Один - единственный человек

1

В последнее мгновение Марту Фишер охватил ужас. Она хотела броситься в сторону, но автомобиль был уже рядом, и Марта поняла - это конец! Она бросилась вперед. Почти тотчас Марта почувствовала страшный удар в бок и потеряла сознание.

Она очнулась на кушетке в незнакомой комнате с темно-синими обоями. На стене висела большая картина без рамы. Марта скосила глаза. На картине были изображены бескрайняя желтая пустыня и огненно-черное облако. На переднем плане нарисовано странное волосатое дерево, в глубине - красный баллон, похожий на те, в которых развозят газ. От баллона по желтой глади расходились белые ломаные линии; кое-где они пересекались. «И. Танри» - прочла Марта надпись под картиной. - «Мама, папа ранен!» - Марта решила, что у нее бред.

- Вам немного легче фрейлен? - услышала она хрипловатый голос. Марта отвела взгляд от стены и увидела склонившегося над ней немолодого мужчину в черном костюме. У мужчины были полные щеки, зеленые глаза, рыжеватые ресницы и выпуклый лоб с залысинами.

- Где я? - спросила Марта.

- У меня, - ответил мужчина и усмехнулся. От усмешки с лица его исчезло выражение обиды, которое придавали ему выпяченные губы. Под глазами собрались усталые морщины. - Я Вольфганг Бренинг, хозяин злосчастного автомобиля, сбившего вас на перекрестке. Доктор только что ушел. Он сказал - ничего страшного нет. Отдохните, а когда почувствуете себя лучше, я отвезу вас домой.

Вольфганг Бренинг был рад, что у него появилось дело, которое, хотя бы на время, отвлечет его от мыслей о проклятых деньгах. Два года он готовил крах издательства «Вельтлиттератур». И вот, наконец, сегодня владельцы издательства, почти доведенные до банкротства, сами предложили ему купить у них контрольный пакет акций. Надо же случиться, что именно сейчас у него не оказалось под рукой свободных пятисот тысяч марок. Деньги нужны были как жизнь! Если пакет достанется не ему, а Гансу Зомбарту, он и года не выдержит конкуренции с «Фолькбюхер», он останется у разбитого корыта, без пфенинга в кармане. Владельцы «Вельтлиттератур» ждут ответа в пятницу. К этому времени он должен добыть нужную сумму. Но как? Бренинг не знал - и именно поэтому считал сейчас полезным немного отвлечься.

Бренинг разглядывал худенькое личико девушки с огромными, как на иконах, печальными глазами. Дорого обошлась ей его сегодняшняя рассеянность. «Сколько ей лет? Двадцать, двадцать два?»

- Доктор объяснил, что, возможно, вам придется несколько дней полежать в постели,- сказал он и, вспомнив оставленный в передней ее жакет из дешевого серого букле с разодранной при падении полой, добавил: - Вы не беспокойтесь, все расходы на лечение и убытки я возмещу.

Марта не ответила. Она снова переживала тот ужас, когда увидела, как на нее надвигаются слепые фары малинового автомобиля. Не случись чуда, она лежала бы сейчас где-то на цементной скамье в городском морге…

- Если можно, откройте окно,- попросила она.

- Пожалуйста, - Бренинг распахнул стеклянные двери на балкон.

Комнату заполнил приглушенный гул вечернего города. От легкого прикосновения ветра сдвинутые шторы бесшумно шевелились.

- Что означает эта картина? - спросила Марта и показала глазами на стену.

- Это работа знаменитого американского художника. Очень ценная. А что она означает - не знаю. Танри сюрреалист, он стремится передать на холсте душу современного человека.- Бренинг пожал плечами.- Но у нас странные души. Нам, людям второй половины двадцатого века, трудно понять друг друга.

Он протянул Марте бокал с вином.

- Выпейте несколько глотков. Подкрепитесь.

Вино было кисло-сладким и терпким. Марта охмелела.

- Спасибо, - сказала она через некоторое время.- Вы правы, люди не понимают друг друга. Каждый предоставлен самому себе. Мы одиноки, мы все страшно одиноки! Помните, у Эрнста Франка:

Измученный бредет один кочевник.

И пропасть снежная его зовет и ждет.

Забыв об осторожности, плачевно

Над пропастью мятущийся бредет.

- Как вас зовут?

- Марта. Марта Фишер. На картине нарисованы белые линии. Видите? Они расходятся по пустыне, как будто в разные стороны. Но нет, иногда одна из них делает неожиданный поворот и пересекает другую… Много лет назад родились вы, росли, учились. У вас была своя судьба. А потом где-то родилась и росла я. И у меня была своя судьба. А сегодня я бросилась под ваш автомобиль.

- Значит, это был не несчастный случай?

- Нет. Но вы не захотели, чтобы я погибла.

На доме напротив включили неоновую рекламу, быстрые светло-розовые блики и темные тени понеслись по стене, по картине. В открытую дверь изредка врывались звякающие звуки далекого джаза.

«Бедная девочка», - думал Вольфганг Бренинг.

Услышав от Марты: «Все мы страшно одиноки, каждый предоставлен самому себе», - он не удивился. Он знал значительно больше - сильный пожирает слабого. Такова жизнь! Он не осуждал девушку за то, что она хотела покончить с собой. Но ему было жаль ее.

