом не только «оборонить» Одессу, но и занять весь Юг Украины.

Но 2 апреля 19-го Фрейденберг фальсифицирует приказ об эвакуации войск из Одессы в течении трех суток. Пока шло согласование с Парижем эвакуация уже набрала обороты и ее уже было не остановить. Возможно Фрейденберг самолично решил судьбу Одессы став марионеткой в руках советской разведки или получив «большие откупные». Так или иначе уже через 15 дней материалы на полковника были отправлены по требованию премьер-министра Франции, в Верховный военный суд французской армии!

Утром 3 апреля 1919 г. (по некоторым данным — вечером 2 апреля) генерал д’Ансельм объявил об эвакуации сил Антанты из Одессы в 48 часов. Это было внезапное, неожиданное бегство. Ведь еще несколько дней назад союзнические войска, удерживая фронт, бились с григорьевцами на подступах к Одессе.

На квартире анархиста А. Фельдмана тогда собрался подпольный исполком Совета рабочих депутатов. Исполком Совета решил послать к командующему генералу д’Ансельму делегацию в составе 6 членов Совета с требованием передачи власти Совету. Переговоры с французами вел Фельдман, как хорошо владевший французским языком. В результате переговоров 4 апреля 19-го Совет занял здание Воронцовского дворца. А на следующий день Совет принял власть над Одессой из рук французского командования.

Известие об эвакуации вызвало восстание на рабочих окраинах Одессы: Молдаванка, Пересып, Мельницы. Япончик создал и вооружил Еврейскую молодежную дружину из 300 человек. Восставшие бандиты и дружинники большевиков, анархистов, левых эсеров заставили белогвардейскую власть окопаться в центре города, отдав окраины бандитско — повстанческой стихии. Вооруженное выступление окраин носило ярко выраженную политическую окраску и было направлено против власти в Одессе белогвардейцев и интервентов Антанты. Каждая из «союзных сторон» имела «свои виды» на восстание… Люди Япончика упивались хаосом и стремились экспроприировать буржуазные и государственные ценности, а революционеры надеялись использовать бандитскую вольницу для создания хаоса и паники в городе, что, в свою очередь, должно было помочь осадившим советским Одессу войскам.

Это восстание пытался подавить с помощью воинских частей и броневиков командующий гарнизоном Одессы генерал В. Бискупский. Однако отведенные с фронта войска не смогли справиться с бандитами. Очевидиц рисует картину тех событий: «Отсутствие власти дало свободу преступным элементам, начались ограбления, поражающие своей дерзостью… разбивали пакгаузы, грабили склады, убивали обезумевших от ужаса мирных жителей. В центр города толпами, по 50–100 человек, пытались проникнуть грабители… Центр города опоясывал фронт, за которым царил хаос».

Засев на склонах над портом или революционеры, или бандиты, обстреливали публику, что «грузилась» на пароходы, стремясь покинуть Одессу. В эти часы произошел налет на государственный одесский банк и бандитам удалось вывезти из него на трех грузовиках денег и ценностей на пять миллионов золотых рублей. Судьба этих ценностей осталась неизвестной.

Забастовка рабочих и судовых команд, покинувших пароходы, сорвала вывоз интервентами материальных ценностей из Одессы.

5 апреля 1919 года французское командование передало власть советским и общественным деятелям, и освободило политических заключенных, порядок в городе должна была поддерживать местная Еврейская боевая дружина, но она «увлеклась» арестами и расстрелами. 6 апреля 19-го в город вошли войска атамана Херсонщины и красного командира Н. Григорьева.

М. Маргулиес писал, что эвакуация Одессы проходила «… среди ужасного отчаяния и беспомощности населения». П. Рутенберг к этому добавлял: «Андро заведовал «внутренними делами». Ему была поручена эвакуация Одессы. Паника в городе была безмерна. Однако 4-го апреля при первой возможности Андро со своими приближенными и многочисленным багажом погрузился на «Кавказ» первым. И больше на берегу не появлялся. Погрузкой пассажиров занялся я при помощи французских офицеров и моих помощников. Вернувшись вечером в город, мы решили с генералом Шварцем остаться в Одессе с французами до их полной эвакуации. Но на следующее утро генерал д’Ансельм предложил генералу Шварцу отправиться на пароходе, и в городе остался я один».

В то время как около 25 тысяч штыков союзников (эвакуация проходила с 3 до 7 апреля 19-го) было эвакуировано на судах из одесского порта, бригада одесских белогвардейцев Тимановского была брошена союзниками на произвол судьбы и с боями отходила из Одессы в сторону Румынии. Бригада Тимановского, которой было отказано в погрузке на французские суда в Одессе, вынуждена была бросить все тяжелое вооружение, броневики и артиллерию. Бригада отошла к Днестровскому лиману и была взята на борт французских судов в районе села Бугаз (отошла через переправу на Днестровском лимане на территорию Бесарабии). Этим же путем отступала из Одессы дивизия польских легионеров.

14 апреля 19-го «красными» была взята Раздельная и румынские войска отошли за Днестр, 18 апреля пал Овидеополь, и, после боя с небольшими частями румынской армией, — Тирасполь.

Гришин-Алмазов Алексей Николаевич (1880–1919) — до 1917 г. участник русско-японской и первой мировой войн, подполковник. В 1918 г. — один из организаторов мятежа «белочехов», создателей «белой» Сибирской армии, военный министр Сибирского «белого» правительства, генерал. В ноябре 1918 г. — проездом из «белого» Дона в Румынию, задержался в Одессе, что бы сыграть роль временного диктатора — марионетки Антанты. Организовал «белогвардейский» переворот в Одессе. Убит «красными» (или покончил жизнь самоубийством) на Каспийском море при попытке вернуться в Сибирь.

Шульгин Василий Витальевич (1878–1976) помещик Волынской губернии, земской гласный и журналистом (с 1911 — редактор газеты «Киевлянин»), избирался во II, III и IV Государственные Думы, был одним из лидеров правых, а затем националистов. В первую мировую войну пошел на фронт добровольцем. В 1915 г. Шульгин вышел из фракции националистов и образовал «Прогрессивную группу националистов», вошел в состав руководства Прогрессивного блока. 27 февраля 1917 г. был избран в состав Временного Комитета Государственной думы, а 2 марта был направлен в Псков для переговоров с императором по поводу отречения, в октябре 1917 г. переехал в Киев, где возглавил «Русский национальный союз», принял участие в формировании Добровольческой армии. В ноябре 1917 г. в Киеве по частной инициативе В. Шульгина была основана разведывательноосведомительная организация «Азбука» — независимое от официальных властей учреждение. Ее агенты работали в занятых большевиками Одессе. В январе 1918-го, когда красные заняли Киев, Шульгин был арестован. Выпуск «Киевлянина» был возобновлен после занятия Киева армией генерала Деникина. С марта 1918 по январь 1920 гг. Шульгин возглавлял при армии Деникина тайную организацию «Азбука». (разведывательное отделение при Ставке Верховного Главнокомандования ВСЮР), редактировал газету «Россия» («Великая Россия»). С января 1919 г. он возглавлял «Комиссию по национальным делам» при Особом совещании. С февраля по июль 1920 г. Шульгин проживает в «красной» Одессе на нелегальном положении, затем выехал в Крым, в армию Врангеля. Узнав, что его племянник арестован ЧК, Шульгин нелегально возвращается в Одессу, где связался с белогвардейским подпольем, после чего скрывается в Румынии. С ноября 1920 г. Шульгин в эмиграции. В 1924 г. он связывается с руководством подпольной организации «Трест» и нелегально посещает СССР под контролем ГПУ. В октябре 1944 г. Сремские Карловцы, где жил Шульгин, были освобождены Советской Армией. А в январе 1945 г. он был задержан «Смерш» и приговорен к тюремному заключению сроком на 25 лет. В 1956 г. Шульгин был освобожден, был гостем на XXII съезде КПСС. Умер Шульгин во Владимире в 1976 г., на 99-ом году жизни. Автор книг «Три столицы», «Дни», «1920», «Приключение князя Воронецкого».

Андро-Ланжерон Дмитрий Федорович (1866-?) возможно внук (от побочного сына) де Ланжерона, помещик, предводитель дворянства Волынской губернии, член I Государственной думы, участником съезда «хлеборобов», избравшего Скоропадского гетманом. Был назначен в 1918 г. старостой Волынской губернии.

Рутенберг Петр Моисеевич (1879–1942) — в начале XX в. — революционер-террорист, член партии эсеров, 9 января 1905 г. вытащил попа Гапона из-под пуль у Зимнего дворца и помог ему бежать за границу. Узнав, что Гапон — провокатор, руководил его убийством. Временным правительством П. Рутенберг был назначен помощником Главнокомандующего войсками Петроградского Округа по гражданской части и стал заведовать продовольственным обеспечением Петрограда. С января 19-го в Одессе, как советник по вопросам продовольствия вошел в сформированный французскими союзническими войсками Совет обороны. В 1920 г. покинув Россию и осев в Палестине, возглавлял еврейский ишув, много сделал для формирования государства Израиль.

Тимановский Николай Степанович (1889–1919) — генерал-майор. командир 1-й бригады 1-й пехотной дивизии армии Деникина. В начале 1919 г. был послан генералом Деникиным в Одессу с тем, чтобы вступить в командование отрядом добровольцев, сформированным генералом Гришиным-Алмазовым. В марте 1919 г., несмотря на запрещение французских оккупационных властей, объявил мобилизацию офицеров, сформировал отдельную Одесскую стрелковую бригаду. Скончался от сыпного тифа в 1919 г. в Ростов.