- И что дальше? - спросил Бренинг.

- Не знаю.- Она негромко процитировала:

Забытый страх ползет под потолки.

Как чайка - ветер.

Дремлет дождь.

Ненастье. А свечи догорают…

Мотыльки

Вокруг огня все кружатся в честь Бастер.

Проведя ладонью по лбу, Марта отбросила упавшие волосы. Левый глаз у нее чуть косил, потому что кожа на виске была стянута к глянцевитому шраму.

- Не знаю, не знаю,- снова повторила она.- Я благодарна вам за то, что осталась жить.

- Вы любите стихи Эрнста Франка?

- Да! Я сегодня не спала всею ночь. Вы, наверно, читали, что Эрнст Франк живет затворником, скрывает от всех свой адрес. Я понимаю его: он любит людей, но жизнь говорит - им нельзя верить, их нельзя любить, и он прячется, чтобы не опустошить окончательно свою душу. Но он ошибается, он ужасно ошибается! Есть люди, которые понимают его. И которым он нужен. Если бы мне посчастливилось встретиться с ним, я бы припала к его ногам, я бы объяснила ему все, все, я бы рассказала ему о себе, и он бы понял, я знаю. Ночью я подумала, что смогу разыскать Эрнста Франка через фрау Бастер - вы помните, эта фамилия часто встречается в его стихах. Я едва дождалась часа, когда откроются справочные бюро. Я попросила дать мне адрес фрау или фрейлен Бастер. Мне дали четыре адреса - в городе жили четыре женщины с этой фамилией.

С замирающим сердцем я поехала к первой - она ничего не знает. Ко второй, третьей - тоже напрасно. Четвертая Бастер оказалась полусумасшедшей старухой, которая живет в одной комнате с двенадцатью кошками.

- Вот как, - с любопытством произнес Бренинг. Он снова выпятил губы. Попросил разрешения на несколько минут оставить Марту - у него дела, ему необходимо срочно позвонить.

Пройдя к себе в кабинет, Вольфганг Бренинг остановился у письменного стола. В темноте, с тумбы, на него смотрел зеленый глазок радиоприемника. Городская станция передавала репортаж с шахматного чемпионата страны. Бренинг выключил радио, его сейчас не интересовали сыгранные партии. Он сам был игрок, острокомбинационный, умеющий идти на риск, на неожиданные, ошеломляющие противника жертвы. Полем его игры была не доска, разбитая на шестьдесят четыре клетки, а сама жизнь, не при-знающая ничейных результатов, требующая, чтобы противнику был обязательно поставлен мат, иначе поражение запишут тебе!

Бренинг был доволен. Он знал, что найдет выход, стоит только отвлечься. Он не ошибся. Марта Фишер принесла ему счастье! Почти весь свой капитал он вложил в издание стихов Эрнста Франка. Тоненькие сборники в белых глянцевых переплетах прочно завоевали рынок, они стоят на книжных полках в каждой семье, где есть дети старше пятнадцати. Критики называют Франка выразителем дум «послевоенного» поколения. О нем пишут десятки статей, его переводят на иностранные языки. Когда Вольфганг Бренинг продаст все книги Франка, он немало на них заработает. Для этого требуется время. Но Бренинг не может ждать, деньги ему нужны не позднее пятницы. Он давно уже решил, что когда интерес к Эристу Франку начнет падать, то, чтобы ускорить продажу остатка тиража, он раскроет инкогнито поэта. Пока нужды в этом не было, но сегодня… Бренинга удерживал риск. Конечно, раскрытие инкогнито сразу же повысит спрос на стихи Франка, и, возможно, Бренинг в несколько дней выручит необходимую сумму. Но… для этого нужно продать слишком много книг. Удастся ли? Чутье делового человека подсказывало ему, что для верного успеха не хватает еще какого-то штришка. Теперь этот штришок есть - Марта Фишер, ее романтическое преклонение перед поэтом. «Эрнст Франк без маски! Двадцатилетняя Марта Фишер считает Франка своим духовным наставником!» - как раз то, что требуется публике. Пусть Марта не сердится, Бренинг немного злоупотребит ее доверием, но она не останется в обиде, Марта будет вознаграждена сторицей.

Вольфганг Бренинг поднял телефонную трубку и набрал номер редакции «Моргеннахрихте». Потом он позвонил в «Югендблат», «Курир» и «Католише цейтунг».

Когда он возвратился в гостиную, Марта уже поднялась. Она стояла, в дверях балкона и смотрела на улицу. Бренинг подошел к девушке.

- Мне надо идти, - сказала Марта. - Я хочу извиниться перед вами за… беспокойство.- Розовые блики сейчас отражались в ее глазах. Блики, бежали по платью, высокой шее, лицу. За спиной, на полу, касаясь стены, лежала темная узкая тень.

- Нет. Подождите, - возразил Бренинг. Он замолчал, но лишь на мгновение.- Пожалуй, я смогу вас познакомить с Эрнстом Франком, фрейлен Марта. Я его издатель. Мы сможем сейчас поехать к нему, разумеется, если вы хорошо себя чувствуете.

- К Эрнсту Франку?! - Марта быстро повернула к Бренингу удивленное лицо.