Орлов Владимир Григорьевич (1882–1941) — учился в Варшавской гимназии вместе с И. Каляевым и Б. Савинковым, окончил юридический факультет Варшавского университета, участвовал в русско-японской войне, служил следователем по политическим делам в Варшаве, расследовал дело Дзержинского. В 1912 г. следователем по особо важным делам действительный статский советник В. Орлов переходит на контрразведывательную работу против германской и австро-венгерской разведки, работает в Верховной следственной комиссии по делам по обвинению в шпионаже бывшего военного министра В. Сухомлинова и полковника С. Мясоедова, «сахарных спекулянтов» Д.Рубинштейна и А.Доброго — переводивших врагу валютные средства. По поддельным документам на имя Болеслава Орлинского Орлов устроился на службу в петроградскую ВЧК сумел стать председателем Центральной уголовноследственной комиссии, встречается с Дзержинским, который его не узнает. В январе 1918 г. генерал М. Алексеев командировал его в Петроград с разведывательным заданием. удалось создать тайную антибольшевистскую сеть, войти в контакт с английской, немецкой и французской спецслужбами, добыть информацию о некоторых операциях чекистов, получить множество фотографий большевистских агитаторов и агентов, а также организовать переброску офицеров из Советской России на мятежный Дон. Орлов возглавляет белогвардейский конспиративный разведывательный центр в Советской России (80 агентов). Орлов сотрудничал с английским резидентом Сиднеем Рейли, но французская разведка не доверяла Орлову, считая его агентом немецкой разведки. Под угрозой провала, в сентябре 1918 г., Орлов бежит в Финляндию, а в начале февраля 1919 г. прибывает в Одессу. В. Орлов был назначен начальником контразведки штаба командующего войсками Добровольческой армии Одесского района. После занятия большевиками Одессы в апреле 19-го он бежал в Константинополь. В сентября 1919 г. В. Орлова прикомандировывают к управлению генерал-квартирмейстера ВСЮР, а 2 декабря 1919 г. — принял должность начальника контрразведовательной части особого отделения отдела Генштаба ВСЮР. В эмиграции он создал Международное бюро по борьбе с «мировым большевизмом» — «Белый интернационал», в задачу которого входила «регистрация и тщательный надзор за выезжающими из Совдепии агентами». Он обосновывается в Берлине, как эксперт разведслужбы Веймарской Германии. В 1929 г. он был арестован, судим как «советский шпион». В гитлеровской Германии травля Орлова усилилась. Он бежал в Бельгию, но в 1939 г. был схвачен агентами Мюллера и помещен в концлагерь. Автор книги «Двойной агент. Записки русского контрразведчика».

Соколовская София Ивановна (Елена) (1894–1938).- из семьи адвоката, училась на Бестужевских курсах. В 1915 г. Соколовскую принимает в члены большевистской партии, а в январе 1918 г. она стала первым председателем Черниговского губернского исполкома Совета. С марта по июнь 18-го находилась в большевистском подполье в Чернигове, ЦК КП(б)У направляет ее в Киев секретарем подпольного губревкома, а затем обкома. В конце 18-го Соколовская приезжает в Одессу для подпольной работы, руководство Специальным отделом, возгляющим работу по разложению войск интервентов было возложено на секретаря Одесского областного комитета партии Соколовскую. Она дважды арестовывалась в Одессе, и дважды бежала из — под ареста. В апреле — августе 19-м была секретарем губернского комитета партии. Летом 1919 г., когда в Одессу вновь вошли белогвардейцы, Соколовская была арестована прямо на улице. Но и на этот раз ее спасла судьба, и на этот раз она возглавила подполье. Далее она работала в Коминтерне, на партийных и хозяйственных должностях, в ВКК, а с 1935 г. — директором на киностудии «Мосфильм».

Шварц Алексей Владимирович, фон (1874–1953) Генерал-майор (1914). Генерал-лейтенант (1917). Участник русско-японской войны 1904–1905 гг. и Первой Мировой войны: комендант крепости Ивангород; проявил героизм, успешно обороняя крепость в 1914–1915 гг. С 1915 г. — комендант Карсской крепости, в 1916 г. — комендант Трапезу ндского укрепленного района на Кавказском фронте, в 1917 г. — начальник Главного технического управления Русской армии. В Красной армии — командующий Северным и Петроградским участками обороны до заключения Брестского мира. Бежал в Украину в марте 1918 г. В 1919 г. — генерал-губернатор и комендант Одессы, назначенный французскими оккупационными военными властями. В апреле 19-го покинул Одессу и эмигрировал в Италию, вскоре переехал в Аргентину.